Текст книги "Дочь герцогини. Человек без имени. Романы"

*******

– Месье Фабьен!

– А! – встрепенулся молодой человек и поднял голову. Гаспар Бенуа виновато пожал плечами и аккуратно подвинул стопку бумаг, лежавшую на столе перед ним.

– Я к вам уже второй раз обращаюсь, месье, – слабо улыбнулся он. – Пришлось подойти, так как уже не знаю, что из моего рассказа вы слышали. Если вы разбирали утреннюю почту, то видели наверняка: рабочие на фабрике в Нанте устроили голодную забастовку. А теперь вот пришли отчеты…

– Да, оставьте… Я как-нибудь почитаю… или сами представьте варианты действий с нашей стороны.

– Вы скверно выглядите. С каждым днем все хуже, чем раньше. Не можете выбросить дочь герцогини из головы?

– Из головы еще можно, – пробормотал Фабьен, – а вот из груди… И никакие аргументы не помогают. Меня все бросили, месье Бенуа, – сказал он через мгновение, откинувшись на спинку своего стула. – Сначала – мой брат, а теперь еще весь этот балаган с участием девушки, которая украла мое сердце и возвращать не собирается. Я дико устал, но не знаю, как с этим бороться.

Старый клерк вздохнул:

– Страшное несчастье с месье Франсуа – это, конечно, удар. Понимаю, как вам трудно одному пытаться разобраться в делах. Но ведь, ослепнув, ваш брат наверняка не потерял трезвого ума и все же вы можете с его помощью решать рабочие вопросы, интересуясь его мнением и следуя советам.

Молодой человек издал какой-то невнятный звук, не означавший ни да, ни нет, и подпер щеку кулаком.

– А что до сердечных дел, так знаете… – продолжил клерк. – Я с высоты прожитых лет даже вам завидую. Ощущения, когда внутри все дрожит при виде чьего-то силуэта и звуках голоса – особенные, но, к сожалению, свойственны в основном лишь молодым годам. Как бы ни было вам сейчас грустно, наслаждайтесь, месье… Но понять меня вы сможете только через десяток-другой лет.

…Выйдя на улицу, Фабьен прищурился на солнце, посторонился, чтобы дать пройти женщине с ребенком на руках, и вынул из нагрудного кармана портсигар. Из проехавшего мимо экипажа донесся смех, в окошке мелькнула шляпка с кружевом, и молодой человек ощутил, как засосало под ложечкой. Абсолютно все стремилось с ядовитой издевкой напомнить ему о том, как он был счастлив тогда по дороге в Париж, следуя рядом с каретой двух дам, и как быстро это ощущение превратилось в ноющую рану.

– Здравствуйте, месье, – услышал он рядом с собой приглушенный вкрадчивый голос. – Могу сделать вид, что стою рядом с вами абсолютно случайно. Может, поделитесь сигарой?

Фабьен развернулся всем телом и в недоумении вскинул темные брови: мужчина, обращавшийся к нему, был ему абсолютно незнаком. Более того, вряд ли бы он смог не вспомнить человека с подобной броской внешностью. Это был невысокий пожилой господин в опрятной, но застиранной одежде и жилете с блестящими пуговицами, который так любили носить некоторые успешные торговцы. Но бросалось в глаза вовсе не это, а лицо, по правой стороне которого тянулся уродливый след от ожога кислотой. Фабьен повел лопатками в растерянности.

– Совершенно ни к чему было оборачиваться, месье, – все таким же загадочным тоном сказал странный человек, убирая руки в карманы, – ведь вам не нужно столько внимания, правда? Я буду краток: у меня тяжелые времена и мне бы хотелось немного денег.

– Простите, но вы обознались, – сухо сказал Фабьен и демонстративно отвернулся. Незнакомец был ему неприятен, а этот вкрадчивый тон стал поводом для внезапной тревоги. Что, если это очередная слежка от имени маркизы или…

Мысль додумать он не успел.

– Мы оба отлично понимаем, что вы меня узнали, потому как месье Жиля не забывают. И весь Ситэ знает, что я держу свое слово и тоже выбрасываю из головы лица тех, кто ко мне обращается, даже не интересуясь их именами. Но времена и правда сложные, и, раз уж я узнал вас, то вы даете мне немного денег и я ухожу, снова не помня о наших делах.

– Я еще раз повторю, месье, я впервые вижу вас, и, если вы хотели попросить милостыню, то обычно это делается менее категоричным тоном, – не оборачиваясь, процедил Фабьен.

– А ведь не в ваших интересах так себя вести, – уже сурово сказал месье Жиль. – Я понимаю, что вы легко можете мне навредить, но я, в свою очередь, отвечу тем же и вам. Вы, видимо, плохо представляете, сколько влиятельных людей Парижа знают, кто я такой, а вы теряете драгоценные минуты и привлекаете к нашей беседе лишнее внимание. Я рассчитывал получить от вас хотя бы не очень набитый кошелек и слиться с рядами прохожих…

Фабьен обернулся, собираясь что-то ответить, и тут увидел Шарлотт де Трельяр. Девушка, минутой ранее вышла из лавки, где продавали различные украшения и помаду для волос, и случайно заметила Фабьена с его собеседником. Бледная как полотно она не сводила с них глаз и, даже несмотря на расстояние, молодой человек поймал волну ее пристального внимания.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Шарлотт подхватила юбки и скрылась в толпе.

Фабьен проглотил ком в горле.

– Предлагаю сделку, – сказал он, обращаясь к странному человеку с обожженным лицом, – вы мне расскажете, кто и зачем…

И осекся. Рядом уже никого не было.

Щеки Шарлотт пылали, пока экипаж вез ее домой.

– И все-таки маркиза права во всем, – думала она в отчаянии. – Как бы я ни хотела верить в то, что Фабьен не имеет отношения к смерти Филиппа де Буасселя, все против него! Абсолютно все! Месье Жиля нельзя не узнать! Меньше всего на свете я бы хотела увидеть Фабьена рядом с ним, лучше бы это были сразу три легкомысленных девицы, чем человек, у которого можно достать яды и кучу прочих мерзких вещей! – девушка почувствовала, как ее начинают душить слезы. – Ну почему?!

И она эмоционально оттолкнула от себя коробку украшений, лежавшую рядом на сиденье.

Озадаченный случившимся и выбитый из спокойствия Фабьен Ле Бре шел по улице, ничего не замечая вокруг, и очнулся от мыслей, лишь когда толкнул какую-то женщину.

– О, надо же! – ахнула та, затем на мгновение задумалась. – Ах нет, это не он… Месье Франсуа, к сожалению, не мог бы находиться здесь сейчас. Я отправила ему письмо, но ответа не получила.

– Простите мою неловкость, – смутился Фабьен. – Я очень расстроен… Моему брату стало хуже. Я напомню ему о том, что у него есть непрочитанная почта, возможно, он пожелает продиктовать мне ответы. Еще раз простите…

Он приподнял шляпу и двинулся дальше, но через пару шагов вдруг замер, пораженный мыслью:

– Франсуа! Ну, конечно! Мой брат водил знакомства с половиной женской части Парижа! Эта дама знала его достаточно хорошо, как я понимаю, и, тем не менее, даже она чуть не обозналась… Выходит, этот странный месье Жиль мог попросту перепутать меня и Франсуа, так как не знал, что нас двое! И обращался он тогда к моему брату, а не ко мне! – он зажмурился, упорядочивая мысли в голове. – Значит, у Франсуа были какие-то дела с этим человеком, Жилем из Ситэ, если верить его же словам… Учитывая запоминающееся лицо, вряд ли будет трудно его разыскать! Что если именно этот господин сможет пролить свет на тайну произошедшего?

От внезапного озарения заболело в глазах, небо показалось ядовито ярким. Услышав совсем рядом стук копыт и брань извозчика, молодой человек проворно отскочил в сторону.

*********

Переложив поднос в одну руку, Клэр робко постучала в тяжелую дверь кабинета.

– Да, войдите, – отозвался усталый мужской голос.

– Ваш чай, маркиз. И, позвольте, я заменю пепельницу.

Филипп де Буассель сидел в высоком кресле, вытянув ноги, и безразлично смотрел в пространство над камином. Рукава рубашки были закатаны, верхняя пуговица расстегнута, на округлом лице замерло болезненное выражение раздавленного человека. Ничего не ответив служанке, он продолжал изучать стену, а когда юная девушка уже собралась уходить, вдруг обернулся:

– Ты была у Леони? Как она?

– Ваше Сиятельство, – с чувством ответила Клэр, – как только маркиза будет готова вас видеть, я обязательно скажу. Пока она попросила уйти…

– Даже тебя, – закончил тот ее мысль с горькой улыбкой. – Напомни, сколько времени ты уже в этом доме?

– Четвёртый год, Ваше Сиятельство, – отвесила полупоклон та.

– И столько всего прожито, – задумчиво отозвался маркиз. – Тогда мы с нетерпением ждали нашего первенца, но он родился мертвым… И потом кара за карой. Это уже третий выкидыш Леони, я прав? – он встал. – Я понимаю, почему она не хочет меня видеть.

– Вы вынуждаете меня не согласиться, – возразила Клэр и быстрым жестом убрала выбившуюся из-под чепца прядь пшеничных волос. – Маркиза любит вас и, скорее, ей тяжело думать о том, что она разбила ваши надежды на наследника в очередной раз.

– Нет, – пробормотал тот, мотнув головой. – Est mea culpa… Poena mea 22
  «Это моя вина… Мое наказание» (лат.)


[Закрыть]Бог все видит и знает… Клэр!

– Да, Ваше Сиятельство.

– Передай Леони… Хотя, нет, не надо. Когда она будет готова меня видеть, сообщи немедленно.

– Конечно, Ваше Сиятельство. Я могу идти?

Филипп де Буассель неопределённо махнул рукой и снова тяжело опустился в кресло.

********

Париж погружался в сон постепенно, словно кто-то невидимый натягивал на него плотное одеяло. Прозвучал сигнал тушить огни, но кое-где еще поблескивал в окнах свет масляных ламп: мастерские стремились как можно больше сделать до первого обхода городской стражи. Все интенсивнее хлопали входные двери окраинных трактиров, куда стекались подмастерья, освободившиеся в этот субботний вечер от своих обязанностей. Над городом витал запах грязной речной воды и конского навоза.

По мосту Менял, всматриваясь в каждый встречный дом, шел мужчина. Периодически останавливаясь, он прислушивался к шорохам вокруг, опасливо оборачивался и снова двигался дальше. Фабьен Ле Бре в бордовом костюме своего брата – сам он предпочитал оттенки серого и коричневого и крупную вышивку – и в его же шляпе с широкими старомодными полями, которую предусмотрительно надвинул на лоб сильнее обычного, искал лавочку месье Жиля. Накануне ему удалось выяснить, где тот живет, но вся эта ситуация казалась молодому человеку слишком тревожной, чтобы являться к загадочному меняле как ни в чем не бывало. Он справедливо рассудил, что если его перепутали с братом, значит, только выдавая себя за последнего, можно попробовать вывести месье Жиля на разговор.

Фабьену было не по себе, перед глазами возникали то перекошенное судорогами лицо брата-близнеца, то изуродованный кислотой житель Ситэ, и страх сосал под ложечкой. Но он проделал уже достаточно долгий путь, чтобы отказаться от своей затеи в паре шагов от возможной разгадки. Однако он и понятия не имел, что следом, в этом же направлении, отставая всего лишь на пару сотен шагов, идет девушка, спрятавшаяся под плащом с кружевным капюшоном.

Нет, Шарлотт не следила за ним, как можно было предположить. Она даже подумать не могла, что рискует столкнуться с Фабьеном, сбейся он с пути. Ею двигало совсем другое. Молодой леди не давала покоя увиденная на днях встреча ее любимого и месье Жиля. Она понимала, что это не могло быть случайностью: очевидно, что эти двое имеют хотя бы косвенное отношение к отравлению маркиза де Буасселя, поэтому после некоторых колебаний приняла решение навестить месье Жиля. Она помнила, где тот жил раньше, несмотря на то, что семь лет не появлялась в этой части Парижа – не считая своего недавнего визита к некогда старшему брату – и также сознавала, что вести диалог с тайным торговцем ядами будет непросто. На её стороне только то, что она относится к знатному роду и может достаточно щедро оплатить любую услугу, но это слабый аргумент для человека, которого, по слухам, часто посещают даже лица, вхожие в Лувр.

– Эх, знала бы мама, во что я ввязываюсь, – пробормотала она, вспомнив, как выбиралась из окна своей комнаты пару часов назад. – Да, я понимаю, что подвергаюсь опасности, но я должна… Должна все знать, чтобы мое сердце больше не болело. Мне нужна правда, какой бы она ни была!

Остановившись у двери нужного дома, Фабьен всмотрелся в окна второго этажа, в которых виднелся слабый отблеск лампы, повертел головой по сторонам, сверяясь с ориентирами, и, убедившись, что пришел по адресу, довольно грубо постучал несколько раз. Затем принял нетерпеливую позу и стал ждать.

Сначала была тишина, затем внутри послышались шаги и чье-то уставшее покашливание, которое нетрудно было распознать, как фальшивое. Натужно проскрипел засов, и на пороге возник уже знакомый Фабьену мужчина с обожжённым кислотой лицом, держа над головой коптящий фонарь.

Ничего не сказав, он осветил гостя и посторонился, приглашая войти.

– Половина проблемы решена, – подумал молодой человек, проскальзывая в полутемную лавочку, где пахло старой кожей и бумагами. – Человек, который должен заниматься обменом монет и выпиской векселей, не задав ни единого вопроса, впускает в дом незнакомца после сигнала тушения огней. Значит это только то, что подобные визиты месье Жиля никак не должны удивить.

Заперев дверь, хозяин жестом показал своему гостю в сторону лестницы и прибавил:

– Прошу, месье…

Преодолев узкие, почти вертикальные ступеньки, Фабьен решил, что пора начинать делать хоть что-то в рамках своего скромного плана. Он обвел взглядом множество запертых ящиков секретера, стоящего у стены, и резко повернулся к месье Жилю.

– Кажется, на днях мы с вами не договорили, потому что вы имели наглость довольно настойчиво обратиться ко мне прямо посреди улицы… – произнес он.

– Помилуйте, мой господин, – меняла отвесил заискивающий полупоклон, – я рассчитывал, что вы сразу вручите мне горсть монет и я исчезну быстрее, чем кто-либо успеет меня рассмотреть.

– Однако ж о вас говорят, что вы забываете своих клиентов, – дернул уголками губ Фабьен.

– О, месье, так оно и есть. Я же даже не знаю ни кто вы, ни где вас искать. Вы уйти не успеете, как я забуду и об этом разговоре.

Фабьен вынул из-за пазухи кошелек и медленно положил его на край стола:

– Вы просили это?

– Вы бесконечно щедры. Что-нибудь еще?

Молодой человек колебался.

– Что сказать? – роилось в его мозгу. – Какие могли быть дела у Франсуа и этого пройдохи? Что знает он о случившемся с моим братом? Я не доверяю этим хитрым блестящим глазкам, тут явно что-то не так, – и он как бы невзначай потрогал рукоятку ножа, спрятанного за поясом.

– Помилуйте, месье! – кажется, хозяин дома распознал его жест. – Я нем, как рыба! Всегда и во всем! Клянусь, что это больше не повторится!

– Нас с вами в тот день видели, – сухо сказал Фабьен, вспомнив Шарлотт. – И, кажется, вы пытались мне угрожать.

– Вы вынудили меня, мой господин, – месье Жиль проворно схватил со стола кошелек и отправил его в карман своего длинного засаленного халата. – Вам стоило просто приказать мне убраться и добавить, что вы сами меня найдете, но вы решили сделать вид, будто видите меня впервые… Что же вы стоите, месье? – меняла заботливо подвинул Фабьену стул. – Садитесь, прошу вас.

– Я уже ухожу, – неожиданно для себя самого ответил молодой человек и направился к лестнице. – Надеюсь, больше с вами не встретиться…

– А можно я спрошу, с какой целью вы сейчас выдали себя за брата? – вдруг полетело ему в спину и Фабьен медленно обернулся.

– Только не надо бросаться на меня с ножом, – месье Жиль метнулся к столу и выдвинул потайной ящик. – Я же могу и выстрелить. А это не нужно ни вам, ни мне.

Повисла пауза. При слабом свете масляной лампы оба мужчины смотрели друга на друга.

– Хотите узнать, как я понял, что вы – не тот человек, с которым я имел дело несколько месяцев назад? – спросил хозяин дома. – Я понял свою оплошность, когда увидел вас идущим… Ну же! Сможете отследить ход моих мыслей?

– Хромота… – пробормотал Фабьен, мысленно выругавшись. – После падения с лошади год назад Франсуа заметно приволакивал ногу…

– Именно. Человек, с которым я спутал вас, крайне тяжело преодолел вот эту самую лестницу, – месье Жиль указал рукой в сторону. – Да и в целом прихрамывал на левую сторону… А вы же шагали абсолютно уверенно. Потом я вспомнил ваши глаза… В них было абсолютное недоумение. Вы и вправду меня не узнали. Вы не притворялись. Тут-то я понял, что моя первая попытка подойти к своему клиенту на улице провалилась с пугающим треском, и я попросту нарвался на того, кто идеально похож. Оплошность мало простительная в моей ситуации. – он сделал паузу. – И тут вы снова являетесь! На долю секунды я даже усомнился, кто передо мной. Вы ведь хотели выдать себя за брата, правда? И даже шляпу надели другой формы… И играть его роль начали вполне успешно. Но вас подвела лестница, месье. Вот я и спрашиваю, вы явились заплатить мне и уйти? Что вам было нужно на самом деле?

Фабьен двинул челюстью.

– Мне нет дела до ваших темных делишек, месье Жиль. Я хочу забыть о вашем существовании сразу же, как только за мной закроется дверь этого дома… Мне надо знать только одно: что искал у вас мой брат.

– А что же вы у него самого не спросите? – хитрые глазки менялы подозрительно сверкнули.

– К сожалению, это никак не представляется возможным.

– Вот как? Кто-то опередил его и отправил на тот свет раньше?

Кровь бросилась в лицо Фабьену.

– Просто скажите, что вы знаете! Мне это необходимо! – выпалил он. – Что вы продали Франсуа?! Скажите – и я уйду! Или сколько вам нужно за эту информацию?!

– А я еще раз вам говорю, спросите это у него. Ну или устройте обыск его вещей, например, – месье Жиль усмехнулся. – В конце концов, не съел же он купленный цетракс вместо обеда! – и прибавил: – Я достаточно вам сказал, убирайтесь!

В этот момент внизу по двери забарабанил тяжелый кулак.

– Откройте! Именем короля!

********

Прием в доме маркиза де Буасселя и его жены был в самом разгаре. На веранде играл оркестр, и звуки скрипки разливались вокруг, задевая сердечные струны тех, кому довелось их услышать в этот вечер. Слуги, словно легкие тени, сновали между гостями, с поразительным проворством подменяя бокалы и унося пустые бутылки. Огромная пирамида изысканных пирожных, приготовленных лучшим кондитером Парижа, высилась в центре гостиной, оформленная ярким венком из нарезанных фруктов.

Густо нарумяненная женщина лет сорока, опустилась в кресло, судорожно обмахиваясь веером, и почти неуловимым жестом расправила по полу шлейф шелкового платья, сшитого по последней моде. Герцогиня Соландж де Трельяр никого не посещала с тех пор, как полгода назад ее супруг слег после удара, но в этот вечер не смогла отказать маркизе де Буассель, своей хорошей знакомой, и прибыла на этот ужин. Ответив отрицательно одному из гостей на предложение танца, герцогиня вышла на веранду, но, не обнаружив там ни дуновения ветерка, вернулась в дом, где и села в кресло, тайно наблюдая за собравшимися.

Неожиданно рядом с ней прозвучал приятный молодой голос.

– Леди что-нибудь угодно? – спросила юная горничная лет шестнадцати, вежливо поклонившись.

Герцогиня на мгновение задумалась, затем изящно подняла тонкий палец.

– Милая, я вижу прекрасные пирожные. Не могла бы ты принести мне одно из них?

Клэр изящным выученным движением положила десерт на тарелку с помощью щипцов и подала гостье. Однако герцогиня немного замешкалась, отвлекшись на спор кого-то из гостей в другом углу гостиной, и случайно толкнула девушку локтем. Та ахнула от неожиданности, пирожное упало на ковер, испачкав платье дамы.

– Прошу прощения! – Клэр проворно опустилась на колени. – Я была невнимательна, я все быстро исправлю.

Герцогиня хотела что-то сказать по поводу произошедшего, но слова в изумлении застыли у неё на губах. Между воротничком платья и лентой, под которую были собраны волосы, на белой шее юной девушки виднелся неровный полукруглый след от ожога. Именно он и привел женщину в такое замешательство.

– Что это? – прошептала она и порывисто схватила Клэр за голову, да так внезапно, что она снова уронила пирожное, которое уже успела подобрать с пола.

– Шрам? Он у меня с раннего детства, Ваше Сиятельство.

– Откуда? – герцогиня бледнела на глазах, всматриваясь в ее лицо. – Как ты получила его?

– Я не знаю, мадам, – смутилась девушка, напуганная этой странной реакцией. – Когда меня подобрали, он уже был.

– Кто твои родители?! – та схватила ее за плечи и потрясла, словно куклу.

– Я не знаю их, – Клэр изо всех сил старалась сохранять вежливое спокойствие. – Примерно в двухлетнем возрасте меня нашла на улице супруга плотника из Ситэ. Она дала мне имя и воспитывала меня вместе со своими сыновьями.

Герцогиня с неподобающим для ее статуса проворством вскочила с места и сдавила виски пальцами, словно пытаясь поймать разбегающиеся мысли. Губы ее дрожали.

– Леони, дорогая! – неожиданно для всех присутствующих крикнула она в другой конец гостиной, и хозяйка дома обернулась в испуге. Но Соландж де Трельяр сейчас думала вовсе не о правилах этикета.

– Ты не эту девушку подобрала тогда в Сен-Жермене? – спросила она.

– О, да, – улыбнулась маркиза. – Её. Герцогиня, если вы хотите переманить Клэр, я не согласна. У неё отличный каллиграфический почерк, никто лучше нее не напишет мои письма, а еще она…

Но растерянная женщина уже не слушала продолжение фразы.

– Прошло четырнадцать лет, – пробормотала она и обратилась к той, о ком шла речь. – Тебе шестнадцать, не так ли?

Клэр кивнула.

– Когда тебя нашли, ты знаешь? Это был март пятьдесят четвертого, не правда ли?!

– Да, Ваше Сиятельство.

– Но я не понимаю… Не понимаю… – герцогиня заломила пальцы рук так резко, что они захрустели. – Как это возможно… Шрам!

Она схватила ее за плечи и всмотрелась в лицо, затем стянула чепец с головы юной служанки, и по плечам последней посыпались светлые локоны.

– Голубые глаза… кудри ее отца… – прошептала герцогиня и уже уверенно сказала: – Знаешь, откуда твой ожог на шее? В полуторагодовалом возрасте ты уронила на себя свечу со стола… Были сильно опалены волосы…

– Мадам?..

– Едем ко мне домой! – та схватила ее за руку. – Я должна в этом разобраться сейчас же!

– Но я не могу, – упрямо ответила Клэр, видимо, решив, что у этой дамы проявились последствия выпитого за вечер.

– Ах, да, прости… Леони! – снова окликнула герцогиня де Трельяр хозяйку дома. – Мне срочно нужно уехать, но я хотела бы взять с собой эту девушку.

– Да, конечно, – только и смогла ответить маркиза, переглянувшись с супругом.

– Я сначала уберу пирожное, – начала Клэр, но ее настойчиво повели за собой.