Текст книги "Война за веру"

– Карта есть нормальная? – спрашиваю. – Чтоб дороги и всякие мосты с деревнями обозначены были до самого моря.

Он моментально извлек нужный свиток и развернул, показывая. А что, нормально изображено. Без мифических драконов и с соблюдением масштаба. К тому же очередное подтверждение догадки. Испания, Франция и северная часть Италии с очень знакомыми очертаниями. Правда, вместо привычных названий Беттика, Тараскония, Нарбония, Аквитания и сюрприз – Латиния. Деревень, конечно, не имеется. Но мосты, дороги и серьезные города обозначены. То что надо. Язык, конечно, и до Сеуты доведет, однако иногда лучше не спрашивать.

С площади раздались пьяные возгласы и неприятный женский визг. Потом звук удара. Я обернулся. Трое молодых до́мов, тут не ошибешься при виде дублетов и причесок (только у богачей хватает времени ухаживать за длинными волосами, прочие стригутся коротко), случайно или вполне сознательно отпихнули торговку, рассыпав все ее булочки. Судя по выкрикам, они были крепко пьяны и ничуть не раскаивались в содеянном. Так и шли, распихивая не успевших убраться с дороги и отвешивая тумаки.

– Это мой товар! – визжала стоящая на коленях женщина. – Пусть заплатят!

– Здесь вольный бург! – вскричал один из торговцев гневно.

Красномордый потомок знати раскатисто захохотал, и замершая толпа, внезапно подхваченная общим порывом, нахлынула на дебоширов. Кажется, до тех дошло, что ситуация оборачивается не лучшим образом, и выхватили шпаги. Это были отнюдь не тонкие прутики, как представляется. Такими клинками можно не только колоть, но и рубить. Пытаясь пугнуть, один сделал выпад, однако недобро ворчащее сборище простонародья не отступило.

– Бей их! – зазвенел молодой голос. Ненависть прорвалась всерьез.

От взмаха шпаги один человек отшатнулся, зажимая рану, и тут началось.

– Смерть им! Смерть! – рычал многоголовый зверь.

Попытки обороняться ни к чему не привели. Кто-то из нападавших упал, заливая кровью булыжники, но удары сыпались со всех сторон, и в ход пошли не только палки, но и ножи. На близком расстоянии от них защиты не было, а горожане прекрасно умели обращаться с оружием. Какое-то время множество народу клубилось на небольшом пятачке. Домов уже топтали, и когда столь же внезапно, как началось, отхлынуло, на земле лежали практически неузнаваемые тела. Кто-то видел, что случается, когда бревно падает на человека? Приблизительно это.

Из переулка выскочили двое с повязками городской стражи. Почетная обязанность граждан вольного бурга – патрулировать улицы по очереди. Еще обычно и приятная. Можно спокойно посидеть в кабаке, а за труд на общее благо город платит. Но не в данном случае. Они явно растерялись, не зная, кого хватать и что предпринять. Скоро прибудут и другие, более ответственные люди из здешнего магистрата, и начнут искать крайних. Я торопливо сунул три золотых звена предварительно расклепанной цепи друида хозяину книжной лавки, схватил оба свитка и рысью поскакал в сторону ворот. Прекрасно знаю, чем такие вещи заканчиваются. Родители потребуют виру и головы виновных. Местным властям своих выдавать не с руки, потому на компенсацию согласятся, а вот найти убийц будет непросто. В результате спишут на бедняков или чужака вроде меня. Как-то мало верится в здешнее правосудие, спасибо, сталкивался и прежде. В худшем случае, если родичи покойников не удовлетворятся, закроют бург, сев в осаду. Оба варианта ни с какого бока не устраивают.

Глава 2
Городские и деревенские развлечения

На второй день путешествия в качестве паломника слегка успокоился и расслабился. Никто не гнался и не спрашивал имя. Никому я был не нужен. Может, зря запаниковал и сорвался. Хорошо хоть, взамен заплаченного за ночлег выгрыз у трактирщика снеди в дорогу. И так прогадал всерьез на стоимости, да еще и не помылся нормально. Тело уже всерьез чесалось и хотелось в горячую ванну. Или в баню общественную. Опять же проблема. Оставлять мешок с сокровищами без присмотра крайне не хотелось. А мыться с ним вместе чрезвычайно глупо. Непременно внимание обратят. Потому просто искупался в первом подвернувшемся ручье без мыла, но с наслаждением, благо днем тепло. Заодно и вещи постирал. Потом прямо на теле высохли.

Не так чтоб по тракту много шлялось народу. В основном местные крестьяне в соседний бург или по каким делам. Весной время к гулянкам не располагает. Работать надо, и много, если не хочешь под конец зимы остаться с пустым амбаром. Хорошо патата, в смысле картофель, есть. Хоть какая-то польза от зверолюдей. Только его не особо жрут, предпочитая скармливать скоту. А мне запечь на костре самое удовольствие. Дешево и сытно.

И все ж не одиночка в чистом поле, особого внимания не привлекаю. С удовольствием пристал бы к каравану купеческому, однако, как назло, мимо не проезжают. Ни в нужном направлении, ни обратно.

Ближе к вечеру на тракте впереди появилась немалого размера группа конных. Штандартов и флажков на копьях из-за дальности не видно, но всадников не меньше сотни и все вооружены. На всякий случай отодвинулся на обочину, пропуская. Когда подъехали ближе и увидел «шахматную» клетку на стяге, поспешно бухнулся на колени. Низшие сословия должны встречать танэрла демонстрацией покорности, а я должен себя вести правильно, если нет мечты обратить на себя внимание. Больше некому ехать под таким флагом. Правильные цвета мне неизвестны, чересчур много вариантов, но это и не важно.

Замер в униженной позе, смотря осторожно. Мощная фигура в броне, окруженная полулюдьми с огнестрельным оружием, проследовала дальше. Никто и не посмотрел на грязного человека. Хари у танэрла не видно из-за глухого шлема с маской. Не любят они демонстрировать окружающим без причины физию уродскую. Телосложением похож на человека, но это и неудивительно. Они тоже ходят на двух ногах, пользуются руками, и без головы их не отличить от людей. Приходилось видеть несколько раз вблизи, а однажды труп. Особо не впечатлился. А вот когда рубился лет десять назад рядом с одним таким в бою, всерьез зауважал. Настоящий мастер фехтования. Но они в этом смысле от людей особо не отличаются. Есть разные и не все настоящие бойцы.

Кавалькада пронеслась мимо, наградив кучей пыли, осевшей на голову и одежду. Поднялся и побрел дальше, размышляя на занимавшую тему. Можно не сомневаться, отряд идет к мятежному бургу. Их недостаточно для штурма, однако хватит встать под стенами и призвать вассальных домов. Городу не удержаться, и правильно было б согласиться на условия, прежде чем дойдет до большой крови. Весь смак в быстроте появления и силе угрозы. Здесь явно присутствовали некие тонкости, мне неизвестные. Не в первый раз случаются волнения, и обычно танэрлы не вмешивались в мелкие разборки вассалов. Ну не может же быть столь ответственный выезд из-за убитого мага? Или может? Откуда мне знать об их взаимоотношениях и во что выльется крупная свара за освободившееся эрлство. Наследников у друида не было. Ни официальных, ни бастардов. Уж разговоры б о таком ходили. Значит, выбор наиболее сильного мага? Тогда зверомордый станет решать.

А, в конце концов, какая мне разница, кто будет налоги драть с подданных. Мне все равно ничего не обломится. Больше того, сидел бы на прежнем месте, пришлось бы затаиться. Слишком рисково в такой ситуации играть с таможней. Хотя о чем это я? Не устрой все это старикашка, не убил бы мага, жил бы и дальше спокойно. Сам он и виноват, умник. Перехитрил себя. Но вот скорость, с какой получили сведения… Не зря говорят. Только нынче у меня глаза другие и в башке кое-что любопытное содержится. Без конкретики, но намек любопытнейший. Металлические усы над домами встречаются не часто, однако верный признак богатого человека. Что особенно занятно, не аристократа из Дома. А может, это не украшение, а антенна? Радио? Тогда ответ о скорости получения известия прямо на поверхности. Неужели никто не в курсе? Или есть доверенные люди и эрлы посвящены, а прочим не положено?

Минут через десять за одним из холмов, не позволяющих раньше увидеть, обнаружилась стоящая поперек обочины телега с лежащим рядом мешком. При моем приближении старенький мул поднял голову от травки, посмотрел и продолжил жевание совершенно равнодушно. А вот меня всерьез напрягло лежащее безголовое тело. Остальное нашлось довольно далеко в канаве. Слетел черепок с плеч красиво. Пришлось сперва искать, потом нести к остальному и заворачивать в плащ вместе с телом.

Видать, мужик оказался слишком тупым или просто не успел освободить дорогу. Походя рубанули и дальше поскакали. Причем очень чисто, настоящий умелец нанес удар. Выходит, не зря на колени встал. Мог бы и оказаться на его месте. Неприятно и заставляет лишний раз вспомнить, почему даже наемники, способные на что угодно, не любят наших господ. Все ж рубить случайного встречного за недостаточно глубокий поклон или дряхлого конягу, не способного быстро двигаться, поведение не вполне нормальное. Пнуть в зад – это никого б не удивило. Прикончить походя, даже не обшарив?

Вот последнее меня больше всего занимало. На телеге имелся приличных размеров тюк с овечьей шерстью. На глаз продажная цена под сотню грошей. Плюс способный еще тянуть солидный груз гибрид лошади и осла, да и само транспортное средство кое-что стоит. Заодно обшарил сумку бывшего хозяина, обнаружив в ней стандартный набор: полкаравая черствого хлеба, соленая брынза, две луковицы, засушенная до состояния кости среднего размера рыба и пяток вареных клубней патата. Еще фляга с более паршивым пивом, чем трактирное.

Вот пища меня обрадовала больше всего. От полученного в гостинице практически ничего не осталось, а тело требовало еды. Тем более что не забывал о тренировке на ходу. Мышцы под вечер ныли не меньше ног, однако постоянно крутил посох и кинжал. Здесь полицию не зовут за полным отсутствием и частенько решают недоразумения наиболее примитивным образом – загнав полфута стали в брюхо противнику. И тогда поздно кричать: «Я ничего такого не имел в виду». Тут не интернет, а реальная жизнь, и подобное воспримут за слабость. В лучшем случае отлупят.

Так что сидел, грызя попеременно твердую, как доска, рыбину вприкуску с засохшей горбушкой и лучком. Как известно, от семи недуг помогает, и любой встречный благоухает им за милю, как и чесноком. Думал. Проще всего забрать мула и отправиться дальше. С другой стороны, в первой же деревне приметную скотину могут опознать и на меня повесить минимум кражу, максимум убийство. Доказать правоту при отсутствии свидетелей нетривиальная задача. Проще сразу повеситься. Потому, безусловно, лучший вариант – пройти мимо и забыть про покойника.

Но тут жаба душит, и есть еще одно соображение. Религиозное. Вернуть труп родичам – деяние, достойное во всех отношениях, а попутно можно и рассчитывать на весомую благодарность. Хотя бы в качестве полученных в подарок продуктов. Я ж паломник или нет? Прямо напрашивается благое дело. Дух непохороненного даже символически, согласно обычаю, в обязательном порядке злобствует, не имея возможности уйти в загробный мир. И нет уверенности, что это сказки после уже виденного.

И с тракта полезнее убраться. Как бы он не стал сильно оживленным в ближайшее время. А домы могут одиночку и прихватить. В качестве пленного поставить в строй или в носильщики сунуть. Как-то не улыбается копать траншеи под обстрелом в первых рядах как наиболее никчемному и не имеющему родичей. Короче, есть шанс себе на пользу обернуть чужое горе. Странно было б не воспользоваться. Заезжаю в деревню и спрашиваю, не в курсе ли они, чья телега с мулом. Если знают – прекрасно. Нет – еще лучше. Еду спокойно дальше до следующей. Главное, не ждать чужого недоумения, а самому расспрашивать.

Решено! Спрыгиваю с телеги, подхожу к мулу и предлагаю ему кусок хлеба. Он посмотрел с недоверием, но все ж взял мягкими губами с ладони и стрескал.

– А теперь поедем, – беря за веревку, используемую в качестве уздечки, и разворачивая к дороге, говорю.

Наперекор ожиданию не попытался лягнуть или укусить. Тяжко вздохнул, посмотрел с укоризной и двинулся после понукания со скоростью умирающей черепахи. Не так уж и дряхл, как изображает. Что я, в лошадях и прочей тягловой скотине не разбираюсь?

На следующий день у приметного древнего дуба, в который ударила молния, оставив обгоревший, но не умерший ствол странно перекошенным, свернул на проселок согласно подсказке. Первые же встречные на дороге местные пейзане[9]9
  Пейзан – пренебрежительное название крестьянина, селянина.


[Закрыть] моментально опознали в «лицо» мула. Убитый был достаточно известный в округе человек с неплохим хозяйством, а главное, не гнушался подрабатывать скупщиком. Брал у местных шерсть и отвозил купцам в бург. Не зря почти вся телега тюками забита. Судя по всему, семья зажиточная, и мне может нечто обломиться. Вместо проблем на шею, попадись с чужими вещами.

Первому попавшемуся мальчишке объяснил, зачем еду, продемонстрировав покойника. Тот с интересом изучил, ничуть не обеспокоясь отдельной головой, и показал нужную избу. Выглядела она добротно, и жили здесь зажиточно. Появившейся во дворе дебелой бабе показал в очередной раз труп и попытался объяснить, что к чему. Даже не дослушав, она фальшиво завыла про «оставившего сиротами» и принялась старательно рвать на себе волосы. Жена? Больно молодая. Потом появился целый выводок детишек от подростков до почти младенца на руках у девицы. Все они жадно смотрели, ничуть не страдая. Через забор заглядывали соседи. Откуда и взялись, буквально только что никого на улице не имелось.

Приковыляла из хибары с костылем старуха. Эта больше была похожа на жену погибшего и в доме явно хозяйка. Молодая с опаской оглянулась на нее и завыла, изображая страдания с новой силой. Бабка поманила с улицы кого-то из мужчин, наверняка здесь все родичи, и они занесли тело внутрь.

– Мы благодарны тебе, – сказала хозяйка, еле заметно скривившись при взгляде на рыдающую девку, мимолетно подтверждая догадку о «любви» молодухи к свекру. – Такое нельзя оставить без награды.

Вообще-то это просто форма речи, и правильно было б ответить, что ничего мне не надо. Я очень хороший и прочую чушь. Но это в легендах. А на практике горевестник, притащивший труп издалека, вправе попросить нечто существенное. Естественно, не перегибая палку. Я слишком долго жил в здешних местах, чтоб не представлять, как и что нужно сделать. Потому очень четко высказал идею. Поскольку продать товар в бурге не получится, пусть мне отдадут вместе с повозкой и мулом. За честную стоимость.

Она нахмурила лоб, глубокие борозды морщин прорезали щеки. Потом назвала цену. Мула оценила как породистого скакуна с длинной родословной, не иначе. Невольно хохотнул и снял с руки заранее приготовленный и надетый серебряный браслет. В целом раза в три дешевле по весу, зато в ладонях смотрится очень привлекательно и приятно.

– Больше не дам. Сгниет без толку – ваша глупость.

– Старосту позовем, пусть рассудит, – сказала она быстро.

Ну да, свой же друг-приятель-родственник, как не порадеть соседям. Потом и они чем хорошим отплатят. Но почему б и не выслушать. Не сойдемся в цене, пусть сами занимаются шерстью. Не самое важное для меня, хотя идея вроде недурственна. Прикрытие удачное, и можно пошататься по деревням в глубинке, минуя тракт. Так обязательно спросят, за каким подсматриваешь, не тать ли ночной али конокрад. А скупщик дело знакомое.

Староста оказался крепкий и не старый еще мужичок-боровичок с натруженными руками и хитрым взглядом. Под пристальным приглядом старухи и рядом с беготней остального семейства, на похороны положено угощение выставить и надо готовиться, мы обсудили вес браслета и престарелый возраст мула, которому давно пора на колбасу. Он напирал на выносливость скотины и на удивление спокойный нрав вкупе с сорокалетним сроком жизни у таких экземпляров. Еще, типа, побегает. Не сказать, что не прав. Похоже, достоинства этой помеси лошади с ослом прекрасно известны. Такие гибриды частенько обладают злобным нравом, доставшимся от папаши.

Между прочим, в бытность мою в другом мире существовала идея о бедности крестьян, не имеющих лошадей. В принципе оно так, но тут есть маленькая тонкость. Пашут все больше на волах, и держать коня целый год накладно. Он далеко не всегда нужен, а кушать просит регулярно и в отличие от коровы молока не дает. Потому мало кто имеет в деревнях. Ослы предпочтительней. Везут достаточно много, содержать проще. А оптимальный вариант мул, сочетающий удачные свойства одного и другого. При этом есть минус, крайне выгодный владельцам производителей. Не размножаются. Крепкие, выносливые, стоят дешевле коня, но бесплодные.

Дело определенно было на мази, и не так уж держались за старую скотину, на предложенную сумму можно и более молодого завести. Все упиралось в нежелание расстаться с транспортным средством, сильно близким сердцу хозяйки. Мне ж мул и шерсть без телеги абсолютно ни к чему. Вот и пытались додавить, выжав еще чего. Это самое «чего» у меня имелось, однако отдавать за просто так не собирался. В конце концов не выдержал и поставил ультиматум. Или соглашаются, или пусть оставят себе на долгую память, а я обойдусь. Ну и непременно запомню их огромную благодарность, а по дороге о том всем встречным поведаю.

Горевестник, ничего не получивший и треплющийся о скаредности хозяев, обязательно встретит сочувствие. Это ж не собутыльникам в трактире отдариваться. Будет злой дух приходить или нет, еще неизвестно, а почесать языками в самый раз. К этому моменту наверняка собралась вокруг вся деревня, забив на работы в поле. Уже стояли двое мужиков рядом, изредка мычанием поддерживающие удачные реплики мамаши. Никем иными, как ее детьми, они быть не могли. Уж больно сходство велико с покойным. Высокие, широкоплечие и с орлиными носами. Уж рассмотреть хорошо имел возможность, подбирая башку и укладывая труп.

Наверное, намек на изгаженную репутацию сильно не понравился. Во всяком случае, очередной родич, с ходу заоравший на молодуху, отчего та шарахнулась испуганно, посмотрел недобрым взглядом.

– А кто сказал, что этот вообще ни при чем? – потребовал громогласно.

В отличие от своих братьев он был низкий, но с огромными кулаками и мощной грудью.

– Ты обвиняешь меня в убийстве? – холодно спрашиваю.

– Жиро! – нервно вскричал староста. Ему не понравилось, куда поворачивается, однако приструнить не мог или не хотел. Причины самые разные вплоть до желания деревенских развлечься.

– Я там не присутствовал. Может, сам, а может, с друзьями.

– Зачем привез тело?

– Дважды получить. – Он якобы удивился, откровенно скалясь. – Задарма навариться.

– Ты клеветник и лжец, – столь же спокойно говорю.

Капид бы уже взбесился и накинулся. Но того б и не посмели без веских причин провоцировать.

– Божий суд! – вскричал староста. Он вроде меня защищает, а практически пихает на убой. Молодой парень, явно не вояка.

– Божий суд! – поддержало сборище жаждущих увидеть чужую кровь.

У меня выхода нет. Теперь и уйти не дадут. А отдавать ценности не собираюсь. Пусть возьмут с моего трупа. И если сумеет меня продырявить, на прощанье использую пистолет. Молча вышел со двора и встал между домами. Поединок положено проводить на перекрестке, но здесь ничем не хуже. Две дороги, широкая через весь поселок и поуже – между хижинами. Ходить далеко без надобности. Поскольку мы не из благородных, извлек из ножен кинжал, приготовившись. Длина и класс оружия для Божьего суда не регламентированы. Запросто можно выйти хоть с секирой, если не оговорили заранее.

Его клинок оказался не навахой или мясницким тесаком, самый натуральный сашхо. То есть по-нормальному – шашка. Крестовины нет и изгиб не столь сильный. Кто не в курсе, она ближе к обычному ножу, чем к сабле, но с появлением огнестрела и исчезновением мощных доспехов у легкой конницы стала достаточно распространенной. В руках противника оказалась неприятным и крайне опасным сюрпризом. Где-то полтора локтя длиной, и ею наносят сильные рубящие удары. При его габаритах и медвежьей силе шансов на блокирование практически нет. Пошинкует в момент. Вряд ли не умеет обращаться, иначе не вышел бы с ней на Божий суд. Я посмотрел выразительно на старосту. Все ж должна быть какая-то справедливость. Если он и так здоровее, то пусть тоже с ножом выходит на поединок. Тот изобразил камень, будто не понял. Сука. Лучше б я топор взял.

– Начинайте, – сказал спокойно.

Почти минуту мы стояли неподвижно, мерясь взглядами.

Люди вокруг кричали, как на спортивных соревнованиях. Причем подбадривали отнюдь не обе стороны одинаково, да и слов не выбирали.

– Убей!

– Разорви!

– Покажи, какие наши!

– Смерть городским!

К сожалению, мозг дает команды машинально, привыкнув к определенным реакциям, а я изменился, и очень серьезно. Зато после тысячи какой-то по счету отработки последовательности движений для блокировки вражеского удара внезапно вышло идеально. И ответ на поверхности: когда не думаю, выходит гораздо лучше. Действия автоматические, и тело постепенно подстраивается под новые возможности. Простейшую истину в драке не всегда вспомнишь, но уж придется постараться.

С усилием отодвинул от себя все окружающее, перестав замечать хоть что-нибудь помимо противника. Сейчас важно правильное дыхание и скорость. На силе мне не выехать. Потому никаких стоек, исключительно движение, не задерживаясь ни на миг.

Он атаковал первым, вложив в удар всю дикую силу. Наверняка развалил бы пополам, достигни цели. Я этого ждал и успел отшатнуться. По инерции его качнуло вперед, и прежде чем враг восстановил равновесие, резанул по неприкрытой гардой руке, отрезав два пальца напрочь. Мой кинжал был наточен до бритвенной остроты, и я сопротивления практически не почувствовал. Ножевой бой долго не длится. И на фехтование с благородными поклонами похож мало.

Он невольно взвыл от боли и все ж не выпустил сашхо, отмахнувшись. Но это уже было не важно. Неловкое движение не могло остановить. Демонстративно обозначил удар в лицо, и когда клинок приподнялся, отражая атаку, шагнул в сторону, резанув по боку. Отскочил, ощутив рядом с головой проход огромного кулака левой руки. Зацепи он меня, еще неизвестно, кто б скончался быстрее. И ведь не свалился, а продолжал идти, намереваясь прижать к кругу и задавить. Если не острием, так руками. Идиот.

Я снова ускользнул из смертельных объятий, полоснув по руке, а он не собирался умирать. Но силы уходили, и догнать уже не мог. Скользнул за спину, почти небрежно уходя от замаха, и добавил в бедро со всей силы, аж сталь заскрежетала по кости. А когда нога подломилась, еще и в почку. Тут уж и эта махина не выдержала и грузно повалилась вперед.

С диким визгом в круг вбегает баба и падает на грудь помирающему, рыдая. Вроде жена. Вот ей счастье привалило, и тесть, и муж на тот свет ушли почти одновременно. А дома дети, и кормить надо. Народ молчит и смотрит.

– Божий суд! – провозглашаю демонстративно, подбирая сашхо. А сталь неплохая, у меня глаз наметанный. Трофей честный и, если дойдет до драки, парочке непременно кишки выпущу. Запомнят надолго горевестника.

– Уезжай, – говорит негромко староста, показывая на ту самую телегу. – Все было по справедливости, но не стоит людей раздражать.

– Я ваше гостеприимство и огромную благодарность обязательно запомню, – говорю сквозь зубы, швыряя под ноги старухе тот самый браслет. – Пусть будет на похороны. Встречу еще раз покойника из деревенских, на труп помочусь.

Местный начальник криво усмехнулся. Наверняка в душе сознавал нечестность обвинения и прекрасно видел решение богов. Все очень наглядно вышло. Жадность и глупость до добра не доведут.

Через много лет я с отрядом оказался в этих местах. Так бы и не вспомнил про давний случай, но боги с людьми любят играть. Уж больно дуб на перекрестке приметный. Посмотрел и дальше отправился. Какой смысл жечь деревню, в которой свидетели случившегося давно постарели или померли? Остальные и не поймут за что. Все было по справедливости!

Несмотря на холодную погоду и моросящий с утра дождик, на улице толпилась вся деревня. Близко не подходили, но внимательно смотрели. Здешние крестьяне владели земельными участками по древнему праву наследственных арендаторов. Они были свободными, но богатством в низких каменных постройках, покрытых соломой и частенько без печи, и не пахло. Плата за землю и многочисленные поборы не первое десятилетие росли, и жизнь постепенно ухудшалась. Большинство смутно видело это сползание в пропасть и представляло, что их ждет. Приблизительно то же, что и хозяйку этого дома.

Ни для кого не было тайной, чего хотел представитель власти, и у многих сердце сжималось от страха при мысли, что рано или поздно их тоже сгонят с земли. Вся деревня могла засвидетельствовать, что Анна с дочкой работали, выбиваясь из последних сил, от зари до зари, лишь бы свести концы с концами. И вот их выбрасывают на улицу как собак.

Пристав гневно пнул запертую дверь. Обернулся к наемному солдату, заменяющему в округе военную и полицейскую силу, и потребовал:

– Ломай!

От могучего пинка дверь жалобно затрещала и со второго слетела с петель. В толпе недовольно заворчали.

– Имею полное право! – объявил ненавидимый всеми, от мала до велика, мытарь, гордясь возможностью продемонстрировать власть. – Мыслимое ли дело? Больше года не платят ни аренды, ни других податей!

Дюжий вояка склонил голову, чтоб не ушибиться о низкую притолоку, и шагнул внутрь. Через минуту раздался звук удара, и он выволок растрепанную, еще не старую женщину, швырнув ее на землю.

– С топором вздумала, сучка! – сказал с возмущением. – Я тебе еще устрою.

Из дома выскочила девочка и кинулась с плачем к матери.

– Вещи им хоть отдайте! – крикнули из толпы.

– Будут удержаны в счет долга!

– А нам на что жить? – спросила выселяемая, с трудом вставая.

– Убирайтесь немедленно! Хозяин не собирается ждать.

– Да воздадут вам за все боги, – сказала женщина. – И вам, – плюнула в сторону представителей власти. – И вам, – поклонилась остальным. – Идем! – сказала дочери.

– Куда?

– Подыхать в канаве!