Текст книги "Ошибка Марии Стюарт"

VI

Зима напоминала стаю воющих псов, обложивших жертву со всех сторон и не желавших отпускать ее. Иногда небо светлело, и откуда-то с юга приходил теплый воздух, разливавшийся над землей. Тогда придворные могли играть в теннис и упражняться в стрельбе из лука. Потом свинцовые облака снова смыкались, и любые намеки на южное тепло исчезали бесследно в железной хватке арктического циклона.

Колебания температуры, отсутствие физических упражнений и вынужденное пребывание под крышей делали Марию слабой и апатичной. Несмотря на Великий пост, она получила особое разрешение есть мясо для восстановления сил.

Во вторую субботу марта, когда на полях в Шенонсо уже распускались цветы, во дворе Холируда лежали огромные сугробы, их поверхность на срезе была слоистой от неоднократного таяния и повторного замерзания, маленькие льдинки на серой корке сверкали, как алмазы.

Мария стояла у окна, глядя на улицу. «Бездействие доводит меня до безумия, – подумала она. – Из-за ребенка я не могу охотиться или ездить верхом. По крайней мере Риччио и Дарнли иногда играют в теннис».

– Вы вчера играли в рубашке, Давид? – спросила она у Риччио, носившего плотный бархатный дублет.

– Да, было довольно тепло, – ответил он. – А лорд Дарнли даже снял свою рубашку.

Показалось ли ей или он вздрогнул?

– Но вскоре ему стало холодно, – продолжал Риччио. Он отвернулся, и она не могла видеть выражения его лица.

– Сегодня нам придется вернуться к зимним занятиям, – вздохнула она. – Мы поужинаем в моих покоях. Гостям подадут мясо, так что все останутся довольны. Энтони Стэнден собирается петь с вами. Возможно, даже предсказатель придет развлечь нас.

– Предсказатель Дэмиот приходил ко мне вчера, – вдруг сказал Риччио. – Он посоветовал мне «остерегаться бастарда». Но бастард находится в Англии.

– Вы имеете в виду Елизавету? – со смехом спросила она.

– Нет, лорда Джеймса.

– В Англии полно бастардов, поэтому неудивительно, что мы подумали о разных людях. Но в Шотландии тоже полно бастардов. Двое из них будут ужинать с нами сегодня вечером: моя сводная сестра Джин и брат Роберт. Следует ли остерегаться их…

– Полагаю, лишняя осторожность не повредит.

– Тогда я прикажу им оставить любое оружие у входа, – Мария снова рассмеялась.

Зяблики, которых Дарнли подарил ей, оживленно щебетали в клетке.

Наступили сумерки, и три оставшихся Марии зажгли свечи в королевских апартаментах и стали помогать Риччио, Бургойну и Джону Битону, родственнику Мэри Битон, который служил во дворце, накрывать стол в маленькой комнате за спальней королевы. Там было теплее, чем в спальне, а тяжелые портьеры защищали от сквозняков. Пока Мэри Флеминг пела, а Риччио играл на лютне, Марии показалось, что во дворе поднялся странный шум: послышались низкие рокочущие звуки и приглушенные голоса. Но когда она выглянула из окна, то не заметила ничего необычного в сгустившихся сумерках. Какие-то силуэты двигались внизу, но их было очень мало.

Пришли Джин и Роберт Стюарты, которые принесли корзины с апельсинами и инжиром.

– Особое лакомство из южной Франции, – пояснили они. – Торговец из Мюррей-Клоуз только что получил их!

Они стали выкладывать лучшие фрукты на тарелки.

– И не догадаться, что на дворе Великий пост!

– Еще будет мясо, – сказал Бургойн и подмигнул им. – Как лечащий врач королевы, я прописал его.

– А как быть с остальными? – спросила Джин, поддразнивая его. – Наша телесная немощь тоже требует мясо.

– Я бы рекомендовал это, мадам, – серьезно ответил врач.

– Давайте рассаживаться, – предложила Мария. – Вот идет Артур Эрскин, капитан стражи, и Стэнден, паж моего мужа. Теперь все в сборе.

– Восемь человек в таком тесном крольчатнике, – Джин покачала головой. – Вам нужно завести большую личную столовую, дорогая королева.

– Мы можем разместиться здесь, – настаивала Мария.

В конце концов все расселись по местам, ерзая и подталкивая друг друга локтями. Вскоре вино приободрило их, и ужин стал похож на веселую игру, наподобие пикника под крышей.

– Выпьем за окончание Великого поста! – предложил Эрскин и поднял бокал. – Пусть это случится поскорее!

Все рассмеялись и выпили.

– Мне кажется или этот пост продолжается гораздо дольше сорока дней? – спросил Джон Битон. – Никогда еще время не тянулось так долго, а март – очень длинный месяц.

– Ненавижу март, – заявил лорд Роберт. – Это мой самый нелюбимый…

Снаружи послышался какой-то шорох, Мария оглянулась и увидела Дарнли, стоявшего в дверях. Он ничего не говорил, просто смотрел.

– Вы уже поужинали, милорд? – спросила она, постаравшись скрыть удивление. – Прошу вас, присоединяйтесь к нам.

Дарнли больше не приходил в ее покои и никогда не ужинал с ней. Спиральная лестница, соединявшая их спальни, давно не использовалась.

– Я уже поел, но побуду с вами, – он положил руку на ее талию и наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Риччио, подвиньтесь и освободите место для милорда, – велела Мария.

Но тут она заметила потрясенное выражение на лице Риччио и обернулась посмотреть, в чем дело. В дверях стоял лорд Рутвен. Его лицо было изжелта-белым, как старая простыня, а в глазах полыхал багровый огонь, словно у адской гончей.

Призрак! Мария ахнула и поднесла руку ко рту, чтобы сдержать крик. Несколько дней назад сообщили о том, что лорд Рутвен находится при смерти, сраженный неведомой болезнью. Теперь он умер и пришел сюда. Мигающий свет свечей играл на его бескровном лице и оттенял костистые глазницы. Под его белой ночной рубашкой поблескивал металл. Доспехи. Разве призрак может носить доспехи? Когда он шевельнулся, они звякнули.

– Дорогой лорд Рутвен, как вы смогли прийти сюда? Вы выздоровели? – дрожащим голосом спросила она. Его считали колдуном, и возможно, этот призрак явился прямо из ада.

– Я в самом деле был очень болен, но нашел силы прийти сюда ради вашего блага, – его глаза пылали неестественным огнем, янтарные зрачки почти слились с пожелтевшими белками.

– Что хорошего вы можете сделать для меня? – спросила она. – Вы пришли не как человек, который желает добра.

– Я пришел за этим трусом, Риччио, – медленно произнес Рутвен скрипучим голосом. Он поднял руку и указал на итальянца: – Выходи из покоев королевы, где ты прятался слишком долго!

– Что он сделал плохого? – Мария увидела, как Рутвен потянулся к кинжалу. – Если он совершил какой-то проступок, пусть ответит перед парламентом!

Она стала подниматься, чтобы заслонить Риччио, но Рутвен внезапно кивнул Дарнли.

– Держите свою жену! – рявкнул он, и Дарнли, все еще стоявший за спиной Марии, схватил ее за плечи и прижал к стулу.

– В чем дело? – закричала она.

Риччио вскочил с места и заметался по комнате в поисках выхода, но Рутвен преграждал ему путь к двери. Он отбежал в сторону и втиснулся в оконную нишу в дальнем конце комнаты, но всего лишь в десяти футах от Рутвена. Тот двинулся вперед, но Энтони Стэнден и Артур Эрскин оттолкнули его.

– Руки прочь, не то будет хуже! – выкрикнул Рутвен, потрясая кинжалом. Он лягнул стол, который тут же опрокинулся, задев сильно увеличившийся живот Марии. Еда и столовые приборы полетели на пол вместе с одним из подсвечников, а Джин схватила другой и высоко подняла его.

В дверях появились другие мужчины, сторонники Рутвена, поднявшиеся по спиральной лестнице – они пришли из спальни Дарнли, – кричавшие и требовавшие крови. Потом от главной лестницы донеслись крики «Дуглас, Дуглас!», и около восьмидесяти людей устремились в покои Марии, опрокинув королевскую стражу и проникнув через приемную в спальню королевы.

Один из них размахивал веревкой и вопил:

– Повесить его! Повесить маленького шпиона!

– Предатели и злодеи! – крикнула Мария, узнавшая характерные ярко-рыжие волосы графа Мортона. Лорд Линдсей держался рядом с ним.

Риччио пополз по полу, спрятался за юбками Марии и ухватился за нее с криком:

– Справедливости! Справедливости! Спасите меня, мадам! Ради Христа, спасите мою жизнь!

Потом огромная бочкообразная фигура Джорджа Дугласа, незаконнорожденного дяди Дарнли, нависла над Марией. Он быстро замахнулся правой рукой по широкой дуге над ее плечом и нанес Риччио удар кинжалом. С глухим звуком кинжал погрузился по самую рукоять, и кровь брызнула на платье Марии.

Риччио тяжело осел, но продолжал цепляться за верхнюю юбку Марии, едва не сорвав с нее застежек на талии. Теперь он издавал лишь булькающие стоны. Она повернулась и увидела кинжал, торчавший из его бока, но потом Дарнли схватил ее и снова крепко прижал к стулу. Один из людей Рутвена приставил взведенный пистолет к ее боку, а другой прицелился ей в грудь.

– Стреляйте, если у вас нет уважения к ребенку короля в моем чреве, – сказала Мария. Все происходило как во сне. Через платье она чувствовала прикосновение холодного железа, но странным образом не боялась, как будто в самом деле видела сон.

Дарнли отвел в сторону ствол пистолета, но по-прежнему крепко держал ее.

Риччио продолжал ползать за ее спиной, и теперь на нее набросились остальные. Внезапно перед грудью Марии промелькнул клинок рапиры, но Энтони парировал удар, воспользовавшись факелом как оружием.

«Они собираются убить и меня», – подумала она, но потом Дарнли оторвал пальцы Риччио от ее одежды, и убийцы вытащили его из маленькой комнаты. Клетка с птицами перевернулась, и зяблики стали порхать по комнате, словно летучие мыши. Мария видела, как Риччио ухватился за столбик кровати в ее спальне, но кто-то ударил его по пальцам прикладом аркебузы. Потом толпа набросилась на него, и он исчез, как заяц под сворой гончих, завывающих от жажды крови. Кинжалы поднимались и опускались в лихорадочной спешке, а потом раздались крики боли: некоторые убийцы ранили друг друга в неистовом стремлении добраться до жертвы.

Джордж Дуглас схватил кинжал Дарнли и побежал к ним с криком:

– Это будет удар от короля!

Послышались новые вопли и глухие звуки, потом грянул радостный клич, и наконец голоса удалились в сторону главной лестницы, откуда они пришли.

Через несколько минут один из слуг Дарнли вошел в маленькую столовую из спальни.

– Где Риччио? – спросила Мария. У нее так пересохло в горле, что она едва могла говорить.

– Бесполезно говорить о нем, мадам, потому что он мертв, – слуга закинул голову и залился лающим смехом.

В комнату вошла Мэри Битон, дрожавшая всем телом. Она все это время находилась в спальне и пряталась под кроватью.

– Я видела его, я все видела! Его искромсали, моя дорогая леди, порезали на куски! И… они повторяли, что все это сделано по приказу короля, – она указала на Дарнли.

– Ах, предатель и сын предателя! – тихо сказала Мария, посмотрев на руку Дарнли, державшую ее. – Теперь я по-настоящему знаю тебя.

– Я не предатель! – выкрикнул он. – Это ты предала меня вместе с Риччио и нанесла мне самое тяжкое оскорбление, какое жена может нанести своему мужу! Ты не приходила в мою спальню и не отдавалась мне, как положено жене, с тех самых пор, как он втерся к тебе в доверие. Ты виделась со мной только вместе с ним, ты запирала свою спальню…

– Потому что ты постоянно напивался, от тебя воняло, и ты был мне отвратителен!

Он взвыл, словно раненое животное.

– Я никогда не буду твоей женой, не лягу с тобой и не успокоюсь, пока не причиню тебе такую же боль, какую ты причинил мне сегодня! – Она повернулась к Джин: – Прошу вас, идите и посмотрите, куда они забрали его.

Джин вышла из комнаты и вернулась через несколько минут.

– Все так, как они сказали, мадам. Риччио действительно мертв. Он весь изрезан, а его кинжал, – она кивнула в сторону Дарнли, – его кинжал остался в теле. Они спустили труп по лестнице, и он упал на собственный сундук, который привез из Италии. Потом ночной привратник раздел его. Он лежит там голый, весь в синяках и крови. Привратник насчитал на его теле пятьдесят шесть ран.

Мария чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, а комок в горле стал таким большим, что она едва могла дышать.

– Больше никаких слез, – прошептала она. – Я буду думать о мести.

Рутвен вернулся в комнату, пыхтя и отдуваясь. Он рухнул на стул, пошарил по полу нетвердой рукой и поднял бокал и уцелевший графин с вином среди разбросанной посуды. Его рукава были окровавлены, а руки покрыты красными пятнами.

– Значит, вот какова ваша болезнь, – холодно сказала Мария.

Во дворе поднялся громкий шум, и граф Мортон, тяжело дыша, ворвался в комнату.

– Там драка между моими людьми и дворцовыми слугами, которыми командуют Босуэлл и Хантли, – он казался немного раздраженным, словно человек, хорошо сделавший свою работу, но получивший дополнительное задание.

– Я пойду! – с готовностью вызвался Дарнли.

– Нет, я пойду, – возразил Рутвен и встал. – Вы останетесь здесь.

– Нас почти двести человек, и ворота заперты, – сказал Мортон. – Но если горожане…

– Мы усмирим их, – заявил один из подручных Рутвена, появившийся в дверях, как кошка, которая вернулась после охоты, облизывая усы. Один из них, Эндрю Керр из Фаудонсайда, помахивал пистолетом, словно букетом цветов.

Мортон, лорд-канцлер Шотландии, – обычный убийца! Мария смотрела на него, на его самодовольное лицо и аккуратный черный наряд. Один из первых лордов Конгрегации. Один из людей Нокса.

– Почему вы это сделали? – спросила она. – Вы собираетесь убить и меня? С какой целью? Кто будет править вместо меня? Елизавета? Милорд Дарнли? Никто не убивает ради пустого трона.

– Умолкните, мадам, – произнес Мортон. Почему эта женщина допрашивает его? Предполагалось, что она будет потрясена, что у нее случится выкидыш, и она в любом случае будет трепетать от страха. Он сжал рукоять меча и быстро вышел из комнаты, чтобы принять командование своими силами.

Мария подошла к окну и стала смотреть, как люди Дугласа, опытные бойцы, беспощадно истребляют маленький отряд сторонников Босуэлла и молодого графа Хантли, которые объединились со слугами и кухонными работниками, вооруженными вертелами, мясницкими ножами и колотушками. Их оттеснили, когда граф Мортон присоединился к Дугласам и воодушевил их. Его ярко-рыжие волосы выбивались из-под шлема, делая его особенно заметным.

– Итак, ты победил, – наконец обратилась она к Дарнли. – Чего ты добиваешься? Ты должен очень сильно хотеть этого, раз пошел на убийство и учинил такой разгром.

– Я хочу стать полноправным монархом, – незамедлительно ответил он.

– Ты понимаешь, что дворцовый переворот ослабляет власть короны? Он наводит дворян на мысль, что они могут угрожать смертью королям и королевам, возводить их на трон и свергать по собственному желанию…

– Иначе ты не отдала бы мне корону.

– Поэтому ты обратил моих подданных против собственной жены? И ты еще удивляешься, что я не люблю тебя.

«Я ненавижу его, – подумала Мария. – Он предал меня и даже готов был меня убить. Он хочет получить корону. Вероятно, это все, к чему он стремился, и поэтому искал встречи со мной, женился на мне…»

Боль была почти такой же острой, как от родовых схваток.

«Хватит об этом, – приказала она себе. – Нечего горевать о том, чего никогда не было. Они собираются каким-то образом низложить меня и править самостоятельно. Дарнли будет их формальным предводителем. Он слаб, и они смогут использовать его. После рождения моего ребенка они провозгласят его королем и низложат самого Дарнли. Я должна бежать отсюда. Нужно найти выход.

Дарнли все еще любит меня. Они собираются использовать его слабости, но я могу лучше сыграть на них».

– Ах, если бы мы снова могли быть счастливы! – воскликнула она, как будто обращаясь к самой себе. Он услышал ее слова, наклонился к ней и положил руки ей на плечи. Мария не стала отстраняться, даже наоборот, прислонилась к нему. Или это происходило в его воображении?

– Я бы отдал все, если бы… – прошептал он.

Но тут толпа жителей Эдинбурга во главе с мэром начала штурмовать ворота, крича и угрожая вторгнуться во дворец. Пылающие факелы обозначали размер толпы: там собралось не менее пятисот человек. Они кричали, что слышали о беспорядках и нападении на королеву. Пусть она выйдет и скажет им правду.

Звон тревожного колокола раздавался над городом.

Спасение! Мария вскочила и бросилась к окну, но Керр силой оттащил ее назад.

– Если вы произнесете хотя бы слово, я порежу вас на мелкие куски и скормлю воронам, – сказал он, поглаживая свой кинжал.

Дарнли беспомощно наблюдал за происходящим. Керр кивнул ему и подтолкнул к открытому окну:

– Избавьтесь от них!

Несчастный трус! Неужели он сделан из желе? Неудивительно, что у него такая нежная кожа! Она ненавидела щеки, которые когда-то восхищали ее.

– Добрые горожане! – прокричал он. – Благодарю за вашу верность и заботу! Вам нет нужды беспокоиться! Королева вполне здорова и отдыхает. Ее секретарь-итальянец мертв: он наказан за то, что был папистским шпионом и находился в сговоре с королем Испании. Да сгинут все враги королевы и Шотландии! – его голос ликующе зазвенел.

Успокоившись, люди развернулись и начали расходиться по направлению к Кэнонгейту, опустив вилы, пики и дубинки.

– Хорошо сказано, – кивнул Керр. – Разумеется, они поверят своему королю. Они научатся верить и подчиняться вам, Ваше Величество.

«Пока Керр находится здесь, я ничего не могу поделать, – подумала Мария. Она обратила к Дарнли покорный и умоляющий взгляд: – Мы должны остаться наедине. Нужно каким-то образом добиться этого».

Она с расслабленным видом опустилась на стул. Керр повернулся и посмотрел на нее.

«Он следит за каждым моим движением», – поняла она.

Во дворе наступила тишина. В ее покоях тоже было тихо. Куда все ушли?

– Мэри! – позвала она. – Мэри Битон!

– Никого нет, – в дверях возник Джордж Дуглас. Он ухватился мощными руками за косяк, словно собирался вырвать его из гнезда, как Самсон, обрушивший храм. Его руки потемнели от крови. – Они… как бы получше выразиться… распущены, Ваше Величество.

Даже ее титул в его устах звучал как оскорбление.

– Мы, – он кивнул в сторону Дарнли и Керра, – мы думаем, что теперь вам лучше отдохнуть. В конце концов, уже поздно.

– Не так уж поздно, если вспомнить все, что вы совершили, – сказала Мария. – Когда мы сели ужинать, было семь часов. А сейчас…

– Половина десятого, – подсказал Дарнли.

– Прошло лишь два с половиной часа, и сейчас еще не так поздно.

– Может быть, для тебя! – мрачно произнес Дарнли. – Ведь ты, наверное, собиралась остаться наедине с синьором Дэви до двух часов ночи?

– Риччио уже спит глубоким сном в своей постели, – осклабился Дуглас. – Его нельзя беспокоить. Теперь мы считаем, что вам тоже пора поспать.

– Где мои женщины? Мне нужна прислуга.

– Они находятся под стражей.

– Неужели никто не останется со мной в эту ужасную ночь?! – воскликнула она. – Мой муж…

– Нет, только не ваш муж, – твердо заявил Дуглас. – Он нам понадобится. Нужно еще многое обсудить.

– Прошу вас, не оставляйте меня здесь одну… – она встала и указала на пятна крови, расплывавшиеся на полу. – Имейте милосердие! – Она приказала голосу жалобно задрожать, и тот подчинился, хотя в ее крови бушевал гнев.

– Пожалуй, одна найдется, – решил Дарнли. – Пожилая леди Хантли, вдова графа.

Дуглас приподнял брови:

– Очень разумно. Да, эта пожилая дама, которую королева сделала вдовой. Идите и найдите ее.

«Он приказывает королю, как слуге, – подумала Мария. – В самом деле, скоро Дарнли станет их слугой».

Пока Дарнли отсутствовал, она почувствовала тупую боль в животе, то накатывавшую, то отступавшую.

«Матерь Божья, не дай мне потерять ребенка! Еще слишком рано, и он не выживет».

Боль немного успокоилась, когда Дарнли вернулся вместе с леди Хантли.

– Я готова служить вам, Ваше Величество, – поклонившись, сказала она и, подобрав юбки, нервно осмотрела комнату. Повсюду была кровь и царил беспорядок.

– Уложите королеву в постель, – распорядился Дуглас. – Не разрешайте никому входить или выходить отсюда. Если случится что-то неожиданное, я буду недалеко, на площадке парадной лестницы. Пойдемте, – он сделал жест Дарнли, и они вышли из комнаты. Дарнли бросил на нее последний взгляд.

– Что случилось? – прошептала леди Хантли, выждав несколько секунд после того, как за ними закрылась дверь.

– Группа вооруженных лордов у меня на глазах убила моего секретаря Риччио. Но это не самое главное. Речь идет о мятежных лордах, которых по решению парламента должны были лишить земель и титулов. Король каким-то образом договорился с ними и поставил под угрозу трон и мою собственную жизнь. Я еще не разобралась во всем, но со временем дело должно проясниться. Я знаю лишь, что они угрожали моей жизни, и только Бог спас меня сегодня вечером.

– Матерь Божья! – леди Хантли перекрестилась.

В животе Марии снова всколыхнулась боль.

– Мне нужно отдохнуть, – произнесла она. – Наверное, мне лучше лечь, – она попыталась встать, но у нее закружилась голова.

– Сидите, Ваше Величество, – сказала леди Хантли. Она опустилась на колени и сняла с Марии туфли, а потом зашла сзади и расстегнула ее платье.

– Поднимите руки, – попросила она и сняла платье. Когда леди Хантли ушла в маленькую гардеробную, Мария заметила пятна крови на желтом шелке.

Леди Хантли нашла сундук, где хранились ночные рубашки, и достала шерстяную сорочку жемчужно-серого цвета. Мария встала на нетвердых ногах и зашла за ширму, где неуклюже сняла белье и надела ночную рубашку.

Леди Хантли ждала ее с другой стороны и мягкими движениями направила к кровати. Она уже откинула одеяло.

– Вы жена графа, знатная леди… Откуда вы знаете, как это делается?

– Я женщина, Ваше Величество, а вы потрясены случившимся и к тому же беременны. Здесь не нужно знать ничего особенного. Скажите, где ваши четки?

Мария указала на свой сундук, на котором стояла шкатулка из слоновой кости. Леди Хантли принесла ее и вложила ей в руки, как ребенку.

– Когда я задерну занавеску, помолитесь Деве Марии. Она поможет вам. Она поймет.

Круглое лицо леди Хантли было спокойным, как ясный июльский вечер.

Неужели эта женщина действительно так добра? Может быть, это обман? Может быть, ночью она заколет ее кинжалом?

– Ваш муж погиб из-за меня, – сказала Мария.

– Он умер от апоплексического удара, – ответила леди Хантли. – Думаю, таким образом Бог показывает свое недовольство теми, кто бунтует против своего монарха.

– Ваш сын Джон…

– Настоящая любовь не приводит к вероломству, Ваше Величество. Святой Павел сказал: «Любовь долготерпствует и милосердствует». А святой Иоанн написал: «Тот, кто говорит, что любит Меня, и ненавидит брата своего, – лжец перед Богом». Нет, мой сын погиб не из-за любви, а из-за сластолюбия и мятежного духа.

Неужели она в самом деле так думает? Можно ли доверять ей?

– Вы добры, королева Мария. Вы осыпали почестями моего старшего сына Джорджа и вернули ему титул и поместье Хантли. Мы всецело преданы вам.

Значит, эта удивительная женщина так твердо следует заповедям Божьим, что стала ее союзницей?

– Думаю, я могу послужить вам, – продолжала леди Хантли. – Например, я могу передавать сообщения от вас. Они меня не заподозрят. Граф Босуэлл и мой сын ожидают вашего приказа. Им удалось бежать из Холируда после схватки с Дугласами во дворе, и они находятся наготове со всадниками и пехотой, если вы доверитесь им, – она улыбнулась. – Им пришлось бежать через окно в комнате Босуэлла, а потом через зверинец с дикими животными, которых вы держите здесь. Львица порвала Босуэллу штаны, когда попыталась укусить его.

Мария невольно хихикнула.

– Теперь отдохните, Ваше Величество, и поговорите с Девой Марией. Она ждет вас.

Леди Хантли задернула занавеску.

Мария лежала в темноте. Она слышала тихий шорох платья леди Хантли, ходившей по комнате. Потом женщина нашла низенькую кровать на колесиках, предназначенную для слуг, вытащила ее и легла. Через несколько минут Мария услышала тихое похрапывание.

«Убийцы не храпят, – подумала она. – Значит, она говорит правду. Она сохранила верность, несмотря на то что я лишила ее мужа и сына… Неисповедимы пути Господни.

«Святая Мария, Матерь Божья, молись за нас в час нашей нужды и гибели…

Моя смерть близко?

Только если я допущу это.

Хвала Марии, Матери Божьей…

Каковы их планы?

Благословенна Ты среди женщин…

Они собираются держать меня в заключении? Кто руководит мятежом? Мортон? Это не Дарнли или Дуглас – им не хватает ума для этого. Мейтленд? Нокс? Но служитель церкви не может… Лорд Джеймс? Его здесь нет, но гонцы…

Мне нужно бежать. Если Босуэлл и Хантли ждут снаружи, это очень хорошо, но туда еще надо добраться. Я должна как-то попасть туда. Эти сто ярдов до окраины дворца – такой же долгий путь, как до Москвы. Мой муж… Дарнли. Я должна склонить его на свою сторону. Я должна. Только он может быть гарантией для меня.

Он по-прежнему любит меня. Я обманула его тщеславие, но не его любовь. Я могу подчинить его своей воле».

Внезапно перед ее мысленным взором возник яркий образ, как будто пришедший из ада: Риччио, покрытый запекшейся кровью, с распахнутыми мертвыми глазами и окоченевшими конечностями. Где он лежит сейчас? Спит глубоким сном в своей постели, как сказал злодей Дуглас.

«Пусть он хотя бы упокоится в могиле, – взмолилась она. – Они не погнушаются скормить его тело диким зверям. Но если бы звери были сыты, они бы не набросились на Босуэлла…»

Ее мысли смешались, и она отдалась на волю сна. Четки выпали у нее из рук.

Ей снилось, что рубины из «Большого Гарри» превратились в капли крови, проступившие на ее корсаже. Ей снилось, что она заперта в башне и видит рыцаря, который хочет спасти ее, но забрало его шлема было опущено, как у Генриха II во время злосчастного турнира, и она не видела его лица. Ей снился Риччио, игравший на своей лютне из черного дерева, и его голос звучал так нежно, что она вздрогнула и проснулась.

– Нужно попросить его снова исполнить эту песню, – пробормотала она, отодвинув занавеску и увидев тусклый серый свет за окнами спальни.

Потом она увидела на полу кровь.

– Нет! – воскликнула она. Совсем недавно он был живым и пел для нее…

Мария бессильно опустилась на кровать. «Риччио мертв, а меня держат в плену, – подумала она. – Здесь даже есть башня, но рыцарь не ждет снаружи. Только Дарнли может спасти меня, но сначала я должна убедить его. Сделать это наяву будет труднее, чем во сне».

Леди Хантли спала на маленькой кровати внизу, на ее лице играла улыбка.

«Твои беды позади, – подумала Мария. – Сколько времени прошло, прежде чем ты снова смогла крепко спать? Уже больше трех лет, с тех пор как умер твой муж.

Где я буду через три года?

Я буду там, куда сама приду. Все в моих руках».

Мария уже оделась и ждала, когда Дарнли появится в ее спальне. Она выбрала платье, которое ему нравилось, зеленовато-голубое с кружевами у шеи. Она не стала закалывать волосы и надевать драгоценности.

Дарнли явно не спал ночью.

«Это хорошо», – решила Мария.

Он улыбнулся, когда увидел ее, но улыбка была неуверенной. Сделав несколько шагов, он взял ее за руки.

– Ах, Мария! – с чувством произнес и заглянул ей в глаза.

– Доброе утро, милорд, – сказала она. – У вас озабоченный вид, как и должно быть.

Ей хотелось отнять руки, но она боялась показать свое отвращение к нему. Вместо этого она жестом предложила ему занять место на скамье у окна. Когда они сели, Мария повернулась к нему, широко распахнув глаза и приказав себе не выказывать никаких чувств, кроме беспокойства о нем.

«Иначе я обречена», – подумала она.

– Дорогой муж, мне страшно, когда я думаю о том, какой опасности вы подвергаетесь, – начала она. – Не знаю, какие у них планы на меня… – она помедлила, ожидая его очереди, но он хранил молчание. – Но тот факт, что я остаюсь помазанной королевой, должен остановить или по крайней мере удержать их от крайних шагов. Боюсь, что в вашем случае это не так.

И без того бледное лицо Дарнли стало призрачно-белым. Перспектива его содействия казалась такой же призрачной.

– Они убийцы, – продолжала она. – И не просто убийцы, а настоящие палачи, иначе почему они убили Давида в моем присутствии? Они могли напасть на него, пока вы играли в теннис или ночью, когда он спал. Нет, вы должны спросить, почему они решили казнить его у меня на глазах. Это не просто убийство, а террор, – она пытливо заглянула ему в глаза. – Это глубоко порочные и отчаянные люди. Они использовали вас… Вы подписали договор с ними?

– Да, – с несчастным видом признал он.

– Документ находится у них?

– Да.

– Тогда они получили то, чего добивались: подпись короля на договоре об убийстве и королевский кинжал в теле жертвы. Теперь они могут избавиться от вас.

Как она и ожидала, он застыл на месте.

– Да, избавиться от вас. Вы же не ожидали, что они позволят вам оставаться формальным правителем, когда они могут получить его вместо вас? – она указала на свой живот. – Каким бы покладистым вы ни были, младенец вообще не может говорить за себя. Нет, вы исполнили свое предназначение.

Она замолчала, чтобы смысл сказанного дошел до него.

– Что они собираются делать со мной? – с показным безразличием спросила она, как будто уже знала ответ.

– Отвезти тебя в Стирлинг завтра или послезавтра.

– А потом?

– Принять роды в замке.

– А потом?

– Не знаю, – он понурился, показывая, что на самом деле ему все известно.

– Ясно, – она выждала паузу. – Значит, нас разлучат друг с другом?

Он пожал плечами. Судя по всему, ему об этом не сообщили.

– Если нас разлучат, то мы обречены. Вместе мы можем перехитрить их и избежать смерти, которую они уготовили нам.

При слове «смерть» он явственно вздрогнул.

– Генри… – она не называла его так за исключением самых интимных моментов. – Они уже доказали, что у них нет уважения к особам королевской крови и к священным титулам. Они попытались разделить нас, так как знают, что вместе мы можем противостоять им. Им удалась первая часть плана: запугать нас и сделать пленниками. Но вторая часть плана – разлучить, а потом убить – еще далека от завершения. Все зависит от того, будешь ли ты помогать им, пока они перестанут нуждаться в тебе. Но если бы мы могли бежать…

– Это невозможно, – сказал он. – Они расставили стражу повсюду. Все твои люди бежали.

– Все наши люди, – поправила она, взяв его длинную костистую ладонь и крепко сжав ее. – Но они доверяют тебе. Заставь их поверить, что ты сможешь охранять меня…

– Они ни за что не отпустят стражу.

– Нет никакого способа вынудить их покинуть дворец? Скажем, если я пообещаю помиловать их?

– Они никогда не поверят тебе.

– Но если ты убедишь их?

Он лишь покачал головой.

«Я не убедила тебя, – подумала она. – Ты прирожденный трус, и нужно нечто большее, чтобы расшевелить тебя».

– Ах, Генри, – нежно сказала Мария и потянулась к нему. Она поцеловала его в губы впервые за несколько месяцев и почувствовала, как они дрожат. Он со вздохом обнял ее.