Текст книги "Европа в Средние века. Быт, религия, культура"

Иногда крепостной покупал себе свободу. По тем, еще весьма примитивным законам, освобождая крепостного, феодал должен был – при свидетелях – подвести его к открытой двери и вывести на дорогу. При помощи этих символических действий он освобождал крестьянина.

Увеличение торгового оборота пополнило сундуки крестьян и изменило условия жизни даже в отдаленных деревнях. К XIII веку торговля снова начала бурно развиваться. Венеция, как и другие порты, экспортировала зерно, масло, лес, фрукты, животных и мясо – то есть продукцию сельского хозяйства. Купцы и их агенты рыскали по труднодоступным регионам в поисках товаров на экспорт. В один из дней в июне 1236 года жители отдаленной горной деревушки Тессеро, что недалеко от Трента, наблюдали прибытие богатого купца – Коррадо из Ора – и его каравана. Они видели, как он спешился у дома Отто Грассо, итальянского землевладельца. В прохладной горнице собрались другие видные жители деревни, чтобы стать свидетелями сделки, в ходе которой в обмен на 200 веронских фунтов купец должен был получить от Грассо 500 мер зерна – ржи, пшеницы, бобов, проса. Это соглашение было заключено на несколько лет.

Точно так же флорентийские торговцы ездили в Апулию, чтобы закупать там сыр, другие – чтобы договориться «о поставке 20 сосновых бревен, заготовленных на берегу реки Авидо». Мы привели только три примера из бессчетного числа таких же сделок. Однако за голыми цифрами скрывались торговцы, снующие по всей Европе, а за ними – крестьяне в отдаленных деревушках, на целинных и плодородных землях, которые пахали, сеяли, собирали урожай, ткали, пасли и стригли овец, делали ткани, валили и сплавляли деревья, охотились на зверя и птицу. В результате на свет народилась новая Европа. На вновь появившиеся деньги стали возводиться грандиозные церкви и дворцы, библиотеки, университеты, больницы, города. Часть этого богатства (пусть не очень большая, но важная) шла крестьянам, которые на эти деньги могли купить себе свободу, заплатить за образование сыновей, собрать приданое дочерям, открыть дверь в новую жизнь и дать новый социальный статус потомкам Вильгельма, брата Реджинальда, который двести лет назад надел себе на шею веревку. Развитие торговли повлекло за собой изменения и в высших слоях общества. До VII века владение землей было в основном прерогативой дворянства, однако теперь в Италии и Фландрии крупные торговцы сформировали новый класс городских патрициев, которые начали постепенно вытеснять феодалов. Они восприняли их манеры и образ жизни, приобретя многие поместья.

Рис. 16. Вьючная лошадь (Германия)

Один из итальянских купцов средней руки Франческо Датини оставил потомкам массу писем и отчетов, которые проливают свет на его жизнь и деятельность. Хотя он унаследовал большое поместье от семьи жены, ему доставляло удовольствие покупать участки земли возле своей родины Прато. На главной ферме трудилось два работника, имелась конюшня с лошадьми и осликами, рига и башня с голубятней. Датини построил для своих работников новые дома, против чего резко возражали его друзья: «Если они будут жить в домах, годящихся для ремесленников, то умрут от духоты». Тем не менее и один из тех же друзей продемонстрировал гуманное отношение к своим работникам. В письме к Датини он говорит:

«Я держал у себя Мокко (моего работника) много лет, хотя его сыновья подросли и Господь забрал их к себе, так что он у меня всегда был один. И он такой искусный пахарь и винодел, что я даже не знал, кем смогу заменить его… Но я нашел большую семью, которую хочу поселить на своей ферме. Моя трусливая и сострадательная душа не знает, как сказать Мокко: «Поищи себе другое место»… Сообщи мне в течение восьми – десяти дней, если ты возьмешь его».

Но не все итальянцы так беспокоились о своих крестьянах. К примеру, один итальянец в XIV веке в письме к другу-землевладельцу советовал ему как можно реже посещать свои земли и никогда не делать этого в праздничные дни, когда все работники собираются на молотильне: «Поскольку тогда они разгорячены вином и вооружены и с ними невозможно договориться. Каждый мнит себя королем и желает говорить, поскольку всю неделю им не с кем общаться, кроме скотины. Лучше ездить на их поля, когда они работают, – плуг, тяпка и лопата делают их робкими и униженными».

Двумя веками ранее некий Орфредо – юрист писал:

«Если рыцарь наедине с крестьянином – пусть даже он угрожает выколоть тому глаза, крестьянин не ответит; но если этих несчастных несколько, то они начнут кричать на него и даже попытаются стащить его с лошади. Когда они вместе, то готовы на любое преступление, но когда поодиночке – они покорнее кур».

Утомительная работа – все дни, за исключением церковных праздников, – и положение крепостного были не самым большим злом для крестьян. До XII века весьма распространенным явлением был голод, и один хронист пишет, что в самые страшные годы на базаре продавали даже человечье мясо. В XIV веке крестьяне Франции и Италии больше всего страдали от бесконечных войн. В обеих странах хозяйничали банды наемников, наводившие ужас на мирных жителей. Самой «знаменитой» из них был «Белый отряд» сэра Джона Хоквуда. Узнав о приближении солдат, крестьяне собирали все, что можно было унести из своего и хозяйского добра, брали запас еды, сажали в повозки маленьких детей и, гоня перед собой скот, бежали в ближайший город, обнесенный крепостной стеной. Иногда, правда, бывало, что, пока крестьяне работали в поле, разбойники поджигали их дома и уводили их жен и детей. Хозяйство Датини в Иль-Пако оказалось под угрозой такого нападения в 1337 году. Купец писал из Флоренции своей жене:

«Проследи вместе с Барцалоне и Николо, чтобы все вещи из Иль-Пако были перевезены в Прато и чтобы ничего там не осталось, даже куска железа, потому что сейчас все в опасности. Сегодня вечером солдаты приблизились сюда на 12 миль. И еще привези как можно больше соломы и спрячь ее, где сочтешь нужным. Когда у скота не будет овса, он сможет продержаться на соломе».

Рис. 17. В битве при Креси альпийские лучники помогли победить тяжелую кавалерию и арбалетчиков французов

Чума и другие болезни были еще одним бичом крестьян, да и всего средневекового общества. С другой стороны, в середине XIV века «черная смерть», вызвав острейшую нехватку рабочих рук, помогла крестьянам выторговать для себя у феодалов лучшие условия работы и жизни. К этому времени феодалы и рыцари уже не играли такой важной роли в вооруженных силах. Их место заняли лучники и пехотинцы, которые не принадлежали к сословию землевладельцев и рыцарей, но которые доказали свое превосходство над ними на поле брани. Тем не менее класс феодалов и класс крепостных продолжали существовать. Даже в XVIII веке во Франции и Пруссии еще были крепостные. В целом, однако, положение работников значительно улучшилось. Средневековый поэт так выразил врожденную любовь человека к свободе:

 
Свобода – это благородство.
Свободен будь и будь любим.
 

Глава 3
Горожане и торговцы

Одним из факторов, способствовавших разрушению устоев феодального общества, было активное развитие торговли и, как результат, возрождение и расцвет городов в Западной Европе. Еще задолго до падения Рима торговля и города Римской империи переживали период упадка. Богатые патриции удалились в свои роскошные поместья, дававшие им все необходимое для жизни, в то время как в городах царил хаос и нищета. Население городов резко сократилось. В загородных усадьбах цивилизация и культура еще сохранились, но это положение было очень шатким. Нашествия варваров довершили уничтожение центров городской цивилизации.

К концу VI века различные племена варваров осели – франки и бургундцы заняли территорию нынешней Франции и долины Рейна, вестготы – Испанию, вандалы расселились на северном побережье Африки (рис. 18), а ломбардцы – в Северной Италии. Там еще сохранялись ранее великие города, и некоторые из них даже процветали благодаря уцелевшим торговым связям. В Северной Европе города, которые стали центрами крупных епископств, тоже демонстрировали вполне стабильное существование.

Рис. 18. Вандал, покидающий свой дом в Африке

В эпоху правления Константина Великого (323–353) епископ, действуя как главный магистрат, отправлявший правосудие и улаживающий конфликты, при помощи местного духовенства управлял своей епархией по образу и подобию Римской империи. Хотя короли династии Меровингов не были большими любителями городского образа жизни, обратившись в христианство, они посещали важные религиозные мероприятия в столицах различных епархий. Эти празднества, проводимые с большим размахом и пышностью, привлекали в города тысячи людей и тем способствовали их выживанию. Этому также помогало основание ранних монастырей за стенами многих городов. Когда умирали их благочестивые основатели, христиане отправлялись в паломничества к местам их захоронения. Такие города, как Тур, Реймс и некоторые другие, богатели, заботясь о нуждах верующих, которые приходили искать помощи или исцеления у мощей святого Мартина, святого Реми или святого Юлиана.

Несмотря на тревожные времена, некоторые города сумели сохранить и развивать древние ремесла. В Кельне сирийская община продолжала традиции производства стекла, и вообще, во многом благодаря именно предприимчивости восточных купцов и ремесленников, в Западной Европе все-таки не совсем заглохла торговля. Во внутренних провинциях Франции и Германии монополия на торговлю, судя по всему, была у евреев. Когда король Гунтрам вошел в Орлеан, приветственные крики на сирийском и еврейском языках чуть ли не заглушили добрую старую латынь. В период правления Меровингов и Каролингов именно выходцы с Востока занимали должности негоциантов – официально назначенных агентов, закупавших товары для короля и его двора. Еврей Соломон был одним из купцов короля Дагобера, а Приск (тоже еврей) выполнял те же обязанности при короле Хильперике. При дворе Карла Великого тоже было много сирийцев и греков; с их помощью появилась на свет исправленная версия четырех Евангелий. При Людовике Святом – сыне Карла Великого – официальные поставщики двора пользовались огромным доверием. Многие из них были евреями, и епископ Агобард упрекал короля за то, что тот благоволит к ним, говоря, что они были насильно обращены в христианство. Тем не менее именно они закупали для короля и его дворян предметы роскоши – специи, шелка и кружево с Востока – и более распространенные товары для мастерских и присутственных мест – бумагу, индиго, масло и т. д. После завоевания Африки, Испании и островов мусульманами французская морская торговля практически остановилась и воск, масло, пергамент и другие товары были заменены их аналогами с Востока.

В Лионе при Каролингах евреев было довольно много, и там открылось несколько синагог. Евреи также владели домами и землями, на которых работали рабы и которые давали им отличное вино. На деле евреев-торговцев во Франции было подавляющее большинство, и даже указы, касающиеся торговли, начинались со слов «евреям и другим купцам». Персидский ученый X века так описывает евреев IX века:

«Эти купцы говорят на арабском, персидском, греческом и латыни, франкском, испанском и славянском языках. Они путешествуют от крайнего запада до крайнего востока, по суше и по морю. С запада они везут евнухов, рабынь и рабов, кружева, шкуры диких животных, меха и мечи».

Он пишет, что они плывут с «франкского берега» (юг Италии и Франции). Они высаживаются в дельте Нила, в Сирии или Константинополе. Затем, «погрузив свои товары на спину верблюдов, они идут по суше к Красному морю или Персидскому заливу, где садятся на корабли, чтобы плыть в Индию или Китай».

Рис. 19. Франкская повозка X века

Существовало несколько сухопутных маршрутов из Испании через Северную Африку в Дамаск и далее в Багдад, Персию и Индию. Дорога позади Рима шла через земли славян в современную Россию и далее в Китай. Евреи путешествовали всеми этими маршрутами, поскольку, где была торговля, там были и евреи – в Праге, городе камней, где темнокожие южане платили за товары арабскими монетами, а одетые в шкуру прибалты товаром же платили за тюки тканей и мехов; в деревянных домиках на Волге, где хазар обратили в иудаизм и где еврейские купцы были всегда уверены в теплом приеме; в Самкарше, укрепленном поселении евреев на Азове; и на Востоке, где они основали банкирские дома, чтобы их братья в Западной Европе могли при необходимости ссужать деньгами королей Франции, Германии и Италии.

К VII веку появились первые купцы – авантюристы в Европе. Само из Зенона во время правления Дагобера ездил в Эсклавонию (Богемия), чтобы продавать там оружие и покупать рабов. Торговля оружием запрещалась франкскими законодателями, но это не останавливало Само. Впоследствии он так хорошо наладил отношения с вендами, одним из племен варваров, что стал их королем.

Фризийцы также были очень умелыми торговцами. Они жили на берегу моря и на островах к северу от устья Рейна. На их кораблях иногда путешествовали миссионеры, и в IX веке святой Аткарий делил с ними все тяготы путешествия в Шлезвиг, а оттуда – в Бирку, центр шведской торговли на Балтике, но вот только целью его было собирание душ, а не солидов. Фризийцы также торговали с Англией и, как англичане, использовали для торговли порт Квентовик (возле современного Этапля), через который те проникали в Европу. Руан и Амьен были городами, с которыми они вели торговлю. Они также регулярно посещали ярмарку в Сен-Дени возле Парижа, основанную Дагобером. Их корабли плавали вниз по Рейну, везя местным жителям вино и зерно и получая в обмен ткани и рыбу. Майнц был, вероятно, их главной торговой точкой, поскольку там собирались купцы со всех краев. Скандинавы также были исследователями, торговцами и, позже, разбойниками. Они добирались до Босфора на Востоке и Греции и Визлендии (скорее всего, это остров Скатари) недалеко от побережья Новой Скотии.

В VIII и IX веках произошло восстановление торговых отношений с Ломбардией. Соль везли по реке По, а торговцы из Кремоны были вполне состоятельными людьми, чтобы иметь собственные лодки. Богатые монастыри Ломбардии также обустроили в Павии несколько келий, где продавали избыток своих продуктов проезжающим купцам и городскому населению. Купцы из Коммачо осуществляли навигацию в устье По в соответствии с королевским указом и загружали на свои живописные лодки соль, растительное масло и специи, завезенные с Востока византийскими купцами. Затем они отправляли эти товары во внутренние города Ломбардской долины.

Однако самой прибыльной и самой жестокой была торговля рабами. Многие из этих рабов были славянами, которые пришли из-за Эльбы, чтобы занять земли, освобожденные германскими народами. Торговля этими несчастными шла так активно, что латинское слово «slave» (раб) было заменено на «slav», первоначально означавшее «раса».

Христиане использовали труд рабов еще при империи: они продолжали делать это и после ее падения, в особенности на церковных землях. В 572 году епископ Манский передал аббатству Святого Винсента крупное поместье. Вместе с ним он передал и рабов – супружескую пару с маленьким ребенком, четырех рабов, двух рабынь и конюшего. В то время на таких же по размеру землях тоже работало по 10 рабов.

Рис. 20. Сценка на рынке тканей

Многие христиане были шокированы тем, какой размах приобрела торговля живыми людьми. В VII веке святой Элуа, министр короля Дагобера и очень богатый человек, покупал бриттов и саксов (рабов) оптом по 50–100 человек и давал им свободу. Большинство этих рабов были привезены фризийцами, для которых такой вид деятельности был регулярным источником дохода. Так, Беда Достопочтенный упоминает о фризийском работорговце, который продавал 679 рабов в бытность в Лондоне.

Эти несчастные продавались и поодиночке. В 725 году Эрмедруда из Милана, «достойная женщина, дочь Лоренцо..», признается, что получила от Тонтоне, тоже весьма уважаемого человека, 12 золотых солидов за мальчика из племени галлов по имени Сатрелано (или известного под любым другим именем, каким его назовут). Она заявила, что она получила этого мальчика от отца в наследство.

Цена, заплаченная за мальчика, была меньше той, которую в то время давали за коня.

Церковь не особенно активно боролась с работорговлей, и в эпоху раннего Средневековья, случалось, продавали даже детей христиан. Однако постепенно на подобные вещи стали смотреть весьма неодобрительно, и впоследствии стала вестись торговля только детьми язычников. Однако папа Григорий I запретил продавать рабов-христиан торговцам-язычникам, а король Пипин подтвердил этот запрет. Говорят, что в 845 году судьба рабов обеспокоила Отцов Церкви, но единственное, что они сделали, – это призвали монархов запретить торговцам христианам и евреям продавать их неверующим (язычникам), так как якобы при продаже их христианам можно было спасти их души. Страх перед гневом Господним, которым грозили нарушившим этот запрет, возымел больше действия, чем если бы это произошло сегодня.

Оптовая торговля в основном происходила на крупных международных ярмарках Европы. На этих ярмарках существовали своеобразные торговые центры, где купцы и ремесленники могли встретиться друг с другом. Ярмарки Шампани славились еще в древности, но скоро приобрели широкую известность и ярмарки Англии, Германии и других стран. Ярмарка в Сен-Дени, основанная Дагобером в VII веке, выросла, как и многие другие, из места проведения религиозных праздников. Купцы по вполне понятным причинам приезжали на места паломничества пилигримов. Так собор Нотр-Дам стал местом паломничества христиан в июне, после того как в 1109 году там была помещена частица Креста Господня. Скоро передвижные лавки купцов заполнили пространство между Монмартром и Сен-Дени, и ярмарка, которая возникла на этом месте, получила название Ленди (ассамблея). Крестный ход и служба в соборе добавляли духовности этому месту, где приобретались материальные блага.

Товары повседневного спроса, помимо этого, приобретались на небольших еженедельных ярмарках. Эти ярмарки обычно организовывались на королевские деньги и должны были обеспечить всем необходимым жителей конкретной местности. Было важно поддерживать цены на достаточно стабильном уровне. Писатель, живший примерно в 900 году, рассказывает о ярмарке V века, но высказывает мысли своего времени, когда говорит:

«С самого начала епископства благословенного Маурильо и до конца его жизни город Анжер – благодаря его высочайшим человеческим качествам – купался в таком изобилии, что на рынке всегда был широкий выбор самых разных продуктов: они всегда были наилучшего качества, а цены никогда не повышались, поскольку от этого пострадали бы бедняки. Цена на повседневные товары оставалась стабильной, поэтому у каждого жителя всегда был запас вина и пшеницы».

Рис. 21. Сценка на ярмарке Ленди в Париже

В X веке при Оттоне I начался расцвет ярмарок в Германии. Аббатство Святого Вааста в Аррасе организовало ярмарку в городе, и в 1036 году крестьяне, согнувшись в три погибели, тащили на себе товары, произведенные на продажу, – дело в том, что они не платили налога в пользу аббатства с товара, который могли унести на спине. Другие, ведя неподкованных лошадей, радовались, что экономят на этом 1 денье с каждой лошади: налог на подкованную лошадь составлял 2 денье. Перед прилавками с рыбой – сардиной, селедкой и китовым мясом – можно было видеть поставщика, выторговывающего лучшую цену для своего господина; у другого прилавка можно было заметить управляющего, покупающего мясо, мед, соль, растительное масло, жир, сыр, фрукты и вино на свадьбу своей дочери. А в это время сама девушка и ее мать, возможно, размышляли над ценой богато вышитого свадебного наряда или возражали, когда продавец прославленных тканей из Арраса, отмеривая, растягивал ткань, чтобы взять с них побольше денег. У другого прилавка крестьяне, вероятно, придирчиво рассматривали секаторы для виноградников, серпы или лопаты. А по соседству богатый выбор разнообразных красителей и коровьих шкур, из которых получатся отличные башмаки, ждал своих покупателей.

Очень часто вместе с правом организации ярмарки даровалось право выпускать деньги, чаще всего монеты. Во времена Дагобера золотые монеты все еще находились в обращении. Из-за падения производства товаров на Западе за предметы роскоши с Востока приходилось расплачиваться золотом, которое постепенно утекало в сундуки мусульман и византийцев.

Именно Карл Великий ввел в обращение серебряный пенни (динар), который можно было использовать как разменную монету при небольших сделках на местном рынке. Он также ввел систему фунтов, шиллингов и пенсов с примерной стоимостью. 1 либра равнялась 20 солидам или 240 динарам серебряных монет весом в 1 либру. Эта система до 1971 года лежала в основе денежной системы Британии.

Хотя чаще всего использовались серебряные монеты, многие по-прежнему предпочитали натуральный обмен, по крайней мере частично. Грасольфо, торговец, был как раз таким человеком, хотя, даже если бы он предпочитал данные расчеты, не испытывал бы недостатка в наличности. Он купил кусок земли в итальянском городе Лука, и в документе, зафиксировавшем сделку, говорилось: «Я, вышеупомянутый Родинго, сын благословенной памяти Теодориха, получил в качестве платы за вышеупомянутый участок земли, который я передал тебе, Грасольфо, 15 золотых солидов наличными и 1 лошадь стоимостью в 13 солидов для завершения сделки по покупке этой земли».

Со временем рынки с передвижными прилавками были заменены стационарными прилавками и скамейками, а те, в свою очередь, уступили место небольшим лавкам со складскими помещениями позади прилавка и жилыми комнатами наверху. Как правило, торговля определенными видами товаров концентрировалась на одной площади, поэтому по мере развития городов и самой торговли в X веке и позднее возникали целые улицы, где производились и продавались определенные товары. Шамбле была улицей, где находились мясные лавки; на Спайсери продавались специи и пряности, а на Голдсмит-роу вели торговлю ювелиры.

Однако еще до начала развития городов и торговли был довольно долгий период разрухи, которую по катастрофическим последствиям можно сравнить с нашествием варваров на Римскую империю. После смерти Карла Великого в 814 году начались распри между его наследниками. Помимо этого, западное христианство подверглось нападению со стороны внешних врагов. С севера викинги заняли неосвоенные земли Германии и Северной Франции, с востока жестокие мадьяры заняли Венецию до Падуи, захватив Павию, перешли Альпы и попали в Южную Францию, а затем прошли через всю Италию до Оранто; тем временем арабы, уже господствовавшие в Северной Африке, Испании и Португалии, в 878 году завоевали Сицилию.

Еще в VIII веке мусульмане активно осваивали торговые пути Средиземноморья. Их испанские порты всегда бурлили людьми, продающими и покупающими товары, а вот от Барселоны до Генуи и Пизы франкские порты были мертвы и заброшены. Даже в таких городах, как Арль, находившихся далеко от побережья, жители превратили римский амфитеатр в крепость и жили внутри крепостных стен, чтобы обезопасить себя от набегов мусульман.

Итальянские же порты процветали. Амальди, Гаэта, Салерно и Неаполь в X веке превосходили размером и богатством все остальные портовые города, за исключением мусульманских и византийских городов. Писатель того времени сообщает, что «Амальфи – самый богатый город Италии, самый знаменитый… самый процветающий и пышный. Его территория граничит с Неаполем, тоже торговым городом, но не таким важным, как Амальфи. Главное богатство Неаполя – лен и льняные ткани. Там я видел такие ткани, которых не найдешь нигде в мире. Ни в одной другой стране нет мастеров, которые могли бы произвести такое полотно».

Однако богатство этих городов иногда возрастало и за счет предательства. Ради получения торговых концессий Неаполь и его союзники часто объединялись с мусульманами и даже защищали их и помогали снарядить пиратские корабли, готовящиеся совершить нападение на христианские порты и торговые корабли. В это время на севере Венеция начала постепенно восстанавливаться от разрушительных последствий ломбардского завоевания и закрытия торговых путей через Апеннины и вдоль морского побережья. Здесь еще в IX веке Венеция создала систему кредитования: проще говоря, она делала деньги на сдаче капитала в аренду. Сначала эта практика носила название «комменды», и в завещании Джустиниано Партесипаццо, венецианского дожа, мы видим упоминание о деньгах, вложенных в торговое «путешествие». Дож выбрал торговый корабль, владельцу и команде которого доверял, и передал владельцу некоторое количество золотых монет. На эти деньги купец покупал рабов, древесину, оружие и другие товары, которые переправлялись через альпийские перевалы. С этими товарами он плыл в Константинополь и затем закупал там такие предметы роскоши, как шелк или пурпурная краска для перепродажи дома в Венеции. Там он делился прибылью с Джустиниано и любыми другими партнерами по предприятию. Позже Пиза, Генуя и другие города переняли эту практику.

Рис. 22. Купцы, меняющие зерно на ткани

По-настоящему Европа смогла развить свои города и торговлю только в XI–XII веке, когда за концом эпохи викингов и их разбойничьих набегов наступил относительный мир. Это был период всеобщего развития. Границы раздвинулись, в Испании, Франции и Германии возникли новые города; стали обрабатываться новые земли и по мере роста населения производиться новые продукты и товары. Впервые в Западной Европе появился избыток изделий, а вместе с этим стала совершенствоваться и торговля. Профессиональные купцы и ремесленники производили и продавали товары. В их распоряжении теперь были рынки Дальнего Востока, Балтии и Руси.

Но кто же воспользовался этим развитием торговли? Это были представители низшего сословия. В произведениях XII века рассказывается о двух итальянских юношах, которые с самых низов поднялись до вершин богатства, став купцами, владевшими роскошными лавками в Равенне и Павии, а также землями в окрестностях этих городов.

«Сцева и Олио были одного возраста, но совершенно разными по характеру. Дети бедных и незнатных родителей, они сумели накопить небольшой капитал и уже в наши дни стали торговать сначала малыми партиями товаров, а когда пришел успех – и крупными. Сначала они были упаковщиками, потом стали разносчиками, а затем владельцами нескольких передвижных лавок. И они всегда оставались верными партнерами».

Через некоторое время они решили расстаться. Олио женился на прекрасной девушке в Павии, а Сцева, по-прежнему холостой, обосновался в Равенне. Позже он навестил Олио, которого встретил «спешащим с груженными товарами возами на дальнюю ярмарку». Он сказал Сцеве, что не может принять его, и с небрежной вежливостью поспешил по делам. У рассказа забавный конец. И еще он показывает, что Олио был наказан за отсутствие дружеского расположения к своему бывшему партнеру.

В характеристике Сцевы и Олио как горожан очень важную роль играет один факт. Для ведения полноценной торговли купцов было необходимо освободить от феодальных оков, которые ограничивали их свободу передвижения, и от произвола тех, кто жил в поместьях. Поэтому многие города имели свободы, дарованные им королем или местными феодалами. Это привело к возникновению городского самоуправления – совета магистратов, заменившего традиционных феодальных чиновников, выполнявших функции губернаторов городов. Во Фландрии и владениях французского короля XI и XII веков правители в основном благоволили к городскому самоуправлению. В Северной Италии и Северо-Восточной Франции, однако, горожанам приходилось бороться за свои свободы. Чтобы облегчить себе эту задачу, они объединялись в коммуны. В 1115 году в Лаоне такая коммуна была образована с согласия короля. За это согласие королю дали взятку. Епископ, который в это время был в Англии, пылал к горожанам неистребимой ненавистью за то, что они сумели освободиться от феодального ига. Он убедил дворян присоединиться к нему и совместными усилиями предложить королю большую взятку, чем та, что дали ему горожане. Получив ее, король согласился распустить коммуну.

«Когда горожане узнали об этом, их обуял такой гнев, что все чиновники бросили работу, ремесленные мастерские закрылись, трактирщики и хозяева гостиниц заперли свои заведения. Сразу же епископ и дворяне начали пересчитывать все имущество, и если человек вносил ранее что-то на организацию коммуны, то именно столько требовали с него, в знак роспуска коммуны… Епископа предупредили о гневе горожан, но он не обратил на это никакого внимания.

На следующий день по всему городу начались беспорядки, люди кричали: «Коммуна!»… Затем, через часовню Святой Девы Марии… горожане вошли на епископский двор – с мечами, боевыми топорами, их было очень много… Гинимон, пожилой дворянин приятной наружности и безупречного характера, вооруженный лишь щитом и копьем, вбежал в епископальный зал и упал, пораженный в затылок боевым топором, выпущенным неким Рейнбером. Вскоре после этого правитель, торопясь войти во дворец, был поражен сзади ударом копья и, упав навзничь, сразу же стал жертвой огня, уже охватившего дворец… После этого разъяренная толпа, собравшаяся у стен дворца, попыталась прорваться внутрь, но епископ и его ближайшие помощники забросали их камнями и стрелами. Сейчас он проявил настоящее мужество воина… Однако он был не в состоянии противостоять безрассудным атакам горожан, надел на слугу свою одежду и, пробравшись в подвалы дворца, спрятался в бочке, сочтя себя там в полной безопасности… Горожане схватили слугу, но он отказался выдать своего господина. Но другой слуга предательским кивком указал на бочку, где спрятался епископ. Его вытащили оттуда за волосы и избили. Наконец некий Бертран поднял свой боевой топор и жестоким ударом вышиб мозги из этой святой, но грешной головы».

Лаон, Труа, Лангре и Реймс стали важными торговыми городами, поскольку стояли на пересечении торговых путей. Там могли встретиться купцы из Италии и Прованса со своими коллегами из Германии и Фландрии. К XII веку Юпре, Гент и Дуайе вместе с портом Брюгге также превратились в большие торговые центры, куда купцы приезжали закупать английскую шерсть и чудесные фламандские кружева. Спрос на шерсть на континенте был особенно велик, и в одной из хроник того времени мы читаем о фламандских купцах, пересекающих Ла-Манш с партией товара из Лаона. Внезапно появляется пиратский корабль. Охваченные паникой купцы падают на колени и клянутся подарить все свое состояние церкви небесной покровительницы Лаона, если та их спасет. Их мольбы были услышаны, но, судя по всему, прибыв в Англию, купцы забыли все клятвы и потратили в Англии на закупку шерсти все свои деньги.