Текст книги "Пленница в раю"

– Меня зовут Эвелин, – проговорила она и улыбнулась.

– У вас красивое имя, – заметила Сандра. – А как сокращенно?

Эвелин пожала плечами.

– Можно Эви, можно Лин, кому как нравится.

– О, мне определенно нравится Лин, – с воодушевлением воскликнула Сандра. – Можно, я так буду вас называть?

– Да, конечно, – откликнулась Эвелин, делая над собой усилие, чтобы не показать, как все в ней поет от счастья. Она сделала это! Она все-таки нашла девушку и даже познакомилась с ней.

– Может, кто-то хочет еще чего-нибудь выпить? – лениво поинтересовался Луис. – Если нет, тогда, я думаю, нам пора.

Дана с неторопливой грацией поднялась со своего места, не показывая виду, как торопится поскорее уйти отсюда, и направилась к выходу. Сандра послушно последовала за ней, но потом приостановилась и оглянулась.

– Вы уверены, что уже можете сами идти? Может, мы…

– Нет-нет, благодарю вас, я уже чувствую себя совершенно здоровой. Пожалуй, даже поплаваю сейчас в бассейне, – сказала она с несколько натянутой улыбкой.

Однако, не желая быть навязчивой и на случай, если они решили оставить ее здесь, что, без сомнения, жаждали сделать все, кроме Сандры, она слегка замедлила шаг, пока они выходили из прохладного кафе под ослепительное тропическое солнце.

Выйдя на улицу, Луис тотчас же взял ее за руку и так сильно стиснул ладонь, что Эвелин почувствовала, как невидимые токи раздражения – и, может, даже злости – покалывают ей пальцы. Но больше ничем – ни лицом, ни голосом – он не выдал своего состояния.

– Джей, подгони машину. Мы подождем вот здесь, под навесом.

Они обменялись взглядами, и телохранитель отправился выполнять поручение. Идея оставить своих подопечных ему явно не понравилась, но ему ничего не оставалось делать и он подчинился.

– Может, вы хотите подождать внутри? – спокойным вежливым тоном поинтересовался Луис.

Но Эвелин видела, что это кажущееся спокойствие. Он сейчас напоминал охотника, поджидающего в засаде свою добычу, чтобы нанести последний, роковой удар.

– Нет, спасибо, я действительно вполне хорошо себя чувствую. Не беспокойтесь.

– Это все из-за этой ужасной влажности. Это просто какой-то кошмар. Единственное спасение от нее – не вылезать из бассейна, – защебетала Сандра, вдруг каким-то неуловимым жестом отчаянно напомнив Эвелин ее саму. Словно она увидела себя в зеркале.

– Да, с непривычки эта влажная жара действует угнетающе. Там, где я живу, совсем иной климат.

– Вы из Штатов, верно? – полюбопытствовала Сандра. – Я догадалась по акценту. Или я ошиблась? Я бывала там несколько раз.

– Нет, вы совершенно правы, – подтвердила ее догадку Эвелин, не видя с

В зеленоватых глазах Сандры светилось обычное человеческое любопытство. Знает ли она, что тоже родилась в Штатах? Скорее всего, нет, подумала Эвелин.

– О, мне кажется, я неплохо разбираюсь в диалектах и акцентах. В школе у нас есть специальный предмет – языковедение, и мы…

– Санди, ты не могла бы чуть посторониться? Ты загораживаешь вход.

Какая-то женщина действительно хотела пройти, но слова брата служили явным приказанием попридержать язык, чему она тут же беспрекословно повиновалась. Пропустив женщину, Сандра снова принялась болтать, но уже о всяких пустяках вроде того, куда нужно непременно сходить на острове, где лучший пляж, что можно купить в качестве сувениров родственникам и друзьям.

Эвелин последовала ее примеру, стараясь говорить о чем-нибудь легком и приятном, не затрагивая личных тем. Больше всего ей хотелось произвести на девушку хорошее впечатление, сказать или сделать что-нибудь такое, чтобы Сандра запомнила ее и чтобы потом, когда она снова постарается с ней увидеться, узнала ее.

Но, как назло, в голову лезли одни банальные, ничего не значащие фразы. Она так и не успела придумать ничего умного, когда к входу подкатил роскошный лимузин.

Они довезли ее до гостиницы, Эвелин поблагодарила своих новых знакомых и попрощалась, сопровождаемая множеством любопытных глаз. Она старательно улыбалась, пытаясь говорить ровным, спокойным голосом, и немного постояла в тени финиковой пальмы, пока машина не скрылась из виду. Но, как только машина исчезла, улыбка сползла с ее лица и к глазам подступили слезы. Теперь она хорошо понимала, что имеют в виду, когда говорят, что сдерживаемые эмоции готовы выплеснуться через край.

Вернувшись к себе в номер, она пожурила себя. Ну с какой стати она так расклеилась? Ведь сегодня сбылась ее мечта, с которой она жила, которую лелеяла с тех пор, как узнала о том, кто она на самом деле, узнала об Арабелле и обо всем остальном. Она наконец-то увиделась с Сандрой и даже разговаривала с ней.

Глупо расстраиваться сейчас, когда ее жизнь, в сущности, только начинается. Ее новая жизнь. Теперь она начнет все сначала.

2

Следующие два дня прошли спокойно и размеренно. Эвелин валялась на пляже, плавала в бассейне, лакомилась местными деликатесами, осматривала достопримечательности острова. Однако в полной мере насладиться отдыхом на райском, экзотическом острове ей мешала неугасающая надежда, превратившаяся почти что в навязчивую идею, еще раз встретить Ламбертов.

Она ругала себя последними словами, убеждала, что уже сделала все, что могла, что цель достигнута. Она увидела Сандру, разговаривала с ней, возможно даже произвела на нее благоприятное впечатление, и наверняка, если им еще раз доведется встретиться, та ее вспомнит.

Самым правильным в такой ситуации было бы смириться с тем, что члены семьи миллионеров недоступны для простых смертных и поэтому ей вряд ли удастся еще раз увидеться и поговорить с Санди. Я непременно должна убедить себя в этом, думала Эвелин, как следует отдохнуть, потом вернуться в Нью-Йорк и с новыми силами приступить к работе.

В конце концов она все-таки приняла это разумное решение и купила билет на морскую прогулку в Розовую лагуну, которая называлась так из-за розоватого оттенка, придаваемого воде микроскопическими водорослями. Хватит уж предаваться меланхолии, твердила она себе, надо жить дальше.

Ранним утром, когда вода в лагуне еще была серебристо-серой, она стянула свои роскошные рыжеватые волосы в хвост, надела широкополую шляпу местного плетения, которую приобрела по рекомендации Сандры, и отправилась на пристань, где экскурсантов уже поджидал красивый белый катамаран. Веселая, пестрая толпа, состоящая в основном из американцев и нескольких европейцев, была решительно настроена получить от жизни максимум удовольствий, и излучала ту отпускную беззаботность и жизнерадостность, когда так легко завязать разговор с совершенно незнакомым тебе человеком.

Взойдя вместе со всеми на судно, Эвелин окончательно утвердилась в мысли, что поступила правильно. Она больше не намерена предаваться унынию. Здесь, на Катанау, столько всего интересного, и она не собирается сидеть взаперти и тешить себя пустыми надеждами. Рядом с ней пожилая пара обменивалась впечатлениями по-французски, и Эвелин, которая много лет провела во Франции и говорила на этом языке, как истинная француженка, вступила с ними в беседу.

Шум мотора тонул в шуме воды, и катамаран плавно скользил в направлении небольшого кораллового рифа. Вода здесь и впрямь имела розовый оттенок. Эвелин любовалась морем и красотами тропического острова и чувствовала, как настроение у нее поднимается с каждой минутой. Она улыбнулась и вновь похвалила себя за правильное решение.

Вокруг Катанау было разбросано большое количество мелких и совсем крошечных островков, и они сделали остановки на двух из них. На первом – для желающих понырять и поплавать с аквалангом; на втором – для желающих пособирать экзотические раковины. Здесь же, под кронами кокосовых пальм, был подан обед из только что пойманной рыбы и самых разнообразных восхитительных на вкус овощей и фруктов.

Эвелин с аппетитом поглощала деликатесы, слегка кокетничая со своим соседом, молодым человеком из Техаса.

На обратном пути, после того как все искупались, смыв с себя полуденную жару, а катамаран подошел ближе к берегу, экскурсовод стал показывать им местные достопримечательности, попутно сообщая некоторые факты из истории острова, открытого и завоеванного в начале семнадцатого века испанцами.

– А чей это дом, вон там, на склоне горы, такой белый, с островерхой крышей? – полюбопытствовал один из ее соотечественников.

Их бойкий гид отчего-то вдруг смутился. Заинтригованная этим обстоятельством, Эвелин посмотрела туда, где на пологом берегу среди густых тропических зарослей виднелся большой дом. А внизу, в меленькой бухточке стояла на якоре ослепительно белая яхта.

– Э-э… дом принадлежит одному важному лицу, – уклончиво ответил экскурсовод.

– Какая красота! – воскликнул еще кто-то из группы. – А можно подойти поближе и посмотреть на него?

Гид окончательно стушевался.

– Видите ли, это частные владения, и я не думаю, что мы вправе нарушать их. Если же вам хочется полюбоваться на тропический лес, у нас имеется специальный туристический маршрут в глубь острова. Там вы сможете наслаждаться джунглями, сколько вашей душе угодно.

– Могу поспорить, что это владения Ламбертов, ну, тех миллионеров, которым принадлежит весь этот остров чуть ли не со всеми потрохами, – завистливо ухмыльнулся мужчина-американец. Что-то я такое читал, что их род берет начало отсюда.

– Насчет последнего вы совершенно правы, – подтвердил экскурсовод. – Ламберты – потомки последнего короля острова.

– Так, значит, это их дом? – не унимался настырный американец.

Эвелин внимательно наблюдала за изменением выражения лица их смуглого экскурсовода.

– Да, сэр, это его дом, – с большой неохотой согласился он после некоторой паузы.

В эту минуту Эвелин в голову пришла одна замечательная идея. Она была настолько неожиданной и авантюрной, что Эвелин тут же постаралась выбросить ее из головы как совершенно абсурдную и весь остаток пути внимательно слушала рассказ экскурсовода и даже поддерживала, хотя и несколько рассеянно, беседу со своим новым знакомым из Техаса.

Однако на его предложение сходить куда-нибудь вечером она ответила вежливым, но твердым отказом и по возвращении в гостиницу сразу же забыла о нем.

Уже когда Эвелин лежала в кровати, идея, пришедшая ей на ум во время экскурсии, вновь посетила ее, и, немного поразмыслив, она призналась себе, что не такая уж она и бредовая. По воде до особняка Ламбертов совсем недалеко, но осмелится ли она? И насколько это осуществимо?

Она начала перебирать в уме возможные осложнения. Так, во-первых, охрана. Естественно, территория надежно охраняется и посторонних туда не пускают. Она вспомнила бульдожьи глаза телохранителя Джея и поежилась.

Что еще? Сторожевые собаки? Вполне возможно. Ну не растерзают же они ее прямо на месте? Наверняка собаки, если таковые имеются, хорошо обучены и без команды хозяина в горло не вцепятся. К тому же она всегда умела ладить с животными.

Что, если нанять небольшой катер и совершить водную прогулку в сторону владений Ламбертов, а потом под каким-нибудь предлогом высадиться на берег в той маленькой бухточке внизу?

Конечно, вполне возможно, что ей и шагу на берег не дадут ступить и вежливо попросят покинуть территорию. Ну что ж, тогда она признает свое поражение и вернется, но попробовать стоит. Попытка не пытка. Чем черт не шутит, а вдруг у нее получится и она еще раз увидит Сандру?

Эвелин вспомнила юную стройную девушку с медными локонами и зеленовато-карими глазами. Карий цвет ей явно достался от Ламбертов, а вот зеленый – от Арабеллы. Как и ей. С этой мыслью Эвелин и уснула.

Как оказалось, осуществить ее замысел было до смешного легко. На следующий день, после обеда, она взяла напрокат маленький катамаран, пообещав вернуть его не позднее шести часов. Облачившись поверх купальника в шорты и майку, она как следует обмазалась защитным кремом, надела соломенную шляпу и отправилась в путь.

Убеждая лодочника в том, что она прекрасно умеет ходить под парусом, Эвелин ничуть не солгала. В элитной школе во Франции, где она училась, спорту, в том числе и парусному, уделялось большое внимание и даже устраивались регаты. Эвелин добилась неплохих результатов и вполне успешно участвовала в соревнованиях. Правда, после того как она стала усиленно заниматься музыкой и пением, спорту уже не уделяла столько времени, но навыки остались. Уже через несколько минут она поняла, что управлять катамараном гораздо проще, чем школьным парусником, что он покорно слушается руля, и почувствовала себя гораздо увереннее, тем более что теплый ровный ветер не предвещал никаких неприятных сюрпризов.

С искрящимися в предчувствии опасности и приключений глазами, ощущая небывалый прилив сил и душевный подъем, Эвелин скользила по гладкой зеленоватой поверхности моря, постепенно удаляясь от города. Поначалу ей казалось, что за ней неотступно кто-то следит, и с трудом удавалось заставить себя не оглядываться. Но потом она поняла, что ее опасения смехотворны, ибо вокруг было столько всевозможных яхт, катеров и лодок всех размеров и разновидностей, что на нее никто не станет обращать никакого внимания.

Катамаран неспешно приближался к береговой линии, и вскоре среди пышной зеленой растительности на склоне горы показался большой белый дом. Дом, в котором живет Сандра Ламберт. Время от времени Эвелин приподнималась и, щурясь от яркого солнца, пыталась определить, какое там дно. Вода была прозрачной и слегка розоватой, и это казалось таким удивительным, что она не могла налюбоваться этим чудом природы.

Мимо нее проплыло несколько катеров с туристами, и она весело помахала им в ответ на их приветственные возгласы. Когда они скрылись из виду и шум моторов затих, она наконец-то смогла вздохнуть с облегчением. Кругом царили тишина и покой, и только внутри у нее все дрожало и трепетало, словно крылья сотни бабочек. Жара стояла невыносимая, и от нее не спасала ни шляпа, ни тень от паруса. Когда солнце начало клониться к западу, она почти достигла цели своего путешествия.

На берегу не было ни души, но, чувствуя, что чьи-то зоркие глаза пристально наблюдают за ней из зеленой массы леса, она нарочито медленно и небрежно как человек, уверенный, что не делает ничего плохого, развернула суденышко и вошла в устье бухты. Все так же неспешно обогнула белоснежную яхту, восхищаясь ее совершенством и мысленно ужасаясь той несметной, по ее представлениям, сумме денег, которая была вложена в это поистине великолепное произведение судостроительного искусства. Борт яхты украшала сделанная золотыми буквами надпись «Белая птица». Какое романтичное и точное название. Наверняка летящая по волнам с поднятыми парусами, она и впрямь похожа на птицу.

Как заправский турист, которому все любопытно и который всюду готов сунуть свой нос, Эвелин направила катамаран к берегу.

Казалось, все застыло под палящим зноем. Пока что не было видно никаких признаков охраны: ни собак, ни людей. Мелкие волны лениво набегали на сверкающий на солнце золотистый песок и так же лениво откатывались назад, оставляя за собой влажный след. Впереди виднелась плотная, непроглядная масса тропического леса. Со странной смесью опасения и восторга первооткрывателя она ступила на горячий песок.

Но едва только ее ноги твердо встали на землю, неожиданная, непрошеная паника охватило все ее существо, а сердце заколотилось так неистово, что казалось, будто оно стучит где-то в ушах.

Чтобы успокоиться, она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, потом сняла шляпу, немного обмахнулась ею как веером, убрала со лба вспотевшие волосы и снова водрузила головной убор на голову. На такой жаре немудрено и в самом деле получить солнечный удар. Если она снова свалится в обморок, пусть даже на этот раз и по-настоящему, это и впрямь будет выглядеть подозрительно. И уж тогда ее наверняка и близко не подпустят к членам семейства Ламбертов.

Закусив слегка подрагивающую нижнюю губу, она пристально вглядывалась в непроходимые заросли тропического леса, закрывавшие склон между берегом и домом. Вдруг откуда-то сбоку раздался какой-то шорох. Эвелин испуганно повернула голову, но, к своему удивлению, никого не увидела. От страха у нее перехватило горло, но с грехом пополам ей удалось справиться с собой. Не для того она проделала этот путь, решилась на эту авантюру, чтобы сейчас бросить все и задать стрекача словно пугливый заяц.

Так, надо подумать. Что бы сделал обычный турист на ее месте? Наверняка прошелся бы по берегу, потом углубился чуть дальше и посидел в тени деревьев.

Но сначала она должна вытащить свое суденышко на берег. Это оказалось не таким уж легким делом. Песок был мокрый и липкий, а катамаран довольно тяжелый. Когда она наконец справилась с этой задачей и спустила парус, чтобы не хлопал на ветру, волосы и майка прилипли к телу. Она снова обмахнулась шляпой и немного постояла, переводя дух. От волнения ноги плохо слушались ее, и только глаза внимательно изучали подступающие к берегу густые, немного зловещие заросли. Отсюда дома видно не было.

И вновь она услышала шорох. На этот раз он был чуть ближе, и ее сердце ушло в пятки. В следующую секунду из зарослей прямо на нее выскочили два огромных ротвейлера.

И, хотя она и ожидала чего-то подобного, все равно от страха у нее все внутри оборвалось. Но она знала, что нельзя обнаруживать своего страха, потому что собаки его чувствуют, и кое-как справилась с собой. Мощные, черные с рыжими подпалинами, они одним своим видом излучали угрозу. В этот миг Эвелин почувствовала себя такой хрупкой и уязвимой, что вся сжалась в комок в ожидании неминуемой развязки.

Однако собаки были прекрасно обучены. Не издав ни звука, даже не зарычав, они остановились прямо перед ней. Ничего не предпринимая, они не спускали с нее умных, внимательных глаз.

– Привет, собачки, – проговорила она тихим ровным голосом. – Вы тоже решили прогуляться?

Один ротвейлер, подавшись вперед, с любопытством обнюхал ее. Слегка расслабившись, но продолжая оставаться настороже, Эвелин стала восхищенно нахваливать их стать и красоту. Тот, что понюхал, успокоенный ее ласковым голосом, уже готов был по-дружески завилять своим хвостом-обрубком, но другой все еще держался на расстоянии.

– Да вы, я смотрю, не только красавчики, но еще и умницы, – продолжала она свои дифирамбы.

Однако на этом ее намечающаяся карьера укротительницы закончилась. Откуда-то из леса раздался негромкий свист. Собаки тут же повернули головы и навострили уши. Эвелин тоже посмотрела в ту сторону. Из-за деревьев появился человек. Высокий, стройный и смуглый, окутанный каким-то зловещим сумраком джунглей, он окинул ее холодным изучающим взглядом.

Она ожидала увидеть охранника, может Джея, но это был сам великий и всемогущий Луис Ламберт. От волнения во рту у нее пересохло, а ладони, напротив, взмокли. Всем своим видом выражая полную покорность, она с возрастающим страхом наблюдала, как он не спеша, с ленивой грацией дикой кошки спускается на берег. Ягуар! Вот кого он ей напоминает. Сколь великолепный, столь и опасный. Смертельно опасный. По сравнению с этой приближавшейся опасностью собаки показались ей безобидными ручными хомячками.

Конечно, она всегда знала, что ее поиски чреваты многими опасностями и что ее может ожидать что угодно – от радости до разочарования. Но насколько проще все это выглядело дома, в Нью-Йорке. Мучимая нехорошими предчувствиями, она стояла и как завороженная наблюдала за его приближением. Он остановился в нескольких шагах от нее, и даже на расстоянии она ощутила исходящую от него угрозу.

Сейчас Эвелин готова была отдать все на свете, чтобы исчезнуть, провалиться сквозь землю или оказаться у себя дома, на Стратфорд-стрит.

– Это частные владения, – нарушил он тишину. Его голос прозвучал холодно и бесстрастно, словно они никогда не встречались раньше. – Что вы здесь делаете?

– Как видите, меня взяли под стражу, – ответила она, позволив себе нотки негодования в голосе. – Поверьте, мистер Ламберт, я и представить себе не могла, что здесь меня ожидает такой прием!

– А чего еще вы ожидали? Ведь вы же знали, что здесь находятся частные владения, – возразил он. – Обычно всех туристов предупреждают, что здесь нельзя выходить на берег, – заметив ее растерянность, проговорил он чуть более миролюбивым тоном.

– Но меня никто не предупреждал, – покачала она головой, почувствовав некоторое облегчение.

– Вы хотите сказать, будто не знали, что этот участок береговой полосы принадлежит мне?

Он сказал это таким тоном, словно не сомневался, что она заявилась сюда исключительно ради его персоны, что она преследует его. Самовлюбленный, надутый павлин! Эвелин почувствовала, как негодование горячей волной поднимается в ней, и поэтому не ощутила особых угрызений совести от того, что солгала.

– Да, именно так, не знала.

Нервы Эвелин были натянуты словно струны, ибо она не представляла, что он предпримет дальше. Судя по его виду, ничего из того, на что она надеялась, отправляясь на эту небезопасную авантюру.

– Понятно, – проговорил он официальным, отстраненным тоном.

Эвелин облизнула пересохшие губы. Как глупо было с ее стороны полагать, что она сможет провести его. Наверняка он не достиг бы таких высот в бизнесе, если бы был мягкотел и доверчив.

Молчание затягивалось. Его пристальный немигающий взгляд, казалось, прожигает ей кожу, и, хотя жара стояла невыносимая, у нее по телу пробежала дрожь.

– Ну что ж, в таком случае давайте поднимемся в дом, – наконец выдавил он.

В его голосе по-прежнему не было никакого намека на эмоции, и тем не менее в этой фразе слышался скорее приказ, чем приглашение. Что это может означать?

Из огня да в полымя, пронеслось у нее в голове. Но разве не за этим она сюда приехала?

– Благодарю вас. Я бы не отказалась от стакана воды, после чего немедленно покину ваши владения и больше никогда не нарушу их, обещаю, – поспешила заверить она его, прежде чем инстинкт самосохранения приказал ей бежать отсюда, не медля ни секунды.

Он ничего не ответил, но она по-прежнему чувствовала на себе его горящий взгляд из-под полуопущенных век.

– Я уже могу пошевелиться или они тут же набросятся на меня? – слабо улыбнулась она.

– О, можете, конечно. – Неожиданно такая ослепительно белозубая улыбка осветила его лицо, что он сразу стал похож на обычного человека. Причем невероятно обаятельного. – Роби, Дэззи, ко мне, ребята!

– Кажется, у меня затекла нога, – сказала она, сделав пару шагов и слегка покачнувшись.

Он тут же оказался рядом и подал ей руку.

– Спасибо, – смущенно пробормотала она, схватившись за него. Почувствовав, как он сразу напрягся, она отдернула руку и вся залилась краской. О господи, неужели он считает ее вульгарной охотницей за богатым женихом?! Неужели она похожа на одну из них?!

Ростом он был почти на целую голову выше нее, и в данных обстоятельствах это тоже ее несколько угнетало. Она мысленно смерила его взглядом: футов шесть, если не больше, широкие плечи, узкие бедра. Свободная, обманчиво ленивая грация движений скрадывала его внушительные размеры. Странное, доселе ни разу не испытываемое ощущение, которому она не находила названия, горячей волной разлилось по всему ее телу.

Не успели они ступить на дорожку, ведущую через густой и сумрачный тропический лес к дому, как тишину нарушило изумительно красивое птичье пение. Звуки замирали в неподвижном знойном воздухе и вновь взлетали ввысь восхитительной переливчатой трелью. Очарованная этим прекрасным пением, Эвелин замерла и не смела пошевелиться, пока сказочные звуки не замерли где-то вдалеке. Это было так красиво и неожиданно, что она буквально лишилась дара речи.

– Что это? – наконец вымолвила она, когда пленительные серебристые, словно колокольчики, звуки вновь прорезались сквозь сумрак тропического леса как какой-то смутный, ускользающий зов в далекий и недостижимый рай.

Луис стоял так близко, что Эвелин отчетливо видела холодный блеск его глаз, пристально изучающий ее лицо, на котором светился неподдельный восторг.

– Что же это? – снова прошептала она, когда последняя нота растаяла вдали.

– Это птица тока-тау, – проговорил он своим глубоким бархатным голосом с отчетливым английским акцентом. – Она редко встречается на побережье, обитает обычно в горах и поет ранним утром или в полнолуние. И почти никогда – днем. Местная легенда гласит, что в ней живет дух девственницы, которая прославилась своим восхитительно сказочным голосом. Отец хотел выдать ее замуж за сына вождя Катанау, но, к несчастью, она полюбила другого – бедного рыбака, который сочинял для нее песни. Они сбежали, надеясь укрыться где-нибудь в горах, но их настигли и обоих убили. Умирая, они запели. И песня эта была столь прекрасна, что их палачи пали ниц и стали молить влюбленных о прощении. Те пообещали, что каждый, кто услышит эту песню, не позже чем через год найдет свою любовь. С того дня на острове появилась птица тока-тау – так звали девушку с удивительным голосом. Местные жители свято верят в эту легенду, потому что тока-тау очень редкая птица и никогда не показывается на глаза людям. Она находит свою пару однажды и навсегда, причем эти птицы никогда не поют в одиночку, а только вдвоем.

Несмотря на его ироничный тон, Эвелин была очарована как безыскусной прелестью этой легенды, так и изумительными звуками пения. Отчего-то ей стало невыносимо грустно.

Видимо, заметив ее состояние, Луис сказал:

– Давайте поднимемся в дом. Так недолго и обгореть. Здешнее солнце довольно коварно, в чем, впрочем, вы и сами уже успели убедиться. – Проговорив это, он бросил на нее загадочный взгляд.

Сердце Эвелин ёкнуло. Неужели догадался, что ее обморок был ненастоящим? Да нет, успокоила себя Эвелин, она была весьма убедительна, не зря же принимала участие во всех школьных спектаклях.

Ведущая в гору тропа была не слишком крутой и вполне удобной для подъема. Эвелин легко одолела весь путь, лишь слегка запыхалась. В тени деревьев было прохладно, поэтому идти было нетрудно. Однако нервы и напряжение давали о себе знать.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он, заглядывая в ее побледневшее лицо.

– Все в порядке, просто, наверное, немного устала. Не следовало мне заплывать так далеко.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – с иронией проговорил он, вскинув бровь.

– Не знаю, как насчет шампанского, – слабо улыбнулась она, – но от стакана воды я бы не отказалась.

– Потерпите еще немного, мы уже почти пришли, – успокоил ее он.

Несмотря на волнение и усталость, при виде дома она застыла в немом восхищении. Большой, белый, с остроконечной крышей из зеленой черепицы, он был воплощением могущества и власти его хозяина. По всему периметру дома, насколько она могла видеть, тянулась открытая терраса, увитая диким виноградом.

Дом был окружен садом, где розовые и лиловые цветы соседствовали с причудливыми экзотическими лианами. Влажный теплый воздух был напоен сладким ароматом гардении. Ее мелкие цветы мерцали среди глянцевых листьев, как опустившиеся на землю звезды. В одном углу сада росло большое дождевое дерево, чьи похожие на папоротник листья были раскрыты, несмотря на дневную жару. В тени его причудливой кроны стояли плетеные кресла и диваны. Ползучие лианы, усыпанные разноцветными мелкими цветочками, обвивали этот райский уголок. Откуда-то доносился тихий звук льющейся воды, мелодичное журчание которой и освежало, и услаждало слух.

– Как красота! – восхищенно воскликнула она.

– Благодарю вас, – отозвался он голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Эвелин вся мгновенно сжалась, словно улитка, желающая забиться в свою раковину. Все ясно. Он считает, что она, совершенно посторонний человек и к тому же незваная гостья, не имеет права восхищаться его домом, но простая вежливость заставила его ответить на комплимент. Она упрямо сжала рот. Нет, она не будет расстраиваться из-за его пренебрежительного отношения.

Она прошла за ним в дом. Каждая ее клеточка была напряжена, глаза возбужденно блестели, ноздри трепетали, улавливая неповторимый аромат тропических растений и тонкий дразнящий запах, принадлежавший Луису Ламберту. Ей казалось, что она может попробовать на вкус этот воздух – теплый и свежий, густо напоенный обещанием чего-то неизведанного.

В доме стояла тишина. Они прошли по широкому длинному коридору через весь дом и пришли в очень красивую комнату, стены которой были отделаны светлыми деревянными панелями, а пол выложен мозаичной плиткой. Повсюду было множество всевозможных растений. Какое-то глубоко спрятанное ощущение, словно она уже когда-то была здесь, видела все это, вдруг пробудилось в ней. Но как такое возможно?

Эвелин стряхнула с себя наваждение и оглядела комнату. Интересно, здесь ли Сандра. Пока она не заметила никаких признаков чьего бы то ни было присутствия.

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, она едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть, словно он мог прочесть ее мысли.

– Может быть, желаете принять душ? – поинтересовался он тоном любезного хозяина.

– О, с огромным удовольствием. Я вся в песке и соли.

– Тогда вам нужно вернуться в тот конец коридора, откуда мы пришли, а я пока приготовлю что-нибудь освежающее.

Хотя в его голосе по-прежнему проскальзывали резковатые нотки, улыбка казалась искренней, а глаза не отрывались от ее лица.

Она судорожно сглотнула и поспешно выскользнула из комнаты, услышав, к своему полному смятению, у себя за спиной его негромкий смех. Он что, пытается заигрывать с ней? Да нет, уверила себя Эвелин, ей просто показалось. Что может найти в ней, Эвелин Дарси, такой человек, как Луис Ламберт, окруженный самыми красивыми в мире женщинами. Нет, она, конечно, тоже по-своему привлекательна, но уж точно не для таких, как он. Наверняка миллионеры, которым доступно почти все, не обращают внимания на простых девушек. Зато на него нельзя не обратить внимания. Внутренний голос подсказывал ей, что даже если бы этот мужчина был обычным рядовым тружеником, то все равно не утратил того мощного обаяния, той способности нравиться без всяких усилий со своей стороны, которые так неотразимо действуют на слабый пол.

Эвелин нашла ванную комнату, которая располагалась в конце коридора и, вопреки ее ожиданиям, оказалась вполне обыкновенной, без мрамора и золотых кранов, без всяких изысков и излишеств.

Она взглянула на себя в овальное зеркало в плетеной оправе и едва не вскрикнула, увидев свое отражение. Вид у нее был действительно дикий: волосы спутались, глаза горят, зрачки расширены, на скулах лихорадочный румянец, кожа сухая и обветренная. Теперь понятно, почему он так смотрел на нее.

А всему виной волнение вкупе с дурными предчувствиями. Она сцепила пальцы, закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Только когда сердце забилось чуть ровнее, она сбросила с себя одежду и встала под прохладные освежающие струи.