Текст книги "Дух воина"

Глава 12
Спасательная операция

Ехали так быстро, как могли. Раненный в грудь Бурсул был все еще жив. Конечно, Женька отчаянно боялась, что он не доедет, все время оглядывалась, норовя подъехать поближе и заглянуть ему в лицо. Бурсул был так бледен, что приходилось приглядываться, дышит ли он, жив ли еще, что верхом сделать совсем не просто. В конце концов Айрат рявкнул на нее и велел не путаться под ногами. Все равно сейчас никто уже ничего сделать не сможет.

Лошади, нагруженные вдвойне, хрипели и спотыкались, и Женьку отправили вперед за подмогой, понимая – так быстрее. Пересадили на коня Баяра – он был самым быстрым и отлично знал дорогу к стану.

Она мчалась что было сил, не смея остановиться, чтобы «сбегать в кустики». А в голове билась тревога, отнюдь не за раненых. Еще, наверное, оставалось время, чтобы спасти Баяра. Теперь время стало ресурсом, оно, как вода, утекало сквозь пальцы.

Ее увидели издалека, бросились навстречу – недаром сотня Баяра (уже неполная) стояла на краю стана. Стащили с коня, ощупывая, тормоша, разминая онемевшие ноги.

– На нас напали иштырцы, трое убитых, Баяр в плену, – выдохнула Женька пересохшими губами. – Дайте мне пить.

Обхватили за плечи, напоили. Наран, правая рука сотника, дотащил ее до отхожего места.

Женька вылила на себя ведро воды, с тоской взглянула на садящееся солнце и прохрипела:

– Нашим нужна помощь. Бурсул сильно ранен, почти умирает. Кони дохнут на ходу. Надо ехать.

– Всей сотней без дозволения хана нельзя, – озабоченно сказал весельчак и болтун Наран.

– Четыре лошади… Пять. И пару человек в помощь.

– А Баяр?

Женька остро взглянула на парня:

– Пока хан проснется, пока совет соберет, пока подумает… Иштырцы далеко уйдут. Или еще чего похуже сделают.

– Твои мысли, рюс?

– Кажется, я чую иштырцев. Думаю, смогу найти.

– Ты с ножом управляешься отменно, я видел. И мелкий, ловкий. А я стреляю метко. Двоих в степи обнаружить практически невозможно. Что скажешь?

– Еще бы пару человек.

– Тогда хан скажет – ослушники. А двое… Ты никто, даже не воин, а я просто сгинул, отстал, заблудился, конь захромал. Случайность, понимаешь? Да и отец за меня заступится.

– Не боишься?

– Боюсь. Но Баяра не брошу. Он мне несколько раз жизнь спасал. Да и Листян… – тут он замялся. – Оценит.

– Ясно. Но мне нужны ножи. Легкие, метательные. И один длинный.

– Найду.

Женька тоже отчаянно трусила. Но за Баяра боялась больше. Она совершенно не разбиралась в этой их степной жизни, но в прошлом смотрела немало всяких приключенческих фильмов, да и вообще – дурой не была. Может, не особо хорошо (точнее, откровенно плохо) училась, может, опыта немного, но прекрасно понимала сейчас – во-первых, с Баяром никто церемониться не будет, а во-вторых, чем раньше они выедут, тем больше шансов иштырцев найти. Это, кажется, понимал даже ребенок.

– Я с вами, – подскочил, сверкая глазами, Охтыр.

– Нет, – покачал головой Наран. – Ты не воин, мне некогда следить еще и за тобой.

– Так Дженай тоже…

– Дженай знает, куда идти. Он мне нужен. Ты – только обуза сейчас. Прими это достойно, как мужчина. Если хочешь быть полезен – свари похлебку на ужин да позови Аасора, пусть готовится.

Охтыр побагровел, но заткнулся, а Женька вдруг подумала, что Нарану стоило бы хотя бы раз стукнуть своего ученика по губам. Тогда бы раз и навсегда усвоил, что нельзя пререкаться.

Она посмотрела на коня Баяра, и ее затошнило. Опять! Все тело ломало, ноги гудели, задница горела огнем. Упасть бы и закрыть глаза, но время, время! Она – воин, она справится. В конце концов, в случившемся есть и ее вина. О, если бы она раньше обратила внимание на свои предчувствия!

– Так, Дженай. – Наран с нескрываемым сочувствием смотрел на мальчишку, такого бледного, худого, явно очень уставшего. – Сейчас поедешь на одном коне со мной. Ты же свалишься и шею себе свернешь, я вижу. А дальше – решим.

Ну да, еще не хватало. Как будто рядом с Нараном будет легче! Женька открыла было рот, чтобы возмутиться, но ее опередил Аасор, прибежавший вслед за Охтыром бодрой рысью. В руках у него была глиняная чаша.

– Тебе, – протянул он Женьке. – Сил придаст. Спать не сможешь три дня, боль станет меньше. Потом, правда, будет не очень хорошо, но тебе можно, в тебе дух воина очень силен.

– А мне? – спросил Наран, с завистью наблюдая за быстро выхватившим чашу из рук старика Женькой.

– А ты – мужчина. Опытный. Сам справишься. Но если сомневаешься в себе, могу принести…

– Нет, не сомневаюсь, – возмущенно вскинулся Наран. – Эй, рюс, пора ехать. Все нас ждут.

Женька, залпом выпившая довольно горький отвар, кивнула. Легче ей не стало, но жалеть себя сейчас было не время. После, успеется. Опершись на руку своего спутника, морщась и шипя сквозь зубы, взобралась на свежую лошадь, поерзала в чужом седле и тронула поводья.

С ними отправились еще двое, взяли четырех коней. Куда ехать, Женька быстро объяснила: по направлению к черным камням на востоке от реки. Ее поняли. Можно было пока не геройствовать, а просто – расслабиться и ни о чем не думать, совсем ни о чем. Голова была пуста, как воздушный шарик – ни мыслей, ни страхов. Все вокруг обрело неестественную резкость, каждый звук слышался как гром. Все-таки Аасор напоил ее какой-то наркотой. Ну и ладно. Ему она доверяла больше всех в этом мире.

– Слушай, рюс… – Наран поехал рядом, отвлекая Женьку от бездумного созерцания окружающего мира. – Можно спросить?

– Да? – Она с трудом сосредоточилась на его голосе, даже обернулась, благо выученный конь шел сам.

– Ты и Листян… Это серьезно у вас? Ну… Я знаю, она к тебе в шатер ходит. Но ты ведь не воин, тебе нечего ей обещать. Ты еще долго не сможешь о ней заботиться.

– Я и Листян просто друзья, – ровным голосом сказала Женька, изо всех сил пряча улыбку. – Мы даже не целовались ни разу. Такая девушка – не для меня, я же не дурак.

– Так целоваться и не обязательно, – растерянно пробормотал Наран. – Нет, правда? Ты с ней не спишь?

– Только разговариваю.

– О чем?

– О жизни. О ней. О ее страхах и проблемах.

– А что, это вот работает?

Женька все же рассмеялась.

– Наран, ты ведь болтун! Разве не знаешь, что девушки любят ушами? Что сложного? Нужно сказать, что она особенная, что она смелая, умная, красивая. Спросить, как прошел ее день. Ну не мне, рюсу и мальчишке, тебя учить!

Наран крякнул озадаченно и почесал длинный нос, а потом спросил шепотом:

– А как считаешь, я мог бы ей понравиться?

Она внимательно посмотрела на парня. Сколько ему лет? Как Баяру? Нет, гораздо меньше. Тоже еще почти мальчишка. Едва ли больше двадцати. Щенок совсем. Красивое правильное лицо, выпуклые губы, довольно крупный нос. Веселые узкие глаза и вечно беззаботная улыбка. Наран – он как солнце. Теплый, сверкающий. Если бы у Женьки не было Баяра… Стоп, а разве он у нее есть?

– А ты хоть пробовал подойти и заговорить?

– Ага. – Он вздохнул, закатил глаза, а потом прыснул со смеху. – Стоял как дурак на ее пути и молчал. Словно все слова проглотил. Она на меня смотрит – и язык к зубам примерзает. Эх!

– Ну так не говори тогда, – великодушно позволила Женька. – Просто как-нибудь принеси ей ведро воды или помоги чем-нибудь. Или подарок сделай ценный. Молча. Молчаливые мужики порой даже интереснее, загадочнее.

Наран захихикал совсем по-мальчишечьи.

– Видимо, только так и остается делать.

Женька улыбнулась. Хороший он парень. Добрый, веселый. Надо поговорить с Листян. Наверное, она и не думала о таком повороте событий. Вряд ли не знала… но на единственную дочь хана смотрит столько мужчин, что Наран среди них попросту потерялся. И вот что не могло Женю не веселить: отчего-то Листян пришла ночью не к кому-то из своих, а к мальчишке-рюсу. А всего-то нужно было просто ее выслушать и попытаться помочь избавиться от страхов.

Она не обольщалась, конечно: Листян – просто маленькая девочка, которая пока не понимает, какая сила в ее красоте и положении. Телесная любовь для нее лишь игра, развлечение, лекарство от одиночества и скуки. Женька видела много тех, которые искали в мужчинах отцовскую любовь и ласку. Она сама не такая, не нужен ей никто, чтобы быть сильной. Она – воин. А эти нежные и трепетные девочки так хотели ласки, так тянулись за любым, кто скажет им доброе слово! На это их и разводили: нальют в уши всякого, поимеют и растопчут. Да еще и друзьям расскажут: Люсьен, мол, дает. И девочки ломались очень быстро, становясь циничными, жадными и холодными.

Конечно, Листян не такая, ее тут не обидят, не унизят. Но в ней тоже жила потребность в тепле. Да только отец ее не замечал, а Баяр, хоть и любил сестру, всегда был очень занят. Вот и потянулась девушка к первому, кто с ней заговорил как с человеком.

Женька вздохнула, тряхнула головой и вдруг неожиданно для самой себя спросила у Нарана:

– А у Баяра подруга есть? Его там, в стане, кто-то ждет?

Наран даже не удивился вопросу.

– Илгыз замуж вышла недавно. Она с ним была… а потом сказала, что сотник, хоть и ханский сын, ей не нужен. Мало сотника. Да и муж из Баяра паршивый, он же больше всех занят. Ему даже ребенка будет некогда ей сделать. Впрочем, он ведь и не звал ее, может, дело в этом.

– Почему не звал?

– А куда? Он тоже знал, что рано.

Женька почувствовала острое удовлетворение. Нет, она не хотела, чтобы Баяр узнал ее секрет. И не ревновала – как можно ревновать чужого человека? Рано или поздно Баяр все равно женится, это понятно. Кохтэ любят детей, они семейные. Просто… А, не важно! Баяра надо выручать, иначе не будет у него ни жены, ни детей. К тому же – вон их раненые и уставшие друзья. Все, кажется, живы.

Легко соскочила с лошади, не подвернув ногу и не оступившись. В теле была такая звенящая легкость, что все теперь стало легко. Подбежала к «своему» Бурсулу, проверила. Дышит еще. Ну и прекрасно.

– Наран?

Тот кивнул спокойно, поправляя лук и проверяя саблю. Пора ехать дальше.

Женька спешила. Ей казалось, что времени все меньше, а расстояние до Баяра все дальше. Нет, она не могла его чувствовать, но все больше нервничала – ее буквально трясло от волнения. Мчались они уже по совсем незнакомым землям, по траве и кустам, в полной темноте. Над головой расстилалось звездное небо немыслимой красоты, но кто смотрит в небо, когда близко враги? От первого же укола в затылке ее подбросило.

– Рядом, – тихо кинула она Нарану. – Дальше на лошади не стоит, засекут. Что будем делать?

Наран усмехнулся, спрыгивая с коня. Взял своего гнедого спутника за морду, что-то ему прошептал, глядя прямо в глаза, и конь вдруг улегся на землю, прямо на бок, совершенно скрывшись в высокой траве.

– Ого! – Женька с завистью покосилась на рыжего. – А мой так может?

– Все наши кони так могут, – кивнул Наран.

Подошел к ее коню – и уложил его в траву. Третий – конь Баяра – завалился на бок самостоятельно, не ожидая команды. Умный!

Наран вопросительно поглядел на Женьку, она повертела головой и уверенно пошла туда, откуда просто тянуло опасностью. Обычно она так не делала, это было совершеннейшей глупостью. Не ошиблась. В затылке вдруг стрельнуло так, что девушка, не задумываясь, упала на землю, прячась в траве. И дальше – только ползла. Наран полз за ней, надо признать – куда быстрее и ловче, чем она.

Голоса!

Гортанные, грубые. Незнакомый Женьке язык. Подползший к ней вплотную Наран шепотом переводил:

– Судя по всему, встали на ночевку. Выставили часовых. Про Баяра не слышно.

Да. Хорошее время, чтобы напасть. Пусть уснут покрепче. И когда только день успел закончиться? Женька даже не заметила. Для нее он пролетел молниеносно.

– Оставайся тут, ползаешь, как верблюд. Шумно.

– А что, у вас тут и верблюды водятся? – удивилась Женька.

– Да, на юге, где пески. Лежи тихо, я быстро.

И Наран ловко, как змея, уполз в траву. Травинки даже не шевелились, вот уж действительно – умелец!

Женька на минуту прикрыла глаза. Осторожно проверила нож за поясом. Высунула на мгновение голову – увидела дым от костра и тени.

Было уже совсем темно, вряд ли ее разглядят. Поползла вперед, то и дело вытягивая шею и прислушиваясь.

– Куда? – раздалось рядом шипение. – Рюс, я же сказал – ждать!

– Что там? – не обратила внимания на справедливый укор Женька. – Видел Баяра?

– Да, он, кажется, цел. Связан только, с кляпом во рту. Я думаю, его на ночь глядя пытать не будут.

– Пытать? – сглотнула Женька.

– А то ж. Узнать захотят, где стан, сколько воинов. Потом, может, выкуп потребуют. Не зря именно его взяли, Баяр у нас – фигура известная. Он же – дайчин сунс, дух воина. Ну, или воинственный дух. Неуязвимый и грозный. А тут такая удача – взяли его живым! Иштырцы от счастья, наверное, плясать будут. М-да, может и выкуп не запросят. В жертву принести захотят.

– Прекрати нагнетать, – буркнула Женька. – Сколько там народу?

– Я насчитал больше сорока воинов.

– А что, только до сорока считать умеешь?

– Ах ты, звереныш! Ладно. Смотри. Вон там дозорный. И вон там. Сможешь снять? Надо одновременно и тихо.

– Смогу, – уверенно кивнула Женька, хотя ни разу не пробовала. Но надо так надо, она же воин? – А потом что?

– Потом… – Наран на мгновение задумался. – Подкрадываемся к Баяру, развязываем и уползаем. Пока все спят.

– А ты уверен, что это сработает?

– У тебя есть план получше?

Женька высунула голову из травы и попыталась разглядеть диспозицию, благо вражеский лагерь был освещен кострами.

– У какой-нибудь твари обязательно окажется бессонница, – уверенно сообщила она. – Надо резать всех.

– Нас двое. Их с полсотни. Не успеем.

Подползли совсем близко, еле слышно шепчась. Два дозорных. Несколько человек, расхаживающих между кострами. Спящие прямо на земле иштырцы. И Баяр, привязанный к вкопанному в землю шесту – прямо посередине стоянки. Был бы где-то с краю – было бы легче.

– Нет, твой план мне не нравится, – вздохнула Женька. – Сам посуди, часовые упадут, нас засекут. Глупо. Что мы вдвоем против толпы сделаем? А ты быстро бегаешь, Наран?

– Отвлечь их, выманить? Хотя бы часть?

– Ну да.

– Это я могу. А дальше? Ты справишься с оставшимися?

– Нет. Но если я подберусь поближе, то попробую кинуть нож. Я хорошо метаю, смогу до Баяра докинуть. Я бы и по веревке смог, но у него руки за спиной связаны. Боюсь поранить. И… о! Смотри! У них оружие в кучку сложено, ну не дурни ли?

Действительно, луки спящие иштырцы аккуратно положили возле одного из неспящих воинов.

– Можно еще их коней напугать, – азартно предложил Наран. – Это я могу.

– Значит, ты отвлекаешь на себя внимание, а я кидаю Баяру нож, – кивнула Женька. – И попробую луки в костер толкнуть. Я маленький, меня в темноте не сразу заметят. Ты, главное, шум побольше подними.

– Понял. Ушел. Жди.

И Наран исчез в траве.

Глава 13
Разоблачение

Тявканье и скулеж, раздавшиеся возле мирно пасущихся коней иштырцев, напугали не только лошадей, но даже Женьку. Она прекрасно помнила эти звуки – шакалы! Иштырцам тоже явно были знакомы эти хищники: оба дозорных с гортанными криками бросились ловить лошадей, спящие воины подскочили и помчались им на помощь. Ай да Наран, какой молодец! Женька ужом проскочила в самую гущу врагов. В темноте никто и не понял, что среди них чужак, тем более что она была такая же мелкая, как и эти демоны. Ногой пнула костер, с удовольствием увидела, что огонь перекинулся на траву и подобрался к лукам, ткнула выскочившего прямо на нее иштырца в печень ножом – красиво, точно, чисто. Тот пискнул, но никто не обратил на него внимания. В два скачка оказалась рядом с Баяром, взмахом перерезала связывающие его веревки, крутанулась на пятках, сбрасывая со спины напрыгнувшего на нее коротышку и непонятно каким чудом выхватывая у него из ножен длинный кривой клинок.

– Дай мне, – потребовал Баяр, разминавший затекшие кисти рук. – Пригнись!

Их заметили, но пока еще не почуяли опасности. Баяр выхватил у Женьки клинок, взмахнул им, ловко ткнув одного из врагов. Женька метнула нож в иштырца за спиной у сына хана – точно в горло.

Раздались крики и топот коней: она обернулась. Прямо на них мчался, размахивая саблей, огромный по сравнению с мелкими иштырцами всадник. Справа и слева от него били копытами боевые кони. Она едва успела уцепиться за поводья, а дальше сильная рука схватила ее за шиворот и закинула в седло. Острая боль обожгла бок – это иштырец стегнул ее кнутом, к счастью, только задел. Засвистели стрелы.

Поздно. Трое кохтэ мчались быстрее ветра. Их уже было не догнать.

Над степью всходило солнце. Иштырцы остались далеко позади. Женька закричала как птица от ощущения острого счастья. У них все получилось! Они живы! Они спасли Баяра! Ну теперь-то ее точно признают воином!

Она смелая, сильная, ловкая – невозможно прекрасная! Знайте русских баб… в смысле мужиков. Коня на скаку остановят, ну и так далее.

– Дженай, ты великолепен, – вторил ее мыслям Наран. – Красавец! Мальчишка совсем, а как ладно освободил Баяра! Скольких уложил?

– Двоих… кажется. Или троих. Не понял.

– Я штук пять!

– Цел? – коротко спросил сын хана.

– Да что мне будет-то, я же – твой. А ты у нас бессмертный.

– Угу. Вы вдвоем, что ли? Совсем безумцы? Хотя о чем я… Оба – безголовые.

– Победителей не судят, – нахально бросила Женька, улыбаясь во весь рот. Она совершенно точно теперь имела право на этот тон.

Баяр бросил на нее быстрый взгляд и вздрогнул.

– У тебя кровь, Дженай. Все же ранили!

– Где? – удивилась Женька. – Ребра целы, даже рубаха не порвалась.

– Видно, задело. Никак кинжалом. А ну тормози и слезай с коня!

Женька, удерживая поводья одной рукой, ощупала тело. Бок, по которому иштырец попал нагайкой, ныл, но не так, как рана. Опустила глаза ниже и отчаянно покраснела: и в самом деле – между ног и на бедре кровавое пятно.

– Все в порядке, просто царапина, – в панике выпалила она. – Дед поможет забинтовать.

– Крови много, – встревоженно заметил Наран. – Давай, слезай. Перевязать нужно.

– Не нужно!

Наран многозначительно поглядел на друга, а тот еле заметно кивнул. С мальчишкой все понятно. Рана, поди, в стыдном месте. Стесняется Дженай. Не принято, кажется, у рюсов обнажаться, хотя Баяр искренне не понимал, чего там стесняться. Все мужчины, да и женщины тоже, одинаково устроены. А все же парня нужно хотя бы осмотреть. Даже если рана неопасная, может грязь попасть, потом загноится. Дед Аасор рассказывал, что у одного кохтэ ноготь на ноге как-то не так сломался, а он внимания не обратил. Дескать, подумаешь, ноготь. Ноготь начал болеть, гноиться, а кохтэ молчал. Вроде жить можно. Потом, когда палец почернел, стало поздно. Аасор палец отрезал, но черная гниль выше пошла. Так и остался кохтэ без ноги до колена. Поэтому Аасор всегда требовал, чтобы даже царапины ему показывали, мало ли…

Баяр давно молодняк воспитывал, он почти каждого в своей сотне с пеленок знал и понимал, что Дженай так просто не даст себя осмотреть. Поэтому жестом показал Нарану, что нужно делать, а сам достал из седельной сумки чистую тканевую ленту. Наран захохотал, оглушительно засвистел, а потом сдернул Дженая с коня прямо на ходу, благо тот был легким, как ягненок. Парень завизжал и принялся извиваться, будто уж, но Наран обхватил его обеими руками, прижал к себе, а Баяр довольно осторожно поймал молотящие воздух ноги и принялся ощупывать. Дженай уже не визжал, а просто выл на одной ноте.

– Я только посмотрю, – успокаивающе сказал Баяр, не понимая, отчего мальчишка так перепугался. Ох, давно он подозревал, что у рюсов принято насиловать детей. Если так, то понятно, почему Дженай никогда не раздевается и даже до ветра бегает подальше от всех. – Послушай, Дженай, не бойся, я тебя не обижу. Посмотрю рану, если несерьезная, отпущу.

Мальчик всхлипнул. Плачет, что ли? Только этого не хватало! Ну точно, боится насилия.

Баяр дернул за шнурок шаровар и ловко стянул их по худым ногам. Замер, осознав все мгновенно.

Наран отчаянно выругался.

Дженай прав: никакой раны не было. Просто мальчик внезапно оказался девочкой, и у нее начались нечистые дни.

Что теперь делать и что говорить, Баяр не знал, поэтому молча сунул дурной девке бинты и отвернулся. Наран тоже зажмурился и отпустил Дженая.

Девка уже ревела в голос, и ее можно было понять.

Баяр сделал несколько шагов в сторону, сжал кулаки и пробормотал:

– Приведи себя в порядок, сейчас поедем искать своих. Наран, лошадь Дженая возьмешь на повод, она… он со мной поедет. Чтобы не сбежал никуда. Ума хватит, я думаю, а иштырцы церемониться не будут, когда поймают.

– Понял, – откликнулся Наран и, не удержавшись, добавил: – Во дела!

На этот раз Баяр был совершенно согласен со своим болтливым приятелем.

– Я все, – сказала сзади девка, и ее голос словно нагайкой стегнул. Баяр аж вздрогнул. Как можно было считать этот низкий голос с хрипотцой мальчишечьим?

– Со мной поедешь.

– Я слышал.

Наран подвел коня, Баяр легко запрыгнул в седло и протянул руку. Дженай ухватился за нее и взлетел. Маленький, хрупкий. Хрупкая… Теперь, обхватывая рукой ее талию, Баяр не мог не думать о том, что у нее между ног волоски темнее, чем на голове, но совсем не такие толстые и жесткие, как у кохтских женщин. Он немного успел увидеть, сразу зажмурился, но увиденное, кажется, навеки отложилось в памяти. Впалый живот, косточки бедер, светлый треугольник мягких кудрявых волос. Или они жесткие? А есть ли у нее вообще грудь? Словно для того, чтобы поправить, усадить удобнее, Баяр позволил себе скользнуть рукой по ее телу вверх. Дженай сдавленно зашипела, но мужчина уже успел нащупать повязку.

Вот же хитрая лисица! Всех обманула! И Аасор хорош, зачем ее покрывал?

О-хо-хо, а как воины воспримут, что у них в сотне девка была – к счастью, совсем недолго? Испокон веков женщины сидели в шатрах, а мужчины воевали. Никто о другом даже и не слышал, даже туульчи[6]6
  Сказочники (кохтск.).


[Закрыть] о таком не рассказывали. А ведь она с ними рядом сидела, из одного котла ела.

Сейчас вообще неясно, что с ней делать. У кохтэ к женщине в такой день запрещено приходить, даже руки нельзя коснуться. Дозволяется только шаману и другим женщинам. Говорят, слабость одолеет, болезнь придет. А Дженай рядом была, на одном коне с ним ехала. И сейчас Баяр не ощущал никакого страха или отвращения. Напротив, тело реагировало на женщину. С одной стороны, это был вроде как знакомый мальчишка, а с другой – мужчине казалось, что даже запах Дженая поменялся. Демон – она, наверное, демон! Хотя нет, просто у него женщины несколько недель не было.

– Баяр, что с этим делать теперь? – не выдержал Наран. – Ты понимаешь, что хан скажет?

– Молчи, – шикнул третий сын хана. – Потом.

Девушка в его руках вздрогнула и заерзала, отчего мужское естество Баяра тоже… вздрогнуло. Он поплотнее прижал к себе Дженая и стиснул зубы. Решение пришло само собой. Он возьмет ее в жены.

Жениться ему все равно придется – отец давно намекал, но предлагаемые женщины Баяру не слишком нравились. Он хотел Илгыз, но она хвостом махнула и ушла к его старшему брату. В принципе не отказался бы от Улааны или Туял, но кто ж ему даст? Хоть и сын хана, но третий, не наследник. Так, всего лишь сотник. У хана сыновей шесть штук, да еще только что один народился. На каждого невест не напасешься.

Баяр был честолюбив. Хан еще не стар, ему нет и шестидесяти, он еще даст фору молодым в скачке. Опять же – жена хана, мать Баяра и его братьев, уже давно немолода и некрасива. Отец с тем расчетом и взял себе наложницу из пленных, чтобы всем стало понятно – как мужчина он тоже в силе. Будь отец старше лет на десять, а лучше на пятнадцать, Баяр мог бы строить планы, как занять его место. Он знал, что справится: и силы, и хитрости в нем достаточно. Двое старших братьев в таком случае не были бы помехой: Ирган дик и силен, но не отличается большим умом. Его не так уж и сложно победить в схватке. Карын другой, он очень умный, но часто не в меру жестокий, его не любит народ. А четвертый, Сулим, не рвется к власти, он слишком ленив для этого, но Баяра любит больше других братьев. Сулиму хорошо быть главным в стане. Он не склонен драться, скакать на лошади и глотать пыль, зато охотно вмешивается в бабьи склоки и умеет рассудить любые конфликты. Словом, если с ханом что-то случится… с коня неудачно упадет или кислым молоком отравится…

Лучше бы не сейчас, конечно, а лет через пять, когда у Баяра уже не сотня, а тысяча под началом будет. С тысячей ведь куда проще доказать свою значимость. Потому что тысяча – она гораздо больше, чем кажется. Это не только верные воины, это еще их семьи: родители, жены, наложницы, дети. Возможно, и братья, и друзья из других подразделений. Словом, рано. Долгих лет хану, но не слишком долгих.

Мысли такие у Баяра сейчас крутились особенно назойливо, потому что он понимал – Дженая хан не простит. Женщина не должна выдавать себя за мужчину. И хорошо, если ее как чужестранку просто отдадут кому-то в наложницы, возможно, и хан себе возьмет, потому что сын от такой девицы должен родиться по меньшей мере героем. Тем более что наложницы у него больше нет. Вот только долго ли Дженай проживет потом? А ведь могут и кнутом запороть… или отдать воинам на потеху: дескать, хотела быть среди них – так будь. И последний вариант тоже нельзя отвергать. Впрочем, скорее всего, Дженай через пару дней окажется под ханом.

Не бывать этому! Не может он ее вот так отдать, и даже не потому, что у Баяра нет никого в шатре и желание забрать к себе Дженая становится нестерпимым. А просто он… она… – его воин. И не бросила его в плену. Разве может он теперь ее бросить?

К нему почти вплотную подъехал Наран, прерывая невеселые думы, заявил:

– Я на ней женюсь!

Вид у него был гордый.

– Нет, – холодно ответил Баяр, обхватывая девушку рукой и словно закрывая от друга. – Она моя.

Женька прикусила губу и заморгала. Если бы она не бросилась спасать этого… ничего бы не было. Вернулась бы в стан, никто бы и не заметил. Ах, как же глупо все получилось!