Текст книги "Заступник"

Глава 8

Когда помоешная банда, насытившись, оставила, наконец, место пиршества и скрылась в темноте, Лаки решился выйти из-за гаражей и подошел к мусорным бакам. Ему ужасно хотелось есть. Выбрасывали много, очень много пищи. Голодным не останешься. Лаки быстро нашел горку сухого хлеба, выложенного на куске белого картона. Рядом предусмотрительно оставили пластиковую миску с водой.

Вдали мелькнул свет фар приближающейся машины. Лаки проворно шмыгнул за пирамиду старых автомобильных покрышек и затаился. Машина остановилась у мусорных ящиков. Кто-то сказал:

– Фу, какая грязь совсем перестали убирать! Того и гляди, наступишь в какую-нибудь мерзость.

– Да еще и питомцы роются в ящиках сутки напролет, – раздался голос из машины. – Выгребают все наружу. Их тут столько развелось! Я уже не выхожу вечером выбрасывать мусор. Страшно. В городе с ними как-то борются. Стерилизуют, наконец. А у нас – дичь и грязь, как всегда.

– Да, что-то с этим миром не так, – согласился первый голос.

Лаки опять проняла дрожь. Он понимал, что говорившие безопасны, что они не видят его, а если бы даже и видели, скорее всего, просто прогнали бы или сами поспешили скрыться в своей машине. Но страх засел глубоко и прочно, и совладать с ним пока не получалось.

Лаки дождался, пока машина уедет. Когда все стихло, он вышел из укрытия и доел хлеб. Воду из грязной миски пить не стал – брезговал, решил, что дойдет до карьера и там напьется чистой.

Он уже направился от мусорных баков к дороге, чтобы между гаражей добраться до озера, когда за дальним контейнером раздался шорох. Сердце ухнуло. Лаки замер и сделал шаг назад, из освещенного круга под фонарем, во тьму.

Сердце колотилось, как сумасшедшее.

– Лаки? – раздался вдруг знакомый голос.

– Кто там? – спросил он, стараясь сохранить в голосе нотки твердости и бесстрашия.

– Лаки! Дружище! Это ты! Не узнал? Ну-ка, напряги свою бестолковку! Неужели забыл?! Это же я, Сэб!

Большая тень отделилась от стены, ограждающей площадку для мусорных контейнеров. Лаки напряженно всматривался в могучую фигуру. Когда свет фонаря упал на лицо, Лаки узнал Сэба, старого товарища по детским играм.

– Интересная картина, – сказал Сэб, приближаясь. – Просыпаюсь на своей законной территории, смотрю – какой-то чудик доедает мой завтрак. Хотел рявкнуть, но вовремя остановился – узнал старого знакомого.

– Видно, ты крепко спал. До меня тут орудовала целая банда. Что-то ты в тот момент не претендовал на свою вотчину.

– Я, конечно, бесстрашный, но не сумасшедший, – засмеялся Сэб. – Численное преимущество имеет значение. Против заведомо сильнейшего противника я борюсь другими методами – смекалкой и терпением. Да и то: пусть пасутся, еды на всех хватит.

Лаки почувствовал громадное облегчение: Сэб, друг детства, – вот он перед ним, все такой же весельчак и жизнелюб.

– Привет, привет, дружище! – Сэб ударил друга по плечу. – Рад тебя видеть!

– Как я рад! – Лаки чуть не прослезился. – Встреча с тобой —первое радостное событие за прошедшие сутки! Я уже и забыл, что в жизни есть не только страх и отчаяние! Сэбка! Да ты ничуть не изменился! Все такой же плут! Так и живешь – поближе к кухне?

– Так и живу. Чужих гоняю, по мере возможности, – Сэб хитро улыбнулся. – Мы тут с одним товарищем по очереди дежурим. Ключевой объект. Наблюдение за ним многое определяет в жизни. Иногда и саму жизнь спасает. Слышал, у нас тут недавно отраву подкинули? Целое семейство полегло. Весь выводок Люси. Когда успели подложить? Чужих, вроде, не наблюдалось, Все свои. Малыши первыми хватанули. А им много ли надо?!

Сэб вздохнул.

– Как в городе? Говорят, еще хуже, чем у нас? – спросил он.

– В городе сытнее, это факт, но разных неожиданностей и опасностей больше. Это тоже факт. Как говорится, если не пойдешь на мыло, то все равно используют в косметических целях. Извини – черный юмор.

– Ну, с мылом все понятно. Хотя, говорят, французы уже не используют животных жиров при изготовлении мыла. Варят исключительно на оливковом масле.

– Ты, смотрю, тоже чувство юмора не утратил, – усмехнулся Лаки.

– Такая у нас жизнь – без юмора никак! Но все-таки, что там с косметикой, объясни мне, деревенщине.

– С косметикой примерно так же, как с фармакологией. На ком испытывают лекарства? На нас! На ком проверяют безопасность шампуней, жидкого мыла и гелей для душа? На нас тоже!

– Намыливают что ли?

– Шутишь все?! Ладно бы намыливали – мы бы просто все лысые ходили. Так нет – льют, гады внутрь, исследуют на токсичность. Мол, что будет, если попадет такое вещество в рот, нос или глаза члену привилегированной части общества. Не помрут ли, не крякнут? А вдруг аллергия или побочные эффекты? От одной капли этой гадости, может, и ничего не будет, а когда льют в глотку, не жалея… Если сразу кони не бросишь, инвалидность по здоровью обеспечена. Все, напрочь, отказывает – печень, почки. Лучше уж сразу на мыло.

– Фу, ты, дрянь какая! Никогда не хотел я в город. А теперь ни за какие коврижки туда. Ни шагу! Лучше здесь. Пусть не такой богатый стол, зато сам цел и здоровье в порядке, тьфу-тьфу!

Издалека дорогу осветили фары быстро приближающейся машины. Лаки метнулся в сторону леса и притаился за гаражом.

– И нервы не расшатаны, – добавил Сэб, не спеша переходя дорогу и направляясь в сторону озера.

– Подожди, дружище. Я с тобой, – окликнул друга Лаки, когда машина скрылась за поворотом, и опять наступила тишина.

– Сухой хлеб требует свежей водички. Известная история, – засмеялся Сэб. – Пойдем. А от этих ночных машин ты не шарахайся. Их владельцы больше тебя темноты и скрытых в ней ужасов боятся.

– Привыкну потихоньку, – сказал Лаки. – Пока ничего не могу поделать. Ноги сами несут. В каждом встречном мерещится опасность, за каждым шорохом видится всякая жуть

– Пройдет! Пройдет, дружище. Все наладится, – Сэб похлопал друга по спине.

И они зашагали в сторону озера.

Глава 9

Летом Бара родила двух детенышей – мальчика и девочку. Динка присутствовала при родах, волновалась, но все прошло без осложнений.

Пока Сеня был на работе, их семейство увеличилось в полтора раза.

– Что мы с этой оравой будем делать? – спросил вечером Сеня, задумчиво глядя на посапывающих малышей.

Бара лежала рядом с детьми. Динка взглянула на Бару и наткнулась на ее напряженный взгляд. Бара не спала. Она прислушивалась к их с Сеней разговору.

– Давай, не сейчас, – сказала Динка. – Они еще слишком малы, чтобы об этом думать. Им без матери не выжить.

Бара оказалась самой заботливой мамой на свете. Динка иногда диву давалась, глядя, как терпеливо она переносит все ограничения, возникшие после рождения малышей. Она похудела и подурнела. Она стала меньше двигаться. Но она была счастлива!

Слова Сени не остались незамеченными. С того дня Бара нехотя оставляла малышей без присмотра, отлучалась редко и ненадолго, постоянно была настороже и следила за каждым движением и словом взрослых обитателей дома. Даже Динка оказалась под подозрением. А к Сене, в котором раньше души не чаяла, Бара теперь относилась более, чем прохладно. Он давно забыл о сказанном, всей душой привязался к малышам, но Бара помнила все.

Динка была рада пополнению семейства. Хлопот и забот прибавилось, но и веселее стало в доме. Радостнее стало, светлее и ярче, словно шторы на окне отдернули и впустили солнце. И не одно даже, а сразу два. Энергии прибавилось у всех членов семьи. Жизнь заиграла, завертелась, понеслась. Что-то вызревало в недрах их общественной ячейки, что-то должно было произойти. И произошло, даже раньше, чем они успели подготовиться к этому.

Родители Сени перебрались из северного далекого города в пригород столицы и пригласили все Сенино большое семейство перебраться поближе к ним: все-таки новая квартира, работа, учеба для детей. А главное место! То место на карте страны, о котором Сеня с Динкой мечтали уже много лет.

Предложение было не просто заманчивым, оно было фантастическим. Такое счастье подваливает раз в жизни, да и то не всем. Однако, и оставлять в случае отъезда приходилось немало. Тут и полный комплект материальных приятных отягощений: дом, дача, машина и всякая прочая тряхомудия, и то, что никакими деньгами не измерить: друзья-товарищи, совместные праздники, вечерние посиделки, душевная атмосфера.

Родители настаивали, звали, они были уже в том возрасте, когда умеешь ценить прелести душевного родственного тепла и счастье общения с детьми и внуками.

И Сеня с Динкой сдались. После долгих разговоров и обсуждений они решились. Стоял конец июля, солнечный и жаркий.

Вечерами они подолгу засиживались вдвоем на кухне и обсуждали тяготы сборов, переезда и обустройства на новом месте.

– Не понимаю, как это будет выглядеть, – говорил задумчиво Сеня. – Все перевезти невозможно. Всю эту утварь, – он обводил взглядом кухню.– Все, что накопилось за последние годы, забрать не получится. Многое придется оставлять.

– Не это страшно, – печалилась Динка. – Я не могу понять, что мы будем делать с Барой и ее малышами. Ума не приложу!

– Да, все вместе – это слишком большая компания. Бару с семейством надо куда-то пристраивать. Может быть, знакомые возьмут.

– Одну ее, может быть, и взяли бы, но всем гуртом – едва ли, – сомневалась Дина.

– Так, может быть, для начала пристроим малышей? – сказал Сеня.

– Ты с ума сошел! Она нам этого никогда не простит!

– Так что ты предлагаешь. Просто выставить всех на улицу?

На следующий день они дали объявление о «двух симпатичных малышах, которым нужен дом и добрые хозяева». Откликнулись быстро. Позвонили, расспрашивали. Переговоры вел Сеня – тайно, прикрывая рукой трубку. Он и вынес малышей новым хозяевам, пока ничего не подозревавшая Бара выскочила ненадолго на прогулку.

Если бы они только могли представить, какой будет ее реакция на этот подлый шаг! Они должны были предположить! Они обязаны были предположить!

Вернувшись и не найдя детей, бедная Бара заметалась по квартире, обследуя каждый угол. Она надеялась, что малыши просто играют, что они спрятались в каком-то укромном месте. Обыскав всю квартиру, она заплакала, завыла тоскливо, и слезы лились из ее безумных глаз. Она плакала и смотрела на Динку с Сеней, и Дина, пронзенная насквозь, как ножом, ее тоской тоже заплакала, забившись в дальний угол кровати.

Малышей не было нигде. Бара еще раз обшарила каждый угол квартиры, потом села у входной двери и стала требовать выпустить ее из дома. Она больше не смотрела на Динку и Сеню. Она больше не хотела их знать.

Бара ушла в тот же день. Как только дверь квартиры открылась, она проскользнула в подъезд и бросилась вниз по лестнице. Кто-то из соседей рассказывал потом, что видел ее на автобусной остановке. Видимо, там она потеряла следы своих малышей.

Дина с Сеней искали Бару, но не нашли. Динка была в отчаянье. Хорошо, что подготовка к отъезду отвлекали ее от ужасных мыслей.

Они собрались быстро и через две недели уехали из города.

О Баре они больше ничего не слышали, но Дина навсегда запомнила ее взгляд и ее плач, плачь матери, потерявшей своих детей.

Глава 10

– И что теперь, если следовать этому закону, я должен прервать многовековую традицию нашего древнего рода – перестать охотиться в своих владениях?! Боже, в какое время мы живем! Рушатся все устои. Семья! Традиции! За что зацепиться, чтобы не сойти с ума в этом безумном мире?

– Утешайте себя мыслью, что мир становится милосерднее день ото дня.

– Это неочевидно, Джо. Для меня он становится все более суровым.

– В таком случае, Представьте, что вы поменялись местами с этими несчастными, и теперь загоняют и отстреливают не их, а вас?

– Джо, вы бредите? У вас температура?

– Со мной все в порядке. Этот вопрос вчера задала мне моя жена.

– Мне кажется, вам надо быть с ней поласковее, мой друг. Или в силу занятости вы уделяете ей слишком мало времени. Вы понимаете, что я имею в виду… Счастливая женщина не говорит подобные вещи своему мужу, Джо. Моя жена и не думает об этом.

– Не обольщайтесь, дорогой мой. Подрастает молодое поколение. Сколько лет вашим детям? Еще чуть-чуть, и они зададут вам тот же самый вопрос. Вы еще столкнетесь с этим. И вот тогда мы посмеемся вместе.

Глава 11

Сэб с Лаки кратчайшим путем – мимо гаражей – вышли к озеру и по берегу припустили в сторону леса, темной стеной стоящего вдали. Они направлялись к месту, где в озеро впадал маленький чистый, питаемый родниками, ручей. Луна прошла свой апогей и теперь клонилась к юго-западу, за темные коробки спящих многоэтажек. Наступал самый тихий час суток, близился рассвет.

Они уже были на противоположной от города стороне карьера, когда из зарослей ивняка, обильно разросшегося у самой воды, из прохладной влажной тьмы до них донесся тихий стон. Друзья замерли и переглянулись.

– Ты слышал? – прошептал Лаки.

Сэб не отвечал, напряженно вглядываясь во тьму.

Стон повторился.

– Кто здесь? – спросил Сэб шепотом.

Тишина в ответ. Сэб неслышно ступая, приблизился к зарослям и раздвинул кусты. На земле между густо растущих стеблей кто-то лежал. Глаза, привыкшие к темноте, различали вытянувшееся на земле тело.

– Кто здесь?

Снова раздался стон, и от земли чуть приподнялась, но тут же опять бессильно упала голова.

– Ветка?! – выдохнул Сэб. – Ветка, это ты?

Перед ним лежала Ветка, давняя подруга, такая же давняя, как Лаки. Да, что уж там – не просто подруга. Больше, чем подруга. Она была без сознания и даже не поняла, кто окликнул ее.

Сэб смотрел, не отрываясь. Сколько лет прошло, с тех пор, как она ушла из дома в погоне за новыми впечатлениями, за прекрасной и яркой жизнью. В первое время он безумно тосковал по ней. Он, шутник и весельчак, чуть не разлюбил жизнь. Шли дни, он ждал ее возвращения, но все напрасно. В конце концов, он смирился. Печаль его почти утихла. Жизнь вошла в привычное русло. Он научился жить без нее, без надежды когда-то встретиться. И вот, она здесь! Лежит в беспамятстве на земле! Что с ней? Сэб наклонился. На шее Ветки он увидел темное пятно. Кровь? Она ранена?

– Пить, – простонала Ветка.

Вода была в двух шагах, чистейшая родниковая вода.

Вдвоем, Сэб с Лаки дотащили Ветку до воды. Она сделала несколько жадных глотков, потом голова ее опять стала клониться, и она чуть не упала в воду. Сэб подхватил подругу и вынес ее на берег, на маленький пригорок. Ветка сразу уснула, потому что была слишком слаба. Друзья примостились рядом и стали ждать рассвет.

На озеро опустился утренний туман. Небо посерело, на восточной стороне над лесом появилось слабое розовое свечение – пока еще невидимое солнце спешило зажечь новый день.

Лаки и Сэб лежали рядом с Веткой и молча смотрели на светлеющий небосклон, отражающийся в тихих, гладких водах озера. Сэб вспоминал детство и думал о своих друзьях, вновь обретенных этой ночью. Судьба была сурова к ним, но хорошо уже то, что они встретились и, может быть, вместе им будет легче, и они смогут помочь друг другу. Он вздохнул, и с нежностью посмотрел на неподвижно лежащую рядом Ветку. Пусть спит. Сон лечит.

Лаки тоже задремал. Он то и дело беспокойно перебирал ногами: все бежал и бежал куда-то. Утренние крики птиц в его снах превращались в яростные крики ловчих, и он вздрагивал во сне.

Сэб сторожил сон друзей.

Солнце выкатилось из-за горизонта где-то за лесом. Мир стал набирать цветность и объем. Мир засиял, наполнившись дневными яркими красками. Сэб думал о том, что земля прекрасна – и ночью, и днем, и что на ней много места, достаточно, чтобы всем жилось счастливо. Но почему-то так не получается. И сильные хотят быть еще сильнее. Еще и еще! Они перестают контролировать свои желания. Хотят все больше и больше. Их алчность становится безграничной. Они стремятся подчинять себе слабых и использовать их, забывая, что все живое рождено для счастья и любви. Они разрушают, топчут, ломают, убивают. В конце концов, они и себя губят, потому что невозможно выжить со всем своим богатством на мертвой земле…

Сэб сам не заметил, как уснул.

Когда он открыл глаза, солнце уже стояло над лесом. Он поежился от утренней прохлады, веявшей с озера, и посмотрел на друзей. Лаки, как уснул, так и спал в той же позе. Ветка была тиха, кровь черной коркой запеклась на ее белой шее. Сэб вдруг испугался, бросился к ней, склонился. Она дышала, очень тихо, почти неслышно. Дыхание было ровным и спокойным. Сон делал свое дело.

– Все наладится, девочка, – сказал Сэб, улыбаясь.

Глава 12

– Тедди, зайдите ко мне, – устало сказал Нильс Мари в трубку.

Начиналась новая неделя, и она не обещала ничего хорошего. Куда девался былой энтузиазм и уверенность, что ему все по плечу, что он может свернуть горы. Длительный стресс парализует волю и уничтожает стремление к жизни. Нужен отдых.

– Нужен отдых, – сказал он вслух.

– Добрый день! Вы что-то сказали? – Тедди, личный секретарь Нильса Мари, стремительно вошел в кабинет, как всегда бодрый, свежий и полный сил.

– Нет, Тедди. Это мысли вслух. Что у нас нового?

– Господин мэр, спешу вас обрадовать: процесс запущен и идет полным ходом. Я с утра обзвонил все клиники и медицинские пункты. Врачи работают круглосуточно. Стерилизуют, ставят прививки и чипируют. После всех процедур питомцев определяют в специальные центры, где им будет обеспечен надлежащий уход. Все будут накормлены, и каждый обретет крышу над головой. Бродячих питомцев в городе не останется. Они перестанут беспокоить население. Город будет чист, и отравителям просто не с кем будет бороться. Протесты пойдут на убыль. И мы заживем благополучно, как это было раньше.

Тедди после выходных пребывал в прекрасном расположении духа.

– Конечно, на проведение всех этих мероприятий требуется время, – поспешил добавить он. – Но мы уже выложили информацию в интернет и обозначили ориентировочные сроки, чтобы успокоить общественность. Надеюсь, за пару недель мы управимся.

– Во-первых, Тедди, прошу вас, прекратите скалиться. Не все так прекрасно, как вы тут пытаетесь изобразить. Мне интересно, вы лукавите, не желаете видеть реалий или просто не в курсе дела?

Тедди собрался ответить, но Нильс Мари перебил.

– С радикалами, которые пустились во все тяжкие, мы, может быть, как-то справимся, – он помолчал. – Но с зоозащитниками все гораздо сложнее. Вы в курсе, что они требуют?

– Я не разговаривал с ними лично, но, проезжая мимо их пикетов, видел плакаты. Чаще других встречается требование: «Прекратите убивать питомцев!»

– И вы уверены, что это требование адресовано радикалам?

– А как же иначе? После того ужасного случая… Я имею в виду жестокое убийство семьи питомцев, которые жили за гаражами в лесу. Просто невероятное, чудовищное злодеяние!

– Понятно. А плакат «Прекратите проводить эксперименты над живыми существами» – это о чем, по-вашему?

– Скорее, для красного словца. Все это один смысловой ряд: «убивать, проводить эксперименты и т.д.»

– Тедди, сколько вы у нас работаете?

– Через неделю будет полгода, господин мэр!

– Я вам завидую, вашей первозданной наивности и легкости в отношении к жизни. Но! Послушайте меня внимательно! Вы работаете в мэрии, главном органе, который занимается управлением города. Это ответственное дело. Оно требует от всех нас внимания и осознанности. Мы не имеем права не замечать каких-то, пусть и неудобных, вещей, происходящих вокруг нас. Мы должны их видеть и с ними работать. Ваша молодость не дают вам право не замечать городских проблем. Коли уж вы вписались в нашу команду! Зоркость и осознанность – вот что требуется от вас!

Тедди смотрел на него с каким-то радостным недоумением. Нильс Мари чертыхнулся про себя: он неисправим.

– Тедди, скажите мне, вы когда-нибудь сами посещали эти пункты чипирования, с которых мы начали разговор? Эти места, куда свозят выловленных питомцев? Зоозащитники утверждают, что это не медицинские учреждения, а живодерни – операции там проводят без наркоза, режут по живому. Интернет наводнен леденящими кровь роликами. Жители соседних кварталов жалуются на истошные крики, оглашающие близлежащие окрестности. Как вам такая информация?

Тэдди вздохнул:

– Я видел ролики, о которых вы говорите, и смотрел утренние новости. Да, не все идеально. Есть проблемки. Я узнавал. В некоторых пунктах не хватает обезболивающих средств. Где-то такая очередь на операцию, что приходится торопиться, и наркоз просто не успевает подействовать. Но, если мы постоянно будем оглядываться на злопыхателей, мы не выполним задуманное. Не ошибается тот, кто ничего не делает.

– С устоявшимися оборотами речи, Тедди, у вас все в порядке.

Тедди улыбнулся похвале.

– И еще: в таких операциях, проведенных, так сказать, в естественных условиях, есть свои плюсы. Это – как обратная сторона медали.

– Что вы говорите? Поясните мне, будьте любезны. Болевой шок вы тоже рассматриваете, как плюсы?

– Я немножко не о том. При операциях без наркоза не бывает побочных эффектов в виде аллергии на лекарство. А это очень опасно! У меня самого есть аллергия на некоторые виды препаратов и обезболивающих средств.

– То есть, при крайней необходимости, вас режут и удаляют зубы без наркоза?

– Ну, что вы, господин мэр! До этого, конечно, не доходит, – Тедди перестал улыбаться. – Берут что-нибудь подходящее. Ищут замену.

– Ищут замену, Тедди! Не рвут по живому. Вам следует развивать в себе милосердие, дорогой мой! Ваша игра, как я посмотрю, всегда идет в одни ворота. И эти ворота – ваше благополучие и хорошее настроение. Оглянитесь, Тедди, вы не один.

– Господин мэр, я только слуга этого города, его жителей, которые доверили мне свое спокойствие.

– Вы умеете красиво говорить, Тедди! Я понимаю, почему вы работаете здесь. Теперь, о спокойствии жителей. Все эти пункты стерилизации и чипирования… Их нужно проинспектировать. Лично. Не позвонить, не списаться, а съездить по адресам, выяснить, что там происходит. В каждом конкретном заведении. Зафиксировать все неполадки. Обо всех проблемах сразу же докладывать мне. Будем их оперативно решать. Мой вам совет: примерьте ситуацию на себя. Поставьте вы себя на место этих несчастных. Я не хочу, чтобы в городе творились зверства. Завтра у меня должен быть полный отчет по всем пунктам – что и как делается. Чего не хватает. Как мы можем помочь. Это вам задание на сегодняшний день. Все остальные дела – в сторону.