Текст книги "Мир дикой западни"

Глава 3

Я уже открыла рот, чтобы послать их всех, но тут Виталик, бросив на меня беглый взгляд, гаркнул:

– Нужно обдумать!

– Что обдумать? – не понял Западников.

– Ее нужно подготовить. Перепрограммировать. Видите ли, я не стал заряжать аккумулятор. Разъем у нее нестандартный, а отдать вам шнур я не могу: он у меня один, и я планирую и дальше производить роботов. Мне нужно ее зарядить, заодно дописать парочку функций, провести полную диагностику. Все-таки у вас дети дома.

– Я не ребенок!

– А она опасна? – одновременно с выпадом мальчика спросили супруги.

«Очень!» – взорвалась в моей голове мысль, но я пока сдержалась. Возможно, он найдет способ выцыганить с них хотя бы аванс и расплатиться со мной. А тогда я сбегу, и мне плевать, как он будет выкручиваться. Пусть говорит, что я сломалась при транспортировке.

– Нет, но я должен проверить. И заряжаться она будет двенадцать часов. Я привезу вам ее завтра.

– Двенадцать часов?! – впервые Западников проявил эмоции, повышая голос. – Никто такую не купит!

– Ой, оговорка, я имел в виду два часа.

Ну и гусь! Ясно же, что подстраивается под спонсора.

– Это замечательно, мы как раз хотели заехать к маме, – сообщила Инга. – А на обратном пути мы ее заберем.

– Не-не, я сам привезу…

– Зачем? – удивился Виктор Александрович. – Она же может сесть в машину? Она в принципе садится? Это важный вопрос. Она должна выглядеть как человек и на приеме вести себя как живая. Мы оговаривали этот момент, для многих будущих заказчиков это пунктик.

– Да-да, конечно, она может сесть в машину. Она даже может управлять. – Я отчетливо покачала головой, пока все трое смотрели на горе-изобретателя. – Ой, ну то есть в перспективе, не эта конкретная модель.

– Это было бы замечательно! Гувернантка и личный водитель в одном флаконе! – вновь подпрыгнула Инга, хлопнув в ладоши.

– А как ты себе представляешь, чтобы ей выдали права? Пока нет такого закона, чтобы автомобилем управлял персональный робот.

– Но есть же вагоны без машиниста!

– Это на перспективу, – быстро унял спор супругов Виталий. – Когда-нибудь, когда роботы будут популярны, такой закон примут. А сейчас прошу дать мне с ней пару часиков наедине.

– Да-да, мы же едем к маме! Пошли, дорогой.

Все трое резко двинулись по коридору, так что я не поняла, кого именно девица называла дорогим – сына или мужа.

Пока не раздался хлопок входной двери, мои глаза метали гром и молнии, но уста оставались немы.

– Я сейчас все объясню! – умоляюще сложив ладошки возле лица, быстро заговорил Гавриков, понимая, что я сейчас начну орать.

– Да уж потрудись!!

Он протянул мне руку, чтобы помочь сойти с постамента, но я горделиво спрыгнула сама.

– Пойдем в кабинет и все обсудим.

– Не собираюсь я с тобой разговаривать! – противоречила я себе по дороге к его офису. Просто во мне все еще кипел гнев. – Как ты мог им меня обещать на «пару недель»? Ты здоровый вообще?

– Да, проходил медкомиссию недавно.

– Это не смешно, Виталий!

– Ну не злись! Сейчас все решим!

– Каким образом? Если я правильно поняла, тебе не дадут деньги, пока ты меня им не отдашь на пару недель? И следовательно, ты не заплатишь мне то, что обещал! Конечно, меня это злит!

Я все-таки зашла за ним следом в его комнату. И вовсе не затем, чтобы что-то там обсуждать. Просто мне нужно было вывалить на него все, что скопилось внутри, чтобы уже спокойно ехать домой, иначе в автобусе я кого-нибудь покусаю.

– Садись.

– Не могу!

Я сложила руки на груди и пустила в него очередную молнию.

– Не смотри на меня так, это меня напрягает!

– Тебя напрягает?! А не хочешь сам вырядиться в платье с корсетом и две недели делать вид, что ты робот, а? Который не спит, не ест, не посещает уборную и двигается не поймешь как!

– Мы это решим, я же сказал! Я все придумал, садись.

Я села, все еще держа руки скрещенными и глядя на него исподлобья. Пусть не думает, что опускание моего туловища на стул приравнивается к перемирию.

– Смотри. Я скажу, что зарядки хватает только на два дня. – Я открыла рот, чтобы опротестовать, но он поднял руку, останавливая меня, и добавил: – Я не могу сказать, что на один день. Он просто вернет тебя на доработку. Никого не устроит такой робот. Но так как ты быстро заряжаешься, всего два часа, то два дня работы, думаю, их устроит. Далее. Я уже сказал, что тебя нельзя раздевать. А они сами хотели, чтобы ты вела себя как живой человек. Под эту тему мы подгоним и то, что ты ходишь в туалет. И даже воду спускаешь. То есть ты не справляешь нужду физиологически, а просто подстраиваешься под живых людей. Клиенты придут в восторг. Вспомни, как раньше все с ума сходили от тамагочи. И никому на ум не приходило разобраться, зачем убирать горшок за компьютерной программой и почему она умирает, ведь это просто код. Вспомни также игру Sims. Все это имитация настоящей жизни. Они это представят себе так: ты села на унитаз. Затем встала и спустила воду.

– А мыться я как буду?

Виталик нахмурился.

– Это не получится. Но два дня, я думаю, тебя не убьют. Просто тяжело будет придумать объяснение. Люди со смартфоном боятся в ванную заходить, а то вдруг упадет в воду, а тут моющийся под душем робот!

– Но ты сказал, что я стираю в тазике, если потребуется, и мою посуду.

– Да, я специально уточнил, что ты привыкла работать с техникой. Стиральная машинка и посудомойка. Но для тазика или мытья посуды вручную имеются резиновые перчатки. Они защищают механизм. К тому же это все-таки твоя работа, то, зачем тебя наняли, в смысле купили. А как объяснить душ? Для чего это роботу?

– Виталик, боже! Для того же, для чего и туалет! Для имитации реальной жизни, – передразнила я. – Пусть они думают, что я просто воду в душе пустила, но сама туда не полезла.

– Но это же бред…

– Ркхм…

– Не рычи, ты не мотоцикл. За два дня ничего не случится, зато… – Он снова что-то написал на стикере и приклеил передо мной. Я присвистнула. – Да, я понял все твои ахи, охи и стоны и повысил тебе зарплату. Теперь это двенадцать процентов. Но больше не проси. Я не для косметики и платьишек эти деньги выбиваю, мне их реально нужно вкладывать в свое детище.

Я надула щеки, возмущаясь его предположением, и хотела заметить, что трачу в основном лишь на еду и на ЖКХ (на самом деле мы оплачиваем все счета с мамой пополам, а едой чаще всего затаривается Марго – моя бабуля, – со своей пенсии, однако ему это знать необязательно), но тут он метнулся к окну и схватился за голову, и вместо этого я спросила:

– Что-то не так?.. В смысле еще что-то не так?

– Гелендваген подъехал только что. Похоже, это семейство Западниковых вернулось! О боже, – задергался парень, – так скоро, я не готов!

– Быстро расскажи мне про семью! Есть что-то, что я должна знать? И что у них за дом, ты был там? Или у них квартира?

– Нет, у них шикарный особняк за городом в охраняемом поселке, который называется «Чудный свет». А секретов никаких я, увы, не знаю. Да и откуда? – отвечая вопросом на вопрос, он все еще пялился в окно. – Да, это он. Почему-то один. Видимо, высадил жену и сына у дома тещи и решил сам за тобой приехать. А может, задать еще парочку вопросов. Ой, хреново… – И Виталик запустил ладони в разлохмаченные волосы.

– Тебе хреново?! А на мое место встать не хочешь?

– Нет, поверь мне, не хочу…

– Верю! – ехидно припечатала я. – Но чем-то ты все-таки можешь поделиться. Я вот не знала, что она его жена, к примеру. Зовут ее вроде Инга, так?

– Да?

– Ты у меня спрашиваешь?! Он же при нас ее называл!

– Ну, значит, да. Инга.

– А ребенка как? Сколько ему лет?

– Хм… Не помню.

– Да ты издеваешься!

И тут до нас донесся хлопок двери.

– Так! Встань сюда, где зарядка… И стой так. Ты типа заряжаешься, поняла? А пока заряжаешься, ты молчишь.

– А шнур я не должна себе в пятую точку воткнуть?!

– Да тихо ты!

В связи с тем, что, махнув на меня рукой в желании остановить поток ругательств одним лишь жестом, Виталий выбежал из помещения, мне и впрямь пришлось заткнуться, потому что орать больше было не на кого.

Но дверь оставалась приоткрытой, поэтому я слышала их разговор.

– Виктор Александрович, – лебезя, говорил Гавриков, – какой сюрприз, вы так рано, она еще, простите, заряжается…

– Да, я понял, оставь ее, поехали в одно место, нужна твоя помощь.

– Я? Моя? Но… э-э… Как же я ее оставлю, Виктор Александрович? Она ж денег стоит…

– Да знаю я, скольких денег она стоит! – начал раздражаться бизнесмен, хотя предыдущую фразу говорил почти ласково. Сдается мне, внезапная нервозность Гаврикова его сильно напрягала. Он ведь не знал, что Виталик просто-напросто боится, что я сейчас сбегу…

– Ну да, ну да, это же ваши деньги… Я поэтому так переживаю!

– Запри дверь. Ты лучший специалист, которого я знаю, ведь я уже предлагал тебе работу…

– Да, но в них… вся моя жизнь! – Скорее всего, на местоимении «них» гений электроники ткнул в дверь кабинета, но могу лишь предполагать…

– Да-да, знаю… Просто нужна консультация. Едем в офис, а потом вернемся за ней. Как раз зарядится.

Короче, они уехали. Но перед этим Виталику все же удалось заскочить в кабинет – якобы за телефоном и кошельком, – и, метнув на меня быстрый взгляд, он громко проговорил, будто бы ни к кому не обращаясь:

– Вода для чайника в углу в канистре… Почти на дне, но на пару раз еще хватит… И сушки в вазочке… заканчиваются…

– Что? – крикнул Западников из коридора.

– Ничего, это я сам с собой. Чтобы не забыть купить воду и сушки. Едем.

Я позволила себе отойти от стола с «зарядкой» и громко фыркнуть, только когда услышала, как запирается железная дверь.

Итак, меня заперли на складе робототехники, чтобы через полтора часа увезти в чужую семью, где я буду жить в качестве робота. Прекрасно!

⁂

– Где-где ты?! – удивился Паша.

– Складское помещение на Объездной.

– И куда ты дальше?!

– Частный коттеджный поселок, мать его!

– Чтобы играть роль робота на Диком Западе?!

– Да нет же, робота семьи Западниковых!

Не знаю, зачем я ответила. Как я уже говорила, на общение с друзьями было наложено табу. Но я не смогла дозвониться ни бабушке, ни матери, а через полчаса уже будет поздно. Кукла-служанка не может общаться с семьей по телефону. Мне его вообще придется оставить здесь. И я просто вынуждена была обнулить черный список, но пока я думала, с кем из них троих связаться, Самойлов среагировал первым. Возможно, у него стоит какой-то хитрый оповещатель, что он теперь может позвонить.

В общем, я ответила на звонок Павла, чтобы хотя бы через него передать информацию моим близким. Ведь если я не появлюсь дома в ближайшие двое суток, а телефон будет отключен, страшно, что они нафантазируют себе! Впрочем, никогда они не додумаются до того, что реально происходит сейчас с их дочерью и внучкой. Никто бы не догадался до такого… Я бы сама не поверила. Но я нормальный человек, а Паша Самойлов – с чудинкой, поэтому он поверил сразу. Просто недопонял малость, но для него это стандартная тема.

– А что за поселок?

– Ну какая тебе разница? – Потом я подумала, что вдруг меня там закопают, рассекретив, и все же ответила: – Называется «Чудный свет». – Чтобы хоть тело мое бренное эксгумировать смогли.

– Чудны дела твои, господи, на этом свете…

– Да, именно это, поди, и имелось в виду. – Я услышала, как на парковку подъехала машина, и кинулась к окну. – Черт! Это они вернулись. Оказывается, прошло уже полтора часа. Все, пока! Не забудь передать маме и Марго.

– Катя…

– Не забудь! Знаю я тебя! – И я отключилась.

Выйдя из гелендвагена, Западников бросил взгляд на окно, и я тут же отпрянула. Еще не хватало, чтобы он увидел, как я тут разгуливаю… Метнувшись к столу, я схватила чашку, из которой пила, быстро сунула в ящик и вернулась к угловому столику, за которым «заряжалась».

Как раз вовремя. В комнатку зашли оба – Гавриков и Западников.

– Ну вот, Виктор Александрович, она готова.

– А где ты видишь? – удивился тот.

– Индикатор на заряднике, а не на ней, – нашелся Виталий. Если спонсор и удивился, то ничего не сказал.

– И сколько она будет работать без подзарядки?

– Двое суток.

– Что? Но этого же мало.

– Двое суток постоянной работы, в том числе ночью, а заряжается всего лишь два часа! – выдал Виталик нашу версию.

– Так не пойдет… У нас прием в выходные, Инга и моя мать озабочены тем, чтобы представить ее гостям. У нас годовщина свадьбы, а у матери еще и день рождения среди недели. Мы все это решили объединить в один праздник, будет много людей, мать вообще считает, что это ее персональный подарок, и ждет дома новую подружку. Без возможности показать ее гостям все бессмысленно…

Видя, что крупная рыба вот-вот сорвется с крючка, Виталик ушел в самоволку:

– Я говорил про стандартную модель. Но! Катюше я поставил два аккумулятора. Они заряжались параллельно.

– То есть она сможет работать без подзарядки четверо суток?

– Да!

Вы не поверите, как сильно мне хотелось покашлять, а то и замахнуться… Если что, можно было списать на очеловечивание робота. А то, видите ли, в комнату для девочек она может ходить, а простудиться, разозлиться и вломить кому-то по первое число – нет. Как же так? Но заветные цифры со стикера маячили перед моим взором яркими солнечными лучами, словно подзывая – «взгляни на нас еще раз». Да, стикер был желтым, возможно, в этом вся проблема. Виню во всем Виталика. Написал бы он на синей бумажке, я бы не сдержалась сейчас и послала их обоих. Но в ту роковую минуту я наивно подумала: авось, обойдется, а?..

До напарника в тот момент наконец-то дошло, что нужно дать мне время на отдых, а то я, во-первых, дуба дам за эти четыре дня, а во-вторых, с того света спущусь и по мордасам надаю.

– Только ей нужно давать время на отдых во избежание перегрева. Конечно, я тестировал ее, но не хочется, чтобы аккумуляторы раньше времени сдохли. Поэтому, если все уезжают из дома или на ночь, когда все ложатся, нужно говорить: «Катюша, отдыхай!» – и она переходит в спящий режим.

– Ага! Отлично! То есть батареи хватит еще на четыре дня, если так делать, верно? Ночь и какие-то часы, когда она не нужна. Так мы сможем сэкономить и использовать ее больше недели!

Видя, что Гавриков замялся, я сделала якобы непроизвольное движение рукой, и органайзер полетел со стола. Жаль, что красивую фарфоровую чашку я убрала в ящик. Находясь в таком бешенстве, я бы и ее не пожалела, а вот до него бы быстро дошло, что «Катюша» дошла до ручки.

– Что это с ней? – забеспокоился Виктор Александрович.

– Хм… Она протирала стол, когда я ее загнал в спящий режим, чтобы зарядить, и, видимо, решила продолжить…

– Ничего себе продолжила…

Гавриков сам поднял с пола подставку и собрал все ручки и степлеры.

– Иногда случаются непроизвольные действия, если в памяти остается невыполненное задание. Ну знаете, когда вставляете бумагу в принтер, он продолжает печатать, иногда через длительное время и даже когда был выключен из розетки.

– Знаю, не говори со мной как с теткой с рынка.

– Да-да, вот у нее тоже иногда бывает, но я работаю с этим. Виктор Александрович, это же пробная модель! Все может случиться. Без длительных тестов нельзя предсказать…

– Вот поэтому, – перебил он, – мы ее и берем на длительные тесты. Значит, семь-восемь дней со спящим режимом?

– Нет, – быстро заговорил он, понимая, что на столе осталась куча полезных вещей и не желая это подбирать с пола, – в спящем режиме заряд тоже расходуется, просто чуть меньше. Она ведь должна ждать команду. Катюша все равно слушает ваши разговоры, запоминает, анализирует, обучается. Раскладывает все по полочкам внутри своего процессора. Просто не будет перемещаться по дому и наводить порядок. Поэтому при использовании спящего режима можно выгадать еще максимум сутки.

– Хорошо, значит, через пять дней ты за ней приедешь, – таким безапелляционным тоном заявил Западников, что Виталик уже не мог с ним спорить, а затем скомандовал «роботу»: – Катюша, иди за мной.

Пришлось подчиниться.

⁂

Действуя как робот, я влезла в машину на переднее сидение.

– Заскочим за женой и сыном и поедем домой. Покатаешься.

Он говорил со мой неожиданно ласково – совсем не так, как с Гавриковым. Я вдруг подумала, что люди, которые выбирают себе сферу айти, на самом деле чаще всего являются мизантропами. Поэтому они с детства с головой уходят в компьютеры, интернет и гаджеты, лишь бы не взаимодействовать с реальными людьми. Они и дружат только с железками, а меня он воспринимает именно как железку.

«Возможно, мы поладим», – сделала я вывод. И не только по той причине, что являлась роботом в его глазах, а еще и потому, что я сама недолюбливала «гомосапиенсов».

– Да, Виктор Александрович, – решила я ответить.

Мы ехали молча до первого светофора. Вот там-то и начались проблемы. Почему-то Западникову, находящемуся за рулем (чего же водителя не нанял? с его-то доходами!), стало скучно.

– Катюша, сочини какой-нибудь стишок на злобу дня!

Приплыли… Сочинять-то я люблю, хлебом не корми, а уж тем более на злобу дня, но, во-первых, за такое и присесть можно, даром что робот, а во-вторых, не так же сразу, на-гора выдавать целое стихотворение!

Но тут какой-то идиот подрезал нас, хотя весь ряд еще стоял, и ко мне спонтанно пришло в гости вдохновение:

 
– Идиоты все кругом,
И особо – за рулем!
Отобрать бы их права
И машины – на дрова.
 

Да, вот что, представьте себе, выдала я. «Уволит. Прямо сейчас. Не доезжая до дома. Вернет Виталию на доработку». Однако Западников, вопреки моему беспокойству, рассмеялся.

– Молодец, Катюша!

Точно, поладим.

Глава 4

Поселок был довольно большим и производил благоприятное впечатление. Чистые улочки, везде цветы, большая детская площадка, рядом с ней – небольшой уютный фонтанчик в окружении лавочек. Особняки все на виду – за низенькими заборчиками с калитками. Мне почудилось, что меня привезли на какую-нибудь Вистерия Лейн из «Отчаянных домохозяек» – одним словом, благопристойный, безопасный район. На первый взгляд…

Нужный дом оказался где-то в середине главной улицы.

Западников нажал на пульт, и ворота гаража открылись. С одной стороны, я могла выдохнуть с облегчением, поскольку мальчик, сидящий сзади, беспрестанно лупил ногами в спинку моего сидения, делая поездку невыносимой (но не для робота, конечно, поэтому даже замечания на правах гувернантки не сделаешь), да и удушливый аромат духов Инги (цитрусовый с нотками корицы) мешал нормально дышать. С другой же, я понимала, что самое сложное впереди, и не спешила расслабляться.

Дом был огромен, но имел всего два этажа, и общая планировка для частных коттеджных поселков вышла бы средней. Стиль – функционализм, который так любят западные айтишники, если верить фильмам: высокие, до потолка, французские окна, перемежающиеся дверьми, никак не отличающимися по внешнему виду, дают много света; просторные помещения, соединенные арками и широкими проемами, а иногда – комнаты просто разделяются перегородками. Если говорить об интерьере, в некоторых помещениях царила эклектика, но чаще – холод Скандинавии. Я не любила белые стены и светлую мебель, но понимала, что должна была сказать что-то вроде:

– У вас красивый дом, Виктор Александрович.

На широких ступеньках лестницы, расположенной в холле, появилась невысокая сморщенная старушка в больших очках со старомодной роговой оправой. Седые волосы собраны в высокий пучок.

– Спасибо, Катюша.

– Так-так-так, – одновременно с хозяином дома заговорила бабка, еще находясь на лестнице и внимательно глядя на меня. – Это кто тут у нас?

– Мама, знакомься, это Катюша. Наш персональный робот с совмещенными функциями гувернантки-горничной.

Бабка хлопнула в ладоши, что было крайне неожиданно для меня после возмущенного тона. У меня успело родиться подозрение, что она разберет меня на запчасти и выбросит по кусочкам. Наверно, мать хозяина просто вначале не поняла, что я – та самая, кого она ждала.

Пока Инга, Виктор Александрович и ребенок, именуемый Костей, разувались и снимали ветровки, старуха быстренько спустилась с оставшихся ступенек и приблизилась ко мне вплотную. Я старалась не двигаться и даже не моргать, пока она меня рассматривала теперь уже вблизи.

– Катюша, это моя мама Полина Андреевна.

– Рада познакомиться, Полина Андреевна.

Пробегая мимо к лестнице, мальчик толкнул меня.

– Костя! – сделала замечание бабушка строгим тоном. – Я говорила много раз: не бегай в доме!

– Да, ба! – донесся небрежный крик со ступенек. Мальчика уже не было видно: его скрывали высокие белые перила и фигурные балясины.

– Сейчас есть будем, зачем убегаешь? – сообщила ему вдогонку старушка, затем обратилась к нам, включая почему-то и меня: – Идемте обедать! Эльвира приготовила салат и борщ.

– Мы пообедали у моей мамы, – резче, чем того требовали обстоятельства, ответила Инга и, обув меховые тапочки, прошествовала в гостиную, расположенную напротив кухни и столовой.

А мы трое все еще толпились в огромном холле-прихожей. Хотя глагол «толпиться» сюда не подходит, учитывая размеры помещения.

– Ну, значит, остаемся мы трое. Или ты тоже поел?

– Нет, но я пока не хочу.

– Значит, пойдем с Катюшей…

– Катюше нельзя, мама, это робот. Роботы не едят.

Как только он это сказал, я почувствовала запах свиных ребрышек, свеклы и редиса из кухни, и в животе предательски заурчало. Надеюсь, никто не услышал… Ну о чем думал Виталик?! Если он не собирается меня тайно подкармливать по ночам, наш план сыграет в ящик уже часа через три, когда голод станет настолько невыносимым, что я на глазах у всех полезу в холодильник…

– Совсем не едят?!

– Совсем.

Пять дней, боже мой… Пять дней!!!

– Но… – Полина Андреевна донельзя смутилась и даже немного расстроилась. – Я же хотела робота, который выглядит как человек и ведет себя как человек! Как в том заграничном сериале! Он мне так понравился! – Бабка приложила ладошки к груди.

– Знаю…

– Как же мы ее гостям покажем? Она даже за стол не сядет?

– Сядет. Может управляться с ножом и вилкой. Но есть не станет. Правильно я говорю, Катюша?

Провались, Виталик Гавриков!

– Вы абсолютно правы, Виктор Александрович! – чуть ли не со слезами на глазах сообщила я. Очень хотелось ответить иначе, но это порушило бы легенду. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как генеральный директор крупной айти-фирмы купился на такое!

– А сейчас Инга покажет тебе… Инга! – крикнул он, делая шаг в сторону гостиной и заглядывая в нее через широкий проем с распахнутыми белыми дверями. – Где ты? Она же туда пошла!

– Кто ее знает, твою жену, – демонстративно отворачиваясь и поправляя прическу, мол, меня это все не касается, вставила словцо старушка, да таким тоном, что становилось ясно: оригинальностью семья не блещет, и стандартный конфликт между свекровью и снохой не минует даже самых богатых.

– Мам, отведи ее в класс, где Костик занимается. Мне надо сделать важный звонок по работе. – И глава семейства быстро ретировался вверх по лестнице.

– Катюша… Катюша, да? – Бабка глупо улыбнулась.

– Верно, Полина Андреевна.

– Иди за мной… Да?

Боги, она так и будет добавлять «да» в конце каждого предложения? Жаль, что никто пока не придумал этикет для общения с роботами. Старушка явно не понимает, как со мной разговаривать.

Короче, я молча последовала за ней в небольшую, но очень светлую благодаря двум окнам угловую комнату. Два письменных стола в центре помещения, как в школе, когда первую парту ставят впритык к рабочему месту учителя. Выходит, мы будем с Костей смотреть друг на друга. Он уже сидит за столом – лицом к окну. Стало быть, я должна сесть спиной. Ну и ладно, не очень-то хотелось разглядывать забор и сад.

– О, это новая училка, да? Роботов у меня еще не было! Хотя Маринка фигурой и рожей была на робота похожа! – и мальчик задорно хохотнул над собственным талантом к рифмоплетству.

Я еле подавила вздох. Мне попался малолетний бандит. Светло-каштановая челка стоит дыбом, при этом волосы подбриты по бокам. Модно, что ли? Воротничок рубашки приподнят. Прищуренный взгляд серо-зеленых глаз, будто не ребенок, а прошаренный мужлан. Эх, лучше бы у них была маленькая тихая девочка с косичками в сарафане. Зубрилка и любительница котиков.

– Костя! Нельзя обсуждать внешность других людей. Разве мы так тебя воспитывали?

– А она не человек!

– Я про Марину Евгеньевну!

– А ее здесь больше нет, она все равно не узнает!

Бабка подумала пару секунд, замерев возле стола, и осторожно кивнула. У Кости логика была железная.

– Убери со стола! Что это за крошки? Мы тебе говорили, что в классе есть нельзя!

– А можно… не надо?

– Нельзя не надо, можно надо.

Костя вздохнул, но послушно стряхнул крошки в пластиковую корзину, в которую был вложен мусорный пакет.

Надо же, и в этом комната не отличается от школьного класса.

– Сядь ровно!

– У меня каникулы! – возмутился мальчик, выпрямляя тем не менее спину, из чего я заключила, что бабушку он все-таки слушается, и, если что, буду ябедничать именно ей.

– Ты же знаешь, что с сентября будешь ходить в новую школу. Она значительно лучше той, куда нам предлагали раньше! Но программа там идет немного вперед, чем та, что давала тебе Марина Евгеньевна. Поэтому придется заниматься все лето.

Бедный мальчик…

– Дура эта Марина Евгеньевна!

– Опять пятью пять, – закатила глаза Полина Андреевна.

– Пятью пять – двадцать пять! – на всякий случай с преувеличенным энтузиазмом просветила я людей, находящихся в комнате. Я же должна реагировать на всякий бред, как все эти электронные помощники, верно?

Бабка посмотрела на меня с могучим недоумением, затем довольно заулыбалась. Видать, ей нравится, что робот умеет поддерживать беседу, даже если его никто об этом не просит.

– Катюша, посмотри все записи и учебники, которые оставила Марина. Это прошлая гувернантка. На столе и в ящиках. Завтра занятия начнутся в десять часов. Обычно они длятся два часа. Но нужно, чтобы Костя все успел сделать.

Словно не доверяя роботу, Полина Андреевна сама перелопатила бумаги и книжки, лежащие на столешнице, старомодно прикрытой стеклом. От этого помещения исходил вайб реального класса среднестатистической школы, даже на стене висела парочка портретов гениев Золотого и Серебряного веков.

Мы на пару довольно быстро разобрались, какие предметы я буду преподавать мальчику завтра.

Вскоре в комнате возникла Инга, которая попросила меня помочь стряпухе Эльвире и сообщила членам семьи, что скоро будет ужин. Однако, когда я появилась на кухне, выяснилось, что все уже почти готово.

Эльвира оказалась полноватой невысокой молодой женщиной восточной внешности с каре жгучих иссиня-черных волос, аккуратно прибранных под ободок; едва увидев меня на пороге, она махнула рукой, словно отгоняя муху или голодного бездомного пса, неизвестно через какую дверь проникшего с улицы в святая святых.

– Идите, идите к людям… – пробубнила она что-то дичайшее, сопровождая свои нервные жесты.

Короче, я вошла в столовую, которую уже видела, когда мне мельком показывали дом. Ловя на себе пристальные взгляды семейства, чинно отодвинула стул и села между мальчиком и бабушкой.

Столовая совмещалась с кухней широкой дугообразной аркой и обставлена была наряднее последней. Если кухня как будто изначально задумывалась как место, где будет находиться только нанятый персонал, то в оформление столовой вложили душу. На стенах, выкрашенных в теплые тона желтого, тут и там висели маленькие картины маслом (преимущественно натюрморты), фотографии семьи, вставленные в рамочку, и разные интересные поделки и безделушки, попадающие в тематику назначения помещения. К примеру, огромная баба из ваты в расписном древнерусском сарафане, держащая в руках палку с перекинутым полотенцем. Конечно, держателем для полотенец никого сейчас не удивишь, но она удачно вписалась в интерьер.

В то время как я оглядывала стены, на меня смотрели как на страуса в зоопарке, дескать, клюнет в темечко или что-то другое сейчас учудит? От всеобщего навязчивого внимания спасал только периодический забег в столовую Эльвиры из кухни.

– Инга Игоревна, вам положить солянки с мясом?

– Нет! Я же сказала, что соблюдаю пост! Положи мне баклажанов с чесноком!

– С каких это пор ты постишься? – удивился Виктор Александрович.

– С этой недели! Я же говорила! Никто меня не слушает!

– Немудрено, Ингуся, – саркастически ввернула старуха, – ты так много говоришь иной раз, что какие-то детали неизменно ускользают…

Что и говорить, бабка мне нравилась все больше. Да, яда в ней как в гадюке и экзальтированности не занимать, но только она единственная, похоже, в этом доме может ставить хозяйку на место. Кстати, это еще вопрос, кто из них является полноправной хозяйкой этого просторного дома.

– Я же просила меня так не называть! Я не курица на птичьем рынке, чтобы быть Ингусей!

– Мам, ингуся – это скорее гуси.

Инга хлопнула ладонью по столешнице, а я почти прыснула со смеху, но умудрилась сдержаться, хотя что-то вроде короткого хрюканья успело сорваться с моих уст. Как же хорошо, что Виктор громко хохотнул, и меня не было слышно. Правда, бабка, сидящая рядом, как-то странно на меня посмотрела. Надо быть аккуратнее.

– Еще раз повторяю, – пытаясь укротить свой гнев, сказала хозяйка, – я Инга! И тебе, Витя, тоже не мешало бы поститься. Вон пузико отрастил. Нам нужно вместе сходить в церковь!

– Я говорил тебе, что не хожу в церковь.

– Один раз сходить все-таки придется.

– На собственное отпевание? – захлопал хозяин круглыми глазами.

– На наше венчание!

– Ах, ну это… Я не знаю… – замялся он. – Ты прям хочешь?

– Конечно!

Полина Андреевна закашлялась, чтобы привлечь к себе внимание.

– Витюша, венчание – это очень серьезно. Это один раз и на всю жизнь. – Бросив недовольный взгляд на невестку, добавила: – Не то что брак! Брак можно и расторгнуть!

Виктор закатил глаза, а Инга возмутилась:

– Я что-то не поняла… – Звонок ее телефона, к счастью, прервал назревающий конфликт. – Да!.. Ты приедешь? Когда?.. Сегодня?.. Мы уже поужинали, тебя не дождались, говорил, что к восьми будешь… Ладно.

Как только она сбросила звонок, Полина Андреевна снова возмутилась:

– Неприлично за столом по телефону разговаривать.

Я в тот момент лишь гадала, что это за новый член семьи или друг, о котором мне пока не рассказывали, и в тот миг даже не предполагала, что именно этот человек, собирающийся приехать, станет моим проклятием, поставив всю операцию под угрозу срыва.

– Это брат мой звонил! – ответила тем временем Инга.

– Ах, дармоед ентот? Что, работу так и не нашел? Опять его Витенька кормить должен?

– Мама, уймись, – сморщился Западников, – тем более с нами… – он замялся, бросив на меня смущенный взор.

– Боже, Витя! – закатила Инга глаза, чтобы тут же снова уткнуться в телефон. – Это просто робот.