Текст книги "Курсы кройки и житья"

Глава 4

Сегодня Марья Андреевна пришла с работы в одиннадцать часов – в школе было мало уроков. Но это вовсе не означало, что ее работа закончилась. Сегодня, напротив, было больше всего учеников на дому. И надо было все подготовить, чтобы детей не стыдно было пригласить.

Втроем с уборкой справились быстро, и уже в три часа из учебной комнаты, как домочадцы называли маленькую комнатку, где проходили занятия, доносилось Машино:

– …Концепция любви у Бунина трагедийна! Только любящий способен преодолеть свой эгоизм, изменить себя, возвысить!.. Сидорищева! Это тебя не касается? Я не про любовь! Я про… в смысле, кому я тут диктую? Записывай! Одним из примеров необычной трактовки темы любви служит рассказ «Сны Чанга»… Морковин! Что ты там написал?

В этот день выпал первый снег, и Ольга шла домой по снежку, близко-близко ставя ступни, чтобы оставался след, как от трактора. Она еще с детства первый снег отмечала вот такими шажками. И на сердце было так светло, что совсем даже не хотелось вспоминать сегодняшнее сообщение. Сегодня ей пришла эсэмэска. От Толика. Вернее, не ей. Ошибся, видимо, старый дружок номером и на номер Ольги прислал трогательное: «Танюшка, зайка моя! Сегодня нас с тобой ждут Ирка с Лехой, будем отмечать Иркину премию!» «Зайка моя» сначала серьезно царапнуло по заживающей ране, но… но отпустило как-то уж слишком быстро. Ольга вдруг поняла, что не хочет переться к подруге Ирке что-то там отмечать! Нет, ее никто и не звал, однако ж… Она вдруг поняла, что… ну неинтересно ей с ними: с Иркой, с Татьяной и даже с Толиком. Ну соберутся, включат музыку… Между прочим, музыка, которую обожала вся ее компания, просто долбила Ольге по ушам! Соберутся, посидят, выпьют и станут опять перекидывать карты. И в карты Ольга играть не слишком любила. Толик – да! Тот готов был до самого утра сидеть и швырять дам на валетов, а Ольгу всегда тянуло побыть с ним наедине, поболтать, рассказать о том, что ее тревожит… только Толику не всегда интересно было ее слушать. И ведь когда-то это ее не пугало. Что бы Ольга ни рассказывала своему другу, для него это все было шелухой. Он так и говорил: «Шелуха! Я вот думаю – где бабла достать, чтоб колеса поменять» или: «Шелуха! Ты не знаешь, за три дня прогула с работы выгоняют?». Раньше Ольге казалось, что с Толиком все ее проблемы становятся легче, быстрее решаются, а теперь… теперь она видела, что и у Толика проблемы-то были пустяковые, просто он и голову не хотел забивать Ольгиными заботами. И все же… все же как-то быстро у Ольги прекратились переживания. Вот получила она это сообщение, даже всерьез собралась расстроиться, а к ней подошел парень, Юрка Симонов, сказал, что у нее классная кофточка, и все – плохого настроения как не бывало! К тому же начальство сегодня похвалило за хорошую работу. И снег этот выпал, первый! И все же, наверное, права мама – Ольга еще такая безголовая!

Дома мама с тетей Дашей лепили пирожки, а на столе уже лежали в тарелке первые экземпляры, румяные, с поджаристыми боками, а запах – на весь подъезд!

– Ой, мам! А с яблоками пирожки пекла? – уже крутилась возле стола взрослая дочь.

– Мы с яблоками-то в первую очередь напекли, бери вон те, они поостыли, – шустро продолжала лепить пирожки тетя Даша.

– Сначала руки! – кричала мать.

– И все же, Маша, ты неправильно сегодня читала лекцию! – чему-то продолжала учить младшую сестрицу тетя Даша. – Я подслушивала! Ты ж не литературу читаешь, а будто псалмы поешь! Хотя, тут я зря – их поют как раз с глубоким чувством, а ты… Ну что это такое «Лишь раз гусар, рукой небрежною», – скривившись, передразнила она сестру. – Ну что это такое?!

– Это Блок.

– Это не Блок! Блок это… как же там… что-то про железку ты еще читала… ну напомни!

– «Тоска дорожная, железная» – это, что ли? – напомнила Марья Андреевна.

– Ну да, это. И еще… что-то там про грудь… – безуспешно пыталась вспомнить Дарья Андреевна.

– Ничего там нет ни про какую грудь! Там «тоска дорожная, железная свистела, сердце разрывая», – подсказала сестрица.

– Вот! – взмахнула руками, белыми от муки, Дарья Андреевна. – Здесь же как надо читать, здесь же… смотри, сначала встаешь вот так, голову вверх, а лицо… все переживания должны пройти через тебя! Вот так вот встала…

– Мам! Тебя к телефону! – прервала Ольга разговор двух ценительниц поэзии. – Возьми трубку.

Марья Андреевна вытерла руки и удалилась в комнату, чтобы шипенье сковороды не мешало говорить. Тетя Даша тут же перекинулась на Ольгу. Но та живо ее остановила:

– Теть Даш, у вас там пирожки подгорают.

– Ох ты, батюшки! – подхватилась Дарья Андреевна. – И в самом деле… Марья меня точно прибьет…

Марья Андреевна зашла в кухню несколько озабоченная.

– Ничего не понимаю… – растерянно моргала она. – Мама Володи Морковина уже пятый раз звонит. Он после наших занятий должен был сразу домой идти – они записаны к стоматологу, а мальчик до сих пор дома не появился.

– А во сколько он ушел? – спросила Ольга.

– В три… – припомнила Марья Андреевна. – Ну да, точно – в три и ушел. Потому что ко мне ровно в три другие ребята пришли. С ним еще и Наталья вышла.

– А теть Наташа где? – вдруг заметила Ольга отсутствие тетушки.

– Так она… у нее журналы кончились, она пошла себе новые покупать, – вспомнила Дарья Андреевна. – Я еще ей сказала, что она тратит уйму денег на эту макулатуру, а они даже в печке не горят. Мы ж как-то хотели на даче сжечь – не получилось. Ну и смысл их покупать?

– Погоди-ка… а почему ж она тогда до сих пор не явилась? – настороженно смотрела Марья Андреевна то на сестру, то на дочь.

– Ничего себе… то есть у вас теть Наташа еще в три часа куда-то подевалась, сейчас восьмой час, а вы ее и не хватились? – вытаращилась Ольга.

Сестры были смущены. Ну да, Марья сегодня была занята своими учениками, а Дарья Андреевна, она по магазинам бегала, тесто заводила… ей тоже как-то не до пропавшей Натальи было, да и потом – Наталья Андреевна очень часто выходила просто так, прогуляться, как она говорила. Но это она сама так говорила, а на самом-то деле сестры знали – Наталья выходила на променад, исключительно чтобы продемонстрировать свой новый макияж или же отработать какую-нибудь новую позу.

– Где телефон? – заметалась вдруг Ольга. – Надо ей позвонить!

Но и телефон не помог – едва только она набрала знакомый номер, как что-то тут же запиликало на прикроватной тумбочке.

– Она никогда с собой его не берет, – вздохнула Дарья Андреевна. – Ей же никто не звонит…

А между тем Марья Андреевна уже натягивала теплый свитер.

– Маша! Ты-то куда собралась? – уставилась на нее сестра.

– Их надо искать… – тревожно проговорила Марья Андреевна.

– А почему их? – спросила Ольга. – Ты думаешь, что этот Морковкин и наша Наталья…

– Да! Они пропали вместе. И не случайно! – трагично вздохнула Марья Андреевна. – Они вместе вышли, и… и ни одного ни другого уже столько времени нет.

– Мам, а как выглядит этот твой Морковкин?

– Он Морковин. Володя. Выглядит… ну обычно – в таком черном пуховике, шапочка черная, что еще… Ничего особенного, они же сейчас все одеваются одинаково.

– Нет, Маша, у него был фотоаппарат, – вспоминал Дарья Андреевна. – Ну ты же помнила, он еще пошел домой, а потом вернулся – забыл его у тебя на столе. Я еще на него тряпкой замахнулась, потому что я полы мою, а он туда-сюда, туда-сюда, ну и… погорячилась.

– Вот вспомнить бы хоть один день, когда б ты не горячилась, – раздраженно просопела Марья Андреевна. – Ну что ж, пойду искать.

Дарья Андреевна чувствовала себя даже где-то виноватой. И в самом деле – чего она кидается-то на всех, точно собака Тузик? Нормальный мальчишка, ну подумаешь, прошел… в обуви… по вымытому полу… ну так ведь когда ему разуваться, ему ж домой надо было, а вот теперь… А ведь ей так надо быть мягче… женственнее… кружевнее…

– Сиди дома, – резко заявила она сестре. – Будешь на телефоне, а я пойду искать. Кого ты там найдешь? А я… да и мальчишку я помню! Ну и Наталью тоже… помню, обоих узнаю, если найду. А ты дома сиди.

– Правильно тетя Даша говорит, – наматывала на шею длинный шарф и Ольга. – Я тоже пойду.

– Нет! – воскликнули обе сестры в один голос.

– Еще не хватало тебе по темени шататься! – набычилась Дарья Андреевна.

– Чего придумала, – строго взглянула мать, и вдруг… – Пусть идет. Даша, не держи ее, пусть идет… Но только не одна. Позвони вон Елисееву, он наверняка дома сидит, не знает, чем заняться. Вот и… поищете вместе.

И как Ольга ни упиралась, сестрицы все же позвонили Елисееву. А чтобы тот пришел быстрее, сообщили, что его приход – вопрос жизни и смерти.

Он принесся еще быстрее, чем Ольга успела одеться.

– Что случилось? – запыхавшись, спросил он. – Кто у вас болен? Вы все… здоровы?

– Надеемся, что все, – кивнула Марья Андреевна, стягивая свитер. – Вы… вы ступайте с Ольгой, она вам по дороге все расскажет. Даша, ты тоже с ними иди, чего ж ты одна пойдешь?

Даша вышла с молодежью, однако сразу же возле подъезда заявила:

– Я пойду в ту сторону, а вы вон в эту, а то чего ж мы… будем стадом таскаться?

– А куда идти-то, вы мне хоть в двух словах… – пытался что-то выяснить Елисеев, но Дарья Андреевна его перебила.

– Идите, Ольга вам по дороге расскажет.

Ольга рассказала. Да там и рассказывать было нечего – куда-то задевался мамин ученик, а вместе с ним пропала и Наталья Андреевна. Может быть, они потерялись поодиночке, может быть, вместе, но ни одного ни другой дома не обнаружено.

– Вот так, да? – сурово поджал губы Елисеев. – Ну что ж… будем искать.

– Вы уж нас простите, что мы сразу к вам… – виновато взглянула на него Ольга. – Это мама подумала… Ну она решила, что с нами должен быть настоящий мужчина.

– И правильно решила, – насупился Елисеев. – А то вы без мужиков скоро совсем уже все… порастеряетесь. Пойдем вон туда…

Они сначала прошлись по всем близлежащим улицам. Потом уже завернули во дворы дальних домов – нигде знакомой фигуры Натальи Андреевны видно не было. Да и мальчика с фотоаппаратом тоже никто не видел. А Елисеев чуть ли ни у каждого прохожего спрашивал.

– С ума сойти, – ежилась Ольга. – Я даже себе представить боюсь, если с ними что-то случилось, то… нет, они просто обязаны найтись!

– Да найдутся. Куда они денутся, – бубнил Елисеев, вертя головой. – Мальчишка, ясное дело, забежал к друзьям или к знакомой девочке, телефон… ну у деток ведь всегда денег на телефоне нет, вот и… А тетушка ваша… у нее подруги здесь есть?

– Да нет у нее никаких подруг, – уже со слезами в голосе проговорила Ольга. – Она только с сестрами дружит…

– Ну и что! Она могла… могла запросто познакомиться с кем-нибудь в… магазине, к примеру, – пожимал плечами Федор. – А что? Она еще интересная женщина, запросто могло быть.

– Столько лет не знакомилась, а тут… – не слишком верила Ольга. – И потом… если у них все нормально, они б уже давно домой пришли – на улице вон какой мороз разыгрался. Сильно-то не нагуляешься!

– Это потому, что вы волнуетесь и замерзли, – усмехнулся Елисеев, – а на самом деле не так уж и холодно, – он вдруг уверенно взял ее руку и сунул к себе в карман. – Давайте руку, а то совсем окоченеете.

Руке стало сразу же тепло и уютно, и даже всему телу стало теплее. Идти было не совсем удобно – Елисеев шел быстро, Ольга за ним еле поспевала, однако ж и руку вытаскивать не хотелось. Федор заметил, что спутница почти бежит за ним, и замедлил шаг.

– Так нормально? – повернулся он к ней, и… и его лицо оказалось как-то так близко… и весь он такой большой, надежный, и тепло от руки…

Ольга поспешно отвела взгляд:

– Нормально. А то… я семеню-семеню…

– Погоди, – остановился вдруг Елисеев и надел на Ольгу капюшон от куртки. Вообще, Ольга никогда этот капюшон не надевала, он у нее ради красоты болтался на спине, а он надел. – Сейчас пойдем к Енисею, а там ветер…

Отчего-то и сам Елисеев застеснялся такой своей заботы и уже грубее добавил:

– Сейчас надо будет зорче смотреть, там темно.

– Я буду… зорче… – кивнула Ольга, старательно пялясь в темную мглу.

И все же она ничего не увидела. Она вдруг ощутила, как ее резко дернул Елисеев, а потом его большое плечо начало мелко трястись. Ольга испуганно посмотрела на Федора, но тот только быстро прижал ее к себе и прикрыл рот теплой рукой – чтобы не спугнула.

В темной аллее на громадное дерево громоздилась почтенная барышня Наталья Андреевна, только на каблуках у нее это не совсем ловко получалось. Однако сама она неловкости не испытывала. Она лихо размахивала руками, видимо, отдавала распоряжения темной мальчишеской фигурке, которая металась возле дерева, то приседая, то забегая с разных сторон в попытках более эффектно сфотографировать свою модель.

– Это что? – растерянно повернулась к Елисееву Ольга. – Это что за срамотища?

– Оленька, боюсь, что это фотосессия, – фыркнул Федор. – А что? Довольно необычный ракурс, как ты полагаешь?

Они опять перешли на ты, но Ольга этого даже не заметила.

– Это не фотосессия, Федор, это позорище всей нашей семьи! Ты как себе представляешь – теть Наташа на дереве в роли вороны, теть Наташа под деревом в роли Снегурочки, в сугробе – головой вниз…

– В сугробе еще нету, зря ты так.

– Сейчас будет, ей же надо как-то слезать, – поджала Ольга губы и решительно направилась к парочке.

– Оля! Только не кипятись, – пытался удержать ее Елисеев. – Оль, ну ты не забывай, что она… она уже зрелая женщина, и на глазах у парнишки совсем некрасиво будет ее отчитывать, как девочку!

– Как девочку? Да она только этого и ждет! Некрасиво! А лазить по деревьям, как дворовая кошка, красиво? И, заметь, тоже на глазах парнишки! Теть Наташа! Все уже, слезай! Что ты там совой зависла? Слезай, говорю!

Наталья Андреевна заметила Ольгу и вместе с ней Елисеева и старательно захихикала:

– Ой, Оленька, Федор! Какая встреча! А вы здесь тоже… прогуливаетесь, да? И мы вот… Погоды замечательные, и мы с Вовчиком решили запечатлеть прекрасные моменты! Я вот…

– Это когда ты на дерево залезала, корячилась – это и есть прекрасный момент? – раздувала ноздри Ольга. – Ты, теть Наташ, теперь моли Бога, чтобы Вовчик оказался порядочным мужчиной и не выставил это посмешище в Интернет! Тебя постигнет слава, но поверь мне, ты о ней не мечтаешь! Тебя увидит вся планета, как ты на своих кривых… каблуках уродуешь деревья! Слезай!

Тетя Наташа, кажется, только сейчас допустила, что на снимках она могла выйти вовсе не так божественно, как ей представлялось. Она с кряхтением и опаской постаралась быстренько слезть с дерева, однако это было не так просто.

– Сейчас, Наталья Андреевна, я вам помогу, – поспешил на помощь Елисеев.

Ольга подошла к парнишке:

– Ну ты что делаешь-то? Мать тебя уже всего изыскалась, а ты тут фотоаппаратом щелкаешь! Тебя же ждут!

Парнишка вытаращился на Ольгу и совсем завороженно заговорил:

– Я, конечно… надо было маме позвонить, а у меня телефон сел, а тут… Тут такие кадры! Нет, вы зря говорите, что тетя Наташа плохо вышла! Я старался. Смотрите, какие кадры! Она здесь вот… Нет, погодите, этот кадрик удалить… Вот здесь! На пеньке! Смотрите, она же привидение! Все кругом белое, позади чернота, и она – тоже вся белая и прозрачная! Я не знаю, как у меня вышло, но… правда же? Ну посмотрите!

Ольга кивнула. Если тетя Наташа до одури любила фотографироваться, то этот самый Морковин до такой же одури любил фотографировать. Они нашли друг друга.

– А к врачу я завтра схожу!

– Бери мой телефон и звони матери, – сунул свой телефон парнишке Елисеев, который уже успел стащить с дерева Наталью Андреевну. – Оль, и ты домой позвони. Скажи, что…

– Я скажу, – кивнула Ольга с видом, не предвещавшим ничего хорошего. И уже через секунду она говорила в трубку: – Мам, мы тут нашли нашу фотомодель… Ну почему модель… потому что фотографировалась как очумелая! Да, и Морковин с ней… Нет, они в полном порядке… Нет, мама, их никто не похищал, они просто были заняты… любимым делом… Ой, ну какое любимое дело у нашей теть Наташи – только фотографировать себя, любимую! Все, мам, мы сейчас придем. Ставь чайник, а то мы так замерзли.

– И пирожки, – тихонько подсказала Наталья Андреевна. – Когда я уходила, они хотели пирожки стряпать. Пусть в микроволновку сунет.

– Вот сама сейчас придешь и сунешь, – строго проговорила Ольга. – А мы с Федором… нам надо еще Вовку до дома проводить.

– Да не надо, – швыркал носом Морковин. – Чего тут идти-то, я сам.

– Нет уж, разлюбезный дружок, мы теперь тебя с рук на руки, так надежнее, – поддержал Ольгу Елисеев, взял за руку горе-фотографа и уверенно пошагал к дороге.

Дарья Андреевна сразу направилась к Енисею. Где еще могли потеряться люди, если не на берегу реки? Тем более сейчас, когда уже такая темень и народ по берегу совсем не ходит – и чего там делать, холод-то какой! Она быстро свернула на тропинку, потом перешла через дорогу и вышла к берегу. Здесь фонари отродясь не горели, и все равно темноты не было – выпал первый снег, и видно было хорошо.

Ни Натальи, ни мальчишки она не заметила. Но и повернуть назад не спешила. С некоторых пор она не слишком доверяла своему зрению. Конечно, своим сестрам она старалась об этом не говорить, даже очки не носила, а посему и ощущала некоторые неудобства.

– И какой только леший погнал их на этот берег? – бубнила она сама себе под нос. – Порядочный хозяин собаку во двор не выгонит…

Она даже кричала, но ей никто не отвечал. Дарья Андреевна уже повернула назад, как вдруг где-то далеко позади себя услышала крики, повизгивание и трехэтажный мат.

– Наташку бьют! – оборвалось у нее сердце, и она резво повернула обратно.

Скоро она и в самом деле увидела странную кучу-малу. Похоже, два человека, в изрядном подпитии, задирали третьего. И этот третий не знал, как ему отвязаться от хулиганов. Самое интересное, что возле них кругами бегала собака, повизгивала, однако ж на защиту не кидалась.

– Не может быть… Опять он, что ли? – выдохнула Дарья Андреевна и тут же, подхватив со снега брошенную какой-то собакой дубину, размахивая ею над головой, она кинулась к нападавшим. – И-и-и-иэ-э-э-э-х! Вы сами хотели! На бой кровавый! Святой и правый! Марш, марш вперед, рабочий народ!

Нападавшие ошалели. По большому счету они и вовсе не рассчитывали на «бой кровавый»! Зачем это? Они специально высмотрели на берегу мирного пенсионера с собачкой-подростком, чтобы как раз без всяких лишних боев! Им и надо-то было всего ничего – до бутылки не хватало какого-то паршивого полтинника! И ведь все было по-честному! Они честно подошли и сказали, что им нужны деньги! Пенсионер, негодяй, категорически отказался войти в их положение, а потому пришлось… пришлось самим его обшарить. Денег, конечно, не нашли, зато приобрели сотовый телефон… кстати, тоже не шибко навороченный, который уж никак на «бой кровавый» не тянет. А тут… баба точно сейчас башку всем снесет, вон как дубиной вертит – как пропеллер прямо! Да ну их на фиг, этих стариков!

– Колька! Бежим! – крикнул первый неизвестный, бодро уносясь к домам. – За мной!

Колька немного задержался, и… Он был сам виноват, не нужно ему было так долго пялиться на гневную женщину. Она ж на Руси и коней останавливает, читал ведь! Чего уж ей какой-то там Колька… Вот и получил дубьем по хребту.

– Ох, ёёё… – взревел от удара хулиган, но, поскольку больше получать не хотелось, кинулся прочь, петляя, точно заяц. – Фиг ты меня догонишь, старая лошадь!

– Я ття сейчас… – кинулась было за ним оскорбленная Дарья Андреевна, но мужчина удержал ее за руку.

– Довольно, что вы… он уже и так свое получил, – проговорил он, поправляя очки и отряхивая пальто. – Спасибо вам. Вот… прямо и не знаю, как бы от них отделался, если б не вы… Граф, иди сюда, напугался, малыш?

Дарья Андреевна тоже помогала отряхивать пальто бедолаги, которого успели извалять в снегу, и при этом безостановочно ворчала:

– Мне просто интересно, на кой черт вы собаку завели? Вам приключений не хватает, что ли, я не пойму? Вы ж регулярно вляпываетесь во всякие истории! И все время на этом Енисее. Сидели бы дома, как все порядочные пенсионеры, и ни одна зараза бы к вам не пристала! Чего вас все время на подвиги тянет, болезный?!

Мужчина робко пожимал плечами:

– Да уж какие там подвиги… Только, знаете, Графа же выводить надо, поэтому и…

– Я и говорю – на кой леший вы псом обзавелись?

– А как же? – Мужчина уставился на Дарью Андреевну голубыми, как у ребенка, глазами. – А как же без пса? Я же тогда… я тогда совсем один буду? Ничего, – он присел и потрепал щенка по загривку, – скоро Граф подрастет, и мы уже с ним…

Дарье Андреевне стало даже как-то неудобно. И в самом деле, чего на человека наехала? А тот, решив сделать ей приятное, вспомнил:

– Вы мне раньше такой грубой казались, – смущенно проговорил мужчина. – Я еще думал, как же можно, чтобы женщина – и совсем как мужлан… А теперь… я понял – вам, женщинам, просто приходится такими быть, ведь правда?

Дарью передернуло – умница какой, понял он! Еще, главное, с мужланом с каким-то сравнивает! Хотя, чего уж там… и в самом деле – мужик в юбке! Да даже без юбки – в штанах! Мужик мужиком! А ведь она собиралась встретиться с Макаром! А Макар любит… кружевных, а она опять забыла, черт побери!

Дарья Андреевна, пересилив себя, улыбнулась:

– Да чего уж там…

И тут у нее зазвонил телефон. Марья сообщила, что их блудная сестрица нашлась, и чтобы Дарья побыстрее шагала домой, потому что уже все собрались, и даже Елисеев, и собираются пить чай с пирожками.

Неизвестно, что нашло на Дарью Андреевну, но она вдруг повернулась к мужчине и ляпнула:

– А пойдемте к нам чай пить! С пирожками. К тому же вашему Графу у нас половина холодильника подарков!

Они и в самом деле все недоеденные кусочки складывали в морозильник, чтобы потом отнести каким-нибудь бродячим собачкам, ну не выкидывать же продукты просто так!

Мужчина неожиданно быстро согласился и даже по-молодецки тряхнул головой:

– А пойдемте! Только… только зайдем в ларек, а то ведь… неудобно – в первый раз в гостях у дамы и с пустыми руками.

– Ой, да что вы глупости всякие придумываете! Ну если только коробочку конфет. Я, знаете, вон в том ларьке беру, там всегда все свежее… Ой, а собачка куда-то убежала!

– Да не беспокойтесь, он далеко не убежит, он же дрессированный! Да! Я сам занимаюсь дрессировкой и вас научу…

– А как вас зовут? Мы не успели познакомиться. Меня вот, к примеру, Дарья Андреевна, а вас?

– А меня Вячеслав Капитонович Пахомов. Прошу любить и жаловать.

– Это же Слава получается, да?

– Да, получается… Вячеслав.

Так, болтая ни о чем, они обошли несколько ларьков, и Дарья Андреевна опомнилась лишь тогда, когда ей в руки упал большой букет белых хризантем.

– Это вам! – улыбался неожиданный кавалер.

– Мне? – вытаращила глаза Дарья Андреевна. – Да вы… да вы с ума сошли! Это ж… это ж такие деньги! Прекратите немедленно! Идите и… и верните продавцу! Да здесь… нет, ну вы совершенно точно очумели! На эти же деньги можно месяц жить… если без мяса! Нет-нет-нет! Идите и верните! Или лучше я сама верну!

– Не вздумайте! – замахал на нее руками Вячеслав Капитонович. – Все равно у меня бы эти деньги хулиганы отобрали. Это еще хорошо, что я их в кармане рубашки хранил, а не в куртке. Они просто не успели до кошелька добраться, а так бы… и если бы не вы, я бы потерял не только деньги, но и здоровье! Возьмите же, сделайте мне приятное!

Дарья Андреевна еще немного помахала руками для приличия, но цветы взяла и прижала их к лицу.

– Вы знаете… а мне вот как-то… ну никто еще не догадался… чтобы цветы… Дарили на работе, только там… это ж совсем другое. Это ж… там у всех деньги принудительно отбирают на подарки разные, потом один идет и… покупает… да еще выбирает, что бы такое подешевле купить… Ой, вы меня не слушайте! Я такие глупости говорю…

Вячеслав Капитонович смотрел на женщину, точно Дед Мороз на счастливое дитя. А Дарья Андреевна все таяла и не могла справиться с новыми чувствами. Они, может быть, так и замерзли бы возле цветочного ларька, если бы не телефонный звонок.

– Да?! Маша! Ну идем мы, идем! Ты ж всю душу уже своими звонками вынула! Тебе заняться там нечем?! Сколько ж можно?! Я вот сейчас приду, я ттте… – с раздражением рявкнула Дарья Андреевна и вдруг быстро взглянула на своего кавалера, сунула нос в цветы и счастливо выдохнула: – Машенька, мы сейчас! Мы уже идем! И… да, я не одна, со мной прекрасный мужчина! Поэтому, Маш, достань из холодильника все объедки, пусть разморозятся.

Прекрасный мужчина сидел тут же рядышком на корточках и начищал снегом своего питомца – как-никак они сейчас идут в гости! А они уже столько времени никуда не выходили.

Когда Марья Андреевна открыла дверь, первым, что она увидела, был огромный белый букет. Будто бы те снежинки, которые сегодня падали, вдруг разом увеличились в размерах и превратились в цветы. И только потом она заметила сияющие глаза старшей сестры.

Из-за широкой спины родственницы показался невысокий, невзрачный мужчина, который держал на поводке шаловливого щенка.

– Дашка-а-а-а! – задохнулась от восторга Марья Андреевна. – Ты где это нашла?! Здрассьте, проходите, пожалуйста… Даш! Это ж какое чудо! Наташа! Лёля! Вы посмотрите, что принесла ваша безумная тетка! Проходите, пожалуйста… Ой, я побегу, поставлю цветы в вазу!

В прихожую тотчас же вылетели все домочадцы.

– Ох, и ни фига себе! – не очень культурно восхитилась Наталья Андреевна, забыв все правила приличия. – Это ж целый… букет! Маш, дай я поставлю! Ну дай… хоть подержать дай, ты ж от своих учеников получаешь! Дай мне!

– Здравствуйте, – улыбнулась мужчине Ольга и присела к щенку. – Привет, парень! А мы-то думали, кому нужны наши колбасные обрезки! Проходи-проходи… Он же не кусается, да?

– Да что вы! – смущенно замахал руками гость. – И надо бы укусить, а он…

– А вы с ним на курсы запишитесь, – посоветовал Елисеев, который тоже был приглашен в качестве гостя и вышел поздороваться. – Есть специальные такие, я слышал. Защитно-караульная служба. Там собак учат защищать хозяина.

– Я знаю, – торопливо закивал мужчина. – Только Граф у меня еще маленький. Туда, на ЗКС, собак с определенного возраста берут. Так что…

– Так хоть сами бы походили пока, – фыркнула Наталья. – Сами б чего нахватались.

– Да уж… – мялся гость, никак не решаясь пройти в комнату.

– Незачем ему, – грозно встала перед сестрой Дарья Андреевна. – Слава богу, есть кому защитить! Ты вот лучше скажи, где тебя черти носили?! Сейчас ты мне расскажешь, куда мальца таскала по такой погоде! Мы с ума сошли все с перепугу! Ольгу вон с этим королевичем Елисеем дергали! Я из-за тебя…

– Дашенька, – тихонько проговорил ее кавалер. – А, может быть, вы мне покажете свою комнату, ваши книги, рукоделие… ну или чем вы любите заниматься? Очень было бы любопытно.

Дашенька мгновенно забыла про нерадивую сестрицу, примолкла, раскраснелась и торопливо стала помогать мужчине снимать пальто.

– Проходите, Вячеслав Капитонович, сейчас я… Девушки! Федор! Прошу любить и жаловать! Моего гостя зовут Вячеславом Капитоновичем! – от волнения Дарья Андреевна заикалась и сама не знала, что говорит. – Вячеслав, а вот это моя племянница Ольга, ее еще столько воспитывать нужно, ну вы мне поможете. Это Машенька, сестра моя, учительница, да. А это… Это Наталья, наша средняя сестрица. Она немножко… неудачница, но очень… вредная особа. Поэтому еще ни разу замужем не была. А это… это Федор. Мы-то с сестрами хотим, чтобы он в Ольгу влюбился, ну и женился, он же мужик взрослый, а у Ольги еще ветер в голове. А здесь мы все проживаем. Нет, Федор еще пока не с нами живет, он же еще с Ольгой не поженился. Пойдемте, я вам покажу…

Все упомянутые товарищи стояли, онемев, точно статуи. Ольгу будто ошпарили кипятком, Елисеев теперь понимал, что, видимо, как честному человеку, ему теперь не отвертеться, Марья понимала, что вот именно сейчас сестрица все планы разрушила в пух и прах, а Наталья не могла прийти в себя от возмущения – значит, она вредная неудачница?! А сама Дашенька, получается, редкая счастливица? Ну, сестренка, погоди! Ты еще пожалеешь!

– А давайте все к столу! – кричала Дарья Андреевна, уже вовсю размахивая руками возле стола с пирогами. – Мы еще и шампанского купили! К столу!

Родственники зашевелились. И, может быть, все прошло бы гладко, если бы не Наталья.

– Дашенька! – мармеладным голосом защебетала она. – А чего ж ты не покажешь нашему гостю свое рукоделие? А ведь он просил-просил… Пойдемте, Вячеслав Капитонович, я вам раскрою небольшие Дашины секреты. Она сама ни за что не откроется, она у нас такая стеснительная!

Дарья перепугалась всерьез. Чего это там покажет Наталья, если никаким рукоделием Дарья отродясь не занималась? Она только однажды пришила пуговицу к наволочке, да и то вместе с подушкой получилось.

– Наташа, ну чего уж там… – пыталась отговорить она сестру, но та упрямо волокла гостя к прикроватной тумбочке. У Дарьи мелькнуло недоброе предчувствие. – Наталья! Не смей!

– Ну отчего же? – Наталья вытаращила на сестру невинные глаза. – Смотрите, Вячеслав Капитонович, а вот это… нет, вы не подумайте, это не игрушки! И Даша покупала их вовсе не своему внуку – откуда у нее внуки, если ее никто ни разу замуж не звал, кому она сдалась, она ж мужик мужиком. И вот это – этим она занимается!

– Машинки? – удивленно повернулся к Дарье Андреевне кавалер. – Дашенька, вы играете в машинки? Нет, в самом деле?

Дарья Андреевна сидела пунцовая, точно знамя. Потом она быстро вскочила, схватила коробку с машинками, и не успел никто ничего сообразить, как она уже вышвырнула их в форточку.

– Все… – опустошенно плюхнулась она на стул. – Нет больше… никаких машинок. И… и хватит об этом!

Наталья побледнела. Она поняла, что перегнула палку. К дверям кинулась Ольга, за ней Наталья Андреевна, но их остановил строгий окрик:

– Я же просила! Хватит об этом! Все! Давайте уже… открывать шампанское!

Шампанское открыли в полном молчании.

– Ну… за знакомство, – попыталась расшевелить гостей Марья Андреевна. – И пусть оно будет приятным и долгим. Маленький, а мы как знали, вон сколько тебе угощения собрали. А как собачку зовут?

Все-таки они разговорились. Как-то началось с собачки, которая крутилась тут же, а потом перешли на другие неопасные темы – очень помог Елисеев. Он четко знал – если хоть словечко проронить на медицинскую тему, его тут же подхватят. Ну и не ошибся. Только сам он никак не мог прийти в себя. Это ж надо! Пока он тут ищет невесту для своего отчима, его самого уже рассматривают как кандидата в женихи! Они его уже приготовили для Ольги! Потому что… потому что он, видите ли, мужик серьезный, а у нее ветер в голове…. И ничего у нее не ветер, нормальная девчонка… Точно – совсем ведь еще девчонка. Сколько ей? Вроде уже больше двадцати… да и чего уж девчонка? Нормально все! Совершеннолетняя… Нет, ну молоденькая, конечно, ну так ведь и он не древний старик! Ему всего-то тридцать пять, для женитьбы самое время… Ну, блин, влип! А может быть, оно и ничего? Интересно, а что сама-то «невеста» думает? И как выходить теперь из этого дурацкого положения? И ведь выходить придется ему – чего ж на эту молоденькую красавицу все скидывать. Ну, блин, и вечерок!