Текст книги "Забег на длинную дистанцию"

– Заходим с другой стороны. Имя американского писателя Стивена Кинга знакомо? Перевод в «Иностранной литературе»?

– Что-то слышал, но не видел. Не люблю ужасы в книгах и на экране. Вполне в жизни хватает.

– Зато мне очень понравилось. Жил на свете парень, – сообщил Андрей, – сам пришел – слушай внимательно и не корчь рожу недовольную. Вон, наливай по второй, тебе полезно будет. Алкоголь помогает выбивать из шаблонного мышления. Так вот… Попал в аварию и впал в кому. Пять лет в виде репки. Потом очнулся. И все бы ничего, но выяснилось, что, пожимая руку, может узнать о человеке вещи, которые тому совсем не интересно обнародовать. И что еще хуже – о будущем этого рукопожимателя. Тому еще в голову не стукнуло, а парень точно знает, куда он пойдет через несколько лет и что совершит. Одна проблема, после этого страшно болит голова, так и до инсульта не долго. Врачи прямо сообщили про последствия. А люди, когда узнали про столь неординарные способности, стали толпами ходить, и не всем его пророчества понравилось. Вот как отказать матери, если у нее ребенок пропал? А как сообщить, что еще пропадет? Непременно решит, что он и сглазил. Короче, смылся, стал жить, где его не знают, и завел привычку ездить на предвыборные собрания. Будущие президенты жмут руки избирателям. Вот на очередном и нарвался. Увидел третью мировую по вине будущего руководителя США. А кому скажешь? Это будущее. Не проверяется. Пока не случится, никакая полиция не вмешается. Еще ничего не произошло. Нет тела – нет дела. Взял ружо и пошел убивать. Его застрелили и после смерти нашли в мозгу опухоль. Так и написали в газетах: Психически неуравновешенный тип. Галлюцинации на почве давления опухоли на мозг.

– Хм…

– У меня с этим все в порядке. Во всяком случае, самая лучшая и передовая советская медицина никаких отклонений и болезней не обнаружила. Специально бегал и все анализы сдавал, еще и частным образом, чтобы записей в медицинской карточке не было. Я все-таки водила и подставляться нет стремления. Найдут и права отнимут… Да и не обнаружили ничего. Все в полном порядке. Вот только к счастью или на беду, мне снятся изредка сны. Очень четкие, яркие и подробные. На самые разные темы. Я даже записывал, а то потом все выветривается. Обязательно вручу почитать. Специально для тебя припас кое-что. С собой не дам. Хочешь – переписывай, хочешь – запоминай. Выйдешь за дверь – спалю. Следов не будет и почерка моего тоже. Он задумчиво посмотрел на Аксютина и продолжил: – В первый раз я не хрена не понял. Корабль тонет. Мало ли что приснится. А потом узнал про «Александра Суворова». И что дальше? Пойти и рассказать про очередной сон с жертвами, которые будут в будущем? Извини, я в психушку не хочу. И опыты на себе ставить не позволю. Брякнешь кому про эту историю – плюну в глаза и возмущенно завоплю, что это ты – псих. Я честно скажу, по заказу не получается и отнюдь не только про убийц серийных снится. Крайне любопытные вещи бывают, и делиться я ни с кем не собираюсь.

Аксютин нахмурился.

– Не понял.

– Ты ведь на меня копал, что там такое в прошлом было?

– Ты про лотерею? – подумав, спросил Евгений Васильевич.

– Вот именно. Посчитай вероятность. А я точно знал цифирки. Оно мне надо, чтобы заинтересовались компетентные товарищи? Сижу, примус починяю, никого не трогаю. Даже помогаю. Тебе, например. Проще всего наплевать и не светиться. Просто по-человечески людей жалко. Ну и что – бомжи с проститутками. Сегодня Чикатило на них тренируется, завтра за нормальных людей возьмется. Да, собственно, и взялся. Расстреляют и правильно сделают. На, – он кинул на стол обычную ученическую тетрадь, – изучай. И попробуй кому-то объяснить, что заранее знаешь подробности. Вот этот, – он перевернул страницу и ткнул пальцем, – Джумагалиев, в будущем году сбежит из-под стражи и опять убивать пойдет. Быстро поймешь про «материя первична, а все стальное вторично». Нас партия правильно учит – то, чего не было, не существует. Когда приятели пальцем у виска крутить начнут, а начальство заботливо предложит в отпуск, нервы полечить. Еще в древности говорили: «Нет пророка в своем отечестве».

Аксютин быстро перелистывал страницы, вчитываясь. Асратян Валерий, Николай Есполович Джумагалиев, Андрей Владимирович Сибиряков, Черёмухин Константин.

– Впечатляет, – сказал, наконец. – Особенно вот эта фраза:

«Фефилов до суда не дожил – 30 августа 1988 года его убили собственные сокамерники». Так если я его раньше повяжу, дата не проканает.

– Правильно. И люди оставшиеся живы, смогут своих детей нарожать. Такое занимательное вмешательство в будущее. Каково себя чувствовать почти Богом? И что делать? Поехать в Питер и убить гниду? Так ни адреса, ни дат не знаю. И посадят непременно за не спровоцированное нанесение травм несовместимых с жизнью. А я на зону не хочу, мне и так хорошо. Вот тебе сливаю – старайся. Будет еще, непременно позвоню. А нет, – он развел руками.

– И как это выглядит?

– Как, как… Утром встаю и знаю. Очень часто вещи совершенно мне не нужные. Хочешь, скажу, кто будет следующим президентом США? А дату разрыва дипломатических отношений Египта с Ираном? Говорят, существует такое общее информационное поле, куда поступает информация от всех жителей Земли. Видимо я во сне подключаюсь.

– Тогда, – прищурившись, сказал Евгений Васильевич, – ты бы знал, что люди сделали, а не про будущее.

– Тогда, придется признать мои доверительные беседы с архангелом. Я пророк! А пророков в своем отечестве не бывает. Их побивают камнями. Правда, столь непосредственное поведение осталось в прошлом. В нашем столетии колют разную химическую гадость, пока не залечат до состояния овоща. Ты себе такую судьбу желаешь? Я нет!

– Еще есть водка? – захлопнув тетрадь, спросил Аксютин.

– Для тебя – всегда, пожалуйста, – доставая еще одну бутылку из сумки, согласился Андрей. – Хорошему человеку ничего не жалко.

* * *

Андрей легонько постучал в плотно закрытую дверь и, дождавшись неразборчивого ответного бурчания, вошел.

Из четырех огромных комнат одна безгранично принадлежала хозяину дома и именовалась не иначе, как кабинет. Остальные члены семьи в нее проникали исключительно с разрешения. Считалось, что Дмитрий Иванович там работает и мешать ему нельзя. На самом деле, как подозревал Андрей, тесть прятался там, когда желал отдохнуть от слишком хозяйственной жены и потихоньку почитывал газеты. С работы он в жизни ничего еще не принес, кроме продуктов и с документами дома не работал. А в последнее время, наверху шли многочисленные рокировки начальства. Кое-кто вылетал с треском и шумом со своего насиженного места и Дмитрий Николаевич всерьез нервничал, регулярно скрываясь за заветными дверями и не желая отвечать на неприятные вопросы.

Тесть взглянул с удивлением, раньше зять не вторгался в его вотчину и кивнул на стул:

– Присаживайся.

Андрей внутренне ухмыльнулся. Определенная и немаленькая часть населения прекрасно знала, что «Садись», говорить не принято. Видимо, и этот в курсе, как обращаться к подследственным. Не всю же жизнь в генеральских погонах щеголял. Свиридов самолично вроде бы никого не сажал, но по смутным упоминаниям в Интернете, кроме всего прочего, курировал в конце 80-х комсомольцев. Как раз этот момент и был самым интересным. Жаль, точно выяснить подробности его работы на благо СССР не удалось, но намеки многообещающие.

Дмитрий Николаевич был страшно похож на дочь, вернее она на него, но то, что на мужском лице простодушного тракториста смотрелось неплохо, в женском варианте красивым не назовешь. А вообще, происхождения самого что ни есть крестьянского, чем искренне гордился и на снобизм собственной жены отмалчивался. Дома он тих и благостен, к Андрею вполне благожелателен.

Когда жених, наконец, объявился познакомиться, встретил его вполне дружелюбно и лишними вопросами не мучил. Для этого существовала вторая половина, закидавшая Андрея деловыми выяснениями подробностей семейной и трудовой деятельности. В результате, теща осталась страшно недовольна, и не забывала это при первом поводе и без всякого повода показать. Дело вполне ожидаемое. Он недаром тянул почти три месяца с визитом.

Первую неделю, после скоростного знакомства, они с Мариной просто гуляли. По вставкам, в кино, к знакомым студентам. Много говорили и еще больше целовались. Марина должна была привыкнуть и не дичиться. Тургеневского кавалера, платонически рассматривающего со стороны предмет страсти, из него не вышло. Да не к этому и стремился. Слегка подождав и получив недоумение про отсутствие новых заходов в постель, арендовал у Егорова каморку за обычную ставку в бутылку водки и начал водить туда регулярно девушку. Место достаточно нищенское, с дранными обоями, старыми, невесть с какой помойки шкафами и разболтанной кроватью. В воздухе висел запах красок, сигаретного дыма и плесени.

Не особо церемонясь, Андрей сдергивал застиранное до дыр постельное белье. Сбрасывал на пол матрац, там было гораздо удобнее, чем на скрипящих пружинах. Потом раздевал ее и приступал к основному действию. Она была удивительно послушной, и Андрей старательно вводил ее в этот новый и удивительный мир. Никаких вещей способных напугать. Никакой грубости. Достаточно новогоднего приключения. Тогда требовалось все проделать моментально, не оставляя пути для отступления. Продолжение уже другое дело.

В первый раз она стеснительно пыталась прикрыться одеялом. Какое-то время они боролись, пока Андрею не надоело, и он не перешел к активным действиям. Все свое умение, отточенное на студентках, приложил, но результата добился. Марина со временем перестала зажиматься и начала испытывать удовольствие от процесса.

Весила она совсем не много, и никаких проблем не возникало, даже когда требовалось держать на весу. Очень удобно было вертеть и руководить, посвящая в очередную позу и подсказывая движения. Ему нравилось расплетать косу и медленно расчесывать ей волосы. Нравилось видеть глаза, в которых поселилось новое знание и как Марина забывшись, начинала поскуливать от удовольствия, мотая головой с упавшими на лицо прядями. С каждым разам она становилась все раскованнее и уже не падала на кровать – делай что хочешь, а начинала его провоцировать на определенные действия, внимательно изучая результат.

На исходе третьего месяца она испуганно сообщила о беременности, и под играющие победный марш у Андрея в душе фанфары, была награждена особенно впечатляющим вечером, когда он трудился не хуже фронтовика, три года не видевшего женского тела. Пора было знакомиться с родителями. Теперь не отвертятся.

Что скандал был, Марина так и не сказала, но по отдельным обмолвкам, не сложно догадаться. Что у дочки кто-то появился, мать с отцом и раньше поняли, когда вместо того чтобы прилежно заниматься, та начала исчезать по вечерам из дома, а потом ходила, ничего не видя вокруг себя. Другое дело, что таксист поразил мать в самое сердце. Не на такого мужа она рассчитывала.

Марина была поздним и любимым ребенком и Ирина Владимировна тряслась над ней не хуже наседки. Известие о беременности сразило наповал и чуть не довело до инфаркта. Пришлось будущему тестю взять ситуацию в свои крепкие, не смотря на уже предпенсионный возраст руки и быстренько добыть разрешение на брак, не ожидая положенные по закону месяцы.

Свадьба вышла тихая и без особого размаха. Мать Андрея зажималась, чувствуя себя не в своей тарелке рядом с высокопоставленными товарищами. Тесть, подвыпив, пустил скупую слезу и вполне дружески приобнял. Теща смотрела с самой натуральной ненавистью. Хорошо было исключительно Пашке, отвертевшемуся от данной процедуры. Изначально Андрей именно его примеривал на роль мужа, но уж как вышло, так и вышло. Что ни делается, все к лучшему.

Гостей под полсотни и в загородном, хотя и вполне приличном ресторане. По новым замечательным временам, почти безалкогольная. Было какое-то указание, про одну бутылку на десятерых. Не то чтобы сильно хотелось напиться от ужаса, расставаясь с холостяцкой жизнью, но свадьба без водки – это не по-русски. Без драки, иногда, вполне обходятся, а без алкоголя совсем не принято.

Жить пока пришлось в их доме. В этом были свои преимущества и множество отрицательных последствий. Впрочем, Андрей не рассчитывал здесь долго задерживаться. Горбачев уже исполнял свои глупые песни о перестройке вовсю. НТТМ открывали повсеместно и чуть ли не в самый первый, он мгновенно пристроился, поставив впереди себя Валеру с Пашкой. Комсомольцам сам Бог велел деньги зарабатывать. На то они и активисты и передовой отряд советской молодежи. А у них за спиной можно было и свои дела крутить. Останавливаться на мелочевке Андрей не собирался.

Тесть вопросительно посмотрел на гостя поверх очков, отложив газету в сторону. Судя по странице, изучал он не очередную пламенную речь политического руководства, а обычные спортивные новости.

– Вы не могли бы посмотреть? – сказал Андрей, протягивая тонкую картонную папку.

Брови Дмитрия Николаевича удивленно поползли вверх, но переспрашивать он не стал. Открыл и приступил к чтению. Быстро пробежал глазами несколько абзацев, споткнулся на очередном предложении и, вернувшись назад, принялся внимательно изучать. Был серьезный шанс нарваться на гневную отповедь, но генерал при Ельцине засветился в правлении одного из коммерческих банков и изливать на зятя филиппики о чести, совести и высоком партийном долге вряд ли бы стал.

– Хм, – сказал Дмитрий Николаевич, отодвигая папку минут через двадцать. – Я, в принципе знал, что ты шустрый парень и на производстве деревянных ложек-матрешек или вареных джинсов не остановишься, но ты меня удивил. Вот это, – он похлопал рукой по листкам, исписанным цифрами, стрелочками и именами, – тянет либо на орден за заслуги перед Отечеством, либо на высшую меру за спекуляцию в особо крупных размерах. С конфискацией имущества. Смотря, как посмотреть на подобную деятельность. Сам писал?

– Конечно, – подтвердил Андрей. Пояснять, что в Интернете можно обнаружить только общие слова, а создавать саму схему и уточнять имена, цены и фирмы-производители пришлось с большим трудом, не стоило. Результат важнее.

– Кто еще в курсе?

– Павел, но в общих чертах, без подробностей.

– Хм, – глядя задумчивым взором следователя, прикидывающего, что именно сделать с подследственным, промычал тесть, – Остапу Бендеру до тебя, с твоим размахом, очень далеко. Вместо того чтобы ловить приезжих и скупать у них поштучно всякое дефицитное добро, рискуя нарваться на внимание милиции, ты хочешь изящно обойти всех, продолжая оставаться в рамках буквы закона. Правда есть еще дух закона, но он проявляется обычно, когда сверху гневно гавкнут. Ты явно прекрасно понимаешь подобные тонкости и ходишь по грани, ничего не переступая фактически. Красивая комбинация. Сначала предприятие обналичивает свои денежные суммы и ты получаешь четверть суммы из воздуха, благодаря тонкостям работы молодежного центра…

– Это уже решили без меня, – быстро сказал Андрей.

– Решить-то решили, но официальной бумаги еще нет, утвердят не раньше будущего года, а ты уже в курсе. Про отчисление пяти процентов от суммы маржи в пользу ЦК КПСС тоже в курсе? Киваешь… Само по себе крайне любопытно. Но ладно… Потом, в счет денежного долга, ты получаешь на заводах металл, дерево, отходы производства и прочее сырье. Им это гораздо приятнее, чем расставаться с деньгами, а тебе нужно для последующих махинаций.

Андрей поморщился. Как правильно было сказано раньше, чистым мошенничеством схема не являлась, и прозвучало неприятно.

– Меняешь за границей на компьютеры и прочую электронную тряхомудию, – продолжил тесть не обращая внимание на его гримасу, – завозишь домой и продаешь с трехкратной прибылью. Причем это на каждом этапе и без наличия собственного счета, не связываясь с валютой. Чистый обмен. Он глянул в бумагу и прочитал – бартер. Даже термин подобрал красивый. Браво. Если брать сразу серьезное количество – дополнительная оптовая скидка. Возможно и пятикратная прибыль. Привезти из Азии, с Тайваня, вообще черт знает что получается. Еще раза в полтора дешевле. Ко всему еще, нормальное предприятие платит с прибыли до шестидесяти процентов в качестве налогов, а у тебя будет всего два. Далеко пойдешь, если не споткнешься. От меня-то что нужно?

«А то он не понимает», – подумал Андрей. Про лучшего друга он изначально был не в курсе, однако удачно вышло.

– Вы ж Памеровым семьями дружите, – закатывая глаза, сообщил вслух. – Можете приватно обсудить за… хм… чашкой чая… хоть в эти выходные. А Николай Павлович осуществляет общее руководство центрами от ЦК комсомола, являясь председателем попечительского совета объединения НТТМ. Да и сами, – Андрей хмыкнул, – серьезный вес имеете. А в сегодняшних обстоятельствах совсем недурно выйти с инициативой. Себя показать с самой лучшей стороны, как проводящего правильную политику и подхватывающего на лету указания партии и правительства. Все подробности, – после легкой паузы, продолжил, – объяснять не стоит. Ну, кроме заинтересованных лиц. Когда постановление вступит в силу, все вопросы в стране я решу без особых проблем. Предварительные договоренности уже существуют…

Андрей замолчал, дожидаясь реакции. Тесть поощряющее кивнул.

– …но вот с выходом за границу, начинаются сложности. Пока я буду все согласовывать и мотаться по министерствам из одного кабинета в другой, месяцы пройдут. Информация уйдет на сторону, и найдутся умники ничего не придумавшие, но присосавшиеся к идее или вообще ее присвоят, а мне на дверь покажут. Я, – он посмотрел в глаза собеседнику, – готов и отблагодарить по-человечески, но ведь побоятся. Пришел неизвестно кто и просит визу на сомнительный документ. А без этого никак. Нужен человек, который знает все ходы и выходы, с серьезным авторитетом и прекрасно знакомый на высоком уровне. Чтоб не кинули в наглую. Ваши связи и знакомства стоят всех наших усилий и вложенных денег. Если хотите – называя прямо – я предлагаю равноправное партнерство и четвертую часть. Цены за границей, в среднем, раз в тридцать ниже тех, по которым можно продать здесь, если считать по официальному курсу.

– Компьютеры вещь дорогая. «ЕС-1840» 8 тыс. рублей и «1841» 12 тыс. рублей, – не заглядывая в Андреевы заметки, сказал Дмитрий Николаевич. – Импортные пойдут дороже. Уверен, что сможешь продать?

– Уверен, – твердо сказал тот. – Для этого и нужен Павел. Если просто впаривать железо, не каждый возьмет. В СССР закон об охране авторских прав не распространяется на программный продукт. Покупать правильные программы официально, требуется валюта. Мы обходим эту проблему элементарно. Надо ставить программу, которая позволяет пользоваться кириллицей. У него есть собственная и прошла проверку. Свой оригинальный русификатор редактора Word сделан в виде отдельной программы – add on software, – это он произнес на английском, – которая позволит владельцу оригинального пакета использовать его таким образом, что создается иллюзия, будто он и был сделан для двуязычного (русско-английского) пользования. При этом сохраняются все функции Word, но добавляются сортировка и прочее для русского алфавита. На самом деле, за такую программу, можно на Западе неплохие деньги зашибить, но там она никому нахрен не сдалась. А у нас пойдет на «ура». И после этого уже назвать спекуляцией, всю эту деятельность никак нельзя. Мы вложили в продукт свое научное решение. Что и требуется, по последним указаниям партии и правительства.

Тут уже поморщился тесть.

«Мы должны уделить большое внимание ускорению научно-технического прогресса», – сказал Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Горбачев, – уже практически открыто издеваясь, заявил зять.

– Можно записать простейшие бухгалтерские программы, – после паузы продолжил Андрей, – для обучения и рисования – это удобно и прогрессивно. Автоматизация по Горбачеву. Хорошо смотрится. Даже компьютеризация школ, в свете реформы, неплохо будет выглядеть в отчетах. Союз сейчас способен проглотить огромное количество импортного продукта и платить. Кто-то из собственного кармана, а кто-то и из государственного, для предприятий. Самое время. Не я один такой умный, многие сообразят и кинутся в эту нишу. Но если мы будем иметь на руках договора о поставках хотя бы в ключевые министерства, вроде Образования, это поставит нас в первый ряд и даст возможность навязывать покупателям свои правила и цены.

– Откровенно.

– Ну, – разводя руками, согласился Андрей, – разговор у нас такой. Прямой. С глазу на глаз. Без партийного контроля и указания от жен. Можете отказаться, а можете и согласится. Я честно даю весь расклад на блюдечке в расчете на взаимопонимание.

– И сколько тебе надо? – пристально глядя на него, спросил Дмитрий Николаевич. – Миллиона хватит? В зеленых бумажках. А потом прыг-скок и обнаружишь среди чистокровных предков-русаков еврейскую бабушку. На законных основаниях выедешь на ПМЖ. Причем не на родину выдуманных предков, а прямиком в город со статуей Свободы.

– Вот этого не надо… Если завтра сверху не гавкнут меня сажать, за все хорошее, то никуда уезжать не собираюсь. Там – все сто лет назад поделили и чужие без надобности. Здесь будет гораздо интереснее и перспективы очень широкие. Давно требуется экономику СССР реформировать. Все Генсеки это понимали и с приходом к власти начинали что-то делать. Давно ресурс дошел до края. Запланировали все вусмерть, а дефицит растет. Сегодня одного нет, завтра другого. В одном конце страны талоны на продукты, в другом продают никому не нужные вещи.

Он подумал и решил говорить откровенно.

– Оставлять все как есть – нельзя. Невооруженным взглядом видно, что отставание существует. Компьютеры – простой и ясный пример. Мы не тянем в сравнении с Западом. Выход в попытке перераспределить направления развития, обеспечив народ товарами не по докладам, а на деле. Чтобы уменьшить количество недовольных и вынуть из них лишние деньги. А если для этого требуется в сферу услуг пустить частников – ничего ужасного не вижу. Оборонка и производство с банками остается у государства. При Сталине вполне существовали кустари и портные. Покупали за мизерные деньги лицензии и работали. Небо от таких страстей на головы не упало. Требуется НЭП, но без его сворачивания и это мое убеждение. Не каждый сможет крутиться, даже в новых условиях. Так что я за Горбачева. Единственное, что абсолютно лишнее – это гласность. Любые экономические реформы бьют по большим группам людей и если при этом, над ними не стоять с большой палкой и не затыкать рты, легко дождаться забастовок и бунтов недовольных. Но это политика и я в нее не лезу. Моего мнения никто не спросит.

Что касается, сколько мне надо… Человек такая интересная скотина, что ему всегда мало. Есть «Запорожец», желает «Жигуль», а мечтает о «Волге». Из коммуналки в собственную двухкомнатную хрущевку – счастье. Ан, нет. Через десяток лет уже требуется улучшенная планировка, больший метраж и дача с огородом. Уж простите, если скажу неприятное, но жить с родителями в одной квартире всегда не сахар. И если у меня появится возможность честно сделать большие деньги и купить себе другую, а еще лучше особняк, я не стану задумываться.

Деньги существуют не для того чтобы хранить их под матрацем и всю жизнь трястись, не посмотрит ли на тебя недреманное око органов. Их, в первую очередь, необходимо тратить на расширение своего дела. Это значит еще и платить людям, работающим на тебя так, чтобы они были довольны. Во вторую, на себя. Но забывать это нельзя. Цель жизни не работа и не процесс загребания под жопу толстых пачек купюр, а в обеспечении нормальной жизни для себя и своей семьи. Своими руками, а не по чьей-то милости. Вот так. Вполне откровенно.

Дмитрий Николаевич долго сидел молча, барабаня пальцами по столу, потом спросил:

– Четвертый – Валера?

– Сейчас без него никак не обойтись. Все придется прокручивать через НТТМ. Со временем можно и отпочковаться. Но тут требуется мохнатая рука, для прикрытия.

Андрей посмотрел на собеседника, постаравшись передать взглядом надежду на столь замечательную помощь. В принципе, генерал мог и подсуетиться. Треть лучше, чем четверть.

– Оставишь это, – приказал после еще одной длительной паузы тесть и похлопал рукой по папке. – Я поспрашиваю и подумаю.

Андрей кивнул с готовностью и начал вставать.

– Тебе нужен нормальный бухгалтер, – останавливая его жестом, заявил Дмитрий Иванович. – Чтобы все было чисто и в документах, и инструкциях собаку съел. Не девочка знакомая, а настоящий специалист.

Ага, понял Андрей, заодно и проконтролирует, куда деньги деваются. Чтоб не наи… с долей. Не самый худший вариант. Все равно человечек нужен и не с улицы же брать. Когда появляются большие деньги, они невольно просятся в чужой карман. Бизнес на доверии не есть хорошо. Потом обязательно начинаются выяснения отношений и кто кому должен. Особенно, если вместо прибыли, обнаруживается реальный минус.

– Рублей пятьсот в месяц ему положишь. Потянешь? – прищурился тесть.

– Да. Хочешь много получить для начала много вложишь. Это нормально. Только специалист из вашей организации мне как-то не очень улыбается. Начнет еще постукивать для профилактики и от душевных забот.

– Не волнуйся. Из торговли и с большим опытом… хм… ведения документации. С цеховиками работал и очень качественно. Ну, ладно, – благосклонно кивнул, – иди!

* * *

Андрей вошел в свою (именно так – свою) комнату. Марина, как всегда, прилежно училась, сидя за столом. Повернула голову, улыбнулась и опять стала трудиться, что-то там выписывая из очередного фолианта.

Он, мягко ступая, подошел сзади и поцеловал ее в затылок, положив руки на плечи. Она благодарно потерлась щекой, почувствовав знакомый запах. Руки погладили плечи, потом правая скользнула ниже.

– Андрюша, я занимаюсь! У меня сессия на носу.

– Какая учеба?! Лето на улице в самом разгаре. Птички поют, не мешало бы на природу съездить.

Уверенная рука под аккомпанемент увещаний расстегивает пуговицы на рубашке и ныряет внутрь. Марина поняла, что учеба на сегодня закончена и, захлопнув учебник, встала. Руки стали еще нахальнее, попутно направляя ее к кровати. Андрей положил ее на спину и, расстегнув молнию, начал снимать джинсы. Они были в обтяжку, шли туго и Марина, невольно хихикнув над тяжкими усилиями мужа, начала ему помогать, извиваясь и приподнимаясь. Наконец, совместными усилиями они остались голыми.

Он провел руками по внутренней стороне бедер, так что она невольно раздвинула их. Руки были нежные и ласковые. Хотя она прекрасно знала, что он при желании мог быть и жестким, а на спор кулаком ломал средней толщины доску. Тут бедра в момент оказались сжаты сильными руками, и Андрей одним движением оторвал Марину от кровати, перевернул и поставил на четвереньки. Ощущение мгновенного полета и не успела испугаться, как уже стоит на локтях и коленках. Коса упала вперед, на подушку.

В такие минуты она чувствовала себя мышкой, попавшей в лапы очень симпатичного, сильного кота. Зверек домашний и ласковый, но от этого он не перестает быть хищником. Начнешь дразнить – пожалеешь. Андрей прижался, поглаживая грудь. Не сильно нажал на поясницу, заставляя прогнуть спину и двинуть бедрами навстречу. Когда он проник внутрь, Марина в очередной раз представила, как он ее протыкает насквозь. Никак не могла привыкнуть к ощущению, и все казалось, что не поместится внутри.

В первый раз, ничего особенного она не почувствовала. Ни боли, как обещали книги, ни чрезвычайного наслаждения. В какой-то мере сыграла роль водка, создав временную анестезию, но когда Андрей ее стал регулярно водить на квартиру приятеля, она забеспокоилась. Да, было приятно и мужские ласки ей нравились, но ничего похожего на описанное в книжках блаженство, она не получала. Диких криков в самый ответственный момент, как в украдкой просмотренной «Эммануэли», тоже не наблюдалась.

Осторожно расспросив подружек, она долго колебалась, и тщательно подбирая слова, объяснила Андрею свою проблему. Как ни странно, он понял. В своей странной манере, совмещая несовместимые термины из пролетарского и образованного языка, сообщил, что у нее просто позднее зажигание. Требуется прелюдия. Попросту, сначала приласкать и приголубить, желательно подольше, а потом уже еб… Иначе никакого удовольствия не будет. А общение мужчины с женщиной без этого самого смысла не имеет. Может быть потом, лет через сорок, когда здоровья не будет, а пока не стоит и пробовать.

Помогло. Правда, все равно приходилось долго настраиваться, но когда у него было подходящее настроение, Андрей долго и вдумчиво, со знанием дела играл на всех струнках тела, пока она уже переставала окончательно соображать и превращалась в похотливую кошку, вьющуюся вокруг своего довольного самца.

В свое время Марина навела справки не только о постельных проблемах, но и он нем самом тоже. Это было не сложно. Пашку в МГУ хорошо знали – компанейский парень и не жадный, а деньги у него водились. Что в активисты комсомольские подался, никто в вину не ставил. Он не стучал, а при необходимости и помочь мог. А многие встречались и с его старшим братом, и хорошо о нем отзывались. Не смотря на разницу в возрасте, с братом он дружил по настоящему и за кривое слово в адрес Пашки однажды всерьез отлупил парня с параллельного потока.

Были и шероховатости. Марине не понравилась фраза однокурсника про то, что Андрей может достать все что угодно. Смахивало на фарцовку, а по ее глубокому убеждению, ничем хорошим это кончиться не могло. Надо было помочь осознать, что это не дело. Образование важнее. Андрей ее слова все больше игнорировал, ну да капля камень точит. Не всю же жизнь ему в таксистах сидеть. Должен был понять.

Крайне ей не понравилось упоминание, что он протоптал широкую дорожку в общежитие МХАТовских студенток. Проконтролировать его все равно нельзя, где он ездит неизвестно, но чужими духами от него не пахло. Все равно неприятно. Внешность свою Марина оценивала вполне реалистично. Не красавица, прекрасно знала. Вот тело вполне на уровне и Андрей об этом сообщал регулярно. Что интерес к постельным делам он продолжал проявлять постоянно и иногда в не самый подходящий момент, было приятно. Не за папиными привилегиями погнался, он про них и не подозревал вначале.

Андрей в очередной раз откатил свой таран и снова ударил. Внизу, в животе, рос горячий комок, разливаясь по телу. Она, не замечая этого, начала шептать: «Ой, мама, мамочка…», охотно отзываясь на движения и стремясь на встречу. Он начал двигаться все сильнее, уже на грани грубости и с рычаньем взорвался. Марина тихо охнула и обмякла без сил. Андрей позволил лечь и пристроился рядом, продолжая ее ласкать, и благодарно целуя. Губы скользили по мокрой спине, руки гладили каждый сантиметр тела.