Текст книги "Лицом к лицу. Сборник психологических новелл"

Тревожность

Недалеко от одного очень красивого города родился долгожданный ребёнок. Он был призван скрепить хлипкую связь между своими родителями. Мама новорождённого очень переживала за себя, свою дочь и мужа. За что именно беспокойство тона не понимала, но старалась довести до совершенства всё, не всякий случай. Она испытывала страх того, что о ней плохо подумают и скажут люди. Соседи, хозяева могли лишь бросить любопытный взгляд на платье её дочери, как в душе мамы возникала паника. Я плохая мать! Она испачкала платье, а я и не заметила, теперь её считают свиньей! Что делать? Срочно её наказать, отмыть, отчитать, может шлёпнуть для профилактики? Говорили же, девочка должна быть красивой! Разве не понятно, что это значит опрятность! Одеваться с иголочки, быть отглаженной, скромной, не допускать о себе дурных разговоров!

Мама переживала глубокую печаль за поведение своего мужа. Он был безалаберным. Шутил грубо, одевался кое-как, не переживал за общественное мнение, довольствовался самым примитивным в быту и – о ужас! Порой ел даже в постели! Жена чувствовала вину перед людьми за то, что её семья – не образец порядка. И вину перед родителями, потому что они всегда еë винили в неопрятности, лени и упрямстве. Она отчаянно стыдила своего мужа за пьянство – его единственную отдушину, уход от реальности, где каждое его слово критиковалось, а его значимость в семье отвергалось супругой.

Наконец, муж и жена заключили договор. Если он бросит пить, то она даст ему лучшую отдушину – наследника! Продолжение его самого, которое может стать благополучнее его, успешнее и счастливее! Его жизнь не будет напрасной и конченой никогда!

Подготовка к родам и сами роды проходили напряжённо, как это и бывает у тревожных людей, особенно если они не доверяют своим партнёрам и миру. Мальчик родился раньше времени, неготовым появиться на холодный яркий свет с помощью стальных тисков, впившихся в его голову. Страшно, неприятно было младенцу в руках цепких акушерских. Не утешили его, не успокоили, от матери-безопасности отняли и в холодные пелёнки закатали, в гробик хрустальный кинули и трубки страшные к нему подключили. Какой ужас стал охватывать мальчика в этом мире страха и одиночества! Не хотел он смотреть на этот яркий прожектор на него светящий, не хотел терпеть уколы постоянные и одиночество от матери, не собирался уже бороться за жизнь такую жестокую, но иногда мама появлялась рядом, теплом и любовью его окутывая. В эти моменты сын воспевал духом, успокаивался, но мама слушала советы врачей и акушерок безжалостных и убирала протестующего сына от себя снова в гробик одинокий. Так два месяца сын между жизнью и смертью висел и всё же родительская любовь к нему перевесила ужас его, остался жить на свете мальчик заветный.

Но дома не стало легче ему жить. Мама часто ссорилась с папой, критикуя его поведение безрассудное. Сестру наказывала за дерзости её школьные и страшно было сыну в этом мире взрослеть и доверять кому-то. Рос мальчик болезненным, худеньким и плохо видящим. Не хотел он смотреть, как мама хмурится, смотря на пару неделикатного, как он себя забыть хочет и защитить от речей супруги каверзных.

Когда малыш о своем твердил, упрекали его – непочтительность. И тогда дите стал совсем хилеть, о себе забывая повинностью.

Как-то раз ужас сковал мальчика. Увидел он казнь животных от детей ему близких. На всю жизнь запомнил он, как бывают жестоки дети и несправедливы взрослые, наказавшие не тех, кто рубил птиц невинных.

Думал мальчик, взрослея, как же ему лучше стать, чтобы маму утешить? Ей не нравились слова папы грубые, отказался сын от них несмотря на придирки ровесников. Не любила мама, когда муж дрался, силу и смелость свою мужскую проявляя. Сын решил пацифистом быть, не сердить маму удалью. Не хотелось сыну одиноким быть. И нашёл он себя ни с погодками, а с помладшими. Но росли друзья, и бойчей становясь, забывали они друга старшего.

Времена пришли покрепчать дитю. Выходить уже со гнезда птенцу. Убедила мать, что не умный он, не пройдёт он тоже наук людских. И пошёл её сын не учиться вновь, а батрачить на дядю сурового. Что учить невмочь, знал он хорошо, заставляли сидеть его без еды. Только б сделал он до конца урок, хоть понять его невдомёк ему.

На работе той увидал красу. Деву старшую и прекрасную. Захотел семью, захотел любить и решил потакать Деве преданно. Что же видела эта девушка? Парень трудится, из последних сил выполняет всё приказания. Может всё свернуть, всё преодолеть, но не верит в себя он совсем, в конец. Должность лучшую, новый заработок всё ему с трудом доставалося. Он бежал помочь, маму защитить, а девица его всё препятствия. Между двух огней, между двух любвей потерялся совсем парень молодой.

Деве важен был рядом лишь Король, чтоб ей платья дарил бесконечные. Чтоб ы среди всех говорил речей больше, громче и сильно уверенней. Весь расстроенный, в сердце со стрелой он поехал опять к своей матушке. Дева выгнала, дева предала, не продвинулся парень и в должности.

Мама враз нашла сыну в доме роль. Заступителя ей примерного. Страшно было ей, что лишь при ней, непутёвый, особо ненадобный. Зависть, грусть её напрягала всё. У других мужья вот красавцы ведь! У неё же муж несусветный муж, не берёт в пример он порядок её. Огрызается он всё на критику. И не делает всё как по полочкам, расписанию и преданию. А вот сын её, непутевей муж, пусть посмотрит тот, образумится!

Вот и жил так сын словно лучший муж. Ублажал мамы каждое правило. Только легче всё не пришла пора. Муж никак не хотел образумиться. Жизнь текла горька, тяжела, грустна, и враждебность её не сменялась все.

Быть мужчиной как был его отец не хотел сынок ради матушки. А как быть другим, и чтобы был любим он не знал и не верил в добро без предательства.

Научился он успокоить себя, выбираясь из дома старательно. Но опять домой, защищая мать – и опять судья их немилости. Вот и стал дитя, долгожданный сын для отца как укор и разлучником. Не любим он был, ненавидим был и продолженьем его не хотел сын стать.

Вот и стал пацан тот заложником. Маминой любви и тревожности. Говорить другим, заявить о себе он не знал о чем и ещё чем скрасить жизнь матушки. И отец всё пил от несчастия, от судьбы своей и детей своих. И жена кляла и ругала всё, но не делала ничего нового.

Как же трудно принимать свой выбор и жить с ним как есть или менять жить или уходить, не мучая никого нелюбовью. Но тревога всё знать её росла и как червь поедала всех родных и близких.