Текст книги "Дары мертвых богов"

Глава 8

Со своего наблюдательного пункта на небе Зебоим внимательно следила за тем, как лодка Мины, покачиваясь на сверкающей от солнца глади воды, направляется к пустынному скалистому берегу. Будучи очень нетерпеливой и жестокой Богиней, Морская Королева могла поднять волну и опрокинуть утлое суденышко, или вызвать морского дракона, чтобы он поглотил лодку, или сделать много других вещей, чтобы помучить или убить смертную. Это ничего ей не стоило. Иногда она топила корабли, полные людей, насылала мучительную смерть на пассажиров и моряков, наблюдая, как они страдают день за днем, сгрудившись в крошечных шлюпках и умирая от жажды, или как их пожирали акулы.

Зебоим получала неповторимое наслаждение, слушая отчаянные мольбы о помощи, – ей нравилось прислушиваться к ним. Несчастные обещали ей все, что угодно, лишь бы Богиня спасла их жизни. Иногда Морская Королева не внимала, тогда люди погибали, иногда прислушивалась к просьбам и спасала их. Но действия Зебоим никогда не основывались на случайном капризе, в чем обвиняли ее смертные и Боги. Она была очень расчетливой, умной Богиней, которая знала, как играть на публику.

Мертвые не оставляли даров в ее Храмах, не возносили к небесам песнопений в ее честь. Но моряки, которые избежали смерти, никогда не проходили мимо мест почитания Морской Королевы, не остановившись и не принеся благодарений за свое спасение. Те люди, что сильнее других испытали ужас перед пучиной, приносили ей все самое лучшее, надеясь заслужить благосклонность. Для того чтобы о ней не забывали, Зебоим приходилось время от времени топить несколько человек, насылать ураганы, гигантские волны или наводнения. Человек, видевший, как его сына сметает яростный поток, выкрикивает имя Зебоим, либо благословляя, либо проклиная ее, в зависимости от того, выхватывает ли божественная рука юношу из водоворота или удерживает его под водой. Благословения и проклятия были хлебом и мясом Морской Королевы, и она знала, что в следующий сезон дождей такой человек в любом случае придет в ее Храм и будет умолять, чтобы она пощадила жизни его детей… или его других детей.

Решая, кому жить, а кому погибнуть, Зебоим вела себя очень непредсказуемо. Она могла потопить владельца корабля, который заплатил за постройку нового святилища для нее, и сохранить жизнь юнге, пожертвовавшему ей мелкую монету – и то только потому, что его заставила мать; могла погубить собственных жрецов, чтобы они не возгордились.

Что касается Мины, то девушка заинтересовала Богиню. Действительно, Зебоим унизила ее во время их разговора, но так и было задумано – Морская Королева никогда не давала понять смертным, что одному из них она благоволит больше, чем другому.

Хоть Зебоим и презирала Такхизис, но вынуждена была признать, что ее мать обладала несомненным даром находить хороших слуг. Мина была дерзка и умна, отважна и верна – такое сочетание качеств, на взгляд Морской Королевы, нечасто можно было встретить среди смертных. Зебоим хотела, чтобы девушка поклонялась ей. Пока лодка спокойно причаливала, а Мина выбиралась на берег, не выпуская из рук узел со шлемом Рыцаря Смерти, Богиня обдумывала различные планы завоевания ее верности.

Казалось, Зебоим сделала верный шаг – капище Богини Моря и Бури стало первым местом, куда направилась Мина, чтобы принести свою благодарность за безопасное путешествие. Молитва девушки была вежливой и достойной, и Зебоим, хотя предпочла бы униженность и слезы, осталась довольна. Больше не ожидая увидеть ничего интересного, она обернулась штормовым облаком и отправилась обратно, в Башню Бурь, чтобы выманить душу Рыцаря Смерти, где бы та ни находилась, и вернуть ее в тюрьму.

Порыв ветра и вспышка молнии предвестили появление Богини в Башне Лилии. Она скрестила руки на груди и со злобной улыбкой воззрилась на пустые доспехи:

– Не сомневаюсь, что твоя жалкая душонка бегает сейчас кругами, стараясь найти выход с этого проклятого острова, Крелл. Возможно, ты решил, что сбежал от меня и на этот раз сможешь спрятаться. Тебе не повезло. Я тебя везде найду. – Зебоим протянула руку и сунула ее внутрь кирасы. – Я схвачу тебя за волосы и вытащу…

Выдернув сжатый кулак. Морская Королева раскрыла ладонь, ожидая увидеть душу Азрика, съежившуюся от страха и молящую о пощаде, но рука оказалась пуста.

Богиня заглянула в мир бессмертных.

Крелла там не было.

Зебоим ударила ладонью по доспехам. Они рассыпались в прах. Дрожа, Богиня раскидала горку металлической пыли, но тщетно. Никто не корчился там от ужаса, стараясь спрятаться от ее гнева.

Заметавшись, словно ураганный ветер, Зебоим промчалась по Башне Бурь, обыскивая каждую трещинку и щель. Она хотела разрушить крепость – камень за камнем, но понимала, что только потеряет время. Богиня догадалась, что произошло, осознала это в тот момент, когда коснулась пустых доспехов. Ей пришлось признать правду.

Крелл исчез. Сбежал от нее.

Зебоим видела, как Мина преклонила колени, слышала ее слова: «Моя преданность с мертвыми».

– Ах ты, умная маленькая сучка! – яростно выругалась Зебоим. – Ты хитрая, лживая, умная маленькая сучка! «Моя преданность с мертвыми». Ты не имела в виду мою мать. Ты имела в виду Чемоша!

Зебоим произнесла это имя с такой яростью, что моря вспенились и закипели. Разразились штормы, реки вышли из берегов. Гнев Морской Королевы достиг самых глубин Бездны, где Чемош, почувствовав ее ярость, улыбнулся.

Глава 9

Чемош блуждал по миру, ожидая возвращения Мины. Он пытался заинтересовать себя тем, что происходит вокруг, – разворачивающимися событиями, что могли бы повлиять на его планы и идеи. Бог внимательно наблюдал за создаваемыми военными силами минотавров в Сильванести. Саргоннас старался укрепиться в своем лидерстве над пантеоном Тьмы, и, казалось, ничто не может остановить его сейчас. У Чемоша были некоторые соображения на этот счет, но он еще не был готов воплотить их в жизнь. Терпение – вот ключ ко всему. Торопиться сейчас нельзя.

Он искал следы присутствия Мишакаль, поскольку добавил ее в список Богов, которые могли угрожать его планам. Чемош никогда не поверил бы в это, но Богиня, некогда славившаяся своей мягкостью и скромностью, в последнее время стала крайне воинственной. Она действительно начала сильно раздражать Повелителя Смерти, потому что ее жрецы, вместо того чтобы сидеть у постелей больных, принялись изводить его жрецов, сносить Храмы и уничтожать зомби. Зомби и самому Чемошу не очень нравились, но являлись его собственностью, и их убийство означало противостояние ему. Бог Смерти намеревался вскоре позаботиться и об этом, одарить Мишакаль и ее благочестивых жрецов такой мрачной тайной, что им будет трудно с ней справиться… если только Мина окажется именно такой, какой он хотел ее видеть.

Остальные Боги не представляли для Чемоша серьезной угрозы. Кири-Джолит был озабочен восстановлением своей власти среди Соламнийских Рыцарей и остальных воинственно настроенных людей. Чизлев пропадала в лесах с единорогами, радуясь тому, что вернула назад свои деревья. Маджере наблюдал за божьей коровкой, сидевшей на стебле одуванчика, и восхищался и жучком, и растением. Боги Магии пререкались между собой относительно того, как карать чародейство, которое подняло свою шаловливую голову в их упорядоченном мире. Нейтральные Боги не собирались ни во что вмешиваться из страха, что даже простой чих сместит чашу весов в пользу одной из сторон.

Но кое-кто намеревался сделать это, и отнюдь не пустяк. Мина была золотым слитком в руках Повелителя Смерти, который, упав на чашу весов, полностью ее перевернет.

Чемош до последнего момента сомневался, что Мина справится с испытанием. Он знал, что она не простая смертная, но тем не менее смертная и еще человек – не совсем удачное сочетание, – поэтому был несказанно удивлен, когда девушка выбралась из своей лодчонки, неся узел со шлемом. Бога это не только удивило, но и восхитило. Целая вечность прошла с тех пор, как он в последний раз видел смертного, которым можно было восхищаться.

Местом их встречи был посвященный Чемошу древний Храм недалеко от соламнийской границы. Бог ждал Мину там, стараясь не выходить наружу, поскольку предполагал, что Зебоим будет наблюдать за девушкой и пока та плывет, и когда высадится на берег. Поэтому он первым делом направил Мину к месту почитания Морской Королевы, чтобы усыпить бдительность Богини.

Храм, в котором Чемош встретился с девушкой, некогда был мавзолеем, построенным одной благородной дамой для своего супруга. Имя семьи, написанное на фронтоне, давно стерлось, как и геральдические знаки герба. Зал превратился в руины. От него ничего не осталось, кроме фундамента, – почти все камни постройки местные жители растащили для починки собственных домов, пострадавших во время Первого Катаклизма. Лишь усыпальница сохранилась в относительно хорошем состоянии. Никто не посмел прикоснуться к ней, памятуя о легенде, которая гласила, что любой может услышать плач скорбящей вдовы и увидеть ее призрачную фигуру, рыдающую на мраморных ступенях.

Возведенная из черного мрамора усыпальница представляла собой небольшой зал. В каждом из его углов возвышались островерхие колонны, украшенные тонким орнаментом из железа. Портик на вершине прославленной мраморной лестницы скрывал массивную бронзовую дверь. Два ряда стройных колонн подобно стражам замерли по обеим сторонам гробницы, украшенной гербом и барельефами, описывающими выдающиеся моменты жизни покойного…

В дальнем конце усыпальницы благородная дама воздвигла алтарь и посвятила его Чемошу. Сюда она пришла молиться Богу Смерти и клялась, что никогда не покинет это место, пока он не воскресит ее мужа. Но поскольку душа знатного господина уже оставила Кринн, Чемош не смог внять мольбам вдовы, и она осталась верна своей клятве. Дух дамы все еще стенал на ступенях, и вернувшийся Бог, забыв о том, как некогда его раздражали причитания, освободил ее и отправил на встречу с мужем.

Все же он был немного романтиком.

Повелитель Смерти вошел в Храм и огляделся. Усыпальница была построена добротно, крыша не текла, поэтому ни плесени, ни пятен сырости не наблюдалось. В гробнице лежало хорошо сохранившееся тело. Призрак дамы не тревожил почитателей Чемоша, которые обосновались в усыпальнице во время Войны Копья и оставались там до тех пор, пока похищение мира не лишило их Бога. Чемош удовлетворенно отметил, что эти люди оказались чрезвычайно опрятными: они тщательно все вычистили после своих церемоний, так что не осталось ни расплавленного свечного воска на алтаре, ни пятен крови на полу, ни костей на помосте.

Заметил Повелитель Смерти и то, что кто-то – либо один из новых, введенных в заблуждение черных магов, либо какой-то мародер – недавно побывал здесь. Этот кто-то пробовал сдвинуть крышку гробницы с помощью лома, но мраморная плита оказалась слишком тяжелой, и попытка не удалась. Воры добрались и до алтаря: исчезли два золотых подсвечника и украшенная рубинами чаша. Чемош прекрасно помнил эти вещи, поскольку внимательно следил за своими артефактами.

– В прежние времена ни один вор не посмел бы испытывать мое терпение! – произнес Повелитель Смерти, гневно нахмурившись. – По вине нашей покойной Королевы никто больше не уважает Богов. Но скоро все изменится. Придет день, и смертные будут произносить мое имя с благоговением, уважением, трепетом… и с ужасом.

– Чемош, господин мой, – окликнула его Мина, но в ее голосе не было страха – лишь любовь и почтение.

Чемош распахнул бронзовую дверь и обнаружил на мраморной лестнице девушку – промокшую, грязную, с руками, покрытыми синяками и кровоточащими ранами. Она была так измотана, что, казалось, вот-вот упадет. Янтарные глаза Мины лихорадочно блестели в теплом красном свете Лунитари. Поклонившись, девушка протянула Богу шлем Рыцаря Смерти, Азрика Крелла.

– Как ты и приказывал, господин, – произнесла она.

– Иди внутрь, подальше от любопытных глаз.

Взяв Мину за руку, Чемош провел ее в усыпальницу и затворил дверь.

– Какая ты холодная! Как сама смерть, – сказал он и с удовлетворением отметил, что его маленькая шутка вызвала у девушки улыбку. – Да ты насквозь промокла! Ну, ничего, сейчас я тебя согрею.

Чемошу не терпелось проверить, действуют ли его заклинания и удалось ли ему захватить Крелла, но он сосредоточился на Мине, которая с трудом могла ходить, – так сильно она замерзла. Бог щелкнул пальцами, и в жаровне на алтаре вспыхнул огонь. Девушка благодарно протянула руки к живительному теплу.

Мокрая льняная рубашка облепила ее тело, обрисовав полную грудь – гладкую и белую, как мрамор алтаря. Повелитель Смерти наблюдал, как подпрыгивают груди Мины, когда она вздрагивает, и как они вздымаются и опадают, когда она дышит. Взгляд Бога скользнул по затененной впадинке меж ключиц, по лицу девушки: изгибу губ, волевому подбородку и потрясающим янтарным глазам.

Чемош весьма удивился, почувствовав, что сердце его забилось быстрее, а дыхание участилось. Боги и раньше влюблялись в смертных, и Зебоим была среди них, но она единственная зашла настолько далеко, чтобы дать жизнь смертному ребенку-полукровке. Повелитель Смерти никогда не понимал, как можно увлечься смертными, с их ограниченным умом и недолгой жизнью, поэтому сейчас не мог разобраться в себе. Он намеревался расчетливо соблазнить Мину, добиться ее, заманить в ловушку, подчинить – и теперь был изумлен, а потому раздражен. Чемош всегда считал желание проявлением слабости и изо всех сил пытался подавить его, уговаривая себя, что сейчас много других дел и что пора вернуться к планам покорения Кринна.

Мина, почувствовав на себе взгляд Бога, обернулась и, должно быть, догадавшись, о чем тот думает, улыбнулась, а ее янтарные глаза потеплели.

Чемош поспешно отвернулся, пряча от нее свои мысли. Прежде – дело, затем – удовольствие. Он поставил шлем на алтарь, напряженно вгляделся внутрь и смог увидеть там, в тенях Бездны, съежившуюся душу Азрика Крелла.

Яростный порыв ветра ударил в стены, хлестнул стволы деревьев, срывая листву. Ударил гром, молния озарила небеса, и слезы гнева окропили звезды.

Внутри усыпальницы по-прежнему было тихо и тепло. Чемош держал дух между указательным и большим пальцами и наблюдал за тем, как он корчится, словно мышь, пойманная за хвост.

– Клянешься ли ты мне в верности, Крелл? – требовательно спросил Повелитель Смерти.

– Да, господин, – донесся из запредельной дали голос, в котором явственно проступала паника. – Да, клянусь!

– И ты сделаешь все, что я тебе прикажу? Будешь подчиняться, не задавая вопросов?

– Я все сделаю, – поклялся Крелл, – если ты будешь держать меня подальше от лап морской ведьмы.

– Тогда начиная с этого мгновения, Азрик Крелл, – произнес Чемош торжественно, опустив душу на алтарь, – ты принадлежишь мне. Зебоим больше не имеет над тобой власти. Она не сможет тебя найти, потому что ты спрятан в темноте.

Все это время Бог был уверен, что Мина наблюдает за ним, ее янтарные глаза смотрели на него с благоговением и обожанием. Чемош обрадовался, что он произвел на нее впечатление, но тут же понял, что ведет себя как юнец, который старается покрасоваться перед какой-нибудь смешливой девицей.

Чемош раздраженно взмахнул рукой, и Азрик Крелл возник перед алтарем, уже в доспехах. Его красные, как раскаленные угли, глаза подозрительно обшаривали помещение.

– Как видишь, никакого обмана, – твердо сказал Бог и добавил: – Мог бы, по крайней мере, сказать «спасибо».

Рыцарь Смерти, скрипя и громыхая доспехами, тяжело опустился на колено:

– Мой господин, я благодарен тебе. И я в долгу перед тобой.

– Да, Крелл. И никогда не забывай этого.

– Каковы будут приказания Повелителя?

Мысли Чемоша вернулись к Мине, и он вдруг подумал, что Азрик начинает ему мешать.

– Приказаний пока нет, – отрезал Бог. – Есть планы, в которых тебе отведена роль, но время еще не пришло. Сейчас ты должен уйти.

– Да, мой господин. – Крелл поклонился и направился к двери, но на полдороги он замялся, повернулся и растерянно спросил: – А куда мне идти?

– Куда хочешь, Крелл, – ответил Чемош, глядя на Мину, в то время как она смотрела на него.

– Я могу идти куда угодно? – уточнил Азрик. – И Богиня до меня не доберется?

– Нет, но, если ты немедленно не исчезнешь, доберется Бог! – Чемош начал терять терпение. – Отправляйся куда хочешь, Крелл. Калечь кого хочешь. Только не здесь.

– Да, мой господин! – Крелл снова поклонился. – Тогда, Повелитель, если я тебе больше не нужен…

– Убирайся!

– Я буду ждать твоего зова. А пока ухожу. Прощай, господин.

Крелл, громыхая, покинул усыпальницу. Чемош захлопнул за ним бронзовую дверь и наложил засов.

– Я думал, ты сделала нечто поразительное, чтобы схватить это жалкое создание, а теперь вижу, что мог отправить на это задание и овражного гнома. – Бог улыбнулся девушке, поддразнивая ее, и протянул руки.

Мина взяла его ладони в свои и приблизилась:

– И какова будет моя награда, господин?

Янтарные глаза девушки сверкали, волосы отливали красно-золотым пламенем. Ее руки обвили его шею, и Чемош почувствовал матовую гладкость ее кожи, услышал, как пульсирует кровь в ее венах, увидел биение жизни в тоненькой жилке на шее. Он прижал Мину к себе, наслаждаясь ее теплом – теплом жизни, теплом смертной.

– Чем я могу услужить тебе, Повелитель? – прошептала она.

– Вот этим, – ответил Бог, сжимая ее в объятиях.

Чемош поцеловал ее губы, впадинку меж ключиц, затем освободил девушку от рубашки и, крепко держа, прижался губами к ее груди над сердцем.

Его поцелуи опалили ее плоть, заставив почернеть. Мина закричала. Ее тело напряглось и забилось в руках Бога. Напоследок прижав, Повелитель Смерти медленно отпустил девушку.

Она, вздрагивая, открыла глаза и, стараясь успокоить прерывистое дыхание, посмотрела на Чемоша, а затем, морщась от боли, взглянула на свою грудь.

Там, на белой плоти, остался выжженный отпечаток его губ.

– Ты моя, Мина, – сказал Повелитель Смерти.

Поцелуй прожег тело и кости, добравшись до самого сердца. Девушка почувствовала, как в ней шевельнулась сила, которую Чемош ей только что передал, и прильнула к нему. Губы Мины разомкнулись, требуя поцелуев снова и снова.

– Я твоя, господин.

Желание охватило Бога, и он не мог больше противиться – хотелось овладеть ею немедленно, сделать своей, но Чемош желал убедиться, что Мина все поняла.

– Ты не будешь для меня рабыней, как для Такхизис.

Повелитель Смерти принялся ласкать шею Мины, а рука потянулась к отпечатку, который оставил его поцелуй. Плоть девушки обугливалась и покрывалась волдырями там, где ее касались его губы. Чемош прикоснулся к черному следу:

– Ты будешь моей Верховной Жрицей, Мина. Ты пойдешь в мир и соберешь для меня последователей, которые молоды, сильны и красивы, как ты. Я стану их Богом, а ты – их наставницей. У тебя будет над ними власть, абсолютная власть – власть жизни и смерти.

– Как я смогу убедить их, господин? Молодым не нравится думать о смерти…

– Они получат от меня дар. Дар редкостной ценности, тот, который человечество желает с сотворения мира.

– Я с радостью сделаю все, что ты пожелаешь, Повелитель, – согласилась Мина. Ее дыхание участилось.

Чемош откинул назад ее рыжие волосы, запутавшись пальцами в шелковистых прядях. Губы девушки обещали неземное блаженство, а тело требовало его прикосновений.

Повелитель Смерти прижал Мину к себе. Она отдавалась ему со страстью, и Чемош больше не удивлялся, как другие Боги могли искать удовольствия в объятиях смертных. Он лишь подумал, что ему потребовалось очень много времени, чтобы сделать это открытие.

Книга вторая
Прах

Глава 1

Рано утром в город Стаутон, как раз к началу праздника под названием Весенний Рассвет, прибыл черный паланкин. Празднование включало в себя ярмарку, пир и ежегодный Танец Цветов. Один из самых важных праздников. Весенний Рассвет каждый год собирал в Стаутоне толпы. Несмотря на то, что день был прохладным, у ворот, ведущих в окруженный стенами город на севере от Абанасинии, уже столпились люди.

Стражники пребывали в хорошем расположении духа, как и большинство людей сегодня. Весенний Рассвет означал конец холодной, темной зимы и возвращение солнца. Фестиваль был шумным праздником, прославляющим жизнь. Значит, будут вино, танцы, смех и небольшие потасовки. Люди проснутся на следующее утро с гудящими головами, расплывчатыми воспоминаниями и слабым чувством вины, означающими, что накануне они чудесно провели время. Детей, рождающихся через девять месяцев после этой ночи, называют «дети Весеннего Рассвета», и считается, что они счастливчики. После этого праздника несколько семей обязательно сыграют поспешные свадьбы.

Фестиваль неминуемо привлекал со всей округи многих нечистых на руку личностей: воров-карманников, грабителей, мошенников, девиц легкого поведения и картежников. Стражники знали, что бесполезно пытаться не впускать их в город, – если этот сброд не пройдет в одни ворота, то сделает попытку войти в другие, и рано или поздно это удастся. Лорд-мэр приказал не задерживать направляющуюся в город толпу слишком долго и не заставлять людей сердиться; ему было нужно, чтобы празднующие тратили как можно больше денег на рынке, постоялых дворах и в тавернах. Кроме того, стражники получили приказ прогонять всех кендеров, но это делалось только напоказ. И те и другие знали, что к полудню последние, совершенно счастливые, будут бродить по городу.

В этой части Абанасинии зима выдалась мягкой, да к тому же вселяющая ужас Великая Драконица Берилл наконец-то погибла, так что поводов для празднования оказалось предостаточно. Некоторые предлагали заодно отпраздновать возвращение Богов, но большинство обитателей города выступили против. Жители Стаутона всегда считали себя справедливыми. Люди испытывали потребность в Богах, когда те впервые покинули Кринн во время Первого Катаклизма, но жизнь продолжалась, и все постепенно привыкли обходиться без них. Затем Боги вернулись, и люди очень обрадовались этому событию. Но во время Второго Катаклизма Боги снова ушли, однако все были так озабочены своими проблемами, что даже и не заметили этого. Теперь Боги опять вернулись. Люди говорили, что очень рады, но на самом деле было очень утомительно то закрывать Храмы, то снова открывать, затем опять закрывать и опять открывать.

Тем временем жизнь шла своим чередом.

Во времена Первого Катаклизма Стаутон был маленьким городком с населением в двести человек. В последующие столетия он вырос и стал процветать. Теперь население города насчитывало около шести тысяч человек, стены уже дважды приходилось разбирать, переносить и снова воздвигать. Стаутон делился на внутреннюю часть, носившую название Старый Город, внешнее кольцо – Новый Город и небольшой придаток, который еще не имел официального названия и в народе именовался Новостройками.

Город был тщательно убран в честь праздника и украшен флажками и весенними цветами. Молодые люди проснулись в этот день рано, горя от нетерпения начать веселье. Сегодня они могли вволю пошалить, поскольку матери и отцы в этот день были на удивление невнимательны к поцелуям украдкой и к полуночным встречам.

День и веселье были в самом разгаре, когда показался черный паланкин, с царственной медлительностью движущийся к городу. Он немедленно привлек к себе внимание. Те, кто стоял в первых рядах, увидев паланкин, дернули за рукава тех, кто стоял за ними, чтобы те тоже посмотрели. Вскоре вся толпа, ожидающая входа в город, вытягивала шеи и удивленно восклицала.

Паланкин не присоединился к очереди, а сразу двинулся к воротам. Люди потеснились, чтобы дать ему дорогу. Воцарилась напряженная тишина. Никто, начиная с благородного рыцаря и заканчивая последним бродягой, никогда не видел ничего подобного.

Черные шелковые занавеси при каждом шаге носильщиков мягко колыхались. Корпус тоже был черным; его украшали поблескивающие золотые черепа. Однако наибольшее внимание привлекли носильщики: четыре женщины, рост каждой из которых составлял не менее шести футов, а тела были мускулистыми, как у мужчин. Все четыре были очень красивы и очень похожи друг на друга. Прозрачные черные одеяния соблазнительно облегали их тела, и казалось, под тонкой струящейся материей можно разглядеть абсолютно все. Носильщицы не смотрели по сторонам даже тогда, когда их окликали подвыпившие молодые люди, и шли вперед с каменными лицами, неся тяжелую ношу так, словно она весила не больше перышка.

Те, кому удалось отвести взгляд от женщин, воззрились на паланкин, гадая, кто находится внутри, однако сквозь тяжелые занавеси, украшенные золотой тесьмой, разглядеть что-либо было невозможно.

Лишь один человек, жрец Кири-Джолита, узнал золотые черепа.

– Будьте осторожны, друзья мои! – воскликнул он, бросившись к нескольким дерзким мальчишкам, бежавшим вслед за паланкином. – Черепа – символ Чемоша!

Это имя немедленно прокатилось по толпе. Теперь все были уверены, что хозяин паланкина жрец Бога Смерти. Некоторые вздрогнули и отвели взгляд, но большинство казались заинтригованными. Паланкин не внушал никакого ужаса, наоборот, исходящий от колышущихся складок полога приятный пряный аромат успокаивал.

Жрец Кири-Джолита по имени Ллеу видел на лицах людей любопытство, а не страх и поэтому не знал, что делать. Жрецы всех Богов ожидали, что Чемош попытается отобрать бразды правления у Саргоннаса. Целый год, с тех пор как Боги вернулись, они обсуждали, на какой дерзкий поступок решится Повелитель Смерти. Теперь казалось, что Чемош наконец-то что-то предпринял. Ллеу заметил, что многие в толпе смотрят на него выжидающе, надеясь, что он устроит скандал. Но жрец стоял спокойно, пока странные носильщицы проходили мимо, лишь бросил беглый взгляд на складки полога в попытке рассмотреть, кто же сидит внутри.

Когда процессия стала медленно удаляться, Ллеу покинул свое место и осторожно последовал за паланкином вдоль толпы, уверенный, что, достигнув ворот, человеку внутри придется обнаружить себя перед стражниками и тогда появится возможность взглянуть на него.

Однако многим в голову пришла та же идея, поэтому люди ринулись за паланкином, толкая друг друга и стараясь хоть что-то разглядеть. Стража, услышав пробежавшие по толпе шепотки, что все это как-то связано с Чемошем, отправила посыльного за шерифом, чтобы тот разобрался в происходящем. Шериф примчался верхом, намереваясь взять ситуацию в свои руки и самому расспросить чужестранца. Стоило паланкину приблизиться к воротам, как воцарилась гробовая тишина – каждый ожидал услышать голос таинственного человека.

Шериф окинул взором паланкин и женщин-носильщиц и в растерянности почесал подбородок.

– Господин шериф, – тихо произнес Ллеу, – если я могу помочь…

– Брат Ллеу, я рад, что ты вернулся! – воскликнул с облегчением страж порядка и склонился в седле, чтобы посоветоваться. – Думаешь, это жрец Чемоша?

– Это всего лишь моя догадка, – ответил Ллеу, – Жрец или жрица. – Он посмотрел на паланкин. – Золотые черепа, безусловно, его символ.

– Что же мне делать? – Шериф был дюжим мужчиной, привыкшим иметь дело с забияками из таверн и разбойниками с большой дороги, а не с женщинами шести футов ростом, обладательницами неподвижного взгляда, несущими паланкин с таинственным человеком внутри. – Отправить их восвояси?

Ллеу хотелось ответить утвердительно: он был уверен, что возвращение Чемоша не сулит ничего хорошего, а шериф обладал властью отказать во входе в город любому, не объясняя причин.

– Чемош – Повелитель Зла. Думаю, для города было бы лучше…

– Что? – воскликнула какая-то женщина дрожащим от негодования голосом. – Запретить жрецу Чемоша входить сюда? Полагаю, это означает, что в следующий раз вы сожжете мое место поклонения и выгоните меня!

Ллеу глубоко вздохнул. Женщина носила сине-зеленые одеяния служителей Зебоим. Стаутон располагался на берегах реки, и Морская Королева была здесь одной из самых почитаемых Богинь, особенно в сезон дождей. Стоило шерифу запретить жрецу Бога Тьмы войти в город, как могли поползти слухи, что и приверженцев Зебоим скоро изгонят.

– Позволь им войти, – сказал Ллеу и громко добавил, чтобы все слышали: – Боги Света говорят о свободе выбора. Мы не можем указывать людям, во что можно верить, а во что нельзя.

– Ты уверен? – спросил шериф, нахмурившись. – Мне не нужны неприятности.

– Я всего лишь советую, шериф, – промолвил Ллеу. – Окончательное решение, конечно же, за тобой.

Шериф перевел взгляд с Ллеу на жрицу Зебоим, а затем на паланкин. Но это не помогло. Женщина смотрела на него, прищурившись. Ллеу сказал то, что должен был сказать. Паланкин стоял у ворот, носильщицы терпеливо ждали.

Блюститель порядка выступил вперед и обратился к невидимому гостю:

– Назови свое имя и цель посещения нашего города.

Толпа затаила дыхание.

Ответа не последовало. Но затем рука – женская рука прекрасной формы – раздвинула занавеси. На тонких пальцах сверкнули красные, как кровь, драгоценные камни. Ллеу увидел сидящую в черном паланкине и широко распахнул глаза.

Он никогда в жизни не встречал такой женщины: молодая, не старше двадцати лет, с волосами цвета осенних листьев, тщательно уложенными в прическу и украшенными черным с золотом головным убором, с глазами, напоминающими кусочки янтаря, – яркими и теплыми. Ллеу показалось, что от всего мира повеяло холодом и эти глаза остались единственным источником тепла для человечества. Женщина была одета в платье из какого-то полупрозрачного материала, который откровенно намекал на то, что находится под ним, и в то же время все скрывал. В ее движениях сквозила необычайная грация, а в глазах отражалась печать знания, которым не владеет больше ни один смертный.

Женщина волновала. Она казалась опасной. Ллеу хотел повернуться и уйти с презрительным видом, но вместо этого смотрел на нее как зачарованный, не в состоянии двинуться с места.

– Меня зовут Мина, – произнесла девушка. – Я прибыла в Стаутон по той же причине, что и все остальные честные люди. – Она указала на толпу. – Чтобы разделить радость веселья по случаю прихода весны.

– Мина! – выдохнул Ллеу. – Мне знакомо это имя.

Кири-Джолит был Богом Войны и Доблести и покровительствовал Соламнийским Рыцарям. Ллеу никогда не был ни рыцарем, ни соламнийцем, но он бывал там и учился вместе с рыцарями до того, как решил посвятить свою жизнь служению Кири-Джолиту. Жрецу рассказывали истории о Войне Душ, о молодой женщине по имени Мина, которая вела армии Тьмы от одной победы к другой, и об уничтожении Великой Драконицы Малис.

– Я слышал о тебе. Ты последовательница Такхизис, – сказал Ллеу грубо.