Текст книги "Тайны Бельфора. Темный вестник"

Глава 3

«Чтобы избежать разочарования в людях, надо избавиться от иллюзий. Умейте принимать людей такими, какие они есть. Совершенных людей не существует. Можно найти хороших людей, но даже и они временами бывают эгоистичны, раздражительны и угрюмы.»

(с) Абрахам Маслоу

Прошло еще пару лет. На дворе стоял 1995 год, и я уже совсем привык к бессмысленному существованию. При первой же возможности отрицаю все свои чувства, и, если какое и оставляю, так это ненависть к себе, к окружающим и к миру в целом. Я перестал окончательно верить в то, что когда-нибудь настанет тот прекрасный день, когда всё вокруг засияет, и на моем лице появится улыбка, одним словом, чудо.

Когда я был подростком, то постоянно думал о таком возвышенном чувстве, как любовь, особенно когда о нем так красиво рассказывала Люси. Сейчас я пришел к выводу, что все начинается с ненависти и ею же и заканчивается. К примеру, вчера я ужасно себя чувствовал и решил обратиться к другу семьи и врачу по совместительству. Он никогда не отличался особой дружелюбностью, но, поскольку был старым знакомым моей мамы, стал бесплатно принимать нас у себя по мелким случаям, а если что-то серьёзное, тот делал солидную скидку на все процедуры. Я сидел и ждал, когда он скажет хоть слово, но этот человек лишь что-то записывал в свой блокнот. До этого я не был у него на приеме, только мои родители и их знакомые. Зашла медсестра, прошептала что-то ему на ухо, косо посмотрела на меня и ушла. Мне было ужасно неприятно там находиться. Мужчина резко встал и ушёл. Поскольку мне нужны был рецепт для лекарств, я остался ждать в кабинете. Прошло полчаса, а его нет и нет. Когда прошёл час, я не выдержал. Уже схватился за ручку двери, как доктор с яростью в глазах влетел в комнату. Он накричал на меня, чтобы я больше никогда его не беспокоил по мелочам и проваливал как можно быстрее, после чего протянул мне помятый лист бумаги с какими-то каракулями. Я вышел абсолютно потрясённый данной ситуацией. У меня была высокая температура, болела голова, я еле стоял на ногах, а врачу будто не было до меня никакого дела. Поскольку я неважно себя чувствовал, попросил маму за мной заехать. Сидел в коридоре и ждал ее. Она зашла в поликлинику уверенно и с улыбкой на лице, но переменилась, когда увидела меня грустного. Я не стал говорить, что стряслось. Она взяла меня под руку, и, только мы дошли до выхода, вышел он. Как только он увидел мою мать, сразу весь засиял. Стал говорить, какой я чудесный парень, что я обязательно поправлюсь, стал одаривать мою маму комплиментами. Этот мужчина даже в глаза мне не посмотрел. Мне было ужасно душно там находиться, поэтому я решил подождать на улице. Такое халатное и бесчувственное отношение к людям и губит наш мир. Мы должны всегда помогать друг другу. Дарить любовь, невзирая кому и для чего. Ненависть не должна покорять наши сердца, любовь к ближним должна быть всегда в человеческой душе. Или же должен быть симбиоз внутренней враждебности к окружающему и бескорыстного желания создавать прекрасное вокруг себя.

В целом, ненависть очень похожа на любовь, и иногда их можно считать не как противоположные, а как близкие по значению чувства. Два чувства, которые захватывают наш разум и наше сердце. Целыми днями мы о чем-то думаем: либо мы это ненавидим, либо любим. Также можно сказать, что основанием всему ненависть – чувство неприятия и злостных сомнений во всем, что идёт наперекор нашему собственному видению, а итог непредсказуем, как любовь, возникающая по воле судьбы в самые неожиданные моменты нашей жизни.

Наблюдая за многими человеческими историями, будь то сюжет бульварного романа или рассказ знакомой про ее бурное прошлое, можно сказать, что самая искренняя и страстная любовь начинается с ненависти. Так как вражда порождает в нас тысячи всевозможных чувств, которые когда-то были нам незнакомы. Мы пытаемся бороться, пытаемся искать оправдание, ведь невозможно жить с чувством, которое тебя разъедает, как жуткий паразит. Тогда мы начинаем искать в объекте, вызвавшем яркую антипатию все плюсы и минусы, но из-за эмоциональной неуравновешенности порой это не так просто. Чтобы что-то ненавидеть, нужно знать это в совершенстве, понимать, почему ты это не любишь. И тогда ненависть перетекает в привязанность, либо в безразличие. Потому что в какой-то момент, полноценно разобравшись во всем, ты уже не способен генерировать такой же поток гнева, какой был ранее.

Любовь же – это прекрасное чувство, и ты никогда не сможешь предугадать, когда оно произойдёт. Ты можешь не знать объект своего обожания, но если внимательно слушать свое сердце, то можно понять, что это один из уровней заграждающийся любови. Чувствуя во круге запах, который навсегда сохраняется в твоей памяти, видя перед собой глаза этого человека, хотя он так далеко, воображать его прикосновения к твоей коже, также проявляется в бесконечных сценариях, которые мы придумываем, порой даже неосознанно, с целью получения ярких эмоций, которые иногда недоступны, пока мы на расстоянии с объектом нашего обожания. Это не обязательно наш близкий друг, старый знакомый, друг твоего брата, давний сосед или сын маминой подруг. Мы можем встретить нашу судьбу в одно крохотное мгновение и раствориться в потоке жгучих чувств неполноценности, хотя такая влюблённость крайне запоминающаяся. К сожалению, любовь не всегда в шаговой доступности от нас. Она бывает очень далека, и это иногда провоцирует человека на ненависть, потому что никто не любит быть отвергнутым или чувствовать себя неполноценно. И скорее всего исход бывает таким, что мы либо получим лакомый кусочек, либо разочаровываемся, как в моем случае.

Ненависть более предсказуема, и прекрасным чувством ее не назовешь. Но, как и любовь, она основательно меняет людей до неузнаваемости. На мой взгляд, ненависть более логичное и искреннее чувство. Любовь часто приносит нежданную боль людям, что нельзя сказать о ненависти. Это уже сложившееся, устойчивое чувство, которое не сможет нас разочаровать в чем-то. От любви мы ждем огромное количество обязательств, с ненавистью же мы никому ничем не обязаны.

Есть выражение: «Тот, кто никогда по-настоящему не любил, никогда по-настоящему не жил». С одной стороны, любовь дает нам возможность понять этот мир, посмотреть на него по-новому, ощутить что-то прекрасное и возвышенное. Мы начинаем испытывать невероятный полет чувств, который невозможно ни с чем сравнить, мы хотим жить ради любви. Но, с другой стороны, она нас же и убивает, причиняя огромные муки, особенно когда уходит далеко и навсегда.

Кто-то с поднятой головой продолжает двигаться вперед, и данный урок показывает, что жизнь бывает разной и нужно быть готовым ко всему. А есть и те, кто не был готов к подобному и постепенно ломается изнутри, и жизнь больше не имеет никакого смысла. Ненависть гораздо проще, она помогает нам выживать в этом жестоком мире и не романтизировать все окружающее. Но несмотря на это, данное чувство не должно причинять боль и оставлять мерзкое послевкусие, оно должно существовать внутри нас, чтобы весь мир не развалился на мелкие кусочки. А в действительности проще жить в глубоком омуте безразличия, где никакие чувства недоступны, где не существует ничего, кроме тебя, где ты сам руководишь своим сознанием и не позволяешь другим вторгаться в твой микрокосмос. Не существует проблем, боли, радости, взлетов и падений – все не имеет смысла, но этим безразличие и прекрасно. Ты не доставляешь никому неудобств, ты не ломаешь себя изнутри, ты живешь в спокойной среде, где можешь ощущать все в той степени, в которой тебе угодно, и разочарование никогда тебя не настигнет. Но есть и те, кто способен совмещать в себе жгучую неприязнь вперемешку с горьким равнодушием после чего получается гремучая смесь, разрушающая цивилизацию. Порой человеческий мозг выдаёт нам идеи, которые мы не способны осознавать в полной их мере. Мы будем гадать, почему наше сознание одно принимает за истину, а другое за ложь. Почему кто-то видит лишь одну сторону медали, кто-то другую, а кто-то обе сразу. Вероятно, на наше сознание влияет воспитание, данное нам семьей и иными социальным институтами. Но удивительно то, что человек, видящий лишь одну из сторон сущего, не имеет интереса разобраться во всех уголках реального и нереального. Здесь речь вовсе не о равнодушии человека, а о его скудоумие. Во-первых, такой индивид никогда не научится понимать людей, сострадать им, общаться с ними, красиво и аккуратно манипулировать. Во-вторых, кругозор человека всегда будет заключён в обыденных вещах, которые ему навязали с детства или же он перенял повадки подобных себе. В-третьих, для таких людей мир всегда будет темным и мрачным закоулком, бездонной пропастью, где он навсегда застрянет со своим томным видением мира. Все это, на самом деле, очень печально. В равнодушии, например, нет ничего заурядного. Это способ выживать в огромном потоке сущего, возможность не чувствовать слишком многое, а также лёгкий способ избегания множества проблем. Равнодушие не говорит о том, что человек вправе принижать других и не говорит о его величие. Возможно, равнодушные люди сильнее духом и мир кажется им соединением нежеланных обязательств вкупе с излюбленными прелестями живого. И, чтобы окончательно не погрязнуть в чём-то одном навеки, приходится вовремя отключать собственные эмоции. Скорее всего, главная проблема в том, что люди просто не хотят разбираться, им нет никакого дела до интересов других, но, когда к этому подключается лёгкий фарс и агрессия, мания величия и самолюбие, критика и реализм, получается каша из грязи и неприемлемой ненависти к другим. Жизнь дана нам в удовольствие. У каждого удовольствие имеет свою форму, цвет, запах, объём. Разве имеет права какой либо, мимо проходящий нас, человек предъявить нам за то, что мы неправильно живем? Конечно, нет! Он вырос в другой семье, в другом социальном классе, с другими людьми, учился в другой школе, выглядит по-другому. Тогда почему имея полное отличие от нас, он имеет права предъявлять нам, что смысл нашей жизни, наши идеалы, наше получаемое удовольствие от определенных вещей, предметы нашего вдохновения – это дурость и ребячество? Нет, не потому что мы ущербны в своём существовании и до сих пор не поняли, как жить эту жизнь. Здесь как раз наоборот. Люди потерявшиеся, не знающие ответов, имеющие миллиарды проблем, указывают на наши, дабы приуменьшить свою неудачливость и потерянность в этом мире. Такие люди не видят дальше собственного эго. Им важны их принципы и их взгляды, все остальное презирается и будет ложно исковеркано и ненавистно. Такие люди не изменится, и их не надо менять, потому что тогда вы сами будете не лучше. Указывать другим, как жить, как думать – это пустая трата времени и оскорбление ближнего. Жизнь одна, а потому мы должны ее жить в собственное удовольствие, и так, чтобы они не досаждало другим. Отсюда возникает вывод, говорящий о том, что любить нужно безвозмездно и подходить к этому чувству с трезвой головой, что ненависть нужно уметь контролировать и выплескивать лишь на тех, кто сам готов к этому, а равнодушие лёгкий способ решить нерешаемое, обуздать необузданное, смериться с невозможным.

Говоря лично про меня, то мною властвует желание покориться любви, но это чувство мне чуждо. С ненавистью я живу довольно-таки долго и ненавижу тех, кто вызывал во мне это чувство, и кто обращался со мной, как с отребьем, а равнодушие в основном овладевало мною неосознанно, чему я был крайне рад. Но несмотря на желание все изменить, в мою голову часто проникают мысли о том, что все мои дни превратились из череды интересных событий, в скудное и скучное существование. Мне надоело жить. Мне надоело выживать. Я иногда просто хочу лечь и исчезнуть. Все вокруг уже осточертело. Как бы красиво ни пели птички, как бы ни были чудесны мгновения, проведенные в кругу семьи, какие бы ни были мне милы животные, проходящие мимо по улочкам или играющие в парке со своими хозяевами, как бы я не любил книги и музыку, какой бы не была вкусной еда. Все вокруг померкло довольно-таки давно. Ты просыпаешься. Первые десять минут прокручиваешь в своё голове только что увиденный сон, но все детали вспомнить не удаётся, и ты бесишься целый день. Ты пытаешься поднять своё настроение обычными, повседневными занятиями, которые отождествляются с твоим привычным образом жизни и, казалось бы, приносят удовольствие, но на самом деле каждый день происходит одно и тоже, и ты задаешься вопросом: «а зачем это нужно?». К чему приведут эти уроки жизни, экзамены, представленные нам по итогу, общение с теми, кто того не стоит? Ты работаешь над собой, развиваешься, пытаешься как-то оправдать надежды окружающих, но сильно устаёшь. Тебя могут назвать глупым и слабым, но ты просто не видишь смысла идти дальше. Ты хочешь остановиться и отдышаться, но сзади все время кто-то пытается сдвинуть с места, кричит на тебя, толкает, не может успокоиться. Куда идти, когда дорогу замело неоправданными надеждами, а тяжесть в груди сопровождает тебя с самого начала, но ты не сразу понял, что к чем и не придавал этому значение? Ты вечно куда-то идёшь. Не знаешь куда, но идёшь. Не хочешь идти, все равно идешь. Почему перед тем, как родиться нам не могут показать наше будущее, чтобы мы могли решить, а стоит ли жить такой жизнью? Все бы на планете были бы счастливы, если бы была такая система. Я разочаровался и буду постоянно разочаровываться. Так не стоит ли мне все это прекратить? Вся жизнь – это череда плохих событий, которые время от времени переплетаются со счастьем, но счастье принято считать минутной радостью.

Все считают, что самое страшное это не понимать в чем смысл жизни, но мне кажется страшнее понять и не знать, как жить такой жизнью. Мы можем детально разобрать идеальный исход событий на ближайшие несколько лет, но вероятность того, что эти цели реализуются крайне невелики. Для чего мы живём? Любить? Быть счастливым? Зарабатывать деньги? Ходить на вечеринки с друзьями? Путешествовать? Заниматься любимым делом? А что, если ты пытаешься всего этого добиться, но судьба уже давно решила, что ты пустое звено в этом мире. Даже если ты сделал для кого-то что-то хорошее и без тебя жизнь других людей была бы другой, но не думаю, что она бы стала хуже или лучше при наличии моей личности в их жизни. Я тот человек, который по большей части сидит дома, не имеет друзей, не желает иметь отношения, дабы избежать чувственных парадоксов, не способный обуздать своё Альтер эго. Что делать, когда проживаешь жизнь, но не живешь, а просто существуешь, переживаешь каждый день, чтобы настал следующий, но с какой целью? Цели нет. Ее не может быть, когда человек одинок, когда у человека больше нет сил на что либо, нет поддержки и любви. Что делать когда ничего нет? Это не жизнь. Тогда почему так страшно просто покинуть бытие и растворится в потустороннем мире, где нет никакие забот и просто забыть все то, что так удручало тебя всю жизнь. Нужно лишь окунуться в новый мир неизведанного. Перейти на новый уровень или же обрести долгожданный покой, где никто не будет тебя торопить. А любовь в том мире не нужна, как и многое другое вовсе не существует. Смерть – это новая жизнь, только спокойнее.

– Уилл, иди ужинать!

Мне пришлось прервать свой внутренний монолог и вернуться в мир «чародейства и волшебства».

– Иду.

И да, я всё еще живу с родителями. Дом семьи Бельфор единственное место, где мне рады. Мне кажется, куда бы я ни приехал, меня с первого взгляда начинают недолюбливать. Даже профессора в моем колледже ставят мне завышенные баллы, чтобы я вдруг еще раз не пришел на пересдачу. Мне это конечно нравится, но я не понимаю, в чем причина их неприязни.

– Приятного аппетита, – сказал я приторным голосом, садясь за стол.

– Взаимно, – процедил отец сквозь газету.

– Как себя чувствуешь, сынок? – поинтересовалась мама, которая вечно была обеспокоена моим состоянием. В этот момент она пыталась убрать в хвост свои рыжие волосы, которые мешались, попадая в ее выразительные зелёные глаза, полные любви и заботы.

– Все так же.

– Я не про твое внутреннее состояние, а про здоровье.

– В гробу было бы лучше. Сколько раз повторять.

– Уилл!

– Не расстраивай маму.

– Ладно, ладно. Вроде иду на поправку.

– Как практика?

Забыл поведать вам о том, как изменилась моя жизнь за последнее время. Я сейчас учусь на детектива, одно из направлений в колледже правоведения. Эту профессию мне посоветовал дедушка, так я сразу и согласился. Самое забавное то, что он пошутил, а меня уже приняли в колледж. Но, если честно, то мне впервые чем-то так нравится заниматься. А еще мы переехали в Лондон. Родители подумали, что тут мне будет лучше и спокойнее. Район, в котором мы живем, очень даже ничего, да и сам Лондон очень красивый, и музеев тут много. Может, пойду по стопам Шерлока Холмса. Наверно, дедушка этого и хотел, уж больно он его любит, постоянно перечитывает.

– Если бы профессор Дулиттл не помогал Саше, я бы первый догадался, кто убил жену Фауста. Мне кажется, они спят вместе, это омерзительно.

– И нечестно.

– Я не расстроился, что она первая догадалась, а вот если они и вправду спят, то вот это меня поражает. У Саши отец умер месяц назад, а она сразу побежала в койку к Дулиттлу. Говорят, она даже на похороны не пошла. Так что я еще самый нормальный.

– В наши годы такого не было.

– Если вы не знали, это еще не значит, что этого не было. Просто сейчас особо секреты не умеют хранить. Сразу все в сети появляется. Даже если этого не было, могут сделать так, что ты сам поверишь в это.

– И вправду чудаки.

– Я пойду в комнату, дождь начинается.

Как уже не раз отмечал, я неровно дышу к дождливой погоде – сразу бегу к себе в комнату, беру книгу и сажусь у окна. Бывает, что задумаешься о чем-то, рассматривая каждую капельку, что приходится перечитывать. Я так однажды произведение Толстого «Анна Каренина» читал. Ладно, страницу пропустишь, а мне пришлось целую главу перечитывать. Думал, может, краткое содержание прочитаю, чтобы время не терять, но понял, что никуда не спешу, и в книге важна каждая деталь, чтобы все понять. В этот раз меня ни одна мысль не настигла. Просидел до трех часов ночи, пока погода не стихла, и лег спать.

Наутро я окончательно слег с температурой. Пришлось просидеть целую неделю дома, чтобы не идти к тому ужасному врачу, а другой врач отдыхает в Париже со своей новой возлюбленной. Я никогда никого не осуждаю, каждый выбирает то, что ближе сердцу, но почему-то все забывают про голову. Зачем спать со студентками или изменять женам, кто-нибудь дайте ответ на этот вопрос.

В понедельник меня ждал зачет, о котором меня никто не предупредил, хотя ясно почему, но всё же кое-как я ответил. После этого мы поехали на практику, нас ждало дело «Кровавый почтальон». Я задумался, может, как дедушка, начать писать книги, раз уж я веду дневник. Профессор сказал, что настоящий детектив всегда все записывает. Для этого у меня уже было много материала. Или я могу отправить свои записи дедушке. Он сможет вспомнить, как вдохновлял людей своими книгами. Но проблема в том, что он говорил, что детективы нужно читать, а не писать, тогда я ответил: «А как бы мы читали детективы, если бы их не писали?» – на что дедушка посмеялся, а я так его и не понял. Впрочем, мне понравилась моя идея, и как только я вернулся домой, сел за компьютер. Просидев два часа перед белым экраном, я понял, что писать книги – это не мое, и позвонил профессору насчет «Кровавого почтальона». Если вкратце, то бедного почтальона разорвали на кусочки и собрали, как пазл, это был первый раз, когда я сказал «фу». Повидав множество возможных вариантов смерти, этот показался куда более жестоким и мерзким. Я никогда не боялся крови, иголок, оружия и так далее, но в этот раз меня пробрал мороз по коже. Я неподвижно смотрел на его голову и даже не пытался понять, что произошло, просто смотрел. Почему-то именно это убийство меня привлекло, что просто взял и позвонил профессору.

– Алло, алло.

– Да, слушаю, – важно ответил профессор, после чего закашлял.

– Добрый вечер, мистер Дулиттл, я по поводу почтальона.

– Да, да, а это кто?

– Уилл.

– Какой Уилл?

– Я единственный Уилл в группе, которая работает над этим делом.

– Кудрявый такой?

– Да, сэр.

– Ага. Так чего тебе?

– Я хотел узнать о его семье, не могли бы вы прислать мне досье?

– Хммм, ты точно Уилл?

– Откуда у меня тогда ваш номер телефона?

– Может, вы из ФБР.

– И что?

– Неважно, пришли мне свою почту.

– Я вам вначале месяца ее давал.

– У меня сотни студентов, я что, должен обо всех все помнить?

– Ладно, хорошо, сейчас пришлю.

Любой другой студент обиделся бы на моем месте, хотя профессор с ними бы так не разговаривал. Как оказалось, некоторые меня даже не замечают. Рассматривая дело почтальона, я не мог найти ничего, за что можно было бы зацепиться. Он вел обычную жизнь среднестатистического человека в Лондоне. Жена, которая моложе него на пять лет, работала домработницей у семьи Вагнер, сейчас является домохозяйкой. Было у них два ребенка, которые еще учатся в школе. Отсутствие судимостей и даже выговоров на работе. Говорят, что даже врагов нет, что все его любили. Я решил позвонить дедушке, может, его познания в детективах мне помогут.

– Ало, дедуль, привет.

– Ооо, Уилл, я как раз планировал тебе позвонить. На днях я гулял по Перту и увидел маленького щеночка, ну не мог же я его оставить на морозе, а еще я прикупил новых книг, где-то штук двадцать.

– Здорово, думаю, что через пару недель смогу к тебе приехать.

– А ты по какому поводу звонишь?

– У меня практика полным ходом идет, сейчас пытаюсь разобраться с делом под названием «Кровавый почтальон».

– Это ты придумал?

– Ну, а кто еще?!

– Я и не сомневался. Давай поподробнее о своем «Кровавом почтальоне».

– Жена возвращается домой, а там ее муж весь в крови. Звонит в полицию, приехали, пытаются его переложить, а он распадается на кусочки.

– И вам такое дело дали на практику?

– Никто не может понять, что случилось. Дело в том, что его все любили и врагов, как таковых, не было. Обычная семья: муж, жена и два ребенка, и тут такое.

– А жена кем работает?

– Домработницей у семьи Вагнер, но это в прошлом.

– Знаешь их?

– Нет, а они здесь причем? Жена сказала, что ее муж и эта семья даже не знакомы.

– Если ты этого не видишь…

– Не значит, что этого нет, я знаю. Но мне кажется, не в этом случае.

– А мне кажется, как раз в этом. Давай представим одну из возможных ситуаций. Жена почтальона спит с мистером Вагнером, муж об этом узнает, она увольняется, а мистер Вагнер решает его прикончить, – у дедушки вырвался легкий смешок.

– Но у него есть жена.

– Какой ты наивный. Продолжим. Представим вторую ситуацию, менее реалистичную, но все же. Раз он почтальон, его не затруднит перевозить наркотики. Раз Семья Вагнер может позволит себе постоянную домработницу, значит, они обеспечены, возможно, потому что продают наркотики. Наверняка, появились неполадки, и пришлось избавиться от почтальона, а жена уволилась, чтобы не быть упомянутой в этом деле.

– Ну, ты даешь, деда.

– Куда же подевался мой Уилл и его воображение?

– И что полиция бы даже не догадалась?

– Им либо кажется, что это слишком просто. Либо они просто послушали жену почтальона и не трогают Вагнеров. Ещё из вариантов, что они подкупили полицейских, чтобы их не допрашивали. Но нельзя отрицать: взлом, месть жены и несчастные случаи.

– Ладно, придётся ещё покопаться и разузнать про семью Вагнер. Надо будет завтра с ними поговорить, мне-то никто, к сожалению, не платил.

– Давай, Уилл. Не забывай про свое воображение и не выдавай свой непрофессионализм.

– В каком это смысле непрофессионализм?

– Пока, пока.

– Эййй! – раздались гудки. – Интересно, а если теории дедушки – вовсе не теории, надеюсь, он прав.

На следующее утро я передумал идти к незнакомцам в гости, тем более мне неизвестно их местоположение. Поэтому я решил направиться к дому профессора, так как на выходных мы не занимались практикой и можно было в спокойной обстановке все обсудить. Я чувствовал себя как-то неуверенно, но всё же хотел как можно быстрее разобраться в этом убийстве. Может, я и потерял тот драйв, который преследовал меня раньше, но когда я в чем-то хочу разобраться или нужно отстоять свою точку зрения, то становлюсь невыносимым, упертым и начинаю чувствовать азарт в своих действиях. Иногда это может доходить до безумия.

* * *

Как-то раз в школе я совсем ничего не хотел делать, меня преследовала жуткая апатия, и это длилось уже месяц. Я мог только смотреть в окно и пытаться найти, сам не знаю чего. На меня начали жаловаться учителя, говоря, что я уже совсем обленился и что мне нужно взяться за ум. Родители знали, что со мной, и просто спокойно слушали и никаких мер не принимали. Я попросил не говорить правду учителям, так как им нельзя доверять и наверняка надо мной бы все смеялись. В итоге все обернулось еще хуже. Мне приходилось постоянно объяснять преподавателям и ребятам, что в школе нужно учиться, а не болтать на самые глупые темы, которые только можно было придумать, причем весь урок. В итоге я решил не обращать на это внимания и чаще всего спал на уроках, или как я уже говорил, смотрел в окно. На следующий день после жалобы на меня, я не выдержал. На уроке истории Марк, мой не самый одаренный одноклассник, начал расспрашивать, откуда появляются муравьи и почему их больше, чем других насекомых. Обычно над такими глупыми вопросами я думаю в три часа ночи, но не общаюсь на эту тему с другими на уроке, особенно перед важной контрольной работой. Самое интересное, что на мою лень обращают внимание, а на плохое поведение окружающих – нет. Так еще на прошлой неделе три девочки подошли ко мне и сказали, что я их раздражаю, и лучше бы мне покинуть эту школу. А когда на том уроке все окончательно сошли с ума вместе с учителем, который пытался их перекричать, а не успокоить, после этого я сорвался. Мне было интересно, что творится в этих пустых головах. Мой срыв никак не сказался на них, им всем все равно, они только подумали, что я сошел с ума. Так я оказался у школьного психолога. До этого я был у него один раз, и мне показалось, что это ему нужна помощь. Войдя тогда в кабинет, первым делом увидел доктора возле окна, который медленно попивал чай, смотря в окно. Он всегда ставил себя выше окружающих, это можно было заметить по его всегда расправленным плечам и высоко поднятому подбородку. Первое время в школе он носил белый халат, но после того, как он смог помочь одному мальчику не спрыгнуть с крыши школы, все стали чаще к нему обращаться и уважать. Плюс я узнал, что он является владельцем школы с недавних пор. Он был выходцем из очень богатой лондонской семьи и мог позволить себе все что угодно. С первых дней он полюбил это место и по итогу оно стало принадлежать ему. Но он не собирался становиться учителем или директором, ему хотелось помогать ментальному здоровью учеников, плюс это позволяло его образование по психиатрии, полученное в Оксфорде.

Он резко стал носить строгие костюмы, а в кармашке обязательно должен был быть платочек. Увидев его, мне захотелось резко развернуться, но, к моему сожалению, мужчина меня заметил, хоть даже не дернулся с того положения, в котором я его застал. Он стал обходить весь кабинет, будто сам первый раз там оказался. Вдруг остановился, посмотрел на картину. Я сразу понял, что это Моне, одним взглядом дал понять, что знаю, и тот не стал ничего говорить. Дойдя до своего кресла, он начал с ног до головы меня рассматривать, будто видел впервые.

– Здравствуйте, – шепотом произнес я.

– Привет. Уилл, да? – на его лице была легкая ухмылка, абсолютно не вызывающая доверия.

– Да, – наверное, его все-таки предупредили, что зайдет некий Уилл, раз он знал мое имя.

– Что случилось? Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, так же, как обычно.

– А обычно, это как?

– Никак.

– Подробнее, пожалуйста.

Во время разговора он даже ни разу не посмотрел на меня, все что-то записывал или смотрел в компьютер, попивая тот чай. А комната и вовсе угнетала своими зелеными стенами и тусклым светом. Больше всего, конечно же, настораживала его коллекция бабочек, висящая на стене, а на столе стояли фотографии его детей и жены, которые смотрят тебе прямо в душу.

– С какой стати я должен Вам все рассказывать? Ваши советы мне все равно не помогут, как бы вы ни старались.

– В любом случае, тебе нужна помощь, Уилл. Может, я и не помогу, но, узнав в чем твоя проблема, я смог бы тебя отправить к более опытным людям, которые точно тебе помогут.

– Я бы еще посмотрел, кому в этой комнате нужна помощь.

– Тебя не учили вежливо обращаться ко взрослым? Если ты не понимаешь, я желаю тебе только лучшего.

– Вы со мной разговариваете второй раз в жизни, не помните даже, кто я такой, и хотите, чтобы я вам про себя все рассказал. Я незнакомым людям о себе не рассказываю. А если вы и правда хотите мне помочь, то отпустите меня домой и не портите себе и мне настроение.

– Тогда придется принять особые меры. Твое поведение не соответствует нормам этой школы, меня попросили устранить эту проблему. Если я придумаю диагноз на основе того, как ты себя ведешь, всем будет лучше.

– Вы не имеете права.

– Все имеют право выдвигать какие-либо теории и догадки, но я буду отталкиваться от полученных знаний по психологии человека, так что меня не затруднит придумать что-то реалистичное, чтобы не пришлось это доказывать, только основываться на твоем поведении, – я был так зол на него и на всех в этой школе.

– Тогда мне все равно, – с возмущенным лицом я вышел из кабинета, со всей силой захлопнув дверь.

– Да как они смеют лезть ко мне в голову, не могут даже моего имени запомнить, а все равно умудряются испортить мне жизнь. – произнёс я вслух, уходя из этого адского места.

Придя после выходных в школу, все как-то странно на меня смотрели. Сначала до меня не дошло, в чем дело, но увидев, как наш психолог заходит к себе в кабинет, я все понял. Повернулся обратно, подошел к его кабинету и распахнул дверь.

– Уилл, не думал, что ты вернешься, – как ни в чем не, бывало, начал он.

– Что вы им сказали? – я с такой яростью смотрел на него, что мужчина вот-вот мог бы загореться.

– Я тебе уже все объяснял, – доктор немного поерзал на месте и отвёл взгляд на свой компьютер.

– Что вы им сказали?! Я задал конкретный вопрос.

– Когда ты успокоишься, я отвечу.

– Все, видите, спокоен.