Текст книги "Вязкая тропа возмездия"

Тем временем, услышав упоминание о себе, доберманы резко залаяли и начали на меня бросаться. Мужик их едва удерживал на тонком кожаном поводке, на меня при этом не смотрел. Выглядит болезненным, хоть и такой огромный, хватит ли ему сил?..

Господи, вот что случилось с Диной… Она пришла помогать пожилой женщине, а тут этот явился с собаками… Они ее и загрызли! Им пришлось расчленять тело и избавляться от вещей. Но телефон (вряд ли только чехол) они пожалели и оставили себе…

– Мама!!

– Да прекрати ты орать, юродивая! Иди дрова коли!

– Вы кто, а? – жалобно спросила я. Отличники привыкают решать задачи самостоятельно. Мы не те люди, которые первым делом задают вопрос «Почему?», мы сначала пытаемся понять сами. И только потом спрашиваем, когда уже перебрали в голове все возможные варианты решения задачи и всеразличные рациональные объяснения. Это мой случай. Я сдаюсь. Если они маньяки и собираются меня скормить собакам, пусть так и говорят.

– Догадалась спросить! – вдруг со злостью плюнула в меня бабка. – А когда шла, не спрашивала!

– Откуда такая агрессия к человеку, которого вы сами о помощи попросили?

– Да помощи от тебя, как от козла молока!

– Тогда я пошла! – твердо ответила я, перестав реагировать на собак. Не убьют же они меня в самом деле, многие видели, что я шла сегодня с ней по городу в сторону Пятого квартала.

– А конфетки что, не кушала?.. – спросила она вообще какую-то глупость, вероятно, чтобы запудрить мне мозги и вынудить притормозить, продолжая беседу.

Перебьетесь!

Я сделала два шага, схватилась за металлическую дверь и тут увидела замок. Ну да, она ведь успела его закрыть. Какая же я дура! Надо было…

Я не успела додумать свою мысль, потому что кто-то схватил меня сзади за волосы. Я визжала и отбивалась, наконец меня приложили чем-то тяжелым по голове, возможно, ногой, потому что в тот момент я лежала на земле. Мир на мгновение померк.

Глава 4

Ну конечно! Маленькие коврики и плоские подушки – это лежаки и подстилки для собак. Они живут в той комнате! А две кровати в другой спальне – бабкина и этого мужлана! Боже, они живут вместе! Она реально заманивает сюда людей! С мужиком никто не пойдет, тем более с таким. Во время охоты он уходит, прихватывая милых, но голодных собачек, чтобы выдать бабушку за одинокую, несчастную, больную, которой никто не помогает. Поэтому она с легкостью открыла ему дверь. Странно, что он делал это молча, но я в принципе от него не услышала ни слова, даже во время потасовки, когда меня избивали двое. Он по натуре, видать, молчун. Собаки за забором тоже не подавали голоса, видимо, тренированные. А вообще, я не сильна в психологии собак, может, пока они за забором, на ничейной территории, они не считают, что должны кого-то или что-то защищать. Поэтому не гавкают. Но вот они вернулись к себе, а тут посторонние. Все пазлы сложились, кроме одного. Где Дина?

– И где я сама… – прошептала я, лишь бы убедиться, что мне пока не вырвали язык. Говорят, это вкуснейшее лакомство. Не человеческий, конечно. Но кто знает, чем питается странная парочка.

– В подполе, – внезапно ответили мне из темноты.

Я вздрогнула и резко открыла глаза. Ничего не изменилось, по-прежнему мрак.

– Включите свет, – взмолилась я.

– Лина, это ты? Здесь нет света, это подпол без окон. Землянка, или как это называется…

– Дина? Ты живая? – обрадовалась я.

– Ну это пока…

– Сколько ты тут сидишь? Со вчерашнего дня?

– А какой сегодня день?

– Пятница, тридцать первое. Вчера мы с тобой были в усадьбе, и ты исчезла! Вспоминаешь? Растворилась прямо на глазах!

– Не очень…

– Как?.. – Я даже задохнулась от услышанного и резко села, при этом ударившись головой. – Ау… Почему потолок такой низкий?

– Да, лучше не выпрямляться…

– А что ты последнее помнишь? Кузьминки помнишь?

– Кузьминки? – она помолчала. – Да. Помню, как я одна исследую территорию и выбираю место для съемок.

– Это было позавчера! Ну, или… Я не знаю, сколько я провалялась в отключке. Когда меня принесли?

– А тебя принесли?

– Дина, ты больная, что ли?! – разозлилась я, нащупала подругу в темноте и стала ее тормошить. – Очнись уже! Они должны были подпол открыть, чтобы меня скинуть сюда! Ты что, спала в это время? Как можно спать, когда тебя похитили?!

Она снова помолчала, а затем вдруг изрекла:

– А меня похитили?..

Я наотмашь ударила ее по лицу. Я знаю, что нельзя бить подруг. И вообще людей. Ну, хороших, в смысле, тех, кто наверху, я бы, конечно, приложила так, чтобы им мало не показалось… Но, короче, это был единственный способ привести ее в чувство. Во всяком случае, мне так думалось, и, как впоследствии выяснилось, я была не права.

– Что ты делаешь? Что это было?

– Я тебя ударила, вот что! Соберись! Что они с тобой сделали? Это укол какой-то, да? Поэтому ты молча пошла с этой старой каргой, как послушная марионетка?

– Я не пошла с ней. Я родилась в подполе.

Я так и села на пятую точку, хотя сумела перед этим приподняться всего на несколько сантиметров. Тут и впрямь очень тесно, потолок высотой около метра, ширина – с двуспальную кровать, когда я била Дину, я попала и по стене с ее стороны, а вот с длиной этого земляного мешка еще предстоит разобраться.

– Ты что, прости?..

Дина долго молчала. Пауза была невыносима. Наконец она спросила, да еще и таким тоном, словно всего лишь проявляла любопытство:

– А ты пробовала конфетки?

Теперь я ударила себя по лицу. Не Дину же снова бить.

– Да что вы все пристали со своими конфетками?!.. Погоди… Значит, я правильно сделала, что выбрасывала их. Она что-то в них добавила, так? Поэтому она тоже постоянно спрашивала, ем ли я.

Безотчетно для себя, я сунула руку в карман. И нащупала там деревяшку. Теперь она казалась мне защитным амулетом. Наверно, Николай понял, что я в беде. Наверно, ему что-то не понравилось в моем взгляде. Я ведь тоже пошла за бабкой как кролик за удавом, только более радостная и воодушевленная. Я не знаю, как она это делает. Это какой-то колдовской морок – прямо как пишут в сказках! Но сувенир, похоже, охраняет меня от ее чар. Главное – не есть конфеты!

Дина вновь заговорила. И ее бормотание до ужаса походило на детский лепет.

– Ты видела собак? Я очень боюсь собак. Плохие собаки. Я очень боюсь собак… – уже тише повторила она.

Ясно. Подруга мне теперь не помощник. Она превратилась в пятилетнего ребенка. К тому же, как я вспоминаю теперь, у нее кинофобия. Хотя этих доберманов любой нормальный человек испугается, не то что с фобией.

Некоторое время мы сидели молча в темноте. Затем я предприняла еще одну попытку разговорить подругу и добиться от нее хоть каких-то внятных ответов. Не вышло. Когда я готова была ее снова ударить (что ни говори, но то, что я оказалась здесь, в этой ужасной и жуткой ситуации – целиком ее вина, во всяком случае я на тот момент думала именно так), люк подпола приоткрылся. Полоска света упала на дно землянки, и стало видно, что наш потолок и пол дома – это совершенно разные вещи, имеющие запас как минимум в два метра. Короче говоря, я видела свет, но не видела его источник. И людей тоже. В подполе была дыра наподобие лаза или вертикального тоннеля, которая вела в этот низкий каменный мешок, где мы сидели.

– Вылезайте!

Это была старуха. Я ее не видела, но отлично слышала.

– Зачем?! – зарычала я на нее в ответ. Как она, так и я.

– Не вылезешь, заморю голодом!

– Нас будут искать!

– Ну сиди, сиди…

Дина все это время молчала. Люк закрылся, и мы снова были подарены темноте, как одноразовая игрушка. Скоро она с нами наиграется, и…

– Есть хочу, – заканючила Дина.

– А тебе не давали?

– Раз в день дают. Сейчас должны дать. А потом еще день ждать.

Я вздохнула. Наверно, я сглупила. Это ведь шанс осмотреться, понять, что происходит, найти оружие, наконец.

– Стойте! – крикнула я. – Откройте люк!

Тишина по ту сторону намекала, что там уже никого нет. Интересно, где находится подпол? Я видела только нижнюю часть тоннеля и в итоге не смогла разобрать, что это за помещение.

Я кричала долго, но ничего не происходило. Тогда я попыталась постучать по крышке подпола снизу, вот тут-то и выяснилось, что вход расположен очень высоко: расстояние от пола около двух метров. Под крышкой было единственное место, где можно встать во весь рост и даже слегка подпрыгнуть – нормальному прыжку мешали глиняно-земляные стены, они были неровными, сам лаз наверх – очень узким, и во время любого телодвижения я ударялась то коленками, то локтями. Интересно, когда старуха говорила «Вылезайте!», что она имела в виду? Взмахните волшебной палочкой и произнесите «Левиоссо!», дабы научиться летать?

Ответ на свой вопрос я получила нескоро. Желудок вовсю бунтовал. Я пыталась спать, но в землянке было неудобно и холодно, да и стресс от всего пережитого мешал отключиться. А еще Дина периодически начинала говорить разные глупости, и это всегда совпадало с моментами погружения в кратковременную дрему, из-за чего она, собственно, и получалась кратковременной и неспособной перейти в долгий, глубокий сон. Наши диалоги походили на беседу детского психолога с ребенком с синдромом Дауна.

– А что ты делаешь?

– Пытаюсь спать.

– А зачем тебе спать?

– Всем нужно спать.

– А зачем всем нужно спать?

– Чтобы отдохнуть.

– А зачем отдыхать?

– Чтобы была энергия завтра.

– А зачем нужна энергия завтра?

– Чтобы попытаться сбежать.

Я всеми силами старалась отвлечься от состояния своей подруги. Если отупляющее средство было в конфетах, то нет гарантии, что стандартная еда, которую, как я полагаю, нам сегодня пытались предложить, тоже не нашпигована всякой дрянью, опасной для когнитивных способностей мозга. И от этих мыслей становилось все страшнее, ибо голод никуда не отступал. И что мне делать, если нас снова позовут на обед или ужин? Рискнуть или нет? Везет Дине, ей не нужно принимать никаких решений.