Текст книги "Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса"

Тревожная и плотная, она обожгла его холодом, обступила со всех сторон, тьма потянула вниз, в самые недра, откуда нет спасения, и только страшные глубоководные твари рыщут по дну в поисках живого мяса. В другой стороне иногда мелькают белесые вспышки – молнии, что значит – там поверхность.

Олег раскинул руки и позволил морю объять его. Сердцебиение медленно, но верно обрело спокойный ритм, дыхание все еще замеревшее, а при его мастерстве этого хватит надолго. Вода обжигает холодом, тело качается в толще, как выброшенная с корабля сеть. Олег расслабился еще больше, вода проникла в кожу, кости, достигла самого нутра. Сердце волхва забилось в едином ритме с океаном, он услышал прибои где-то за сотни верст, почуял, как здоровенная рыбина поедает другую – жестокий, но важный этап в жизни всех живых существ, уловил дыхание подводных гор, что выпускают серу и угарный газ. Он в воде, а вода в нем. Теперь он и есть море. А коли так, то не станет топить корабль, на котором идет.

Переместив руки перед собой, Олег перевернул ладони вверх и сделал усилие, словно поднимает что-то. Мышцы напряглись, руки загудели, кровь по венам потекла быстрее, а пульс участился, словно он и в самом деле поднимает на собственных руках целый корабль.

Чем выше он вздымал руки, тем сильнее гудели мускулы, донесся стук, похожий на удары молотков на пристани, через миг Олег понял – это стучит у него в висках от натуги. Руки быстро немели, если не поднять судно сейчас, то уже не получится. Олег напряг все тело разом, жилы затрещали, в воде появился соленый привкус – носом пошла кровь. Изо всех сил он совершил мощный рывок, и вода вокруг загудела, будто десятки подводных рыбин разом запели брачную песню, а судно с громогласным всплеском вырвалось на поверхность, как гигантский поплавок. Олег вынырнул следом.

Море все так же яростно волнуется, беспощадные волны сталкиваются с ветром и страшно гремят. Спасенное им судно окутано голубым свечением и будто чуть парит над беспокойными водами.

– Как ты посмел!.. Как ты смог!.. – прогудел морской бог, провалы его глаз распахнулись в гневе и непонимании. – Ты же просто человек!

Гигантская волна, в центре которой висел Олег, поднялась над судном и обрушилась прямо по левому борту, Олег успел ухватиться за свисающий с него край каната и вскарабкался на палубу. Капитан Патрик все еще на капитанском мостике, вцепился в штурвал мертвой хваткой, похоже, даже погружение в морскую пену его не напугало – вода с капитана льется ручьями, лицо блестит от воды, губы кривятся в улыбке, похожей на оскал.

– Держись! Сухопутные крысы! Старый морской волк еще сгодится! – прокричал он.

– Обезумел, – заключил Олег и обернулся к морскому богу со словами: – Человек хоть и мал, но воля его сильна. Да, он зависит от веры. Но веры в себя. А вы, боги, живы только из-за веры в вас. Так что без человека вам никак.

– Я могу прямо сейчас пустить вас ко дну на корм рыбам! – прогудел морской бог, грозно потрясая острогой.

Олег пожал плечами.

– Может, можешь, – предположил он. – А может, нет. Но ты уверен, что с этого будет толк? Вон погляди, они тебя даже не видят.

Олег кивнул в сторону капитана Патрика и продолжил:

– Он сражается со стихией, со штормом, а вовсе не бьет челобитные тебе. Тебя ждет если не забвение, то слабость. Наверное, ты это сам понимаешь.

Глаза морского божества полыхнули молниями, лицо озарилось яростью и гневом, могучие пальцы стиснули острогу. Олег приготовился к его атаке, натренированное битвами и странствиями тело напряглось, он согнул руку в локте, чтобы в нужный момент выбросить вперед и пустить из пальцев столб магии, выставляя щит. Давно он не применял эти умения, потому как если решил, что человечеству нужен иной путь, значит, сам должен быть примером. Но сейчас тот случай, когда приходится пойти на уступки перед собственным решением.

Небо завыло, волны загудели протяжно и жалобно, как раненый зверь в последний миг жизни. Но в один момент все затихло. Ветер ослаб, волны улеглись, только небо все еще черное и нависает низко, угрожая прорваться обильным дождем. Морской бог тяжело вздохнул, руки опустились, острога погрузилась в воду, а чарка опрокинулась, залив водную гладь густой пеной. Переплут как-то весь осунулся, хотя все еще выглядел грозным и могучим, но из него словно ушла ярость, остались усталость и немой вопрос.

– Понимаю, – с печалью в голосе произнес он. – И потому учиняю шторма с непогодой. Чтобы помнили, чтобы знали…

Тучи постепенно стали редеть, уже не дегтярно-черные, а всего лишь черные, как смола. Олег повел носом, как старый пес, воздух свежий, соленый.

– Понимаю, – сказал Олег. – Время идет, каждый день мы уже чуть иные, чем вчера. Боги незыблемы, пока их не низвергнут.

Морской бог горько усмехнулся.

– И кто же их низвергнет? Не человечий ли криль?

Олег кивнул.

– Человечий.

– Трудно поверить, что такая мелочь на это способна…

– Способна, – с уверенностью произнес Олег. – Как моря наполняются по каплям, так и большое состоит из малого. Тебе ли не знать.

– Знаю, знаю…

– И капли эти теперь текут в другое море, – сказал Олег. – Отпусти судно и иди с миром. Обещаю, ты еще надолго останешься в памяти людей. Пусть без поклонения, но в сказаниях и легендах.

– Да разве ж это мощь…

Олег кивнул.

– Мощь. Но совсем иная. Разве старцы машут дубинкой и мечом? Но их уважают и слушают.

– Предлагаешь стать героем былин? – с печалью в голосе спросил морской бог.

Олег выкинул из кармана краба и бросил в воду, видимо, штормом его подняло со дна и он забрался в штаны.

– Зря ты, бог морей, недооцениваешь силу слова, – проговорил он. – Порой оно бьет сильнее кнута. Имен у тебя много. Пускай о тебе ходят легенды, в разных странах вещают о боге моря Переплуте, Посейдоне. Какие у тебя еще есть имена?

– Да много их…

– Ну и хорошо, – отозвался Олег. – Будь мудрее, учи людей в сказаниях. Покажи течения, где собирается рыба, открой морские глубины и тайны своей воды, стань незаметным, но полезным. И люди будут благодарны.

– Но они же не будут обо мне знать.

– Будут, – сказал Олег. – Но это будешь уже совсем другой ты.

Олег промолчал и не стал пояснять, что суть богов в человеческой голове, и если меняются мысли, то меняется и окружающий мир. Боги должны стать иным. Остается понять – чем.

Морской бог снова вздохнул, повеяло морским бризом, затрепыхались подтянутые к реям паруса, а волосы и одежда Олега мигом высохли.

– Убедил, – отозвался Переплут. – Но обещай, что меня будут помнить.

– Обещаю, – сказал Олег. – Под разными именами, порой совсем в ином виде. Но будут.

– Хорошо…

В плотном полотне туч образовалось окно света, луч упал на водную гладь и поверхность красиво заискрилась. Когда матросы повылезали из кают и укрытий, капитан Патрик усталый, но со счастливым оскалом улыбки повис на штурвале и прокричал:

– Ну? Сдюжили! А я что говорил!

С палубы стали доноситься радостные крики матросов:

– Капитан Патрик!

– Сдюжили!

Капитан расплылся в довольной улыбке, еще больше обнажая желтые зубы, и помахал Олегу.

– Эй, пастор! Крепко же ты молился. Тебя же смыло!

Разом Олег ослаб, тело налилось усталостью, все же вытягивание целого корабля вместе с командой из морской пучины забрало много сил.

– Смыло, – отозвался он, покашляв. – Но как видишь, я тут.

– И это диво! – громко заметил капитан, его взгляд зорко уставился на Олега.

Олег отмахнулся и поплелся вниз к каютам, мокрые ступеньки под его ногами скрипнули, когда стал спускаться по лестнице. Тело заныло, требуя немедленного отдыха и восстановления. Оно еще не отошло от отравления, а его едва не утопили. Когда Олег вошел в первую попавшуюся каюту, то нашел в ней Люсиль. Перепуганная до бледноты женщина забилась в угол на полу и обхватила колени. Глаза распахнуты, а сама дрожит.

– Пастор Олег… – пролепетала она обескровленными губами, – вы живы?

– Подойди и проверь, – предложил Олег устало и, проковыляв через каюту, рухнул на койку. – Только не сопи. Не люблю, когда сопят. Мне выспаться надо.

Люсиль пискнула испуганно:

– Я не… я не соплю… Я не собиралась…

Олег дальше не слушал, потому как провалился в глубокий сон без сновидений. Веки разомкнул, когда в глаз ударил солнечный луч, Олег перевернулся и сразу сел. Слева раздался испуганный женский вскрик.

– Ой, пастор Олег! Вы очнулись!

– Сколько проспал? – спросил Олег.

– Сутки! – выдохнула Люсиль, она сидела на краю кровати, пальцы сжимали белую тряпку. – Я думала, не очнетесь.

– Не дождешься, – отозвался Олег и поднялся.

Он глядел каюту. Рядом на столике таз с водой, видимо Люсиль, пока он спал, от него не отходила и делала компрессы на лоб. Стало быть, случился жар – тело удаляло остатки подлого яда и заживляло мелкие раны, которых он не заметил. Мысленно Олег проверил себя – в костях крепость, ум чистый, сердце качает кровь ровно и мощно. Значит, здоров.

Он потянулся, позвоночник смачно хрустнул, а обновленные за время восстановительного сна мышцы сладко заныли. Яда в теле больше нет, а силы вернулись и радостно бегут по венам.

Поднявшись, Олег прошагал через каюту и выглянул в круглое окно. Море спокойное, солнечный свет сверкает на едва заметной ряби, а на небе облачка. Сам бы не поверил, что накануне бушевал чудовищной силы шторм.

– Капитан Патрик приходил и спрашивал, как вы себя чувствуете, пастор Олег, – прозвучало от Люсиль из-за спины.

– Жив, – заключил Олег.

– А вот мисс Шарлотта пропала… – с неоднозначной интонацией проговорила Люсиль.

– Не пропала, – сообщил Олег и обернулся, в желудке голодно засосало, что значит – нужно поесть, – а сбежала.

Люсиль охнула. Олегу показалось, что с небольшим переигрыванием. Даже ему известно – женщины не любят соперниц ни на кухне, ни уж тем более подле мужчины. А Шарлотту Люсиль восприняла именно как угрозу. И не зря. То ли легендарная женская интуиция, то ли совпадение, в которые он не верит, поскольку все есть взаимосвязь, только порой непонятная, но Шарлотта оказалась вероломной предательницей. Ей приказали его убить, потому как он спас Люсиль и отправился с ней за Мечом. Если бы блондинке удалось завершить начатое, то прибить Люсиль особой сноровки не понадобилось бы. Олег задумчиво потер подбородок.

– Меч ищут и другие, – сказал Олег и направился к выходу.

Люсиль подскочила, ее глаза широко распахнулись.

– Правда?

– Кривда, – отозвался Олег через плечо. – Но лучше бы нам найти его первыми. Ничего сказать не хочешь?

– Н-нет… А куда вы, пастор Олег? – отводя хмурый взгляд и сминая пальцами тряпку, проговорила Люсиль.

– Ну раз нет, то созерцать даль морскую, – ответил Олег, – и мудрствовать в покое и тишине.

– Я с вами!

– Сиди тут, – приказал волхв. – На палубе много матросов. Это плохая компания для девицы. А я не хочу отвлекаться на твою охрану.

Щеки Люсиль мигом покрылись красными пятнами, она бросила тряпку в тазик на столе и сказала с жаром:

– Вы неблагодарный, пастор Олег! Я сутки сидела с вами и сбивала жар. А вы даже спасибо не сказали!

– Спасибо…

– И я свободная женщина, – продолжая она. – Мне не требуется ничье разрешение, чтобы подняться на палубу или проводить время так, как я считаю нужным!

В желудке Олега призывно заурчало, он поскреб широкую грудь под распахнувшейся волчовкой, обереги на его груди зазвенели.

– Дело твое, – согласился он, пожав плечами. – Женщины нынче свободных нравов, кто я чтобы удерживать. Развлекайся с матросами, только не шуми ночью. Я люблю, когда тихо.

На лице молодой женщины отразилась растерянность, она раскрыла рот, но тут же его закрыла, а когда Олег в благодатной тишине покинул каюту, то услышал, как звякнул замок. Волхв хмыкнул – вот и правильно, пусть запирается.

На палубе царило оживление – матросы катают бочки, перекладывают снасти и гогочут. Капитан Патрик на своем бессменном посту держит штурвал. Заметив Олега, он расплылся в счастливой желтозубой улыбке и помахал ему.

– О! Пастор! Очнулся!

Взгляды матросов обратились к Олегу, но через пару мгновений каждый вновь занялся своим делом. Никто не в курсе, что сутки назад он спас их от неминуемой гибели в волнах разгневанного отчаянием морского бога. Их вера теперь иная и не позволяет зреть богов. Даже того единственного бога, которому поклоняются, видеть не способны, ибо по нынешней вере бог являлся лишь избранным и богобоязненным. А морское божество из тех времен, когда с богами были на «ты» и видели их во плоти, ходящими по земле. Не видят люди больше богов. Ни новых, ни старых.

Он поднялся на мостик к капитану и встал лицом к морю и боком к капитану.

– Ну, пастор, напугал ты меня, – хохотнул тот, хлопнув себя по бедрам. – Думал, все, отправился на корм рыбам. Это ж надо! А? Как выплыть-то удалось тебе?

Лицо Олега приняло отрешенное выражение, взгляд устремился за морской горизонт, он сказал:

– Кто знает.

– Да уж точно, – крякнул капитан, его голос понизился, уже тише он сказал: – Пастор, кажись, у меня было видение.

Олег молчал, но перевел взгляд на капитана, тот продолжил:

– Не знаю, то ли от шторма мерещиться начало, то ли правда было. Но будто не волна мой корабль перевернула и потянула на дно, а… пес его знает… Нечисть какая-то что ль…

Олег с грустью потер подбородок, который крепко зарос рыжей щетиной. Прежде люди сослались бы на богов, но после прихода другой религии все перемешалось, богов зовут нечистью, в них не верят. А то, во что верят, уже работает не слишком.

– Почудилось мне, – сказал капитан и поглядел по сторонам, опасаясь, что кто-то услышит и решит, что лишился разума. А там и до бунта рукой подать, – что тонем мы. Прям натурально, под воду. И пена вокруг будто… И…

Голос капитана понизился еще больше, моряк наклонился к Олегу и произнес:

– Хошь верь, хошь нет, но привиделось, будто ты корабль из пучины вытянул. Во как.

Он отстранился и посмотрел на Олега победно, словно сказанное не просто истина, но еще и дарующая силу и уверенность. Капитан Патрик неплохой человек, заботится о команде, предан делу, пытается заботиться о бессмертной душе, что предписывает нынешняя религия. Только все это толкание на одном месте. Олег снова устремил взгляд на море и кивнул.

– Привиделось.

Повисло молчание, в котором Олег даже смог коснуться самым краем мысли того великого предела, за которым наверняка хранится Истина. Море сверкает в утренних лучах, корабль резво идет по небольшим волнам, небо чистое, будто боги дочиста отмыли небесную твердь и теперь глядят через нее на мир, как сквозь стекло. Другое дело, что за небесной твердью боги больше не обитают, как и самой тверди нет. На смену слепому следованию религии должно прийти что-то другое.

Крик чайки выхватил Олега из размышлений. Жирная и откормленная она с требовательным воплем пронеслась над палубой и удалилась, не найдя ничего полезного. Олег проводил ее задумчивым взглядом, а капитан Патрик подал голос.

– Скоро суша, – сказал он. – На этих берегах чайки самые что ни есть нормальные. Как водится, ловят рыбу да гадят на мачты. Вон гляди, уже берег видать.

Олег прищурился и вгляделся в морскую даль. Глаз капитана наметан, чтобы выхватывать сушу среди синих вод, а Олегу пришлось напрячься. Но все же разглядел на самом стыке моря и неба тонкую полоску, что темнее остального горизонта и чуть толще.

– Всего ничего идти осталось, – добавил капитан.

– Это хорошо…

– Слушай, пастор, – обратился к Олегу капитан Патрик, – может, мне и это почудилось, но вроде бы твоя вторая девка отчалила во время шторма. И мобыть оно и мираж, но шлюпки не хватает. Стало быть, взаправду.

– Вторая девка не моя, – сообщил Олег мирно, продолжая смотреть на медленно, но все же приближающуюся полоску суши. Но, даже не оборачиваясь, уловил изменение в настроении капитана.

Когда моряк заговорил, в голосе зазвучала плохо скрываемая неловкость и недовольство.

– Я ничего не хочу сказать, пастор, – произнес капитан, – но кто оплатит мне шлюпку? Перевозка ладно, в счет работы, хотя бабы твои не делали ничего…

– Со мной только одна женщина, – снова заметил Олег.

Капитан будто не заметил, продолжил:

– Но шлюпка все ж имущество. Я ее строил, тратил силы и деньги. Кто мне возместит?

– В богов веруешь? – поинтересовался Олег.

– В бога, – поправил капитан. – И смотря когда.

Олег поскреб бороду.

– Значит, на милость его не уповаешь, – заключил он.

Капитан Патрик обвел себя руками сообщил:

– Как видишь.

– Тогда лишь одно остается, – ответил Олег.

– Что?

– Построить новую шлюпку.

Лицо капитана помрачнело, словно туча набежала на погожий день, брови сдвинулись, он проговорил, поворачивая штурвал правее, потому как полоска берега уже не полоска, а жирная линия, где справа скопище кораблей, что значит – порт.

– Значит, не будешь платить? – уточнил капитан.

Олег пожал плечами.

– Мне не за что тебе платить, добрый человек, – сказал он. – Условия перевозки я выполнил, честно отработав на веслах и с твоей командой. Чего же ты еще хочешь?

– Хочу, чтоб ты вернул мою шлюпку, – потребовал капитан. – Или дал новую.

– Я не брал твою шлюпку, – повторил Олег.

Пока беседа спокойная, но в воздухе уже повисла угроза и растекается по палубе, Олег слышит ее внутренним слухом, чует, как она оседает каплями в носу. Капитан промолчал, но Олег понял, что на судне он и Люсиль больше не в безопасности. Хотя безопасность – лишь греза, о которой мечтает каждый простой человек, даже когда знает, что небесной тверди больше нет, а за небесами холодный и чужой мир.

– Баба украла шлюпку, – пробормотал капитан мрачно. – Первый и последний раз пустил бабу на судно. Больше не пущу. Кабы не она, может, и в шторм не попали бы.

Олег удивился.

– По-твоему, она вызвала бурю?

Взгляд капитана Патрика стал еще недовольнее, он ответил уверенно и хмуро:

– Все женщины – ведьмы. А тут целых две. Мало ли чего они наколдовали да в какой сговор вступили. Нет уж. Нечего им на судне делать. На моем точно. Видишь бухту? Будем заходить, садись на весла, пастор.

Глава 7

Люсиль вышла на палубу только когда судно пришвартовалось, спина прямая, гордая, подбородок красиво приподнят, но взгляд бегает, стало быть, прониклась предостережениями Олега. Пока шла, будто бы задержала дыхание, приподняв грудь, и выдохнула только когда оказалась рядом с ним у трапа.

– Какое страшное путешествие, – заключила она. – Я рада, пастор Олег, что вы все это время со мной.

По трапу они спустились по очереди, Олег первым, а Люсиль следом, хотя рвалась вперед и требовала соблюдать какой-то этикет. Ощутив под ногами твердую землю, Олег выдохнул с облегчением, все же человеческое существо лучше всего приспособлено для суши, хотя и это спорно – от стояния и сидения спина болит.

Олег видел, как хмуро смотрел на них капитан, пока протискивались по причалу между потных матросов. Те галдят, катают бочки, бросают друг другу сети и баклажки. Олег ощутил тяжесть печали на плечах, капитан Патрик неплохой человек, но тоже сражен человеческими слабостями, при всей добросердечности неверие и жадность крепко проросли в его нутре.

– Как здесь воняет, – заключила Люсиль, она идет слева от Олега и старается держаться поближе.

– Порт, – объяснил Олег. – Они все похожи, разве что отличаются размерами и мощью смрада.

Когда он в прошлый раз был в этих землях, вон там, левее на холме, возвышалась крепость кельтов, вокруг цвела деревня. Теперь от крепости лишь огрызки камней, которые с такого расстояния только он и может разглядеть, а на месте деревни вырос городок с портом.

– Пастор Олег, вы часто бывали в портах? – поинтересовалась Люсиль.

– Где я только не бывал…

– Тогда вы наверняка понимаете, куда мы идем, – заключила она. – Потому что я во всем этом шуме и гаме имею только одно желание – уйти подальше от вони. Бог мой, запах рыбы вызывает дурноту.

Олег устремил задумчивый взгляд в сторону приземистых, но широких домиков на склоне холма, что утопает в тумане, и ноги сами повернули к ним. Когда сошли с деревянного пирса, под сапогами равномерно захлюпала грязь. Под этот звук Олег увлекся мыслями. Белокурая Шарлотта сказала, что убить их ее послали люди, что считают себя достойнейшими владения Мечом. Но такая мощь в руках человечества, что еще не вылезло не то что из детства, а из младенческой колыбели, крайне опасное оружие. Прежде чем пользоваться такой силой, надо обрести ум, а для этого людям потребуется время.

Но ее хозяева уверены в своем величии, кроме того, у них довольно сил и власти, чтобы отправить красивую женщину на опасное задание. Стало быть, связей у них хватает, и в любом городе извещателей у них тоже должно быть достаточно, потому есть шанс, что они сами дадут о себе знать и ненароком укажут, куда держать путь.

– Пастор Олег, – окликнула его Люсиль, ее голос прозвучал недовольно. – Вы молчите? Почему вы не отвечаете? Скажите же что-нибудь.

– Что-нибудь, – уверенно отозвался Олег.

Послышался растерянный вздох юной женщины. Взгляд Олега устремлен вперед, к приближающимся домикам, откуда уже пахнет жареным гусем и картошкой, ему некогда отвлекаться на девичьи капризы. Но боковым зрением волхв заметил, как Люсиль выпрямила спину и выкатила грудь, та туго натянула платье, норовя прорвать.

– Пастор Олег, вам не говорили, что вы совершенно невыносимы? – поинтересовалась Люсиль требовательно, спустя небольшую паузу.

Олег кивнул с уверенным лицом.

– Чего меня носить. Сам хожу. Но если так хочешь, можешь попробовать.

Люсиль выдохнула с возмущением:

– Да вы невозможны!

– Сам удивляюсь, – снова согласился Олег. – Но это правильно, нечего молодым женщинам тяжести таскать. Тебе еще род человечий продолжать.

– Пастор Олег, я не собираюсь продолжать ничей род!

Олег покачал головой.

– А вот это зря. Женщине природа дала ценный дар и возложила великую ответственность. Благородные мужи защищают вас, а вы в ответ продолжаете их род. Без этого человечество давно вымерло бы.

С неба моросит мелкая водяная взвесь и приятно холодит кожу, но от Люсиль валит жаром негодования и возмущения.

– Вы будто из каменного века, пастор Олег! – воскликнула Люсиль.

– И то верно, – вздохнул он.

Олег в хмурой задумчивости напряг лоб, между бровей пролегла глубокая морщина. Женщина уже чувствует новые веяния, они всегда все улавливают быстрее мужчин, потому как думают не головой, а интуицией, где бы она у них не находилась. Но пока для этих веяний рано. Незрело человечество и скудно на умы, которые способны совершать прорывы. И раз уж не появляются в каждой семье мудрецы, стало быть, не мытьем так катаньем – надо брать массой. Глядишь, среди этой массы найдутся светлые головы.

Дорожка пошла вверх, грязь стала суше и плотнее, народ в этой части города состоит целиком из моряков и направление ведет прямиком к постоялому двору. А изголодавшимся по хорошей еде да красивым девкам матросам только того и надо.

Постоялый двор приближался, и чем дальше они с Люсиль отходили от порта, тем отчетливее у Олега укреплялось ощущение, что за ними следят. Он бросил взгляд по сторонам, но вокруг только оголтелые моряки и девицы в откровенных нарядах по углам, что вышли на вечерний приработок.

– Гляди в оба, – сказал Олег.

Недовольство и дерзость с лица Люсиль моментально слетели, глаза стали испуганными, а вся она напряглась.

– Что-то не так? – спросила она.

– Пока не знаю, – ответил Олег. – Но нутро мое неспокойно.

– Может, это после качки на корабле? – с надеждой поинтересовалась Люсиль.

Олег отозвался, хмуря брови:

– Да если бы.

Несмотря на тревогу, на постоялый двор они вошли спокойно, обойдя троих крепких и поджарых коней у коновязи. Хозяин дал им комнату с чистым бельем, Люсиль даже не стала возмущаться по поводу одной кровати и осталась немного поспать после морского путешествия.

Олег сел за стол в таверне, после отравления телу нужно восстановить силы. Разносчик – рослый и коренастый детина, косой сажени в плечах и с русыми волосами ниже ушей, такому мечом махать, а не еду подавать. Он принес тарелку с дымящимся куском гусиного бедра. Золотистая корочка пахнет одуряюще, капельки ароматного жира стекают по бокам. В отдельной миске подлива из тыквы, чеснока и лука, а в кружке чистая и холодная вода.

– С моря вернулся? – спросил разносчик и изучающе вперился в Олега ясными синими очами. Такие глаза Олег помнил только у одного человека, ну и у всех его потомков.

Олег понюхал воду в кружке, запаха нет, только вера в то, что и незаметный носу яд там тоже отсутствует. Разносчик посмотрел на действия Олега и протянул ему широкую длань.

– Дай-ка.

Олег молча протянул кружку, разносчик сделал глоток и вернул ее Олегу со словами:

– Не боись. У нас отрава не принята. Ну, в этой таверне. Мы не бабы какие, чтобы яд сыпать. Ежели драться, то по-честному, один на один. Или стена на стену.

Олег с сомнением заглянул в кружку – не плюнул ли, затем перевел внимательный взгляд на разносчика. Тот стоит румяный, крепкий и здоровый, был бы в кружке яд, лицо уже побледнело бы. Да и не стал бы пить, зная, что в воде. С другой стороны, если в течение многих лет по капле пить яд, тело к нему привыкает и на более высокие дозы не реагирует. Да и яды бывают разные.

Олег с напряжением выдохнул и сделал глоток, прислушиваясь к каждому удару сердца.

– Стена на стену? – спросил он. – Сдается мне, ты не кельт и не бритт. У них таких развлечений не встретишь.

Разносчик раскрыл руки, словно собирается обнять весь мир, широкие брови приподнялись, он проговорил:

– Уж точно не бритт и не кельт. И вообще не тутошний.

– Для тутошних ты крупноват, – согласился Олег и осторожно наколол меленьким трезубцем кусок гусятины, когда откусил, вкусный сок потек в горло, а живот звучно потребовал еще.

Разносчик усмехнулся и хлопнул себя по широкой груди.

– Да уж точно. Занесло меня на эти острова, уж третье лето не могу на родную землю уехать.

– Чего так? – поинтересовался Олег, медленно пережевывая мясо, вслушиваясь в каждый стук сердца и поворот кишки.

– Долг отрабатываю, – ответил разносчик. – Возвращался с царской службы домой, на Буян-остров. Служил ратником у нашего царя. Делали крюк морем. Да как попали в бурю, думал, все, одна дорога мне на корм рыбам. Судно в щепки разнесло. День болтался на обломке мачты среди воды, пока к вечеру меня судно не подобрало. Вот, отрабатываю в уплату долга брату того капитана, что жизнь мне спас.

– Все-то здесь за плату, – произнес Олег, отложив бестолковую вилку, и взял поджаристое мясо руками, сладкий жир тут же потек по пальцам. – Много еще отрабатывать?

– До полнолуния.

– Так это же скоро.

– Я и говорю, – растягивая губы в счастливой улыбке, согласился ратник. – А ты сам-то тоже, поди, не бритт.

– Да какая разница, – с вялым интересом отозвался Олег и впился крепкими зубами в сочное мясо гуся, отгрызенный кусок получился большим, но Олег продолжил с набитым ртом: – Бритты, кельты… Все мы люди…

Ратник хмыкнул с удивлением.

– Люди, – согласился он, – но эти-то не наши.

Молча Олег продолжал пережевывать непомерный кусок гусятины. Голубоглазому потомку великой скифии не объяснить, что все племена людские вышли из одного Леса. Однажды человечеству придется осознать, что «наши» – это все. Но пока оно еще в колыбели, пока еще борется само с собой, потому что не понимает.

Ратник вытер нос сгибом локтя и поинтересовался:

– Какая нелегкая занесла тебя в эти промозглые земли? Тумана тут хоть черпаком ешь. Я и в мороз не мерзну, а тут зябну, как дед.

Олег с трудом протолкнул кусок гусятины в горле и запил водой.

– Долг, – ответил он ратнику.

Тот вскинул брови и выдохнул:

– Как? И у тебя долг?

– У всех долг, – многозначительно сообщил Олег, поливая тыквенной подливой мясо. – Только разный. Ты, часом, тут женщину не видел? Волосы белые, одета в мужское.

Ратник упер сапог в соседний стул и закивал понимающе.

– Убежала? Понимаю, – сказал он. – У меня тоже невеста была, да как узнала, что я на службу пошел, в соседнюю деревню сбежала, к кузнецу. Меня Савмак звать, как и отца моего. И деда. И прадеда.

– У вас всех так именуют, что ли?

– А то, – согласился Савмак, кивая, – имя с самого начала передается по роду. По первому сыну. Ну так вот. Сбежала моя невеста. А твоя, стало быть, тоже?

Олег впился зубами в сочное мясо и обгрыз его до косточки, прожевал неспешно и вдумчиво, поскольку медленное жевание благоприятствует здоровью и долгой жизни, а ему, как человеку мысли, положено жить долго и здорово. Только тогда ответил:

– Та женщина не моя, но приходила по мою душу.

Савмак присвистнул впечатленно:

– Экая мощь. Издали разбередил девичью натуру?

– Не знаю, что я у нее разбередил, – отозвался Олег, запивая мелкими глотками, – но дорогу подпортила. Не видал такую здесь?

Савмак покачал головой и ответил с выдохом:

– Не серчай, не видал. Но тут полно других девок. Глядишь, какая ляжет до души.

Олег поморщился.

– Не до девок мне, Савмак.

– Ну, как знаешь. Сам-то я тоже новой не нашел, – сказал ратник. – Все некогда.

Олег обтер пальцы о штаны и глянул в окно, где в грязи копошатся две упитанные свиньи, гладкие спины блестят в солнечных лучах, а хвосты-крючки быстро машут от наслаждения – это ж какая радость жевать очистки от репы. Шарлотта одно из двух – либо утонула в шторме, либо добралась до берега и сообщила, что не справилась с заданием. Второе маловероятно, но возможно и сулит дополнительными трудностями.

– Ну, благодарствую за беседу и хлеб-соль, – сказал Олег. – Если вдруг где заметишь похожую женщину, не в службу, а в дружбу, дай знать.

Савмак кивнул и, собрав пустые тарелки, скрылся за меленькой дверью в конце помещения. Олег хотел остаться здесь и поразмышлять в тишине и покое, потому как все это время они с Савмаком оставались в таверне вдвоем. Но буквально через миг в дверь ввалилась шумная ватага матросов, они гоготали, кричали, требовали всего и побольше. Савмак вновь появился из кухни, заторопился, выставляя перед ними на стол тарелки с мясом.

Олег вздохнул и поднялся из-за стола – здесь тишины не дождаться. Отправившись в выданную им комнату, он предусмотрительно обошел шумную толпу. Когда приблизился к двери, прислушался, мало ли Люсиль там устроила пляски нагишом. Но за дверью тихо настолько, что чутье волхва шевельнулось в недобром предчувствии.

С силой вышибив дверь ногой, он ввалился внутрь. Комната вся перевернута, кровать сдвинута, стул валяется, постельные принадлежности разбросаны, а окно выбито.

– Так и знал, – зло проговорил Олег и выбежал из комнаты. – Выжила.

По лестнице сбежал молнией и чуть не налетел на Савмака. Тот едва успел отскочить с двумя подносами, умудрившись на обоих удержать непомерное число тарелок и не уронить при этом ни одну.