Текст книги "Вязкая тропа возмездия"

– Вы понимаете, что описываете бабу Ягу? – накинулась я на информатора с претензиями.

– Точно! А я и думаю, кого она мне напоминает!

– Да что ты несешь, Колька? – встряла одна из женщин. – Обычная старуха, каких тысячи.

Третий же торговец – женщина средних лет – молча грызла семечки, сидя на тюке с вещами, и нас пока игнорировала.

– Нет, она точно была как баба Яга! – настаивал Николай.

– В какую сторону они пошли? – пытаясь перекричать обоих, задала я главный вопрос.

Мужик неопределенно махнул рукой, но тут третья, бросив свои семечки, поднялась с тюка и важным голосом сообщила:

– Да в Пятый квартал они пошли.

– Куда? – удивилась я.

– Это частный сектор. Мы промеж себя так называем. Раньше это село было, а район Кузьминки – Подмосковье. Только село было Пятое. А теперь Пятый квартал. Тут неподалеку.

– Ничего себе неподалеку! – высказалась первая. – Туда чапать не меньше часа! Тем более с их скоростью!

– Откуда вы знаете, что они именно туда пошли? Они говорили об этом?

– Да знаю я ее! Та еще… – баба замолкла, отвернувшись, видимо, силилась не ругаться матом. – Ходит одной дорогой почти каждый день. В ту сторону одна, а возвращается то одна, то с кем-то. Обычно с девицами. Иногда с юношами. Всегда с молодыми.

Мое сердце похолодело. Бабка-маньячка? В столице? Просто так ходит по паркам и усадьбам и похищает людей?

– Вы случайно не знаете, она владеет гипнозом?

– Кто? – удивилась тетка.

– Как это – кто? Та самая бабка, о которой мы разговариваем. Почему с ней ходят незнакомые девицы?

– А пошто ты знаешь, что незнакомые?

В общем, пришлось рассказать всю историю с самого начала.

– Она не маньячка, – отмахнулась тетка от моей идеи как от мерзкого насекомого. – Она просит по дому что-то сделать или во дворе. Она так к моему сыну приставала, когда он мне помогал здесь, – кивнула она на свой товар. – Говорила, что заплатит. Но я не отпустила его. Он хоть и с виду крепкий, а дурак дураком по части чего-то прибить, прикрутить… не как мой муж покойный… Да и бабка мне, сказать по правде, не понравилась. – Оно и видно, учитывая, что женщина долго подбирала слова, говоря о ней. – Надька, помнишь, взяла у тебя давече ложку деревянную под хохлому и вернула сломанную напополам? Вот, это она была.

– Да? – удивилась Надька. – Не помню.

– Давно это было. Вспоминай.

– Ах, да, помню! Так это она была? Они все на одно лицо для меня, эти бабки в платках… – Самой Надьке было максимум сорок пять. – Говорит, деньги возвращай иль новую давай. А я говорю, деньги не верну. Раз сломалась, значит, специально ломали, у меня все ложки крепкие. Так она орать начала и проклинать меня! А ко мне как раз подошли товар посмотреть. Пришлось ей новую ложку дать бесплатно. Но располовиненную она тоже забрала.

Третья женщина продолжила рассказ, завершая портрет старой леди:

– Так вот после этой истории я к ней сына-то и не пустила. Так она потом взяла сорочку ночную у меня и на следующий день принесла с дырой на пузе. Говорит, деньги возвращай. А я говорю, пошто мне знать, что купила такую? У меня все целые были. А как пригляделась, так вижу, мать чесна, она спалила ее утюгом! Видно, что обоженная кайма на дырке! Ну разве у меня такое может быть? Ну я ее и покрыла трехэтажным! Говорю, у тебя деменция, утюг ставишь на шмотье и выключать забываешь, а мне деньги возвращать тебе? Так она плюнула мне прямо в товар! Но ночнушку драную забрала. И я после этого к ней сына своего отправлю помогать? Ха!

Невзирая на то, что хронология событий немного расходилась (ведь сына она раньше не пустила к ней), в целом мне все стало ясно. Дина пожалела старуху и пошла ей помогать. А может, что скорее, решила репортаж забабахать. Только вот как она обходится без камеры? С другой стороны, если бабка разрешения снимать не давала, то Дина могла это делать скрытно, используя телефон. Вот и объяснение, почему ушла без камеры. Телефон у нее занят съемкой, поэтому сообщить мне об этом не может. Чтобы никто не звонил, включила авиарежим, поэтому гудки не проходят. Главное, что она жива-здорова, и никакие душегубцы на нее не покушались. Будь бабка маньячкой, она бы точно не похищала людей в одном и том же месте. И уж тем паче не шла бы дорогой, где стоят торговцы, знающие, где она живет, пусть и примерно.

Это меня успокоило и, поблагодарив за информацию, я отправилась домой – ждать Дининого звонка. Остаток дня я провела в отличном расположении духа, предвкушая получить назавтра занимательный рассказ подруги и кучу новых идей для роликов (а то и уже готовый для монтажа материал). А вот засыпала с тревогой на душе. Дина так и не отзвонилась, а помогать незнакомым бабкам до глубокой ночи не станет ни один альтруист, даже самый закоренелый, каковым Краснова уж точно не являлась.

* * *

31 июля

Ни ночью, ни утром не пришло ни единого сообщения от Дины. Ложась спать, я на всякий случай написала всем общим знакомым, коих оказалось очень мало, все они ответили, что Дину не видели несколько дней, а то и недель. На данный момент я самый близкий для нее человек. Мать у нее умерла, а родители развелись очень давно, и с отцом она видится довольно редко. Дина живет с бабушкой, но с ней у них напряженные отношения. Бабушка сейчас в санатории, и созваниваются они нечасто. Парня у нее нет, прошлый кавалер сбежал еще год назад, не выдержав мощного темперамента экзальтированной журналистки-блогерши. Как ни крути, выходит так, что заниматься ее исчезновением должна именно я.

На всякий случай я первым делом посетила опять ее московскую квартиру. То есть не посетила, конечно, ибо дверь мне снова никто не открыл. После этого я вернулась в усадьбу Кузьминки. Продавщица ночнушек и прочего хлопка сказала, что бабка эта часто ходит одной и той же дорогой. Возможно, мне повезет и я ее увижу. Останется только проследить. Если не увижу, отправлюсь в полицейский участок писать заявление. Представляю, что мне скажут… Возможно, заставят выждать трое суток. Ведь я не семья и не соседка по комнате, чтобы точно знать, что она пропала. Но надо же что-то делать… Если все-таки развернут и велят приходить через пару дней, буду сидеть тут целыми днями и караулить бабку. Вот только узнаю ли я ее? Описание, конечно, колоритное. Баба Яга как есть. Черная вязаная кофта, черная юбка, платок на голове, цвет которого мне даже затруднились точно назвать… Да и никто не сказал, что она не меняет одежду. Хотя за стариками это водится – ходить в одном и том же. Но что если…

Я не успела додумать свою мысль, потому что копалась в сумке в поисках салфеток, а наткнулась на цифровую камеру. Мы много снимали, еще до того даже, как нашли аллею вязов. А бабка, по словам Дины, за ней следила…

В общем, я стала пересматривать все снимки и записи, сделанные нами вчера, уделяя особое внимание бэкграунду. Через пять минут я не сдержала громкого аханья. Бабка реально была! Вернее, есть. И она действительно следила за нами. Темно-синий платок и черное одеяние. Низкого роста – но может оттого что сильно горбатится, как верно заметил продавец лаптей. Теперь нет причин не доверять словам Дины, когда она сказала, что бабка следовала за ней от самого дома. Дина приезжала сюда позавчера, без меня. Искала места для съемок, а также злополучный вяз. Одна она не сумела найти даже оранжерею, за которой располагается вязовая аллея – приятельница страдает топографическим кретинизмом, – поэтому вчера с ней отправилась я. Хотя для самого ролика я была и не нужна особо, все материалы, включая статьи из Википедии и новостные заметки местных СМИ, я ей выслала заранее на почту. Значит, бабка заметила ее еще позавчера, проследила до дома. Зачем? Может, чтобы узнать, что Дина сейчас живет одна? Как же это криппово… Вот так идет за тобой бабуля божий одуванчик, а ты и знать не знаешь, что у нее в голове и какие у нее на тебя планы… В общем, по каким-то критериям Дина бабке-маньячке подошла. Дальше она следит за ней до парка, а потом ждет, когда мы с ней разделимся. Так что делаю поправку: следила не за нами, а за Диной, а я просто ходила мешалась. Что же дальше? Допустим, она просит ее постричь ей газон. Или грядки окучивать. Дина не могла ее послать? Или хотя бы сказать, что она не одна? Подождите, мол, подружку предупрежу, что с вами иду хрен знает куда, фиг знает зачем… Дина очень ценит свое время, и выдающейся эмпатии я в ней доселе не наблюдала. Но бабка не лыком шита. У нее были сутки на подготовку. И, может, за это время она нашла помощника.

Я еще раз просмотрела все снимки и записи. Нет, бабка явно одна. Никакой амбал не пасется рядом. Что тогда? Все-таки гипноз? Укол? Какой-нибудь транквилизатор, превращающий человека в покорного раба? Да, я сейчас дофантазируюсь до того, что бабка станет агентом спецслужб…

– Деточка, – услышала я над собой скрипучий старческий голос. Разглядывая фотографии, сидя на лавочке, я не заметила, что кто-то ко мне подошел. Подняв глаза, я выронила камеру. – Не поможешь старой, больной женщине? Я живу недалеко. Вон там…

Кривой артрозный палец указывает в сторону – в ту самую, куда показала девочка. А два черных, как южная ночь, немигающих глаза смотрят на меня. Синий платок, черная вязаная кофта, черная юбка. Нос крючком, выпирающий подбородок. Голос очень тихий, однако я четко слышу каждое слово, невзирая на общую оживленность парковой зоны. Птички чирикают, ветер дует, прохожие громко переговариваются, проходя мимо лавочки. Однако слова будто живут в моей голове, и поэтому никакие посторонние шумы им не помеха.

В горле пересохло, я пытаюсь ответить ей и не могу. Часто слышу выражение «парализующий взгляд», как у удава, к примеру. Но этот взор другой. Не парализующий, а воодушевляющий. Не остановка, а полный ход. Не тормоз, а газ. И я подскакиваю с лавочки и иду за незнакомой старухой в неизвестность.

Глава 3

Мы шли довольно долго. Старуха по дороге молчала, но беспрестанно подсовывала простенькие конфетки – барбариски и «рачки». Я делала вид, что кушаю незатейливые угощения, а сама выбрасывала это все в кусты и урны, попадавшиеся по пути. Стремная, как верно заметила девочка, бабка повела меня, кстати, знакомой тропой, и местный торговец Коля, когда мы проходили мимо, незаметно сунул мне в руки какую-то деревянную плашку. Я машинально убрала ее в карман джинсов, даже не поблагодарив за внезапный подарок. Не до того мне было. Наконец мы добрались до частного сектора. Старуха остановилась у третьего с краю дома, невидимого за высоченным забором. Отперла калитку и пропустила меня внутрь.

Дом снаружи казался дикой развалюхой и резко контрастировал с довольно качественным металлическим забором, зато подходил под общую обстановку: травы по уши, здесь никто, по-видимому, не косил с самого начала лета, есть цветущие кустарники вдоль дома, но они не спасают положения, и в целом весь этот сад выглядит крайне неухоженным.

Дины же, на первый взгляд, здесь нет. Я разочарованно сунула руки в карманы, призадумавшись. Она бы явно посмотрела в окно дома узнать, кто пришел, а увидев меня, бросилась бы встречать. Значит, ее держат силой? Или ее тут нет и никогда не было?

– Так с чем вам нужна помощь? – спросила я, оборачиваясь, и увидела, что старуха запирает дверь калитки на амбарный замок. Мое сердце ухнуло вниз. Пока мы шли, мозг был словно окутан туманом. Я замечала различные вещи вокруг, как, например, двоих торговцев, глядящих нам вслед, и одного, сующего мне предмет в руки; мальчика на велосипеде, едва не упавшего при виде нас; женщину с сумками, выронившую длинный багет; но при этом я будто находилась за толстым стеклом, мешающим мне взаимодействовать с внешним миром. Я даже Николаю спасибо не сказала. И только увидев мощный замок, я прокричала сама себе внутри головы «опасность!», что заставило меня начать действовать. Но поздно, ибо грызун уже угодил в мышеловку…

Старуха будто удивилась моему вопросу. Затем брови пришли в нормальное положение, а сухой морщинистый рот растянулся в насквозь фальшивой улыбке до ушей.

– Как тебе конфетки, деточка?

– Вкусно, спасибо. Вы говорили, вам помощь нужна?

Бабка молчала, однако нижняя челюсть пришла в движение. Будто она тоже говорила с кем-то внутри своей головы, при этом рефлекторно шевеля ртом. Выглядело жутко.

Наконец она показала куда-то в сторону и молвила:

– Наколи мне дров…

– Что? – Я посмотрела, куда указывал ее перст, и ничего не увидела. Стена дома и густая высоченная трава. – Дров? Чем? Как? – вопросы так и сыпались из меня.

Нижняя челюсть вновь пошевелилась, и опять же ни звука не было исторгнуто старушечьими устами. После длительной паузы, во время которой я внимательно следила за ее лицом, она произнесла теперь уже вслух:

– За углом дома, деточка, пенек и топор. Поленья лежат поодаль… Возьми полено и разруби его. Понятно тебе, деточка?

– Понятно, – кивнула я и чуть было не рявкнула: «Где Дина, тварь?!»

Но я не могла. Вдруг я ошибаюсь и это не она увела мою подругу? Даже если она, где доказательство, что бабка что-то сделала с ней?

Я шла по некошеной траве, ориентируясь на угол покосившейся хибары и чувствуя себя как Алиса в Стране Чудес. Какая нелепая ситуация… Пришла спасать подругу, а в итоге помогаю бабке колоть дрова… С моим-то ростом сто шестьдесят и весом сорок девять кэгэ. Гениально! Если уж Дина не справилась с бабкой, то куда мне с ней тягаться? Остается надеяться, что это все одно сплошное недоразумение…

Я достала телефон и попыталась дозвониться вновь. Ничего не произошло, номер все так же вне зоны действия сети. Обернувшись, я увидела, что старуха так и стоит недалеко от калитки и зырит мне в спину. Я аж споткнулась и потопала дальше. Завернув, я реально узрела пень, а возле него парочку поленьев, они просто валялись рядом. И топор. Он лежал под деревяшками, и я заметила его не сразу. Я огляделась по сторонам. Обыкновенный уличный сортир рядом с домом, с другой стороны. Вдалеке еще какое-то сооружение, наверняка сарай. Никаких грядок не видно (хотя в этих зарослях издалека трудно было бы заметить), никаких плодовых деревьев. Только сплошная высоченная сорняковая трава. Как это она еще не попросила меня покосить… Наверно, нечем. Повезло.

Итак, дрова. Как это делается-то хоть? Познания ограничивались мультфильмом про Вовочку в Тридевятом царстве.

– А ну, двое из ларца, одинаковых с лица, появитесь! – дурачась, выдала я. Но ничего не произошло. Ладно, я не верю, конечно, в такие вещи, просто стараюсь себя успокоить, сбросить напряжение.

Я взяла полено, поставила его на пенек вертикально – с третьей попытки. До этого оно постоянно падало. Как же колят дрова, если край у полена неровно срублен или спилен по диагонали? Но в моем случае спилы (или срубы, не отличаю на глаз) были более или менее параллельны друг другу, кто-то заранее постарался сделать так, чтобы удобнее было поставить на пенек. Но это людям, имеющим сноровку, конечно, а не мне, насквозь городскому жителю…

Затем я взяла топор. Тут-то и начались самые ужасы. Лезвие было в крови. Ее настолько много, что вся сталь целиком покрыта багряной корочкой. Когда топор лежал под бревнами, я этого не видела. Брезгливо откинув его, я спихнула и полено с пня. Присев, присмотрелась: здесь, на поверхности пня, выступающего в качестве разделочного стола, тоже море засохшей крови, просто древесина на спиле темная, и сразу это не бросается в глаза. Что же тут происходило? Неужели Дину…

Преодолевая брезгливость, я снова взялась за топор. Это единственное мое оружие сейчас. В сумочке, висящей через плечо, имеется косметичка, в которой лежат маникюрные ножницы, но здравый смысл подсказывает, что ими особо не повоюешь. Обернувшись на дом, я стала пялиться на окна. Дом одноэтажный с невысоким чердаком, очень длинный. Я насчитала восемь окон. Интересно, бабка так и стоит истуканом у калитки? Что она там делает? Сторожит выход? В любом случае никаких звуков я не слышала. Но я ведь не в курсе, скрипят ли петли у дверей, возможно, она уже в доме…

Подкравшись к ближайшему окну, я заглянула в дом, не выпуская топора из рук. Ярко светило солнце, и ничего не было видно. Пришлось прислонить топор к стене возле ног и сделать из ладоней козырек. Я сумела разглядеть комнату, с виду необитаемую. Прямо на полу какие-то маленькие лежаки или матрасики. Взрослый на них не поместится. В углу какие-то резиновые игрушки. Неужели здесь держат детей?!.. Окно справа также принадлежит этому помещению, в него нет смысла заглядывать. Но есть еще одно окно перед углом здания. Я прошлась до него и заглянула. Кухня. Старые советские холодильник с плитой. В углу печка, не факт, что рабочая, хотя рядом связка поленьев. Возможно, для интерьера. Впрочем, о красоте здесь мало кто думает… Грязный стол, стоящий немного неровно, будто одна ножка была короче других. На полу какая-то то ли крупа, то ли стружка, его явно давно не подметали… С торца здания еще одно окно, поэтому кухня хорошо просматривается. Она пуста.

Вспомнив о топоре, я резвой прытью метнулась влево, подобрала окровавленное оружие, нервно обернулась: никого. И только после этого, чуть пригибаясь, поскольку окна были на уровне моего лба, двинулась вдоль здания к другой его половине. Четвертое окно ничем меня не порадовало: обычная кладовка, пыльная и захламленная, очень темная, но не настолько, чтобы нельзя было с уверенностью сказать: в ней никого нет. А вот за пятым окном… К сожалению, все мои опасения подтвердились. В этой маленькой спальне на одинокой узкой кровати поверх лоскутного покрывала лежал мобильный телефон. Он был в розовом чехле со стразами. Я, конечно, понимаю, что такой чехол не единственный в России. Полно любителей заказывать всякую всячину с «Алиэкспресс» за полторы сотни рублей (именно столько стоил Динин чехол полгода назад, она мне, смеясь, хвасталась удачной покупкой). Но в доме одинокой старухи?! Хотя с чего я взяла, что она живет одна? Может, это спальня ее внучки? Но сколько уже странных совпадений! И внучка-то у бабки любит такие же аксессуары, как и моя приятельница, и бабка в толпе выбрала именно ее, с розовым телефончиком, и заманила к себе в дом… Может, Дина подарила свой чехол или аж целый смартфон этой самой внучке? Ну или самой бабке? Но с чего вдруг? Особой щедрости в сторону сирых, немощных и убогих я в ней не наблюдала. Лишних денег у нее тоже нет. У кого они имеются, те не лезут в блогеры и влогеры. Что мы в итоге имеем? Дина точно пошла с этой самой бабкой в частный сектор. Дина точно была (или есть) в ее доме. Дина оставила тут свой телефон (или чехол, который идеально подошел на какой-то другой аппарат, что менее вероятно).

– Нужно проверить, – решительно сказала я себе, не имея ни малейшего представления, как это сделать. Для начала нужно влезть в дом. Разбить стекло? На окнах решетки… Ячейки весьма крупные, а все же я вряд ли пролезу… Нужно попытаться через дверь. Сделаю вид, что захотелось водички… Или туалет искала… А что, я городской житель, я понятия не имею о том, что такое «удобства во дворе». Может, прокатит. Вдруг я успею быстро нырнуть за нужную дверь (главное, правильно посчитать, за какую), схватить Динин мобильник и дать деру? С телефоном можно уже и в полицию. Только при условии, если это реально гаджет подруги. А то выйдет, что я просто ограбила какую-то рандомную бабку… Даже не рандомную, а ту, которая сама имела неосторожность обратиться ко мне за помощью. Представляю, какой шум поднимется в прессе, как меня все будут проклинать и закидывать камнями… Да, совпадений уже предостаточно, но я ведь настолько удачливый человек, что это и впрямь может оказаться совсем другой телефон и даже другая бабка! Как будто для человека моего возраста они сильно отличаются друг от друга. Напехтерятся в темные платки и плащи жарким летом, а мы должны их как-то различать… Вернуться к торговцам и спросить, а с той ли старухой я ушла, про которую они рассказывали и которая увела мою подругу, у меня уже не выйдет: калитку заперли.

– Может, она все еще здесь? Может, она осталась тут ночевать и ей выделили эту комнату?

Я закрыла рот, вспомнив, что нужно быть тихой, и продолжила размышлять про себя.

Зарядку с собой Дина не взяла, а у бабки, понятное дело, современных гаджетов не имеется, возможно, есть какой-то старенький мобильник типа раскладушки со специальным шнуром, вот Дина и не смогла зарядить свой смартфон. Но неужели она не думала, что я буду ее искать после такого эффектного исчезновения прямо посреди многолюдной усадьбы? Или думала, но постеснялась просить у бабуси ее телефон, чтобы мне позвонить, ведь та, скорее всего, считает каждую копейку…

Я еще раз всмотрелась в обстановку спальни. Два на три метра. Кровать, покрывало, подушка без наволочки, телефон в чехле. На полу ничего нет, даже ковра, голые гнилые доски и кое-где ошметки линолеума. Никаких столов и стульев, только шкаф в углу, старинный с резными вставками, закрытый на ключ, который торчит в замке. Лампа под простеньким белым абажуром. Все. Динин (если Динин) розовый чехол в этом убогом раннесоветском нищенском пространстве как бельмо на глазу, как кусочек киберпанка в люто отстающей от него современности, как шмотки от кутюр и бриллиантовые колье на детях Центральной Африки…

Устав от подбора красочных, но бесполезных метафор, я двинулась дальше. Надо понять, что происходит. Если Дина здесь, то я всего-навсего задам ей все эти вопросы. И нет смысла самостоятельно искать разгадку. Если ее нет, то это уже совсем иная песня…

Осталось три окна слева. Шестое, оно же третье, если считать с другой стороны, открыло мне огромное помещение, что-то вроде зала-гостиной. Все три окна относились к этому помещению. Более того, было еще два окна, выходящих в торец, и одно напротив меня, смотрящее туда же, куда и главный фасад здания. В итоге я видела забор с другой стороны через два окна. Комната была неправильной формы, буквой «Г», и прямо напротив моего окна находилась глухая стена с дверью. А значит, это выход в коридор, а с той стороны, скорее всего, имеется еще как минимум одно помещение. Дальше будет дверь с прихожей, если она есть. Возможно, я недооценила современную жизнь бабок, и в доме имеется санузел. Но даже туалет с ванной не займут всего пространства, так что окна с той стороны тоже придется проверить. Здесь же я наблюдала почти пустое помещение с парой старомодных кресел с двух сторон от низкого облезлого столика и кучей каких-то портретов и групповых снимков в овальных рамках на стенах. Выцветшие рыжеватые в полосочку обои, старенький паркет. Такое ощущение, что здесь был какой-нибудь бальный зал. Интересно, где ночует сама бабка. Тут не имелось никаких кроватей и прочих койко-мест, а там, где лежит Динин телефон (если это все-таки он), слишком мало вещей, чтобы подозревать, что комната обитаема. Скорее всего, полноценная спальня отыщется с противоположной стороны дома, где вход с крыльцом. Но это лишь прибавит вопросов. Если Дина в этом доме, то что ей делать в бабкиной спальне?

Это все походило на какой-то сюр. Я продолжала обходить дом, вот они – те самые окна торца, которые я видела с заднего двора сквозь стекло, я иду дальше, снова поворачиваю, вижу калитку и… бабку, стоящую на том же самом месте!

Окаменев, я просто смотрела на нее. А она пялилась в ту сторону, куда я ушла пять минут назад, то есть на другой угол здания. Она словно приросла к месту. И что же мне делать? Может, ее разбил паралич и надо вызвать скорую? Или воспользоваться ситуацией и, пока она не видит меня, заглянуть в другие окна?

Пораскинув мозгами, я выбрала второй вариант. Присев, я оказалась скрыта разросшимися кустарниками жасмина, гортензий и калины, опоясывающими часть периметра дома. И в таком положении я медленно стала продвигаться вперед, держась за стену, чтобы не упасть. Все-таки красться на корточках я не приучена. Достигнув нужного окна, я рискнула встать и, приложив ладони ко лбу, заглянуть в помещение. Это действительно оказалась спальня, чуть больше той, что напротив. Две кровати у разных стен, два шифоньера, тумба с маленьким телевизором. В центре круглый столик, украшенный нарядной кружевной скатертью. В комнате никого.

– Ты пошто здесь вынюхиваешь? – как гром среди ясного неба прозвучало за спиной.

Я вздрогнула, да так, что приложилась лбом к стеклу. Обернувшись, увидела бабку. Как она настолько ловко, бесшумно и быстро подкралась ко мне?

– Я просто… – я замялась. – Туалет искала.

– Вон! – кривой артрозный палец ткнул в сторону деревянного строения, которое я уже видела. – Для гостей!

– А! – я засмеялась, прикинувшись городской дурочкой. – Ясно! Спасибо!

Хотя последняя реплика намекала, что в доме все-таки имеются удобства.

Пришлось идти в сортир «для гостей».

Сверху была широкая щель между дверью и крышей, но и она не давала необходимого освещения, и я достала телефон. Вертя фонариком по сторонам, я думала, что ни за что сюда не сяду. От этой странной бабки и ее членов семьи (для кого вторая кровать и гостевая спальня?) можно ожидать чего угодно.

Я вспомнила все эти байки про то, что из унитаза на тебя выпрыгивает детеныш аллигатора и кусает за мягкое место, и на всякий случай решила посветить и вниз, прямо в отхожую дыру. И весьма удивилась, увидев что-то красное. Нет, не труп. Это была какая-то ткань или кожа. В следующее мгновение у меня похолодела спина. Я сопоставила красную кожу и розовый чехол со стразами. У Дины вчера была красная сумка-рюкзак!

Норовя уронить телефон в яму, я не побрезговала пригнуться пониже, а затем и вовсе нажала на значок камеры. Вспышка стояла по умолчанию. Я нажала на кнопку, а потом, не веря своим глазам, поднесла экран телефона ближе к лицу и увеличила получившийся снимок. Красная сумка с двумя ремешками, а рядом – что-то грязно-розовое, пушистое. Торчит какой-то несчастный сантиметр, но мне этого достаточно, чтобы понять: брелок в виде плюшевого динозаврика!

Итак, что мы имеем? Дина исчезла из усадьбы. По показаниям свидетелей, она направлялась с какой-то бабкой в сторону частного сектора, и бабка эта поразительно похожа на ту, что на фотографиях запечатлена следящей за нами, на ту же, что увела меня сегодня в этот же частный сектор. На кровати лежит смартфон в чехле, до одури похожим на тот, что у Дины, а в туалете, в отхожей яме, валяется сумка-рюкзак, максимально похожая на ту, что у нее была. Да еще и с розовым динозавром. Совпадений уже чересчур. Нужно иди в полицию.

С этими мыслями я вышла из туалета и сразу же глянула в сторону калитки, дабы разведать обстановку.

Никого!

Очевидно, бабка решила, что у меня расстройство желудка, и ушла в дом, устав меня ждать. Дорога открыта.

Я ломанулась к калитке так резво и прытко, как еще никогда никуда не бегала, словно от этого зависела моя жизнь (кто знает, может, так оно и было?), однако у двери меня поджидал сюрприз. Тот самый амбарный замок, про который я забыла, увлеченная всеми этими перипетиями в расследовании. Ключ отсутствовал. Что ж, не беда. Будем прыгать. По нижней части забора проходит горизонтальная металлическая балка, связывающая железные листы, на нее можно поставить ногу, а потом…

Мои мысли прервал неожиданный громкий стук в дверь калитки. Вначале я замерла, сызнова ощутив себя Алисой, а потом подошла поближе и крикнула:

– Кто это? Вы можете… – вторая часть просьбы потонула в оглушающем стуке. С каждым разом тот, кто стоял по ту сторону забора, барабанил в него все громче и громче, но при этом не говорил ни слова.

Я стояла в растерянности, абсолютно перестав понимать этот мир. С одной стороны, я должна радоваться, что помощь подоспела. Вместе с этим загадочным некто мы справимся с бабкой и перенесем меня на другую сторону бытия (читай: забора). Но с другой стороны, было жутко и непонятно все происходящее. Нет, не так: непонятно и от этого жутко. Когда приходят в гости, а звонка нет, начинают стучать. Но при этом же орут, кричат, пытаются дозваться хозяев. «Баба Клав, отворяй ворота́!» – вроде того. А этот знай себе стучит молча, но так громогласно, что хоть уши затыкай. А мне на вопрос не отвечает… Перелезать через забор сразу расхотелось.

Возникшая короткая пауза между стуками была тут же заполнена:

– Ты чего здесь?

Старухин голос зазвучал недовольно. Обернувшись и в очередной раз вздрогнув, оттого что она опять беззвучно подкралась, я наблюдала неприязнь также и в выражении морщинистого лица.

– Стучат… – неопределенно ответила я, и в качестве доказательства в дверь опять забарабанили.

– Кто?! – зарычала бабка. Не так тихо и интеллигентно, как я минутой ранее.

Но и ей никто не ответил.

Снова застучали, теперь в ворота возле калитки.

Старуха, к моему ужасу, достала из кармана ключ и стала отпирать замок этому нечто.

– Подождите! – взмолилась я, ощущая безотчетный панический страх. Надо же, всего пару минут назад я боялась именно эту бабку и того, что она могла сотворить с моей подругой, а теперь меня страшила неизвестность в лице того, кто (или что?!) стоит за воротами. То, кому – или чему – она сейчас доверчиво открывает.

Я встала за плечом старухи и в открывшуюся щелочку увидела странноватого мужичка, заросшего и патлатого, будто он никогда не видел бритв и ножниц, широкоплечего, высоченного, но тоже согбенного, словно у него на плечах лежит тяжелый невидимый мешок, а рядом с ним открыли рты в немом оскале два добермана.

И тут до меня дошла вся глупость моего поведения. Чего я больше всего хотела? Да, найти Дину, безусловно, но, понимая уже, что ее дорога и дорога бабки как-то пересеклись, и найдя ее телефон и рюкзак, я стремилась прежде всего выйти на свободу. И – вот она, свобода. Возможно, мужчина кого-то ищет. Может, он что-то слышал и что-то подозревает. Может, он вообще местный участковый. Да, насколько я знаю, они должны одеваться по форме, будучи на службе, но что если он в отпуске? Так или иначе, я попыталась протиснуться в щель и закричала:

– Помогите! – адресуясь мужику и его собакам.

Мужчина, однако, протолкнул меня внутрь и вместе с собаками зашел следом. Бабка стала запирать калитку, приговаривая:

– Нечего тут орать, он страшный, да безобидный, только собаки его…

К счастью, она не поняла, кого именно я просила о помощи. Да и как понять, если я меняю сторону каждые десять секунд? Я уже и сама ничего не соображаю. Бабка-маньячка, похищающая людей, спокойно подпустила меня к двери, открыла и успокаивает меня? Или она полагает, что я ее еще не раскусила? А что же тогда дрова не рублю, по ее мнению? И для чего это поручать мне, если тут вон какой бугай в гости захаживает? Я ничего не понимаю!!