Текст книги "Под южным солнцем"

Глава 4

Прошло три недели, прежде чем Джулиан нашел подходящий предлог для того, чтобы посетить Василовичей. До советника Британской миссии дошли слухи о том, что король Петр решил отречься от престола в пользу своего сына Александра, и поскольку по официальным каналам не было никаких подтверждений, советник решил послать своего сотрудника в дом Василовичей.

– Алексий Василович все наверняка знает, – сказал он Джулиану. – Король ему полностью доверяет. Будь с ним откровенен. Скажи, что нам стало известно о намерении их короля, и британское правительство обеспокоено. В настоящее время любые изменения на политической арене чреваты далеко идущими последствиями. Нам известна позиция Петра Карагеоргиевича, но взгляды его сына пока не столь очевидны, особенно в отношении Австрии.

Обрадовавшись, что у него появился подходящий повод встретиться с отцом Натальи, Джулиан не стал тянуть время.

Пять минут спустя он уже шагал по узким знойным улочкам к дому Василовичей.

Алексий его принял вежливо. Он не видел причины, по которой нельзя было бы сказать английскому дипломату правду о намерениях короля Петра, тем более что на этой неделе ожидалось официальное заявление.

– Король Петр не очень хорошо себя чувствует в последнее время, – сказал он, протягивая Джулиану стакан с клековахой – водкой, настоянной на ягодах можжевельника. – Он нуждается в длительном отдыхе, а пока князь Александр будет исполнять его обязанности и править от его имени.

– В качестве регента?

– Да, – подтвердил Алексий и сделал глоток клековахи.

У Джулиана было еще множество вопросов, которые он намеревался задать Алексию, но тот дал понять, что сказал все, что хотел.

Джулиан вертел в руках, стакан. О чем он действительно хотел поговорить с Алексием, так это о Наталье. Он размышлял о том, как затронуть эту тему, и решил, что лучше не спешить.

* * *

Алексий проводил Джулиана до круглого вестибюля в стиле рококо. Он намеревался известить премьер-министра о своей беседе с английским дипломатом.

Алексию предстояло еще сказать Наталье и Катерине, что они должны сопровождать его во время неофициального визита в Боснию, и он собирался сделать это вечером за ужином. Надо еще раз написать боснийскому губернатору о необходимости усилить бдительность.

* * *

– В Боснию? – Наталья с испугом и удивлением посмотрела на него через тесно уставленный кушаньями стол. – Но зачем, папа?

Алексий скомкал салфетку и положил ее рядом со своей тарелкой. Он до сих пор откладывал свое сообщение, потому что предвидел реакцию Натальи и хотел хотя бы ненадолго оттянуть предстоящее.

– Эрцгерцог Франц-Фердинанд собирается в Сараево, чтобы наблюдать за военными маневрами. Никто из Габсбургов не присутствовал на маневрах после императора Франца-Иосифа, который приезжал в Сараево четыре года назад и…

– Нет, папа! – Лицо Натальи побледнело. – Дядя Петр не должен посылать тебя туда в качестве представителя Сербии!

Это неразумно!

Внутренне Алексий был с ней согласен. Он сказал почти то же самое премьер-министру, когда тот ему сообщил, что наследник австрийского трона собирается приехать в Сараево и что с политической точки зрения полезно, если там будет присутствовать и представитель Сербии.

– Вполне разумно, Наталья, – сказал Алексий. – Такие визиты открывают возможность для политических переговоров между государствами, имеющими взаимные претензии друг к другу, и…

– Переговоры? – Наталья, чуть не плача, отодвинула от стола свой стул. – Переговоры? Нам следует объявить войну австрийцам, папа, а не договариваться с ними.

Будь Сербия достаточно сильной в военном отношении, возможно, он и согласился бы с дочерью.

– Все страны стараются проявить добрую волю, даже если ее не существует, – сказал Алексий. – Вспомни о многочисленных визитах кайзера в Англию.

Наталью меньше всего волновал кайзер. Сейчас она думала о Гаврило, Неджелко и Трифко и о том, что бы они сказали, узнав, что ее семья тоже будет в Сараево вместе с эрцгерцогом Францем-Фердинандом.

– Я не могу туда ехать, папа, – нерешительно сказала она, чувствуя, как Белла трется о ее ноги. – Я понимаю, что ты должен ехать, но я не могу.

– Мы должны быть там все вместе, – вмешалась мать. – Наш визит носит неофициальный характер, но дядя Петр придает ему очень важное значение, – Как долго мы там пробудем? – озабоченно спросила Катерина. Она не видела Джулиана со дня Летнего бала и надеялась встретиться с ним в ближайшее время.

– Дня четыре, возможно, пять.

– А когда мы уезжаем?

– В конце этой недели.

Наталья ухватилась за спинку своего стула.

– Пожалуйста, извинись там, папа, за то, что я не смогла приехать. У Вицы ветрянка, и ты можешь сказать, что у меня тоже…

– Нет. – Это было сказано без гнева, но Наталья поняла, что дальнейшие возражения бессмысленны.

Она отвернулась в отчаянии, со слезами на глазах. Если Гаврило узнает о ее поездке, он больше никогда не будет с ней разговаривать. Хуже того, он может подумать, что она доносчица.

Белла продолжала крутиться у ее ног, Наталья взяла ее на руки и крепко прижала к себе. Отец сказал, что их визит неофициальный и, значит, в белградских газетах о нем сообщать не станут. Может быть, ей повезет, и никто в Белграде не узнает об их поездке.

Теперь она не пойдет в «Золотой осетр» в конце недели, как намеревалась. Один из друзей Гаврило сообщил, что он, Неджелко и Трифко вернулись из Боснии и, конечно, у них есть что рассказать. Сидеть с ними в кофейне и скрывать, что она тоже едет в Боснию через несколько дней, было бы просто невыносимо.

* * *

Два дня спустя приятель Гаврило, мелкий торговец вразнос, решил проблему, зайдя в дом Василовичей.

– Гаврило завтра не придет в «Золотой осетр», – сказал он, когда Наталья задержала его у двери в кухню. – Он, Неджелко и Трифко сильно простудились, возвращаясь назад.

– Как же так? – спросила она в замешательстве. Была середина июня, и стояла жара.

Парень усмехнулся.

– Им пришлось искупаться в Дрине, – сказал он, поудобнее устраивая на бедре свою корзину.

Наталья нахмурилась. Река Дрина служила границей между Сербией и Боснией. Впервые она задумалась над тем, как ее друзья попали на свою родину и вернулись назад.

– Благодарю, – сказала Наталья, понимая, что нельзя продолжать разговор с торговцем слишком долго, ведь их могли заметить. – Скажи Гаврило, что меня не будет в «Золотом осетре» неделю или две. Увидимся в июле.

Проследив за тем, как парень, водрузив корзину на велосипед, двинулся по улице, она облегченно вздохнула. Теперь не надо беспокоиться о встрече с Гаврило, а когда они увидятся вновь, она будет чувствовать себя гораздо лучше, если, конечно, белградские газеты ничего не напечатают о поездке ее семьи в Боснию.

* * *

Вечером накануне отъезда в Сараево Наталья постучалась в кабинет отца.

– Мне надо поговорить с тобой, папа, – сказала она, входя.

Он отложил ручку и мягко спросил:

– О завтрашнем дне?

Наталья кивнула и села в кожаное кресло напротив его письменного стола.

– Я не понимаю, почему ты должен выражать почтение этому людоеду эрцгерцогу Францу-Фердинанду…

Алексий подавил улыбку.

– Франц-Фердинанд не людоед, Наталья. Из всех Габсбургов он придерживается необычайно радикальных взглядов.

Алексий говорил с Натальей о политике не так часто, как с Катериной, и поэтому старался сейчас выражать свои мысли как можно проще.

– Когда Фердинанд станет императором, он намерен предпринять решительные шаги, чтобы смягчить недовольство славян Австро-Венгрией.

– Как же ему удастся это сделать? Славяне не хотят жить в ненавистной Габсбургской империи, они хотят…

– Он собирается создать для них отдельное государство.

Наталья смотрела на отца, ничего не понимая.

– Вместо двух государств в империи, австрийского и венгерского, будет три: австрийское, венгерское и славянское. Власть будет поделена поровну между тремя государствами, при этом у них будут единая внешняя политика, вооруженные силы и экономика. Это будет очень похоже на государственное устройство американских Соединенных Штатов, где…

Теперь до Натальи дошло, и она поняла, какие последствия возможны.

– Но это же ужасно! – прошептала она, с трудом веря в то, что говорил отец.

– Почему? Не будет никаких оснований для недовольства.

Получив свободу, славяне будут спокойно жить под правлением Габсбургов…

– И не захотят отделяться от империи! – Глаза Натальи потемнели и расширились от ужаса. – Они не станут стремиться объединиться с Сербией в единое государство южных славян!

– Именно так, – сказал Алексий, довольный тем, как быстро дочь схватывает суть вещей. – Больше не будет разговоров о войне ради освобождения, потому что Франц-Фердинанд сам предоставит славянам свободу.

Чудовищность того, что говорил отец, вызвала у Натальи головокружение.

– Но если планы Франца-Фердинанда сбудутся, никогда не будет Югославии! Никогда не будет королевства южных славян со столицей в Белграде во главе с королем Сандро! – воскликнула она, вставая.

Алексий резко вскинул брови. Поскольку он не имел обыкновения говорить с Натальей о политике, ему трудно было представить, какой националисткой она стала.

– Экстремисты мечтают о великой конфедерации, объединяющей разбросанные остатки южных славян, независимо от вероисповедания, но все это несбыточные мечты, дорогая, – сказал он как можно мягче.

– Ты не прав, папа, – упрямо возразила Наталья. – Просто этого будет гораздо труднее достичь, если Франц-Фердинанд станет императором, но я надеюсь, этого никогда не произойдет.

Лицо Алексия исказилось. Наталья имела в виду, что эрцгерцог умрет своей естественной смертью, однако были люди, которые думали иначе и планировали устранить Франца-Фердинанда до того, как тот станет императором.

– Спокойной ночи, милая, – устало сказал Алексий, надеясь, что боснийский губернатор сделал все, как он ему советовал, и привел службу безопасности в полную готовность. – Не забудь, что мы уезжаем завтра утром и надо встать пораньше.

* * *

Наталья долго не могла уснуть. Чем больше она думала о предполагаемых реформах эрцгерцога Франца-Фердинанда, тем ужаснее они ей казались. Что, если идея об австро-венгро-славянской федерации понравится сербам? Что будет тогда? Конец Сербии как независимого королевства?

В нескольких шагах от нее Катерина тоже не спала, лежа в темноте. Джулиан больше не появлялся в их доме, не было его и во дворце на традиционном недельном чаепитии. Как бы она того ни хотела, но ей в голову закрались подозрения. Если Джулиан намеревался сделать ей предложение во время Летнего бала, неужели он не нашел больше возможности ее увидеть? Времени у него было достаточно.

Но надежда все-таки взяла верх над ее сомнениями. Когда же он мог встретиться с ней наедине? Не было ни приемов, на которые они оба были бы приглашены, ни торжественных церемоний при дворе. С мыслью о том, что ей вовсе не хочется покидать Белград на этой неделе, Катерина закрыла глаза, безуспешно пытаясь уснуть.

* * *

– Мы остановимся в отеле «Босна» в Илидце, – сказал Алексий своей семье, в то время как их поезд мчался на запад. – Это небольшой курортный городок недалеко от Сараево. Там мы познакомимся с эрцгерцогом и герцогиней. Завтра и послезавтра я встречаюсь с советниками кронпринца, пока тот будет на военных маневрах, а в ваши обязанности входит сопровождать герцогиню во время посещения ею больниц и приютов для сирот.

– Я тоже хотела бы побывать на маневрах, – мрачно сказала Наталья.

Алексий улыбнулся:

– Такие зрелища не для молодых девушек. Тебе будет гораздо приятнее с герцогиней. Она очень привлекательна… и к тому же очень несчастна.

Наталья тотчас заинтересовалась.

– Почему? – спросила она, в то время как их поезд, пыхтя, приближался к боснийской границе. – Этот людоед плохо с ней обращается?

– Я уже говорил тебе, Наталья, эрцгерцог Франц-Фердинанд не людоед.

– Папа назвал ее несчастной, потому что она часто страдает от дурного обращения с ней императора и остальных членов семьи ее мужа, – вмешалась Зита. – Хотя она и знатного происхождения, но тем не менее не королевского. Когда она выходила замуж за эрцгерцога, император настоял, чтобы брак был морганатическим, из чего следовало, что герцогиня не получила права на почести, оказываемые ее супругу. Ей не дозволяется сопровождать его в королевской карете или сидеть рядом в театре в королевской ложе. На обедах и балах ей отводится весьма скромное место, а когда Франц-Фердинанд возглавляет какую-нибудь процессию, София следует за самой последней принцессой королевской крови.

– Это возмутительно! – воскликнула Катерина. – Ведь она жена престолонаследника, и с ней должны обращаться соответствующим образом.

– Людоед! – яростно крикнула Наталья.

– Сколько можно повторять, Наталья, – сердито сказал Алексий. – Эрцгерцог не…

– Я говорю не о нем, а об императоре, – сказала Наталья.

На этот раз никто ей не возразил.

– Хуже всего то, что ни один ребенок, рожденный в этом браке, не может претендовать на габсбургский трон. Франц-Фердинанд многим пожертвовал, женившись на Софии, но никогда не пожалел об этом. Друзья в Вене говорят, что он так же ей предан, как и четырнадцать лет назад, когда они поженились.

– Мне кажется это очень романтичным, – мечтательно сказала Катерина, глядя в окно вагона на горы, леса и бурные реки, мелькающие мимо, и думая при этом о Джулиане.

– Совершенно с тобой согласна, – сказала мать, открывая сумочку и доставая оттуда вышивание. – Эта история могла бы лечь в основу чудесного романа.

Всю остальную часть путешествия Наталья представляла герцогиню красавицей и сказочной героиней. Однако действительность не оправдала ее ожиданий.

– Моя дочь Наталья, – сказал отец, представляя ее даме средних лет с великолепными густыми темными волосами и доброй материнской улыбкой.

Затем ее представили эрцгерцогу, который был высок и внушителен, губернатору Боснии генералу Потиореку и придворным.

Когда церемония была завершена и подали напитки в ресторане отеля, герцогиня обратилась к Наталье:

– Сегодня мы получили очень приятное сообщение. Мой старший сын Максимилиан сдал на «отлично» все экзамены в университет.

Наталья была искренне за нее рада. Трудно было не поддаться очарованию герцогини, и, поскольку она не принадлежала к роду Габсбургов, Наталья не видела причины избегать общения с ней.

– Немного отдохнув, мы собираемся поехать в Сараево и посетить Восточный базар, – доверительно сказала ей герцогиня. – Хотите к нам присоединиться? Мне очень нравится делать покупки, а вам?

– О, я тоже люблю что-нибудь покупать, – призналась Наталья, решив, что герцогиня очень сходна с ней в привычках. – А на базаре есть, кроме одежды, что-нибудь интересное?

– Думаю, да. Там большой выбор шелковых тканей, чудесных инкрустаций, чеканки, и я хочу купить что-нибудь Максимилиану в награду за его трудолюбие.

Личный секретарь эрцгерцога устроил так, что Франц-Фердинанд и герцогиня должны были ехать в машине с генералом Потиореком, а остальные члены свиты, включая девушек Василовичей, – следовать за ними в другом автомобиле.

Наталье начинало нравиться ее пребывание в Боснии. Ненависть к Францу-Фердинанду постепенно отошла на второй план среди чудесной природы, какую она никогда прежде не видела. К тому же ее очень увлекала перспектива посетить легендарный Восточный базар в Сараево.

Столица Боснии расположена в долине, окруженной горами, и путешествие туда из Илидцы не заняло много времени.

Повсюду были развешаны флаги и транспаранты по случаю предстоящего на следующий день официального визита. Когда их «даймлер» пересек по мосту мутную зеленоватую реку и направился к центру города, Наталья почувствовала себя счастливой при мысли, что сегодня вечером в отеле должен состояться грандиозный прием и, несомненно, на нем будут присутствовать молодые красивые офицеры.

Она совсем забыла о своих прежних переживаниях по поводу того, что родители заставили ее принять участие во встрече с ненавистным эрцгерцогом. Никто из ее новых друзей об этом не узнает. Визит становился все более интригующим и волнующим событием в ее жизни, и она решила наслаждаться каждой минутой своего пребывания в Боснии.

Через несколько секунд после того, как автомобили с важными особами остановились, по базару разнесся слух об их прибытии. Со всех сторон к ним устремились любопытные, и не успели гости дойти до ближайшего ларька, как вокруг собралась многочисленная толпа. Офицеры из окружения эрцгерцога медленно прокладывали путь сквозь тесные ряды зевак, и Наталья улыбнулась Катерине, возбужденная шумом и пестротой экзотического Восточного базара. Солнечный луч ее ослепил, она протерла глаза и вдруг увидела его.

Наталья заморгала, и улыбка исчезла с ее лица. Должно быть, она ошиблась. Как и все остальные, он старался увидеть эрцгерцога, а когда она пристально посмотрела на него, все еще не веря своим глазам, он слегка подвинулся, чтобы лучше видеть Франца-Фердинанда через головы стоящих впереди.

Нет, ошибки не было. Солнце больше ей не мешало, а он находился всего в нескольких шагах от нее. Наталью охватил ужас. Что он подумает, увидев ее здесь? Как ему объяснить, что ее семья включена в свиту эрцгерцога по политическим соображениям, хотя никто из них не хотел ехать в Боснию?

Когда свита и эрцгерцог начали с трудом продвигаться в глубь базара, Наталья застыла на месте, молча глядя на Гаврило.

Ее первоначальный ужас постепенно ослабел и сменился изумлением. Что, черт возьми, он делает в Сараево? Разносчик сказал, что Гаврило, Неджелко и Трифко вернулись из Боснии неделю назад, сильно простудились и слегли.

Предприимчивый торговец, видя, что она отстала от своих спутников, сунул ей в руки рулон темно-красного шелка и, улыбаясь беззубым ртом, начал уговаривать купить ткань. Наталья не обращала на него внимания, не сводя глаз с Гаврило. Как бы почувствовав ее взгляд, он вдруг резко повернул голову, и Наталья отшатнулась, моля Бога, чтобы он ее не узнал, Глаза Гаврило расширились, и она увидела в них такой же ужас и удивление, какой только что испытала сама. Он начал пробираться к ней сквозь толпу и, схватив ее за руку, ошеломленно произнес:

– Наталья… ради Бога… что ты здесь делаешь?

Глава 5

Шелк выскользнул из ее рук и, подобно крови, обагрил пыльную землю.

– Я… я… – Она пыталась найти правдоподобное объяснение, но безуспешно. – А ты что здесь делаешь? – спросила она в свою очередь, решив, что нападение – лучшая защита. – Твой друг сказал, что ты покинул Боснию неделю назад и лежишь больной.

Теперь уже Гаврило, путаясь, искал подходящее объяснение:

– Я должен был вернуться в Белград на прошлой неделе вместе с Трифко и Неджелко, но пришлось остаться.

Толпа около них сомкнулась. Свита эрцгерцога уже была довольно далеко в глубине базара.

– Так, значит, ты не болен? – спросила Наталья, в то время как торговец подбирал с земли свой драгоценный шелк.

– Болен? – На мгновение на лице Гаврило отразилось недоумение, затем он сказал:

– Нет, я не болен.

В этом не было сомнения. Он выглядел вполне здоровым и необычайно возбужденным. Гаврило беспокойно огляделся по сторонам и быстро сказал:

– Я не должен здесь находиться и буду очень тебе благодарен, если ни одна душа не узнает, что мы с тобой встречались…

Наталья увидела через плечо Гаврило одного из офицеров из охраны эрцгерцога. Он пробирался сквозь толпу и, очевидно, разыскивал ее.

–..Я не могу сейчас объяснить, но уверен, что ты поймешь, Наталья. Это часть подготовки и…

Наталья ничего не понимала, но была рада, что он не стал выяснять, почему она оказалась в Сараево.

–..ты должна забыть о нашей встрече. Ты никого не видела. Меня здесь не было.

Она заметила, что офицер смотрит прямо на нее и беспокойство в его глазах сменилось облегчением.

– В таком случае чем скорее мы закончим разговор, тем лучше, – сказала Наталья, когда свитский офицер начал к ним пробираться. – Поговорим потом, Гаврило. В «Золотом осетре»…

Гаврило продолжал держать ее за руку.

– Ты все поняла, Наталья? – спросил он, пристально глядя на нее своими карими глазами. – Это чрезвычайно важно для твоей же безопасности…

Сейчас для Натальи важнее всего было то, чтобы Гаврило не догадался, почему она в Сараево.

– Мне все понятно, – сказала она, отходя от него и моля Бога, чтобы посланный за ней офицер не окликнул ее в присутствии Гаврило.

Наталья не стала дожидаться, когда он с ней попрощается.

Ее рука теперь была свободна, и она, быстро отвернувшись, начала медленно пробираться навстречу австрийскому офицеру.

* * *

– Что, черт побери, произошло с тобой на базаре? – спросила Катерина позже в их комнате в отеле. – Ты была рядом со мной и вдруг куда-то исчезла.

– Я застряла в толпе, – сказала Наталья, стараясь быть как можно искреннее. – Там такая ужасная толкучка. Я не могла выбраться.

Наталья притворилась, что увлечена выбором платья для обеда.

Встречаясь с Гаврило и его друзьями в «Золотом осетре», она ощущала волнующую дрожь каждый раз, когда ее предупреждали о необходимости хранить тайну. Сейчас ей ужасно хотелось поделиться с Катериной, но она помнила о своем обещании.

– Я выбрала себе сине-лиловое для завтрашнего вечера, – сказала Катерина, глядя на сестру, которая продолжала разглядывать модное платье парижского фасона, одобренное Хельгой. – Завтра предстоит довольно спокойный обед. Не думаю, что папа ожидает от него чего-нибудь особенного. Граф Конрад фон Гетендорф, начальник имперского генерального штаба, тоже будет присутствовать на обеде. Папа говорит, что он отчаянный вояка, предлагавший императору Францу-Иосифу уничтожить Сербию.

Глаза Натальи засверкали патриотическим огнем.

– Пусть только попробует! Это будет подходящий предлог наголову разбить Австрию и освободить Боснию и Герцеговину…

Катерина помрачнела. Вопреки всем ожиданиям ей нравился визит в Боснию и не хотелось портить впечатление напоминаниями о напряженных отношениях между Сербией и Австрией и о трудном положении, в котором оказался отец, представляя сербское правительство на территории, находящейся под габсбургским правлением и в присутствии наследника австрийского трона.

– Давай не будем сейчас говорить об освобождении Боснии, – сказала она, прикрепляя к платью белую розу. – Нас могут услышать, и у папы будут неприятности.

– А что, если фон Гетендорф или этот гадкий Франц-Фердинанд заговорят на обеде о Боснии? – воинственно не унималась Наталья. – Мне и тогда молчать?

Катерина похолодела от одной только мысли, что может произойти в случае, если Наталье изменит выдержка.

– Ты должна быть нема как рыба. Думаю, никто не станет касаться этой взрывоопасной темы.

* * *

Но Катерина ошиблась. Граф Конрад фон Гетендорф почти сразу же ее затронул.

– Вы должны заставить ваше правительство понять, что Габсбургская империя не потерпит славянского национализма как за пределами страны, так и внутри, – раздраженно сказал он ее отцу, когда подали напитки перед обедом.

Катерина вздрогнула и посмотрела на Наталью, чтобы понять, слышала ли та эти слова. К счастью, Наталья была занята разговором с придворной дамой герцогини, и Катерина приняла участие в их беседе.

Поездка на базар, жара и высокая влажность воздуха утомили Наталью. Она снова задумалась над тем, что делал Гаврило в Сараево. Он говорил, что едет в Боснию для какой-то подготовки, и она решила, что эта подготовка означает отработку тактики повстанческих действий в горах Боснии. Затем она вспомнила, что он когда-то посещал университет в Сараево и, вероятно, у него осталось много друзей в городе. Может быть, он не хотел, чтобы она рассказывала об их встрече, потому что вместо выполнения задания он навещал своих друзей?

Объявили, что обед подан, и эрцгерцог с женой направились в роскошную столовую. Наталья печально вздохнула. Предстоял длинный скучный вечер.

Во время продолжительной трапезы Наталья думала, где сейчас Гаврило. Наверное, в такой же кофейне, как «Золотой осетр».

Заказал за весь вечер одну чашку кофе и бурно обсуждает с друзьями корни славянского национализма. Оглядывая комнату с высоким потолком и слушая обрывки скучных разговоров о маневрах и о розах в саду любимой резиденции эрцгерцога, о поместьях и о замках, Наталья страстно желала оказаться в прокуренной кофейне вместе с Гаврило.

Заметив мрачное выражение ее лица, Катерина наклонилась к ней.

– Не унывай, – прошептала она ободряюще. – Надо выдержать еще пару дней. Папе гораздо труднее, чем нам.

На следующее утро эрцгерцог и его окружение снова отправились на маневры, которые проходили в отдаленной горной местности. Единственный, кто не сопровождал эрцгерцога, был Алексий Василович. Несмотря на то что Франц-Фердинанд и граф Гетендорф были удовлетворены неофициальными беседами с представителем правительства Сербии, которая выглядела занозой на теле Габсбургской империи, они считали его присутствие на маневрах австрийской армии нежелательным.

Поскольку Алексий и не ждал приглашения, он отнесся равнодушно к такой дискриминации. В общем, визит проходил намного лучше, чем он предполагал. Несмотря на воинственность фон Гетендорфа, Франц-Фердинанд проявлял в беседах с ним здравый смысл. Если кто-либо и мог решить проблему недовольства славян внутри империи, то только эрцгерцог, и Алексий полагал: чем скорее тот станет императором, тем лучше.

* * *

– Слава Богу, сегодня последний день нашего пребывания в Боснии, – сказала Катерина на следующее утро, когда они одевались. – Если ничего не случится, в середине дня мы будем уже в поезде на пути домой.

Наталья сделала глубокий вдох, когда Хельга затягивала ее в корсет, который уменьшал ее и без того тонкую талию.

– Надеюсь, что сегодня не надо ехать в больницу? – спросила она с отвращением. – Почему там всегда отвратительно пахнет? Почему бы хлороформу не придать запах роз?

Катерина улыбнулась.

– Сегодня предстоят небольшой прием в ратуше, визит в Национальный музей, а затем завтрак в резиденции губернатора, – сказала она, к радости Натальи.

– И после этого эрцгерцог со свитой вернется в Вену?

Катерина кивнула.

– А мы в Белград.

– Прекрасно!

Наталья соскучилась по Белле. К тому же волнующе: чувство от пребывания в Сараево и знакомства с эрцгерцогом быстро угасло.

* * *

– Процессия будет состоять из шести автомобилей для его высочества и сопровождающих его лиц, – сказал личный секретарь эрцгерцога Алексию, – плюс автомобиль для вас и вашей семьи. Мэр и комиссар полиции поедут в головном автомобиле. Эрцгерцог и герцогиня будут следовать за ними вместе с генералом Потиореком и графом Гарраком. В остальных разместятся придворные, члены свиты его высочества и генерала Потиорека, а ваш автомобиль будет замыкать процессию.

Сначала эрцгерцог и его окружение проследуют поездом из Илидцы в Сараево, где на вокзале должна состояться официальная встреча. Далее процессия, включающая автомобиль с вами и вашей семьей, двинется от вокзала в городскую ратушу по заранее намеченному маршруту.

Алексий кивнул. Как и Наталья, он не мог дождаться момента, когда сядет в поезд на Белград. Стояла ужасная жара, и, хотя в Илидце дул свежий ветерок, он знал, что в Сараево будет очень душно.

Радуясь, что складной верх автомобиля откинут, Алексий усадил свою семью в ожидающий их «даймлер».

Шофер завел мотор, и автомобиль тронулся, быстро набирая скорость, по извилистой дороге, круто спускающейся в долину.

Все молчали. Алексий думал о докладе, который по возвращении он должен представить премьер-министру. Зита размышляла о герцогине и о том, как нечестно с ней обошлись, лишив ее прав, которыми должна обладать жена наследника трона. Катерина погрузилась в свои мысли. Даже Наталья затихла, любуясь великолепным пейзажем и размышляя, скучает ли без нее Белла.

В городе, окруженном горами, как и предполагал Алексий, было очень жарко. Их автомобиль замыкал процессию эрцгерцога. Из окон свешивались желтые с черным флаги Габсбургов, улицы были украшены развевающимися лентами, на тротуарах стояли кучками зеваки, с любопытством глядя на процессию.

Некоторые из них даже рукоплескали престолонаследнику.

– Вон там, за мостом, расположены новые армейские казармы, – сказал Алексий Зите, указывая на невзрачное строение, в то время как их «даймлер» медленно двигался по центральной улице Сараево к зданию ратуши. Слева тянулись магазины и кофейни, где под тентами собрались многочисленные посетители. Справа за узким тротуаром и низким парапетом плескались зеленоватые воды реки Миляски.

Бомба прилетела слева.

Алексий понял, что произошло нечто чрезвычайное, за несколько секунд до того, как раздался взрыв. Послышался слабый хлопок, как будто лопнула шина, и он подумал, что один из впереди идущих автомобилей должен свернуть в сторону и остановиться. Но вместо этого Алексий увидел летящий в воздухе небольшой черный предмет, явно нацеленный на машину эрцгерцога. Затем раздался взрыв, заставивший четыре движущихся перед ними автомобиля резко остановиться.

– Алексий! Ради Бога! Что случилось? – воскликнула Зита с побелевшим лицом, когда их автомобиль вдруг затормозил.

– Одному Богу известно! Кажется, бомба…

– Есть пострадавшие, папа!

Собравшийся люд начал разбегаться, некоторые лежали ничком на тротуаре, истекая кровью. Катерина стала выбираться из автомобиля, намереваясь помочь раненым.

– Оставайся на месте! – крикнул Алексий Наталье, которая последовала было за ней.

– Но, папа…

– Что я сказал!

Наталья откинулась на спинку сиденья, потрясенная и обиженная тем, как резко отец ее оборвал.

– Сиди здесь! – коротко бросил Алексий Зите, а затем, удовлетворенный тем, что его семья не пострадала, выпрыгнул из «даймлера» и побежал по задымленной улице к автомобилю эрцгерцога.

Автомобиль Франца-Фердинанда объехал машину, за которой следовал, и остановился в нескольких метрах перед ней, Алексий с облегчением увидел, что эрцгерцог и герцогиня продолжают сидеть на своих местах, поглядывая назад через откинутый верх. Оба были потрясены и встревожены.

– Мериззи ранен! – крикнул генерал Потиорек. – Где Фишер, черт побери?

Фишер, личный врач эрцгерцога, уже бежал от своей машины к генералу так быстро, как только мог, – Уберите всех отсюда! – крикнул Алексий взволнованному Потиореку. – Возможна еще одна попытка покушения!

В автомобиле придворная дама пыталась платком остановить кровотечение из раны на затылке Мериззи.

– Автомобиль выведен из строя, – коротко сказал Потиорек, когда Фишер забрался на сиденье. – Поврежден двигатель.

– В таком случае пересадите пострадавших в другие машины, – распорядился Алексий, не думая о том, что его обращение к генералу в таком тоне нарушает протокол. – Мериззи может передвигаться самостоятельно?