Текст книги "Второе поколение"

9. Черная лилия, белая роза

– Твердыня, известная под именем Башни Верховного Жреца, была выстроена в Век Силы Винасом Соламнусом, основателем ордена Соламнийских Рыцарей. Твердыня прикрывает перевал Западные Ворота, дорога с которого ведет в один из прекраснейших городов Ансалона, Палантас.

После Катаклизма, в коем невежественные люди винят напрасно Соламнийских Рыцарей, Башня Верховного Жреца опустела, ибо прежние хозяева почти забросили ее. Но в годы Войны Копья она стала опорной защитной крепостью, удерживавшей земли Палантаса от разграбления силами Тьмы.

Астинус записал в подробностях все деяния защитников твердыни. Вы можете и теперь найти эту рукопись в большой библиотеке Палантаса, где она значится под названием «Драконы Зимней Ночи».

В этой книге можно прочесть о битве, в которой пал Стурм Светлый Меч, сражавшийся один на один со всем драконьим воинством тьмы. Вот что гласит она:

«Стурм, прищурясь, смотрел на восток. Полуослепленый лучами восходящего солнца, он увидел дракона, маячившего в небе, словно сгусток тьмы. Синие его крылья плескались в солнечном свете, он несся прямо на Стурма. Два других дракона отошли назад, всадники остановили их поодаль, выжидая, готовые бросится в любой миг на помощь своему повелителю.

Приближавшийся дракон внезапно скрылся из виду, а через мгновение вынырнул прямо перед Стурмом из-под стены башни. Зловонное дыхание зверя обжигало рыцаря, огромный коготь одним ударом распорол его доспех до кожаного испода…

Повелительница Драконов воздела копье, острие его блеснуло в солнечном свете. Перегнувшись через луку седла, она с силой вонзила копье в рыцаря, сокрушая доспех, плоть и кости…»

Стил обвел своих спутников немного злорадным взглядом. Карамон был потрясен, Полуэльф же не выказал ни удивления, ни восхищения, лишь заметил спокойно:

– У тебя прекрасная память.

– Повелитель Ариакан говорит, что врага нужно знать лучше, чем друга, – не без гордости ответил Стил. Он умолчал о том, что впервые услышал эту историю не от Ариакана, а от приемной матери, еще в детстве.

Танис поднял глаза к бойницам зубчатой башни, высившейся над крепостной стеной.

– Вот там принял смерть твой отец. И кровь его не удается смыть с камней и по сей день.

Стил взглянул вверх и хмуро подумал, что теперь на башне народу куда больше, чем в тот час, когда Стурм вышел на ее защиту. Быстро же они вернулись сюда, как только был кончен бой, в котором его отец был обречен погибнуть! Он словно наяву увидел яркое солнце, кровь, пятнающую серебристо-белый плащ, заливающую плиты. Сердце его забилось сильнее и чаще. Сколько раз просил он мать рассказать именно эту историю… Не было ли это голосом крови?..

Юноша взглянул на своих спутников и словно упал с небес на землю. Не будь дураком, сказал он себе. Это просто легенда, при чем тут голос крови?

– Стена как стена, камень и камень, – пожал он плечами. – Пойдемте глянем на нее поближе.

Они спускались с холмов, обходя Башню с запада. Протянувшись над распадком меж холмами, от дороги к главным воротам крепости вел большой широкий мост. Под этим мостом и находился Чертог Паладайна, где покоились останки Стурма Светлого Меча и иных рыцарей, павших при защите крепости.

И уже посвященные в рыцари, и только готовящиеся стать одним из паладинов Такхизис с равным усердием изучали Устав Башни Верховного Жреца.

Его, вместе с изображениями святыни Соламнийских Рыцарей, принес на остров Ариакан, проживший здесь в плену много лет.

Но одно дело изучать списки и рисунки твердыни и совсем другое – увидеть ее воочию. Стил был поражен. Он и не предполагал, что Башня окажется такой большой – и вместе с тем невероятно пропорциональной.

Жестоко высмеяв собственное восхищение, он начал считать стражей у бойниц и у главных ворот. Эти сведения пригодятся потом Повелителю..

На мосту перед Башней всегда было многолюдно, и нынешнее утро лишь подтверждало это правило. Сразу за ними ехал неспешным шагом какой-то рыцарь, рядом с ним восседала на белом жеребце его жена, а чуть отставая, ехали следом трое их очаровательных дочерей. Бесконечным потоком тянулись тележки и повозки – окрестные землепашцы ежедневно привозили в крепость свежий хлеб, фрукты, вино и эль. Обгоняя менее торопливых путников, в ворота проскакала целая кавалькада рыцарей с оруженосцами и конюшими. Стил внимательно разглядывал их оружие и доспехи, стараясь запомнить как можно больше.

Не иссякал и поток простых окрестных жителей, приехавших в крепость по делам, из любопытства или с жалобой на драконов, разоряющих их деревни.

Из ворот вышла компания кендеров, злых и мрачных, руки у них были связаны. Их сопровождал неулыбчивый рыцарь с суровым лицом, волокший по плитам мешки с их нехитрыми пожитками. Незваных гостей выставили за ворота и указали, в каком направлении расположен ближайший пограничный пост.

– Ты видел это, Танис? – пихнул Карамон друга в бок, когда угрюмая шайка торопливой трусцой пробежала мимо. Танис кивнул:

– Всемилостивый Паладайн! У нас могут быть неприятности.

– Ну и как вы собираетесь провести меня туда? – поинтересовался Стил, и на этот раз насмешка его была вполне уместна. Стражи у ворот останавливали и расспрашивали каждого, кто, по их мнению, выглядел подозрительно.

– Прошли же туда кендеры, – заметил Карамон.

– Это вовсе не значит, что они прошли через главные ворота, – возразил Танис. – Знаешь поговорку: «Был бы лаз, а крысы и кендеры не замедлят». А ты вряд ли пролезешь в крысиную нору, Карамон.

– Пожалуй, – серьезно кивнул гигант, поводя плечами.

– Значит, придется прибегнуть к хитрости. Возьми мой плащ, мальчик, а ты, Карамон, сними синий. Я заговорю со стражей у ворот – они непременно захотят поболтать со мной, – и вы тем временем проскочите…

– Нет, – сказал Стил.

– Что значит «нет»?

– Я не желаю прятаться. Я не хочу входить сюда как… кендер. – Голос Стила угрожающе зазвенел. – Либо рыцари впустят меня такого, какой я есть, либо пусть не пускают вовсе.

Танис потер переносицу, размышляя, стоит ли пускаться в пререкания, но тут Карамон рассмеялся неожиданно весело.

– Что ты нашел в этом смешного? – мрачно осведомился Полуэльф.

Карамон смутился и закашлялся.

– Прости, Танис, но Стил был сейчас так похож на Стурма, что я просто не удержался. Разве ты не помнишь, как мы нашли синий хрустальный жезл и засели в трактире, думая, что сбили погоню со следа? И когда в двери ввалилась та компания хобгоблинов и охотников, мы все устремились к задней двери на кухне

– все, кроме Стурма.

Он спокойно сидел за столом и потягивал свой эль. Помнишь, что он тебе ответил, когда ты крикнул: «Беги!» «Что? Бежать от этих недоносков?»

У Стила сейчас было точь-в-точь такое же лицо. А у нас в итоге выдалась тогда веселенькая ночка!

– Глядя на физиономию твоего племянника, я вспоминаю, что Стурмовы понятия о чести и гордости несколько раз едва не лишили нас головы! – сердито отозвался Танис.

– Но ведь именно за это мы его и любили, – примирительно сказал Карамон.

– Да, – вздохнул Танис. – Да, все верно, но иногда мне так хотелось просто придушить его голыми руками!

– Предлагаю посмотреть на это с другой стороны, Полуэльф, – вдруг весело сказал Стил. – Пусть это будет знак от твоего бога, Паладайна.

Если он хочет, чтобы я вошел, он сделает так, что я войду. Нет – значит нет.

– Хорошо, – напряженно сказал Танис. – Я принимаю твой вызов.

Пусть будет так, как захочет Паладайн. Но! – Тут Танис предупреждающе воздел кверху палец. – Не произноси ни слова, что бы я там ни говорил, ясно? Нам не нужны неприятности.

– Ясно, – усмехнулся Стил. – Я бы устроил вам неприятности, но в горах осталась моя мать. Если я не вернусь, Ариакан разорвет ее на куски.

Седой воин отвернулся, пряча в бороде улыбку.

– Да, за это мы его тоже любили, – пробормотал он.

Стил сделал вид, что не расслышал его слов. Развернувшись, он зашагал прямо к воротам Башни Верховного Жреца, не заботясь о том, поспевают за ним старшие или нет.

Танис и Карамон нагнали его и убедили не убегать вперед, а держаться между ними. Так он и шел, словно юный властитель, прямой и гордый, с двумя бывалыми телохранителями по бокам, чьи ладони лежат на рукоятях мечей, а глаза напряженно следят, Не попытается ли кто-нибудь преградить им путь.

Но, к изумлению обоих стражей молодого задиры, никто не обращал на них ни малейшего внимания. Люди скользили по черным доспехам Стила равнодушными взглядами, словно каждый день видели, как будущий Рыцарь Такхизис навещает Башню Верховного Жреца. Танис недоумевал. Единственной, кто не сводила глаз с юного воина, была красавица верхом на черной кобыле.

Ее родитель – видимо, один из рыцарей Башни – пробивал им двоим путь сквозь толпу и был слишком занят, чтобы смотреть за дочерью. А она бросала на Стила самые томные взгляды, какие только возможно. К счастью, он их не заметил.

Танис не понимал, что происходит, и на всякий случай ускорил шаг. Они были уже у самых ворот, и Полуэльф заново перебирал в уме все доводы, которые могли бы убедить стражей впустить в твердыню Паладайна воспитанника Такхизис. Сказать по чести, ни один из них не был достаточно убедителен. Единственное, на что он мог рассчитывать, это на свое имя, – и пожалел, что не может сейчас появиться перед воротами при всех знаках отличия, какие полагались ему по статусу Посредника.

Полуэльф вдохнул, как перед прыжком в холодную воду, придал своему лицу выражение «делайте-как-я-велю» – и шагнул навстречу стражам у ворот.

Карамон и Стил отставали от него всего на пару шагов. Стил был несколько бледен, но решителен. Он закинул голову назад и презрительно скривил губы.

Один из рыцарей шагнул им навстречу. Он оглядел пришельцев приветливо и бестревожно.

– Как ваши имена, досточтимые господа? – вежливо проговорил он. – А также род занятий, если позволите.

– Я – Танис Полуэльф. – От волнения голос Таниса сорвался, и слова прозвучали отрывисто, как команда. Он сглотнул, немного успокоился и сказал уже тоном ниже:

– Со мною Карамон Маджере…

Имена произвели впечатление.

– Танис Полуэльф и прославленный Карамон Маджере! – воскликнул юный рыцарь. – Я счастлив, что именно мне выпала честь приветствовать вас в нашей крепости! – Он обернулся и быстро бросил через плечо:

– Прибыл Танис Полуэльф. Беги доложи Магистру Вильяму!

Магистр Вильям, по-видимому, был нынешний глава этого Дома Ордена.

– Нет, нет, не надо никакого шума! – поспешно воскликнул Танис. – Мы пришли всего лишь навестить Чертог Паладайна. Вы знаете, здесь похоронены наши друзья. Мы пришли навестить их.

Это сообщение, казалось, привело рыцаря в еще больший восторг.

– Разумеется, господин мой! Как вам будет угодно!

Он взглянул на Карамона, на лице которого ясно было написано, что живым он не дастся, – и перевел взгляд на Стила.

Танис перестал дышать. Он был уверен, что из добродушно-приветливого лицо рыцаря сейчас сделается замкнутым и холодным, а в следующий миг он поднимет тревогу и вся Башня схватится за мечи и копья…

– Я вижу, вы тоже приняли посвящение как Рыцарь Короны? – приветливо сказал стражник. Он смотрел на Стила в упор, поэтому предположить, что молодой рыцарь обращался к кому-то другому, было невозможно. Соламнийский Рыцарь коснулся своего нагрудного панциря, на котором красовался знак одной из начальных ступеней иерархической лестницы Ордена. Он отсалютовал Стилу как равному и товарищу и поклонился. – Я – рыцарь Реджинальд. Но вашего лица я не припомню. Где вы проходили обучение?

Танис сморгнул. Что творится в Башне? Он взглянул на Стила – как можно было принять за Знак Короны топор и череп, оплетенные черной лилией?

Неужели же Соламнийские Рыцари забыли, как выглядят Знаки Такхизис?

Но быть может, молодой рыцарь их просто не видит? Быть может, мальчишка – маг и зачаровал стражника? Танис взглянул на сына Китиары почти с испугом, но тут же успокоился: нет, Стил явно сбит с толку точно так же, как и он сам. Вид у него был растерянный и даже несколько глупый.

Что же до Карамона, то рот простодушного гиганта был открыт так широко, что там мог бы свить гнездо воробей, а он бы и не заметил.

– Так где же вы обучались? – повторил свой вопрос Реджинальд самым дружеским тоном.

– В Кендерморе, – брякнул Танис первое, что пришло в голову.

– Ну как же! – радостно улыбнулся рыцарь. – Я наслышан о тамошних учителях! Сам я, скорее, из школы Устричного. Это ваш первый приезд к нам?

Знаете, мне пришла в голову прекрасная мысль! – Реджинальд обернулся к Танису. как к старшему. – После того как вы навестите друзей, не оставите ли вы своего друга у нас на день-другой? Через полчаса меня сменят. Я показал бы ему окрестности и всю Башню…

– Мысль и в самом деле прекрасная, но мы, к сожалению, не можем! – выдохнул Танис. Он уже был совершенно мокрый под своей кожаной курткой. – Мы… нас ждут в Палантасе! Наши жены… Мальчик женился всего неделю назад. Верно, Карамон?

Карамон наконец осознал, что к нему обращаются с вопросом. Он закрыл рот. А секунду спустя, спохватившись, пробормотал что-то насчет Тики и юной невесты.

– Как-нибудь в другой раз, – заключил Танис, уже вполне придя в себя. Он кинул быстрый взгляд на Стила: не смеется ли? Но юноша стоял бледный и онемевший, словно громом пораженный.

«Ага, – подумал Танис не без злорадства, – будешь знать, как вызывать на поединок бога!»

Но тут у ворот появился Магистр Вильям, и Танису снова пришлось изворачиваться. Магистр Вильям оказался рыхлым, немощным стариком. О таких, как он, вне зависимости от возраста и положения в Ордене, Стурм говорил: «Он принес Клятву и теперь думает, что она на пару с Милосердием сделает за него все остальное». Танис с горечью подумал, что таких теперь становится все больше и больше, – мирное время избаловало рыцарей.

Магистр Вильям жил в этом мире лишь из жалости к нему какого-то бога – или богини.

Разумеется, Магистр немедленно выказал желание лично сопровождать столь высоких гостей в Чертог Паладайна.

– Благодарю, господин мой, но это, право же, излишне, – отказался Танис.

– Для нас они – не столько герои, сколько друзья, и нам хотелось бы побыть там без чужих людей.

Нечего и думать об этом! (Апчхи!) Магистр никак не может позволить этого! (Чхи!) Танис Полуэльф, прославленный Карамон Маджере и их юный друг, Рыцарь Короны, который впервые побывает в Чертоге Паладайна! Нет, нет (Чхи, чхи!), он непременно должен дать им хотя бы достойный эскорт!

И эскорт не замедлил явиться – шесть рыцарей при полном вооружении.

Магистр сам семенил впереди, указывая дорогу, а процессия двигалась вслед за ним торжественно и печально, словно похоронное шествие.

– Не исключено, что наше, – пробормотал себе под нос Танис.

Он краем глаза взглянул на Карамона. Нельзя сказать, что гигант выглядел умиротворенно. Заметив взгляд друга, он еле заметно пожал плечами: неизбежное зло приходится терпеть не ропща.

Процессия остановилась перед двустворчатыми железными дверьми со Знаками Паладайна. За этими дверьми начиналась лестница, ведущая вниз, к корням холма, на котором стояла Башня.

– Что ты с ними сделал? – шепнул Стил Танису, не глядя на него.

Рыцари окружали их живыми изваяниями.

– Я? Ничего.

– Но ведь это чары. Ты, наверное, немного маг?

– Нет, я не маг, – тихо ответил Полуэльф. – Но могу сказать тебе, что это было. Ты хотел знак, и ты получил его.

Стил побледнел. На лице его ясно читался благоговейный страх. Они стояли перед железными дверьми и дожидались, пока рыцари принесут факелы, ибо им предстояло спуститься в. подземелье. Танис взглянул на юношу с неожиданным пониманием:

– Мне ведомо, что ты сейчас чувствуешь. Однажды я встретился с Владычицей Тьмы лицом к лицу. И знаешь, чего мне больше всего хотелось в тот миг? Пасть на колени и восславить ее. – С той встречи прошло уже много лет, но Танис каждый раз содрогался, вспоминая ее. – Ты понимаешь?

Она, конечно, не моя богиня, но она богиня. А я – простой смертный. Что я могу противопоставить ей?

Стил молчал, все еще бледный. Паладайн показал ему, что не стоит насмехаться над богами, даже если ты служишь другим. Но более всего юного воина занимала мысль – а зачем он это сделал? Зачем понадобилось светлому богу впускать в средоточие света носителя Тьмы?

Двери распахнулись. Рыцари с факелами начали спускаться по ступеням, освещая путь почетным гостям.

10. «Моя честь – моя жизнь»

Слова Полуэльфа произвели на Стила должное впечатление. Паладайн был бог. Конечно, далеко не такой могущественный, как его вечный враг, Властительница Тьмы, но тем не менее бог. Башня была его вотчиной, и его присутствие ощущалось здесь на каждом шагу.

Стил попытался посмеяться над сценой у ворот – она в самом деле была забавна. Еще бы, целые толпы рыцарей во главе с вечно чихающим Магистром дали обвести себя вокруг пальца – и кому! Злейшему врагу!

Это было смешно, но смех замер у Стила на губах.

Они вышли к ступеням, широким и низким, ведущим в саму гробницу, святая святых Башни. Здесь покоились многие отважные войны, и среди них – Струм Светлый Меч.

Эст суларус оз митас. Моя честь – моя жизнь.

Стил огляделся в поисках того, кто произнес это голосом низким и звучным, так что эхо прокатилось под сводами. Но рыцари спускались к гробнице в торжественном молчании.

Он снова услышал тот же голос – и больше не вглядывался. Он знал.

Словно тонкие иглы кололи его кожу. Здесь обитал бог.

Мать его была права – юного рыцаря и в самом деле разрывало надвое.

То он заставлял себя смеяться над этой торжественностью и этим говорящим в стенах гробницы богом, потому что его божество было стократ прекраснее и сильнее, то глаза его загорались, а сердце начинало стучать сильно и часто от гордости, что он, быть может, и в самом деле сын одного из славнейших Рыцарей Света, Стурма Светлый Меч, героя самой печальной легенды Ансалона из тех, что он знал.

На тебя падет проклятие, предупреждал его Ариакан.

Но знание истины! Что по сравнению с ним все проклятие мира!

Стил бросил вызов богу, и бог, похоже, принял этот вызов.

Сердце его сжималось, душа трепетала в благоговейном страхе.

Чертог Паладайна оказался большим, вытянутым в длину залом с рядами каменных гробниц, где покоился прах героев прошедших столетий. Последняя война добавила в зал немало новых изваяний.

После погребения Стурма и других павших в Войне Копья рыцари замуровали ход к гробнице, чтобы враги не смогли надругаться над мертвыми.

Но через год после окончания войны рыцари вернулись сюда, и Чертог был открыт, став местом паломничества многих странников, как ранее стала таким местом могила Хумы. Стурм был провозглашен Героем Ансалона. Танис присутствовал при этом, равно как и его жена Лаурана. Были здесь в тот день и Карамон с Тикой, и Портиос с Эльханой – правители Сильванести и Квалинести, эльфийских народов. И даже кендер Тассельхоф был допущен тогда в Башню. Рейстлин, тогда уже обратившийся ко Злу, разумеется, не прибыл, но прислал письмо с просьбой почтить за него память старых друзей.

Уходя из Башни, рыцари спешили, и потому тела погибших были просто оставлены на полу Чертога, прикрыты плащами, – святость места должна была стать им лучшей защитой. А в день Провозглашения погибшие были преданы гробницам как подобает, со всей пышностью и торжественностью. В центре зала был воздвигнут постамент из белого мрамора. На нем в окружении гробниц павших товарищей лежало тело Стурма, оставаясь нетленным, словно и сама смерть была не властна над ним.

Говорили, что его берегут чары эльфийского камня, красующегося в ожерелье у него на груди. Эльхана отдала ему эту драгоценность как залог их вечной любви, и иных чар не было в сияющем кристалле, но как знать, быть может, именно любовь эльфийской королевы хранила ее возлюбленного и после смерти вот уже двадцать с лишним лет.

С того дня Танис ни разу не бывал в Чертоге. Это было для него слишком тяжелым испытанием. Теперь, вспоминая невыразимо печальную торжественность и святость того дня, он не чувствовал в себе ни того ни другого. Хуже того, вступив под гулкие своды Чертога, он ощутил неприятное предчувствие беды, словно попался в ловушку. Если здесь бог задумает открыть рыцарям, кого они впустили в Башню, из-за железных дверей не выйдет не только Стил, но и его спутники.

«Все будет хорошо, – повторял себе Танис. – Ну что может случиться?

Стил вряд ли поверит нам, даже увидев тело отца. Что ему нетленные герои прошлого? Ему не терпится продать душу Тьме – пусть продает. Хотя, – тут же одернул он себя, – как могу я судить? Я был уверен, что нас вообще сюда не впустят».

Магистр Вильям остановился перед постаментом, скорбно склонив голову.

То же сделали и шестеро рыцарей. Выглядело это так, словно они пришли к могиле по меньшей мере родного брата.

Танис приблизился к постаменту – и забыл о Стиле. Он позабыл обо всем на свете. Он смотрел на бледное лицо друга – тот словно спал зачарованным сном. Нельзя было печалиться о павшем, глядя на эти спокойные, прекрасные черты. Стурм и в смерти остался таким, как в жизни, – отважным и гордым рыцарем.

Все тревоги и страхи оставили Полуэльфа. Жизнь была прекрасна, впереди были только добро и свет.

Стурм был облачен в доспех отца, руки рыцаря сжимали древний меч, тоже принадлежавший его отцу. На груди у него ясным светом сиял камень, дар любви. Копье дракона лежало подле него, и, словно живая, здесь же лежала роза, искусно вырезанная из дерева, – работа старого гнома. Был здесь и прощальный подарок кендера – белое перо, заключенное в прозрачный кристалл.

Танис опустился на колени, припал щекой к холодной руке и еле слышно прошептал своему другу поэльфийски:

– Стурм, гордое, благородное сердце. Я знаю, ты простил Китиаре, хотя боль, что принесла она тебе, была несравнима с болью того удара, которым сразила тебя Темная Госпожа. Этот мальчик – ее сын. И боюсь, даже больше, чем просто ее сын.

Теперь, глядя на тебя, я вижу, как вы схожи, друг мой. Это твои черты, твоя отвага, твоя гордость и твое одиночество. Взгляни на него.

И он в большой опасности, Стурм. Владычица Тьмы держит в когтях его душу, шепчет ему слова ненависти и лжи, обещая честь и славу – от себя.

Прости, что нарушаю твой покой, но, Стурм, мальчику нужна твоя помощь.

Если ты можешь, сделай что-нибудь. Уведи его с темных извилистых троп.

Танис выпрямился и взглянул на Карамона.

Тот стоял точь-в-точь в такой же позе по другую сторону постамента.

– Я отдал бы жизнь за своих мальчиков, – пробормотал он. – И я знаю, что ты… ты сделаешь как надо. Ты всегда делал как надо, Стурм.

И Карамон поднялся с колен вслед за Танисом – медленно, словно нехотя. В его глазах стояли слезы.

Танис искательно обернулся – Стила не было рядом. Он стоял поодаль, позади почтительно отошедших рыцарей, но не сводил глаз с тела отца. Черты лица его застыли, он был бледен – и тем разительнее было его сходство с тем кто лежал перед ним.

– Ну вот и все, – пробормотал Танис. – Бедная Сара. Что ж, мы старались как могли.

Вздохнув, он развернулся, чтобы уйти.

И тут Стил, для которого, похоже, исчезли все окружающие, шагнул к постаменту на негнущихся ногах.

– Отец… – сказал он. Это был зов не воина, но ребенка, несчастного и потерянного.

Пальцы юноши стиснули холодные пальцы мертвого.

Яростная вспышка белого пламени, яркого и нездешнего, на миг ослепила и обездвижила всех, кто был в Чертоге.

Танис закрыл глаза и увидел на внутренней поверхности век пляшущие красные и желтые круги. Тогда он открыл глаза, силясь рассмотреть хоть что-нибудь в ослепительном потоке света, заливавшего Чертог. Зрение эльфов отличается от человеческого, они видят лучше и свет, и тьму, но быть может, все это было лишь бредом его потрясенного разума.

Ибо Танис увидел, что Стурм Светлый Меч восстал ото сна и стоял теперь посреди Чертога, одетый в свет.

Танис видел его так ясно, что чуть не бросился вперед, чтобы прикоснуться, схватить за руку, назвать по имени… Но что-то удержало его от этого. Взгляд Стурма был устремлен на сына, и были в этом взгляде скорбь и любовь.

Не говоря ни слова, Стурм дотронулся до ожерелья у себя на груди, медленно подошел к сыну…

Стил стоял онемевший и недвижный, сейчас он больше походил на мертвеца, чем его отец.

Стурм протянул руку и коснулся груди сына. Яркий свет вспыхнул под его пальцами, Стил судорожно вдохнул и быстро накрыл этот сгусток света ладонью. Пальцы его светились, словно перламутровая раковина, если посмотреть сквозь нее на свет. Свечение становилось все тише, затем исчезло. Но Стил по-прежнему стоял сжимая пальцы, словно в руке его что-то было.

– Святотатство! – вскричал вдруг Магистр тонким пронзительным голосом и выхватил меч из ножен.

Поток света исчез. Танис, еще не вполне пришедший в себя, недоуменно сморгнул. Похоже – что бы это ни было, явь или сон, – видение посетило только его.

Мраморный постамент был пуст. Вернее, на нем, сложенные по очертаниям человеческой фигуры, остались шлем, сияющий древний доспех и меч. Самого же Стурма не было на постаменте.

– Колдовство! – надрывался Магистр. – Нас обманули! Это не рыцарь, это прислужник Владычицы Тьмы! Хватайте его! Убейте его!

– Камень! – крикнул кто-то. – Эльфийский камень! Он украл его!

Обыщите его!

– Взять его! Обыскать его!

Магистр, размахивая мечом, подскочил к Стилу.

Тот был безоружен и потому схватился за первое, что попалось ему под руку, – меч, лежащий поверх доспеха.

Магистр отлетел в сторону от первого же удара. Раздался лязг металла – старик врезался в какой-то постамент и свалил с него пыльные трофеи.

К Стилу ринулись остальные. Как бы силен и искусен он ни был, он не мог справиться один с семерыми разом.

– Карамон, прикрой ему спину! – крикнул Танис. В один прыжок перемахнув через опустевший постамент Стурма, он выхватил из ножен меч.

Гигант, казалось, только сейчас вышел из оцепенения.

– Танис! Мне показалось, я видел…

– Я знаю! Я видел сам! – выкрикнул Танис. – Карамон, ты поклялся своими детьми, что убережешь Стила от опасности!

– Так оно и будет, – отозвался Карамон с мрачной улыбкой и, схватив одного из рыцарей за руку, забрал у него меч. Толкнув его плечом так, что воин кубарем покатился по полу, Карамон шагнул ближе к Танису и Стилу.

– Вам незачем трудиться ради меня, – прошипел юноша сквозь зубы.

– А мы не ради тебя. Но ради твоего отца я сделаю и не такое, – отозвался Танис, размахивая мечом.

Стил отбил атаку очередного нападающего и бросил на Полуэльфа взгляд, полный недоверчивого изумления.

– Я все видел, – просто отозвался Танис. – И теперь знаю наверняка.

Лицо Стила затуманилось. Он глянул на зажатую в кулак руку – свет еще сочился сквозь пальцы – и помотал головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение. Похоже, сам он принял увиденное за колдовской морок. Но тут на него ринулось сразу трое, и ему пришлось заняться более насущными делами.

Увидев, что на защиту святотатца встали его спутники, Соламнийские Рыцари несколько поостыли и, окружив всех троих, замерли в нерешительности. Танис Полуэльф был самой важной персоной в округе, а Карамона чтили как героя. Но тут Магистр Вильям выпутался наконец из груды рухнувших на него доспехов и вскочил на ноги.

– Эти двое тоже предались Злу! – крикнул он. – Они все подосланы Владычицей Тьмы! Хватайте всех!

И рыцари ринулись на них всей кучей.

Глаза Стила загорелись темным огнем. О такой битве он мечтал всю жизнь. На его счастье, рыцари, объятые святым гневом, старались не убить его, но легко ранить, чтобы взять живым. Он сражался с отвагой и безрассудством юности, но все же не прошло и нескольких минут, как он был дважды ранен. Танис делал все что мог, но сказывалось давнее отсутствие практики. Больше всего проку было от Карамона: он работал и мечом, и кулаком, и его тяжелые удары надолго выводили нападавших из строя.

То ли желая без посторонней помощи пленить эмиссара Такхизис, то ли считая, что силы и так неравны, Магистр не послал за подмогой. Это давало некоторую надежду, и Танис между двумя ударами крикнул Карамону:

– Надо пробиваться к лестнице! За дверьми никого, а у ворот всего двое стражников!.. А потом…

– Сначала – ворота! – пыхтя отозвался Карамон. Перегнувшись через постамент, он ударом кулака отшвырнул от Стила одного из нападавших. – Прах побери эту тесную кольчугу!

Стила отжимали к постаменту, его уже не было видно за сплошной стеной сверкающих стальных доспехов. Но Танис слышал его злой смех и видел свежие раны, а потому еще не спешил предаваться отчаянию. Мальчик явно не собирался даваться живым.

Он не желал осрамиться перед могилой собственного отца.

Если бы не почтение к его громкому имени, Танис был бы уже трижды мертв. Он сражался в полную силу, от него же старались только защищаться, отрезая путь к бегству. Магистр с беспокойством поглядывал в сторону лестницы.

Если он поднимет тревогу, для троих осквернителей праха будет все кончено.

– Стурм, старый негодяй, – пробормотал Танис. – Ты втравил нас во все это, будь же любезен позаботиться о том, чтобы мы ушли живыми!

Двери Чертога оставались широко распахнутыми. Было ли это дыханием бога или простым сквозняком, но внезапный порыв ветра, налетевшего извне, задул все факелы, погрузив усыпальницу во тьму. Пыль, скопившаяся за столетия на каменных гробницах, взвилась вихорьками и запорошила глаза Соламнийским Рыцарям.

Магистр, уже открывший рот, чтобы отрядить кого-нибудь за подмогой, закашлялся и согнулся.

Чтобы там ни было в руке у Стила, во время боя он сунул это под панцирь, и Танис, которому, как ни странно, поднявшаяся пыль не причинила вреда, отыскал его по тихому мерцанию из-под черного доспеха.

Отшвырнув кого-то ударом рукояти меча в лицо, Танис пробрался к немного растерявшемуся юноше и потянул его за собой.

– Пора выбираться отсюда! – прошептал он ему прямо в ухо.

Он уже подбирал какие-нибудь убедительные слова, ожидая, что юноша заупрямится – Стурм бы заупрямился непременно, – но увидел на лице Стила кривую, презрительную усмешку. Так усмехалась Кит, когда делала что-то, что было ей не слишком по душе. Не выпуская из рук отцовский меч, Стил повернулся и направился к ступеням. В темноте он видел как кошка.

Танис ориентировался во мраке как эльф, то есть еще лучше любой кошки, и потому без труда нашел Карамона, тоже несколько опешившего.

– К выходу! Найдешь?

Карамон только кивнул. Проходя осторожно вслед за ним меж трущими глаза и отплевывающимися рыцарями, Танис коснулся на миг белого мрамора:

– Благодарю, старый друг.

Стил был уже готов взлететь по ступеням к воротам и вызвать на бой всех рыцарей Башни – Танис едва успел нагнать и удержать его. Юноша гневно вырвал руку, но остановился.