Текст книги "Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу"

2.7 Царство Тьмы

Было все-таки время на планете, которое можно смело назвать пиком развития Материи. Время правления первородной Материи. Этот пик развития не был похож ни на один период, известный человечеству. В некотором смысле для любого человека пик эволюции материальной субстанции был бы пиком наоборот – пиком деградации и разрушения. Но для первородной Материи и для Тварей, ею порожденных, этот период существования планеты был периодом наивысшего развития, периодом полного господства инстинктов, заложенных в них самой «темной энергией».

Царство тьмы.

Царство хаоса.

Царство размножения и распространения.

Тотальное и неоспоримое господство первобытной энергии. Несмотря на сохранившуюся способность к постоянным изменениям и трансформации в этот пиковый период развития Материя установила свое господство в застывших, утвердившихся формах. Главным свойством «темной энергии», воплотившейся в материальных Тварях, была неоспоримая и непревзойденная адаптация к наиболее удобному и полноценному существованию.

Материя была движима единственной целью – существовать и существование обеспечивалось совершенно любой ценой. Возможно, если бы процесс формирования Бытия пошел по другому пути, эта сила к существованию не была бы столько мощной и сильной. Возможно, если бы «темная энергия» не изгонялась и не истреблялась на протяжении миллионов лет господства Света, ее импульсы и инстинкты не были бы столь агрессивными и подавляющими. И тяга к постоянному размножению и распространению не было бы настолько патологичной.

Возможно все бы сложилось вообще по-другому. Но этого не случилось.

Все произошло так, как произошло, и вечно подавляемая могущественная сторона Бытия впервые использовала свой шанс в мощнейшем Взрыве, и смогла воплотиться в самом существовании. И упускать этот шанс жизнь не собиралась. Вся тяга, вся сила, вся мощь к самому существованию влилась в те формы и соединения, которые родили сами себя на зарожденной планете. Адаптация к окружающей среде была не просто законом, а основой самого существования первородной Материи, поэтому там, где не было ни света, ни порядка, ни организации, ни разума, господствовали другие законы – самосохранения, саморазвития и приспособления. Материальные порождения совершенно подсознательно выбирали самый легкий и самый эффективный путь к существованию, основываясь только на инстинктах, главным из которых был инстинкт удовлетворения. Именно благодаря адаптации и стремлению к наиболее полноценному удовлетворению своих потребностей, Твари не только смогли выжить в первородном хаосе, но и закрепить свои позиции.

Адаптировались Твари мгновенно. Когда развитие определенных форм и соединений достигало пикового состояния, материя останавливала трансформацию и дальнейшие изменения. Форма порождения первородной Материи в этот момент застывала в наиболее адаптированном виде, и для дальнейшего существования производила себе подобных.

Материя быстро училась. Подсознательные инстинкты, руководившие всеми Тварями, очень быстро привели их к тому, что гораздо легче произвести потомство, чем развиваться и трансформироваться каждый раз из клетки протоплазмы. Способность саморазмножаться и экспериментировать в новых формах и соединениях, разумеется, никуда не исчезла. Это было основой материальной субстанции. Никуда не делась и протоплазма, являвшая собой омерзительнейшее зрелище живой, пульсирующей и транс-мутирующей Материи, непрестанно экспериментирующей в различных соединениях.

Но, в период максимального развития, Твари, закрепившиеся в своих формах и выбравшие максимально адаптированный способ существования, заняли на планете господствующее положение, и развитие протоплазмы просто отошло на задний план. Поэтому ужасало не само присутствие на планете чужеродного Космосу вещества, способного порождать живые, немыслимые формы. Теперь ужасало то, до какого предела на самом деле могли развиваться порождения Материи только на одних инстинктах. Шокировало то, во что превратилась само-зарожденная планета за довольно короткий промежуток времени – населенная пусть не разумными, но мощными, огромными, максимально приспособившимися к своей среде первородными Тварями, тяга к существованию у которых была непреодолимой.

Клеон понимал, что в своих научных поисках и внутренних видениях зашел слишком далеко. Может быть даже зашел не в ту сторону, потому что в какой-то момент он перестал понимать, зачем ему знания об этих первородных Тварях и о том, что было на планете изначально. Он каждый раз пытался вернуть себя к светлой стороне своих поисков, когда он полностью был сосредоточен на первой совершенной человеческой расе, потенциал которой был максимальным. Вместо этого Клеон проваливался все глубже, погружаясь в тайны самого исконного начала, знать которые он уже не хотел, но и просто так ограничить поток познания он уже не мог.

Теоретически, конечно, Клеон мог в любой момент отрезать ненужную и тревожащую его информацию, и остановиться на более приятных аспектах, позволяющих выстроить теорию. Но это было бы нечестно, это было бы не объективно. Клеон не мог теперь просто выбросить из головы две совершенно разные и непримиримые друг с другом линии развития. Он не мог, просто не мог после того, как увидел первородный омерзительный ужас развития Материи, оставить в своей теории только все светлое, относящееся к представителям космической Плеромы и к легендарному Дворцу Эонов.

Клеон очень хорошо запомнил, из слов Гнозиса, что путь развития Света и поглощения всей космической реальности Светом не был единственным путем, более того, он не был единственно верным. Но при этом, другой гипотетический путь развития Космоса и Вселенной был вообще неизвестен. Таинственная и чужеродная Космосу «темная энергия» не поддавалась не только какому-либо изучению, она не поддавалась даже простому осмыслению.

Когда Клеон пытался в очередной раз понять, что же это за сила, противоположная и ненавистная Свету, он погружался все в те же видения первородной планеты, наполненной неописуемо мерзкими первородными Тварями, установившими на ней свое господство. Сопротивляться этому он не мог, и просто перестал ограничивать себя в этом потоке познаний. Где-то в глубине души он понимал, что, если он хочет проникнуть в тайны «темной энергии» у него есть только один путь – познать и понять до конца ее производное – само-рожденную и саморазвивающуюся первородную субстанцию во всех ее проявлениях.

Несмотря на весь ужас и чужеродность этого процесса Клеон понимал, что за всем этим крылся какой-то сакральный смысл, который он должен был понять. Немного привыкнув к своему ужасу, Клеон начинал понимать многое из увиденного. Если раньше хаос и мутация материи были просто ужасающими, то теперь Клеон понимал, что все было не так просто. Он видел планету, заселенную пусть не разумными, но развивающимися и прекрасно адаптированными к окружающей среде Тварями.

«Странно – думал иногда Клеон, – ни по каким законам и понятиям этого не должно было произойти. Хаос, тьма, отсутствие хоть какой-либо организации и разума должны были привести к очень быстрому самоуничтожению этой чужеродной Космосу материальной субстанции. Но этого не произошло. Что же я упустил? Что я не до конца изучил в развитии и движении материи?»

Но факт оставался фактом. Материя организовала сама себя, основываясь только на импульсах и инстинктах. В какой-то момент Клеон увидел планету, не кишащую постоянно меняющимися отростками и соединениями протоплазмы, а сформировавшимися сильнейшими Тварями, адаптированными полностью к своей среде существования. Ужасающие и мерзкие Твари были кроме всего прочего огромны; их размер невозможно было описать, его нельзя было даже представить. Тяга к тотальному распространению проявлялась, прежде всего, в нереальных размерах сформировавшихся Тварей.

Причем существа, поглощая себе подобных, неизменно увеличивались в размерах. Одним из свойств первородной Материи была ее однородность, то есть ровно такое же количество плоти, которое поглощалось существом, становилось его собственной частью. Не было при этом и намека на какую-либо организацию или гармонию. Ни в одном самом страшном фильме ужасов невозможно было увидеть что-либо подобное. Поглощенная материя могла стать любой частью существа, не зависимо ни от каких законов.

Регулярное поглощение и усвоение себе подобных привело к тому, что в момент пикового развития материи планету заселяли уже огромнейшие Твари, непередаваемых форм и обличий. Назвать все это «существами» было можно лишь с большой натяжкой за неимением других слов. На самом деле были просто горы наростов, конечностей, отростков, пузырящихся наслоений, просто громадные нагромождения беспорядочной и вечно мутирующей плоти.

Интересным было то, что факт насыщения не был постоянным и не базировалось на каких-либо закономерностях. Ужасающие мерзкие Твари могли поглощать материю все время, не опираясь ни на чувство голода, ни на чувство насыщения, ни на какие-либо другие принципы. Если была хоть какая-то возможность насытиться, существо делало все для этого насыщения. Если такой возможности не было, существо просто застывало в состоянии ожидания. Однако долгое отсутствие насыщения могло привести к существенному уменьшению размера и формы «существа».

Причем принцип поглощения первородной Материи действовал уникально. Никогда раньше, никогда после Клеон этого не наблюдал. Может быть этот принцип и реализовывался в каких-то видах современного животного мира, но это не было столь заметным и шокирующим, как в момент развития первородной материи. Твари, сами полностью состоявшие из уникальной материальной субстанции, ею же и питались. Причем поглощение материи приводило к прямо пропорциональному увеличению поглощающего. Материя как будто бы переходила из одного сосуда в другой, не просто перевариваясь как пища, а вливаясь в поглощающее ее существо и трансформируя его. Выражалось это не только в размерах. Поглощение совершенно другой формы материи приводило к изменению формы того, кто поглощал.

Трансформация – постоянная неконтролируемая ничем транс-мутация живых Тварей – приводила человеческое сознание в леденящее оцепенение. Человеческий мозг, даже самый натренированный и изощренный, не мог физически отслеживать постоянное изменение объекта. После первого шока и ужаса первозданная трансформация вызывала огромное удивление, так как была совершенно необъяснимой никакими естественнонаучными законами.

Удивительным было и то, что Твари долго не питавшиеся и не поглощающие себе подобных могли уменьшаться в размерах, в тысячи раз меньше от первоначальных. И если существо выживало и не было поглощено более мощными собратьями, то найдя вновь возможность питаться и поглощать живую материю, существо увеличивалось вновь. При этом, если источник питания был постоянным, существо могло не только достигнуть своих первоначальных размеров, но и стать намного больше.

Само поглощение материи такой же материей было настолько диким и ужасным, что Клеон очень долго не мог сосредоточиться и уловить хоть какие-то закономерности. После довольно долгого наблюдения за первородными Тварями в своих видениях Клеон постарался успокоиться, и тогда стал замечать очень удивительные закономерности. Пугающе огромные размеры существ постепенно отошли на задний план. Удивляло само изменение размеров.

Клеон заметил интересную особенность. Если в привычном ему мире размер живых существ и людей в том числе зависел в основном от времени, то у первородных омерзительных Тварей размер был неразрывно связан с поглощением живой плоти. Можно было предположить, что процесс поглощения пищи у этих Тварей были совершенно другим, отличным от любых форм, известных современной науке.

Больше всего удивило Клеона, что в процессе насыщения происходило изменение не только размеров, но и формы существа, если существо поглощало материю другого вида, другой расы.

Поглощение одними существами других происходило все чаще и чаще в пределах одного окружения. Так как поглощение совершенно других форм могло привести к полному изменению того существа, которое поглощало, процесс поглощения существ другого внешнего вида и других форм становился все более редким. Материя организовывала собственное существование, основываясь только на тотальной способности к адаптации. И сохранение одного вида было намного более адаптивно, чем создание нового вида, начиная с самого сначала от клетки протоплазмы.

Поэтому если существо закреплялось (насколько это было возможно закрепиться в состоянии постоянной мутации) в своей форме и внешнем виде, что выражалось в определенном составе и структуре материальной субстанции и в наличии внешних отростков и внутренних органов, данный вид как бы застывал, и видоизменение максимально замедлялось. Такие форма и размер принимались как максимально эффективные, и существо останавливалось в этом наиболее приспособленном к существованию виде.

Со временем поглощение живой плоти стали происходить только в одной среде. Существа старались поглощать только себе подобных, что чаще всего выражалось в поглощении собственного потомства. Именно этот процесс сохранения вида и формы привлек Клеона.

Стараясь абстрагироваться от леденящего омерзения, и пытаясь не обращать внимания на то, что Твари поглощают друг друга и собственное потомство, Клеон стал замечать, что именно благодаря этому первородные твари объединялись в определенные группы. Желание сохранить максимально приспособленные к существованию вид и форму обусловили группировку одного вида. Твари одного вида постепенно отходили от других, непохожих на них существ, и группировались в среде себе подобных.

Кроме этого, Клеон заметил, что среда обитания на планете также была различной. Именно различная среда обитания сформировала различных по своему виду и форме существ, так как единственным законом этого формирования была адаптация – тотальное приспособление первородной Материи к окружающей среде. Поэтому постепенно абстрагируясь от дикого вселенского ужаса, Клеон старался как ученый обозначить хоть как-то принципы и законы формирования первородных материальных существ, понимая, что эти законы имеют огромное значение для его исследований.

Условно Клеон выделил четыре основные среды обитания на планете. Разумеется, появление новых форм материи из кишащей протоплазмы продолжалось, но на данном этапе развития планеты это уже не имело первостепенного значения. Основных сред обитания было четыре:

1) огненная (наполненная серой и углекислым газом),

2) водная (глубокие и плотные темные воды с сильнейшим давлением),

3) воздушная (заполненная вредными и опасными испарениями),

4) земная (твердая поверхность планеты).

Специфика каждой среды обитания и нежелания первородных «существ» менять уже приспособленную к данной среде форму, привело к группировке четырех так называемых рас (как условно назвал Клеон однородные группы первобытных обитателей планеты):

– раса Огненных (сероводородных),

– раса Водных (глубоководных),

– раса Воздушных (летающих),

– раса Земных (пресмыкающихся, ползающих).

Разумеется, каждая раса мутировала до тех пор, пока не сформировала все необходимые внешние и внутренние органы для полностью адаптированного существования в своей среде.

Раса Огненных во всем этом хаосе была первичной. По сути, сам нестерпимый жар, возникший после взрыва Горящей звезды, и был самой основой материальной субстанции. Там, где воздействие раскаленной звезды на планету было максимально сильным, взрывались и разламывались огромные пласты поверхности планеты и горных пород. В местах разломов вытекала кипящая масса, наполненная частицами загадочной «темной энергии».

«Чем-то похоже на землетрясение – думал Клеон, – и на раскаленную магму, которую неоднократно наблюдали после извержения вулканов».

Только изначально все выглядело в сотни раз страшнее, разломы поверхности первобытной планеты и вытекание из разломов кипящей массы, только слегка отдаленно напоминало известное человечеству извержение вулканов. В своем первородном виде взрывы массы, содержащей частицы «темной энергии», были во сто крат сильнее и агрессивнее. Энергия, вечно подавляемая и вытесняемая Светом, стремилась выйти наружу, и это стремление в тысячи раз превосходило любую известную человечеству мощь и силу. Да и состав первородной кипящей массы был совершенно другим. Именно в ней зародилась первая мутирующая клетка материальной субстанции, стремящаяся только к одному – утвердить собственное существование. Поэтому из-за непосредственной близости к огню, жару и кипящей массы, развивающиеся в этой среде материальные Твари, были максимально приспособлены к существованию в огне и в сероводородной среде.

Раса Огненных, так же, как и все остальные расы, прошла свой путь становления от материальной клетки через постоянно меняющиеся комбинации и соединения клеток, через продолжительные, не воспринимаемые человеческим мозгом мутации, к развитым и сформировавшимся Тварям.

Как сильно ни пытался Клеон рассмотреть или запомнить первородных Тварей для того, чтобы максимально точно описать их впоследствии, у него это очень плохо получалось. Как ни пытался он убедить себя быть объективным, привыкнуть к этому клеточному ужасу он просто не мог.

Картины и образы первобытного мира не помещались в сознании ни при каких условиях. Мозг просто отказывался перерабатывать поступающую информацию. Даже частичное восприятие омерзительных Тварей и первородного мира были очень фрагментарными и неопределенными.

Клеон не раз ловил себя на мысли, что подсознательно повторяет какое-то слово или цитату, где-то уже услышанную. Точно также в мозгу мелькали образы когда-то уже увиденные. Как вспышки мерцающего света и звука… Мозг в этом оцепеневшем состоянии вселенского ужаса опирался хоть на что-то им уже познанное и известное. Сознание (или подсознание?) просто выдавало слова или образы, хоть немного похожие на воспринимаемое или хоть какое-то подобие ассоциации. Но этого было явно недостаточно.

Не было в человеческом сознании ничего похожего на образы того, что реально существовало в первородном мире; и те обрывки слов, терминов и образов, которые возникали в сознании никак не могли помочь в истинном отображении реальности. Анализируя в своем сознании отпечатки известных человечеству образов и слов, Клеон понимал, что для реального отражения их явно недостаточно. Для полного восприятия увиденного все человеческие образы и термины нужно было дополнять чем-то совершенно нечеловеческим. Он просто понятия не имел, как это сделать…

Раса Огненных разумеется, вызывала ближайший отпечаток в сознании – огненный дракон. Все, что Клеон когда-то видел или читал о драконах, позволяло хотя бы на некоторое время остановиться именно на этом образе и термине. Но в действительности картина была в тысячи раз страшнее и ужаснее. Это были огромнейшие существа, размер которых также мог существенно изменяться в зависимости от поглощения Материи.

Долгое пребывание в огне сформировало неимоверно толстый пласт бугристых образований, покрывающих полностью все тело Тварей. Пласт так называемой кожи огненных был прочен настолько, что существа не просто могли жить рядом с огнем. Они жили в огне!

Толстый ничем не пробиваемый слой покрывал все части огромнейшего тела огненных Тварей. Верхнее покрытие (что с большой долей условности можно было сравнить с кожей) не было гладким. Это были наросты и бугристые соединения разных форм и размеров.

Разумеется, в своих внутренних видениях Клеон не мог никаким образом узнать химический состав этих соединений. Он видел то этот внешний покров только урывками, когда перед глазами проносилась темная скользкая стена с пузырящимися и бугристыми наростами. Но почему-то в голове возникла вся информация, когда-то прочитанная о сере и сероводороде. Клеон смутно вспоминал, как слышал однажды, что кости некоторых неизвестных науке существ, найденные в подземных пещерах, состояли полностью из сероводорода. В составе найденных костей неизвестных науке существ было очень много сероводорода, они буквально состояли из сероводорода. Эта версия максимально близко отвечала условиям существования огненных существ, которых в своем видении видел Клеон – огню и сере. Но что-либо утверждать, тем более в таком оцепеневшем состоянии, он, конечно, не мог.

Твари двигались постоянно. Постоянное неконтролируемое движение. Остановиться на чем-то одном и попытаться это рассмотреть было просто невозможно. Это сильно затрудняло восприятие. Точно также затруднял восприятие и размер этих Тварей (если в этом перворожденном ужасе можно было вообще говорить о размере). Огненные в длину достигали нескольких сотен метров, может даже километров (как примерно мог предположить Клеон, опираясь на собственное ощущение). Он просто физически не мог оценить размер; он пытался сравнивать размер этих Тварей с чем-то уже известным, но не мог. Размер был просто неописуемым.

Все, что мог отметить Клеон, что высота Тварей была примерно в два-три раза меньше длины (опять же таки только по ощущениям Клеона). То есть было какое-то подобие соотношение «длина – высота», но это было только предположение. Увидеть (в прямом смысле этого слова) громадное, постоянно мутирующее и двигающееся существо было просто невозможно.

При этом на восприятие влияли не только размер этих Тварей, и даже не их бесконечное движение. Клеон уже не раз ловил себя на мысли, что вспоминает все время только одного фантаста, описывающего в своих книгах нечто подобное. Писатель-фантаст был единственным, кто указал на отсутствие в подобных тварях известных человечеству геометрических пропорций.

«Существа описать было невозможно – ибо нет языка, подходящего для передачи таких пучин кричащего вневременного безумия, такого жуткого противоречия всем законам материи, энергии и космического порядка»55
  Образы чужеродных сущностей и построены на основании произведений Г. Ф. Лавкрафта.


[Закрыть].

Действительно, привычные человеку с детства геометрические формы —прямая, отрезок, круг, квадрат, куб и др. – не имели никакого отношения к первородному миру. В этом первозданном мире не было порядка и организации, царящих во всем Космосе. Материя не обладала хоть каким-либо разумом для того, чтобы организовать собственное пространство. Не было этой способности к организации и в древних омерзительных Тварях – порождениях первородной Материи.

Вот почему никакие образы драконов или динозавров не подходили для описания первородных Тварей. Любой человек, изображая пусть и самое мерзкое и страшное воображаемое им существо, подсознательно придавал ему заложенные в его мозгу формы, линии и пропорции, соответствующие известной человечеству геометрии. В древнем же мире не было ни законов геометрии, ни каких-либо других законов. Именно поэтому уловить образ первородной Твари, какой она было на самом деле, не представлялось возможным. Речи не шло и не могло идти о каком-либо соотношении частей громадного тела. Каким бы страшным ни изображали дракона, его наделяли уже известными пропорциями – голова, хвост, тело, ноги…

Вот этого ничего на самом деле не было. То, как части само-зарожденных Тварей соединялись между собой и что они собой представляли, не подчинялось никаким законам – ни божественным, ни человеческим…

«Спотыкающаяся гора… жуткое противоречие всем законам энергии и космического порядка» – снова и снова мелькала цитата известного фантаста в измученном и оцепеневшем сознании Клеона.

Плюс ко всему тело отвратительных и мерзких Тварей постоянно менялось, вернее мутировало. Любая часть существа могла исчезнуть в любой момент и на ее месте появлялась новая, совершенно другая по форме и внешнему виду, или сразу несколько частей, ничем не похожих на предыдущие. Клеон и обратил изначально внимание на внешний покров Огненных потому, что это он мог воспринимать хотя бы фрагментарно.

Кожа (покрытие?) расы Огненных создавала впечатление некоей неоднородной стены, покрытой буграми и наростами разных форм и размеров. Судить о прочности кожи можно было только потому, что существа легко входили в огонь и легко из него выходили, не получая при этом никаких повреждений. Самым ужасным было, наверное, то, что бугры и наросты сами по себе являлись как будто бы живыми существами, приспособившимися жить на поверхности более сильного и могучего существа.

Картина действительно была ужасающей, эта кожа не была однородной и ее составляющие существовали сами по себе. Это касалось не только наростов на поверхности существ, каждая, абсолютно каждая часть огромного тела, казалось, существовала отдельно, но при этом все эти части первородных существ каким-то неведомым образом соединялись вместе.

Передвигались Твари при помощи отростков, на которых и держалась их основная масса. Каждый из отростков мог достигать сотни метров в высоту, (или в длину?) по меркам Клеона, при этом отростков было разное количество. На самом деле Клеон называл это отростками за неимением никаких других слов на человеческом языке. Так называемые отростки (придатки) могли как появляться, так и исчезать в остальной массе в зависимости от условий внешней среды и от того, в каком состоянии находилось существо.

При всем желании Клеон не мог описать строение этих порождений бездны Аваддона. В усталом сознании звучали когда-то услышанные или прочитанные слова о богомерзком безумии, которые максимально точно подходили под описание первозданных Тварей.

Материя выступала неким смутным блоком, перетекая из одного состояния в другое, причем делая это постоянно. Не было ни привычных концов частей тела, ни привычных соединений. Сгустки. Это были просто мощные сгустки материальной субстанции огромнейших размеров, покрытые плотным бугристым покровом. Сгустки живой плоти, соединяющие части, каждая из которых функционировала совершенно самостоятельно.

Невозможно описать было этих Тварей по частям, по той простой причине, что никаких постоянных частей не было. Все внутри взаимодействовало само с собой, перетекая и перемещаясь в разные участки этого огромного сгустка живой материи. Отростки произвольно появлялись из огромнейшей массы и позволяли существу перемещаться.

При этом Клеон пытался напрячься из последних сил и, несмотря на ужас, подсчитать придатки и отростки, но ему это не удавалось по той простой причине, что в следующий раз их могло быть уже совсем другое количество; отростки могли быть совершенно другой формы и размера, и возникали они уже из других частей так называемого тела существа. Да и само тело существа могло быть уже совершенно другим.

Все структура представителей расы Огненных (как, впрочем, и других рас) была настолько гибкой и изменчивой, что отследить все изменения не представлялось возможным.

Материя мутировала постоянно. Единственное, что сдерживало этих огненных Тварей, был бугристый кожный покров, сформировавшийся в результате постоянного пребывания в огне. У Огненных было нечто, что с большой натяжкой можно было назвать головой, потому что именно этой частью Твари поглощали других существ. При всем желании Клеон не мог назвать это привычными ему словами – питание или принятие пищи. Не было это ни питанием, ни принятием пищи. Это было именно агрессивное поглощение других материальных существ, форм и соединений, находившихся рядом. Происходило это не только агрессивно, но и мгновенно. Твари просто чувствовали инстинкт (тот самый неутолимый инстинкт удовлетворения), и все другое в этот момент теряло свое значение.

Так называемая голова огненных была больше всего похожа на параллелепипед неправильной формы. Впереди этого параллелепипеда выступали громаднейшие белые образования в огромном количестве, которые также с большой натяжкой можно было назвать зубами. Других слов просто не было в человеческом сознании для названия всего в этом первозданном хаосе. Расположение зубов вызывало отдельный виток ужаса, потому что располагались эти наросты хаотично и занимали все переднюю часть головы. Процесс поглощения был таким агрессивным и мгновенным, потому что Твари не чувствовали никакого вкуса и не переваривали пищу.

Клеон догадался об этом потому, что как долго он ни наблюдал за ними, он ни разу не увидел процесса выхождения из них отходов. Вместо обычного процесса пищеварения и переработки пищи он видел совершенно нереальные транс-мутации, которые происходили с Тварями после поглощения. Они не просто увеличивались в размерах, поглощенная материя вливалась каким-то непонятным образом в того, кто поглощал, и трансформировалась в нем в нечто невообразимое. Если существо поглощало другое существо почти таких же размеров и почти такого же внешнего вида, в нем сразу же появлялись такие же отростки и части. Сразу после поглощения у существа вместо одной головы могла на какое-то время появиться другая голова такой же формы. Точно так же, как и других отростков после поглощения могло стать в два раза больше.

Такое зрелище действительно могло свести с ума любого своей мерзостью и богопротивностью. Материя каким-то непонятным образом сливалась сама с собой, переткала сама в себя и продолжала взаимодействовать внутри себя. Все это поглощение, слияние и взаимодействие меньше всего было похоже на прием и переваривание пищи.

Поразило Клеона то, что как он ни присматривался, он не мог обнаружить у первозданных Тварей никаких образований, хоть немного похожие на глаза, уши или нос, не было ничего, напоминающее язык. Когда он убедился, что таких образований действительно нет, он стал более пристально наблюдать за процессами передвижения, поглощения и размножения.

«Органы чувств – мелькнуло в сознании Клеона, – у этих Тварей нет органов чувств! Нет ни глаз, ни ушей, ни языка; нет никаких даже подобий этих органов. Их кожа на самом деле огрубевшие в огне наросты, ей они тоже ничего не чувствуют. У этих Тварей у них нет ни зрения, ни слуха, ни обоняния, ни осязания. У них просто нет органов чувств».

Это открытие просто поразило Клеона. Поразило потому, что тогда нарушалась целая картина существования. Он довольно долго наблюдал за существованием расы Огненных. Он видел, что Твари передвигались и при этом не сталкивались друг с другом. Твари не имели ни слуха, ни зрения, ни координации, но это не мешало им прекрасно ориентироваться в пространстве. Разумеется, ощущение дикого ужаса и омерзения при наблюдении подобных процессов первобытной материи не покидало Клеона ни на секунду. Но вместе с ледяным ужасом в нем в какой-то момент уже проснулся интерес ученого.