Текст книги "В Облаках"

Глава 3

Артём

После двенадцатичасового перелёта с пересадками хотелось только одного – спать. А тут она, хорошенькая, дерзкая, с точёной фигуркой и задиристым носом. Волосы светлые, рыжеватые, в хвост затянутые. Глазищи серые уставились на меня, как на врага народа. Надо же, отвлёк от важного ничегонеделания! Уволить бы с треском!

Стоп! Я же вроде о душе задумался…

Смерил взглядом девчонку в шортиках и поставил себе пометку «на полях»: разобраться после. Вне ретрита я злой, и память у меня хорошая. Но ещё я азартный. И поскольку согласился с правилами игры, интересно было сдержаться.

Победителю обещана радость, а её теперь днём с огнём не сыщешь. В мире одни дельцы и сумасшедшие – такие же, как я. Не так давно настолько всё обрыдло, хоть под поезд… И тут я встретил Славика.

Он – инструктор от Бога, даже корову научит в позу лотоса скручиваться, от самого спокойствием на километр веет. На занятии вдохнёшь-выдохнешь, так и тянет всю корпорацию на дзен перевести, как чиновников в Бирме. Пусть, к чертям медитируют, глядишь, воровать перестанут.

Через месяц практики вроде мир ярче стал. И даже захотелось то ли влюбиться по-настоящему, то ли мир взорвать. А что с ним ещё делать, если вокруг одни идиоты? В толпе людей мне чертовски одиноко, особенно на вечеринке на Ибице. Скучно. Так подумаешь: вот я, вот яхта, вот они. И что?

Девицам всем сразу говорю: «Я миллиардер» и смотрю на реакцию. А потом становится тошно. И бессмысленно. Но для петли я слишком рационален, от водки болит желудок, с акулами я уже плавал и с парапланом падал. Вот я и подумал: если несколько тысяч лет народ не забыл сказку о нирване, почему бы мне её не попробовать?

Дзен и йога – для меня очередной и пока увлекательный стартап. Похоже на игру – прохождение уровней от тупого ученика до гуру. В процессе практики – наработка «маны», то бишь энергии. Вместо искусственных фейерверков на мониторе – новый уровень кайфа – самадхи. Любопытно, получится ли добраться до уровня Бог? Там, где буду я – это Пустота, Абсолют, Космос, всё едино и в таком духе?

Пока же мой уровень ровно посередине между мартовским котом и монахом в оранжевой рясе. А чтобы в нирвану рвануть быстрее, говорят, надо учиться всё принимать. Матерюсь, но принимаю, игра есть игра!

– Намасте! – ехидно сложил я руки у груди к удивлению этого большеглазого и длинноногого позора гостиничного бизнеса и пошёл здороваться к Славику.

Почти святым себя почувствовал…

* * *

– Отлично, – улыбнулся я на вопрос «как дела». Жаловаться, что у меня желудок прилип от голода к позвоночнику, а ноги подкашиваются после переговоров в Калифорнии и перелётов – так себе ириска.

– Ты не к такому привык? – спросил Славик, кивнув на гораздо более человеческую, чем возле моего номера, веранду.

– После тростниковых хижин в Перу – это рай, – рассмеялся я.

Славик похлопал меня по плечу.

– Ну, молодец, Артём! Отдыхай. Мастер будет завтра. Сегодня привыкаем, переключаемся от мирских дел, настраиваемся на практику. Утром подъём в пять, йога на пирсе со своими ковриками. Тут, кстати, в пяти минутах замечательное этно-кафе есть. «Руми» называется, мы только что сходили.

– О, как раз хотел спросить! – сказал я.

Славик знает, что надо человеку с дороги, не то, что та балда с большими глазами.

Я окинул взглядом йога-братию, большинство было незнакомо. Вон только тех двух красоток модельных стандартов явно где-то видел. Брюнетку с бровями уж точно. Театр Кабуки… Очень забавно она руки в «намасте»[1]1
  Традиционный жест, когда ладони сложены перед центром груди.


[Закрыть] складывает между силиконовыми сиськами. Может, в Сен-Тропе? Хотя какая разница? Такие все как по лекалу нарисованы: чуть что, ноги нараспашку. Скукота. Я едва не покривился, но вовремя вспомнил, что тут вообще-то ретрит, равенство, принятие.

Девицы даже повели себя прилично. Хоть какая-то новизна!

Я перекинулся с ними парой слов и пошёл искать еду. Гугл-карты довели меня от точки А к точке Б по старым улочкам, сплошь состоящим из каменных домов и выдолбленных, будто в скале, лестниц, с арками сплетённых ветвей и виноградников от ворот на одной стороне к другой. Жёлтые, фиолетовые гроздья бобовника дурманяще пахли и заставляли думать, что я не в Крыму, а где-нибудь на Корфу.

Кафе «Руми» оказалось отличным местом с этническим татарским меню, коврами, обычными столиками и сидячими возвышениями с кучей подушек, как в чайханах. Картины на тему, приглушённый свет, девушки в национальных костюмах и половина блюд из меню умиротворили меня почти до коматозного состояния.

Сытый и довольный, я вернулся в гостевой дом и вдруг обнаружил, что дверь в мой номер распахнута.

Я напрягся, но услышал сосредоточенное женское сопение из санузла. Заглянул внутрь, заинтригованный.

Мисс «позор гостиничного бизнеса», стоя на коленях, лично возилась с бачком, поставив на кафельный выступ планшет с роликом в Ютубе.

О, мы даже умеем держать в руках плоскогубцы? Ути… Однако, судя по тому, как она морщила нос и ссорилась сама с собой, наступила пора запасаться ведром в пару к рекомендованному тазику.

Я потянулся вперёд, и нависнув сверху, уткнулся глазами в две нежные выпуклости, почти не скрытые оттопыренной майкой. Сразу проснулся.

– Получается? – насмешливо спросил я.

– Э-э, вы вернулись? Я сейчас, только закрутить осталось, – сообщила мадемуазель-ютуб-сантехник, но, увидев мой взгляд, вспыхнула и прикрыла декольте рукой. Рассердилась. У, глазищи!

– Да пожалуйста, – хмыкнул я, – тренируйся. Только всем подряд лайфхакам не верь, чтобы тебя не унесло течением из чудо-бачка прямиком к морю.

– Я уже закончила, – выпалила она, красная, как солнце на японском флаге, и крутанув пластиковый винт на крышке бачка, неуклюже поднялась на ноги.

– Звучит отлично! – ответил я. – Тогда дверь прикрой и меня не буди до пяти утра.

«А кто не успел уйти, я не виноват».

Я прошёл мимо неё в комнату стянул через голову рубашку. Спиной почувствовал, что смотрит. Брюки расстегнул, сбросил с себя всё к чертям на пол и завалился на постель. Кажется, кто-то ахнул при этом. Но я устал, и спать я привык голым.

Подмял под голову подушку, прикрыл глаза. От её возмущённого сопения и шлёпания босых ножек по плитке к моим бёдрам прилил жар.

Дверь закрылась. В кухне что-то зашуршало. Захотелось встать и посмотреть через зашторенное оконце в стене, что она делает. Но я тут не для этого, между прочим. Говорят, для большей наработки «маны» лучше воздерживаться от секса. Как там это называется? О, брахмачария!

Так что, прости, глазастая, всю энергию буду держать при себе, всё на дело, всё в дом, практически в храм души… Я не выдержал и прыснул в подушку. Закрыл глаза, и тут же выключился.

* * *

Эля

Богатых зазнаек я, конечно, терпеть не могу, но ещё больше я ненавижу собственного таракана внутри, который тут же заворочался, потёр лапками и прошелестел: «О-о, миллиардер! У тебя же столько проектов, которым не дано осуществиться только потому, что нет денег… А вдруг он меценат?!»

Я мысленно взвыла и задавила воображаемого таракана, громко поставив кружку на стол. Коричневые брызги с запахом бергамота остались на клеёнчатой скатерти.

Был у меня уже один «благодетель», до сих пор в себя прихожу. Никаких больше меценатов!

И потом тот, кто с порога заявляет «Здрасьте, я миллиардер» явно или врёт, или хочет, чтобы все перед ним стелились. Ну, а для чего ещё так заявлять?

Злая, как анаконда, я была готова спустить всё на самотёк (ох, в случае с бачком прямо каламбур вышел), но ответственность взяла своё. Когда господин миллиардер ушёл из номера, я взяла планшет, инструменты, которые мне с порога вручила Настя вместе с мотком проволоки – «для творчества», и разобралась с мятежной сантехникой. Дел-то оказалось на копейку.

Да вот только не удалось закончить по-тихому. Господин миллиардер заявился, а потом разделся прямо передо мной, нагло продемонстрировав спортивную спину с татуировкой в виде какого-то загадочного круга на левом плече и упругий зад. Мне назло: мол, ерунда какая – бельё незнакомым людям показывать неприлично, конечно, а обслуживающий персонал – не люди.

Вот же гад!

Меня вынесло из номера, как на гребне цунами. Я заметалась кругами по кухне, переставляя чашки со стола на полку и обратно. Похоже, это была последняя капля.

Дрожащими пальцами я набрала Настю, желая высказать ей всё на гора, собрать вещи и свалить в закат. Угу, «абонент не может быть вызван, перезвоните позже».

А если проверка, налоговая, землетрясение, соседи, хозяин гостиницы объявится, ведь он же есть тут наверняка, что я делать буду?!

Меня накрыло паникой.

А он там голый! Со мной через дверь! И требовательная курица а ля Космо! И почти два десятка незнакомых людей, считающих меня администратором! И бачки! И братки с джакузи! Меня разрывало от эмоций, и я написала Люсе, моей второй лучшей подруге, но уже по студенческим временам:

«А-а-а-а! Как же мне не повезло! Опять!»

Телефон выключился. Батарея на нуле. Я вернулась к себе в комнату под лестницей, натуральную каморку метр на метр. Как в той сказке: купайся хоть всё лето, но сначала гостей прими, бельё постели, ключи раздай и спи-отдыхай. И ведь Настя, бессовестная, знает, что я ответственная.

Какого чёрта я полезла чинить этот бачок?!

Агрессивно воткнув зарядку от телефона в розетку, я смотрела на наполняющиеся энергией деления, как голодный зомби на мозг. Попытки включить мобильник ничего не дали. Разрядился под самый ноль. И тут запиликал тревожно Скайп в планшете. Я с надеждой схватила гаджет. Нет, не Настя, это была Люся.

Я ткнула на кнопку и увидела обеспокоенные глаза любимой подруги.

– Что случилось, Элечка?! Ты опять ногу сломала?! – воскликнула она. – Я звоню тебе, не берёшь! Звоню Насте, не берёт! У вас что там, стихийное бедствие?

– Практически, – буркнула я и нажаловалась на миллиардера и на все перипетии гостиничного бизнеса.

– Фу-ух, – выдохнула подруга, – главное, ты жива и цела. Настя, я уверена, найдётся. Но отпускать её точно не стоило.

– Кто же знал?

Люся громко хмыкнула:

– Ты! За столько-то лет! Помнишь, как она оформила кредит на Ауди, решив, что вот-вот конец света и отдавать не придётся?

– Угу, – хмыкнула я. – А вдобавок взяла мини-пига, который вырос в приличную такую свинью. Она до сих пор хряка у бабушки в деревне навещает. Хорошо, что Ауди удалось выгодно продать.

– А помнишь её большую чистую любовь с лётчиком? Как она из-за него пошла на курсы стюардесс?

– И опоздала на первый рейс, потерявшись в Торонто. Кстати, этот тоже лётчик. Джон какой-то, – пробурчала я.

– Зато из Торонто она привезла нам с тобой умопомрачительное бельё со скидкой и мой первый Айфон, – вздохнула Люся. – Ладно, не волнуйся. Может, тоже проблемы со связью. Но ты больше не пиши таких сообщений, ладно? Я чуть не поседела. Особенно после того, что с тобой в Москве случилось…

– Прости. Но я тут с ума схожу. А этот миллиардер добил меня окончательно.

– Почему?

– Кичится своим миллиардерством, – поджала я губы. – А если у меня нет кучи денег, я не человек, что ли? Я… я почему-то чувствую себя униженной. И ты же помнишь, что было…

– Униженной – это зря, – сказала Люся, она всегда отличалась завидным спокойствием, и меня им заражала.

Вот и сейчас при виде её лица мне стало стыдно за демарш.

А Люся продолжала:

– А почему вдруг ассоциации? Не стоит всех состоятельных людей равнять на одного подлеца.

– Может быть. Но это ужасно, – вздохнула я.

– Ты сгущаешь краски.

– Я художник, мне можно.

– Ты скульптор, – напомнила мне Люся.

– Предлагаешь закатать его в цемент? У меня есть только моток проволоки…

– Взгляни на всё с другого угла, – сказала Люся. – Ведь в любой ситуации есть что-то хорошее.

– Не заметно.

– Да ладно! Пока все заселились и не на один день. Бачок ты починила. Настя объявится, – улыбнулась Люся, ей на руки запрыгнул Марсик, чёрный как уголь кот с пушистым хвостом. Он сел толстой попой на клавиатуру, и в окошке сообщений высветилась тысяча весёлых смайлов.

Люся хитренько сощурилась:

– И вообще ты столько времени от людей пряталась, смысл жизни потеряла, а тут посмотри: такие дела, и ты справилась. Это же отлично! Значит, и с остальным справишься! А по поводу миллиардера я тебе даю задание.

– Задания он и сам готов раздавать, сверкнув голым задом…

– Нет, ну он наглец, конечно, – сказала Люся. – Но говорят же, что если мы хотим чего-то добиться в нашей жизни, следует начать общаться с теми людьми, у которых это уже есть. Тебе вечно денег не хватает, а они нужны. Так что я даю тебе задание подружиться с миллиардером, чтобы понять, что в нём отличается от тебя.

– Нет! Тысячу раз нет!

– Просто понаблюдай. Наверняка в нём есть что-то хорошее.

– Хорошее есть, – кивнула я. – Лицо. Фигура. Одежда.

– А ты к поведению присмотрись, что можно взять себе на вооружение?

– Хочешь, чтобы я стала высокомерной хамкой? Или раздевалась влёт перед незнакомцами? Я о богатых негодяях уже знаю всё!

– Да я не о том! Я об отношении к деньгам. Тут же нет того ужаса, что с тобой случился. Просто море, йоги, может, всё по-другому повернётся? У кого ещё учиться отношению к деньгам, как не у миллиардера? – подмигнула Люся. – Ты же общительная и классная! Хотя бы ради эксперимента попробуй.

– Лучше давай Настю найдём.

– Как обычно: будем обзванивать больницы, морги, полицию? – вздохнула Люся.

– Причём во всём Крыму: от Симферополя до Алупки, – мрачно заметила я.

– Беру на себя Симферополь и окрестности, – сказала Люся.

– А я с другого конца начну. До созвона.

– Но к миллиардеру ты всё же присмотрись, а лучше подружиться попробуй! – крикнула Люся. – Не зря же он тебе встретился! Случайностей не бывает!

Я отложила планшет. А потом посмотрела на свою левую ногу, украшенную лёгкими узорами тату. Под ними скрывались шрамы. Просто кто-то радуется жизни, а кто-то отдувается. Дружбы не будет. Одна лишь чистая, неразбавленная классовая ненависть. Пусть он и самый привлекательный мужчина из всех, кого я встретила за этот год…

Пойти, что ли, бачок сломать?

Глава 4

Эля

Нет, бачок я не сломала. Иначе он скажет, что я ничего не умею, а я злая сегодня!

Увы, наши поиски Насти успехом не увенчались.

– Наверное, это хорошо, – задумчиво сказала Люся. – Раз трупа нет.

– Будет, – пообещала я. – По возвращению.

– Спокойствие, только спокойствие. Может, в полицию заявление написать?

– По закону, через трое суток после пропажи, – напомнила я. – И потом они меня же и обвинят, что убила подругу и закопала.

– Ну, Эль! Что ты такое говоришь?! Откуда это в тебе?!

– Из личного опыта, – буркнула я и едко улыбнулась. – Ты же помнишь, как я, согласно решению полиции, сама бросилась на несчастный Порше, помешала дорожному движению и причинила вред пьяному, невинному мажору!

– Эль, это, конечно, было вопиюще, – закивала сочувственно Люся, – но постарайся оставить всё позади.

Я поджала губы.

– В полицию пойду только через три дня. Ни секундой раньше. К тому же я уверена, что если Настю и похитили, то только в увлекательное путешествие со всеми достопримечательностями.

– Держись, друг! – сделала мотивирующее лицо Люся, хотя была со мной явно согласна.

Держаться? Только это и остаётся. А ещё найти контакты уборщицы, садовника, сменщика Насти и владельца сего заведения.

Червячок беспокойства насчёт Насти шевельнулся в моей душе и снова затих. Потому что с той, кто разбивал в металлолом машину, оставаясь без единой царапины; кто сбегал, забыв туфлю и лифчик после гладиаторского боя с женой очередной жертвы несчастного брака; кто пропадал бесконечное количество раз и всегда удачно, ибо только по любви; с той, кто терял ключи от чужой машины в озере и тут же находил бриллиантовые серёжки в одуванчиках, ничего хуже не случится.

Почему я с Настей до сих пор дружу? Наверное, из-за оптимизма. Ну да, она – энтузиаст любовного фронта, фейерверк приключений, кокетства, смешных мемчиков и герой самых умопомрачительных скидок в модных бутиках. Она может подставить тебя под самую гильотину и вытащить потом из неё с цветами и праздником – так, что потом будешь ещё и благодарен. Потому что Настя – это Настя. Мы познакомились с ней на кружке рисования, вместе ходили в художественную школу, и она до сих пор причисляет себя к творческой богеме, хотя рисует только номер телефона с цветочком на зеркале губной помадой. А те самые серёжки, найденные в одуванчиках, она подарила мне, когда я лежала, прикованная к кровати на вытяжке, со словами «глянь, они тебе улыбаются, как солнечные зайцы, очень-очень дорогие зайчики, а ты в них будешь краси-ивая, даже в гипсе! Честно-честно!» И улыбалась так, что задорные ямочки на розовых щеках способны были убедить кого угодно, что всё будет хорошо. Впрочем, она всегда так улыбается.

Я вздохнула и загрустила по ней. Хоть бы с ней правда всё было хорошо! С дурындой этой…

* * *

Задумчиво, как призрак замка Кентервиль, я выбралась из каморки и обошла чужие владения. Сумасшедший день клонился к сумеркам. И вокруг было изумительно: нежные ласки ветерка, запах моря и цветов. Сад волшебный! Розы крупными головками покачивались в такт льющейся со второго этажа релакс-музыке. Беседку увивали лозы, украшенные фиолетовыми цветками страстоцвета. Распускался белыми граммофончиками дурман, опьяняя сверчков.

Небо над крышами домов и над морем медленно становилось густым, словно в акварели добавляли краску: от аметистового до персидского синего, перетекающего в тёмное индиго на востоке. Зажглась первая звезда. И на западе – там, где растворился закат, разлились оттенки зелёного.

Горы за Севастопольским шоссе темнели оттенками мхов, постепенно погружаясь в чёрный. Когда мне хорошо, я могу часами рассматривать оттенки, пробовать на вкус полутона, но ещё больше мне нравится чувствовать разные поверхности.

Закрыв глаза, я провела ладонью по краям куста. У каждого листика свой характер: нежные, как младенцы, на концах ветвей; ниже бывалые, заматеревшие, жестковатые, но живые. А вот рядом шероховатые, с пушком на обратной стороне, а эти колются…

Эх, как давно я не занималась творчеством! Словно запретила его себе, вычеркнула, как и саму себя из жизни. Но она ведь идёт, не важно, согласна я с ней или нет.

И вдруг благостную тишь сада разорвал звонок. Я чуть не выронила телефон от неожиданности, поймала его над самой землёй, нырнув в розы.

На экране высветился незнакомый номер. «Похитители? Где брать денег на выкуп?» – мелькнуло в моей голове, и я свайпнула звонок вверх. С экрана на меня смотрела перебинтованная голова.

– Настя? – опешила я, опознавая в лице с расплывшимся фингалом свою подругу. – Что с тобой сделали?!

– Тшш, – она приложила палец к губам и заговорщически оглянулась. – У меня отобрали мобильник, как я ни просила… Я стянула потихоньку чужой…

– У похитителей? – сглотнула я.

– Да каких похитителей?! – громким шёпотом возмутилась Настя. – У медсестры из кармана. Говорят, при черепно-мозговой травме нельзя ни в экран смотреть, ничего теперь вообще нельзя…

– А что с тобой? – похолодела я.

– Да прикинь, надо было не клясться чем попало! Горшком цветочным приложило.

– Ой… Джон настолько не рад был тебя видеть?

Настя прыснула, тут же скривилась и шепнула в камеру.

– Наоборот, очень рад! Мы просто к декоративной колонне прислонились. Не рассчитали, что горшок с пантамусом на постаменте не литой был. Да и колонна дрянь, кто так делает? Горшок раскачался и в самый неподходящий момент…

Мои щёки вспыхнули. Я вспомнила о наших с Люсей обзвонах по больницам.

– Ясно. Но тебя ни в одной крымской больнице нет, мы искали… Куда приехать?

Настя виновато закусила губу:

– Никуда. Я не Крыму…

– А где?! – вытаращилась я.

– В Москве.

– Как ты там оказалась?!

– Ну… у Джона рейс как раз был, а в Москве Милен моя любимая выступала, только один концерт! Я б уже вернулась, честное слово! Может, даже, к утру и вышло бы, хотя… Я так хотела, чтобы как в «Красотке», помнишь? На частном самолёте и в оперу… в красном платье… Ничего, что у меня синее.

– Настя-я… – прорычала я.

Она невинно заморгала заплывшими глазами.

– Прости, любимая, дорогая… Но такое же один раз предлагают – на самолёте и на концерт… Правда, обратно уже самой. Представляешь, билет пропал. Так жалко!

– Настя-я! Я не знаю, что с тобой сделаю! – уже не так зверски прорычала я, а потом добавила, волнуясь: – А что врачи говорят? Опасная травма?

– Жить буду, – хмыкнула Настя. – Но кажется, придётся менять причёску, под бинтами они что-то вырезали…

– Ох, – покачала я головой. – И что мне с гостиницей делать?

– Побудь чуть-чуть там, а? Ничего ведь не надо делать… Йоги на месяц почти приехали. И я тебе номер дам сменщика. – Она поморщила носик. – Ой, не помню… Ну, я свой телефон попытаюсь забрать у главврача. Он жуть какой строгий. Но ты не волнуйся, я его уговорю… – Настя кокетливо скосила синюшный глаз.

А я подумала: нет, не уговорит.

– Скажи хоть где у тебя записано всё? Блокнот? Тетрадь?

– Эммм… не помню… Наверное, всё-таки удар… – Она сделала жалостливое лицо и вдруг просветлела: – А так никто не нагрянет, хозяин у нас новый какой-то, просто деньги вложил, не приедет точно! Только уборщица придёт. Но ты её не бойся!

И вдруг в темноте рядом с Настей послышался возмущённый женский голос:

– Как вы могли, Самойлова? Телефон верните сейчас же! Вам категорически запрещено!

Настя сделала испуганные глаза и прервала звонок.

«Отлично! Просто отлично!» – мысленно прорычала я и поднялась с корточек, на которых весь разговор и провела, сама того не заметив. С дорожки на меня с любопытством смотрел Славик.

– Эля? Ты там что-то потеряла?

– Трупы, – ответила я. – Один нашёлся.

То, что ответил мне Славик, на мгновение выбило меня из переживаний о гостинице, Насте и миллиардере:

– Отлично! Мир полон ходячих трупов, как сказал великий учёный среди мудрецов, Ошо.

– Не знала, что во времена Ошо уже сняли сериал «Ходячие мертвецы», – заметила я. – К счастью, зомби нас пока не атакуют, только комары.

Славик расхохотался. Затем понюхал пунцовую розу ростом с меня и сказал:

– Ошо имел в виду тех, кто боится жизни, когда про живые трупы говорил. А ты как с жизнью?

Я насторожилась: он мысли читает?

– Сосуществуем. Местами удачно.

«Но не сейчас», – подумала я и попыталась улыбнуться придурковато, с дерзкой наглецой. Обычно такое выражение лица приставучих отпугивает. Но вместо того, чтобы ретироваться, Славик добавил:

– Насколько я знаю, наша группа заняла весь гостевой дом, и других приезжих не планируется. Это так?

– Так, – вздохнула я.

– У тебя конечно, есть рабочие обязанности, – ответил он, разглядывая звёзды над морем, – но если будет желание, можешь присоединиться к нам. Сторожить тут всё равно некого, пока все мы будем ходить по побережью дружною толпою…

– Спасибо, но боюсь, семинар вне моего бюджета, – развела я руками и замялась: не признаться ли, что я тут вообще человек случайный.

Но гуру по имени Славик посмотрел на меня так незамутнённо, что стало как-то неловко рассказывать про подругу, которую ударил по голове кактус в момент бурной страсти за тысячу километров отсюда, а ещё про то, что я просто дура, на которую бросили гостиницу, как кота на передержку. Пока пусть хоть один приятный человек думает обо мне хорошо.

– Для тебя бесплатно, – подмигнул Славик. – Почувствуешь желание, велкам. У нас утром йога на пирсе, если что.

И пошёл восвояси.

* * *

Я долго ворочалась, в голове моей летали прямо противоположные решения. Потом я зашла на сайт гостевого дома и позвонила на указанный в контактах телефон. Где-то подо мной, в запертой комнате Насти затрезвонил мобильник. Угу, а она обещала его с собой взять, врушка!

На первом этаже кто-то грузно затопал, – видимо, я разбудила туристов. От отчаяния я написала на указанный на странице контактов электронный адрес: «Прошу срочно связаться со мной руководство по номеру +7 918… В гостевом доме „Облака“ случился форс-мажор!» Подробности сообщу тому, кто ответит, если там есть кто живой.

Потом я помаялась ещё немного и выключилась. Во сне на меня наступали зомби с кактусами на голове, братки в синих платьях, забинтованная, как мумия, Настя верхом на самолёте, йоги в розах, и этот самый… из номера с бачком.

Продрав глаза, я громко выдохнула. Пока все спят, надо сгонять к морю. Потом неизвестно, что ещё случится. Натянув сарафанчик, я выползла в кухню «для бедных», чтобы отпиться водичкой после ночных кошмаров, и тут же уткнулась глазами в атлетический торс. Очень рельефный. Хоть бери и лепи с натуры. Спасибо, что сегодня Мистер Наглость шорты надел… И всё равно от воспоминания вчерашней выходки в моём горле запершило так, что я закашлялась.

– Привет! Будь здорова! – громко сказал владелец кубиков, взъерошенный и заспанный, как и я. – Я проспал общий сбор на йогу. Ты меня на пирс не проводишь?

– Нет.

Он глянул на меня волком, а я добавила:

– Экскурсии в услугах не предусмотрены. Но совершенно случайно я собираюсь в ту же сторону. Если успеешь собраться за две минуты, следуй за мной.

– Ты бьёшь стандарты антисервиса с рекордной скоростью, – с изумлением сказал он.

– Это ещё не самая большая. И лыжи готовь.

– Зачем? – удивился миллиардер.

– К морю спускаться. Тут такие горки, что выбор невелик: на попе, на лыжах или с искрами от подошв.

– Искушаешь, – заявил он.

– Через две минуты, – ответила я и скрылась в номере, судорожно вспоминая, где купальник и понимая, что только что превзошла уровень вредности за все свои двадцать шесть лет.

И вдруг до меня дошло, что я могу быть безответственной и вести себя как в голову взбредёт: уволить того, кто не нанят, невозможно! И начальника у меня нет. И обязанностей, – всё сплошной пшик и фикция. По телу пробежали мурашки: такого опыта у меня ещё не было! И от внезапного чувства вседозволенности мне стало хорошо, как никогда.

Да здравствуют халатность и разгильдяйство!