Текст книги "Под южным солнцем"

С этими мыслями он оторвался от созерцания чудесного пейзажа и решительно зашагал через сад к улице Князя Милана и к дому Василовичей.

* * *

– Извините, господин, – взволнованно сказал ему лакей. – Мадам Василович и мадемуазель Наталья завтра уезжают в Швейцарию и никого не принимают.

Второй раз за этот день Джулиан почувствовал себя так, будто его ударили обухом по голове.

– В Швейцарию?

Ошеломленный, он подумал в какой-то момент, что после убийства эрцгерцога Алексий Василович, опасаясь возмездия австрийцев, решил как можно скорее отправить свою семью в безопасное место. Затем он отбросил эту нелепую мысль. В таком случае Катерина тоже должна была бы отправиться в Швейцарию, и, кроме того, Алексий не из тех, кто легко поддается панике.

– Извините, господин, – повторил лакей, оправдываясь.

В круглом вестибюле с мраморным полом Джулиан увидел чемоданы с приклеенными ярлыками, на которых отчетливо виднелись надписи: «Женева». Затем, когда лакей уже хотел закрыть дверь, послышались нервные всхлипывания.

Джулиан больше не колебался. Разумеется, это противоречило этикету и правилам хорошего тона, но он быстро шагнул мимо протестующего лакея, не сомневаясь – в доме происходит что-то неладное, и надо узнать, в чем дело.

В тот момент, когда лакей позвал на подмогу, чтобы выдворить Джулиана, в холл вбежала Катерина.

– Лаза, в чем дело?.. – Она резко остановилась, ее щеки пылали.

– Лакей не виноват в том, что я вошел, – сказал Джулиан, быстро подходя к ней. – Он сказал, что сейчас никого не принимают.

Сверху из спальни продолжали доноситься разрывающие сердце всхлипывания.

– Что происходит? – спросил Джулиан. – Почему ваш отец никого не принимает? Почему ваша мать и Наталья так поспешно уезжают в Швейцарию? Это Наталья плачет?

– Я не могу ответить на ваши вопросы. – Голос Катерины слегка дрожал, и Джулиан понял, что она тоже вот-вот расплачется.

– Тогда я хочу поговорить с вашим отцом, – сказал он и, повернувшись, решительно направился к кабинету Василовича.

– Нет! Пожалуйста, не надо! – Катерина бросилась за ним и схватила его за руку. – Папа очень расстроен и…

Джулиан остановился и посмотрел ей в глаза.

– Чем же он расстроен? – спросил он. – Убийством в Сараево?

– Да… Нет… Она была в таком подавленном состоянии, что, казалось, сейчас упадет в обморок.

– Катерина, ради Бога… – Он обнял ее за плечи, стараясь утешить, как родственницу или близкого друга. – Что случилось? Пожалуйста, скажите. Это касается Натальи?

Катерина испытывала соблазн прижаться к его широкому плечу и все рассказать. Если бы они были обручены, разве стала бы она что-то от него скрывать? Однако, может, они действительно близки к обручению? Иначе зачем ему так о ней беспокоиться и с такой нежностью ее утешать?

– Я не могу, – прошептала она, хотя всем сердцем желала рассказать о случившемся.

Все это время издалека слышался плач, – Это ведь плачет Наталья, не так ли? – повторил он дрогнувшим голосом.

Катерина кивнула, и Джулиан осторожно убрал свою руку.

– Я должен поговорить с вашим отцом, – сказал он и, прежде чем она успела возразить, повернулся и быстро пошел по коридору к кабинету Алексия.

Подойдя к двери, Джулиан немного поколебался, а затем, прислушиваясь к рыданиям Натальи, громко постучал.

– Какого черта… – услышал он глухой голос Алексия, и дверь резко распахнулась.

– Извините, сэр, – быстро произнес Джулиан, прежде чем Алексий успел дать выход своему гневу. – Мне крайне необходимо поговорить с вами, и разговор не терпит отлагательства.

Алексий в нерешительности молчал, а Джулиан продолжил:

– Речь пойдет о Наталье, сэр.

Алексий больше не колебался. Он был уверен, что англичане, должно быть, получили информацию о связи Натальи с Принципом, и поэтому советник отправил к нему Джулиана.

– Входите, – отрывисто сказал он. – Что вы хотите мне сказать?

Джулиан отер пот со лба. Он привык к щекотливым ситуациям, но в подобном положении еще никогда не бывал. Решив, что лучше всего действовать напрямик, он сделал глубокий вдох и сказал:

– Я хочу жениться на Наталье, сэр.

Алексий уставился на него раскрыв рот. Он полагал услышать, что англичанам известно о встрече Натальи с Принципом в Сараево и, очевидно, благодаря их великолепно работающей секретной службе они знают даже о ее встречах с ним в «Золотом осетре».

– Жениться? – недоверчиво переспросил он, когда наконец обрел дар речи. – Жениться на Наталье? Может быть, вы имеете в виду Катерину?

Джулиан покачал головой, ничуть не удивившись предположению Алексия. Прежде всего потому, что Катерина была более зрелой и готовой к замужеству, а Наталья в свои семнадцать лет оставалась еще совсем девочкой.

– Нет, сэр, – твердо сказал он. – Я хочу жениться на Наталье., – И вы пришли просить у меня ее руки? – Алексий пытался собраться с мыслями. – Но она слишком молода…

– Я знаю, сэр. Я хочу всего лишь попросить разрешения писать ей письма…

– Откуда, черт побери, вам известно, что она уезжает? – спросил Алексий, встревожившись. Если об этом знают британские дипломаты, значит, могут знать и австрийские. – Мы только вчера прибыли из Боснии!

– Я ничего такого не знал, сэр. Утром мне сообщили, что меня отзывают в Лондон, и первой моей мыслью было сделать Наталье предложение еще раз…

– Еще раз?

–..и если она снова мне откажет, попросить у вас разрешения ей писать, пока она не повзрослеет и не примет мое предложение.

– Еще раз? – Алексий думал, что нет ничего, способного взволновать его сильнее, чем страх перед австрийцами, которые могут потребовать ареста Натальи, прежде чем она окажется в безопасности в Восточном экспрессе. Но он ошибался. – Еще раз? – тупо повторил он. – Значит, вы уже делали предложение моей несовершеннолетней дочери без моего ведома?

Джулиан густо покраснел.

– Да, сэр. Извините. Если бы я только мог получить ваше разрешение сейчас…

Алексий решил в гневе высказать Джулиану Филдингу все, что он думает по поводу его дерзости. Затем он вспомнил, в каком положении находится. Он вспомнил, что Зита лежит в темной комнате, убитая горем от предстоящей разлуки с ним Вспомнил, что они вынуждены будут долгие месяцы, а может быть, и годы, жить вдали друг от друга.

– Вы уезжаете в Лондон на этой неделе? – отрывисто спросил он.

– Да, сэр.

– Вы любите Наталью и хотите на ней жениться?

– Да, сэр. – Смущение Джулиана постепенно сменялось изумлением.

– Вы из хорошей семьи? Вас ждет блестящая карьера? У вас приличный доход?

– Да, сэр, – ответил Джулиан, размышляя, что произошло и почему Алексий так круто сменил тему разговора.

Кончики усов Алексия подрагивали.

– Подождите здесь, – властно сказал он, направляясь к двери. – Я должен поговорить с женой.

Дверь захлопнулась, а Джулиан продолжал смотреть ему вслед, еще более удивленный, чем прежде. Зачем Алексию понадобилось советоваться с Зитой? Что происходит? Решив, что ему придется ждать достаточно долго, Джулиан сел. Он так и не спросил, почему Зита и Наталья внезапно уезжают в Швейцарию. Ему было непонятно, почему плачет Наталья.

Джулиан принялся рассматривать висевшие на стенах охотничьи трофеи и акварели, на которых были изображены различные пейзажи.

Дверь открылась, и в комнату вошла Зита, за ней следовал Алексий.

– Нам надо поговорить, – сказал Алексий. – Строго конфиденциально.

Зита села, сложив руки на коленях. Алексий продолжал стоять, не сводя с Джулиана напряженного взгляда.

– Так, значит, вы хотите жениться на моей дочери? – спросил он напрямик.

– Да, – без колебаний ответил Джулиан, хотя был уверен, что в доме произошло что-то неладное. Он заметил, как Зита облегченно вздохнула.

Алексий подошел к своему письменному столу и сел за него.

– В таком случае я не возражаю. – На его скуле пульсировала жилка. – И хочу, чтобы вы обвенчались сегодня же вечером.

Джулиан вовсе не удивился, почему Алексий вынужден был сесть, прежде чем ответить. Ему самому тоже хотелось опуститься на стул, но его поблизости не оказалось.

– Вы должны сказать мне… – начал он, сохраняя спокойствие – качество, которое Алексий очень в нем ценил, – почему Наталья должна срочно покинуть Сербию.

Алексий кивнул. Он знал, приняв решение о браке Натальи и Джулиана, что ему придется все объяснить.

– В общем-то рассказывать особенно не о чем, – с трудом начал он. – Короче говоря, случилась беда.

Джулиан это уже понял. Он ждал.

– Не так давно Наталья без нашего ведома подружилась со студентами и виделась с ними в кофейне «Золотой осетр». Одного из них, Гаврило Принципа, она случайно встретила на базаре, когда мы были в Сараево. Их видел вместе австрийский офицер, который знает Наталью в лицо. – Алексий немного помолчал, затем глухо произнеси – Этот Принцип убил эрцгерцога и герцогиню.

Теперь был потрясен Джулиан.

– Вы должны мне поверить, что, хотя заговор замышлялся в Белграде, король Петр и его окружение ничего о нем не знали.

Однако уверен, австрийцы так не думают. Принцип – серб, и Австрия использует это убийство в качестве предлога для нападения на Сербию и ее захвата. Чтобы предотвратить войну, король Петр согласится на любые требования, связанные с арестом подозрительных лиц внутри Сербии.

При мысли, что Наталья может предстать перед австрийским судом по обвинению в соучастии в убийстве наследника габсбургского трона, у Джулиана закружилась голова, и он подумал, что сейчас лишится рассудка.

– Теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы Наталья как можно скорее покинула страну. Моя жена готова ее сопровождать, но это означает – мы будем надолго разлучены. – Алексий на мгновение прикрыл глаза рукой, затем сказал с обезоруживающей откровенностью:

– Я очень люблю свою жену, мистер Филдинг, и не хочу жить без нее многие месяцы, а может быть, и годы. Женившись на Наталье и взяв ее с собой в Лондон, вы избавите меня от такой участи.

Кровь так шумела в ушах Джулиана, что он едва мог слышать собственный голос:

– А что, если Наталья не захочет за меня выйти?

– Она согласится, – сказал Алексий.

Джулиан попытался собраться с мыслями, но не смог. Ему очень хотелось жениться, на Наталье, но так, чтобы ее к этому не принуждали.

Зита, видя его в затруднении, тихо сказала:

– Я думаю, вполне возможно, что Наталья отказала вам только потому, что в семнадцать лет мысль о замужестве застала ее врасплох.

– Ей и сейчас еще только семнадцать, – сказал Джулиан, стараясь выиграть время, чтобы принять решение, н понимая, что, возможно, это самое важное решение в его жизни.

– Хотя по возрасту ей семнадцать, за последние сутки она очень повзрослела, – мрачно заявила Зита. – Мы все постарели Это действительно было так. Джулиан заметил на ее лице морщины, которых раньше не было, да и ее муж выглядел не лучше.

– Я с ней поговорю, – сказал Алексий, вставая из-за стола и снова направляясь к двери, – а потом вы ее увидите.

– Могли бы мы поговорить с ней наедине, сэр?

Алексий кивнул:

– Конечно.

Он вышел из комнаты, а Зита неловко предложила:

– Не хотите ли чаю, мистер Филдинг?

Джулиан кивнул, подавив желание попросить вместо чая большую порцию виски или сливовицы.

* * *

– Он красивый молодой человек, из превосходной семьи, с блестящим будущим, – сказал Алексий не преувеличивая, так как был уверен, что в скором времени Джулиан Филдинг станет послом.

– Я не могу выйти за него замуж, папа! – Наталья чувствовала себя так, будто находилась в седьмом круге ада. – Я его не люблю!

– Но он ведь тебе нравится? – настаивал Алексий.

– Да, нравится…

– И ты считаешь его красивым?

– Да, но я не хочу за него выходить! Я вообще не хочу вступать в брак Алексий нахмурился, размышляя, как продолжить разговор Наталья во что бы то ни стало должна покинуть Сербию, и, хорошо зная свою дочь, он был убежден, что ей будет гораздо лучше в качестве жены молодого преуспевающего дипломата в одной из столиц Европы, чем с матерью в тихой Женеве.

– Я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушала, – сказал он, чувствуя, что Наталья близка к истерике. – Любовь не всегда приходит до замужества. Гораздо чаще она зарождается в браке. Например, я не был влюблен в твою мать, как и она в меня, когда мы поженились. Свадьбу устроили наши родители, и мы согласились, потому что доверяли им. Если ты выйдешь за Джулиана Филдинга, у тебя будет преимущество по сравнению с нами, так как он уже тебя любит. И ты должна иметь в виду, что если даже ты за него не выйдешь, тебе все равно придется покинуть Сербию, но вместо Лондона, Парижа или Петербурга ты будешь жить в Женеве со своей матерью.

Наталья хранила молчание, прижавшись лбом к оконному стеклу и глядя в сад опухшими от слез глазами.

– Когда замужняя дочь покидает дом и живет вдали от родителей, это вполне естественно, – продолжал Алексий с душераздирающей искренностью. – Но если моя жена будет жить вдали от меня, я этого не вынесу.

Наталья не могла не слышать боли в его голосе. Отец пришел к ней с просьбой сделать выбор, но теперь она поняла, что у нее нет выбора. С того самого момента, как Джулиан Филдинг явился в дом, чтобы сделать ей предложение и увезти с собой, ее будущее было предопределено.

Она повернула к отцу заплаканное лицо.

– Ради того, чтобы ты и мама были вместе, я готова выйти за него замуж, – сказала Наталья, понимая, что должна найти в себе мужество поступить достойно в сложившейся ситуации.

– Спасибо, дорогая, – сказал Алексий, обнимая и прижимая к себе дочь.

Наталья приникла к отцу, и слезы снова брызнули из ее глаз.

Как бы ей хотелось, чтобы никогда не было знакомства с Гаврило и Неджелко в Консерватории, не было дальнейших встреч в «Золотом осетре», не было поездки на Восточный базар.

– Я пообещал Джулиану, что он может поговорить с тобой наедине, – сказал Алексий, совладав со своим волнением. – Думаю, итальянская гостиная будет самым подходящим местом, как ты считаешь?

С тяжелым сердцем Наталья последовала за ним вниз по парадной лестнице. Дверь в большую гостиную была приоткрыта, и она увидела Катерину, настороженно сидящую неподалеку и безуспешно делающую вид, что читает «Мадам Бовари». У них не было возможности поговорить, и все, что могла сделать Наталья, так это бросить отчаянный взгляд на сестру, проследовав за отцом в итальянскую гостиную.

– Джулиан Филдинг в моем кабинете, – сказал Алексий, остановившись у двери. – Я пойду и скажу, что ты готова его выслушать, и позабочусь о том, чтобы вас никто не беспокоил. Венчание должно состояться через несколько часов.

– Когда мы уедем? – Голос Натальи был едва слышен.

– Он сказал, что должен уехать в конце недели, хотя желательно сделать это как можно быстрее. Еще до того, как мы покинули Боснию, полиция уже устроила облаву на всех известных друзей и родственников Принципа и Кабриновича. В любую минуту может прийти требование, чтобы ты вернулась в Сараево для допроса. Я хочу попросить премьер-министра поговорить с советником Британской миссии, чтобы Джулиану разрешили уехать завтра. Я скажу ему, что у нас в Англии есть родственники и что семейные обстоятельства вынуждают тебя поспешно заключить брак и сразу же уехать в Лондон.

Наталья молчала, ей нечего было сказать.

Зная, как тяжело дочь переживает предстоящую разлуку с родиной, Алексий чувствовал, что его сердце тоже разрывается.

– Я очень сожалею, дорогая, – сказал он и с подозрительным блеском в глазах вышел из комнаты.

* * *

Когда через несколько минут вошел Джулиан, Наталья продолжала стоять там, где ее оставил отец. Она со страхом взглянула на англичанина, уверенная, что он начнет говорить красивые слова о своих чувствах. В этом случае она может не выдержать и сказать, что не любит его и никогда не полюбит.

Джулиан криво улыбнулся.

– Ты действительно попала в страшную беду? – сочувственно сказал он. – Что заставило тебя ходить в эти ужасные кофейни? Разве ты не знаешь, что в Британской миссии кофе намного лучше?

Наталья издала какой-то сдавленный звук, напоминающий то ли стон, то ли истеричный смех, и когда Джулиан подошел к ней, она бросилась ему навстречу.

Он крепко ее обнял.

– Боже, какая же ты глупенькая, – сказал он, едва осмеливаясь дышать, чтобы не нарушить то хрупкое взаимопонимание, которое возникло между ними.

– Я даже представить себе не могла, что кого-то хотят убить!

Особенно герцогиню! – Казалось, плотина рухнула, и поток слов, полных боли, устремился наружу. – Мне очень понравилась герцогиня! Не могу поверить, что Гаврило ее убил!

Хотя я видела, как он выстрелил, мне все еще не верится! Папа сказал, что я должна покинуть родину и, возможно, на долгие годы. Я этого не вынесу! Я люблю Сербию! Во мне течет кровь Карагеоргиевичей! А Катерина другая. Она не против жить в Лондоне, в Париже или в Петербурге, но мне ненавистна такая жизнь! Я там умру!

– Ну, до этого не дойдет, дорогая! – ласково сказал он с легким смешком. – Поначалу все кажется незнакомым, но куда бы мы ни поехали: в Лондон, Париж, Петербург или даже в Брюссель или Рим, жизнь везде хороша. – Он коснулся рукой ее подбородка и приподнял лицо. – Там намного веселее, чем в Женеве, – добавил он с улыбкой, которая была так хорошо знакома Наталье.

– Я не хочу в Женеву, – сказала она, вздрогнув от одной только мысли о такой перспективе. – Я жила там маленькой девочкой и каждый день плакала, потому что хотела вернуться в Сербию.

Джулиан задумчиво на нее посмотрел.

– Значит, только поэтому ты согласилась выйти за меня замуж? Тебе не хочется снова ехать в Женеву?

Она покачала головой и честно призналась:

– Нет, я сказала папе, что выйду за тебя замуж, потому что не вынесу, если он и мама будут жить в разлуке. Они очень любят друг друга, понимаешь?

Джулиан, конечно, понимал, что Наталья согласилась на брак с ним не потому, что вдруг прониклась к нему необычайной любовью и не может без него жить, но он надеялся, что она хоть немного его любит.

– Ты меня не любишь? – спросил он, заранее зная ответ.

Ее золотисто-зеленые глаза смотрели прямо и откровенно.

– Ты мне нравишься, – искренне сказала она, – и поскольку я вынуждена покинуть Сербию, то предпочитаю жить с тобой где угодно, но только не с мамой в Женеве.

Джулиан глубоко вздохнул. Это самое большее, на что он мог рассчитывать, впрочем, пока вполне достаточно и этого.

Наталья слегка отстранилась, чтобы видеть его лицо, и положила ладони ему на грудь.

Это движение пробудило в нем давно сдерживаемые чувства. Он желал ее, как ни одну другую женщину в своей жизни, и никакая другая ему не нужна.

– В любом случае с тобой мне будет лучше, чем без тебя, – пробормотал он.

Впервые за последние несколько дней улыбка тронула уголки ее губ. У Джулиана Филдинга была способность создавать атмосферу, в которой Наталья чувствовала себя спокойно и уверенно, к тому же он был чертовски красив. По крайней мере с таким мужем легче пережить муки временного изгнания.

Катерина наблюдала за хождениями между итальянской гостиной и кабинетом отца со все возрастающим недоумением.

Что происходит, в конце концов? Почему отец оставил Наталью одну, а потом послал Джулиана с ней поговорить? Возможно, отец рассказал Джулиану о дружбе Натальи с Гаврило Принципом и об их злополучной встрече на Восточном базаре? Может, Джулиан решил что-то ей посоветовать, но почему в такой необычайно интимной обстановке?

Когда наконец Наталья и Джулиан вышли держась за руки, ее недоумение возросло. Наталья была по-прежнему бледна, но спокойна, и впервые с тех пор, как ей сказали, что необходимо покинуть Сербию, она не плакала. Молодые люди направились в кабинет отца, и Катерина вскочила с кресла, чтобы их перехватить.

– Что происходит? – взволнованно спросила она.

– Джулиана отзывают в Лондон, – ответила Наталья хрипловатым от усталости голосом. – И я еду с ним. Это значит, что маме не придется оставить папу и…

– Отзывают в Лондон? – Катерина почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. – Этого не может быть! – с ужасом воскликнула она, глядя в глаза Джулиану. – Так внезапно! И что имела в виду Наталья, когда сказала, что едет с вами? Как она может поехать с вами? Кто будет ее сопровождать?

Джулиан улыбнулся.

– Не волнуйтесь, Катерина, – сказал он, пытаясь ее успокоить. – Наталье не потребуется сопровождение. Сегодня вечером мы с ней поженимся.

Глава 7

Катерина пошатнулась, потрясенная словами Джулиана. В это время дверь кабинета открылась, и Алексий властно сказал:

– Я предпочел бы, чтобы все разговоры происходили за закрытыми дверями, Наталья.

– Хорошо, папа, – покорно согласилась она. Ее рука по-прежнему покоилась в руке Джулиана.

– Папа… я не понимаю… – Катерина была настолько сбита с толку, что, казалось, вот-вот потеряет сознание. – Джулиан говорит, он и Наталья должны пожениться…

– За закрытыми дверями, пожалуйста, – повторил Алексий, удивляясь, почему дочери никак не могут понять необходимости соблюдать осторожность.

Он широко распахнул дверь, чтобы все вошли в комнату.

Затем, когда дверь была плотно закрыта, обратился к Наталье:

– Насколько я понял, ты согласна выйти замуж за мистера Филдинга?

– Да, папа.

Алексий облегченно вздохнул. Теперь, несмотря ни на что, он справится с предстоящими трудностями. Хотя дочь его покидает, жена остается, и в этом случае ему будет гораздо легче.

– Теперь первым делом надо известить короля. Необходимо объяснить ему сложившуюся ситуацию, и тогда будет понятно, почему мистер Филдинг так поспешно оставляет свой пост.

Восточный экспресс отправляется из Будапешта завтра утром.

Бракосочетание должно состояться как можно скорее, чтобы вы могли успеть на поезд.

– Но, папа… пожалуйста… ведь Наталья с мамой могли бы пожить в Швейцарии всего несколько месяцев, – запротестовала Катерина, чувствуя, как кровь шумит у нее в ушах. – Мистеру Филдингу вовсе нет никакой необходимости… – она хотела сказать «жениться», но не смогла, —..уезжать так далеко, – закончила она фразу, не осмеливаясь посмотреть на Джулиана, так как чувствовала, что окончательно потеряет самообладание, если это сделает.

– Мы не знаем, как долго Наталья будет вынуждена оставаться за границей, – мрачно сказал Алексий. – Если офицер, видевший ее с Принципом, не обратил на него внимания и не признал в нем убийцу эрцгерцога, то, возможно, требование выдачи Натальи не последует. В таком случае, как только убийцы будут осуждены и дело закроют, она сможет вернуться в Белград. Если же будет выписан ордер на ее арест, тогда трудно сказать, как долго ей придется оставаться за границей. По-видимому, до тех пор, пока австрийцев не убедят снять с нее обвинения. Даже в этом случае она не сможет вернуться, пока не утихнут политические страсти. Поэтому ей гораздо лучше отправиться в Британию в качестве миссис Филдинг, нежели под своей фамилией с матерью в Швейцарию.

В какой-то момент Катерина подумала, не сошла ли она с ума или, может быть, все вокруг немного не в себе. Как мог ее отец согласиться с тем, чтобы Джулиан жертвовал собой? И как Джулиан мог на это пойти? Если даже целесообразнее, чтобы Наталья поехала с ним в Лондон, чем с матерью в Швейцарию, зачем ему обязательно на ней жениться? Можно найти женщину, которая сопровождала бы Наталью, а в Лондоне у Джулиана наверняка есть среди родственников женщины, под присмотром которых она могла бы там жить.

– Папа… – нерешительно начала она, стараясь сохранить здравомыслие в этой безумной ситуации. – Папа, ты не думаешь, что возможно… – Катерина не могла продолжать. Она ужасно боялась встретиться глазами с Джулианом и старалась на него не смотреть. Он и Наталья отошли немного в сторону, так что Катерина могла видеть их краем глаза, и тут впервые она заметила, что Джулиан продолжает держать Наталью за руку.

– Да, Катерина? – подбодрил ее отец, глядя на карманные часы и пытаясь оценить, сколько времени ему потребуется, чтобы доехать до дворца и подробно объяснить Петру положение вещей, а затем связаться с советником Британской миссии и устроить венчание.

Катерина не отрывала взгляда от двух сцепленных рук. Ногти Натальи были коротко подстрижены и отливали перламутром. Загорелая рука Джулиана выглядела весьма внушительной.

Катерина вспомнила, как совсем недавно он ее обнимал, когда они вальсировали на Летнем балу. Все это было, и вот сегодня после разговора с отцом он отправился в итальянскую гостиную, чтобы поговорить с Натальей, а когда они вместе вышли из комнаты, она решила, что он держит сестру за руку из платонических чувств, стараясь лишь ее успокоить. Теперь было ясно, что это не так. Медленно, с чувством обреченности Катерина подняла глаза и взглянула на Джулиана.

Он смотрел на нее с беспокойным участием. Жестокая реальность ее поразила, и она поняла, что и раньше его глаза не выражали никакого иного чувства.

– Катерина! – снова обратился к ней отец, сунув часы в кармашек жилета. – Что ты хотела сказать?

– Ничего, папа. Не имеет значения. – Боль в груди затрудняла дыхание, а говорить было еще труднее. Джулиан ее не любит и никогда не любил. Она вспомнила, как, разговаривая с отцом, намекнула на свои отношения с Джулианом, и покраснела от стыда. Как могла она быть такой глупой? Как можно было так много навообразить, когда для этого не было никаких оснований? – Надеюсь, ты меня извинишь, папа? – сказала Катерина, чувствуя, что она должна немедленно покинуть комнату, пока окончательно не потеряла самообладания. – У меня ужасно разболелась голова, и я хочу немного полежать.

Алексий кивнул. Катерина действительно плохо выглядела.

Он не думал, что на нее так подействует разлука с Натальей.

Впрочем, вполне понятно. Разница в возрасте у сестер всего два года, и они почти все время были неразлучны. Когда дверь за Катериной закрылась, Алексий с тяжелым сердцем понял, что их дружная семья распадается, но он ничего не может с этим поделать.

– Я еду в Конак, – отрывисто сказал он. – Джулиан, вам надо уложить вещи и поговорить с советником посольства. Зита, надеюсь, ты позаботишься, чтобы у Натальи было подходящее подвенечное платье?

Без лишней суеты он вышел из комнаты вслед за Катериной и, уже садясь в экипаж, вспомнил об их разговоре во время Летнего бала. Кажется, тогда она намекала, что Джулиан Филдинг проявляет к ней интерес? Видимо, поэтому он так растерялся, когда Джулиан попросил у него разрешения сделать предложение Наталье, да еще во второй раз?

– В Конак, – бросил Алексий кучеру. Очевидно, произошла ошибка. Он вспомнил ошеломленный, недоверчивый взгляд Катерины, когда она узнала, что Джулиан и Наталья поженятся. – Черт побери, – прошептал он, размышляя, какая все-таки сложная штука жизнь. – Черт побери!

* * *

Катерина, раскинув руки, прижалась к двери спальни; по ее лицу струились слезы. Когда же это случилось? Как давно Джулиан влюблен в Наталью? Почему она ни о чем не догадывалась? Если бы ей стало известно о его отношении к сестре, она не позволила бы себе в него влюбиться. Но теперь слишком поздно. Она влюблена и не знает, как справиться с этим чувством.

До нее донеслись голоса в вестибюле, затем вызвали экипаж. Должно быть, для Джулиана. Он должен вернуться в свою миссию. Значит, сейчас здесь появится Наталья. Катерина подошла к умывальнику. Она не станет бросаться на постель и рыдать, как это недавно делала Наталья. Это может вызвать нежелательные разговоры. Кто-нибудь из родных догадается о причине ее страданий, и тогда она не сможет больше смотреть в лицо Наталье и Джулиану.

Катерина дрожащей рукой налила в тазик воды. А вдруг Джулиан уже догадался о ее чувствах? Знает ли он, что она в него влюблена? Она вспомнила о своих беседах с ним и о том, как ошибочно толковала тон и смысл однажды им сказанного.

Однако, кажется, она ничем не выдала своих чувств, хотя и полагала – его интерес к ней и к ее семье вызван тем, что он в нее влюблен, так же как и она в него. Но это было ошибкой. На самом деле он интересовался Натальей и любил ее.

По щекам Катерины текли жгучие слезы. Она наклонилась над тазиком и ополоснула лицо холодной водой. У нее по крайней мере был предлог для слез. Пока Наталья не окажется в Восточном экспрессе, она рискует быть выданной австрийцам, и даже если все пройдет гладко, никто не знает, когда она сможет вернуться. При таких обстоятельствах переживания Катерины вполне естественны, но в этом могут усомниться, если она впадет в истерику.

Она подняла голову и прижала полотенце к лицу, стараясь взять себя в руки. Надо как-то пережить венчание, а также прощание с Натальей и Джулианом, которые сядут в ночной поезд и отправятся навстречу новой совместной жизни, а ей останется только ждать и надеяться, что когда-нибудь Джулиан все-таки ее полюбит.

Дверь резко распахнулась, и Наталья сказала прерывающимся голосом:

– Не знаю, вынесу ли я все это, Катерина! – Она бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. – Папа говорит, что, возможно, мне придется жить за границей долгие годы! Почему? Гаврило никому не скажет, что знаком со мной. Думаю, он будет отрицать даже знакомство с Неджелко! И вот, чтобы папа и мама не разлучались, я должна выйти замуж за англичанина! – Ее голос дрожал. – Что, если австрийцы не потребуют моей выдачи и я смогу вернуться домой через несколько месяцев, когда завершится судебное разбирательство по делу Гаврило? Может ли тогда Джулиан развестись со мной или, оставаясь замужем, я смогу жить в Белграде, в то время как он будет жить в Лондоне или в Париже?

Катерина медленно отняла полотенце от своего лица.

– Так вот, значит, каковы твои намерения? Вернуться в Белград и оставить Джулиана?

Наталья оперлась на локоть и изумленно посмотрела на сестру.

– Разумеется! А как же иначе?

Катерина стиснула руки.

– Ты должна всегда быть рядом с ним. Разве не этого он ждет от тебя?

– Быть с ним? Даже после того, как я получу возможность без опасений вернуться домой? – В голосе Натальи звучало недоумение. – Ты не должна так думать, Катерина. Никто не вправе требовать этого от меня, даже папа.

Теперь Катерина в свою очередь удивленно посмотрела на сестру. Она не предполагала, что Наталья не понимает, как нужно относиться к браку. Или ей самой что-то непонятно? Может быть, этот брак был всего лишь проявлением необычайной британской учтивости? Может быть, Джулиан дал понять Наталье, что их союз только одна видимость?

Надежда снова поселилась в ее сердце, такая слабая и хрупкая, что она едва решилась спросить:

– Но Джулиан ведь любит тебя, не так ли?

– Конечно, любит. – Наталья оскорбилась. – Зачем же тогда он сделал мне предложение? Но я его не люблю. Я сказала ему об этом еще на Летнем балу и повторила сегодня.

Катерина вспомнила, как была счастлива на балу, уверенная, что Джулиан вот-вот попросит ее выйти за него замуж, и какое волнение ее охватывало, когда они танцевали под звуки «Голубого Дуная». Но оказывается, в тот самый вечер он сделал предложение Наталье.