Текст книги "Уроки страсти"

Но теперь уже нет нужды сдерживать себя. Он ляжет с ней в постель. Да, ляжет, и очень скоро.

Чьи-то шаги заставили Эдрика обернуться. К нему направлялся Освин, как всегда, хмурый и озабоченный. И одежда его под стать угрюмому виду, все черное – и рубаха, и туника, и штаны. Борода лишь наполовину седая, а руки до сих пор не утратили силы тех дней, когда он сражался бок о бок с отцом Эдрика.

– Вулфгар Тредберг едет в Бракстон-Фелл, милорд, – сообщил управляющий. – Я не стал говорить вам об этом вчера…

– Что ему у нас понадобилось? – спросил Эдрик, хотя прекрасно знал ответ. Вулфгар – глава древнего саксонского рода, у которого король Вильгельм отобрал земли. Весь предыдущий год он потратил на то, чтобы поднять восстание саксов, но безуспешно. Однако теперь он заручился поддержкой еще нескольких саксонских семейств, и число его приверженцев росло. И он не скрывал, что хочет привлечь на свою сторону и хозяина Бракстона.

Но ему, Эдрику, такие проблемы ни к чему.

– Откажите ему.

– Слишком поздно, милорд. Мне неизвестно, где он сейчас находится, и я не могу отправить ему послание.

Эдрик вполголоса выругался. Как только барон Ги получит известие о кончине дочери, он тут же примчится в Бракстон-Фелл, чтобы порыдать над гробом и повидать внука. Очень плохо, если нормандский вельможа застанет в Бракстоне мятежных саксов.

– Я хочу, чтобы он убрался из наших владений, Освин. Нам не следует ссориться с королем Вильгельмом.

– Как знать, милорд. Объединившись, вы с лордом Вулфгаром соберете огромное войско.

– Я ничего от этого не выиграю. – А вот потерять он мог бы, и немало. Бракстону требовалось время, чтобы оправиться от набега Фергюсонов. Было бы глупо настраивать против себя нормандцев.

– Но нормандцы превратили нашу жизнь в кошмар, – упорствовал Освин.

– Не спорю. Однако наши земли по-прежнему под властью саксов – под моей властью!

– Что еще должно произойти, лорд Эдрик, чтобы вы поняли: цена за вашу жалованную грамоту стала слишком высокой!

– Довольно, Освин. – Эдрик не хотел обижать управляющего, ведь этот человек долгие годы был советником его отца. Но в данном случае Освин ошибался. – Отошлите Вулфгара прочь, когда он явится сюда. Пусть идет своей дорогой.

Кэтрин проснулась очень рано. Быстро одевшись, девушка причесала волосы и заплела их в косу. Стараясь не разбудить ребенка, она осторожно взяла его на руки и отправилась на поиски Дрогана. Только он мог проводить ее до монастыря. Ей следовало побыстрее убираться из Бракстона, пока она по-настоящему не привязалась к малышу.

У спальни леди Сесиль она встретила Лору и еще двух женщин. За ними шли мужчины с телом госпожи на носилках. Среди них Кэтрин заметила Эдрика и Дрогана.

Лорд Эдрик был в чистой серой тунике с изящной вышивкой по горловине и рукавам. В этом наряде и с волосами, аккуратно забранными в хвост, вид у него был поистине царственный. На лице же – печать скорби. Он мельком взглянул на Кэтрин, потом внимательно посмотрел на младенца.

Внезапно тишину прорезал колокольный звон.

Лора тронула Кэтрин за руку.

– Пошли, мы идем в церковь.

Эдрик больше ни разу не взглянул в ее сторону, но Дроган вежливо кивнул, проходя мимо. Кэтрин спустилась вместе с женщинами по ступенькам и прошла через главный зал. Под колокольный звон они вышли во двор, где к процессии присоединились подданные лорда Эдрика.

Путь Кэтрин преградил мрачный управляющий, в глазах злобные огоньки.

– Лора, возьми ребенка, – приказал он. – Ей нет нужды показываться на похоронах леди Сесиль.

Никто не говорил с Кэтрин так грубо, если не считать шотландцев, захвативших ее в плен, и она не могла понять такой неприязни. Может, и управляющий считал ее виновницей несчастья, приключившегося с Брайсом?

– Она идет с нами, Освин, – бросил Эдрик, не повернув головы. – Она понесет моего сына.

– Но, милорд…

– Эйдан посетит похороны матери вместе со своей няней.

Эдрик по-прежнему шагал впереди. Разговор был закончен. Управляющий испепелил Кэтрин взглядом и отвернулся. Девушка прижалась губами к головке малыша.

– Хорошее тебе дали имя, Эйдан, – прошептала она.

Кэтрин с замиранием сердца наблюдала, как саксонский лорд шествовал во главе похоронной процессии. Что чувствует мужчина, потерявший красавицу жену? Сесиль родила Эдрику сына, и при мыслях об интимных мгновениях, которые разделяли муж и жена, Кэтрин отчего-то становилось не по себе.

Она старалась держаться поближе к Лоре и по пути осматривала окрестности. Они шли мимо притихших домиков, возле которых не видно было ни свиней, ни коз, лишь несколько цыплят подбирали что-то с земли. Да и людей оказалось немного, присоединившихся к шествию можно было по пальцам пересчитать.

Большая часть домов находилась перед недостроенной стеной из дерева и камня, но некоторые остались за ее пределами. Похоронная процессия уходила все дальше от замка, но повсюду царили тишина и запустение, и Кэтрин вдруг пришло в голову, что причина этого не только смерть госпожи, но и печальное положение дел в Бракстон-Фелл.

Злобный маленький священник встретил их у дверей церкви и провел внутрь. Старая нормандка в черном уже находилась там – рыдала на задней скамейке. Никто не спешил утешить преданную нянюшку Сесиль, и горе старухи тронуло Кэтрин до глубины души.

– Не подержите Эйдана, Лора? – Передав младенца целительнице, Кэтрин поспешила к задней скамье, села рядом с няней Сесиль и заговорила с ней. Та бросилась в объятия девушки, и Кэтрин, поглаживая ее по спине, стала успокаивать старуху, уверяя, что душа покойной попала на небеса.

Мужчины всю службу не отходили от носилок. Эдрик ни разу не отвлекся от церемонии, тогда как Кэтрин смотрела то на спящего на руках у Лоры младенца, то на его отца, преклонившего колени в горе и печали.

Заставив себя отвести взгляд от Эдрика, Кэтрин вознесла Господу молитву задушу Сесиль, за выздоровление Брайса, за бедную Берту и за собственный побег из Бракстон-Фелл. Ей следовало срочно переговорить с Дроганом, пока она окончательно не влюбилась в малыша.

Или, что еще хуже, в его отца.

* * *

Эдрика не отпускало напряжение, когда они вернулись в замок, чтобы помянуть Сесиль. Не мог он скорбеть по женщине, превратившей его жизнь в ад. Однако она была его женой, она подарила ему сына и умерла при родах.

Он не чувствовал ни горя, ни отчаяния. Сожаление о том, чего не было и уже никогда не будет, – вот что он испытывал. Сесиль была очень красивой женщиной, и Эдрик страстно желал ее в первые дни после свадьбы. Но скоро он понял: она так же холодна и бездушна, как рыба из пруда. И все-таки ведь не каждый день мужчина теряет жену…

– Следует поберечь эль, милорд, – вывел его из задумчивости голос Освина. – Он у нас и так на исходе.

– Да, конечно, – кивнул Эдрик. Впрочем, он сомневался, что найдется много желающих выпить за Сесиль. За короткий срок она ухитрилась обидеть и настроить против себя всех, с кем общалась.

Однако вопреки его ожиданиям в зале собралось немало людей; пришли не только его воины, но и многие обитатели деревни. Конечно, теплых чувств к леди Сесиль они не питали, но почитали Эдрика и его крохотного сына, которому предстояло стать их господином после него, если только нормандский король не отберет у него земли. Вильгельму вполне могло прийти такое в голову.

– Они пришли поесть, а не помянуть вашу нормандскую жену, – заявил Освин.

Эдрик пожал плечами. Что ж, возможно, управляющий прав. Но традиция есть традиция. Он не винил Освина за враждебное отношение к нормандцам. Они причинили его семье немало горя, но Освин должен понимать: его ненависть не воскресит сыновей, и поднимать восстание бессмысленно. Правлению саксов в Англии пришел конец.

У лестницы музыканты тихо наигрывали печальную мелодию, и повсюду разносились запахи жареной свинины. Но все же поминовение Сесиль проходило более чем сдержанно. Совсем не так вели себя люди на похоронах Сирика и Сигхельма – тогда все выказывали свою скорбь громким плачем и заунывными песнями до хрипоты. А сейчас слуги тихо расхаживали по залу, разливая по кружкам эль и расставляя на столах тарелки с мясом и хлебом.

Вскоре Освин ушел. А Эдрик так и остался стоять в сторонке у камина. Никто не подходил к нему, люди не знали, что сказать своему господину. На глаза ему попалась Кейт в той самой голубой юбке, которой накануне прикрывала свои стройные ножки. Он видел, как на похоронах она утешала старую няньку, женщину, которую едва знала.

А вот Сесиль никогда не относилась по-доброму к незнакомцам… Но может статься, он слишком хорошо думал о Кейт. Старуха была нормандкой – единственной представительницей ее племени в Бракстоне. Возможно, они строят заговор против человека, виновного в беременности и смерти Сесиль и ее безрадостном существовании в последний год жизни.

Но когда Кейт направилась с Лорой к лестнице, ему захотелось подойти к ней, взять в руки ее толстую косу и уткнуться в нее лицом. Просто невероятно, что даже в одежде она не потеряла для него привлекательности. Его влекло к ней так же, как и в тот момент, когда он без стука ворвался в ее покои. Тогда она только вылезла из ванны, и ее женские прелести довели его до полного исступления.

Не стоило задерживаться у нее в комнате. Малыш наследник, должно быть, очень удивился, когда он потянулся к его няне и отдернул одеяло, которым она прикрывала грудь.

Господь Вседержитель, но ведь она нормандка, а он поклялся общаться с ними только в случае крайней необходимости. Не стоит даже думать о том, чтобы тащить ее в постель.

– Примите мои соболезнования, милорд.

Эдрик отвел взгляд от Кейт и повернулся к женщине, рискнувшей нарушить его уединение. Это была Фелиция, дочь трактирщика Уилфреда. Сколько раз Эдрик резвился с этой пышногрудой блондиночкой, но их забавы подошли к концу, как только он принес клятву верности Сесиль и супруга вступила в свои права. Однако Фелиция всегда давала ему понять, что готова в любой момент возобновить отношения.

– Говорят, ваша жена родила вам сына.

– Да. – Интересно, куда Лора повела Кейт? Наверное, пришло время кормить малютку, и они решили уединиться. Она распустит шнуровку на лифе и…

– В «Серебряном драконе» затишье, милорд. – Фелиция многозначительно улыбнулась и подалась к нему всем телом. – Меня никто не хватится, если я исчезну ненадолго.

Эдрик так часто мечтал об этом весь прошедший год, что сам удивился своей реакции. Неужели он колеблется? Но сейчас не совеем подходящий момент. Столько всего произошло… Нет, он не в настроении кувыркаться с Фелицией.

– Милорд…

Эдрик заглянул в ее глаза. Она была хорошенькой и знала, как доставить мужчине удовольствие. Но от нее пахло капустой и прокисшим пивом.

– Я пошлю за тобой, как только брату станет лучше и все уляжется. – Он не хотел, чтобы дурные мысли отвлекали его в постели с ней.

Резко развернувшись, Эдрик направился к лестнице. Ему уже давно следовало навестить Брайса.

– Идем. Брайс желает видеть тебя, – сказала Лора.

– Он очнулся? – встрепенулась Кэтрин.

– Да. И жалуется на то, что я не разрешаю ему вставать.

Кэтрин поверить не могла, что всего три дня назад зашивала рану молодого господина. Она провела в замке Бракстон всего одну ночь, но казалось, что прошло несколько недель с тех пор, как она увидела лорда Эдрика и впервые испытала любовный трепет.

Ей так и не удалось поговорить с Дроганом об отъезде в монастырь. Чем скорее она это сделает, тем лучше. Девушка опасалась, что ее привязанность к Эйдану возьмет верх над благоразумием. Даже и сейчас ей будет трудно покинуть малыша. А он, этот малыш, очень в ней нуждался…

Кэтрин устроила его головку у себя на плече и пошла следом за Лорой по темной галерее второго этажа. Миновав спальню Сесиль, Лора свернула в длинный коридор.

Характером и поведением целительница напоминала Изабель, сестру Кэтрин. Такая же красивая и уверенная в себе, она обладала многочисленными талантами. Вряд ли Лора позволила бы захватить себя в плен. Она, как и Изабель, сумела бы найти выход и убежать от скоттов.

– Где Берта? – спросила Кэтрин. Она очень переживала за старую нянюшку Сесиль.

– В своей комнате. Легла в постель и не встает после похорон.

– А где это?

– Этажом выше. Похоже, ты способна утешить ее. Навести старуху.

– У нее есть служанка? Кто-нибудь ухаживает за ней?

– Да, конечно, – кивнула Лора. – Но все не так просто. Ни одна саксонка не в состоянии угодить старухе.

Кэтрин помолчала немного. Старая нянюшка последовала за воспитанницей в Бракстон-Фелл и добровольно отказалась от всего, что было мило ее сердцу. Что же ей делать здесь теперь, без своей любимой Сесиль?

– Лорд Эдрик не собирается отослать ее обратно в Личфорд, к отцу Сесиль?

– Пока не знаю.

– Может, стоит приносить к ней Эйдана время от времени? – спросила Кэтрин.

– Неплохая идея.

Девушка с любопытством смотрела на Лору: та чувствовала себя как дома в запутанных лабиринтах темных коридоров и бесконечных лестниц. Кэтрин очень нравилась эта честная и добрая молодая женщина.

– Лора, вы живете здесь, в замке?

– Нет, мой дом в деревне, за крепостной стеной.

– Вашей семьи не было в церкви? Лора покачала головой:

– У меня… маленькая семья. Я вдова.

– О, простите… Мне не следовало…

– Ничего страшного. Мой муж погиб больше года назад. Сейчас уже не так больно говорить о нем. А ты? – спросила Лора. – Кто ждет тебя в Раштоне?

Кэтрин не хотелось лишний раз врать, но выбора у нее не было.

– Никто. – Хотя Джеффри, наверное, все еще в Кеттвике. А может, он погиб во время налета? Если погиб, то как она посмотрит в глаза своим и его родственникам? К тому же она вела себя непристойно во время праздника. Она заманил а Джеффри…

Господи, только бы он не погиб!

– Я… я не могу вернуться домой.

– А как же твои родственники? Разве они не обрадуются, узнав, что…

– Они осудили бы меня за то, что произошло, – со вздохом ответила Кэтрин. – Поэтому я не могу вернуться обратно.

– Осудили бы?! – изумилась Лора. Меж ее бровей появилась складочка. – Хочешь сказать, они возложат вину за похищение на тебя?

Лора не могла понять ее. Но ведь именно она, Кэтрин, увела Джеффри с праздника и тем самым, возможно, погубила его. Она молилась Господу за его спасение, но даже если он остался жив, она прекрасно помнила, о чем говорили дамы в Кеттвике. Кэтрин знала, как ее примут дома.

– Да, теперь все от меня отвернутся. Лора сокрушенно покачала головой:

– Ну что ж, Эйдану все равно нужна няня.

– Я и здесь не могу остаться.

– Но ты уже здесь. Благодаря Эдрику и Брайсу. Если бы Фергюсонам удалось увезти тебя к себе… – Лора умолкла и поежилась.

Кэтрин тяжело вздохнула. Эдрик был ее героем и спасителем, он не позволил Леоду Фергюсону изнасиловать ее и, возможно, убить. И все же у нее нет будущего ни Бракстоне, ни в Кеттвике. Ее единственный выход – монастырь.

Кэтрин прикусила губу.

– Я хочу попросить Дрогана, чтобы проводил меня в монастырь, что находится неподалеку от Эвешем-Бридж.

Лора посмотрела на нее с удивлением, и Кэтрин тут же осознала свой промах. Если она собирается и дальше притворяться простолюдинкой, глупо просить о подобной услуге.

– Эвешем-Бридж?.. – переспросила Лора. – Это в двух днях пути от Бракстона.

– Да, наверное, – кивнула Кэтрин. – Впрочем, я могла бы добраться и сама… У меня нет иного выхода, кроме монастыря.

Они прошли мимо узкой винтовой лестницы на следующий этаж и остановились у открытой двери.

– Я уверена, что лорд Эдрик велит вам остаться. По крайней мере до тех пор, пока его сын не примет другую няню.

– Да, вы правы, – прошептала Кэтрин.

В камине горел слабый огонь, освещавший комнату неверным светом. В кресле сидел длинноногий воин; увидев Кэтрин и Лору, он тотчас же вышел из спальни и стал на страже у дверей.

Брайс лежал в постели, но не спал. Когда он увидел женщин, губы его растянулись в улыбке.

– А вот и наша нормандская гостья с моим племянником. – Голос Брайса казался слишком слабым для такого могучего воина. Кэтрин улыбнулась ему в ответ и подумала: «Интересно, помнит ли он, какую роль я сыграла в его несчастье… и как зашивала рану?» – Подойди поближе.

Эйдан проснулся, но он вовсе не собирался плакать. Брайс протянул руку и дотронулся до малыша.

– Красавчик. – Он снова улыбнулся. – Весь в отца пошел.

Лора положила ладонь на лоб молодого человека:

– Видимо, ранение не прошло бесследно. Ваше зрение изменяет вам, сэр. Ваш брат далеко не красавец.

Брайс рассмеялся, и тотчас же его лицо исказилось гримасой боли.

– Где твое милосердие, Лора?! А ты что думаешь, Кейт? Разве мой брат не красавец?

Что она могла ответить? Что от одного взгляда лорда Эдрика ее бросает в жар? Что от его прикосновения груди ее наливаются, а соски твердеют?

– Милорд, я…

Тут послышались шаги, и все трое повернулись к двери.

– Оставь нормандку в покое, Брайс. – Эдрик приблизился к кровати и стал рядом с Кэтрин. Он даже не взглянул в ее сторону, но она ощутила исходившее от него тепло.

– Лорд Брайс большой весельчак, Кейт, – сказала Лора. – Ничуть не изменился с тех пор, как ребенком цеплялся за мою юбку.

– За юбку?! – ухмыльнулся Брайс. – Но я никогда не цеплялся за твою юбку.

– Юный Брайс находился на моем попечении. Ужасный был непоседа! – со смехом воскликнула Лора.

– Не слушай ее, Кейт. Я был благовоспитанным…

– Проказником.

Тут Эдрик повернулся к ребенку, и у Кэтрин перехватило дыхание. Внимательно посмотрев на малыша, он коснулся пальцем его ротика, и младенец тут же присосался к пальцу. Кэтрин прикрыла глаза и судорожно сглотнула, ужаснувшись своим мыслям.

Эдрик же, не отводя глаз от сына, поглаживал большим пальцем его подбородок. Личико младенца сморщилось, он явно собирался заплакать, поэтому Кэтрин поспешно переложила его на плечо и принялась качать, как научила ее Лора. Тут Эдрик ласково погладил сына по головке, и ребенок сразу же успокоился.

– У вас талант, милорд, – сказала Лора. Она налила в кружку воды и растворила в ней немного белого порошка из маленького пузырька на столе.

– Талант? – удивился Брайс.

– Да. Такой же, как у вашего отца.

– Откуда тебе это известно, дорогая? – с усмешкой спросил больной.

Лора помогла Брайсу подняться, и он выпил снадобье. Когда он снова улегся, она сказала:

– Известно, потому что все помню. Мне было почти двенадцать, когда вы появились на свет, юноша. А память у меня прекрасная. Были времена, когда ни ваша матушка, ни няня не могли успокоить вас. И тогда появлялся ваш отец. Он не считал, что забота о ребенке только женское дело.

Брайс вдруг поморщился и проворчал:

– Что за гадость я выпил? До сих пор во рту горечь!

– Это от лихорадки. А теперь посмотрим вашу рану.

Брайс откинул одеяло, и Кэтрин, увидев жуткие черные стежки у него на боку, почувствовала дурноту Колени ее подогнулись, и она покачнулась.

Тут Эдрик взял у нее малыша, а другой рукой обнял за плечи.

– Дыши глубже, – сказал он, подводя девушку к ближайшему креслу. – Садись же… И наклонись, опусти голову между коленей.

ГЛАВА 6

«С удовольствием сунул бы сейчас руку меж ее коленей», – подумал Эдрик, но тут же вспомнил, что скоро Фелиция утолит его голод. Может, не сегодня, но все равно он уложит ее в постель. Фелиция – женщина опытная, знает, как угодить мужчине, так что нечего предаваться глупым мечтам о тех удовольствиях, которые мог ли бы подарить пухлые губки Кейт. И вообще не следует о ней думать.

Тут она подняла голову, и Эдрик увидел, что краски возвращаются на ее личико. Ему ни разу не доводилось видеть, чтобы человек делался таким бледным, причем мгновенно. Эта нормандка – самая чувствительная женщина из всех, которых он знал, и ее непомерная впечатлительность напомнила ему об одном деле. Следовало послать кого-нибудь в Раштон справиться о ней. Слишком уж она нежна для простолюдинки, и речь у нее очень правильная. Ее английский почти безупречен, а превратившееся в лохмотья платье было сшито из дорогой материи. В Раштоне, без сомнения, оплакивали ее. Но почему же она скрывает свое благородное происхождение?

Лора принесла Кейт воды.

– Выпей, и тебе сразу полегчает. Не каждый способен вынести такое жуткое зрелище. – Она насмешливо улыбнулась больному. – Или вид ужасной раны.

Брайс рассмеялся, но Эдрику было не до смеха. Он видел рану и понимал: только чудо залечит ее. Следовало позаботиться о том, чтобы в церкви прошли службы за выздоровление Брайса и благополучие Эйдана.

– Ну и острый же у тебя язычок, Лора, – усмехнулся Брайс. – Эдрик, почему мы до сих пор терпим столь дерзкую особу?

На пороге появился Дроган.

– Так вот вы где… – Его взгляд остановился на Кейт. – Что с нашей нормандской нянюшкой?

Кейт смутилась, вызвав в душе Эдрика целую бурю эмоций. Он и не знал, что способен на такие чувства. Ему захотелось защитить ее, взять под свою опеку.

– А что в зале? – спросил он Дрогана. – Угощение уже подали?

– Да, и все ждут вашего возвращения, – ответил воин. – Вы так и не выпили за упокой души леди Сесиль.

– Ты прав. Мне пора.

Кейт поднялась на ноги и проговорила:

– Мне уже лучше, лорд Эдрик. Простите, что оторвала вас отдел.

Ах да, дела, обязанности… И самой обременительной из них была женитьба на Сесиль. Эдрик напомнил себе, что ему совершенно не нужна еще одна нормандская женщина. И плевать ему на то, что у нее вспыхнули щечки, когда она забирала у него Эйдана. Он, Эдрик, не зеленый юнец, а взрослый мужчина двадцати шести лет от роду, поэтому легко может справиться со своим влечением к Кейт.

– Идемте, милорд, выпьем за леди Сесиль. – Дроган повернулся к Лоре и порозовел до кончиков ушей. – Я приберег для вас местечко за нашим столом.

Лора возилась с раной Брайса и не заметила, как воин залился краской.

– Да, хорошо, – бросила она небрежно. – Я скоро спущусь.

Дроган и Эдрик отправились в главный зал.

– Тебе следует быть более откровенным с Лорой, – сказал Эдрик. Что угодно, только бы не думать о мягкой груди Кейт и о взгляде, которым она смотрит на его сына.

– А вы, надо полагать, мастер обольщения… – проворчал Дроган, защищая свои чувства к целительнице.

– Не сердись, Дроган. Я просто хотел сказать, что Лора не замечает твоих тонких намеков.

Дроган запыхтел и начал спускаться по ступенькам.

– Милорд, как вы собираетесь поступить с нормандкой?

Эдрик пожал плечами. Не готов он пока говорить о женщине, так взбудоражившей его.

– По всему видно, что она не простолюдинка, – продолжал Дроган. – Кто-то наверняка беспокоится за нее. Возможно, ее родственники уже выслали поисковый отряд.

– Это не наша забота, – отрезал Эдрик. – Кем бы она ни была, девица нужна Эйдану.

– Да, конечно. – Дроган склонил голову к плечу. – А вдруг она дочь раштонского лорда или какого-нибудь знатного рыцаря? Неужели вы хотите обострить отношения с нормандцами, удерживая ее здесь?

– Только до тех пор, пока мой сын не начнет принимать пищу из других рук.

– В таком случае нам следует поискать кого-нибудь.

– Даже если я пошлю в Раштон человека с письмом, ответ придет не раньше чем через несколько недель.

– Тогда почему бы…

– Лора сообщит, когда найдется кормилица. А пока жизнь Эйдана зависит от Кейт. Я не собираюсь рисковать его жизнью.

За годы, проведенные в аббатстве, Кэтрин так и не освоила рукоделие – предпочитала заниматься складыванием чисел и изучением языков. Так кому же теперь все это нужно? Если бы она вышла замуж за Джеффри, то помогала бы ему вести хозяйство, а так…

Возможно, ее умения пригодятся в монастыре, а если нет, то там, наверное, найдутся животные, за которыми она будет ухаживать.

Кэтрин понимала, что в ее нынешних покоях предполагалось устроить детскую, но отчего-то там было на удивление пусто. Видимо, Сесиль плохо чувствовала себя в последние недели беременности, иначе создала бы уют в комнате своего ребенка и его няни.

К вечеру Кэтрин проголодалась, но спускаться вниз, к саксам, ей не хотелось. Большинство обитателей Бракстон-Фелл оказали ей холодный прием, а священник и управляющий, похоже, возненавидели. Не стоило лишний раз попадаться им на глаза, потому что…

Осторожный стук в дверь прервал ее размышления. Она открыла, впустив двух молоденьких служанок.

– Я Реда, – сказала одна из них. – Мне велели показать вам, где брать молоко для младенца. – А Гвен останется здесь и посидит с ребенком, пока нас не будет.

«Неужели у меня будут помощницы? – подумала Кэтрин с удивлением. – Но почему кто-то должен помогать мне?»

– Нас Лора прислала, – сказала Гвен таким тоном, будто это все объясняло.

– А вы… Лора сказала, что вы нас поймете, – добавила Реда.

– Да, я иду с вами. – Кэтрин набросила на плечи шаль. – Эйдан вряд ли сейчас проснется, я только что покормила его.

Девушки явно не знали, как вести себя с Кэтрин. Обращаться ли с ней как с ровней или как с госпожой? Кэтрин прекрасно понимала их, ведь ее положение в Бракстоне было весьма неопределенным. К тому же она нормандка, как и покойная жена лорда Эдрика. Вероятно, именно поэтому ни одна из девушек не выказывала ей ни особого почтения, ни дружелюбия. Более того, от Реды исходила ощутимая волна враждебности.

Кэтрин без лишних слов пошла следом за служанкой. Они спустились по черной лестнице и вскоре оказались в плохо освещенном коридоре. Шагая по коридору, девушки миновали несколько маленьких комнатушек и вошли в кухню. Здесь девушки скребли горшки, парни носили горячую воду, и всем заправляла кухарка. Прислуга тотчас же притихла, провожая Кэтрин любопытными взглядами.

Они вышли из замка и спустились по ступенькам в огород. Тут же находился и хлев, где их ждал бородатый старик.

– Держи, Реда. – Он протянул ей большой глиняный кувшин.

– Это овечье молоко? – спросила Кэтрин.

– Да, какое же еще? У нас три овцы доятся. – Старик внимательно посмотрел на девушку. – Молока у них много, так что и ягнятам хватит, и сыну милорда останется.

Окинув взглядом хлев, Кэтрин заметила овец и маленьких блеющих ягнят. И сразу же с тоской вспомнила аббатство, где ежедневно ухаживала за животными.

Да, она сделала правильный выбор. Ей следует уйти в монастырь.

– Вы их держите взаперти? – спросила Кэтрин.

– Раньше никогда такого не бывало. Но после войны с нормандцами… – Старик отвернулся и сплюнул на пол. – Да и Фергюсоны набег совершили, чуть не извели весь наш скот. Так что нам теперь приходится проявлять осторожность.

– Ветер сегодня холодный, Берн, – сказала Реда.

– Верно, холодный. Вам лучше вернуться обратно в замок, пока буря не разразилась. – Старик снова повернулся к Кэтрин. Взглянув на нее с явным неодобрением, проговорил: – Один из моих парней будет готовить вам кувшин молока дважды в день. Первый раз – утром, второй – с заходом солнца. Но если этого не хватит…

– Уверена, что хватит.

Кэтрин взяла у Реды кувшин и пошла обратно в замок. Она пыталась понять, почему старик относился к ней с такой неприязнью. Очень может быть, что и Сесиль столкнулась здесь с такой же враждебностью. Конечно, они обе нормандки, но ведь они всего лишь женщины и не имели никакого отношения к кровавым битвам за Англию.

Но следовало отдать старику должное. Он был не очень-то вежлив, но в приметах разбирался – погода быстро менялась, и по небу уже проносились темные облака, то и дело скрывавшие луну.

Кэтрин быстро поднималась по ступеням, глядя под ноги и обеими руками прижимая к груди кувшин. Ни в коем случае нельзя было споткнуться и разлить молоко. Тут резкий порыв ветра взметнул ее юбку, и в следующий миг девушка замерла, увидев перед собой лорда Эдрика.

– Где мой сын?! – рявкнул Эдрик. Он заметил, как Кейт вышла из замка вместе со служанкой. Но кто же остался с младенцем?!

– Он с Гвен, милорд, – ответила подоспевшая Реда. – Лора велела нам показать нормандке, где брать молоко.

Эдрик смерил служанку строгим взглядом. Затем забрал у Кэтрин кувшин и вручил его девице.

– Полагаю, у тебя есть чем заняться.

– Да, милорд. – Реда поспешила удалиться. Кэтрин направилась за ней, но Эдрик остановил ее, схватив за руку.

– Одна из служанок будет приносить Эйдану молоко. А тебе самой не следует выходить. И, конечно же, нельзя выходить с младенцем на холод.

Кэтрин попыталась высвободить руку, но Эдрик еще крепче ее сжал.

– Я не против… иногда выходить из замка, милорд, – пролепетала девушка. – А Эйдана можно закутать получше, не так ли, милорд?

«Если сделать еще один шаг, ее грудки коснутся моей груди», – промелькнуло у Эдрика. Он видел ее розовые сосочки, когда она склонилась над Брайсом, зашивая его рану. Даже тогда ему ужасно хотелось прикоснуться к ее груди, и он с трудом сдержался. Да и ножки у нее изумительные… Он представил, как эти ножки обвивают его, и ему вдруг почудилось, что он услышал ее страстные стоны.

Она чуть отстранилась от него, прижавшись к холодной каменной стене, но Эдрик не собирался так просто отпускать ее. Упершись одной рукой в стену, он провел пальцем по ее подбородку, затем по изящной шейке. Она облизала нижнюю губу и тут же прикусила ее.

– Значит, никто не ждет тебя в Раштоне?

Кэтрин медлила с ответом, как в тот раз, когда ее расспрашивал Дроган. Эдрик же смотрел на ее пухлые губки, ему казалось, он уже чувствует их вкус.

– Нет, милорд, никто не ждет.

«Какой у нее чудесный голос, – думал Эдрик. – Какой сладостный…»

Он заглянул ей в глаза.

– А мужа нет? – Эдрик вдруг понял, что перешел на шепот. Она отрицательно покачала головой, и он вздохнул с облегчением. – Выходит, я не позволил Леоду Фергюсону сорвать… цветок невинности?

Она судорожно сглотнула.

– Да, милорд, я девственница.

Сердце Эдрика гулко билось в груди. Он уже решил для себя, что не станет связываться с этой нормандкой, но его тело наотрез отказывалось внимать голосу разума. Обняв девушку за талию, он привлек ее к себе и медленно склонился над ней. Казалось, еще немного – и его губы коснутся ее губ, но тут за спиной у него послышались чьи-то шаги и голоса.

– Лорд Эдрик!.. – закричал Дроган. – Милорд!.. Эдрик отступил от девушки, и она тут же бросилась бежать.

Эдрик вздохнул и вопросительно посмотрел на приближавшегося к нему Дрогана.

– Так в чем же дело? – спросил он.

– Милорд, идемте скорее.

– Что случилось? – Эдрик поспешил следом за Дроганом.

– Погреб… бочки текут, эль по всему полу разлился.

– Как такое могло произойти?

– Не знаю, милорд. Но Освин послал за помощью всего несколько минут назад.

Они подошли к подвалу, и Эдрик, прихватив факел со стены, вошел первый. Запах эля тотчас же ударил ему в нос. Осмотревшись, он увидел мужчин, пытавшихся черпать разлившийся эль ведрами.

– Освин, у нас есть пустые бочки?

– Да, милорд. В хранилище за конюшней.

– Дроган, принеси еще ведер из кухни, – распорядился Эдрик. – А я за бочками.

Потребовалось немало времени и сил, но они все же спасли эль. Сколько сумели, конечно.