Текст книги "Счастлива без рук. Реальная история любви и зверства"

Меня нельзя разлюбить

В конце октября 2017 года Дмитрий Грачев все-таки понял, что жена действительно собирается с ним развестись, и почувствовал себя уязвленным. Укрепилась мысль о том, что она плохая, неверная, обманывает. Ну а как иначе, рассуждал он. И почему она решила, что может развестись, если я этого не захочу? Найти «доказательства» измены оказалось совсем не сложно. Дмитрий не испытывал никакой неловкости, просматривая телефон и социальные сети жены. Сообщение от водителя редакции, высланное в вечернее время, показалось ему крамольным. Но еще больше разозлило то, что жена осмелилась удалить его из телефона. Это Дмитрий обнаружил примерно в 4 утра, когда Рита и дети уже спали, а телефон он снова забрал на проверку.

Решил разобраться немедленно, подошел к дивану, где спала Рита, начал пинать ее ногами. Она проснулась, закричала от боли, проснулись и сыновья. Потом, когда на суде будут обсуждать этот эпизод, Грачев скажет бесстрастно: «У меня фляга свистанула тогда. Подумаешь, ну ударил несколько раз по ляжкам. А дети этого не видели, они вообще спали за шкафом».

Но квартира маленькая, однокомнатная, так что мальчишки, пусть и за шкафом, все слышали и видели, и помнят этот эпизод до сих пор. Избиением Грачев не ограничился и на клочки изорвал паспорт Риты, чтобы неповадно было думать о разводе. Такой же участи позже подвергнется справка о замене паспорта. А накануне двадцатипятилетия жены Дмитрий отвезет ее в лес и с ножом будет угрожать убийством.

11.12.2017

МОСКВА БОЛЬНИЦА № 71

18 ЧАСОВ

Рита в Москве. Состояние у нее тяжелое, шок, большая кровопотеря, она только что перенесла многочасовую операцию по ампутации кистей в Серпухове, но времени на восстановление для следующей операции нет, врачи и медсестры столичной больницы готовят девушку к реплантации левой кисти. Собрать руку по кусочкам, используя сухожилия второй руки, зафиксировать спицами переломы, зашить все разрывы и повреждения и, самое главное, восстановить кровоток в руке берется опытный хирург Тимофей Сухинин. Операция начнется вечером и будет идти всю ночь, кисть удастся пришить к «распакованной» культе. Но признает ли эту «новую» кисть ее собственная рука, предсказать на тот момент было, конечно, невозможно.

Уже утром заведующий отделением микрохирургии столичной больницы Валерий Геннадьевич вызовет к себе маму девушки:

– Я должен сказать вам, что произошла действительно трагедия. Не припомню, чтобы мне приходилось сталкиваться с такими ужасными травмами, которые сознательно нанес один человек другому, а тут еще и близкий… Это что-то запредельное. Мы постарались сделать все возможное, но пока говорить о том, что левую руку удалось спасти, рано. Существуют, так сказать, критические сроки, седьмой день – это первая точка отсчета. Если восстановится кровоток и не случится кровотечений, будем ждать еще неделю. Здесь есть опасность воспалительных процессов и нагноения. Пока не делаем никаких прогнозов. Просто ждем и верим.

– Спасибо вам, доктор. А когда можно будет увидеть Риту?

– Ожидайте, возможно, во второй половине дня ее переведут из реанимации к нам в отделение.

Но перевода в этот день не будет. Ближайшие сутки Рита проведет в реанимационном отделении, маме удастся на несколько минут пройти к ней, и медсестры разрешат немножко попоить дочку водичкой из шприца. На прощание она скажет: «Рита, я приеду завтра, мне разрешили лежать вместе с тобой в палате. Держись. За детей не переживай, мы что-нибудь придумаем. Самое главное, ты жива. С остальным справимся. Я тебя люблю».

Один из докторов подходит к Рите и притрагивается к пальцам пришитой кисти. Инна ловит выражение его лица, оно смягчается. Врач говорит: «Пальцы теплые, на данном этапе это очень хороший симптом. Вам пора уходить. До завтра».

2-0-1

Рита помнит тот страшный день отрывками, она говорит, что он ассоциируется у нее с цифрами 2-0-1:

«Один день – и я успела прожить его с двумя руками, без рук и потом с одной.

Отчетливо помню свои чувства после операций. Серпухов: ампутация кистей завершена, мне так не хочется просыпаться от наркоза и опять осознавать, что это реально случилось со мной. Зачем эта медсестра бьет меня по щекам, еще и свет так ярко светит в лицо. Зачем? Дайте мне еще хоть пять минут побыть в небытии.

Москва: закончилась вторая операция, я открыла глаза в реанимации и подумала, что, наверное, это просто страшный и дурацкий сон, у меня тяжелый развод, возможно, мозг от переживаний проецирует это в сон. Ведь так не бывает, это же средневековье! И даже чуть обрадовалась, что проснулась, вздохнув с облегчением, хотя дышать с трубкой во рту мне было сложно.

А потом я перевела глаза с потолка в палате реанимации вниз и увидела двух медсестер, которые читали на компьютере какую-то статью. Текст я, конечно, не рассмотрела, но перед глазами четко встала моя фотография с мужем – ведь тогда он еще был моим мужем, и мы на этом фото такие счастливые, улыбаемся в летнем бору, я в зеленой футболке. И вот тут я уже поняла, что это моя история, и я вошла в историю».

Выяснить правду

Полтора месяца с момента того избиения ночью превратились для всех в тяжелое испытание. Грачев перестал ходить на работу, следил за всеми перемещениями жены, включая и рабочие поездки. Использовал для этого систему ГЛОНАСС, делал контрольные звонки Рите, проверял и через коллег по рабочему номеру, на своей машине сопровождал автомобиль редакции. Однажды приехал на работу к Рите и устроил там скандал по поводу ее «неверности». Почему-то водителю, к которому он ревновал Риту, особых претензий предъявлять не стал. Возможно, считал, что во всем виновата жена? Или решил не связываться с мужчиной, ведь это чуть сложнее, чем расправиться со связанной женщиной. К тому же он наверняка узнал, что отец водителя Александра раньше работал в полиции и, возможно, его остановило и это обстоятельство. Был момент, когда Грачев звонил бывшей жене Александра, и хотя не был с ней знаком, подробно рассказывал, что Рита последнее время уделяет себе больше внимания, делает эпиляцию, носит белье одинакового цвета, а значит, гуляет.

Угроз за эти полтора месяца Рита получила от мужа много: Дмитрий обещал облить ее кислотой или искалечить как-то иначе, потому что умереть для нее было бы слишком просто – так он говорил. А ему хотелось бы, чтобы она жила и мучилась, и всю жизнь вспоминала его. Говорил, например, «Посажу всех вместе с детьми в машину – и на скорости двести в стену». «Отвезу тебя в сторону Питера, там и останешься, и никто тебя не найдет. Мне за тебя и отсидеть не жалко, а могу и других людей подключить, чтобы тебя убрали, я уже все узнал, даже где можно достать оружие».

Спросить действительно было у кого: отец Дмитрия не так давно вышел из тюрьмы, где провел около 15 лет за убийство. Возможно, Грачев наговаривал на своих родных, но именно он рассказывал Рите, что его консультирует отец и тетя-юрист из Москвы – про то, как не попасться. Однажды с некоторой бравадой заявил: «Даже сейчас, если твоя мама вызовет наряд к подъезду и они обнаружат у меня в машине нож, мне ничего не будет. Моя тетя подсказала мне, что нужно говорить, если будут вопросы по ножу, хотя в целом она и против насилия. Я просто могу ответить, что это нож для бутербродов, и тема будет исчерпана. Ну и вообще не попадусь, не рассчитывай».

Угрозы Грачева казались реальными, Рита боялась, но в то же время надеялась, что здравый смысл победит и отец ее детей не станет делать таких ужасных вещей. Надо же растить мальчишек, у них должен быть отец, несмотря на развод.

Сейчас сыновья живут и взрослеют без папы, Грачев лишен родительских прав. А молодая мама боится моментов, когда другие дети начинают при них разговор про семью, про родителей. Как-то раз на детской площадке маленькая девочка начала рассказывать что-то про своего отца, и младший сын Даник громко сказал в ответ: «А у нас папы нет, потому что он бил маму».

«Я в такие минуты готова сквозь землю провалиться, – признается Рита. – И мне очень больно и обидно за мальчишек. Почему он лишил своих детей отца? Я же никогда не запрещала ему с ними общаться, никогда не собиралась этого делать в будущем. Он мог бы быть рядом, видеть, как они растут. Не понимаю его выбора».

А когда на 23 Февраля в детском саду все делали открытки папам, приносили их фото во время службы в армии, старший сын Дима тоже рисовал открытку, но не папе, а дяде Илье, брату мамы, который сейчас служит в армии, и дедушке Андрею…

В начале ноября Дмитрий все же съехал из однокомнатной квартиры, где он жил с Ритой и сыновьями, к своей маме, Ольге. После страшной ночи с избиением желание развестись у Риты только окрепло. Да и ее родные и друзья говорили, что такое нельзя спускать с рук. Замок на входной двери однокомнатной квартиры, где осталась жить Рита и дети, был сменен. Перед тем как уехать, оскорбленный супруг успел порезать Рите пальто, испортить посудомоечную машину, забрал пульт от телевизора и все зарядки и провода. Увез ноутбук, не позволив скачать с него фото и видео детей. Все тюбики с косметикой и баночки с кремом, купленные Ритой на свои деньги, были тщательно выдавлены и уже пустыми поставлены обратно на место в том же порядке. Дмитрий надеялся, что этим выведет жену из себя, когда она все обнаружит. Однако Рита, если и огорчалась, вида не показывала, и это заводило его еще больше.

Грачев уже не жил с Ритой, но продолжал приезжать к подъезду ее дома и часами простаивал у входа, ожидая увидеть, как от той выходят любовники. Если заходил в квартиру, проверял цвет нижнего белья на жене, комплект одного цвета являлся для него доказательством измены в этот день. Один раз, когда Рита вернулась из аптеки, куда ходила за лекарством детям, зашел следом, выхватил у нее чек и стал демонстративно искать графу «презервативы». Однажды вывалил на пол пакет с мусором, чтобы уличить Риту в измене – не досчитался нескольких формочек для выпечки и был уверен, что их вместе с кексами жена отвезла любовнику, не поверил, что они подгорели и Рита их выбросила. На дне пакета с отходами испорченные формочки все же обнаружились.

13.12. 2017

МОСКВА

БОЛЬНИЦА № 71

На третий день после случившегося Риту переводят из реанимации в палату отделения микрохирургии. Первую неделю ей нельзя вставать, можно только лежать, практически не шевелясь.

Врачи несколько раз за день заглядывают в палату, смотрят руку, контролируют температуру и состояние. Ей очень непросто. Риту мучают постоянные боли и ужас пережитого, обременяет беспомощность. Не отпускает и боль в ампутированной руке, которой уже нет и никогда не будет, фантомная боль. Однажды Рита спросила у мамы:

– А что стало с моей правой рукой, которую не удалось спасти, ее что, просто выбросили, да?

Мама не нашлась что сказать, не знала ответа. Перед глазами всплыла фотография правой руки, которую Грачев буквально превратил топором в месиво. Это фото рассылали в клиники Москвы в надежде, что кто-то возьмется спасти руку. Не случилось. К горлу Инны подступает ком – смотреть на руку, которая еще несколько дней назад была абсолютно здоровой, а теперь превратилась в забинтованную кровоточащую культю, невыносимо.

– Мама, так болит правая рука, почему так больно, ведь ее уже нет?

Вопросы наслаиваются один на другой. Как унять боль в пальцах кисти, которой больше нет, или почесать несуществующий палец, если этого очень хочется? Как научиться спать после пережитого кошмара?

– Не знаю, Рита. Я сейчас подойду к медсестре и попрошу сделать обезболивающий укол. Станет немного полегче, держись.

Получить признание

10 ноября, за месяц до трагедии, у Грачева возник план. Необходимо вывезти жену в лес и под угрозой ножа заставить признаться в измене, решает он. Они отвозят детей в садик, и Дмитрий предлагает подвезти жену в салон красоты – Рита собирается сделать маникюр перед своим 25-м днем рождения. Девушка попросила мастера приехать на работу пораньше, чтобы успеть вовремя в редакцию. Но отъехав от детского сада, Грачев сворачивает не в сторону салона, а направляется за город, к лесному массиву. Телефон у жены отбирает, чтобы не вздумала никому звонить и просить о помощи.

Добравшись до работы, мастер Юлия обнаружила, что клиентки нет. Звонка от всегда пунктуальной Риты она не дождалась и написала ей СМС, оставшееся без ответа. Дозвониться до Риты она тоже не смогла, хотя в трубке слышались длинные гудки. Ситуация показалась ей странной. А Рита тем временем против своей воли ехала в лес.

– Куда мы едем? – с тревогой спросила она у супруга. – Скороузнаешь. Апокалучше молчи, ато будет хуже, – ответил Грачев, для устрашения продемонстрировав нож.

В одном из безлюдных мест в лесу он остановился и приставил лезвие к горлу, а затем к боку Риты. Требовал от жены признания в измене. Однако она отрицала, что у нее были близкие отношения с другим мужчиной, просила Грачева одуматься и отвезти ее в город. В какой-то момент он поверил, прекратил издевательства и повез Риту в салон, как и планировалось.

– Что случилось, Рита? – спросила у своей клиентки Юлия. – Ты ничего не сообщаешь, и я не могу тебе дозвониться! Уже девять, мы договаривались на восемь тридцать…

– Извини. Мой муж вывез меня в лес, приставил нож к горлу и требовал признаться в измене. Телефон выхватил, я не смогла предупредить.

– Ты шутишь? Это у вас такие эротические игры? – но улыбка постепенно сползла с губ мастера, когда она пригляделась к лицу Риты. Та явно была сама не своя.

Грачев остался ждать возле салона, даже звонил мастеру, справляясь, как долго еще будет длиться маникюр. А после процедуры Рите опять пришлось ехать на работу в одном автомобиле с Дмитрием. «Почему вы не вызвали полицию в тот момент?» – спросят позднее на суде и у Юлии, и у самой Риты. Возможно, это был испуг или шок, а может быть, Рита все еще отчаянно пыталась сохранить иллюзию цивилизованного развода и не выносить сор из избы? В полицию по настоянию Инны женщины обратились на следующий день после угрозы ножом. Сначала позвонили по телефону дежурной части, а потом Рита сама написала заявление в отделении полиции. Однако помощи не последовало. На место происшествия никто не выехал, заявление, написанное в субботу, несколько раз переходило от одного сотрудника к другому и в результате было положено в долгий ящик одним из участковых. Никаких внятных разъяснений по этому поводу от сотрудников полиции не прозвучало и на суде.

И у Риты, и у Инны сложилось впечатление, что разбираться в семейных ссорах полиция не любит, предпочитает игнорировать подобные обращения. Мол, супруги ведь могут помириться и отозвать заявление. Зачем же напрягаться и заводить дело, да еще и портить статистику? Рите и маме предложили подумать, стоит ли им настаивать на возбуждении дела, ведь у них подрастают мальчики. Вдруг они захотят служить в органах или ФСБ, а биография по линии отца будет подпорчена.

Участковый, которому все-таки было передано заявление Риты, вообще не спешил встречаться с женщинами. С Грачевым страж закона поговорил примерно через 20 дней после обращения в полицию. А тот потом с сарказмом сказал Рите, что ничего ему не будет, с участковым они пообщались по-пацански, без наездов, и все нормально, а ее попытки раздуть дело просто смешны. Рите же участковый позвонил только через две с половиной недели, а с ее мамой встретился почти месяц спустя после обращения, хотя именно она первой позвонила в полицию. Инна приехала к участковому вечером 6 декабря, подтвердила реальность угроз зятя, просила не закрывать дело, рассказала об избиении, отправила на телефон участкового фотографии синяков Риты от ударов Грачева. Это было за 4 дня до трагедии, тогда еще точно можно было помочь. Однако участковый Грузнов закрыл дело и ушел в отпуск.

11 декабря случится непоправимое. Молодая цветущая женщина, мать двоих маленьких сыновей, навсегда станет инвалидом. «Ты никогда больше не сможешь погладить детей, а ведь ты так любила это делать», – говорил муж, кромсая топором ее руки. О том, кто и на какие средства будет в дальнейшем воспитывать их сыновей, по его собственному признанию, он тогда не думал. Ему было плохо, и он мог размышлять только о мести, хотя и осознавал, что Рита станет калекой и надолго попадет в больницу, если вообще выживет, а он сядет в тюрьму. При этом Грачев по сей день считает себя хорошим отцом. Похоже на черный юмор, но, видимо, понятие об ответственности перед детьми у всех разное.

13.12. 2017

МОСКВА

БОЛЬНИЦА № 71

ТРЕТИЙ ДЕНЬ

Врачи и медсестры относятся к Рите внимательно, сочувствуют ей. В палату регулярно заглядывают то лечащий доктор, то дежурный, иногда завотделением или целый консилиум. Перевязки делают прямо на кровати – Рите пока нельзя вставать. Медсестра привозит инструменты и медикаменты, тщательно обрабатывает швы, закрепляет лангету, осматривает и дезинфицирует швы на ноге. Соседей на время перевязки просят погулять в коридоре.

Аппетита у Риты практически нет, но она с удовольствием ест свежую голубику и малину. Хотя на дворе зима, они продаются через дорогу от больницы – в маленьких прозрачных коробочках, довольно приятные на вкус. Мама регулярно ходит за ними в магазин.

Днем к Рите приходит психолог, разговаривает с ней наедине. Потом в коридоре просит Инну, особенно первое время, не оставлять дочку одну в палате: «Рядом окно, а после таких травм люди часто думают о суициде. Рита держится молодцом, но лучше перестраховаться. Да, и еще имейте в виду: самый тяжелый момент с психологической точки зрения будет, когда вас выпишут. Внимания станет меньше, проблем, боли и неудобств – больше. Возможны срывы… Держитесь».

Инна понимающе кивает.

В одном из безлюдных мест в лесу он остановился и приставил лезвие ножа к горлу, а затем к боку Риты. Требовал от жены признания в измене.

Ночью Рите не спится, болят руки и нога, тяжело на душе. Чешется плечо, но почесаться нечем, и от этого невыносимо хочется хотя бы прикоснуться к нему. Когда у тебя есть здоровые руки, почесаться так просто, ты делаешь это автоматически, даже не задумываясь, не придавая этому особого значения. А вот когда их нет, это превращается в проблему. Сползло одеяло, но поправить его не получается, девушка осторожно дотягивается ногой до соседней кровати и потихоньку будит маму постукиванием. Инна испуганно просыпается:

– Что случилось?

– Да все нормально, мама. Просто если позвать громко, наверняка разбужу других, а шепотом ты можешь не услышать. Поэтому вот нога пригодилась. Дай мне, пожалуйста, попить и поправь одеяло и подушку немного. И плечо очень чешется… Спасибо.

Если попробовать несколько часов обходиться без рук, приходит осознание того, как это трудно, почти невозможно. Рите предстоит научиться жить без них. Того, что было раньше, уже не будет. Она это понимает. Хочется отогнать тяжелые мысли, отключить память, повернуться на бок и уснуть, не чувствуя боли. Но и сейчас, и еще много дней вперед сделать это будет невозможно. Хрупкой девушке каким-то невероятным усилием воли удается взять себя в руки, которых нет. Она ждет и надеется, что кисть приживется.

В те страшные дни и Рите, и ее маме в соцсетях приходило очень много слов поддержки. Что-то они прочитали сразу, что-то гораздо позже. Спустя год после трагедии Инна случайно наткнулась на сообщение от знакомой серпуховички Натальи: «Инна, мы все молимся, ты даже не представляешь, сколько НАС!!!»

Каждый относится к таким вещам по-разному, но мама убеждена, что именно эта поддержка помогла тогда им с дочкой выжить и держит на плаву и сейчас. В конце зимы 2018-го Инна напишет стихи.

 

Рите

«Мне страшно, мама! Мои руки!
Как холодно, я так боюсь…
Где дети, мама? Страшно! Дима…
Так не должно быть!»
Я молюсь…
Лишь это ты сказать успела,
И «скорая» летит в Москву.
Врачи спасают твою руку,
Всю ночь соединяют, шьют.
Надежды мало,
Но поддержка огромной теплою волной
Накрыла, подняла на гребне
И удержала над бедой.
Конечно, больно и обидно,
Но нужно просто дальше жить,
Без жалости к себе, без злобы,
Ценить добро, детей любить.
Недосягаемая планка?
Но ты взяла ее шутя.
В твоей улыбке скрыта сила
Всех тех, кто поддержал тебя!
 

Не молчать

11 декабря в Серпуховской больнице Инна, прокручивая в голове тяжелые мысли, вдруг забеспокоилась – задержан ли Грачев, в безопасности ли сейчас дети и Рита? Будет ли наказан садист? Вспомнила случай, когда родные Грачева «выручили» друга Димы, который избил в подъезде мужчину средних лет, то ли сделавшего ему замечание, то ли что-то неудачно сказавшего под руку. Впоследствии мужчина скончался в больнице. Друга не судили, удалось все «уладить». Конечно, эта история хранилась в тайне, Инна о ней узнала гораздо позже и совершенно случайно.

«Если они смогли удачно “похлопотать” за друга Димы, то, конечно, не оставят в беде и родную кровинку», – подумала Инна. И в тот момент решила, что надо дать огласку этому делу. Чем больше людей будут знать о случившемся, тем сложнее будет замять преступление.

Инна давно работает в серпуховских СМИ, знакомых журналистов в городе много. Но самой обращаться к ним за помощью в тот момент даже не пришлось. Когда полицейская сводка разошлась по новостям, звонки от коллег буквально посыпались на ее телефон.

– Инна, у тебя все нормально, увидели фамилию твоей дочери, неужели это правда? Как она сейчас? Или это другая девушка?

– Да, это моя дочь, – отвечала Инна, еще сама до конца не осознавая случившееся. – Ее увезли на операцию в Москву.

Страшная новость в тот же день появилась на сайтах Серпухова и в новостных выпусках местного радио и телевидения, а затем и на столичных телеканалах. Друзья и знакомые через соцсети стали распространять информацию о сборе средств для Риты. На следующее утро главный врач московской больницы № 71, известный телеведущий Александр Мясников, разместил в своих соцсетях фотографию левой кисти Риты, собранной по кусочкам врачами его больницы, поблагодарил их за работу. История получила еще большую огласку.

Инна и в первые, самые сложные дни, и дальше старалась дать корреспондентам различных программ и изданий максимум информации, которой они с Ритой располагали на тот момент. Как оказалось потом, именно общественный резонанс, огромная поддержка журналистов и слаженная работа адвокатов сыграли большую роль при определении меры наказания Грачеву. Приговор оказался более суровым, чем рассчитывал преступник.

Именно благодаря широкой огласке произошедшего в СМИ в деле Маргариты появилась адвокат Мари Давтян, специализирующаяся на проблемах семейного насилия и возглавляющая Центр защиты пострадавших от насилия Консорциума женских неправительственных объединений. Все юридические услуги она оказывала Маргарите совершенно бесплатно. Практически одновременно помогать Рите стала и Оксана Русьян – адвокат из Питера. Обе правозащитницы в один день приехали к девушке в столичную больницу, когда ей стало чуть лучше, познакомились, сразу разработали стратегию и тактику ведения дела. Вместе они отстаивали интересы Риты в гражданском и уголовных судах. И сумели доказать виновность Грачева сразу в нескольких преступлениях.

Он проанализировал, как использовать смягчающие обстоятельства, в том числе и явку с повинной, чтобы срок был небольшим. Изучил, как наложить жгуты, сколько держать, закупил их в аптеках города. Купил и строительные стяжки.

Преступник, задумывая расправу, все скрупулезно просчитал. Несколько недель Грачев подробно штудировал в Интернете юридические и медицинские вопросы. Проанализировал, как использовать смягчающие обстоятельства, в том числе и явку с повинной, чтобы срок был небольшим. Изучил, как наложить жгуты и какое время человек может провести с перетянутыми конечностями, чтобы последствия не были фатальными, закупил жгуты в аптеках города. Купил и строительные стяжки, которыми 11 декабря закрепит запястья жертвы. Рассуждал, что убийство – это слишком просто для Риты, надо, чтобы помучилась, жила и помнила. Она так любила красиво одеться, уложить волосы, сделать маникюр, так пусть больше не сможет ухаживать за собой. Да и срок за убийство дадут больше, чем за тяжкие телесные, значит, до больницы Риту надо довезти, чтобы выжила.

Максимальное наказание, которое грозило ему за нанесение тяжких телесных повреждений, было, по мнению юристов, примерно девять лет. С учетом явки с повинной, сотрудничества со следствием, отсутствия судимостей, наличия двух несовершеннолетних детей на иждивении Грачев предполагал, что ему дадут не более пяти-шести. А там возможен и выход по условно-досрочному освобождению. К 30 годам Грачев уже планировал освободиться. Но не мог предвидеть, что его преступление получит такую огласку – хотя и говорил перед увольнением с работы одному из коллег, что скоро они еще о нем услышат. Не ожидал он и того, что врачи смогут пришить Рите одну из искалеченных кистей. Иначе, вероятно, как ни страшно это звучит, работал бы топором беспощаднее.

14.12. 2017

МОСКВА

БОЛЬНИЦА № 71

ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ

Один из пальцев на левой руке Риты двигается. Это радует и ее, и медиков, и маму, и журналистов. Интерес прессы к этой истории не стихает. Видеоинтервью Риты прямо с больничной койки поражают жизнелюбием. Несмотря ни на что, она не озлобилась, не погрузилась в свое горе, а нашла в себе силы улыбаться.

О страшном случае в серпуховском лесу рассказывают и на программе Малахова «Прямой эфир». Кадры о том, как Рита начинает шевелить пальцами пришитой кисти, облетают всю Россию – и другие страны, где есть наши соотечественники. Большая помощь поступила и благодаря этой программе. Хотя немного жаль, что организаторов шоу на Первом и Втором каналах больше интересуют скандалы и споры между родственниками и участниками историй, которые поднимают рейтинги, чем помощь героям программы.

Рите пока нельзя вставать. Она старается не унывать. Особенно радуется визитам Тимофея Сухинина, врача, который провел сложную многочасовую операцию по реплантации кисти, и доктора Юлии Заволович, которая ведет женскую палату. Рита узнает ее даже с закрытыми глазами по легкому аромату парфюма, начинает улыбаться. Говорит маме: «Это та доктор, которая всегда приветлива и так приятно пахнет!»

Кроме медиков и журналистов, к Рите постоянно приходят знакомые и незнакомые люди с подарками для нее и детей, с деньгами на протез. Суммы разные, от скромных до баснословных, но главное даже не деньги, а поддержка, которая сейчас так нужна. Кто-то из посетителей проходит в палату, кто-то не решается зайти.

– Простите, вы не знаете, как мне увидеть маму девушки, которой отрубили руки? Я вчера посмотрела программу с Малаховым, всю ночь проплакала. Мне сказали, женская палата здесь… – пожилая женщина обращается именно к Инне, выглянувшей в коридор, но от волнения не узнает ее, хотя и видела по телевизору.

– Да, Рита в этой палате, сейчас она не спит, можно к ней пройти. Я и есть мама.

Женщина напоминает Инне учительницу, сразу чем-то располагает к себе. Говорит:

– Нет, зайти я не смогу, расплачусь при ней. Я хотела передать вам деньги для Риты, – женщина достает из сумочки тысячу и протягивает матери: – Вот, возьмите, извините, что мало.

– Ну что вы, спасибо! – Инна понимает, что женщина живет очень скромно и ей самой не помешала бы материальная помощь. – Не надо денег, огромное спасибо за поддержку. Рите уже собрали большую сумму, должно хватить на протез. И не расстраивайтесь так. Может быть, все-таки заглянете к Рите?

– Нет-нет, я очень прошу, пожалуйста, возьмите эти деньги для дочери. Мне так хочется хоть чем-то ей помочь, не отказывайтесь, пожалуйста.

Маме кажется, что она навсегда запомнила всех этих людей. Своей добротой и участием они создали подушку безопасности, которая не позволяла упасть в пропасть, удерживала почти физически.

Кроме медиков и журналистов, к Рите в палату постоянно приходят знакомые и незнакомые люди с подарками для нее и детей, с деньгами на протез.