Текст книги "Драконье крыло"

– Если я откажусь, меня тихо уберут – ночью, без свидетелей. Если я соглашусь, я попаду в тот же переплет, что и ваше величество.

– А ты чего ждал? Ты ведь всего лишь наемный убийца! – холодно произнес Стефан.

– А вы, ваше величество, всего лишь человек, который хочет нанять убийцу.

– Хуго насмешливо поклонился и развернулся, чтобы уйти.

– Ты куда? – спросил Стефан.

– С вашего разрешения, я малость задержался. Мне уже час как надлежит быть в аду.

И Хуго решительно направился к двери.

– Черт возьми! Я тебе жизнь предлагаю! Хуго даже не обернулся.

– Маловато будет. Моя жизнь ничего не стоит. Я ею не дорожу. А вы за это хотите подсунуть мне работу, настолько опасную, что вам пришлось расставить мне ловушку, чтобы заставить меня взяться за нее? Знаете, ваше величество, я предпочитаю сдохнуть как угодно мне, а не вам.

И Хуго распахнул дверь. На пороге, преграждая ему выход, стоял королевский курьер. У ног его стояла лампа, и в ее свете лицо курьера выглядело тонким, почти призрачным – и сказочно прекрасным.

«И это курьер? Ну, тогда я сартан!» – подумал Хуго.

– Десять тысяч бочек! – сказал молодой человек. Хуго остановился и снова принялся задумчиво теребить свою бороду. Потом оглянулся на Стефана. Тот стоял у него за спиной.

– Убери ты этот свет, Триан! – раздраженно приказал король. – Ты уверен, что без этого не обойтись?

– Ваше величество, – начал Триан (он говорил почтительно, но держался скорее как человек, дающий совет своему другу, а не как слуга, говорящий с господином), – лучше этого человека вы никого не найдете. Он – единственный, кому можно доверить это дело. Нам стоило больших трудов раздобыть его. Мы не можем позволить себе потерять его. Если вашему величеству будет угодно вспомнить, я предупреждал вас…

– Помню, помню! – перебил его Стефан. Помолчал, пытаясь утихомирить свой гнев. Он с явным удовольствием повелел бы своему «курьеру» отвести убийцу на плаху. Более того, он с удовольствием отрубил бы убийце голову собственноручно. Курьер закрыл лампу железной заслонкой, и комната снова погрузилась во тьму.

– Ладно! – рявкнул наконец король.

– Десять тысяч бочек? – Хуго не верил собственным ушам.

– Да, – ответил Триан. – Когда работа будет выполнена.

– Половину вперед. Половину потом.

– Вперед – твою голову, а потом уже бочки! – прошипел Стефан, стиснув зубы. Хуго шагнул к двери.

– Хорошо, половину вперед! – с трудом выдавил Стефан.

Хуго поклонился в знак согласия.

– Кого надо убить?

Стефан набрал воздуха и издал какой-то звук, отдаленно напоминающий предсмертный хрип.

– Моего сына, – сказал он.

Глава 5. КИРСКИЙ МОНАСТЫРЬ, ВОЛЬКАРАНСКИЕ ОСТРОВА, СРЕДИННОЕ ЦАРСТВО

Хуго не особенно удивился. Само собой, это должен был быть кто-то довольно близкий королю, иначе зачем такая таинственность? Хуго знал, что у Стефана есть наследник. Больше он не знал ничего. Судя по возрасту короля, принцу должно быть циклов восемнадцать-двадцать. Этого довольно, чтобы впутаться в серьезную заварушку.

– Принц здесь, в монастыре. Мы… – Стефан судорожно сглотнул. – Мы сказали ему, что его жизнь в опасности. Он будет считать вас переодетым дворянином, которого наняли, чтобы отвезти его в безопасное место.

У Стефана снова сорвался голос. Он сердито прокашлялся и закончил:

– Принц не будет сопротивляться. Он знает, что это может быть правдой. Его жизни действительно грозит опасность…

– Ну, еще бы! – сказал Хуго. Король напрягся, кольчуга зазвенела, он схватился за меч. Курьер поспешно заслонил собой Хуго.

– Спокойнее, ваше величество! – шепнул он. – Не забывайте, с кем говорите, сэр! – упрекнул он Хуго.

Хуго и ухом не повел.

– Куда я должен отвезти принца, ваше величество? И что с ним сделать?

– Детали вам сообщу я, – ответил Триан. Стефан явно был на пределе – вот-вот сорвется. Он направился к двери, развернувшись боком, чтобы не коснуться убийцы. Вероятно, он сделал это бессознательно, но Хуго угадал его отвращение, мрачно усмехнулся и нанес последний удар.

– И еще одна услуга, которую я предлагаю всем своим клиентам, ваше величество.

Стефан остановился, взявшись за дверную ручку.

– Какая? – спросил он, не оборачиваясь.

– Сообщить жертве, кто поручил мне убить его и почему. Должен ли я сообщить это вашему сыну, ваше величество?

Кольчуга тихонько зазвенела – король снова содрогнулся.

– Мой сын сам все поймет, когда придет время, – сказал он.

Король расправил плечи и вышел в коридор. Его шаги затихли в отдалении. Курьер подошел к Хуго, но молчал, пока не услышал, как где-то вдалеке хлопнула дверь.

– Зря ты это сказал, – тихо заметил Триан. – Ты его сильно задел.

– А что это за курьер такой, – поинтересовался Хуго, – который распоряжается королевскими сокровищами, как своими карманными деньгами, и заботится о том, как бы кто не обидел короля?

– Ты прав, я не курьер. – Молодой человек обернулся к окну, и Хуго увидел, что он улыбается. – Я королевский маг.

Хуго вскинул брови:

– Что-то молод ты для магикуса!

– Я старше, чем кажется, – небрежно ответил Триан. – Войны и власть старят людей, а магия нет. А теперь, если тебе будет угодно последовать за мной, я провожу тебя туда, где приготовлена одежда и все, что понадобится тебе в дороге. Там же я сообщу тебе все, что необходимо знать. Сюда.

Волшебник отступил в сторону, пропустив Хуго вперед. Он держался весьма любезно, но Хуго отметил, что волшебник ловко преградил ему путь к королевским покоям. Хуго направился туда, куда было указано. Триан задержался, чтобы взять лампу, открыл заслонку и пошел вслед за Хуго, держась рядом с ним, чуть позади.

– Тебе придется изображать знатного человека, поэтому мы приготовили тебе соответствующий костюм. На самом деле мы выбрали тебя еще и потому, что ты знатного происхождения, хотя и незаконнорожденный. В тебе есть врожденный аристократизм. Принц очень умный мальчик, его не обманешь простим маскарадом.

Они прошли шагов десять, и волшебник остановился перед одной из многочисленных дверей. Триан отпер дверь все тем же железным ключом. За дверью оказался коридор, перпендикулярный первому. Он выглядел значительно более заброшенным, чем главный. Стены крошились, пол был неровный, так что приходилось ступать с оглядкой. Они свернули налево, в другой коридор, потом еще раз налево, в третий. Каждый следующий коридор был короче предыдущего. Хуго понял, что они уходят в глубь здания. Дальше начались бесчисленные повороты – казалось, они просто кружат по коридорам без всякой цели. Триан всю дорогу говорил не умолкая.

– Мы постарались узнать о тебе все, что можно. Мы знаем, что ты незаконный сын, родившийся от связи твоего отца со служанкой, и что твой благородный отец – чье имя, кстати сказать, мне так и не удалось узнать – выбросил твою мать на улицу. Она погибла во время нападения эльфов на Первопад, а тебя приютили и воспитали кирские монахи. – Триан содрогнулся. – Невеселая это жизнь, однако, – сказал он, понизив голос и кивнув на холодные стены.

Хуго не видел нужды отвечать, поэтому промолчал. Если волшебник думает смутить или отвлечь его этой болтовней и блужданием по коридорам, то он просчитался. Кирские монастыри строятся примерно по одному плану: квадратный двор, окруженный с двух сторон монашескими кельями. С третьей стороны располагались каморки для тех, кто прислуживал монахам, и для сирот, которых орден взял на воспитание, – таких, как Хуго. Там же были кухни, скриптории и больница…

***

Мальчик, лежавший на полу на соломенном тюфяке, закашлялся и пошевелился. В темной нетопленой комнате было ужасно холодно, но мальчик весь горел. Метаясь в бреду, он сбросил с себя тонкое одеяло. В комнату вошел другой мальчик, на несколько циклов старше больного – тому было циклов девять. Старший мальчик с жалостью смотрел на своего друга. Он принес чашку воды. Бережно поставив ее на пол, он встал на колени рядом с больным, опустил пальцы в воду и смочил пересохшие губы малыша.

Тому сразу стало легче. Он перестал метаться и открыл глаза, ища того, кто заботится о нем. Слабая улыбка появилась на тонких бледных губах. Старший мальчик улыбнулся в ответ, оторвал кусок ткани от своей изорванной одежды и намочил в чашке. Отжал, стараясь не пролить ни капля драгоценной воды, и вытер пылающий лоб мальчика.

– Все будет хорошо… – начал он, но тут над ним выросла черная тень, и холодная костлявая рука сдавила его запястье.

– Хуго! Ты что делаешь, а? – голос был ледяным, промозглым и мрачным, под стать этой комнате.

– Я… я хочу помочь Рольфу, брат. У него жар, и Гран-Мауде сказал, что, если жар не спадет, он умрет…

– Умрет? – прогремел монах, так что стены содрогнулись. – Конечно, он умрет! Ему дарована благодать умереть невинным младенцем и избежать зла, присущего всему роду человеческому! Зла, с которым нам приходится бороться ежедневно и ежеминутно! – Монах заставил Хуго вновь опуститься на колени. – Молись, Хуго! Молись, чтобы тебе простился грех, который ты совершил, пытаясь исцелить этого мальчика, нарушив тем самым волю предка! Молись о смерти…

Больной мальчик всхлипнул – он смотрел на монаха, и в глазах у него стоял ужас. Хуго стряхнул с плеча руку монаха и встал.

– Я буду молиться о смерти, – тихо сказал он. – О твоей!

Монах с размаху огрел его посохом. Хуго пошатнулся. Второй удар сбил его с ног. Монах колотил его, пока не выдохся. Потом удалился. Чашка с водой разбилась. Хуго с трудом поднялся с пола и нащупал в темноте мокрую тряпку – от воды или от его собственной крови, было не разглядеть, но тряпка была влажная и прохладная. Хуго бережно положил ее на лоб своему другу. Потом взял малыша на руки, прижал к себе и принялся неуклюже укачивать его. Он держал его на руках, пока мальчик не перестал метаться и дергаться. Маленькое тело застыло и похолодело…

***

– В шестнадцать циклов, – продолжал Триан, – ты бежал из монастыря. Монах, которого я расспрашивал, сказал мне, что перед тем ты пробрался в летописную комнату и узнал имя своего отца. Ты нашел его?

– Нашел, – ответил Хуго, а про себя подумал, что Триану и в самом деле пришлось немало потрудиться. Он побывал у кирских монахов, расспрашивал их – и, похоже, весьма подробно. А это значит… Ну да, конечно. Интересно, очень интересно. Кто из них больше узнает о собеседнике, пока они таскаются по коридорам?

– Он дворянин? – деликатно осведомился Триан.

– По крайней мере, он так себя называл. На самом деле – просто расфуфыренный чурбан.

– Ты говоришь в прошедшем времени. Твой отец умер?

– Я его убил.

Триан остановился как вкопанный и уставился на Хуго.

– Что ты за человек! Просто кровь стынет. Говорить об этом так равнодушно…

– А чего мне беспокоиться? – Хуго шагал дальше не останавливаясь, и Триану пришлось прибавить шагу, чтобы догнать его. – Когда этот ублюдок узнал, что я его сын, он полез на меня с мечом. Я был безоружен. Кончилось тем, что я воткнул этот меч ему в брюхо. Я присягнул, что это вышло случайно, и шериф мне поверил. Я ведь был еще мальчишкой, а мой папаша славился своим распутством: девочки, мальчики – ему было без разницы. Я никому не сказал, кто я такой, но дал понять, что папаша на меня покушался. Кирские монахи дали мне неплохое воспитание, так что я могу изобразить знатную персону. Шериф решил, что я сын какого-то дворянина, а папаша похитил меня, чтобы утолить свою похоть. Шериф был только рад замять это дело. О каком-то там возмездии и речи не было.

– Но это не было случайностью?

Триан оступился и инстинктивно схватился за Хуго. Тот поддержал волшебника под локоть, не дав ему упасть. Они спускались все ниже и ниже, углубляясь в недра монастыря.

– Не было. Я вырвал у него меч – это оказалось нетрудно, он был пьян. Я назвал имя моей матери, сказал ему, где ее похоронили, и воткнул меч ему в живот. Он умер слишком быстро. Но это я понял только потом.

Триан заметно побледнел. Он поднял лампу повыше, осветив ею мрачное лицо Хуго.

– Принц не должен страдать! – сказал он.

– Вот именно, поговорим о деле, – улыбнулся Хуго. – Славно мы поболтали, не правда ли? Интересно, что вы пытались разузнать? Что я лучше, чем моя репутация? Или наоборот, что я еще хуже?

Но Триана было не так-то просто сбить с толку. Он взял Хуго за руку, наклонился к нему и заговорил шепотом, хотя, насколько видел Хуго, никто, кроме летучих мышей, их подслушать не мог.

– Он должен умереть легко и быстро. И внезапно. Без страха. Может быть, во сне. Знаете, есть такие яды… Хуго вырвал руку:

– Я свое дело знаю. Хотите так – сделаю так. Вы заказчик. Точнее, насколько я понимаю, вы говорите от имени заказчика.

– Он хочет именно этого.

Триан явно успокоился и вздохнул с облегчением. Они прошли еще немного и остановились перед очередной запертой дверью. Триан не стал отпирать ее – он поставил лампу на пол и сделал Хуго знак заглянуть в замочную скважину. Хуго пригнулся и заглянул в комнату.

Хуго не был человеком чувствительным и тем более не имел привычки проявлять свои чувства. Но, увидев свою будущую жертву, он нахмурился. Он ожидал увидеть честолюбивого юнца циклов восемнадцати. А в комнате спал на соломенном тюфяке белокурый мальчик с задумчивым лицом, всего циклов десяти от роду.

Хуго медленно выпрямился. Волшебник поднял лампу повыше и заглянул ему в лицо. Убийца был мрачен. Триан снова вздохнул и озабоченно наморщил свой гладкий лоб. Прижав палец к губам, он отвел Хуго в соседнюю комнату, через две двери от первой. Волшебник отпер ее все тем же ключом, пропустил Хуго внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Все не так просто, не правда ли? – спросил он, понизив голос.

Хуго огляделся, потом обернулся к обеспокоенному магу.

– Курить охота. А трубку у меня в тюрьме отобрали. У вас не найдется лишней трубки?

Глава 6. КИРСКИЙ МОНАСТЫРЬ, ВОЛЬКАРАНСКИЕ ОСТРОВА, СРЕДИННОЕ ЦАРСТВО

– Но вы нахмурились, помрачнели… Я подумал…

– Что у меня рука не поднимется убить ребенка? «Ему даровано право умереть невинным младенцем и избежать зла, присущего всему роду человеческому!» – вспомнилось Хуго. Эта темная и холодная комната пробудила в нем мрачные воспоминания. Хуго отмахнулся от них. Напрасно он позволил себе расчувствоваться. В очаге пылал огонь. Он достал щипцами уголек и поднес его к трубке, которую маг достал из мешка, лежащего на полу. Стефан, похоже, позаботился обо всем.

Хуго затянулся. Стрего разгорелся, и старые воспоминания ушли.

– Да нет, хмурился я по другому поводу. На себя сердился. Я… я просчитался. Подобные промахи могут дорого обойтись. Но все же интересно, почему такого ребенка хотят убить. Что он сделал? Чем провинился?

– Он… он виноват в том, что родился, – пробормотал Триан. Он явно сказал это не подумав и покосился на Хуго, надеясь, что тот не слышал.

Но убийца ничего не упускал. Он попыхивал трубочкой и вопросительно смотрел на волшебника.

Триан покраснел.

– Вам заплатили достаточно, чтобы не задавать вопросов, – отрезал он. – Кстати, вот ваши деньги.

Он порылся в кошельке, висевшем у него на поясе, достал пригоршню монет и отсчитал пятьдесят по сто бочек.

– Я думаю, королевского клейма будет довольно? Хуго поднял бровь, бросил уголек обратно в очаг.

– Если это не фальшивка…

Попыхивая трубкой, чтобы она не погасла, Хуго взял деньги и принялся внимательно рассматривать их. Это были настоящие, полновесные монеты. На одной стороне был выбит бочонок, на другой – портрет Стефана (не слишком похожий). В королевстве, где не столько торгуют, сколько обмениваются либо грабят (король и сам был известным пиратом – собственно, именно нападения на эльфийские корабли помогли ему завоевать трон), «двойной бочонок» увидишь нечасто, и немногим доводилось держать его в руках. Его стоимость обеспечивалась главной драгоценностью – водой.

Воды в Срединном царстве было очень мало. Дожди выпадали нечасто, и вся вода немедленно уходила в пористый коралит. На коралитовых островах не было ни рек, ни ручьев. Вода собиралась только в растениях. Выращивание хрустальных деревьев и чашелистников – дело сложное и трудоемкое, но это был основной способ добывания драгоценной жидкости для людей Срединного царства (другим способом было нападение на эльфийские корабли) . Так что эта работа должна была обеспечить Хуго на всю оставшуюся жизнь. Можно вообще удалиться от дел. И все это – за то, чтобы убить какого-то мальчишку?

Чушь какая-то. Хуго взвесил монеты в руке и снова посмотрел на волшебника.

– Ладно, – неохотно согласился Триан, – наверно, придется тебе кое-что объяснить. Ты ведь знаешь, что сейчас происходит на Волькаранах и в Улиндии?

– Понятия не имею.

На столике стоял кувшин, таз и кружка. Убийца взял кувшин и налил воды в кружку. Попробовал.

– М-м! Из Нижнего царства! Неплохо.

– Пей и умывайся, – приказал Триан. – Ты ведь должен сойти за благородного человека. И не только по виду, но и по запаху. Ты хочешь сказать, что не разбираешься в политике?

Хуго сбросил плащ, наклонился над тазом и принялся умываться. Он плеснул водой себе на плечи, взял кусок простого мыла и принялся намыливать лицо, грудь и спину, слегка морщась, когда мыло попадало на свежие ссадины.

– Надо же, всего два дня просидел в тюрьме, а как провонял! А что касается политики… Мне до нее нет дела. Разве что пара лишних заказчиков… Я даже не знал наверняка, есть ли у Стефана сын.

– Есть, – холодно сказал волшебник. – И еще у него есть жена. Всем известно, что их брак был чисто политическим – они заключили его ради того, чтобы объединить два могущественных народа и помешать им перерезать друг друга, оставив людей на милость эльфов. Однако королева предпочла бы, чтобы вся власть была сосредоточена в ее руках. Но корона Волькаранских островов передается только по мужской линии. Поэтому Анна могла захватить власть только через своего сына. Заговор был раскрыт лишь недавно. Король едва сумел спастись. Но мы опасаемся, что в следующий раз он может погибнуть.

– Так что вы решили избавиться от мальчишки. Насколько я понимаю, это решает проблему, но зато король остается без наследника.

Хуго, зажав трубку в зубах, стянул штаны и плеснул на себя водой. Триан отвернулся – то ли из стыдливости, то ли ему просто было неприятно смотреть на многочисленные шрамы – иные совсем свежие, – которыми было покрыто тело Хуго.

– Стефан не так глуп. Мы подумали об этом. Мы объявим войну Аристагону, и все люди, включая народ королевы, должны будут объединиться. Во время войны Стефан разведется с Анной и женится на какой-нибудь волькаранке. К счастью, его величество еще в том возрасте, когда мужчина может иметь детей – много детей. Во время войны будет не до раскола. А к тому времени, как настанет мир – если он настанет, – Улиндия слишком ослабеет, чтобы отколоться.

– Да, хитро задумано, – согласился Хуго. Он отбросил полотенце, выпил две кружки прохладной вкусной воды из Нижнего царства, потом достал из угла горшок и облегчился. Управившись со всеми этими делами, он принялся перебирать разные одеяния, разложенные на кровати. – А с чего это эльфы станут воевать с нами? У них своих проблем хватает.

– А я-то думал, ты не разбираешься в политике, – едко заметил Триан. – Поводом для войны послужит смерть принца.

– А-а! – Хуго надел нижнее белье и натягивал плотные шерстяные штаны. – Чистенько сработано. Так вот почему вы решили поручить это мне, вместо того чтобы убрать мальчишку с помощью нехитрой магии!

– Да… – У Триана сорвался голос, он словно подавился этим словом. Хуго, надевавший через голову рубашку, остановился и пристально посмотрел на мага. Но тот отвернулся. Хуго прищурился, отложил трубку и продолжал одеваться, но медленнее, внимательно следя за каждым словом и жестом волшебника.

– Надо устроить так, чтобы наши люди нашли тело мальчика на Аристагоне. Это сделать нетрудно. Распустим слух, что принц похищен эльфами, и разошлем людей на поиски. Я дам вам список возможных мест. Насколько я понимаю, у вас есть драккор…

– Построенный эльфами. Очень кстати, не правда ли? – заметил Хуго. – Надо же, как вы все продумали. Даже ухитрились повесить на меня убийство лорда Рогара…

Хуго облачился в бархатный камзол – черный, с золотым галуном. На кровати лежал меч. Хуго взял его, внимательно осмотрел, пару раз махнул им в воздухе для пробы, кивнул, сунул меч обратно в ножны и пристегнул его к поясу. Кинжал он сунул в сапог.

– Небось сами же его и прикончили…

– Нет! – Триан резко повернулся к нему. – Лорда убил его домашний маг – насколько я понимаю, об этом ты и сам догадался. Мы просто воспользовались удобным случаем. «Позаимствовали» твой кинжал, оставили его в трупе и шепнули твоему другу-рыцарю, что тебя недавно видели поблизости.

– Ну да, конечно. Уложили меня на плаху, натравили этого психа с тупым мечом, а потом спасли мне жизнь и решили, что с перепугу я соглашусь на все, что угодно.

– Любой другой согласился бы. Насчет тебя я уверен не был. И оказался прав. Впрочем, я уже говорил это Стефану – ты при этом был.

– Значит, нужно отвезти мальчишку на Аристагон, убить его, оставить труп, который потом привезут безутешному отцу, безутешный отец будет рвать на себе волосы и поклянется отомстить эльфам, и весь род человеческий двинется на войну. А вы не подумали, что эльфы не такие дураки? Им сейчас война – как собаке пятая нога. У них там мятеж, а это штука серьезная.

– Похоже, ты знаешь об эльфах больше, чем о собственном народе! Между прочим, кое-кто мог бы счесть это странным.

– Между прочим, корабль время от времени нужно чинить и восстанавливать магию. А это можно сделать только у эльфов.

– Значит, ты якшаешься с врагами… Хуго пожал плечами:

– При таком деле, как мое, враги повсюду. Триан облизнул губы. Беседа явно была ему не по вкусу. «Вот тебе и придворная жизнь», – подумал Хуго.

– Как известно, эльфы время от времени похищают людей и бросают изуродованные тела так, чтобы люди их нашли – для устрашения, – сказал Триан, понизив голос. – Устрой так, чтобы можно было подумать…

– Я все устрою. – Хуго положил руку на плечо волшебнику и с удовольствием отметил, что молодой человек содрогнулся. – Я свое дело знаю.

Он собрал монеты, снова осмотрел их, опустил две из них во внутренний кармашек камзола. Остальные уложил в кошель и убрал на дно мешка.

– Кстати, о деле. Как мне получить остальную плату и каковы гарантии, что я не получу вместо платы стрелу в бок?

– Мы даем слово. Слово короля. Что касается стрелы, – насмешливо заметил Триан, – ты, надеюсь, сам сумеешь позаботиться о себе.

– Сумею, – кивнул Хуго. – И не забывайте об этом.

– Угрожаете? – усмехнулся Триан.

– Обещаю, – холодно ответил Хуго. – А теперь нам пора. Путешествовать лучше ночью.

– Дракон доставит тебя к вашему кораблю…

– …А потом вернется и укажет вам дорогу к нему? Ну уж нет.

– Мы даем тебе слово… Хуго ухмыльнулся:

– Слово человека, который нанял меня, чтобы убить собственного сына!

– Не смей! – вспыхнул молодой волшебник. – Тебе не понять… – Он осекся на полуслове. Хуго бросил на него пронизывающий взгляд.

– Чего мне не понять?

– Ничего. Ты ведь сам говорил, что не интересуешься политикой. – Триан сглотнул. – Думай что хочешь. Это не имеет значения.

Хуго задумчиво посмотрел на волшебника и понял, что больше из него ничего не вытянешь.

– Скажите, где мы находимся, и я сам найду дорогу.

– Это невозможно. Это тайное убежище. О нем никто не должен знать!

– Но я даю слово! – насмешливо сказал Хуго. – Так что мы на равных.

Триан покраснел еще сильнее и так закусил губу, что, когда волшебник снова заговорил, Хуго увидел у него на губе белые следы от зубов.

– Зачем это нужно? Ты укажешь мне примерное направление – хотя бы название острова. Я велю дракону отнести вас с принцем к ближайшему городу и оставить там. Это все, что я могу сделать для тебя.

Хуго подумал, потом кивнул. Выбил пепел из трубки, сунул ее в мешок и принялся исследовать его содержимое. Очевидно, содержимое мешка его устроило, потому что он снова кивнул и завязал мешок.

– У принца тоже есть мешок с едой и одеждой. Этого должно хватить… должно хватить на месяц.

– Я думаю, что управлюсь быстрее, – спокойно заметил Хуго, набросив на плечи шерстяной плащ. – Все зависит от того, далеко ли от того города, куда мы прилетим, до корабля. Можно нанять дракона…

– Смотри, чтобы принца не заметили! Правда, за пределами двора немногие знают его в лицо, но если кто-то его узнает…

– Не дергайтесь. Я знаю, что делаю.

Хуго говорил тихо, но в глазах у него вспыхнул предостерегающий огонек, и волшебник счел за лучшее не накалять обстановку.

Хуго взвалил мешок на плечи и двинулся к двери. Но тут заметил боковым зрением какое-то движение. Он обернулся и увидел, как королевский палач поклонился и, очевидно, повинуясь какому-то приказу, неслышному для Хуго, ушел со своего поста. Во дворе осталась только плаха. Она была такой белой и чистой, сулила такое быстрое и легкое избавление… Хуго остановился. Он вдруг почувствовал, как незримая нить Судьбы обвилась вокруг его шеи и куда-то тащит, затягивая в ту же сеть, где уже запутались Триан с королем.

Один-единственный удар меча – и свободен.

Удар меча – против десяти тысяч бочек.

– А какой знак я должен привезти? – спросил Хуго у Триана, накручивая на палец прядь бороды.

– Что за знак? – удивился Триан.

– Ну, в доказательство того, что я сделал свое дело. Ухо? Палец? Или что другое?

– Избави предки! – Волшебник стал белее мела. Он пошатнулся, ему пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Поэтому он не видел, как губы убийцы растянулись в мрачной улыбке, как он слегка кивнул, словно получил ответ на какой-то важный вопрос.

– П-прости… за невольную слабость, – пробормотал Триан, вытирая трясущейся рукой вспотевший лоб. – Я несколько ночей не спал, а потом, этот полет оказался чересчур быстрым для меня. Да, конечно, нам нужно доказательство. Принц… – Триан сглотнул, потом, видимо, взял себя в руки.

– Принц носит на шее амулет, ястребиное перо. Этот амулет принес ему мистериарх из Верхнего царства, когда принц был еще младенцем. Амулет защищен магией, и его нельзя снять, пока принц жив.

Триан судорожно вздохнул.

– Привези этот амулет, и мы будем знать, что принц… – Голос у него сорвался.

– Какой магией? – недоверчиво спросил Хуго. Но волшебник, бледный как смерть, молчал как убитый. Он покачал головой – то ли не хотел отвечать, то ли просто не мог говорить, Хуго так и не понял. Во всяком случае, было ясно, что больше никаких сведений ни о принце, ни об амулете от него не добьешься.

Да, наверно, и не стоит. Такие волшебные штучки давали чуть ли не каждому младенцу – они защищали от поноса, или от крыс, или от падения в огонь. Большинство амулетов, продаваемых бродячими шарлатанами, обладало не большей магической силой, чем булыжник на дороге. Конечно, у королевского сына амулет должен быть настоящим, но Хуго еще не видел ни одного амулета, который мог бы защитить человека от хорошего удара ножом. Правда, говорят, давным-давно были на свете волшебники, которые обладали подобной силой, но это было очень давно. Все они уже много циклов назад оставили Срединное царство и поселились в Верхнем. И вот теперь один из них спустился сюда, чтобы одарить младенца перышком?

«Этот Триан держит меня за круглого идиота», – подумал Хуго.

– Приди в себя, волшебник! – сурово сказал он. – А не то принц обо всем догадается.

Триан кивнул и с радостью принял кружку воды, которую протянул ему Хуго. Он прикрыл глаза, отхлебнул воды, сосредоточился и через несколько мгновений спокойно улыбнулся. Лицо его снова приобрело нормальный цвет.

– Я готов, – объявил Триан и повел Хуго в ту комнату, где спал принц.

Волшебник вложил ключ в замочную скважину, отпер дверь и отступил в сторону.

– А вы не собираетесь представить меня? Объяснить, в чем дело?

Триан покачал головой.

– Нет, – сказал он тихо. Хуго заметил, что волшебник старается смотреть прямо перед собой и не заглядывать в комнату. – Теперь все в твоих руках. Я оставлю тебе лампу.

Он повернулся и быстро пошел – почти побежал – прочь. Скоро он скрылся в темноте. Острый слух Хуго уловил щелчок замка. По коридору пронесся сквозняк, и тут же прекратился. Волшебник ушел.

Хуго пожал плечами, пощупал монеты в кармане камзола, взялся на всякий случай за меч, поднял лампу, вошел в комнату и принялся разглядывать мальчика.

Нельзя сказать, чтобы Хуго любил детей. Он их почти и не видел. Своего детства он не помнил – это и неудивительно, оно было слишком коротким. Кирские монахи не поощряли веселой, беспечной детской невинности. И потому каждый ребенок в монастыре сразу сталкивался лицом к лицу с суровой реальностью. В этом мире, где не было богов, кирские монахи поклонялись единственному, что было определенно и неизбежно, – смерти. Жизнь дается людям случайно, без толка и смысла. Никто не волен выбирать, когда ему родиться. Грешно радоваться столь сомнительному и неверному дару. Смерть же приходит к каждому в назначенный час. Смерть – это радостное освобождение.

Оттого-то кирские монахи брали на себя обязанности, которых большинство людей страшится и сторонится. Их называли Братьями Смерти.

Они не ведали жалости к живым. Все их помыслы были лишь о смерти. Кирские монахи не занимались целительством. Но когда трупы умерших от чумы валялись на улицах, именно Кир подбирали их, совершали торжественные обряды и сжигали их. Нищих, . которые не могли найти себе убежища в кирских монастырях, пока были живы, радушно принимали там после смерти. Самоубийц – проклятых предками, позор семьи – Кир встречали с почетом и хоронили, как героев. Кирские монахи заботились о телах убийц, воров, проституток. И именно они после битвы подбирали тела тех, кто поплатился жизнью в очередной сваре.

Единственные живые существа, о которых Кир хоть как-то заботились, были сироты мужеска пола, у которых не оставалось никаких родичей. Кир брали их к себе и воспитывали. Куда бы ни отправлялись монахи – а по зову своей веры им приходилось присутствовать при множестве жутких и кровавых событий, – они брали детей с собой, заставляли их помогать и в то же время приучали к мысли о том, что жизнь жестока и что единственное убежище – смерть. Именно эти мальчики, выросшие в монастырях и с детства проникшиеся темными верованиями Кир, пополняли собой ряды ордена. Кое-кто убегал подобно Хуго, но и Хуго всю жизнь чувствовал над собой тень черных капюшонов вырастивших его монахов.

Поэтому, глядя на спящего ребенка, Хуго не испытывал ни жалости, ни угрызений совести. Просто новая работа – и, похоже, весьма трудная и опасная. Хуго чувствовал, что волшебник ему солгал. Осталось понять, в чем именно.

Убийца бросил мешок на пол и потыкал мальчика ногой: