Текст книги "Смертельный и чудесный карнавал. Сборник"

Глава 4

«Ребят, на его месте должен был быть я!» – «Напьешься – будешь!»

Цитаты из великого советского фильма так и крутились в моей голове, пока я одевалась в стильный зеленый шерстяной комбинезон, укладывала свои вьющиеся от природы волосы, поправляла макияж и пристраивала на голове антенны. Я перечитала свое собственное сообщение, на которое и отвечала Кейт, как только сумела взять себя в руки. Оказывается, я сама в шутливой форме пожаловалась, что у меня прямо из-под носа увели костюм. И вроде бы ее ответ в данном контексте уже не выглядит таким зловещим.

Вроде бы.

Просто это все как-то… не знаю, странно. Кейт вызывает все больше вопросов. Если бы только этот ответ меня смутил, но нет. Все ее сообщения так или иначе касались меня и каких-либо событий, происходящих со мной. Неужели это все просто совпадения?

В три часа ровно раздался ожидаемый стук в дверь.

– По тебе часы сверять… – я не договорила, потому что на пороге стоял Женька.

– Ты кого-то ждешь? – нахмурился ненаглядный, проходя в номер, и здесь я увидела приближающегося к нашему домику Александра. М-да, неловко вышло… – Клевые антенны, кстати.

– Отражают мой внутренний мир. Я постоянно чувствую себя на этой земле как пришелец.

– Ну, мне-то можешь не рассказывать! А чего дверь не закрываешь?

Тут как раз подошел Сашка.

– О, привет! А ты рано. Говорил, что вечером.

– Да, удалось пораньше. А ты, я вижу, недоволен, да? – Женька хмыкнул и с наглым видом подмигнул своему дружку.

Саша покраснел.

– Да не, ты че? Я счастлив. У нас тут такое происходит… Нужен свежий взгляд.

– Да? Я заинтригован.

– Такое? – передразнила я Сашку. – Не ты ли пару часов назад говорил, что я все выдумала и ничего странного в этом нет!

– Милая, выйди, пожалуйста. Тут мужикам перетереть надо…

– Что? – Я хихикнула над нелепостью данного высказывания. Это же шутка, правда?

Но нет. Оказалось, что не шутка. С каких это пор ненаглядный стал сексистом?

Я накинула полушубок, схватила сумочку с телефоном и косметичкой и вышла, громко хлопнув дверью.

– Проклятые мужики… – бубнила я себе под нос, засовывая руки в карманы, расположенные неудобно высоко – почти под грудью, ведь перчатки я захватить забыла. Впрочем, если сама шубка по пояс, то где производителям карманы делать? Сама виновата, раз такую купила. Думала, что наконец-то выучусь в автошколе и куплю автомобиль. Сосед предлагал свою древнюю «Рено» по очень неплохой цене, но до автошколы я так и не дошла. Зато одежду покупать стала для автомобилистов – сапоги без каблуков, кроссовки и короткую верхнюю одежду. Знакомые постоянно удивляются, как это я книзу расту – они никогда не видели меня в обуви с каблуком ниже десяти сантиметров. А я еще хвастаюсь своим логическим складом ума. Да-да… Прав был Прижимин, что меня не взял. Пора в блондинку перекрашиваться.

Возле елки толкался народ в разноцветных костюмах. Под песни и звуки народных духовых и щипковых инструментов – дудок, гуслей, ложек и балалаек – они пританцовывали и выкрикивали что-то веселое. А еще прибухивали из захваченных с собой бутылок. Некоторые фотографировались со скульптурами и даже пытались на них залезть. Все будто забыли и о несчастье, приключившемся пару часов назад, и об остывающем обеде. Впрочем, друзей Кристины я среди гуляющих не заметила. В то же время костюмы некоторых отдыхающих закрывали не только их лица, но и фигуры целиком, и сложно было сказать, кто именно присутствовал.

Я молча обошла всю эту кутерьму и зашла в главное здание.

Столы так и были сдвинуты, только теперь китайские фонарики висели везде и были зажжены, а также на полках и отдельных столиках красовались высокие серебряные канделябры с множеством горящих свечей. Общий свет потушен, да и окна наполовину занавешены, но было достаточно светло.

Повесив шубку, я нашла глазами друзей Кристины и подсела к ним. Разговор как раз крутился вокруг сегодняшнего инцидента, что позволило мне с легкостью влезть со своим неуемным любопытством.

– А вам рассказали, что с ней произошло? – спросила я, услышав, что друзья Кристины только что связывались с больницей. – Яблоко было отравлено?

Они сперва взглянули на меня с недоумением, как на что-то инородное, затем бородач, наряженный в костюм костра (или огненного человека, не знаю, что имелось в виду), ответил:

– Нет, обычное яблоко. В крови обнаружили убойную дозу какого-то препарата, который нельзя принимать при почечной недостаточности. Он и вызвал кому.

– Какой препарат?

Огненный человек пожал плечами, а вместо него ответила Люся, которая осталась в той же футболке и кошачьих ушках, только добавила черную точку на нос и нарисовала усы.

– Мифе… мафе… не помню точное название. Его применяют для медикаментозного аборта. Но у Кристи с почками траблы, что является… – она запнулась. Недостаток образования сыграл свою роль, и она выдала глупость: – противным к приему.

– Противопоказанием к применению? – поправила я.

– Ну да! И это вызвало кому.

– Что же, она не знала, что ей это средство применять нельзя?

– Почему же? Знала, конечно! Да и зачем ей, она ж беременной не была!

– То есть это покушение на убийство? – Я сказала это слишком громко, к сожалению. На нас уставились остальные трапезничающие и тут же начали шушукаться.

– С чего ты взяла? – рявкнула брюнетка. До сих пор не знаю ее имени.

– Из того, что мне сказали только что! Ей подсыпали таблетки, это же ясно!

– Но кто? – спросила меня шокированная Люся, как будто это я была подругой Кристины и должна была знать, кому выгодна ее смерть.

– Это же ты ее подруга! – повторила я свою мысль вслух. – Кому, как не тебе, знать! Кто хотел ее смерти?

– Никто не хотел, что ты несешь, полоумная?! – взвился бородач. – Кристина очень милая девушка, ее все любят!

Он поднялся и, тяжело ступая в своем громоздком костюме, поплелся к выходу. Я рассматривала его, пока он шел. Это с ним Кристина говорила по телефону? Про костюм, который сшит на заказ у лучших портных? Она с ним тогда говорила, как со свом любимым. Значит, у них отношения. То, что я видела за столом, это подтверждало. Они сидели рядом, он гладил ее по руке, смотрел влюбленными глазами… А я тут пристаю со своим расследованием. Правильно, что парень взбесился.

Я вздохнула, все эти мысли пронеслись за одно мгновение в моей голове, и дальше я просто разглядывала костюм. Он был оранжевого цвета, что очень шло к его рыжеволосой голове, и сделан, по всей видимости, из какого-то жесткого и тяжелого материала. Поверх оранжевой ткани нашиты треугольники более темного цвета – как язычки пламени. Никогда таких костюмов не видела.

– А ты точно уверена, что Кристина не была беременна? – поинтересовалась я у Люси, как только он ушел. – Может, она просто тебе не рассказала?

– Ой, ты как менты… Мы в клинику звонили, а потом нам мент звонил, что сюда приезжал. Точно так же сказал, что она сама это сделала. Испугалась, что беременна. Хотя врачи подтвердили, что не была. Да и не встречалась она ни с кем.

– Как? А с этим? – я кивнула в сторону выхода, где только недавно скрылся Человек-костер.

– С Филькой-то? Да нет вроде. Хотя он бегает за ней давно. Но так, для проформы, потому что она не дается.

– Да ладно, не дается, – фыркнула другая блондинка. Как я успела услышать из их разговора, ее звали Надей (или Надин, как они ее чаще называют). – Видела я, как они по углам обжимались. Просто не афишируют.

– Почему? – заинтересовалась я.

И тут влезла брюнетка. Как я успела заметить, она самая ядовитая из всех. Включая даже меня.

– Ой, да потому что никогда его предки не позволят. Они контролируют, с кем Фил общается, и уж на голодранке не дадут жениться!

– Геля, фу быть такой, – протянула Люська. Как я поняла, она благоволила к Кристине больше их всех.

– Ну а что? Он переспит с ней раз или два, и все на этом. Для галочки. Как ты и сказала, он за ней бегает только потому, что она отвергает. То есть раньше отвергала. Но там никакого будущего нет.

– Он взрослый парень, что, так и будет всю жизнь делать, что родители велят? – не поверила я.

– Конечно, дурында! – Я только хотела дать брюнетке в глаз, но быстро поняла, что для нее это типичная манера общения, и она вряд ли пыталась так меня обидеть. – Папочка содержит его, а работать он не хочет. Ему один путь – выбрать подходящую партию. – Она надула и без того надутые (в прямом смысле) губки и откинула прядь блестящих, как в рекламе какого-нибудь шампуня, иссиня-черных волос, отвернувшись от меня, мол, я все сказала и тем самым потеряла интерес к беседе.

– Подходящую – это тебя, что ли? – хихикнула Люська, а вслед за ней и Надя.

– Фу, дурынды! А даже если и так, вам-то что? Попрошу папочку вам сотовую связь отключить, узнаете! Жизнь адом покажется.

– Ой боюсь-боюсь! – ржали обе.

Пользуясь тем, что рядом со мной освободилось место, я пересела от Люськи. Хочу поесть нормально и не отвлекаться больше на них. Через пару минут это место между Люсей и мной занял Женька. Подняв глаза, я заметила и Сашу – но он сел чуть дальше, на освободившееся место.

– Ну, что тут вкусненького? – с преувеличенным энтузиазмом изрек он и начал накладывать всеразличную еду в тарелку.

Я предпочла его игнорировать, просто молча уплетала салат с тунцом.

«Уважаемые гости, – объявили по внутреннему радио, – через пятнадцать минут от главного входа начнется карнавальное шествие. Маршрут держится в секрете. Сбор у елки».

– Пойдем? – спросил голос слева. Продолжать играть в игнор было довольно глупо, а вот в молчанку – пока еще хотелось, поэтому я пожала плечами. Вроде и ответила, но и слова не вымолвила. – Обиделась, что ли? – Поразительная догадливость! Мужчины просто Ванги! Каждый! Читают женщин как открытую книгу! – Слушай, это был сугубо мужской и деловой разговор. Я потом объясню. – Я молчала. Он вздохнул. – Ладно, я понял. Хочешь дуться – дуйся.

Ага, конечно, как же без этого? Мужчины обожают делать вид, что женщины обижаются просто потому, что хотят обидеться! Ну скучно нам, поди. Развлекаемся так. Они же ни в чем не виноваты, правда?

Чтобы отвлечься от своих мыслей, я отставила лишь наполовину опустевшую тарелку (аппетит сразу пропал) и отвернулась к дверям. В этот момент в столовую как раз возвращался Филипп – немного пошатываясь, будто уже успел наклюкаться. Впрочем, любимая девушка в коме – кто будет его винить?

Дальше мои мысли повернули в другую сторону. Что, если все эти эмоции – не переживания за любимого человека, а чувство вины или страх, что тебя поймают? Вдруг Кристина наврала ему, что беременна? Мало ли глупых женщин таким способом пытаются привязать к себе мужчину? Мне казалось, что она не такая, что она похожа на меня, но, в сущности, я ее знаю всего полдня! Он же мог попытаться таким путем избавиться от проблемы в виде несуществующего ребенка? Мог. Теперь понятно, почему его так злит, что я пытаюсь во всем разобраться. Надо понаблюдать за парнем.

Возле стола образовалась толкучка. Многие хотели успеть на начало карнавального шествия, поэтому прибежали срочно перекусить перед оным, остальные по тем же причинам быстренько сворачивались и поднимались из-за стола, и непонятно кто именно, но кто-то точно толкнул Филиппа в сторону стола со свечами. Учитывая его проблемы с координацией, он не смог уберечься и упал прямо на канделябр, повалив его на темную скатерть. После этого произошло ужасное: Филипп загорелся. Весь, целиком. Туловище, ноги и даже голова – все было объято пламенем!

Раздались визги, крики, вопли, ахи и охи, кто-то побежал за огнетушителем, кто-то попытался потушить его своими силами – схватив со столов скатерти и опрокинув при этом кучу блюд на пол, кто-то орал, что нужно вызывать пожарных – вроде Люся, судя по голосу, – но это была явная глупость, ведь, когда они приедут, от него останутся угли.

Я же, одна из немногих, оставалась на своем стуле – приклеенная, застывшая, словно одна из ледяных скульптур у крыльца, потому что невероятные мысли не давали мне пошевелиться.

Белоснежка откусила яблоко и заснула мертвецким сном. Огненный человек загорелся. Совпадения? А если нет, то кто следующий?

– Срывайте! – завопила Геля – гораздо громче всех остальных, будто это она горела. – Срывайте с него костюм!

– Не снимается! – в ответ орал приятель Филиппа, который, не побоявшись обгореть самому, единственный приблизился к другу настолько, чтобы попытаться дотянуться до застежки. – Я не понимаю, там же должна быть кнопка или пуговица! Почему не снимается?!

Их разговор с трудом выбивался из криков заживо горящего Филиппа, который не давал другу снять с себя одежду, а просто носился от ужаса и боли по столовой, натыкаясь на стены и другие столы.

Когда я сумела силой воли выдернуть себя из раздумий и тоже что-то делать – для начала встать – то с удивлением обнаружила Женьку возле Филиппа, он поставил подножку, и тот упал прямо перед ним. Женька перочинным ножиком разрезал ткань сзади сверху возле шеи – где и предполагалось быть застежке. Когда прибежал Саша с огнетушителем, Логинов уже почти скинул с пострадавшего костюм, который почему-то никак не удавалось потушить – ни скатертями, ни водой из графина. Огнетушитель в Сашиных руках быстро справился с задачей. Филипп уже даже не стонал.

– Умер? – спросила Жанна, как мне кажется, больше с любопытством, нежели с сочувствием. Что за люди, господи…

Женька положил палец на шею, покачал головой.

– Пульс слабый, но есть.

Я только сейчас заметила, что Жанна была в костюме птички колибри, а Женька сдержал слово, придя в дырявом растянутом свитере, словно из бабушкиного сундука, и заплатанных джинсах (стиль Кобейна) с электрогитарой за спиной. Я помню, что он хотел брать уроки игры на гитаре, интересно, начал ли? Господи, о чем я думаю сейчас…

Его грубо отстранил давешний усатый мужичок и сделал все то же самое, чтобы удостовериться. Да, я помню, он говорил, что он врач.

– Скорую уже вызвали, – сообщил Александр, – едут сюда.

– Какой кошмар! – вопили девчонки. – Филька! Как это произошло?…

Все пожимали плечами, ни у кого не было ответа.

Кроме меня.

Шествие перенесли на восемнадцать часов, и мы трое вновь устроились в нашем с Женькой номере. Логинов погрел чайник, налил крепкого черного чая без сахара и сунул кружку прямо в мои трясущиеся руки.

– Рассказывай, – потребовал.

Я сделала два обжигающих глотка, закашлялась, потом медленно произнесла:

– Я уже говорила. Но вы же не слушаете…

– То есть Белоснежка и ее дружок – это не несчастные случаи, по-твоему?

– Был еще и бард.

– Кто? – Тут он посмотрел на Сашку. – Ах, ну да.

Наверно, вспомнил, как приятель о нем рассказывал, когда они выдворили меня из номера. Ведь сама я о барде Женьке не говорила.

– И по-твоему, – Женька по-прежнему обращался именно ко мне, как будто я была каким-нибудь экстрасенсом, который имел на все ответы, – все эти три случая – убийство и покушения на убийство?

– Да! Это очевидно. Ладно, с бардом непонятно, окей, пусть слабое сердце и пусть он принял на грудь перед выступлением. Допустим, боится сцены, хоть и бард. Или холодно ему было, мерзлявый был, как говорят, вот и выпил «для разогрева», что усугубило приступ. А название концертной программы и сработавшая иллюминация – просто совпадение. Но подумай: парень с девушкой. Пара, которая скрывает свои отношения. Во всяком случае не выпячивает. Она в костюме Белоснежки. Он в костюме Факела. Или Костра. Или Огненного человека, как угодно. Костюмы известны заранее всем их знакомым. Впрочем, – видя, что Саша собирается поспорить, добавила я, повысив голос, – Кристина выбирала наряд Белоснежки при нас, да, Саша, я помню. Но и ты ведь помнишь, о чем она говорила по телефону с Филиппом? Что ему сшили костюм на заказ.

– Откуда ты знаешь, с кем она говорила? Она имя не называла, я бы запомнил.

Женька внимательно нас слушал, переводя цепкий взгляд красивых голубых глаз с него на меня.

– Да, но ты сопоставь детали! Она явно сюсюкала с любимым. В любом случае про костюм, сшитый на заказ, можно уточнить у его друзей, им он наверняка тоже хвастался.

– Да с чего ты взяла, что они встречались? Ну сидели рядом. И что?

– Какой ты ненаблюдательный для журналиста! – Сашка обиженно насупился, но ничего не сказал. Логинов, видя это, насмешливо хмыкнул. – Во-первых, было видно по его взгляду, по интонации обоих, когда они разговаривали, по тому, как он гладил ее по руке, а во-вторых, пока вы, серьезные мужчины, вели свои серьезные мужские разговоры, мы, простые тупенькие бабы, которых на такие разговоры не зовут, успели провести расследование, поспрашивали аккуратно друзей и выяснили. Это доподлинно известно, что они – пара!

– Ну что ж, дети мои, – возвестил Женька, немного помолчав. – Дело за малым – выяснить, кому выгодна смерть этих двоих. Или временное их отстранение. Возможно, убийство целью и не ставилось.

– Почему ты так считаешь? – удивилась я.

– Господи, Катька, – покачал он головой, – ты вроде умная, но иногда такое отчебучишь… А потом обижаешься, что тебя сыщики не берут в помощники. Твоя ошибка в том, что ты не рассматриваешь потенциальных убийц как нормальных, адекватных, рассудительных людей, которые хотят доводить свое дело до конца и не хотят попадаться.

– Говори яснее!

– Говорю. В столовой полно народа. В фойе висит огнетушитель. Вывод, причем ожидаемый: парня спасли. Он сейчас в Склифе, ты же слышала.

– Нет, я слышала, что его туда повезли, а довезли ли – еще вопрос.

– Да, но для убийцы слишком невелика вероятность благоприятного исхода затеянной операции, а следовательно, слишком большой риск. Он бы на это не пошел.

– Ну хорошо, но ведь бывают убийцы-неадекваты! Это маньяк. Ему все равно. Он просто убивает. Даже при всех. Даже если успеют спасти. Видишь, никто не заметил, кто именно толкнул парня на свечи!

– Что?

– Вот! И ты тоже!

– Это ты смотрела на вход, я смотрел на тебя.

– А я – в свою тарелку, – поделился Саша.

Я рассказала, что видела. Хотя особо-то ничего. Точно помню чей-то локоть. Он отличался по цвету от ярко-оранжевого костюма. Быстрое движение – и парень потерял равновесие.

– Тебе точно не показалось? Он и так с трудом ходил. Он явно перебрал.

– Не показалось!

– Хорошо, тогда напрягись и вспомни, кто это сделал. И позвони, куда следует. Ты единственный свидетель в этом случае.

– Ой, это ты-то хочешь, чтобы я позвонила? – Логинов известный ненавистник органов правопорядка. По его словам, одного его родственника упекли просто так, побоями и угрозами его маленьким детям заставив подписать признательные показания. Он был тогда подростком. Мы много раз впутывались в расследования, но именно он всегда был против куда-либо обращаться и велел действовать своими силами. – Послушай, тебя здесь не было, когда произошли предыдущие два случая. У них на все один ответ. Сердечный приступ – никто не виноват. Отравилась таблетками для прерывания беременности – сама виновата. Ну то есть возбуждать дела они не намерены. И здесь то же самое сказали. Все видели, что он пьяный. Ходил шатался. Быстро установят, что та самая, что в коме, – его любимая девушка. Вот и оправдание для пьянки. А то и на суицид спишут, хоть и весьма нетрадиционный.

Они немного помолчали, задумавшись, наконец Сашка сказал:

– Она права.

– Ну хорошо, – смирился Женька, – или кому-то помешала эта пара, или у нас действует маньяк, который убивает людей с намеками на их костюмы. Но и третью версию – версию ментов – тоже не нужно сбрасывать со счетов. Сердечный приступ, отравление по вине несчастного случая и еще один несчастный случай.

И тут… Я долго пыталась ухватить какую-то мысль за хвост, но она проворно выскальзывала и носилась дальше по углам моего сознания, да так прытко, так ловко, что я все никак не могла понять, что именно меня тревожит. И наконец-то!

– Застежка!

– Что – застежка?

Ну да, тут Женька прав. Он всегда говорит, что я выражаю свои мысли как блондинка – не последовательно и линейно, а зигзагообразно.

– Он поработал с застежкой. Поэтому тебе пришлось резать костюм.

– Ладно, – глубоко вздохнул Сашка, будто груз с плеч сбросил, – не хотел вас пугать, но раз уж… Короче, запах мне не понравился.

– Какой? Я не почувствовал. Впрочем, я простыл немного. Насморк.

– Керосин. Есть виды, которые почти не пахнут. Авиационный, например, или Уайт спирит. У меня тонкий нюх, а сам Филипп мог и не заметить.

Я обрадованно хлопнула в ладоши:

– Это объясняет, почему так долго не могли его потушить! Сашка, ты гений!

– Нет, – скромно отмахнулся тот, – я просто писал статью о горюче-смазочных материалах.

– Вы понимаете, что это значит? Убийца все продумал! – Я запрыгала на месте, счастливо смеясь. – Это было тщательно спланированное убийство!

Мужчины обменялись обеспокоенными взглядами.

– Теперь я понял, о чем ты меня предупреждал, – грустно сообщил Сашка.

– Во-во. Она тронутая.

– Но-но! Я попрошу!

– Ладно. – Женька сверился с часами. – Скоро шествие. Предлагаю пойти на него и аккуратно поспрашивать их компашку, кому была выгодна смерть этих двоих.

Мы допили чай и начали собираться. Сашка убежал к себе, чтобы наконец облачиться в костюм. С этими происшествиями он совсем про него забыл. Мы согласились его подождать. Через десять минут он вернулся… в костюме графа Дракулы! Ну и ну. Я открыла рот. Женька зааплодировал. Сашка и впрямь выглядел внушительно: белая сорочка с бабочкой, черный плащ в пол, накладные клыки, на кончиках которых блестит что-то красное.

– Я готов! – с гордостью возвестил Александр. – Можем идти на карнавал!

И тут я с удивлением обнаружила, что Логинов снова повесил гитару через плечо.

– Ты что? Зачем она тебе?

– Для маскировки. Если мы резко перестанем облачаться в костюмы и будем только вопросы задавать, то преступник насторожится.

– Отлично! – обрадовался Саша. – Я не против ходить в Дракуле до конца карнавала!

Я вздохнула.

– Это все может быть опасно, вы зря смеетесь.

– Свистни, – заявил Женька, – коль увидишь человека с ружьем, который щедро мне его всучит прямо в руки! Может, это и будет наш убийца.

– Да-да, – кивнул Сашка, – выискивай также глазами человека с осиновым колом в руках. Если кол из ольхи, то нормально, не реагируй, он безопасен.

– Дураки, – вздохнула я еще раз, и мы наконец вышли на улицу.

Возле елки уже было много народа, когда мы пришли, хоть мы и не опоздали. Я заметила доктора в костюме Рыбки (на обеде он, помнится, был еще в обычной одежде), он тоже заметил меня и Женьку и кивнул нам. Я решила, что могу с ним поговорить, раз он нас помнит.

– Не подскажете… – я запнулась, пытаясь вспомнить его имя. Вроде его кто-то называл при мне…

– Валентин.

С отчеством было бы проще, по виду мужчина был примерно в два раза старше меня, но уточнять я не рискнула. Хотел бы, чтобы его называли по имени-отчеству, так бы и представился сразу.

– Валентин, на ваш профессиональный взгляд, Филипп поправится?

– Хм, сложно сказать. Из того, что я видел – ожог четвертой степени, некроз кожи и подлежащих тканей, – это довольно высокий риск летального исхода.

– Очень жаль, – взгрустнула я. Не сказать чтобы я успела проникнуться к Огненному человеку симпатией, но, во-первых, мне почему-то хотелось, чтобы их пара закончила не так, во-вторых, это чересчур жуткая смерть – хоть для кого, а в-третьих, не хотелось, чтобы преступнику удался его замысел. Хотя кто знает, в чем он состоит? Женька прав, вполне возможно, убийство в его планы и не входило.

– Как рука вашего молодого человека?

– Что? – удивилась я и обернулась на ребят, которые сейчас беседовали друг с другом, поглядывая в нашу сторону.

– Крепенький блондин – это же ваш парень, я угадал?

– Да.

– Но приехали вы с другим.

Какой наблюдательный мужчина! Только зачем ему это? Что за любопытство?

– Да, с другом. Так что там с рукой?

– Когда он резал ткань, получил ожог. Он вам не сказал разве?

– Нет, – вздохнула я. Это же Логинов! Разве он скажет. Лишись он ноги – молча бы скакал на одной, пока я сама бы не спросила, что случилось. Тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно…

Однако минус мне как любящей девушке. Я ведь заметила, что он кружку левой рукой держит, а правую прячет в кармане. Вот дурак, сказал бы – каким-нибудь маслом помазали… А то и крем бы нашелся у меня в вещах. Я вечно с собой кучу всего беру в поездки.

Здесь подошли девчонки – Люся, Надя, Геля – и второй парень из их кружка, который Филиппа пытался спасти, и я переключилась на них.

– О, привет! – дружелюбно сказала мне Люсьен, и, пользуясь ее расположенностью, я взяла девушку под локоток и увела в сторону.

– Ты сказала тогда Ангелине, что она не прочь встречаться с Филиппом, – с места в карьер начала я. – Ты уверена в этом?

– А почему ты спрашиваешь? – уточнила Люська, но, взглянув на нее, я сразу поняла, что мне не о чем волноваться. Взор без подозрительного прищура, ей просто интересно, чем вызвано мое любопытство.

Я могла, конечно, насочинять кучу всего, вплоть до того, что сама втюрилась в Филю как первоклашка и прощупываю почву, после того как главная соперница устранена, но решила сказать правду (ну, или полуправду):

– Провожу расследование. Мы с друзьями помощники частного сыщика, – кивок в сторону ребят, – и…

– Ух ты! – обрадовалась она, перебив меня и почему-то сразу мне поверив. Наверно, я так часто представляла себя официальной помощницей частного сыщика, о котором в регионе легенды слагают, что сама успела в это поверить, вот и говорила убедительно.

– Вот, и хоть никто нас не нанимал и денег, соответственно, не заплатят, но это уже профессиональное, понимаешь? Чуйка.

– Чуйка на что?

– На преступление. – Я снова изложила свою версию про странные совпадения, которые просто не могут быть таковыми. Белоснежка откусила яблоко, Огненный человек загорелся… Ну ведь не могут!

– И правда что… Я об этом не подумала. – Тут до нее дошло. – Погоди, ты думаешь, это кто-то из наших?

Карнавальное шествие уже началось, группа медленно двигалась по аллее между рядами бревенчатых домов, мы специально отстали от всех и поэтому не боялись, что нас подслушают.

Я кивнула.

– Ой, ну ни хрена… Не путаешь?

– Я пока не знаю, но здесь явно что-то не так.

– Будут еще случаи? – с ужасом и почему-то любопытством спросила она, схватив меня за руку.

Угораздило связаться с глуповатой блондинкой. Как бы не вляпаться… Так и будет трещать теперь и спугнет преступника.

А что если она и есть преступник? Грамотно уводит подозрения на Ангелину и притворяется тупой.

– Люся, откуда же мне знать? Если преступник преследовал цель избавиться от этих двоих, тем более если на время, а не навсегда, то он остановится, потому что своей цели достиг. А вот если задача перед ним стоит другая, то… – я картинно развела руками. – Но только ты это… ни-ни! – перешла я на ее сленг и даже интонацию такую же выбрала, прикладывая пальцы к губам в жесте «тсс!».

– Ой, да, я поняла… Ты правильно сделала, что мне доверилась! Я всех их давно знаю. Как облупленных. Ну кроме Гели, она недавно в нашей компании.

– А кто привел ее?

– Надин. Их отцы партнерами были по бизнесу, разошлись потом. У одного сотовая связь, а у другого гаджеты. Вот и впаривали людям одновременно и фиговые смартфоны, и отстойную связь с дорогими тарифами! Два в одном! – она заржала. Сплетница попалась – это хорошо.

– Угу. Давай поподробней про Ангелину и ее чувства к Филиппу.

– Ой, ну видно было с первого дня, как она его глазами пожирает. Но он свободный был, так что никто и не ржал особо. Наоборот, думали, что они встречаться будут. Но дальше флирта не зашло.

– Из-за Кристины?

– Ой, ну это мы потом узнали. Мне-то Кристи не призналась в этом. Обидно, ведь я ее подруга…

– Наверно, хотела держать в секрете. – А сама мысленно добавила: «А с тобой это, кажется, невозможно».

– М-да, только вот Надин-то застукала. Она знает, а я нет!

– Сама сказала – застукала. А так бы и ей не рассказала.

– Ну да, наверно… – Люська шмыгнула носом.

– Ты что, ревешь? Дружба не самое главное в жизни, поверь мне. – А сама подумала: «Самое главное – самореализация, а у меня этого нет и не предвидится».

– Нет, насморк от холодного воздуха.

– Шапку бы надела.

– Сама без шапки!

– У меня капюшон. Как только уши замерзнут, сразу натяну. А ты что делать будешь? Карнавал обещает быть длинным.

– Слушай, я не деревенская дурочка, чтобы в шапках ходить!

Я только отмахнулась. Разница в возрасте всего-то пару лет, но как будто – пропасть.

– А отношения между Гелей и Филиппом напряженные были? Ведь получается, что он ей отказал.

– Да не особо. Она ворковала с ним при всех, он нормально реагировал, тоже иногда с ней шутил. При Кристи все это было, она тоже нормально относилась. Ничто не выдавало, что у них отношения.

Я еще раз подумала, хорошая же она подруга, что очевидного не заметила. Я, человек со стороны, и то увидела.

– Может, у них одноразовый перепихон был? – продолжала она рассуждать вслух. – А Надька не так поняла.

– Их в любом случае что-то связывало, раз оба в реанимации.

– Ах, ну да, ну да…

– Могли они узнать какую-нибудь тайну? Из их семей никто вместе не работает?

Люсьен фыркнула. Я уже знала, что Кристина из простой семьи, но мне хотелось вытащить из девушки побольше информации, поэтому я специально исторгала из себя различный нонсенс.

– Предки Кристи палатки на рынке держат. Мехами торгуют, правда, но все равно не ровня. Геля говорила, что у них еще шауремные на том же рынке, но это, наверно, от злости.

– Наверно. – Образ Гели час от часу становился все более ведьмовским.

– А у Фила предки… – она показала пальцем куда-то вверх. Затем, побоявшись, что я начну считать его сыном богов, пояснила: – В правительстве! Не совсем уж шишки, но все же! Чуешь разницу?

– Еще как. – А сама подумала, что, если бы были «совсем шишки», над турбазой уже вертолеты бы кружили. И менты не смогли бы ограничиться стандартным «несчастный случай». – Стало быть, никаких точек пересечения, окромя любви любовной? Или страсти страстной.

Она хихикнула.

– Ну да. Ой! – она вдруг схватила меня покрепче за плечо. – Вон он опять…

– Кто? – я попыталась проследить за ее взглядом, но никого не узрела. Мы уже подошли к концу аллеи и к началу нескольких лыжных и прогулочных троп.

– Вон! В последнем доме… Лицо в окне.

Я сколько ни разглядывала, никого не увидела.

– Тебе не показалось?

– Нет!

– Значит, вовсе не лицо это было, а целый человек, который там живет. Выглядывает в окно, что в этом такого? Тем более идет шествие наряженных придурков.

Но тут она даже не хмыкнула. Девушка была напугана, неясно с какой стати.

– Я узнавала специально, – после небольшой паузы просветила она меня, – там никто не живет. И свет там никогда не горит. А лицо есть.