Текст книги "Сиротка. Расплата за прошлое"

– Мне очень жаль, мадам Шарден, что побеспокоил вас, – наконец произнес Овид. – Меня привез сюда на машине друг: он ждет возле Маленького рая. По крайней мере, я получил удовольствие от общения с Лоранс и Мари-Нуттой. Они выбежали из дома, чтобы поздороваться со мной. Я хотел бы также увидеться с Кионой. Ну что ж, как говорят в наших краях, до скорого!

– До свидания, месье Лафлер, – вздохнула Лора, остерегаясь говорить о Кионе.

– До скорого! – повторила Эрмин, с трудом скрывавшая волнение.

Учитель не успел отойти далеко, как вдруг появился Мукки, весь перепачканный сажей. Он сделал несколько шагов, согнулся пополам, и его вырвало. Тошан бросился к нему.

– Что с тобой, Мукки?

Мальчик выпрямился, испуганно посмотрел на отца, затем перевел взгляд на бабушку.

– В подвале лежит обгоревшее тело, – медленно произнес он. – Там темно, и я чуть не наступил на него…

Он пошатнулся, ощутив новый приступ тошноты. Эрмин едва сдержала крик ужаса, а Лора вцепилась в руку Жозефа Маруа.

– Черт побери! – прогрохотал тот. – Что за вздор ты несешь? Тело?! Чье тело?

– Да, Мукки, скорее всего, тебе показалось, – подхватила Лора. – У нас не было гостей в тот вечер. Да у нас их сто лет уже не было! Откуда взяться обгоревшему телу в нашем подвале?

– Я схожу и проверю, – сказал Тошан. – Жозеф, вы со мной?

– Разумеется!

Эрмин хотела только одного: успокоить своего ребенка. Мукки сел на землю под кустом роз.

– Как ты, бедный мой? – обеспокоенно спросила она. – Тебе нужно взбодриться, выпить прохладной воды. Я схожу за ней к Маруа.

– Нет, мама, останься, мне уже лучше. Знаешь, мне кажется, это женщина – тело очень похоже на женское. Это ужасное зрелище, уверяю тебя!

Овид Лафлер счел нужным поддержать Эрмин, положив руку ей на плечо. Она поспешно высвободилась.

– Прошу вас, – пробормотала она, – возвращайтесь к своему другу, не задерживайтесь!

– Хорошо, я уйду, – так же тихо ответил он. – Но мы еще увидимся.

Учитель неторопливо ушел, насвистывая мелодию «Голубки», любимой песни Эрмин, которую она исполняла для него одного семь лет назад, в гостиной роскошного дома Шарденов.

– Скатертью дорога! – вполголоса жестко бросила Лора. – Я не нуждаюсь ни в жалости людей, ни в их нездоровом любопытстве. Боже мой! Чем дальше, тем хуже. Мукки, ты действительно видел тело? И это была женщина? Что это означает?

– Может, это она подожгла дом, бабушка? – предположил он. – Нужно вызвать полицию. Папа ведь говорил, что огонь не мог так быстро распространиться сам по себе.

– Маловероятно, – согласно вздохнула Лора. – И даже если это так, она бы успела убежать. Но я хочу знать, кто виноват в случившемся. Возможно, Луи с Кионой солгали: они впустили в подвал постороннюю женщину, и именно для нее Луи решил приготовить ужин. Мирей со мной согласна, он никогда такого раньше не делал. Готовить еду после полуночи!

– Мы еще раз его расспросим, – заверила ее Эрмин. – Теперь ситуация осложнилась. Возможно, имел место поджог и есть один погибший или погибшая!

Тошан и Жозеф Маруа выбрались из развалин. Лица у них были мрачные.

– Мукки не ошибся, – сообщил метис. – Мы нашли тело. Это женщина.

– Мы не стали ничего трогать, – добавил их сосед. – Но я уже говорил вашему зятю, Лора, что сомнений нет. Тело не настолько обгорело. Я видел ботинки, они почти целые.

– Да, я думаю, эта несчастная задохнулась от дыма, – предположил Тошан. – А потом на нее обрушились горящие балки.

– Несчастная! – возмутилась Лора. – Сумасшедшая! Больная, пироманка![5]5
  Пиромания – психическая болезнь, выражающаяся в неодолимом болезненном влечении к поджогам.


[Закрыть] Мукки открыл мне глаза. Этот пожар – вовсе не случайность, а чей-то злой умысел. Жозеф, прошу вас, попросите мэра срочно позвонить в полицейский участок в Робервале. А мне нужно кое-что сделать прямо сейчас. Я отстегаю Луи до крови, если потребуется, но он скажет мне всю правду!

Тошан на секунду замешкался. Ему хотелось пойти вместе с Маруа, чтобы еще раз, в кругу мужчин, обсудить эту неожиданную находку, но ревность взяла верх. Он пошел следом за Эрмин, не поддержав ее ни словом, ни жестом. Мукки с Лорой шли впереди. Оправившись от волнения, мальчик вполголоса пытался образумить свою бабушку.

– Если ты напугаешь Луи, он не осмелится рассказать тебе правду, – говорил он.

– Не вмешивайся. Я знаю своего сына: он подчинится, если на него хорошенько надавить.

Растроганная добротой своего старшего сына, Эрмин бросила на Тошана многозначительный взгляд. По застывшему лицу мужа она поняла, что тот в ярости.

– Что с тобой? – мягко спросила она. – Полагаю, это не связано со страшной находкой в подвале…

– Какая проницательность! – язвительно ответил он. – Зачем спрашивать, если ты и так знаешь ответ? Я видел твою реакцию на появление Овида Лафлера, этого жалкого учителишки. Твои щеки горели, у тебя был виноватый вид. Тебе лучше признаться прямо сейчас, что этот мужчина обхаживал тебя во время моего отсутствия, а может, даже хуже!

– Это хороший друг, ничего больше. Я тебе уже тысячу раз повторяла, что он помогал мне, когда Киона пропала. Без него наша любимая сестренка была бы мертва или изнасилована. Мы многим обязаны Овиду, и не будем больше об этом. А если у меня виноватый вид, то только из-за тебя, Тошан, потому что ты постоянно шпионишь за мной, как только я оказываюсь рядом с другим представителем мужского пола.

Лора, услышав обрывки их разговора, резко обернулась.

– Тошан, дорогой мой зять, вы зря теряете время! Эрмин с нетерпением ждала вас все эти годы и даже пересекла на самолете Атлантический океан, чтобы скорее увидеть вас. Да забудьте вы об этом месье Лафлере! Вы зря тревожитесь. Правда, Мукки? Ты же видел, как страдала твоя мать, когда война разлучила ее с твоим отцом.

– Конечно! Пап, неужели ты ревнуешь ее к этому славному Овиду? Не надо, он хороший. Уже много лет он борется за права монтанье и обучает их детей в резервациях. А мама тебя обожает, не сомневайся в этом!

В темных глазах Мукки было столько веры в любовь, соединяющую его родителей, что Тошан пожалел о своем поведении, при этом не одобряя действий Лоры, вмешивающей их сына в подобные разбирательства.

– Позже ты меня поймешь, Мукки, – сказал он вместо извинения. – Мужчина легко поддается ревности, когда владеет сокровищем.

Чувствуя себя очень неловко, Эрмин погрузилась в созерцание пейзажа. Она предала Тошана, бросившись в объятия Овида, – это было бесспорно. Но ради счастья семьи ей следовало изображать невинность и возмущение, и это давалось ей тяжело. «Господи, если бы я могла вернуться назад! – думала она. – Если бы я на самом деле не сделала ничего плохого! Что подумал бы Мукки о своей матери, если бы узнал правду? Он так меня уважает, а я этого не заслуживаю!»

Она могла упрекать себя в былой слабости сколько угодно, одно было ясно: признание недопустимо. Это осознание разбередило рану, которая и без того не хотела заживать. «А ведь он сам мне изменил! – вспомнила Эрмин. – Мне пришлось смириться с тем, что у него была короткая связь с другой. Почему мужчины имеют право быть неверными, тогда как мы, женщины, обязаны хранить верность любой ценой?!»

В эту секунду Тошан взял ее за руку. Удерживая ее так, он подождал, пока Мукки и Лора отойдут подальше.

– Мин, любимая, поклянись мне, что этот мужчина не дотрагивался до тебя!

– Но, послушай, это просто абсурд какой-то! – возмутилась она, не в силах унять нервную дрожь. – Овид Лафлер мог касаться меня случайно во время нашей поездки, например, помогая мне подняться на лошадь. И он не раз пожимал мне руку.

– О! Ты же знаешь, я не об этом!

– Знаю! Но я устала твердить тебе одно и то же! Твоя ревность, Тошан, превращается в болезнь! Скоро мне придется отказаться от моей карьеры, чтобы не общаться с другими мужчинами. Но прежде, чем мы до этого дойдем, я намереваюсь сняться в Голливуде. Учитывая обстоятельства, я не могу поступить иначе. Я рассчитывала поговорить с тобой об этом вечером, когда мы останемся вдвоем, но вот, уже все сказано! Лучше расставить все точки прямо сейчас.

Ее супруг сделал нетерпеливый жест.

– Нет, нет и нет! Я возражаю. Мы договорились, что проведем зиму вместе, в нашем доме на берегу Перибонки. Если ты решилась на это, чтобы помочь своим родителям, это плохая идея. Я уверен, что Лора быстро встанет на ноги. А ты должна держать свое слово.

– Но я тебе ничего не обещала!

– Нет, обещала, и ради этого я вынес все эти скучные дни в Квебеке, повторяя себе, что скоро мы снова будем жить на свежем воздухе, с нашими детьми.

Голубые глаза Эрмин наполнились слезами.

– Эти скучные дни! А я-то думала, что мы оба были счастливы. Я больше не буду навязывать тебе такую пытку. К тому же сейчас не время ссориться. Напоминаю тебе, что в нашем доме сгорела какая-то женщина и вся наша семья тоже могла погибнуть. Наши дети, Тошан! Мы должны благодарить Бога, что остались живы, а не ссориться, как подростки. Только живые могут позволить себе такую роскошь – цепляться к мелочам, чудом избежав настоящей беды.

Ее аргумент возымел действие. Метис покачал головой.

– Возможно, ты и права. Ладно, пойду догоню Маруа. Мы подождем полицию Роберваля возле мэрии.

Успокоенная, Эрмин потянулась к нему за поцелуем. Но он отстранился и с холодным лицом повернул назад. Она решила не настаивать и ускорила шаг, чтобы догнать мать и Мукки.

«Я не могу на него за это сердиться, – сказала она себе. – Он подозревает меня, и у него есть на то причины. Я напишу Овиду и попрошу его быть более сдержанным, не искать со мной встреч. Он должен меня поддержать».

Лора все поняла по ее лицу. Она ласково взяла ее за руку и притянула к себе.

– Не падай духом, милая.

– Это тебе, мама, не помешает присутствие духа!

– Ба, я и не такое видела! Меня так просто не сломать.

Мукки первым перешагнул порог Маленького рая. Наверняка он хотел скорее поговорить с сестрами. Лора воспользовалась этим, чтобы добавить:

– Не знаю, как далеко ты зашла с этим месье Лафлером, но ты можешь рассчитывать на меня: я сделаю все, чтобы успокоить Тошана. Не поддавайся смятению и, ради Бога, не делай такое виноватое лицо в присутствии Овида. Ведь ты актриса, играешь на сцене комедии и трагедии. Неудивительно, что твой муж встревожился. Ты обязана сохранить свой брак, Эрмин. У вас четверо детей, которые должны расти в семье, где царят мир и спокойствие.

– Спасибо за советы, мама! Но давай сменим тему.

– Хорошо, – согласилась Лора, бледная, несмотря на жару. – Я хочу, чтобы ты побыла со мной, пока я буду расспрашивать Луи. Я боюсь потерять самообладание и напугать его. Я вне себя от горя, Эрмин, и если, как предполагает Жозеф, твой брат как-то причастен к этой катастрофе, я опасаюсь худшего. Я на самом деле могу его избить, отхлестать тем, что попадется мне под руку. Иногда я бываю такой жестокой! А я и без того дров наломала, обвинив Киону.

– Да, я рада, что ты это признаешь. Я вообще не очень понимаю, почему ты ей все это высказала. Ведь ты вроде привязалась к ней в последние годы.

Лора устремила взгляд своих прозрачных глаз к верхушкам кленов, качавшимся под легким ветерком. В голосе ее звучала грусть, когда она тихо призналась:

– К сожалению, все меняется. Чего ты хочешь, моя дорогая, мне так часто кажется, что Жослин любит Киону больше, чем Луи! Он просто обожает ее, а я страдаю. Ни дня не проходит, чтобы он не похвалил ее исключительный ум и школьные успехи. Киона прекрасно объясняется на английском, Киона читает книги для взрослых, Киона лучшая наездница… Список бесконечен. А еще он без устали восхищается ее красотой и улыбкой. Я не раз говорила Жоссу, что он сделает ее тщеславной, но он только пожимает плечами.

– Мама, в Кионе нет ни капли тщеславия. Она ничуть не изменилась с момента нашей первой встречи.

– Это так, но мне кажется, что Луи чувствует себя нелюбимым. Отец отчитывает его за каждый пустяк. Эрмин, милая моя, помоги мне.

Молодая женщина уловила в голосе матери некое смятение, которое ее заинтриговало.

– Конечно, не бойся, я буду рядом с тобой, – ласково сказала она. – Как все-таки это странно! Твой роскошный дом сгорел, унеся жизнь какой-то незнакомой женщины, а мы болтаем о всякой ерунде.

– Не такая уж это и ерунда, – возразила ее мать. – И, наверное, это просто реакция на шок: отвлечься на более мелкие проблемы, чтобы на время забыть об ужасной реальности. В этом так называемом раю мы, лишенные всего необходимого, будем напоминать сельди в бочки. Наше будущее мне видится довольно мрачным.

Эрмин ласково обняла Лору за плечи.

– При первой же возможности, мамочка, я отвезу тебя в Роберваль и мы купим новую одежду. Это тебя немного утешит. Я закуплю продуктов, а тебе мы подберем скромный гардероб.

– Да, я почувствую себя гораздо лучше, когда сниму с себя это тряпье Иветты Лапуант. У ее туфель слишком высокий каблук, а платье пропахло дешевыми духами.

Эрмин сочувственно улыбнулась. Каково было ее матери, всегда такой элегантной, ходить в этой одежде!

Наконец они вошли в дом, где Шарлотта долгое время прятала Людвига, молодого немецкого солдата, ставшего ее великой любовью. Картина, которую они там увидели, могла разжалобить кого угодно: Мукки, Мари-Нутта, Лоранс и Киона стояли вокруг рыдающего Луи. Дети были полны решимости защитить его от материнского гнева. Мадлен, должно быть, находилась на втором этаже с маленьким Констаном.

– Все будет хорошо, правда, мама?! – воскликнула Эрмин. – Мукки, ты рассказал им…

– Да, только что. Луи начал плакать. Бабушка, не ругай его, он хотел как лучше. Рассказывай, Луи, не бойся.

– Я увидел эту женщину около конюшни после ужина. Она была такая старая, плохо одетая! – начал мальчик.

Близняшки обеспокоенно переглянулись. Их вселенная рухнула, поскольку они привыкли жить в комфорте, вдали от всех забот, под крылышком Лоры. Когда Мукки рассказал им о своей находке, они в ужасе перекрестились.

Лора опустилась на табурет. Скрестив руки на коленях, она казалась очень спокойной, но каждый из присутствующих знал, на что она способна.

– Эта женщина спросила меня, может ли она переночевать у нас, но так, чтобы никого не беспокоить, – продолжил Луи, не осмеливаясь взглянуть на мать. – Она мне также сказала, что завтра ей предстоит дальняя дорога. Я ответил, что предупрежу папу и тебя.

– Это было очень благоразумно, – произнесла Лора.

– Но она попросила меня этого не делать. А мне было так жаль ее! Я вспомнил о том, чему нас учили в школе, о христианском милосердии. В итоге я открыл ей дверь в подвал.

– У нее была сумка или чемодан? – спросила Эрмин.

– Большая кожаная сумка! – ответил ребенок. – Похоже, очень тяжелая. Я даже предложил помочь ее донести, но она отказалась.

Эрмин с нежностью взглянула на своего младшего брата. Он выглядел как невиновный на скамье подсудимых, и по его лицу было видно, как он переживает.

– Ничто не доказывает, что эта женщина подожгла дом, – сказала она, чтобы его успокоить.

– Пока нет, – сухо согласилась Лора. – Полиция разберется в этом лучше нас. Продолжай, Луи!

– Женщина устроилась в углу, там, где лежат старые одеяла. Она улыбнулась мне и поблагодарила. «Теперь я наконец смогу выспаться!» Она повторила это несколько раз. Я спросил ее, не хочет ли она есть или пить. Я испытывал гордость, помогая ей.

– Дай-ка я сама продолжу, – оборвала его мать. – Ты был горд, что у тебя появилась своя тайна, ты считал себя героем. Должно быть, ты запланировал поздно вечером приготовить ей что-нибудь горячее. А мы с твоим отцом чувствовали себя спокойно, доверяя нашему любимому мальчику. Роковая ошибка! Месье Луи впустил в дом волка, волка, который решил зажарить нас всех заживо – меня, папу, Мукки, близняшек, Киону, Мирей и тебя тоже, маленький идиот!

Лора повысила голос. Испуганный Луи зарыдал еще громче, открыв рот.

– Бабушка, прошу тебя, не кричи, – вмешалась Лоранс, не переносившая ругани и шума.

– Как ты думаешь, Луи, сколько лет было этой женщине? – спросила Эрмин. – В самом деле, мама, если это древняя старушка, зачем ей было поджигать дом?

– Я не знаю, может быть, это произошло случайно, – ответила Лора. – Пьяниц в этих краях хватает. Эта милая старушка могла опустошить бутылку спиртного, потом закурить и бросить спичку куда угодно!

– Давай не будем делать скоропалительных выводов и дождемся мнения полиции, – предложила Эрмин. – Луи, ответь мне на один вопрос. Ты решил приготовить еду для этой женщины?

– Да, я хотел пожарить ей яичницу на сале.

– Это доброе намерение, – заметил Мукки.

– Ими вымощена дорога в ад! – желчным тоном заявила Лора. – Мы всё потеряли по твоей вине, дуралей. Если бы ты только предупредил нас с отцом, ничего бы не случилось! Как ты мог впустить эту женщину в наш подвал? Как и зачем, Господи, зачем? А ты, ясновидящая? Ты что, не могла предвидеть этой трагедии, принести пользу хотя бы раз?

Лора дрожащим пальцем указала на Киону, которая молча смотрела на нее.

– Разумеется, в тот вечер у тебя не было никаких способностей, никакого дара. А может, ты была его сообщницей и все знала?

– Нет, Лора, Луи мне ничего не сказал. О! Мне так жаль, мне очень жаль!

– Перестань это повторять!

– Мне очень жаль, потому что я бы так хотела предотвратить этот пожар! – добавила девочка. – Я не виновата в том, что у меня не было ни видений, ни предчувствий.

– Она не сделала ничего плохого, мама! – в отчаянии крикнул Луи. – Она не знала про эту старушку. А я очень переживаю, потому что эта женщина не умерла бы, если бы я кому-нибудь о ней рассказал. Получается, она умерла из-за меня!

После этого душераздирающего крика ребенок заплакал навзрыд, задыхаясь, дрожа всем телом.

– Давайте не будем больше кричать и злиться, это ничего не даст, – сказала Лоранс. – Лучше нам всем дружно помолиться. Бабушка, эта бедная женщина умерла! А мы все живы и находимся в безопасности.

Эрмин внимательно посмотрела на свою дочь. Лоранс находилась в том особом возрасте, который предшествует отрочеству: уже не ребенок, но еще и не девушка. Тем не менее в ее миловидных чертах уже угадывалась преданная, щедрая и страстная натура. «Моя любимая доченька! – подумала она. – Ты такая красивая и так стремишься к гармонии!»

Ни для кого не было секретом, что близняшки унаследовали светлые глаза Лоры, ее бледную кожу скандинавских народов и ее темно-русые волосы, которые она теперь осветляла. Но Эрмин видела у них свой рисунок губ и изгиб бровей. «Только у Констана мои светлые волосы», – говорила она себе.

По лестнице спустилась Мадлен. Со второго этажа она слышала основную часть разговора и, не задавая лишних вопросов, произнесла:

– Лоранс права, нужно помолиться. Мы не знаем, кто эта женщина, виновата она или нет, но так будет правильнее.

С течением лет, проведенных в семье Шарденов – Дельбо, кормилица приобрела определенный авторитет и внушала всем уважение своим образцовым поведением и безграничной преданностью. Все замолчали и принялись молиться, опустив головы, беззвучно шевеля губами.

«Господи, защити всех, кого я люблю, и прости мне мои прегрешения, – думала Эрмин. – Ты послал нам новое испытание, возможно, это значит, что нам было дано больше, чем мы заслуживали».

«Господи, соверши чудо, – молилась Лора. – Пусть все это окажется кошмарным сном, чтобы, проснувшись, я обрела свой дом, а главное, мои деньги! О Боже мой, я всего лишь грешница, я знаю, но разве следовало меня так наказывать, посылая мне злого ангела? Ангела, сгоревшего вместе с домом? Господь всемогущий, сотвори чудо, верни мне все, что я потеряла».

Мари-Нутта уже два раза прочла «Отче наш» и один раз «Хвала тебе, Мария» в быстром темпе, немного жульничая по отношению к той религии, которую ей навязали. Ее юная мятежная душа стремилась к другим обычаям, и она затянула про себя песнь, каждое слово которой приводило ее в восторг.

«Великий Маниту, бог моих предков монтанье, помоги мне стать серьезнее и послушнее. Сделай так, чтобы мои родители скорее отправились на берег Перибонки, чтобы я могла жить в лесу, рядом со своей индейской семьей. Мне не терпится услышать истории моей тети Аранк и бабушки Одины, погулять под высокими лесными деревьями, чтобы никто меня не контролировал».

Мукки молился от всего сердца, еще потрясенный мрачной находкой в подвале. Это была его первая встреча со смертью, и образ незнакомки с почерневшим телом неотступно преследовал его. «Господи, все мы смертны, но дай мне долгих лет жизни, прошу тебя. Я не хочу умирать!»

Луи, в свою очередь, обращался к Деве Марии. Он смиренно просил спасти его от материнского гнева, поскольку, несмотря на временное затишье благодаря вмешательству Лоранс и Мадлен, он еще опасался порки или, что еще хуже, отправки в пансион раньше начала учебного года.

Киона была единственной, кто не молился. После пожара она чувствовала себя уязвимой. Лора несправедливо ее обвинила, отец лежал в больнице, а из нее лилась кровь, что сопровождалось болью.

«Я не хочу жить в Маленьком раю. Я попрошу Мин отвезти меня на берег Перибонки, где жила моя мать. Тала-волчица, красивая, гордая Тала!»

Янтарные глаза девочки сверкали. Она никогда не жаловалась, но ей очень не хватало матери. Жослин был любящим, внимательным, ласковым. Он был хорошим отцом, но не мог заменить Талу. «Если бы Мин согласилась навсегда взять меня к себе! – принялась мечтать она. – О да, я бы так хотела жить с Мин и Тошаном!»

Лоранс, просившая Господа Иисуса Христа и Пресвятую Богородицу поддержать ее семью, взяла Киону за руку, мягко и одновременно решительно.

– Все будет хорошо, – пробормотала она. – Я оплакивала свои сгоревшие рисунки и картины, но больше не стану. Мы должны быть мужественными.

Они улыбнулись друг другу. Лора кашлянула, Эрмин вздохнула. Молитвы были окончены.

– Что ж, пора приниматься за работу, – сказала Мадлен. – Нас девять человек, нам нужно как-то разместиться. Мукки, мне понадобятся твои мускулы. Нужно выбить матрасы и поднять наверх походные кровати. А вы, девочки, приготовьте полдник и ужин.

– С удовольствием! – воскликнула Лоранс.

– Я осмотрю комнаты, – предложила Лора. – Предупреждаю, я не собираюсь спать там, где Шарлотта и этот солдат…

– Мама, прошу тебя, замолчи, – резко оборвала ее Эрмин. – Война закончилась, и уже не важно, кто здесь спал. Мы и так занимаем этот дом без согласия его владелицы. Иначе нам пришлось бы ночевать в отеле. Да, не смотри на меня так удивленно. Маленький рай по-прежнему принадлежит Шарлотте, насколько я знаю!

– Возможно, но я оплатила бо́льшую часть работ, – возразила ее мать. – Я купила этот стол, эту современную плиту и ткань на шторы!

– Но это вовсе не дает тебе всех прав на дом! Киона, милая, я вижу, ты чем-то обеспокоена. О чем ты думаешь?

– О погибшей женщине, – ответила необычная девочка. – Я думала, она придет ко мне, но нет…

– О Господи! – вздохнула Лора. – Какой кошмар! У меня мурашки бегут по телу. Впрочем, если эта проклятая пироманка тебя не навестила, значит, она горит в аду.

Мадлен перекрестилась, ужаснувшись этим словам. Несмотря на статус старшего брата, явно стало не по себе и Мукки.

– Не слушайте бабушку, – сказала Эрмин, которой тоже это не понравилось. – Вперед, все за работу!

* * *

Два часа спустя кухню наполнил аппетитный аромат горячей выпечки. Мари-Нутта испекла пирог с патокой. Иветта Лапуант накануне принесла им все необходимое: яйца, муку, патоку, изюм и сахар. Это был один из любимых десертов Эрмин, и она поблагодарила свою дочь, поцеловав ее в лоб.

Лора вернулась в привычное расположение духа, найдя на втором этаже настоящий клад. Шарлотта, сбежавшая из дома три года назад, оставила здесь почти весь свой гардероб. В шкафу из сосновых досок обнаружились шелковые чулки, бюстгальтеры и атласные трусики, кружевные комбинации, платья, юбки, блузки, свитера…

– Настоящий Клондайк! – воскликнула повеселевшая Лора. – Некоторые вещи мне великоваты, но я их ушью. Тебе не придется тратиться на мой гардероб, доченька!

Эрмин, помогавшая ей рассматривать туалеты, с улыбкой кивнула. Она испытала волнение, ощутив мимолетный аромат своей дорогой Лолотты.

– Мне так хочется скорее ее увидеть, – сказала она. – Мама, мы недолго будем тебя стеснять. Тошан рвется в свой дом на берегу Перибонки, а я не хочу пропустить роды Шарлотты. Я рассчитывала привезти ей пеленки и вещи Констана. Увы! Все сгорело.

– Я знаю, – пробормотала Лора.

Дети устроили веселую возню на чердаке под надзором Мадлен, которая решила обустроить это неиспользуемое помещение. Луи старался больше всех, стремясь загладить свою вину.

Когда вернулся Тошан, его встретили с энтузиазмом.

– Папа, я испекла пирог! – доложила Мари-Нутта. – Чай горячий, а ужин скоро будет готов.

– Мы постелили тебе и маме в бывшей комнате Шарлотты, – уточнила Лоранс. – А мы с Кионой и Нуттой ляжем в комнате напротив.

– А я наколол дров и освободил чердак от хлама, – сказал Мукки. – Мы будем там спать с Луи. Так у Мадлен будет своя комната. А еще я соорудил кроватку для Констана.

– Ну что ж, вы все молодцы, – похвалил их отец, пристально глядя на Эрмин. – Я проголодался.

– Полиция приезжала? – спросила Лора.

– Да, они забрали тело и попытаются его идентифицировать. Но это действительно был поджог. Один из полицейских обнаружил бидон с бензином среди мусора в подвале.

Тошан раскурил сигарету и сел за стол. Он добавил серьезным тоном:

– Мне очень жаль, Лора. Теперь нам остается выяснить, кто ненавидел вас до такой степени.

Атмосфера снова стала тяжелой. Смех и разговоры затихли, словно развеянные новостью. Киона незаметно вышла на улицу через дверь кухонной подсобки. Она прошла по заросшему травой саду и прислонилась к стволу яблони. Там она закрыла глаза, дрожа от возбуждения.

«Я хочу знать, кто эта женщина! – попросила она. – Мама, помоги мне! Почему я не могу видеть то, что хочу? Почему?»

Ответом ей были только дыхание ветра и шум водопада.