Текст книги "Беспутный лорд"

Маргерит Кэй
Беспутный лорд

Пролог

Побережье Суссекса, 1798 г.

Облака вдруг разошлись, и высоко в небе засияла луна. Кит негромко выругался. Он рассчитывал добраться до берега под завесой темноты, но теперь, под безжалостным светом полной луны, его парусник «Морской волк» заметят прежде, чем он успеет скрыться в укромной бухте под прикрытием скал. Но Кит верил в удачу, ведь до сих пор она была на его стороне. Не подведет и на этот раз.

Бросив взгляд через плечо на две съежившиеся фигуры на палубе, он приложил палец к губам и сделал им знак спуститься вниз. И вновь устремил взгляд к берегу. Таможенного судна не было видно, но он знал, что за ним ведут охоту.

– Пока все спокойно, Джон, – чуть слышно прошептал он своему капитану.

Внутри нарастало напряжение, то радостное возбуждение, которое всегда им овладевало, когда они приближались к родным берегам со своим запретным грузом. Ему нужен был риск, почти хотелось, чтобы его преследовали. По крайней мере, в такие моменты он убеждался, что еще жив.

И, еще не договорив фразу, заметил на фоне звездного неба, сливавшегося с морем, быстро приближавшуюся тень парусника.

– Это за нами, Джон.

Теперь адреналин уже бушевал в крови. «Морской волк» быстро скользил по воде к берегу, подгоняемый попутным ветром.

– Мы успеем, ветер нам помогает.

Джон, капитан Кита, единственный, кто сопровождал его в этих рейсах, с беспокойством посмотрел в бинокль.

– Они нас выследили, хозяин. – В его голосе не было ни страха, ни волнения.

Берег быстро приближался. Капитан знал, что, даже если их поймают, Кит его выручит. Большой плащ не мог скрыть мощного телосложения хозяина яхты, но не рост и сила, а пронзительный взгляд темно-голубых глаз под идеально очерченными дугами бровей, волевой подбородок, тонкие, крепко сжатые губы выдавали в нем натуру властную и решительную. Не хотел бы Джон оказаться в числе врагов этого человека или встать ему поперек дороги. Джон почти пожалел команду таможенного судна.

– Они увидят, куда мы собираемся пристать.

Негромкий смех Кита был ответом.

– Разумеется. Но мы успеем разгрузиться до того, как они к нам подойдут. Пойду взгляну, готовы ли наши французские друзья.

Революция во Франции завершилась, равно как террор и массовые казни аристократов, включая самого короля Людовика и его королеву Марию-Антуанетту. Но оставшиеся в живых аристократы продолжали искать убежища и бежали из Франции, находя пристанище от нового режима в Англии.

Конечно, там еще продолжались казни и убийства, и некоторое время продлятся под теми или иными лозунгами, по крайней мере, несколько лет. Но во Франции надвигалась война, во всяком случае, она казалась неизбежной, скорей всего с Англией, что было ясно почти всем. Даже тем, кто не до конца представлял себе, что происходит сейчас во Франции. А вместе с войной прекратятся его ночные путешествия. Но пока Кит был счастлив, спасая своих французских беженцев под покровом ночи. Он не вникал в политику, но был убежден, что каждый имеет право на жизнь. Живи и дай жить другому.

Он быстро проинструктировал своих пассажиров, и французы, молча, с уважением, его выслушали. Кит был хорошо известен среди оставшихся в живых аристократов Франции как храбрый и ловкий спаситель. И еще тем, что не брал платы и не ждал благодарности. Он говорил с ними на почти безупречном французском, короткими отрывистыми фразами. Приказал им быть готовыми после причаливания быстро исчезнуть. Приятное возбуждение, вызванное преследованием и тем, что он бросил вызов таможенным властям, оживило красивые черты властного лица. Он был равнодушен к опасности и равнодушен к благодарности. Но испытывал гордость за безупречно выполненную работу, продуманную до малейших деталей. Он обещал им спасение, и никто и ничто не остановит его. Это была та тайная часть его жизни, которой он гордился и к которой его публичная персона не имела отношения.

Почтовая карета должна ждать в условленном месте, чтобы отвезти французских беглецов в Лондон.

И скорей всего, он их больше никогда не увидит. Ему нужен был адреналин в крови. Риск – и ничего больше. Он доставил их в Англию, а дальше пусть они сами выбираются.

Как он и предугадал, удача их не оставила – ветер был им на руку, а облака вновь закрыли луну, и его парусник причалил в темноте. А когда таможенное судно подошло к берегу, беглецы исчезли, торопливо попрощавшись со своим спасителем. Уехали в почтовой карете, которая оказалась в условленном месте. На прощание последовал короткий приказ – предупреждение: если они случайно встретятся – должны сделать вид, что незнакомы. Его тайное прошлое контрабандиста было важной частью его жизни, наверное, самой важной, хотя он не признавался в этом даже самому себе. Он был свободен здесь, на море. В Лондоне все обстояло иначе.

Еще часть груза – с полдюжины бочонков французского бренди – уже была надежно спрятана.

Кит не сразу отозвался на оклики таможенников.

– О, лейтенант Смит, мы снова встретились. – Его насмешливая улыбка говорила, что он снова их переиграл. Кит знал, что офицер не станет обыскивать «Морского волка». Командиру таможенного судна требуется нечто более существенное, чем просто подозрение в контрабанде, прежде чем он осмелится предпринять шаги против графа Рейзенби, владельца и хозяина земель, прилегающих к этой части побережья.

– Еще одна ночная рыбалка, лорд Рейзенби?

– Как видите, лейтенант, – он показал на ящик, который нес Джон, – могу предложить вам выпить, чтобы согреться, или часть улова для вашего ужина.

Лейтенант Смит удовлетворился ответом. Нет смысла и опасно дразнить его лордство. Связаться с таким без серьезных оснований означало потерять не только работу.

– Спасибо, милорд. Но у нас дела. Мы еще встретимся как-нибудь ясной ночью в море.

На этот раз ему придется смириться, во всяком случае, он убедился, что полученная информация оказалась верной. В следующий раз, возможно, леди Удача повернется в его сторону.

– О, конечно же встретимся, – откликнулся Кит.

И повернулся к Джону, чтобы отдать последние распоряжения. Но взгляд лорда уже погас, хмурая складка появилась у бровей. Всегда так. Погоня, всплеск адреналина, риск – все его захватывало, в такие моменты он жил полной жизнью, а потом неизбежно наступала апатия.

Но сегодня опасность была близко – очень близко. Не стоит и дальше подвергать своего верного Джона риску быть схваченным. К тому же ему стали надоедать эти приключения, чувство опасности уже не казалось таким острым. Он занимался контрабандой много лет, просто из потребности беспокойной натуры – возил бренди, иногда шелк. Впоследствии прибавились беженцы из Франции, гонимые режимом. Но дух войны уже витал в воздухе, во Франции грядут перемены. Скоро нужда в его спасательной акции отпадет.

Он кивнул рассеянно Джону, щедро расплатившись с ним, по обыкновению, оседлал терпеливо ожидавшую лошадь и через болота поскакал к своему поместью. Кончилось еще одно приключение. Он уже давал себе слово, что поищет других развлечений. А может быть, наконец, попросит сестру Летицию подыскать ему подходящую невесту, женится, осядет в своем имении и займется хозяйством.

Слегка ударяя каблуками бока лошади, он вдруг громко рассмеялся.

Представил выражение лица Летиции, когда она услышит его просьбу. И лицо той, которую ему выберут в невесты, когда она узнает, за кого ее выдают. С кем придется разделить кров и постель – его репутация хорошо была известна в свете – отъявленный ловелас и волокита, который до сих пор не имел серьезных намерений в отношениях с женщинами.

Глава 1

Лондон, две недели спустя

– Ты собираешься в гости в таком виде, Амалия? – Кларисса Уоррингтон с ужасом смотрела на свою младшую сестру. – Ты выглядишь неприлично, нижние юбки почти прозрачны, ничего не остается для воображения – ноги видны до непристойности.

Амалия, на шесть лет младше сестры, в свои восемнадцать была в полном расцвете победной сияющей красоты и в ответ лишь рассмеялась:

– Не будь такой занудой. Так теперь все носят, ты отстала от моды, Кларисса, потому что редко выходишь в свет.

– Я не собираюсь водить дружбу с твоей новой компанией, Амалия. Если ты не остановишься, то скоро обнаружишь, что твоя репутация безнадежно погублена, а прозрачные нижние юбки только ускорят этот процесс, не говоря уже о том, что ты можешь простудиться в такой одежде.

– Ты знаешь прекрасно, Кларисса, я никогда не простужаюсь. А теперь прекрати придираться и лучше причеши меня. – Она обратила на сестру неотразимый взгляд васильковых глаз. – Ты так хорошо умеешь это делать, а мне необходимо сегодня выглядеть как никогда хорошо.

Вздохнув, Кларисса взяла щетку. Она не могла долго сердиться на Амалию, даже если знала, что права. Амалия собиралась на очередную вечеринку со своей подругой Хлоей, в сопровождении матери Хлои – миссис Баррингтон. Кларисса тоже получала подобные приглашения, но всегда их отклоняла. У нее не было никакого желания танцевать, выслушивая глупости от кавалеров, или еще того хуже – оказаться в компании нетанцующих девиц с их неизбежной болтовней о нарядах и женихах.

Сестры были совершенно разными. Амалия, в отличие от сестры, всегда следила за модными новинками, знала последние светские сплетни: кто на ком женился, кто за кем ухаживает – это было ей интересно и важно. Причесывая сестру, Кларисса думала, что для той сейчас не существует проблемы важнее, чем вечеринки, балы и женихи, да она, пожалуй, и создана для этого. Кларисса любила сестру, но не была слепа и видела ее ограниченность и легкомыслие. Впрочем, сестра была копией матери.

Она была уверена, что брак – единственный выход для Амалии. Но не потому, что, как надеялась мать, она сделает выгодную партию. Младшая сестра совершенно не способна зарабатывать себе на жизнь своим трудом. И поскольку Амалия явно связалась с неподходящей компанией, ей надо выйти замуж, пока она не запятнала свое доброе имя.

– Кого же ты собираешься сразить сегодня, Амалия?

Та хихикнула:

– Не знаю, могу ли я тебе довериться, Клэрри. Ты возмутишься и побежишь к маме с доносом.

– Это несправедливо! – Кларисса продела ленту в золотые локоны сестры. – Я не шпионка, и ты это знаешь.

У нее мелькнула грустная мысль, что нет смысла бежать к матери. Та скажет, что Кларисса снова поднимает шум из-за ерунды и Амалия знает, что делает. Впрочем, вряд ли и на это хватит сил у вдовой леди Марии Уоррингтон.

Леди Уоррингтон была разочарована в жизни с юных лет. Она вышла замуж за отпрыска из хорошего рода, но младшего в семье, и тот оставил ее без гроша, умерев, когда должна была родиться Амалия. После его смерти леди Уоррингтон скользила по жизни, не прилагая усилий. Единственное, что могло вызвать в ней оживление, – это карты и надежда на блестящий брак младшей красавицы дочери. Любой намек на проблемы вызывал в ней слабость, вплоть до обморока. Она во всем давно полагалась на старшую дочь.

Следы былой красоты можно было еще разглядеть на усталом и поблекшем лице леди Марии. Амалия была похожа на мать в юности. А старшая дочь унаследовала каштановые волосы и зеленые глаза от отца. Клариссе о нем мало что было известно, и то немногое, что ей удалось узнать, рассказала любимая сестра отца, тетя Констанция. Расспрашивать мать было бесполезно – она начинала плакать, а то и вовсе впадала в истерику.

Тетя Констанция была единственной в семье отца, кто интересовался их судьбой. Особенно выделяя Клариссу, она помогала ей оплачивать школу и поощряла ее интерес к книгам. Девушка изучала историю, политику, но и романы тоже не были забыты. Тетя Констанция недолюбливала невестку и Амалию, которая не хотела учиться, правда знала нотную грамоту, зато обожала Клариссу и часто рассказывала ей о детстве отца.

Кларисса закончила прическу, выпустив продуманно небрежно локон на плечо сестры. Бледно-розового муслина платье, шелковые бальные туфельки, тоже розовые. В прическе по последней греческой моде – розовые ленты. Фигура Амалии была, быть может, слишком соблазнительна, с пышными прелестями, но они не оставляли ни одного мужчину равнодушным, особенно грудь в низком, по моде, декольте, в платье с завышенной талией. Такая мода шокировала старшее поколение, зато джентльмены таяли от открывавшегося вида округлых форм сестры, заглядывая ей в декольте.

– Вот, все! Ты так красива, Амалия.

– О, правда?

Кларисса вздохнула. Конечно, низкое декольте теперь в моде, но все же…

– Ты не хочешь немного прикрыть грудь, например, легкое фишю…

Ответом был злой взгляд.

– Ну, как хочешь. Надеюсь, твоя кожа не станет похожа на гусиную от холода, – попыталась она превратить все в шутку. – Но скажи хотя бы, кто тот прекрасный принц, ради которого ты так стараешься.

– О, даже не знаю, Кларисса, стоит ли… Ты наверняка не одобришь.

Но лукавый взгляд говорил, что сестре не терпится рассказать.

Кларисса подыграла:

– О, это твое право, Амалия. Не хочешь – не надо.

И она сделала вид, что уходит.

– Нет, нет, подожди, я скажу. Но ты не поверишь. Мне кажется, то есть я почти уверена, что мной очень заинтересован лорд Рейзенби. Что ты об этом думаешь?

– Кит Рейзенби? Амалия, ты ведь не о графе Рейзенби?

– Конечно, о нем. Говорю тебе, он очень увлечен, на балу на прошлой неделе он танцевал со мной три раза. Больше, чем с кем-либо. А за чаем сел рядом. Потом мы встретились в театре на той самой скучной пьесе, которую ты так жаждала увидеть. Ну, со старухой в главной роли.

– Ты имеешь в виду миссис Сиддонс?[1]1
  Сиддонс Сара Кембл – английская трагическая актриса (1755–1831). (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] – Кларисса мечтала увидеть «Макбет» с миссис Сиддонс. Но мать в тот вечер снова хандрила, и она осталась, чтобы ухаживать за ней – жечь для нее перья, помахивать ими перед ее носом, втирать лаванду в виски. Она привыкла жертвовать собой, хотя подозревала, что припадки хандры у матери вошли в привычку. Она жалела, что пришлось пропустить спектакль с великой Сиддонс.

Амалия продолжала:

– Лорд Рейзенби зашел в нашу ложу. Он сидел за нами, и все потом говорили, что не сводил с меня глаз.

– Ты имеешь виду, что он разглядывал тебя с заднего ряда? Джентльмены так не ведут себя с леди. Только с женщинами особого сорта. Таким не предлагают руку и сердце.

Но Амалия продолжала, не обращая внимания на слова сестры:

– А сегодня в парке он подошел и спросил, буду ли я на балу вечером у Джессомпсов. Видишь, он явно мной заинтересован.

– Ты знаешь, какие у него намерения? Разве тебе не известна репутация лорда?

Ответом были вновь надутые губки.

– Амалия, я серьезно.

Хотя Кларисса не бывала на балах, репутация лорда была известна всем. Игрок, известный ловелас. Он баснословно богат и, как говорят, красив, хотя Кларисса не очень в это верила. Большое состояние персоны туманит голову, преобразуя его внешность в лучшую сторону. Но любовницы лорда были известными красавицами, они дорого стоили. До сих пор лорд оставался свободным. Совершенно идеальный образ отрицательного героя из готического романа.

– Господи, Клэрри, ты считаешь меня совсем глупенькой? Я прекрасно знаю о его репутации. Больше, чем ты, потому что тебе с твоей принципиальностью никто не отважится рассказывать подобные вещи. Но я чувствую, что нравлюсь ему, и даже очень.

Кларисса легла спать обеспокоенная. Ее сестра, совсем еще юная и наивная, вполне подойдет на роль жертвы для такого, как лорд Рейзенби. Если такой человек, очень богатый и знатный, предложит ей карт-бланш, то есть свободную связь, она может согласиться стать его любовницей. Кларисса без сна ворочалась в постели.

Она могла понять сестру, ее искушали роскошью. Красивая, но бедная девушка стоит перед выбором: стать содержанкой и быть осыпанной бриллиантами, купаться в роскоши, позволяя себе самые дорогие меха и шелка, или выйти замуж за такого же бедняка. Но на содержании Кита Рейзенби она будет недолго. Сначала он будет очарован молодостью и свежестью, новизной чувства, а что потом? Ей останется один путь – падение. Нет, нельзя этого допустить; Амалии надо как можно скорее выйти замуж за человека, который сможет ее удерживать твердой рукой от опрометчивых поступков. Беда в только том, что самой Амалии не нужен такой человек. Она уже ослеплена богатством и знатностью лорда Рейзенби.

Падение Амалии повлечет за собой и гибель репутации Клариссы. Вряд ли она сможет рассчитывать на должность гувернантки в таком случае. Можно принять приглашение жить с тетей Констанцией, но таким образом она все равно потеряет свободу, просто будет связана другими обязательствами. Даже если мама останется жить с Амалией.

Кларисса с детства была чувствительна. Она рано осознала, что проигрывает рядом с живой, ослепительно красивой сестрой, и считала себя некрасивой. Ее зеленые глаза и темно-каштановые волосы тускнели от соседства с совершенством бело-розового голубоглазого божества. И она покорно взяла на себя роль старшей сестры, опекала младшую, чинила ей порванные платья, а если девочка дралась, Кларисса выступала в роли миротворца. Когда Амалия подросла и начала рваться в свет, старшая сестра стала затворницей, чтобы младшая могла иметь модные платья, шляпки и прочие вещи, такие необходимые для молодой девушки.

Леди Мария жила надеждой, что Амалия найдет себе богатого жениха. А Клариссе в таком случае, видимо, будет отведена скромная роль – вести хозяйство замужней сестры. Да и как, став затворницей, она сможет найти себе жениха. Нет, это с ее стороны будет слишком большой жертвой, она все же надеется на другое положение в жизни. В свои двадцать четыре она ни разу не встретила мужчину, который заставил бы затрепетать ее сердце, и никто не заинтересовал ее настолько, чтобы она могла желать узнать его лучше.

Но за прагматичностью рассуждений скрывалась романтическая натура. Она в своем сердце всегда жаждала настоящей любви, хотя не хотела признаваться в этом даже самой себе. Мечтала, чтобы кто-нибудь полюбил ее, оценил ее не за красоту или происхождение – хотя оно было вполне приемлемым для света, даже если семья отца так и не признавала их.

Ее взгляды могли вызвать смех у современных модниц, сейчас браки заключались легко, от женщины требовалось лишь выполнить свой долг по продолжению рода. С появлением наследника жена считала свою миссию выполненной и нежные чувства дарила любовнику. Она не разделяла таких убеждений и в этом явно была белой вороной. Она обладала противоречивой натурой – в ней сочетались романтизм и здравый смысл. Впрочем, она никогда не хотела походить на героинь готических романов с их мелодраматизмом. Ей больше подошла бы роль подруги героя. Но уверенность и выдержка не ценились в женщинах, никто не искал таких черт в будущей жене. И она решила, что станет гувернанткой. Ее характер вполне годится для такой роли. И, окончательно придя к такому решению, она уснула.

На следующее утро, за завтраком, Амалия хотя и чувствовала себя утомленной, но была в приподнятом настроении:

– О, мама, мы прекрасно провели время, а мое новое платье всем понравилось, – и бросила на сестру победоносный взгляд.

Но у Клариссы не было настроения поддерживать игру. Она проснулась сегодня с твердым решением – вырвать сестру из лап лорда Рейзенби. Если понадобится – силой.

– Не сомневаюсь, что ты имела успех, ведь твое платье не оставляет ничего для воображения. – Она говорила тихо, чтобы не услышала мать, погруженная в просматривание утренней почты.

Амалия, как и следовало ожидать, надулась.

– А твой воздыхатель там был?

– А ты сомневалась? Разумеется, он был. И не отходил от меня, так что все это заметили.

– Амалия, это ничего не значит: все прекрасно понимают, что намерения лорда Рейзенби далеки от благородства. И о чем только думает миссис Баррингтон, она берется тебя опекать, но не может присмотреть за тобой. Я должна поговорить об этом с мамой.

Амалия сменила тон, не стоит выводить сестру из себя.

– Ты знаешь, что я не сделаю глупостей. А миссис Баррингтон вполне респектабельная дама. Не беспокойся, пару дней я не увижусь с Рейзенби. Ты права, надо его немного отдалить, чтобы он не воображал, что я – слишком легкая победа.

Амалия подумала, что сестре совсем не обязательно знать, что на самом деле ее гораздо больше привлекает некий молодой человек по имени Эдвард, а не лорд, хотя Рейзенби богат и влиятелен, но от него ее сердце не трепещет так, как от близости Эдварда. Его молодость и внешний вид ей гораздо больше по душе, чем суровая надменная красота лорда. Но она от него не откажется. А Эдвард никуда не денется, в этом она уверена.

– Амалия, ты должна понимать, что лорд Рейзенби никогда не сделает тебе предложения. Его репутация, многочисленные скандальные связи – все об этом говорит, а если он и соберется жениться, это будет выбор не в пользу нищей дочери младшего отпрыска рода, от которого отказались родственники, а невеста с состоянием и положением. Амалия, ты меня слушаешь?

– Господи, Клэрри, ты ничего не знаешь.

Амалия, понимая, что не сможет уговорить сестру, решила больше не скрывать своих намерений и сменила тон:

– Ну, так слушай. Да, ты права, скорей всего, в намерения лорда не входит женитьба на мне. – Амалия и не сомневалась в этом, поскольку он уже сделал предложение другого рода. Так называемый карт-бланш. Она отвергла его, чтобы не казаться слишком доступной. Пока. – Но он без ума от меня, и, если повезет, он, может быть, и женится потом на мне, хочет того или нет.

– Амалия! Ты не проведешь такого, как лорд Рейзенби. Ловушки ему и до тебя расставляли и более искушенные соискательницы, но он удачно их миновал. Умоляю, держись от него подальше.

– Не подумаю. Но два дня я не увижу его. Чтобы подцепить его покрепче. – И она посмотрела на сестру с вызовом. Кларисса такая несовременная.

– Ты его любишь? Скажи. – Кларисса пыталась найти общий язык с этой новой, самоуверенной и несговорчивой Амалией, которая хотя и раньше заявляла о своих вольных взглядах на отношения мужчины и женщины, но никогда еще не вела себя с таким вызовом и решительностью.

– Жизнь не один из твоих любимых романов, сестра. И брак теперь не имеет отношения к любви. – Если бы Кларисса знала о чувствах Амалии к молодому Эдварду Бромптону, она бы так не волновалась. – Лорд мне, конечно, нравится, и настолько, что мне не противно будет лечь с ним в постель, если ты об этом. Но его деньги делают его гораздо более привлекательным. Хотя он староват для меня.

– Вот как? Староват? Но ему не больше тридцати пяти, а ты говоришь о нем так, будто он старик. Если ты его любишь, эта разница в возрасте вообще не имеет значения. Говори, ты его любишь? Не увиливай, говори прямо, прошу тебя.

– Клэрри, я говорю тебе откровенно – нет, не люблю. – Амалии, кажется, доставляло громадное удовольствие шокировать сестру. – После свадьбы у меня будет любовник. Так все поступают. Рейзенби и после свадьбы продолжит гоняться за юбками, почему я не могу поступить так же? Конечно, сначала надо будет родить ему наследника. Но мне весьма польстит отнять богатого любовника у этой гордячки Шарлотты Дюпрэ! – Спохватившись, что зашла слишком далеко в своей откровенности, Амалия дотронулась до руки сестры. – Не беспокойся. Я уже не маленькая и смогу сама за себя постоять. И обещаю, что не наделаю глупостей. – Пока не надо Клариссе знать, что если ее идея женить на себе лорда потерпит крах, она может согласиться стать его содержанкой, примет его карт-бланш. Так или иначе, она получит доступ к его состоянию. А сейчас ей не хотелось больше об этом думать. Сейчас Эдвард занимает все ее мысли. – Давай лучше узнаем, почему мама в таком состоянии, что не слышит нас и не принимает участия в столь пикантной беседе.

Леди Мария сидела глубоко задумавшись над почтой, состоявшей почти из одних счетов. Те, что относятся к хозяйству и нарядам для Амалии, она отдаст Клариссе, в ее ведение. Как всегда. Но эти долги не шли ни в какое сравнение с растущими карточными долгами. Сумма напугала ее. Письмо с требованием оплаты носило угрожающий характер.

– Мама, чем тебя так заинтриговало письмо? У нас с Клэрри интересный разговор, а ты не принимаешь никакого участия.

Леди Мария вздрогнула:

– Что? О, ничего особенного. Ничего такого, о чем вам, девочкам, стоит беспокоиться. – Ее слегка выцветшие голубые глаза растерянно моргали, она нервно облизала губы и попыталась выдавить улыбку. – Так о чем вы там, мои дорогие?

– Так, разные глупости, например, что я надену сегодня в театр. Я иду с Хлоей, ты ее знаешь, и ее мамой на новую комедию. Нас сопровождают брат Хлои и этот милый мистер Бромптон.

– Они заедут за тобой, милая? Я хочу сказать пару слов миссис Баррингтон, поблагодарить ее за внимание к тебе, Амалия. Так мило с ее стороны брать тебя с собой, ведь твоя мать так слаба, что не может делать этого. – Леди Мария поспешно сложила почту. – А теперь простите меня, у меня снова разболелась голова. Клэрри, передай привет тете Констанции. – И с этими словами она скрылась в своей спальне, где всегда были плотно задернуты шторы, отдавшись заботе своей верной служанки.

– Так ты едешь к тете Констанции? Хорошо, что без меня – не выношу ее назидательного тона. Лучше прогуляюсь в парке с Хлоей. – Она оглянулась на сестру и рассмеялась. – Клэрри, перестань так беспокоиться. У тебя такой серьезный вид, он тебе не идет. Но даже в твоем возрасте ты выглядишь довольно мило, если рядом нет меня. Я подыщу тебе кого-нибудь.

– Благодарю, Амалия, – сухо ответила сестра, – но я вполне довольна тем, что у меня есть.

Визит к тетке только подтвердил ее опасения. Леди Констанция Денби жила довольно замкнуто, но была в курсе всех светских слухов, и один из них касался Амалии.

– Ну, моя дорогая, с сожалением вынуждена тебе сообщить, что поведение твоей сестры вызывает в обществе неодобрительные отзывы.

Они сидели в салоне для завтраков. Кларисса любила эту комнату со сверкающими столами из розового дерева и шкафчиками с любимым фарфором тетки. На каминной полке деликатно тикали часы, а запах от поленьев яблоневого дерева в очаге приятно успокаивал.

Тетка овдовела очень рано, и Кларисса даже не помнила своего дядю. Несмотря на многочисленные предложения, леди Констанция больше не вышла замуж. Ее дорогой незабвенный муж был подающим надежды политиком, восходящей звездой палаты лордов, и она осталась верна его памяти. Впрочем, она сохранила живой интерес к жизни и знала все новости света. Леди Констанция была красивой женщиной, с такими же, как у Клариссы, каштановыми волосами, хотя их яркий цвет уже поблек и они прятались сейчас под вдовьим чепцом. Она была когда-то знаменита своим салоном, но это было до смерти мужа. Как-то она призналась Клариссе, что короткая жизнь с мужем дала ей столько счастья, что теперь хватит на всю оставшуюся жизнь воспоминаний о нем.

Только воспитание и врожденная сдержанность не позволяли ей осуждать мать Клариссы и сестру. Она сознавала, как плохо ее семья обошлась с ними, когда ее любимый брат Джеймс умер. Она не любила леди Марию и Амалию, но обожала Клариссу, и ей хотелось бы сделать для нее нечто большее, чем просто служить для племянницы прибежищем.

Сегодня разговор обещал быть неприятным.

– Не знаю, в курсе ли ты, но леди Мальборо, сестра Кита Рейзенби, моя подруга. Мы дружили еще до ее замужества и продолжаем дружить до сих пор. – Она сделала паузу, но, поскольку Кларисса промолчала, продолжила: – Так вот, Летиция узнала, что твоя сестра – последнее увлечение Кита Рейзенби. И он собирается сделать ее любовницей.

Она замолчала, ожидая реакции Клариссы. Амалия идет к гибели, но не она беспокоила тетю Констанцию, уверенную в том, что Амалия плохо кончит, тетя опасалась, как бы не пострадала ее любимая племянница.

– Ты ведь не удивлена, дорогая? Амалия упоминала тебе о лорде Рейзенби?

– Да, тетя. Как о поклоннике.

Леди Констанция усмехнулась:

– Так она его называет? Твоя сестра, дорогая моя, кажется, решила катиться по наклонной плоскости, и если ты не согласишься переехать ко мне жить, она потащит тебя за собой.

– Тетя, пожалуйста, давайте пока не будем обсуждать эту тему. Я благодарна вам за участие, но, пока Амалия не устроена, я не могу оставить ее и маму. – Зеленые глаза умоляли о снисхождении. – Тетя Констанция, ты понимаешь меня?

Констанция даже задохнулась от волнения, так в этот момент Кларисса была похожа на своего отца, ее брата. Эти огромные изумрудные глаза она унаследовала от него. Если бы он обладал крепким здоровьем и сильным характером, то, возможно, они не оказались бы сейчас в таком бедственном положении. Но зачем он связал свою жизнь с Марией, этим ничтожеством, когда у него был такой выбор невест! Но что теперь говорить – Джеймс давно мертв, и сейчас ее обязанность уберечь его дочь от превратностей жизни. Но для этого надо ее спасти от матери и сестры. Она ласково погладила по руке племянницу:

– Все понимаю, дорогая, но хочу, чтобы ты знала: здесь всегда найдешь свой дом.

– О, тетя, я так тебе благодарна за все.

– Но, возвращаясь к Амалии, я должна сказать, что ситуация меня очень тревожит. Репутация лорда Рейзенби ужасна.

– Я слышала о репутации лорда Рейзенби, но, может быть, он не так ужасен, как о нем говорят?

– Не знаю, что ты о нем слышала, девочка, но, поверь, Кит гораздо хуже. Его отец рано умер, когда Кит еще учился в школе, и он унаследовал огромное состояние. Отец погиб на охоте, его сбросила лошадь, и он сломал шею. Говорили, что он был пьян. Впрочем, он часто пребывал в таком состоянии. Вряд ли был образцом для подражания сыну. Хотя Кит, кажется, не подвержен этой пагубной привычке, но все равно его стиль жизни очень порочен. – Поджав губы, леди Констанция налила себе еще чашку кофе. – Не стану оскорблять твой слух подробностями, но, поверь, они ужасны. И дело не только в его любовницах, многочисленных связях с оперными танцовщицами. У него взрывной характер, он легко вспыхивает и ищет ссоры. Но он умен, решителен и смел, уверена, если бы он захотел, из него мог выйти успешный политик.

Она задумалась, глядя на огонь в очаге. Ей всегда хотелось иметь сына. Но не случилось, и у нее есть только Кларисса, и ей нужна помощь и защита. Она снова вернулась к прежней теме:

– Прости, Кларисса, я отвлеклась. Итак, мы говорили о лорде Рейзенби. Несмотря ни на что, он считается выгодной партией, хотя до сих пор его никому не удалось поймать в сети. Летиция говорит, что он считает своим наследником ее сына, Джереми, и это его вполне устраивает. Его совершенно не беспокоит отсутствие собственного продолжателя рода.

Она взглянула на племянницу, та выглядела скорее задумчивой, чем шокированной.

– Я все поняла, но не могу поверить в то, что этот человек такой уж плохой. – Она знаком и улыбкой не дала тетке себя прервать. – Я знаю, ты считаешь меня наивной, но я верю, что в каждом есть доброе начало. Впрочем, я никогда не видела лорда Рейзенби, и мне трудно судить. – Она немного помолчала. – Однако не в этом сейчас дело, а в том, что Амалия действительно часто встречается с лордом и его намерения, боюсь, не так благородны, что бы там ни говорила Амалия. Она не влюблена в него, но ей льстит его внимание, и она тешит себя мечтой, что сможет его женить на себе. Но скоро поймет, что это ей не удастся.