Текст книги "Ядожал"

Маргарита Блинова
Ядожал

© Блинова М., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог

«Господин Нэш.

Я не стану притворяться, что между нами существует взаимная симпатия, родственные чувства или просто смутное ощущение причастности к одной семье. Я также не буду врать о внезапно проснувшихся дружеских чувствах. Все, что связывает нас двоих, – это опрометчивое желание моей матери связать свою судьбу с вами и моя сестра. Именно из-за нее я и решил выйти на связь.

Риана здесь, на архипелаге Берег Костей. Она поступила в З.А.В.Р., но далеко не на тот факультет, куда планировала ее отдать моя расчетливая мать. Риана прошла на факультет звездокрылов, но получила странное заражение крови и была переведена на факультет ядожалов, где продолжает обучение на текущий момент.

Ее состояние стабильно, организм смог перестроиться, частично благодаря нашим специалистам, частично благодаря крови демонов и присутствию Хет-Танаша, который также держит этот вопрос на личном контроле.

Но есть нечто, что сильно смущает одного из моих медицинских работников…»

Стук в дверь заставил Хейнера Нэша прерваться, поднять голову и тепло улыбнуться вошедшей в кабинет супруге.

– Я на минутку, – с порога объявила вечно занятая Гардарика Нэш, решительно пересекая комнату. – Курьер должен был доставить мне кое– что сегодня.

– Да, посылка на столе. Пришла вместе с другой корреспонденцией.

– Великолепно! – пропела госпожа Нэш.

Выдернув из подставки нож для бумаги, она несколькими точными ударами сокрушила оберточную бумагу и с интересом покрутила в руках небольшую лакированную шкатулку с золотой монограммой «Г. Н.».

– С каких пор тебе присылают именные украшения? – спросил господин Нэш, незаметно пряча письмо от ректора академии З.А.В.Р. в стопку с другими бумагами.

– Ревнуешь?

– Справедливо негодую, – усмехнулся мужчина, меняя свое положение так, чтобы лучше видеть шкатулку в руках жены.

Та не стала прятать подарок. Наоборот, подсела к письменному столу, за которым работал Хейнер. Щелкнул крохотный замочек, крышка шкатулки плавно откинулась, горделиво демонстрируя свое баснословное содержимое. Гардарика склонилась ниже, стараясь рассмотреть украшение, но тут же отпрянула.

– Это шутка?! – возмущенно воскликнула она, разворачивая коробку к мужу.

– Паук? – удивился господин Нэш, осматривая драгоценность. – Как оригинально.

– Ненавижу пауков! – Гардарику передернуло.

Она решительно захлопнула шкатулку, встала и вернулась к столику, где валялась упаковка. Вырвав кусок с адресом, госпожа Нэш выскочила из кабинета мужа, готовая мстить тому идиоту, что отважился прислать ей эту мерзость.

Хейнер Нэш проводил супругу странным взглядом. Издал короткий выдох и вытащил из пачки письмо от Кай-Танаша, ректора академии З.А.В.Р., где училась их с Гардарикой дочь.

«…Господин Горячий просит найти и прислать ему медицинские карты десяти пациентов и кое-какую информацию, которую не достать официальным путем (список на второй странице).

Даже с моими связями на континенте сделать это законно не получилось. Поэтому я пишу это письмо.

Я бы никогда не стал просить вас о помощи, но на кону жизнь Рианы. И пусть меня сложно назвать заботливым братом, но я сделаю все, чтобы защитить сестру.

P. S.

Я бы предпочел, чтобы это сообщение осталось между нами, и мама не узнала о случившемся до тех пор, пока я не буду обладать всей полнотой информации».

Хейнер Нэш закончил читать письмо, пробежался взглядом по списку имен на второй странице и стремительно встал из своего кресла. У него намечался сложный денек…

Часть первая

Лекция первая
О вспыльчивых деканах и точке бифуркации

Я редко жалуюсь на тотальную непруху, но сегодня звезды, покровительствующие моей удаче, сложились в одно емкое неприличное слово.

– Адептка Нэш, – шипел декан факультета ядожалов тем особым вкрадчивым тоном, от которого внутри все разом холодело и покрывалось корочкой льда, – сколько можно трепать мои нервы?!

Дернув ручку двери, господин Максимус Медный широким шагом пересек кабинет, обогнул рабочий стол и рухнул в кресло. Оперся локтями на столешницу, заваленную бумагами, сцепил пальцы (на левой не хватало мизинца) и сурово глянул на меня.

Я зашла следом, понуро опустила голову и вздрогнула, когда мужской кулак обрушился на стол.

– Вы же обещали, адептка! Вы клялись. Вы доказывали, что больше проблем не будет.

Я нервно сглотнула, сжала в руках ткань плаща и переступила с ноги на ногу.

С моего перевода прошел месяц, но время, проведенное бок о бок с деканом факультета ядожалов, никак не изменило моего к нему отношения.

Лично меня Максимус Медный пугал и в добродушном расположении духа, а уж в состоянии бешенства так вообще!

– Я не понял, Нэш, – бушевал мужчина, – вам что, понравилось в лекарском крыле? Так чего стесняетесь, сказали бы сразу. Я ведь вам могу и без всякого Анчара устроить незабываемое путешествие по всем кабинетам медицинских работников, начиная с травматологов и заканчивая психиатром!

Жизнь знатно потрепала господина Максимуса Медного, декана факультета ядожалов З.А.В.Р. – первой и единственной академии, расположенной на острове, входящем в архипелаг Берег Костей, где ранее обитали исключительно некронавты.

Потрепала, закалила, но не подготовила к неугомонным адепткам типа меня.

– Господин Медный, да я же случайно.

– Случайно? – не поверил тот. – Пять раз подряд?! У вашей случайности, адептка, какая-то подозрительная закономерность.

Я немного замешкалась, выбирая из вариантов «Я больше так не буду», совсем уж неправдоподобного «Господин декан, давно хотела признаться… в общем, я страдаю лунатизмом!» и остановилась на:

– Он сам. Я просто мимо проходила. Честно-честно!

Лицо собеседника искривилось так, будто сейчас он ровно в сотый, юбилейный, раз проклял приглашение ректора Кай-Танаша поработать в его академии.

В окно заглянул Анчар. Вид у сине-желтого завра был как у злой ведьмы, которую не позвали на крестины.

– Р-ра! – авторитетно пророкотал взбешенный дракон.

Дыхание огромного ящера всколыхнуло занавески, обожгло кожу теплом и закружило мои волосы.

– Сам, говорите?

Мужчина одним точным движением руки припечатал стопку проверочных работ, собравшуюся было воспарить и разлететься по кабинету. Судя по энергии, с которой это было сделано, господин Медный с куда большей охотой прихлопнул бы одну в высшей степени проблемную меня, а не бумаги.

– Нэш, вы сейчас действительно пытаетесь убедить меня в том, что Анчар сам вышел из вольера? Сам перебрался в тренировочный загон. Сам притащил туда охапку крапивы. И сам начал попытку приручения?

Да уж! Моя версия не выдерживала никакой здравой критики. Это понимала я. Это знал декан. Это было ясно даже Анчару, заглядывающему через окно в кабинет.

– Скажите честно, адептка, – мягко и вкрадчиво попросил мужчина, – вы… издеваетесь, да?

– Господин Медный! – воскликнула я с наигранно-оскорбленным видом «как можно думать про меня такое». Подумала и похвасталась: – Между прочим, у меня почти получилось!

И ведь не соврала.

По крайней мере на части «почти».

Всего завров на нашем факультете было пять, но с Борщевиком отношения у нас как-то сразу не сложились. Он меня еще с первого практикума после перехода на факультет ядожалов запомнил и мысленно занес в категорию «бесит». Лютик просто не любил посторонних. Дурману попался грязный пучок морковки, отчего бедолагу скрутило от ненависти ко всему живому, а мне просто не посчастливилось стоять рядом. Плющ… С ним у нас действительно возникло крохотное недопонимание, которое, скажем честно, тоже не прибавило мне очков очарования в глазах ядожалов.

На фоне всех прошлых попыток реакция Анчара казалась мне самой дружелюбной. Ну почти!

Жаль, что господин Максимус Медный считал иначе.

– Адептка… – Из его уст это прозвучало как изощренное ругательство. – Когда я прибежал на шум, вы с воплями и подскоками улепетывали от разъяренного завра. Не знаю, на какой там результат вы рассчитывали в своих фантазиях, но у вас почти получилось… Почти получилось стать кровавой котлетой под ногами Анчара!

Собеседник встал и повернулся к окну. Анчар вдруг сообразил, что здоровенная сине-желтая туша не может оставаться незаметной. Завр шарахнулся, словно подслушивающая у замочной скважины служанка, сделал вид, что его наши разборки вот ни веточки не волнуют, и неспешно потрусил к излюбленному месту, к кор– мушке.

Я проводила взглядом упитанный зад ядожала с гибким хвостом и острым, словно копье, кончиком.

Господин Медный ошибся. Эта зверюга не собиралась топтать самонадеянную адептку до консистенции отбивной. Нет, нет, нет и еще раз фигушки.

Не подоспей преподаватель на выручку, ядожал преподнес бы ему «адептку на шпажке». И все это с выражением «вот где я вертел такие раздражители» на упитанной морде.

Декан факультета ядожалов развернулся, сложил руки на могучей груди. Взгляд его метал дисциплинарные гром и молнии.

– Я же думал, что мы договорились, Нэш! Все же просто и доступно: раз вы не в состоянии подавить крупную особь, то сидите в сторонке на практических занятиях и почтительно ждете, когда магмех откроет портал к ядожалам. В назначенное время переходите в джунгли, выбираете любого понравившегося малыша и воспитываете уже его по всем правилам… Так чего вы лезете к Анчару, Нэш!

Я сочла разумным не отвечать в духе «мне не нравится бездействовать» и просто опустила голову вниз. Ведь многими поколениями адептов давно проверено: раскаяние (или его имитация) – вот лучший аргумент в споре с преподавателем.

Но собеседника это не смягчило.

– Вот и что мне с вами делать, адептка? – сказал он тоном «убил бы сам, но посадят».

Предложение «понять и отпустить» я озвучивать не стала. Психанет. Как пить дать психанет! А потому стою. Молчу. Продолжаю имитацию раскаяния.

Но, видимо, имитирую плохо. Или на Максимусе Медном такие штучки не работают. А жаль. Заплакать, что ли?

– Семь часов исправительных работ, – наконец снизошел до наказания декан. – Искренне надеюсь, что убойный запах навоза и активные махи лопатой поубавят количество дури в вашей голове, адептка. К отработке приступите завтра, после практических занятий.

Я просияла. Это же не наказание, а подарок судьбы какой-то!

Так не придется караулить, пока откроют окна для проветривания вольеров, и идти на отчаянный штурм крыши: мне дадут пропуск в вольеры. И появится законное основание наблюдать за повадками ядожалов. И еще я давно думала проверить, как завры реагируют на музыку. И надо бы не забыть уточнить у ветеринаров, любят ли завры лимоны…

– И не надо так откровенно радоваться! – Декан, кажется, понял, что с наказанием ошибся. – В последний раз повторяю: ядожалы – это вам не звездокрылы. Они не приручаются, Адриана. Они подчиняются сильнейшему. Чуете разницу? И если вы не способны сломить чужую волю и доказать свое лидерство, то никакая даже самая сочная крапива вас не спасет. Короче, Адриана Нэш, матом вас прошу, отстаньте вы уже от ядожалов!

Я была в корне не согласна с мужчиной, но это не помешало мне кивнуть.

– А теперь брысь отсюда.

Поспешно метнулась на выход, пока господин Медный не передумал и не отправил на трудотерапию в библиотеку или столовую. Я уже схватилась за дверную ручку, когда услышала:

– Эй, Нэш.

Демоны! Неужели одумался?

– Хрен бы с ней, с этой вашей неуемной тягой нервировать взрослые особи… но позвольте узнать, что вот это такое?

И господин Максимус Медный ткнул в кусок ткани, который весь разговор я старательно мяла в руках. Я прикусила нижнюю губу, постояла, подумала и… не придумала ничего лучшего, чем сказать правду.

– Это плащ-невидимка.

– Плащ-невидимка… – повторил декан со вселенской обреченностью во взгляде и вздохнул.

Не знаю, что он там решил относительно моих умственных способностей и психологического возраста, но вслух сказал следующее:

– Идите, адептка. Разговор окончен.

Повторять дважды ему не пришлось.

* * *

Выскочив из кабинета и торопливо прикрыв за собой дверь, я прижалась спиной к стеночке и крадучись поспешила прочь. Просто кабинет у главы факультета ядожалов был примечательным.

Поговаривали, что ранее этот самый, который кабинет, был в Синем секторе, аккурат рядом с кабинетом моего дорогого братца, но господину Медному не нравились бесконечные вопли сотрудников: «Господин ректор, там у нас это!» и нервировало слезное: «Ну, господин ректор, ну пожа-алуйста».

Декан ядожалов вытерпел неделю соседства с ректорским адом, взял из трюмо бутылку коньяка и пошел подговаривать господина Клебо. Мужчины быстро сделали нужные расчеты, и через пару дней, с помощью сети порталов, кабинет Максимуса Медного переехал в тренировочный ангар ядожалов.

Физически само помещение так и осталось соседствовать с помещением ректора в синем крыле, а вот практически вход в него был на высоте второго этажа, под пристальным наблюдением злых и крайне ядовитых завров. То есть был крайне недоступен для всех желающих сообщить декану какой-то пустяк.

Вдыхая влажный воздух, наполненный экзотическими запахами незнакомых цветов, я шустрой белочкой спустилась по металлическим ступенькам вниз, закинула ногу, чтобы неуклюже перевалиться между загородками. И все это под пристальным взглядом Анчара.

Ядожал сидел на попе в противоположной части помещения, с видом подозрительной служебной овчарки, которую поставили на охрану личных вещей любимого хозяина. Каждый выдох завра сопровождался глухим продолжительным рычанием, от которого волоски на моих руках вставали дыбом, а ноги сами собой ускоряли шаг.

Решив, что на сегодня мой лимит сердитых мужиков исчерпан, я выбралась в проход и закрутила головой, выискивая взглядом напарника. Или вы тоже подумали, что я настолько бесстрашна и глупа, что сунусь к опасному травоядному без подстраховки? Нет, ну вы меня удивляете!

Северянин обнаружился на широкой балке под самой крышей: сидел, свесив ноги вниз, и безмятежно хрустел яблоком.

Ладно, я, конечно, не столь наивна, чтобы думать, будто нагловатый Эрик Хезенхау бросится на мою защиту, грудью закроет от взбесившегося Анчара, но от декана мог бы и прикрыть.

– У тебя совесть есть? – вопросила я громким шепотом, но блондин сделал вид, что не расслышал.

А и ладно! Если он не хочет по-хорошему, скажу все, что думаю, на языке жестов.

Полная праведного гнева, я погрозила Эрику кулаком за то, что бросил меня на съедение господину Медному, а после выразительно чиркнула себя большим пальцем по горлу. Вполне доступно, как по мне. Но этот светловолосый гад лишь ухмыльнулся, встал, сделал ручкой на прощание и бесшумно свалил через окно в потолке, открытое, по всей видимости, для вентиляции.

Поверить не могу. Он бросил меня. Повторно!

Хлопнула дверь, ведущая во внутренние помещения, и до меня долетел обрывок разговора приближающихся людей.

– Ну и что ты предлагаешь? – Так, это со стопроцентной точностью госпожа Эрика Магни.

– Ждать и надеяться на божью помощь, – а вот этот голос принадлежит Коди Клебо, молодому преподавателю по зоопсихологии.

– Боги нам не помогут.

– Что я слышу, Эрика! Неужели ты не из числа верующих?

– Я из числа думающих. Пора бы запомнить.

Я в ужасе посмотрела на свои руки, которыми сжимала плащ и очки. В панике спряталась за ближайший столб, плотно увитый зеленым плющом, и судорожно принялась искать место, где можно скрыть свою недоработку, а в идеале исчезнуть и самой.

Преподаватели приближались с неизбежностью утра, их разговор становился все громче.

– Пойми, наши усилия ничего не стоят. Мясник просто подошел к точке бифуркации, – твердил преподаватель зоопсихологии.

– К какой точке?

– К точке невозврата.

Ох, как же я желаю вот прямо здесь и сейчас на время стать симпатичным хамелеоном. Таким маленьким, незаметным хамелеончиком с безупречной способностью к защитному камуфляжу.

Увы, но прятаться за столбом не вариант: яркая сине-желтая форма моего факультета выдаст не хуже огромного плаката с надписью: «Обратите внимание на то, что здесь прячется Адриана Нэш». Надо срочно найти укрытие!

– Коди, а можно простыми словами?

– Хорошо. Представь, что жизнь – это движущийся по маршруту автобус. Так вот, сейчас наш с тобой печальный звездокрыл стоит на остановке и смотрит расписание. Он не саботирует полеты, не думай! Он занят переоценкой ценностей и ощущением острой потребности поиска смыслов.

За те несколько секунд, что преподаватели обходили вольер, я успела психануть, подумать, что все пропало, взять себя в руки и тремя короткими перебежками добраться до пирамиды из тюков сена.

– Хочешь сказать, что завр отказывается высунуть морду из гнезда, потому что не может ответить на извечные: «Кто я?», «Для чего родился?» и «Чего хочу на самом деле?».

– Я хочу сказать, что у Мясника кризис личностного развития! Ему нужен кто-то мягкий и чувствительный, кто тактично поддержит и будет чуток к его мрачным поискам себя.

– Ему нужен кто-то, способный дать пинок под зад и запихнуть в автобус!

– Как ты не понимаешь, Эрика! – Коди схватился за голову. – А если это не тот, если это не его автобус!

– Пересядет! Делов-то.

И тут произошло нечто невероятное. То, что я вряд ли могла предположить, а потому не ожидала и испытала ни с чем не сравнимое состояние шока.

Эрика Магни втянула сладковатый воздух и подобралась, точно тигрица перед прыжком. Посмотрела в сторону набычившегося Анчара и безошибочно развернулась лицом к пирамиде из сена.

– Кого я вижу! Адептка Нэш.

Демоны! Да что за день такой?!

Я выглянула из укрытия и изобразила фальшивую улыбку.

– Здравствуйте, госпожа Магни. Привет, Коди!

Преподаватель по зоопсихологии энергично помахал рукой и привычным жестом взъерошил каштановую шапку из кудрей. Он был молод, увлечен изучением животного мира, обожал завров, а еще наплевательски относился к правилам и субординации. Именно Коди предложил называть его просто по имени, без всяких там дежурных «господин Клебо», чем я и пользовалась.

А вот Анчар воспользовался тем, что можно безнаказанно ябедничать.

– Хр-р… – особенно громко проворчал он за преподавательскими спинами.

Госпожа Магни решительно двинулась в сторону тюков сена, словно волчица, бегущая по следу раненого оленя. Цепким взглядом прощупала меня с ног до головы и безошибочно ткнула в уже порядком измятую ткань плаща в моих руках.

– А это что?

Так, все… Вернусь в комнату и обведу этот день в календаре как самый невезучий.

– Плащ-невидимка, – вот уже второй раз за сутки попыталась объяснить я. Впрочем, без всякой надежды.

– Я посмотрю?

Дорал-кай отобрала у меня плащ, встряхнула, осмотрела с двух сторон и надела на подошедшего Коди. Он немного покрутился в нем, а после расстелил ткань на полу, сел на корточки и с видом эксперта природного камуфляжа придирчивым взглядом окинул мои высокохудожественные мазки акрилом.

Госпожа Магни осталась стоять и никак не комментировала то, что видит. Да ей, если честно, и не потребовалось облекать мысль в слова: скептический излом бровей красноречиво говорил сам за себя.

– Поправьте, если я ошибаюсь, адептка, – наконец произнесла она. – Вы притворялись… молью?

Я неуверенно кивнула. Ну да. Большой и упитанной молью, но ядожал не жаловался. Да он даже не фыркнул, пока я не подошла слишком близко и не перевернула ведро. Вот грохот ему не понравился, а к самой «моли» он негатива не питал. Вроде…

Все это я и поторопилась рассказать двум преподавателям.

– Любопытно! – А вот Коди, кажется, моя идея порадовала. – Но зачем?

– Понимаете, меня не допускают до практики со взрослыми ядожалами. Я провоцирую их на агрессию и атаку. И тогда я подумала: неужели в естественных условиях ядожалы атакуют всех существ? Ну, в смысле, они же и так ядовитые и большие. Зачем им это все?! А потом на лекции Коди рассказал нам о крокодилах и птичках.

– Да, точно! – оживился зоопсихолог, вскочил на ноги и развернулся к коллеге. – Эрика, ты не поверишь! В Триедином союзе до сих пор уверены, что птицы чистят зубы крокодилам. Якобы они залетают в открытую пасть и выковыривают остатки пищи между зубов рептилии.

– Ну что за глупости. Крокодилы не нуждаются в чистке зубов. Они просто открывают пасть, чтобы охладиться, а бегунки ловят мух, слетающихся на запах… – Декан факультета звездокрылов нахмурилась и вновь вопросительно глянула в мою сторону. – Но при чем тут это?

– Я просто подумала, что и у ядожалов могут быть такие компаньоны. Начала экспериментировать с одеждой и предметами и вычислила, что все пять взрослых ядожалов не видят серо-бурый цвет, потому что…

– Ну конечно!

Коди хлопнул себя по лбу и заразительно рассмеялся.

– Точно! И как я сам не догадался! В дикой природе самка еndoxyla cinereus [1]1
   Endoxyla cinereus (гигантская древесная моль) – большая ночная бабочка из семейства древоточцы, которая обитает в Австралии. Считается самой тяжелой бабочкой, но при этом не питается, расходуя только те запасы, которые накопила на стадии гусеницы. Размах крыльев достигает 23 см и уже одним только этим фактом повергает автора в ужас.


[Закрыть] не восприимчива к яду завра. Обычно моль забирается на шкуру ядожала перед началом спаривания насекомых и ждет, пока ее найдет партнер!

– Плащ-невидимка, – кивнула Эрика Магни.

И оба преподавателя уставились на меня так, словно увидели впервые.

Даже не знаю, чего захотелось мне в тот момент больше: горделиво выпятить грудь и задрать подбородок повыше или с позором сбежать куда глаза глядят. Просто вид что у преподавателя по зоопсихологии, что у главы факультета звездокрылов был как у двух исследователей из категории «А что еще может делать эта штука?».

– Госпожа Магни-и! – провыл кто-то.

Синхронно развернувшись в сторону откатных ворот в ангар, мы увидели спотыкающегося некронавта. Тот бежал с протянутыми руками и мольбой во взгляде, направленном на матриарха завров.

– Госпожа Магни-и! Там это… ну, короче! Ой!.. – Запыхавшийся посыльный уперся руками в колени и состроил жалобную рожу. – Вы бы глянули, а?!

– Грек твою через коромысло! – ругнулась декан факультета звездокрылов и первой выскочила из ангара.

Я только недоуменно глянула им вслед.

Да что опять случилось-то?