Текст книги "Забег на длинную дистанцию"

* * *

Телефон звонил, когда Катя, шваркнув дверью о стену в сердцах, вернулась от редактора. Он ее окончательно достал своими нотациями. Так не ходи, так не гляди, вот здесь исправь. А слышала ли ты про эпохальную статью в «Правде»? Как будто, кто-то в стране, мог совершенно случайно, о ней не узнать. Даже слепые и глухие прекрасно в курсе. Нет, название классное – «Кобры над золотом», но этот самый В. Овчаренко не сам проявил инициативу, расписав «хлопковое дело» в подробностях. Так дела не делаются, уж это она прекрасно знала.

Пришло указание с заоблачных высот, и показали материалы следствия журналисту. Попробовал бы он что-то написать в том же духе по собственной инициативе! Моментально с волчьим билетом оказался бы на улице. Все это прекрасно понимали и каждый дурак из районной малотиражки рвался настрочить что-нибудь интересное о коррупционерах и партийном начальстве. Соревнование устроили. Кто гадость пороскошнее выкопает и тиснет на первой полосе.

Подавай главному редактору свежатину. А то все не знают про эту чушь. Подумаешь, спецмагазины! Даже для иностранцев не тайна. Весь город и вся страна живет по блату и по знакомству. Один лучше устроился, другой хуже. Кто может с работы тащит, кто имеет возможность много. Всегда так было и вечно будет. Этого уберут, нового назначат. Так еще хуже. У предыдущего все было схвачено и он себе, жене и детям уже квартиру с машиной на каждого члена семьи отхватил. А пришедший на его место нуждается, и снова тянуть будет. А все это их воздуха не появляется. Если в одном месте убыло, то в другом месте не появится. Начальники в общих очередях не стоят.

Раз написала, два настрочила… Уже в приличные дома не пускают – опасаются, а этот кобель требует новье и чтобы оригинально. Высосать из пальца что угодно можно, но дурой смотреться она не желает, ни под каким соусом. Исключительно точные факты. Не из-за совести, а потому что такие вещи имеют обыкновение неожиданно всплывать. Сделать себе имя совсем не просто, а вот погубить репутацию в момент. С одного плевка. Потом будут пальцами показывать. Надо это ей? Абсолютно нет!

Да еще козел смотрит масляными глазами, прямо так и раздевает на ходу. Ставит при всех показательно клизму, за неисполненное невыполнимое задание (заранее сука знал – невыполнимое, половину самолично вычеркнул), внушительно грозя пальцем и цитируя дословно, глубоко уважаемого и дорогого Михаил Сергеевича. Тьфу! Постеснялся бы остальных коллег. Раньше точно так же Брежнева цитировал и бегал за приказаниями в горком. А тут раздухарился. Гласность, демократия…

Да она бы и дала, не жалко, но плешивый под пристальным наблюдением жены, работающей тут же, в отеле писем и не посмеет. Потому и противно. Смотреть будет, полапать втихомолку постарается, а получить с него можно исключительно шиш. Вот, тоже, влипла. И уйти некуда, нигде не ждут, и оставаться противно.

Она сорвала трубку противно дребезжащего телефона и раздраженно рявкнула:

– Да! Я.

Замолчала, слушая, и удивленно переспросила:

– Кто-кто? Ой. Не узнала – богатым будешь. Конечно! В шесть буду.

Повесила трубку и задумалась. В комнату зашли коллеги, возбужденно что-то там обсуждая, но она не воспринимала звуки, лихорадочно соображая. Шесть лет прошло, и вдруг появился. Это не спроста. Кое-что о братьях Еременко она слышала и раньше, но особо не интересовалась. Они где-то там, она здесь. Ходил слух, что миллионами ворочают. Даже мелькнуло где-то, про совещание на высоком уровне, на котором Горбачев что-то одобрительное промямлил о несущих новые веяния в школы при помощи компьютеров.

Навязываться смысла не имело. Да и раньше думать надо было. Тогда она мальца легко привязать к себе могла, но воспринимала всю эту историю, как шутку. Всерьез крутить любовь не собиралась. Не обидно никому и приятно, да еще и деньги платят. Она ж не всерьез сказала, а Андрюха в карман полез моментально.

Так что услышала новость, вздохнула и забыла. Через столько лет появиться с криком: Здрасти! – это просто нарваться на посылание во всем известный адрес. Даже если проделают вежливо, толку не будет. Ничего не поделаешь. Где Москва, а где родной город. Разошлись пути-дорожки.

В 1982 г на горизонте болтался будущий муж, и он смотрелся, во всех отношениях, гораздо интереснее. Квартира, машина, неплохое место и приличная зарплата. Свекровь проживала в другой квартире, что тоже немаловажно. Да и не прогадала, если честно. Он, кроме своей работы, ничем не интересовался, углубленно буравя что-то там по химической части, в своем НИИ. Полная свобода, при минимальных обязанностях.

Сидеть дома быстро стало скучно, но идти в школу Катя, с самого начала, не собиралась. Еще не хватает жизнь себе портить. Совершенно случайно нашла место в областной газете. Здесь было гораздо интереснее и люди, в основном, не глупые. Еще неплохо, что день ненормированный. Иногда в туалет сходить некогда, а иногда, времени хоть жопой кушай. Всегда есть возможность исчезнуть, вроде бы по делам общественным, но выполняя собственные желания.

И кто бы мог подумать, что Андрюха так прыгнет? Когда в первый раз услышала – не поверила. Он, безусловно, не дурак, но уж больно широко шагнул, за короткий срок. Тут без Фортуны, ласково поцеловавшей в лобик, не обошлось. В таких делах одного таланта и ума мало. Везение нужно и знакомства. И вот звонок…

Не спроста это… Ой не просто так это жу-жу. Что-то Андрюхе надо. Сентиментальностью он раньше не страдал, а чисто девицу снять, так не требовалось разыскивать служебный телефон. Есть способы проще. Через того же Олега. Чтобы к старому приятелю не наведался, раз уж в город прикатил, никогда не поверю. И значит что, девица-красавица? – спросила она себя. А то. Прилетел мой лотерейный билет. За него еще заплатить надо непременно, но выпасть может серьезный выигрыш. Выглядеть надо хорошо и по-деловому. Рот не раскрывать по-пустому, на шею не вешаться. Цена мне немалая и он это сходу должен усвоить. Иначе использует и выбросит. Так что показать себя необходимо в лучшем виде и соображать на ходу. А там, как Бог даст.

В ресторан она пришла в строгой белой блузке и черной юбке. Туфельки на невысоком каблуке. Формы подчеркнуты, красивые лодыжки показаны, но без пошлости и крикливости. Чуть-чуть макияжа. В целом, создавалось впечатление деловое и очень привлекательное.

Дружески поцеловала в щеку, отметив запах дорого мужского одеколона, и уселась напротив. Костюм на нем из очень не дешевых и сшитый на заказ. Уж в этом Катя прекрасно разбиралась. Ботинки итальянские, на руке дорогущие японские часы. Неизвестно, какие там миллионы, но деньги серьезные. В здешней глуши такие не водятся.

Андрей сильно изменился. Не постарел, какие там годы, тридцатника еще нет, но морщины под глазами и поведение уверенного в себе человека, привыкшего командовать. От него прямо таки несло энергией и мощью. Глаз зацепило обручальное кольцо. Вполне ожидаемо. Верить, что все годы мечтал и приехал объясниться в любви сверхглупо, но стало слегка обидно.

Они дружески болтали, вспоминая старые времена, он отпускал слегка двусмысленные комплименты. Катя вежливо улыбалась и с аппетитом поедала заказанные хозяином блюда. Официантка предупредительно появлялась по первому зову, и тащила блюда, не заставляя ждать.

Катя отметила, как он обращается с ножом и вилкой. В общаге таких талантов за ним не наблюдалось, да в те годы она и сама не подозревала, как пользоваться столовыми приборами. Когда есть ложка, вилка, единственная кастрюля и один приличный кухонный нож на четырех девчонок, о вопросах этикета задумываются только больные на голову. Пришлось самой постигать высокую науку, уже будучи замужем. Назло свекрови, смотревшей на деревенскую невестку свысока. Сука. Не из деревни она, из райцентра. А вот его, явно кто-то учил.

– И как работа? – небрежно спросил Андрей, отодвигая тарелку. – Ты ж была такая амбициозная и честолюбивая, а сидишь в мелких репортерах.

– Я и сейчас не прочь прославиться, – игриво подмигнула Катя. Про себя она подумала, что справки он наводил всерьез. Не просто телефончик спросил, а подробностями интересовался. – Зацепить подходящую тему, чтобы было что предъявить и двинуть в Москву. Там есть, где развернутся. Не наша посконно-домотканная сонная глушь.

– Так много есть таких шустрых, – лениво возразил он. – Все думают, что в столице медом намазано. А она людей с большими ожиданиями не любит. Прожует и выплюнет. Как говорится: «Москва слезам не верит».

– Не скажи… Если внимательно посмотреть, так девять из десяти известных людей выходцы из провинции. Везде. Артисты, ученые, политики. Она открыто улыбнулась. – Даже кооператоры. Мы, за свое место всех раздавим. Москвичам от рождения все на блюдечке, потому они и ленивы на подъем и дела, а нам дорогу пробивать приходится. Стараться, чтобы выделиться из окружающих. Не каждый решится бросить налаженную жизнь и ехать в неизвестность. Не у всех получается. Это как бы, – помолчала, подбирая слова, и продолжила, – бежит рота на пулемет. Он поливает атакующих свинцом, и добегают единицы. Тут мало одного таланта, еще и удача нужна. Везение. Иногда залечь в воронку, переждать и ползком, пока не обратили внимания на дистанцию броска. Немногие выживают в атаке на хорошо укрепленные позиции. Там все давно занято и чужаков отстреливают с большим удовольствием. Не хотят благами делиться. А все равно, сидеть на попе, ничего не получишь. Надо рисковать.

– Про пулемет – неплохо. Мне понравилось. Что-то в этом есть. Но ты по-прежнему здесь. И потом муж имеется.

– Муж объелся груш, – невинно моргнув длинными ресницами, сказала она. – Сегодня есть, завтра отсутствует. И надеюсь, скоро меня здесь не будет. Ничего не держит, – подчеркнула интонацией Катя и внутренне напряглась. Вот теперь. Прямее некуда. Или предложит ехать, или объяснит, зачем позвал.

– С пустыми руками, да прямиком в «Московский комсомолец», – с насмешкой сказал Андрей. – Скандал заметный нужен, тогда примут с распростертыми объятиями. Он поднял руку, подзывая официантку, и расплатился.

– Заходите еще Андрей Николаевич, – расплываясь в умильной улыбке, предложила та.

Катя поняла, что чаевые он дал, не скупясь, и его здесь прекрасно знают. Не первый день в городе.

– Пошли, – сказал Андрей, вставая. – Глядишь, и окажусь полезным.

Номер в гостинице, по здешним понятиям, оказался роскошным. В таких ей бывать еще не приходилось. Правда, подробный осмотр не состоялся. Он вытащил из-под стола небольшой чемоданчик-дипломат и извлек из него два десятка исписанных листов. Сплошные даты, цифры и имена. Катя успела заметить внутри несколько пачек двадцатипятирублевок в банковской упаковке. Добавил к страницам толстый конверт с фотографиями, вручил ей и плюхнулся в кресло. Она глянула на первые строчки, и мгновенно забыв об окружающем мире, углубилась в чтение.

– Насколько это правда? – спросила Катя, разглядывая фотографии. О, никакой порнухи! Трехэтажные особнячки снаружи и внутри. Дружеские застолья, с обведенными кружком головами. Если не складывать с текстом, ничего особенного.

– Абсолютная.

Через два года, по сведениям Интернета, это растиражируют по всей области. Тем более что кое-что добывали по личному заказу. Надо было только дать точную установку, а дальше дело техники. Это ведь не «Пойди туда, не знаю куда», а конкретные лица, на которых будет заведено уголовное дело по реальным фактам. Если знакомым ментам правильно поставить задачу, подкрепив ее материальным стимулированием, да еще и зная результат – все будет в лучшем виде.

Прилетят из первопрестольной все в мыле и сделают на ура, не привлекая местные кадры. Опыта у работников выше головы, но тут они еще горят энтузиазмом. Взяточников по старой памяти не любят, и даже уволившись из органов, считают себя борцами за справедливость. В той жизни незадача выйдет, в связи с развалом Союза – спустят на тормозах, и все фигуранты отделаются легким испугом, за исключением стрелочников. А теперь самое время. Свое окно на границе – первейшее дело. Недолго осталось до всеобщего бардака.

Катя задумчиво перебирала фотографии и пыталась расшифровать странную ситуацию. Андрей очень желает утопить всю верхушку здешней таможни. Взятки и воровство в особо крупных размерах. Аморалка – это уже так… Пикантная добавка. Ну, есть две семьи у начальника и в баньку ходят регулярно с малолетними комсомолками.

Покажите мне мужика без любви к сладенькому. Партия может сильно огорчиться, но дело не подсудное. Зато снимут, даже если остальное не доказуемо. Если данные точные, а ему нет смысла врать, по подобной статье обязательно будет уголовное расследование, в порту полетят головы. Это граница. Морская и внутренняя. Здесь всегда брали и брать будут. Значит, поменяется руководство, и он имеет виды на новых людей. Как Андрей сможет проконтролировать правильные назначения? Невозможно… Если только за ним не стоят такие дяди… У Кати захватило дух.

– Почему я? – спросила она вслух. – За это – любой репортер руку отдаст.

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнул Андрей. – Масса причин. Никто не может знать все. Нет на свете таких умников. Чем выше лезешь, тем больше сталкиваешься с самыми неожиданными сложностями. Твое дело руководить и направлять. А на остальное необходимы люди. Один по одному вопросу, другой по второму. Каждый должен заниматься своим делом и не хвататься за все подряд. Кадры – это важнейшее дело. Ты его ставишь на должность, и он знает, что обязан тебе. Лучше иметь дело со знакомым. Проще понимать, что от него ожидать. Не справятся, всегда есть возможность убрать или передвинуть на соответствующую работу. Гарантии, что к рукам прилипнет, все равно нет, но умный не будет играть в свои игры. Поднимешься ты – вырастут они. И люди это обязаны хорошо усвоить.

Ты девка с честолюбием, но подлости в тебе не замечал. Все люди меняются. Новый опыт, новая жизнь. Даже возраст. Начинаешь думать совсем другими категориями. Но если я могу сделать что-то для лично знакомого – я сделаю. Если при этом еще и цели совпадают – совсем замечательно. Надеюсь, человек не будет неблагодарной скотиной. Когда-нибудь и мне понадобится ответная услуга. Это вкратце.

– Все эти милые бумажки не имеют отношения к Андрею Еременко и я самостоятельно их добыла? – утвердительно заявила Катя.

– Правильно понимаешь. Я даже рядом не стоял. В Иркутске сейчас в поте лица тружусь или Львове. Так что, насквозь, обычная ситуация. Захотелось молодому дарованию написать про порт. Тема исключительно благодатная и общественности слабо знакомая. Стала она копаться, и тут полезло на свет божий… Тихий ужас. В родном городе в жизни не напечатают. Все схвачено, за все заплачено. Поехала в Москву лично к… Ну я дам адреса и телефоны, но лучше подсуетиться самостоятельно, чтобы чужие уши не торчали. Ни к чему мне светить интерес. А там уже как карта ляжет. Удача нужна – да? Попробуй сходить в атаку на захлебывающийся очередями пулемет. Время пришло и окрика с заоблачных высот не будет. Хороший старт для готовой рискнуть. Не справишься, – он развел руками, – судьба такая. Не повезло. Отряд не заметит потери бойца.

Катя потянулась всем телом, так, чтобы грудь платьем обтянуло рельефнее, и все прелести видно стало, и ехидно улыбнулась.

– Я? Не справлюсь? Особенно, если и в дальнейшем, наши цели так замечательно будут совпадать. Мне вся слава, а тебе презренные купюры, – она подмигнула, давая понять, что его мотивы совсем не тайна. – Договора мы не подписываем, но неплохо бы скрепить соглашение…

Она лежала головой на груди и слушала мужские откровения. Никак нельзя без этого обойтись. Самый-разсамый, хоть сто раз умный и опасный после близости размякает и норовит высказаться.

– За два года четыре выкидыша, – говорил Андрей. – Потом еще три. Как сглазил кто. По врачам бегает беспрерывно, ни учеба, ни работа не интересует. Вообще ничего не волнует, кроме одной, важнейшей идеи. И никакого толка. Все разводят руками и говорят: «Полный порядок». Все работает замечательно, что у нее, что у меня, а результат стандартный. Выкидыш. Даже в Кремлевскую больницу наведывались проверяться, а пользы нет.

Катя слегка позавидовала. Чужие беды волновали слабо, а вот возможность крутиться среди высоких чинов привлекала. В Кремлевку просто так не попадешь. Она тоже не прочь была полазить на таком уровне. Уж там и без спецраспределителей не обошлось. Посмотреть, по магазинам пробежаться. Погладила по плечу недовольного семейной жизнью мужчину, утешая, и слегка прижалась. Пусть почувствует. Ей не семнадцать лет уже, но вполне ничего. Мужики по-прежнему вслед смотрят и слюни пускают. Грудь что надо и кожа гладкая. А ноги длинные, закидывая на Андрея, порадовалась она. Природа к ней была щедра. Никаких диет не требовалась. Все натуральное.

– Реально сдвинулась на этой почве, – продолжал он выкладывать свое, не замечая намеков. – Я по пятнадцать часов в день работаю, а жена думает исключительно про траханье. Правильные дни считает, температуру проверяет и как день подходящий, лезет в штаны. Никаких возражений, в принципе, не может быть. Я, разве, против? Но не по обязанности же! Чувства должны быть, удовольствие.

«Ну да, – подумала Катя. – А как скажешь про головную боль или критические дни, так и не вспоминают про чувства. Подавай прямо сейчас, потому что у него чешется».

– На работу пытался пристроить, чтобы было чем заняться, так нет. Это ее не интересует. Сначала папочка обеспечивал, теперь муж для подобного низменного занятия существует. У нее высокие порывы и единственная мысль в голове. Да еще и подозревает не весть в чем. Представляешь, прихожу – обнюхивать начинает. По карманам шарит, даже на трусах следы помады ищет и регулярно звонит с проверками. Скоро начнет следить и выяснять, с кем разговариваю. Увидела новенькую секретаршу, так целый скандал раздула на пустом месте! Да я в жизни на рабочем месте себе ничего не позволил! Нельзя пачкать, где живешь.

А почему нельзя совместить приятное с полезным? – спросила она себя. Запросто. Не стоит быть навязчивой и все будет прекрасно. На мне не женится, к гадалке не ходи, но сотрудничать вполне можно. А хорошие отношения с работодателем и крайне занимательным источником информации, очень пригодятся. Не просто старая знакомая, но еще и приятные воспоминания должны остаться.

– Значит, – мысленно довольно смеясь, сообщила доверительным шепотом Катя, – надо оторваться, если уж возможность представилась. Когда еще такая удача выпадет?

* * *

Павел подозрительно осмотрел и понюхал котлету и одним пальцем брезгливо отодвинул тарелку в сторону.

– Не морочь голову, – со смешком сказал Максим, пихая его в спину. Он совершенно спокойно собирал на поднос весь небогатый ассортимент блюд, представленный столовой. Чахлый салат, из так называемой зелени, разваренные макароны и пельмени. Дикое сочетание, но ему лишь бы набить в желудок побольше. – Нормально здесь кормят. Очень приличный завод и столовая симпатичная. По последнему слову науки от семидесятых годов. Бывает гораздо хуже. Как будто сам не видел.

Жандаров, не смотря на свою восточную фамилию, числился по паспорту украинцем и был стопроцентный советский человек. Без особых запросов и уж, тем более, без нынешней, все нарастающей волны религиозных заскоков. Знакомы они были еще с МГУ, где Максим учился на курс младше. Молодой и многообещающий товарищ, говорили на кафедре. Когда понадобились люди, легко согласился подработать.

Парень он был излишне толстый от сидячего образа жизни и неумеренного питания всякой ерундой, но в деле рубил и Павел надеялся вскоре переложить на него большинство своих прямых обязанностей по программному обеспечению и технической поддержке. Самостоятельно, даже со взводом помощников, он уже не справлялся. Требовались заместители, отвечающие за отдельные участки деятельности. Максим прекрасно подходил. Подляны от него ждать не стоило. Кроме всего прочего, ему еще ничего, как пожрать, да поковыряться в компьютерном железе, не нужно было.

Разговоры с директорами придется оставить за собой. Это самая сложная, но самая занимательная функция деятельности Павла. Говорить с людьми, заключать договора и небрежно вручать очередному пламенному борцу за всеобщее счастье на лапу. Пришлось научиться. Раньше он мучительно краснел, и всякий раз представлял перед процедурой гневную отповедь, с вызыванием милиции. Потом привык.

Ни первого, ни второго так и не случилось. Все охотно брали, и совестью не мучались. Тарифы были разные, но меньше двух тысяч, честные коммунисты и директора, за каждый поставленный предприятию компьютер, не брали. Объяснения про быстродействие или программы их волновали меньше всего. Пройдет совсем немного времени и практически все директора крупнейших предприятий сами их и разворуют. Те самые, хозяйственные и партийные. Заинтересованные в приватизации и процветании своих заводов. И не вдруг. Они бы это и в советское время с удовольствием проделали, да тогда имелась сильная власть. А вот совести и всегда не было. У начальников ее в принципе не бывает.

Просто завозить компьютеры стало не особо интересно, дорога уже была накатанной, да и очень многие быстро просекли выгоду. Средняя цена подходила к сорока тысячам рублей, и расплодившиеся кооперативы кинулись заколачивать бабки, мешая друг другу и раздражая высокие инстанции. И если бы только компьютеры. Первые автоответчики стоили примерно как видеомагнитофон и раскупались как горячие пирожки. Народ словно с ума сошел, хватая все подряд. Вечно это продолжаться не могло. Слишком многие кинулись по проторенному пути, и конкуренты ходили стаями, распихивая друг друга локтями.

Где-то там, наверху, забродили идеи о новых ограничениях в деятельности кооператоров, надеясь сбить запредельные цены. В принципе, ничего особо страшного. Даже если они упадут процентов на тридцать, прибыль все равно останется не меньше рубля, на каждый вложенный рубль, после всех расходов. При их сегодняшнем обороте продаж – это очень много. А рынок мог еще спокойно проглотить огромное количество импорта.

Однако Андрей забеспокоился, не желая идти в общем потоке, и потребовал срочно искать новые подходы. Вот и выкопали они в Интернете любопытную информацию. Оказалось, что в самом передовом в мире государстве, очень многие крупнейшие заводы машиностроения и военно-промышленного комплекса, до сих пор, большинство расчетов, включая зарплату, проводят на страшных по размеру и неудобных ЭВМ советского производства. Позволить себе купить в кооперативах, по диким ценам нечто более удобное, предприятия не могли. Безналичный расчет и указания из министерств душили это дело на корню. А вот теперь РОСТЕХ самостоятельно выходил на очередного директора и предлагал услуги.

Они закупили несколько тысяч поддержанных процессоров фирмы IBM по дешевке и продавали их заводам. Замена, совмещение программ, техническое обслуживание и договора на длительный срок, предусматривающие дальнейшее сотрудничество, открывали ошеломительные перспективы. Американцев эта деятельность так впечатлила, что пошли интенсивные разговоры о заключении долгосрочных договоров.

Проявились и давно сотрудничающие с ними скандинавы, желающие непременно создать совместное предприятие, получая прямой выход на рынок. Тема сейчас модная и хорошо смотрелась в советском правительстве. А это уже совсем другой уровень. Они тоже получали отличный бонус, выходя на заграницу, без многочисленных промежуточных инстанций и большая часть инструкций, ограничивающая деятельность РОСТЕХа шла в дальнейшем лесом. Впереди приятно пахло валютными миллионами. Но это на словах. А на деле, требовались визы Минфина, Госкомтруда, Госплана, КГБ. Причем внутри каждого ведомства были еще разные «подинстнанции». В Госплане Андрей бегал в четыре разных отдела и это еще не предел. Если бы не мощная поддержка его тестя, все могло кончиться обычным пшиком, а так, движение наблюдалось. Медленное, но упорное.

Они поставили подносы на желтый от времени пластик стола, сгрузили тарелки и уселись.

– Ну и как? – спросил Жандаров, алчно вонзая вилку в разваренный пельмень, из которого вылезла вся начинка. – Почему никогда нормальной сметаны в приложении не бывает? – риторически спросил. – Вечно покупать отдельно. Пельмени без сметаны, как… – он задумался и с облегчением продолжил, – как я без клавиатуры. Вероятность встретить существует, но ненормально это!

– Как всегда, – ответил на вопрос Павел, пропуская мимо ушей остальное. – Завтра начинаем. Договор у меня, – Павел похлопал по карману. Сегодня вечером отдыхаем – завтра вы приступаете к интенсивной трудовой деятельности.

– А ты в Москву?

– Дела, – глядя мимо Максима, сказал Павел.

– Ты это, – неразборчиво потребовал тот, продолжая жевать, – подумай. Не справляемся мы такими темпами. Еще немного и вся система лопнет. Будут звонить, а мы в разгоне. Не понравится заказчикам подобное отношение, а это отразится на доходах. Еще люди необходимы. И не с улицы, а чтобы понимали. Хочешь, знакомых позову?

– Да, – рассеяно согласился Павел, – конечно… обязательно…

Жандаров обернулся, не выпуская из руки вилки с очередным пельменем, и проследил его взгляд.

Между столиков шла молодая девушка. Дешевая курточка, польские обтягивающие стройные ножки джинсы. Старые, совсем не женские ботинки, маленького размера, как из «Детского мира». Темные волосы собраны в длиннющий «хвост», приятная, но не слишком большая грудь. Она повернулась, проходя мимо, и стало видно чистое лицо с косой челкой, темными бровками и прямым носиком. Легкий взгляд выразительных серо-зеленых ярких глаз упал на сидевших и она поздоровалась с мужиком в грязной спецовке, старательно пережевывающим пищу за соседним столиком. Был он уже в пенсионном возрасте, но трудился над своими макаронами, так что всем сразу становилось понятно, что работник прекрасный. Хорошо кушает – большая отдача для оборонки.

– Отец, – сказал Максим, обращаясь к пожилому соседу, – а это кто? Он показал на девушку.

– Так Жанка, хе, хе, – подмигивая, сообщил тот. – Поджидаева Жанна.

– Как?

– Поджидаева. Нормальная фамилия, – сердито заявил. – Родители у нее здесь работают. Мать в бухгалтерии. Отец на производстве. Хорошая девчонка. Но, – он погрозил пальцем – молодая ишо. Смотрите у меня москвичи!

– Ну? – спросил Максим, вежливо поблагодарив и поворачиваясь к Павлу.

– Что ну?

– Чего расселся? Беги – догоняй. Мне что тебя учить надо? Завис, как перегруженный компьютер и не телишься.

– Пошел ты, – буркнул Павел, поспешно вскакивая и роняя бумаги. Он торопливо их собирал под насмешливым присмотром, и торопливо запихивая назад в карман, помчался к выходу, забыв про обед.

Максим довольно хмыкнул и притянул к себе его, так и не начатую тарелку. Кушать он любил больше, чем бегать с неясными последствиями за незнакомыми девицами.

– Не смотри, – доверительно сказал пожилой сосед, – что плохо одета. У них семья такая. У родителей куча родственников. У отца шестеро братьев и сестер и у матери штук десять. Он задумался. – Или двенадцать. Не помню. Много. Никогда денег нет, вечно всем помогают. Одних подарков на праздники одуреть сколько требуется!

– А у нее сколько братьев и сестер? – чуть не подавившись, заинтересовался Максим.

– Одна! – гордо заявил собеседник, как будто в этом была его заслуга. – Вроде еще вчера была совсем маленькая, а уже… О – хо – хо. Скинуть бы годков тридцать!

– Да ты отец еще весь из себя красавец.

– Вот за это и не любят вас москвичей, – убежденно сказал тот. – Вечно с ехидцей и насмешкой. К людям надо душевно относиться и они оценят. Он замолчал обиженно.

* * *

Павел толкнул не запертую дверь в гостиничный номер и удивленно моргнул. В середине комнаты был накрыт стол. Фрукты, вино, водка. На стульях восседали Андрей с Олегом, и в углу притулился Евгений Васильевич. Было заметно, что праздновали они уже давно, но напиться, еще не успели. Налицо стадия, когда у человека заметно повышается настроение и хочется всех любить.

– А, – радостно вскричал Андрей, при виде вернувшегося хозяина, – пропажа нашлась! И почему ты не соизволил позвонить и сообщить, что задерживаешься.

«Сволочи, – подумал Павел, – Еле уговорил зайти, а здесь такое…»

Из-за его спины появилась Жанна, с интересом рассматривая обстановку.

– Понял, – обрадовался Андрей, вскакивая и делая попытку, поклонится, – объяснений не требуется. Его заметно качнуло. – Все претензии снимаются. Где-то даже приятно. Мой брат думает не только о компьютерах.

Он представил гостей и сделал широкий жест, приглашая присесть.

– Праздник у нас, – пояснил Жанне. – Мы теперь не просто кооператоры, а прямо все из себя бизнесмены. Олег пьяно хихикнул. – Нет, правда, – заявил Андрей. – Все многочисленные бумаги о создании совместного с загнивающим буржуинством предприятия подписаны. Выходим в высшую лигу – Ура!

Объяснять наличие разрыва между официально утверждённым и фактически существующим обменным курсом доллара к рублю, гарантирующим прибыль практически при любой внешнеторговой операции, он не стал. Не то настроение и незнакомая девушка. Количество возможных миллионов он считал всю дорогу. Цифра получалась умопомрачительная.

– Мне чуть-чуть, – опасливо попросила Жанна на недвусмысленное хватание бутылки.

– А кто будет пить много? – удивленно спросил Андрей. – Чисто символически. Мы приехали выяснить, где обретается мой младший брат и не украли ли его инопланетяне. Как выяснилось, жив и здоров. Это прекрасно. Еще и нашел в провинции самую лучшую девушку из существующих в природе. Правильно сделал, у нас такие не водятся. Только в глубинке и могут вырасти столь прекрасные… Он явно запутался в комплиментах и замолчал. – Вот посидим еще, – поймал убежавшую мысль, – и поедем.

– В Москву?

– Нет, Жанна. В Барвиху. Есть такой интересный поселок. Одинцовский район. Три часа езды отсюда.

– Я слышала. Там начальники большие живут.

– Это не один населенный пункт. Девять деревень, дачные поселки. Не хотят эти, – он показал рукой в потолок, – чтобы советские товарищи выглядели плохо перед иностранцами. Мало ли… Привезти домой, показать товар лицом… Горбачев лично сказал: «Мне для столь замечательных людей, готовящих ускорение и модернизацию нашего светлого будущего ничего не жалко».

Олег опять пьяно хихикнул. Андрей посмотрел на него с глубоким неодобрением. Не совсем так, но нечто вроде Михаил Сергеевич озвучил. Отчего и дача нарисовалась. Намек соответствующие инстанции словили на лету. Удачно вышло.