Текст книги "Имитируя визг"

– Дело в том, – решила я поделиться информацией, – что у убийцы был ее номер телефона, так что это не мог быть маньяк. Я думаю, что ее убил один из случайных парней, который в нее влюбился, а она поматросила да бросила, не принимала его в серьез. У парня оказалась расшатанная нервная система, он ее подкараулил и…

Я картинно развела руками, а Роман покачал головой.

– Не сходится, она всего за пару дней до смерти сменила номер. Как раз в тот день, когда мы были в кино, она дала мне новый.

«Понятно», – хотела я сказать, но рот вместо этого произнес другое:

– Зачем? Вы что, часто общались по телефону?

Бойфренд слегка растерялся от такого агрессивного нападка ревности со стороны девушки, с которой не посчастливилось даже ни разу поцеловаться, после чего ответил:

– Нет, конечно, зачем мне с ней общаться? Просто один раз мне до зарезу нужен был Митяй, а его мобильный оказался вне зоны досягаемости. Тогда я и попросил на всякий случай ее номер. А поменяв его, она решила дать мне новый, вот и все. А почему ты спросила?

К счастью, я подключила свою единственную извилину, ну ту, что уши соединяет внутри абсолютно пустой черепной коробки, и нашлась, что ему ответить:

– Потому что теперь поиски значительно сужаются. Это даже хорошо, что она сменила номер! Ведь тех, кого она успела бросить за последние пару дней, значительно меньше тех, кого она бросила вообще, за всю свою жизнь, смекаешь? Один из них сменил сим-карту, послал ей угрожающее сообщение и, подкараулив, зарезал, одевшись в костюм убийцы из фильма.

– Нет, ну зачем ему, по-твоему, посылать ей сообщение, а потом убивать? – не сдавался Роман. – Абсурд какой-то.

– Он сначала решил запугать, а потом уже перешел к активным действиям. Понимаешь, ему показалось мало ее просто убить. Он наслаждался самим процессом. Мести.

– Ты больная, – нездорово хихикнул Ромка, точно сам был болен, и закурил, встав возле окна и приоткрыв форточку. – Слушай, что я скажу. То, что ты говоришь, могло иметь право на обсуждение, как версия убийства, лишь в одном случае – если бы жертва была одна. А маньяк-то, как выяснилось, серийный. Ты слышала вчера новости? Он влез в окно института и набросился на студентов. Одна девушка убита, другая угодила в реанимацию. Так что бросай, как и обещала, эту ерунду – заниматься собственным расследованием. Это что, хобби? – «Ха, угадал!» – Занимайся чем-нибудь полезным, – начал он изрекать сентенции. – Только так все лишнее вылетит из головы. Ты ведь в институте учишься? Вот и учись! Что, мало на дом задают?

Нет, он теперь будет надо мной издеваться! Кстати, я звонила сегодня в больницу, Вику удачно прооперировали и скоро разрешат с ней повидаться. Но это я Жигунову, по понятным причинам, не собиралась докладывать, пока он не додумался полюбопытствовать:

– А ты-то в каком институте учишься? – Я назвала и скромно потупила глазки. – Боже мой! Ты была там?! И ничего мне не сказала? – Он принялся рвать на себе волосы, не выпуская из пальцев сигарету и рискуя этим подпалить их. Обработав полголовы, вспомнил обо мне и кинулся ощупывать. – Ты цела? Тебя не задели?… А это что? – обнаружили ссадину на моей башке.

– Это так…

– Что – так? Я тебе покажу – «так»! – Ромка стал задирать рукава моего тонкого свитера и, естественно, обнаружил ссадины. – Что это? Он на тебя напал, да? Вот гнида! Ты в полицию-то заявила? Бедная моя матрешка! – Парень прижал меня к себе, да так сильно, что я не могла дышать. – Да я ему глотку перережу!

– Пусти… – прохрипела я. – Задушишь…

Но он и не думал отпускать, решив, наверно, облегчить маньяку задачу, убив меня самостоятельно. Еле вырвавшись из его цепких объятий, я сказала:

– Ромочка, успокойся. Я не была нужна маньяку, я хотела отомстить ему за Вику и потому побежала за ним через разбитое окно. Отсюда царапины.

– Ты побежала за маньяком?! – В сильнейшем изумлении Ромка резко отступил на шаг и наткнулся задом об угол стола, тот пошатнулся и перевернул стоявшие на нем чашки, банки и сахарницу, а сам Жигунов ахнул и принялся потирать ушибленное место, приговаривая: – Ты чокнутая! Ты совсем больная, тебе лечиться надо! Это что, развлечение – за преступником бегать?! Господи, а если б он убил тебя?!

– Хотел бы убить – убил бы раньше, – разумно выдала я и, наклонившись над столом, вернула в исходное положение перевернувшиеся предметы.

– Ты с ума сошла, – уже спокойнее изрек Роман и взялся за новую сигарету, а я села на стул. – Немедленно бросай эту затею, поняла? – сказал он после нескольких минут молчания. – Иначе я расскажу все твоему следователю, он тебя под замок посадит.

– Ябеда! – разозлилась я.

– Я не ябеда, я всего-навсего не хочу твоей смерти.

– Я тоже не хочу своей смерти, но я хочу выяснить правду. Он на моих глазах убил однокурсницу и ранил подругу. Он также убил твою знакомую, ты-то должен меня понять! Теперь мне особенно важно его найти.

– Всё! – Жигунов хлопнул ладонью по столу. – Не могу больше выслушивать этот бред!

– Хорошо. – Я поднялась. – Тогда я пошла домой.

Куртка, по закону подлости, еще не высохла, и я решила идти в мокрой. Часы показывали половину десятого, а значит, через тридцать минут наступит контрольный срок, когда я всегда должна быть дома, иначе придется распрощаться со своей головушкой.

– Ты что, обиделась на меня? – Мой парень в мгновение ока сменил сердитый тон на нежный. – Извини, я наговорил тебе не слишком приятные вещи. Ты не больная и не чокнутая, тебе просто не хватает в жизни адреналина.

Я улыбнулась и застегнула молнию.

– Ром, что ты, я совсем не обиделась. Ты прав, я на самом деле больная и чокнутая, но мне нужно быть дома не позже десяти, а то я буду еще и мертвая.

– Но ты ведь уже большая девочка, правда? – Поняв, что ссора не состоялась и у нас по-прежнему мир, он решительно приблизился и приобнял меня за плечи. – Родители не должны удивляться, когда их взрослая, совершеннолетняя дочь остается на ночь в другом месте.

– Только не мои, – усмехнулась я и аккуратно отстранилась, боясь его обидеть, но Рома вновь заключил меня в объятия и поцеловал.

– Что делаешь послезавтра? Похороны в десять.

– Я приду. – Мы как раз выходили в прихожую.

– Хорошо, значит, увидимся. Я отпрошусь с работы и зайду за тобой. – Я кивнула и схватилась за ручку, но он меня остановил. – Подожди, дай мне-то одеться. Не отпущу же я тебя одну, в самом деле!

Родители немножко поругались, но в целом все прошло лучше, чем я думала: отец ограничился легким фырканьем и обещанием оторвать мне ноги, если я осмелюсь прийти позже двадцати двух часов, так как сегодня я переступила порог без пяти, тем самым опасно приблизив себя к статусу калеки, а мама всего дважды назвала меня овцой, ну почти что похвалила. Затем она тут же сменила тему и стала рассказывать страшилки на ночь. Ей позвонила тетя Надя и сообщила, что пропали сын и невестка. Они вчера собирались поехать в гости к друзьям, но так и не приехали. Соседи видели, как они выходили из дома, дальше их следы затерялись.

Мама еще что-то говорила по этому неприятному поводу, но я слушала ее вполуха, изредка кивая и думая совершенно об ином. Если очень поднапрячься, много народа опросить и допытать, то можно добыть список любовников Звеньевой и Орловской и сопоставить. Только, сдается мне, это не будет слишком плодотворным. А может, и вообще никаких плодов не принесет: даже самые закадычные подружки скорее всего не знают о случайных любовниках на одну ночь. Максимум, что они могут знать, – то, что эти встречи в принципе были. Да и вообще, еще неизвестно, являлся ли маньяк любовником своих жертв, это только мои домыслы. Слишком много «если»…

Нужно идти более коротким путем. Я же экономист все-таки, буду экономить временны́е затраты. Итак, попробуем отследить связь между убитыми, минуя их случайных мужчин. Вот что вышло: Алена Звеньева – девушка Захарова, Захаров – друг Ромки, Ромка – мой парень, а я сокурсница Орловской Алисы. Вроде получилось, но мне эта цепочка пришлась не по душе, так как замешивает в эту историю Жигунова, чего я категорически не хочу.

«Не хочу! – язвительно хмыкнул голос в моей голове, о котором я почти забыла. А зря, враг, оказывается, не дремлет. – Вообще-то этот Ромка и без твоей помощи увяз в этом деле по самые уши! Вспомни хотя бы двор, где нашли труп!»

Что ж, я принимаю бой, голос разума. От меня теперь требуется построение цепочки таким образом, чтобы звена с именем Роман там не было. И желательно обойтись без меня тоже.

Недолго думая, я составила такую: Алена – приятельница Вики Ярлык, жившая с ней в одном подъезде, Вика – сокурсница Алисы. В этом случае связующее звено одно – Вика. И как я раньше не догадалась? Ведь давно уже ломаю голову над тем, что же общего было между жертвами. Вика – вот та ниточка, которую я искала. Я не хочу сказать, что Ярлык раздвоилась и сначала зарезала Орловскую, а затем сделала покушение на саму себя. Но, вероятнее всего, она знакома с Психом в маске, хотя сама того не подозревает. Необходимо ее предупредить, а еще поспрашивать про круг ее общения. Думается мне, неслучайно имитатор маньяка ее ранил. Она должна знать его в лицо.

Уже ночью, ворочаясь с боку на бок и отчаянно пытаясь уснуть, я поймала за хвост одну интересную мысль: а что, если главной целью резни в институте была не Алиса Орловская, а именно Вика? Ведь первая сама обратила на себя внимание, отправившись к выходу и нахамив убийце, то есть просто подвернулась ему под руку. А потом, оглядев зал, псих кинулся именно в Викин проход. Возможно, он наметил себе не тех девчонок, что сидели за нами, как мне сперва показалось, а именно Вику. И неспроста он кольнул ее в бок, подруге очень повезло, что не задеты жизненно важные органы, а маньяк наверняка планировал их задеть.

В результате цепь значительно сокращается, на целую одну треть. Остаются лишь Алена да Виктория. Вот и нужно у второй спросить, не совершили ли они вместе чего-то такого, что убийце нашему могло до такой степени не понравиться, чтобы пустить в ход жестокую, кровавую месть, прикинувшись серийным маньяком. А у первой теперь не спросишь.

Примерно через пять оборотов на постели вокруг своей оси, я сердито плюнула сама на себя (образно выражаясь, конечно). Ох, уж эта мне Катя со своим «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». То, что я сейчас насочиняла, – это сценарий для следующего экранного ужастика, а не жизненная ситуация. В то же время, я плюнула на себя рано, все-таки с проблемой моя единственная извилина справилась: задача найти и опросить любовников Алены и Алисы свелась к опросу одной лишь Вики, стало быть, затраты времени действительно серьезно сокращены.

Утром, когда родители собирались на работу, вышел новый специальный выпуск новостей.

– Новые жертвы маньяка пока не опознаны, – сокрушалась диктор и вытирала слезы беленьким платочком. – Если вы хоть что-нибудь знаете об этих людях, просим вас срочно позвонить по одному из следующих телефонных номеров, ваши данные разглашаться не будут. – Внизу экрана появились две строки с цифрами, а над ними сменяли друг дружку фотоснимки убитых, сделанные на месте происшествия – в лесополосе. Как оказалось, трупы пролежали там более суток, пока их не обнаружили. Первый принадлежал парню лет двадцати в странной одежде со вспоротым животом. А вот двое других убитых показались нам очень знакомыми и даже выпачканные в смеси из крови и грязи лица не могли исправить этого положения. На девяносто пять процентов мама была уверена, что это чета Мироновых – сын и невестка ее коллеги и подруги. Остальные пять процентов дарили надежду, что эти двое просто куда-то уехали, никому ничего не сказав, а жертвы всего лишь на них похожи.

Дабы прояснить ситуацию, мама кинулась звонить подруге, а я – переосмысливать все вчера вечером и этой ночью осмысленное. Выходит, маньяк-то и впрямь существует и убивает не за что-то, как случается у заурядных преступников, а просто так, первых встречных. Пугает одно: у всех ныне убитых, не считая парня в странном жилете, слабенько, но верно нащупывается связующий мостик. И этот мостик… я!

Может случиться, что и с парнем я когда-то пересеклась, да забыла. В этом случае мне не нравится последовательность убийств. Круг начинает замыкаться. Неужели следующей и последней, надеюсь, жертвой буду я? Хотя последней или нет, мне уже будет безразлично.

Известно: чтобы избавиться от пессимистичных (а в моем случае – пессимистично-фатальных) мыслей, нужно развеяться. Я вскочила, собралась и отправилась к Вике в больницу.

– Как ты? – поинтересовалась я ее здоровьем, выкладывая на прикроватную тумбочку купленные по дороге фрукты и шоколадки.

– Что ты, совсем не стоило! – проследив за моими манипуляциями, запротестовала больная, в то же время не сводя жадного, чревоугоднического взгляда с винограда и «Милки». – А насчет меня врач говорит, иду на поправку. Я тоже это чувствую, только двигаться пока очень больно.

– Так ты по возможности не двигайся, – разумно посоветовала я в ответ на ее жалобу и присела на стул.

– Стараюсь.

– Слушай, Вик, прости, что напоминаю, но не показалось ли тебе, будто маньяк охотился именно на тебя? – Вопрос, конечно, не очень удачный для того, чтобы быть заданным в больничной палате, я это понимала, но тем не менее!

– На меня? – неподдельно удивилась Ярлык. – Что ты, я сама под нож угодила, я ведь толстая, неповоротливая.

– Прекрати, никакая ты не толстая! – устало начала я спорить. Виктория частенько жаловалась на свой вес, что ей в то же время не мешало употреблять продукты высокой калорийности за обе щеки, а я так же часто с ней по этому поводу спорила. Да, она не худышка, не как я, но толстой ее точно не назовешь. – Ты абсолютно нормальная.

Итак, все расследование псу под хвост! Маньяку не была нужна ни Алиса, ни Вика. Ему совершенно все равно, кого убивать. Обидно.

– Почему-то перед тем, как потерять сознание, я решила, что это мой конец, – печально заметила сокурсница.

– Не представляешь, как я рада, что ты ошиблась!

– Это меня надо благодарить, – раздалось за спиной.

Я резко обернулась. В палату входила экологичка в неизменном сарафане с паутиной и бегающим по ней пауком-амулетом.

– Так это вы вызвали «Скорую»? – предположила я причину того, почему мы должны ее благодарить.

– «Скорую»? – нахмурилась женщина. – Нет, я спасла ей жизнь!

Мы с сокурсницей переглянулись и пожали плечами, решив уточнить:

– Но как?

– Что значит – как? – возмутилась преподавательница нашим непониманием, затем закатила зрачки к побеленному потолку и села на любимого конька: – Ахалай-махалай, калина-малина…

– Все-все! Мы поняли, поняли! – испуганно заголосили мы.

– Вот. – Зрачки снова вперились в нас. – Это и спасло ей жизнь. Ее душа стояла на распутье: подняться к небесам или же вернуться в бренное тело. Мои четки вкупе с заклинаниями помогли ей выбрать верный путь. Вы, студентка Ярлык, еще слишком молоды для того, чтобы отпускать свою душу к Богу. Вы еще не набрались должного опыта и не исправили будущих серьезных ошибок, не искупили своих еще не совершенных тяжких грехов. В молодости надо грешить, а в старости – искупать грехи, очищая душу от скверны. Только тогда она считается готовой для того, чтобы предстать перед Господом на Страшном Суде.

– Вон оно что… – усмехнулась атеистка Вика, правда, шепотом, и вещательница, к которой я внезапно прониклась глубокой симпатией ввиду схожести мышления, ее не слышала. Следовательно, она продолжала:

– К сожалению, душу студента Орловской мне не удалось вернуть на Землю, в этот мир. Видимо, она уже не единожды согрешила, а вину искупила через свою чудовищно жестокую смерть. В любом случае, ее душа была нужна Богу. Так тому и быть, я со своей стороны сделала все возможное. Под конец даже провела редко допускающийся к использованию перед непросвещенными вращательно-амулетный обряд, дабы душа узрела сияние амулетной ауры и пошла бы на него, как мотылек на свет, вернувшись в этот мир. Но мусора́, – она смачно сплюнула сквозь зубы, – помешали обряду, выкинув меня из аудитории и лишив тем самым пребывания в зоне досягаемости тела, покинутого душой. Однако это далось им нелегко! – В ее голосе явственно прорезались гордыня и самоуверенность. – Я цеплялась за столы, стулья, за кафедру, доску, я визжала и изрыгала матерные словечки! Потом я затопала ногами, начала кусаться и треснула в итоге пауком-амулетом одного из них по голове! Ну им и досталось от меня, о-хо-хо! Надолго же меня запомнят! – Да, зря же я сбежала на самом интересном месте! Вот бы повернуть время вспять и пронаблюдать удар красным пауком по черепу старшего в опергруппе! Так ему и надо, а то: «сговорились всем курсом…», «докажите, поднимите-ка бревно…», «вернулись в стан врага, размахивая картонным мечом…».

– А что еще за вращательный обряд? – глядя во все глаза на экологичку с намеком на ее умственное помешательство, обратилась ко мне Вика. – Чего она там вытворяла?

На этот раз Ведьма Викторию услышала и со словами:

– Щас, щас, я вам покажу, – стала снимать с себя красного паука с намерением им вовсю крутить, но я вовремя подоспела и схватила ее за руку.

– Не надо, я видела ваш обряд.

– Точно видела? Я могу и показать. – Женщина угрожающе взмахнула над головой амулетом на тонкой черной веревке.

– Видела-видела! – зачастила я. – Разумеется, я видела, причем во всей красе, правда-правда, истинная правда! Зачем же лишний раз его показывать? Вдруг он от этого силу потеряет? – Ведьма согласно кивнула. – И вообще, можно мы на минуточку вдвоем останемся?

К общему благополучию нации, та решила, что можно, и удалилась за дверь, покинув «зону досягаемости» наших тел.

– Так что она там делала-то? – не желала униматься любопытная Ярлык.

– Могу продемонстрировать, – предложила я и, не дожидаясь на это позволения, принялась передразнивать, а именно: размахивать воображаемым лассо и приседать, раскорячивая колени в разные стороны, точно обкуренный кузнечик в брачный период, и делать при этом безумное лицо.

Вика расхохоталась, а затем схватилась за раненую часть тела.

– Серьезно? Ой, мне ж смеяться нельзя… Неужели она так и делала? Ну, прикол!

– Это я еще опустила заклинание на воскрешение! Просто не смогу его должным образом передать, это нужно слышать из первых уст.

– Ну дает наша Миссис Ведьма. То есть Mrs.Witch!

– Тише ты, вдруг услышит? Не знаю, как далеко она ушла. Нам же ей еще зачет сдавать.

– Да поставит она зачет, никуда не денется. Слушай, ты можешь поверить, что еще позавчера Алиска была жива, мы над ней смеялись… Жуть! Я даже немного чувствую свою вину.

– Глупости, ты ни в чем не виновата. Более того, ты ни за что получила удар ножом, тебе жалеть себя надо, а не винить.

Я покорила себя за то, что так и не смогла спросить Вику, а не пришили ли они с Аленой на пару кого сгоряча, за что теперь им его родственники мстят. Но как такое спросишь? Это и маме родной не всегда известно, а я кто? Она бы мне просто не сказала. Потом Вика уверена, что попала под нож случайно, ей виднее. Подумав, я уточнила другое:

– Как думаешь, Алена с Алисой не могли дружить? Либо просто общаться?

– С Орловской? – выпучила Вика глаза. – Ни в жизнь. Нет, я была бы в курсе. И вообще, они из разных социальных кругов. А что, ты думаешь, их убили неспроста?

– Не знаю, – отмахнулась я. – Забудь, я говорю ерунду.

Раздалось три легких стука, в палате вновь возникла препод экологии. Могу объяснить, почему никогда не называю ее по имени – я его просто не помню. Это в школе знаешь, как зовут всех учителей, и не только поименно, но и пофамильно. А в вузах в этом нет необходимости, так как обращаемся мы к ним редко, только под диктовку лекции строчим. Вдруг приспичило – можно заглянуть на обложку тетради, там все записано. Что касается экологички, помню лишь, что отчество ее то ли Руслановна, то ли Рустамовна, короче, что-то редкое, а остальное не запомнилось.

Так вот, она возникла и с порога заявила:

– Подошло время молитвы на выздоровление. Итак, приступим. – Бусики перекочевали с шеи в быстрые пальцы, с упоением принявшиеся их, точно четки, перебирать. – О, ганс-ванс-пекс-фекс-мекс! Аста ла виста, бьем спиннингиста! А-а-а, ааа!! – завыла она сиреной.

– Я, пожалуй, пойду! – крикнула я Вике, дабы быть услышанной.

Викины глаза налились отчаянной мольбой. «Не оставляй меня одну с… этой!» – говорил ее взгляд. Мой ответил сочувственным: «Прости, не обижайся, но повторно я этого не вынесу!»

В дверях я столкнулась с медсестрой и, пройдя два шага, услышала за спиной ее негодующее:

– Это сумасшедший дом, а не палата!