Текст книги "Равняться на Путина!"

Я выступаю против системы

(из интервью Марин Ле Пен газете «Le Figaro», Франция, 10 апреля 2012 г.)

Le Figaro: Как вы оцениваете ход вашей первой президентской кампании?

Марин Ле Пен: Кандидатов в президенты нередко упрекают в том, что они стараются избежать неудобных тем. Но ко мне, как я считаю, подобная критика не относится. Я говорила о проблемах, которые беспокоят всех французов: евро, покупательной способности, протекционизме, фундаментализме, иммиграции. Если кто-то из кандидатов и высказал четкую позицию по этим ключевым вопросам, то это я. Тем не менее, наши сограждане становятся жертвами коммерческой конкуренции СМИ. Новостные редакции вырывают из полуторачасового выступления всего несколько фраз, которые способны наделать шума. Комментарии журналистов стали предельно предсказуемыми. По сравнению с президентской кампанией 2007 года ситуация заметно ухудшилась.

– Николя Саркози, по-видимому, вновь удалось привлечь на свою сторону часть ваших избирателей…

– У французов отнюдь не короткая память. Они вспомнят о катастрофических результатах Николя Саркози в области безработицы, покупательной способности, безопасности и иммиграции. Уходящий президент напоминает мне лентяя, который целый год бьет баклуши, а за две недели до экзамена пытается любыми способами завоевать расположение учительницы. Если к нему относятся снисходительно и переводят в следующий класс, он снова начинает расстраивать всех преподавателей. Для Николя Саркози экзамен – это президентские выборы. Это происходит раз в пять лет. Я хочу обратиться к французам и сказать им: не будьте снисходительны к уходящему президенту, накажите его.

– Согласны ли вы с его предложением о проведении референдума по вопросу об иностранных мигрантах?

– Николя Саркози вообще не стоило бы произносить слово «референдум». Он самым циничным образом пошел против решения французов, которые на референдуме 29 мая 2005 года сказали «нет» европейскому конституционному договору. Одним из его первых решений было принятие в парламенте Лиссабонского договора, где прописаны практически все пункты, против которых высказалось население страны на референдуме. Кроме того, за пятилетний срок его президентства ситуация с нелегальной миграцией только ухудшилась. За прошлый год на территорию Франции проникли 203 000 нелегалов.

– То есть, вы не поддерживаете никаких реформ Николя Саркози даже, например, тех предложений, которые касаются статуса предпринимателя?

– Сейчас мало кто говорит об огромных привилегиях, которые Николя Саркози предоставил крупным компаниям. Теперь в центрах городов могут быть открыты крупные магазины. Другими словами, это означает гибель для малого бизнеса. А потребители при этом даже не получают снижения цен. Во всех областях экономики уходящий президент ослабил позиции независимых предпринимателей в угоду крупным компаниям.

– Жан-Люк Меланшон не смог украсть у вас роль главного противника власти?

– Жан-Люк Меланшон является частью системы, с которой он, по его словам, ведет борьбу. Он исполняет роль популиста от социалистов, которому поручено постоянно оскорблять кандидата «Национального фронта». Он хочет создать русло для народного недовольства и направить его так, чтобы укрепить позиции Франсуа Олланда. 20 лет назад Бернар Тапи играл ту же роль загонщика для Франсуа Миттерана. В этом нет ничего особенно революционного. Когда я вижу, как Жан-Люк Меланшон набрасывается на меня на пару с главой профсоюза Medef Лоранс Паризо, то говорю себе, что кандидат от «Левого фронта» явно не вызывает беспокойства у воротил нашего бизнеса. Повышенное внимание СМИ к нему – это всего лишь временное явление. Центры изучения общественного мнения утверждают, что за меня готовы проголосовать, по меньшей мере, 16 % избирателей. Те, кто утверждает, что он способен обойти меня, либо некомпетентны, либо не чисты на руку.

– Вы не намереваетесь оказать поддержку Николя Саркози или Франсуа Олланду, если те продолжат борьбу во втором туре?

– Оба этих кандидата предлагают по сути одну и ту же политику. Единственное отличие – это стиль их кампании. Франсуа Олланд понимает, что продвигается вперед по зыбучим пескам. И боится пошевелить и пальцем, чтобы не увязнуть в них. Николя Саркози в свою очередь анонсирует по двадцать новых мер в день и даже вновь повторяет свои несдержанные предвыборные обещания 2007 года. Мы уже видели, чем все это оборачивается. Оба кандидата пытаются привлечь избирателей не с помощью своих программ, а благодаря критике соперника. Франсуа Олланд стремится выплыть на волне «антисаркозисма». Николя Саркози делает ставку на страх перед левыми. В то же время оба они готовы пожертвовать французским народом ради еврозоны. Как один, так и второй готовят планы жесткой экономики, которые доведут Францию до состояния Греции. В результате мы получим массовую безработицу, стремительное падение покупательной способности французов и резкое снижение уровня жизни среднего класса. Я просто не могу поддержать кандидата, который реализует противоположную всей моей программе политику. Если во втором туре сойдутся Николя Саркози и Франсуа Олланд, я не буду советовать моим сторонникам, за кого отдать голоса.

– Но разве кандидат от СНД не нравится вам еще меньше, чем его противник-социалист?

– Дело в том, что Николя Саркози был у власти последние пять лет, или даже почти десять лет, если принять во внимание его работу в Министерстве внутренних дел. Он, а не левые. Социалисты хотя бы объявляют свою программу во время кампании и реализуют ее, если им удается победить на выборах. Кандидат от СНД в свою очередь говорит нечто совершенно обратное тому, что он сделал после победы. При всем этом, я борюсь с Социалистической парией уже очень давно. Я несколько лет говорила о мафиозной группе, которую организовали некоторые депутаты-социалисты в Нор-па-де-Кале. Благодаря мне и Стиву Бриуа (Steeve Briois) мэра-социалиста Энен-Бомона удалось сместить с должности и отправить за решетку.

– Разве вы не заинтересованы в поражении Николя Саркози, которое могло бы позволить вам принять участие в переустройстве правых сил?

– Николя Саркози – это единственный, кто несет ответственность за то, что ожидает нас в будущем. Он не станет новым президентом Республики и уйдет из политики, передав всю полноту власти левым. Я же со своей стороны никогда не пойду на союз с СНД на июньских парламентских выборах. Тем не менее, я готова принять всех, кто все еще верит во Францию, откуда бы они ни пришли, при условии, что они осознают вред ультралиберализма и выступают против иммиграции. Мы хотим собрать всех тех, кто хочет вернуть Франции ее валютный, территориальный и личностный суверенитет.

– Не стал ли ваш отец обузой для вашей кампании? Действительно ли он хочет, чтобы вы добились лучших результатов, чем он в 2002 году?

– Жан-Мари Ле Пен делится со мной огромным опытом, который он накопил за 50 лет политической жизни. Это свободный человек, который не привык прогибаться под диктатурой навязываемых извне идей. У него есть только одна задача: подъем Франции, который обеспечит моя победа на выборах.

– Сожалеете ли вы о том, что присутствовали на бале в Вене по приглашению близких к Австрийской партии свободы студенческих организаций, после которого вас обвинили в поддержке неонацизма?

– Это дело – скандал чистой воды. Если хоть немного присмотреться к обстоятельствам, то становится ясно, что эти обвинения, которые выдвинули ультралевые группы и получающие от них финансирования ассоциации, такие как SOS Racisme, всего лишь клевета. АПС – это популистская, патриотическая партия, которая выступает против иммиграции и евроцентризма. В Австрии ее поддерживают 30 % избирателей.

– Вы сами называете себя «популистом». С чем это связано?

– Элита использует этот термин, чтобы выразить свое презрение к народу, к его стремлениям и опасениям. Во Франции народу приходится мириться с решениями своих руководителей. Но об этом последние 30 лет почему-то забывают. Хотя демократия – это правление народа, избранное народом и для народа. Если это популизм, то и я – популист.

– Вам не кажется, что это слишком простая и удобная позиция?

– Быть единственным кандидатом, который выступает против системы, отнюдь не просто и неудобно. У меня складывается впечатление, что я попала в фильм-катастрофу и играю роль того, кто говорит властям: «Нам нужно срочно принять радикальные меры, иначе нам грозят ужасные бедствия!» Но все хотят только продолжать делать бизнес, и катастрофа неизбежно наступает… В таких фильмах после трагедии начинают искать того, кто напрасно пытался бить тревогу. Но я не хочу покорно ждать катастрофу, я хочу ее предотвратить. Кризис отнюдь не позади, а перед нами. Я выступаю за демократическую, патриотическую и мирную революцию. А политика Олланда и Саркози может привести к революции «а-ля Меланшон», которая не будет ни демократической, ни патриотической, ни мирной.

Наша политика – национал-прагматизм

(из интервью Марин Ле Пен «Le Nouvel Observateur», Франция, 19 апреля 2012 г.)

– Поддержите ли вы бомбардировку иранских ядерных объектов в случае провала переговоров?

– Бомбардировка суверенного государства, которое первым не напало на вас, представляет собой очень серьезное нарушение международного права. Мы всегда были одними из самых упорных сторонников уважения национального суверенитета. Кроме того, что вообще подразумевается под этими «иранскими ядерными объектами»? В настоящий момент у нас нет никаких доказательств того, что иранцы вышли за пределы гражданской ядерной программы. Вообще, даже если это и так, они отнюдь не были бы первыми, кто пошел на это, не посчитавшись с мнением существующих «ядерных держав». Насколько мне известно, ни одна из стран, у которых есть атомное оружие, никогда не спрашивала ни у кого никаких разрешений, ни США, ни Франция, ни Израиль и ни Пакистан… Так, нужно ли нам втягивать мир в войну с непредсказуемыми последствиями только потому что от нас этого требуют некоторые иностранные государства?

– Готовы ли вы признать палестинское государство в случае одностороннего провозглашения независимости?

– Да. Мы отстаиваем право народов на суверенитет и безопасное существование. У израильтян есть право на государство, значит, и у палестинцев тоже. Слово «односторонний» обманчиво. В истории человечества ни один народ не появился благодаря внешним силам. Все они взяли свою судьбу в собственные руки и решили отстоять свои права. В то же время мы всячески осуждаем использование терроризма в качестве средства достижения политических целей. И всегда предельно четко отмечали этот момент. Убийство ни в чем неповинных мирных жителей несовместимо с нашими взглядами на политическую борьбу. К сожалению, это относится не только к арабским или исламским террористам, так как от рук НАТО тоже погибло множество невинных людей в Сербии, Ираке, Афганистане и Ливии!

– Сколько еще французская армия будет оставаться в Афганистане?

– Если меня изберут президентом Республики, наши войска будут немедленно выведены из Афганистана. Эта война было ошибкой, и мы всегда говорили об этом. Наши правительства пожертвовали множеством жизней ради войны, единственной целью которой было помочь американцам в их безвыходной авантюре. Интересы нашей страны не были под угрозой, однако многим нашим солдатам пришлось заплатить высшую цену, и это будет еще долго висеть грузом на совести нашего руководства, если, конечно, она у него вообще есть. Сегодня Франции необходимо сосредоточить усилия на защите своих ключевых интересов и влияния в мире, а не заниматься поддержкой американской геополитики.

– Нужно ли Франции выйти из объединенного командования НАТО?

– Да, нужно. Причем как можно быстрее, потому что НАТО – это альянс времен холодной войны, биполярного мира, в котором противостояли друг другу США и СССР. Сегодня мы живем в многополярном мире, но все еще входим в принадлежащий другой эпохе блок. Если меня изберут президентом Республики, Франция приведет свои стратегические механизмы в соответствие современным условиям. Франции нужно переосмыслить направления стратегического партнерства: Европа, Россия, периферия Средиземноморья. Разумеется, такое переустройство стратегических инструментов необходимо по-дружески обсудить с нашими нынешними партнерами. Наш подход ни в коем случае не является агрессивным или идеологизированным. Его основа – это прагматизм с опорой на четкие и решительные геополитические взгляды.

– Если вас изберут, вы готовы принять Далай-ламу?

– Не вижу никаких причин отказаться принять Далай-ламу. Франция – это свободное и суверенное государство, которое может принимать, кого хочет.

– Вы поддерживаете вступление Турции в Европейский Союз?

– Нет. Европейский Союз имеет смысл только как клуб европейских стран, то есть государств, которые относятся к одной и той же, европейской цивилизации, наследнице Древней Греции, Рима, христианства и современных идей. Турция и турецкоязычный мир принадлежат к иному геополитическому образованию, которое соприкасается с персидским и арабским миром. Да, я за прочное стратегическое партнерство с Турцией, но для этого нам самим нужно заниматься только тем, что нас касается, а не поступать как французский парламент, который без спроса сует нос в турецко-армянскую историю! А наши противники из СНД и соцпартии явно решили сделать постоянные противоречия принципом работы правительства.

– Как покончить с неоколониальной политикой Франции в Африке?

– Эта стратегия серьезно коррумпировала нашу африканскую политику и, как следствие, нашу собственную политическую систему. Вместо того чтобы помогать самым достойным африканцам управлять их страной, мы отдали предпочтение жалким и продажным лидерам. Эта политика – настоящий позор, который, увы, является лишь логическим продолжением того, как мы ушли из Алжира. Мы неизменно пренебрегали теми, кто искренне любил одновременно Африку и Францию. А действовать нужно с точностью до наоборот: уважать суверенитет франкоязычных африканских стран, помочь лучшим из представителей их элиты управлять ими, выстраивать равноправное и устойчивое партнерство с прицелом на будущее. Моя работа на посту президента поможет африканцам укрепить их суверенитет, обеспечить развитие и защитить стратегические ресурсы (нефть, вода, полезные ископаемые).

– Что можно сделать в Сирии? Нужно ли вооружать оппозицию?

– Поведение французского правительства в Сирии совершенно безответственно. Его ошибка становится лишь тяжелее с учетом недавнего опыта вмешательства в Ливии. Нынешняя ситуация в Сирии, как и вчерашнее положение в Ливии, не сводится к противостоянию «диктатора и народа». Если присмотреться, становится ясно, что она представляет собой проявление гражданской войны между несколькими составляющими страны. Как это уже было в Ливии, мы встаем на сторону тех, кто выступает за исламское общество, и ослабляем тех, кто пытается, пусть и авторитарными методами, вести страну к светскому и современному государству. Как мне кажется, место женщины в обществе является неотъемлемой частью демократического вопроса, о чем, по-видимому, забывают господа Бернар-Анри Леви, Жюппе, Саркози и поддерживающие их социалисты. Мне кажется, что в конечном итоге эти авторитарные процессы привели бы к настоящей демократии. Тем не менее, укоренившиеся в наших обществах наивные и поспешные взгляды, воплощением которых является Ален Жюппе, на самом деле служат прикрытием для неприглядных стратегических интересов, ведут к разрушению естественных исторических циклов и тянут арабские страны в каменный век. Вчера так было в Ираке, а сегодня при Саркози – в Ливии и Сирии. Через несколько лет у тех, кто поддерживает вмешательство, спросят, правильно ли они поступили, когда встали на сторону Катара и Саудовской Аравии.

– Нужно ли выбирать президента Европейского Союза прямым голосованием?

– Разумеется, нет. Мы выступаем за Европу суверенных наций и хотим вернуть политическую власть европейским народам, а это предложение противоречит нашим целям. Оно может углубить разлом между европейскими народами и искусственной внешней структурой, которую поставили над ними. Да и вообще, как люди будут голосовать? Вы думаете, что национальные соображения не будут играть определяющую роль по сравнению с личностью предложенных кандидатов? Ключевым моментом будет демография различных государств. Мы получим ситуацию, похожую на то, что сейчас происходит в Ираке, где президент – шиит, потому что большинство населения тоже шииты. Или же, наоборот, у нас будет нечто вроде «идеального кандидата» из маленькой страны, который не будет мешать никому, и в первую очередь американцам. Другими словами, в таком случае мы можем распрощаться с мыслью о сильной Европе. Нам необходимо пересмотреть европейскую систему и выстроить ее на основе национальных государств: это единственный способ восстановить европейскую геополитику и настоящую демократию для европейцев!

Мы верим в народ, в нацию, в границы

(интервью Марин Ле Пен каналу Россия-24, 8 августа 2013 г.)

Корреспондент: Мадам Ле Пен, спасибо вам большое за то, что согласились на это интервью и нашли время. Как вы думаете, изменилась ли политическая обстановка в Европе после кризиса? Вот вы сейчас замечаете какие-то новые векторы политического и экономического развития во Франции именно сегодня?

Марин Ле Пен, (далее М.Л.П.): Я думаю, что обстановка сильно изменилась. Сегодня отмечается значительное возрождение наций, и наконец, мы отказываемся от безумной идеи советского европейского союза, основанного на свободных экономических отношениях, на том, что побеждает самый сильный, на отмене естественной защиты, которую обеспечивает нация, союза, основанного на беспрепятственном передвижении людей и массовой иммиграции. Следующие европейские выборы, которые будут проходить практически ровно через год, на мой взгляд, станут настоящим переворотом в Европе. Поскольку политические партии, такие как моя, которые относятся довольно скептически к ЕС, выступают за национальную суверенность и защиту национальных идеалов, то они станут хорошими участниками выборов. И это замечательно.

Корреспондент: А вы могли бы провести параллели между сегодняшней экономической и политической ситуация в Европе и тем, что происходило в 20-30-е годы прошлого века, ведь есть много схожего. Вот вы видите какие-то совпадения?

М.Л.П.: И да, и нет. Да, потому что сегодня мы переживаем последствия ужасных политических решений, которые были приняты в 70-е. Из-за этих решений нации были отданы на растерзание в руки крупным финансовым организациям и большим транснациональным корпорациям. Сегодня из-за политических лидеров мы стали рабами. Народы Испании, Португалии, Италии, Франции, Греции работают сегодня для того, чтобы выплатить долги кредиторам, а не для того, чтобы жить и улучшать уровень жизни. Таким образом, у нас полностью забирают необходимые рычаги свободы: монетарные, бюджетные, территориальные, законодательные. И это происходит гораздо быстрее, чем кажется.

Корреспондент: Вы попросили Президента Франции Олланда организовать референдум по выходу Франции из Евросоюза. Вам кажется, что именно сегодня такая мера необходима? И она вообще возможно сейчас?

М.Л.П.: В первую очередь необходимо помнить, что совершенно не демократически в 2005 году французы отказались от европейской конституции в ходе референдума. Но политическая элита, правая партия движение за народное объединение, и левая, социалистическая партия, вместе проголосовали за конституцию и навязали ее народу. Я думаю, что французский народ слишком давно не высказывал свое мнение о новом Советском Европейском союзе. И поэтому необходимо спросить у французов, что они думают. И нужно перестать учить весь мир демократии, потому что у нас у самих ее нет. Сегодня у нас олигархи вместо демократии. Олигархи против воли французского народа управляют нашей страной. Нам необходим референдум. Почему сейчас? Я требовала организовать референдум в январе 2014 года, потому что сейчас мы находимся на распутье. Именно сейчас необходимо сделать выбор. В январе 2014 года Болгария и Румыния станут полноценными членами Европейского союза, и, следовательно, от 10 до 12 миллионов цыган смогут завтра полноправно обосноваться на нашей территории. А наша страна очень привлекательна для такого типа населения. В январе 2014 года скорость проведения реформ будет чрезвычайно высокой. Политика жесткой экономии уже убивает нашу систему социального страхования, нашу экономику, темпы которой непросто замедлились, а даже снижаются. Если мы будем ждать, то ситуация с евро достигнет крайней точки абсурда. Эта валюта обернулось полным провалом, но мы продолжаем спасать ее, вливая десятки, а то и сотни миллиардов в ущерб тем, кому действительно нужны эти миллиарды на жизнь. А нуждающимся помощь не выделяется.

Корреспондент: Каково с вашей точки зрения будущее Европейского союза? Сейчас об этом много говорят. Почему Франция должна быть против вступления новых членов? Почему невыгодно расширение Европы? И кто от этого на ваш взгляд больше всего проигрывает?

М.Л.П.: Во-первых, нет ни единого положительного фактора в постоянном расширении Европейского союза в его текущем виде. Мы выступаем против любых новых членов ЕС, поскольку очень дорожим дружбой с нашими соседями, и не хотим, чтобы они пережили то же самое, что пришлось пережить нам. Это в первую очередь. Однако Европа могла бы быть гораздо шире, если бы речь шла о Европе, состоящей из свободных и суверенных наций. Если бы в Европе главенствовало сотрудничество, то она бы протянулась от Бреста до Владивостока. Европейский континент мог бы объединиться на основе четкой политики, свободно выбираемой различными нациями. У стран должна быть возможность выбирать, хотят они ей следовать или нет. Но сегодня ЕС развивается в совершенно другом направлении. Сегодня вступление каждой новой страны ухудшает на самом деле ситуацию других членов ЕС, потому что мы вынуждены вновь на них выделять и тратить деньги, миллионы, миллиарды, но новых благ-то мы не создаем.

Корреспондент: Существует такое устойчивое мнение, что философия мультикультурализма умерла. Существует ли прямая зависимость между иммиграцией на ваш взгляд и уровнем безработицы, который сейчас, как мы все знаем, чрезвычайно высок во Франции, Германии и в Европе в целом?

М.Л.П.: Во Франции на нас за такие заявления подали в суд. Однако мы с храбростью продолжаем напоминать о том, что это реальность. Конечно же, мультикультурное общество является многоконфессиональным. Вчера и сегодня мы были свидетелями демонстрации на площади Трокадеро в Париже, а сегодня волнения в Стокгольме. Увеличение количества террористических актов, совершаемых исламскими фундаменталистами, доказывают это каждый день. Нам нужно реагировать как можно быстрее, поскольку ситуация уже очень сложная. Умер ли мультикультурализм? Отнюдь, пока нет. Но я надеюсь, что его дни сочтены, и что мы снова будем руководствоваться здравым смыслом в этом вопросе. Иммиграция напрямую связана с ухудшением безопасности, конечно же, связана с безработицей. Некоторые люди не понимают, что рынок труда – это рынок, который регулируется спросом и предложением. Чем больше людей пытается найти работу в стране, которая больше не создает рабочих мест, тем больше повышается уровень безработицы, и снижается уровень зарплаты.

Корреспондент: А правда, что в этом году во Франции отмечается рекордный уровень безработицы?

М.Л.П.: Да, рекордный уровень безработицы. Но настоящие цифры скрываются, поскольку более восьми миллионов французов на самом деле не работают или работают в неблагоприятных условиях. У них есть работа на полставки, подработка и тому подобное, которая не может их прокормить.

Корреспондент: Говорят, что без работы в Европе в основном сидит молодежь, а не пенсионеры.

М.Л.П.: Конечно, когда в стране высокий уровень безработицы, то в первую очередь страдает молодежь, женщины, и так называемые молодые старики Во Франции если работнику 45 и он потерял работу, то у него очень мало шансов найти новую. Сложилась самая настоящая катастрофа, и особенно печально, что наши руководители пытаются исправить ситуацию с помощью мер, которые нас и привели в такое печальное положение.

Корреспондент: Вы согласны с тем, что именно правая идеология, и никакая другая, сейчас отвечает лучше остальных на все существующие вызовы во Франции и в Европе?

М.Л.П.: Причиной всех проблем является идеология Европейского Союза. Речь идет о глобалистской идеологии, согласно которой ни рынок, ни торговля не должны ничем не ограничиваться, ничем регулироваться. Не должны иметь никаких препятствий. Конкуренция, даже если она не честная, становится краеугольным камнем всех экономических и человеческих отношений. Это настоящая трагедия. Давайте взглянем на сегодняшний мир, на гонку транснациональных корпораций, на современное обращение в рабство. Сначала корпорации пришли в Восточную Европу, затем рабочая сила стала слишком дорогой, они отправились в Китай, затем в Бангладеш. А куда они отправятся теперь? В каких условиях будут работать мужчины и женщины в этих компаниях? Мы все были свидетелями пожара в Бангладеш. Может быть, они заставят работать детей, чтобы избавиться от неутолимой жажды наживы? Наверное, не стоит управлять экономикой. Я против управления экономикой, но нужно регулировать экономику. Экономика должна быть свободной, но без злоупотреблений, без крайностей, без насыщения неуемных аппетитов разных дельцов.

Корреспондент: Многие говорят, что на самом деле разница между правыми и левыми не такая уж большая. Но если сравнить политику Саркози с линией Ширака, то мы увидим, что они похожи. А политика Саркози и Олланда вообще чуть ли не одно и то же. Вот вы согласны с таким мнением?

М.Л.П.: Конечно. У нас министр внутренних дел – социалист. Он вступил в должность и заявил, что будет продолжать иммиграционную политику Саркози. Иммиграционная политика – 200 тысяч легальных иммигрантов и, возможно, столь же нелегальных в год. Вы себе можете это представить? Огромные цифры в масштабе Франции. Что касается экономики, то социалисты проводят такую же политику по очень простой причине: все решения принимаются здесь, в Брюсселе. Брюссель выписывает дорожную карту каждый месяц, и раздает указания: вы будете делать это, это и это. А наши политики, как левые, так и правые задрали лапки перед Брюсселем и прилежно исполняют все требования Европейского Союза по пенсионной реформе, по регулированию рынка труда, по увеличению налогов, по внедрению политики жесткой экономии. Получается, что у нас больше нет политического руководства. У нас во власти технократы, которые выполняют политические директивы, навязываемые Европейским Союзом.

Корреспондент: А вообще, сейчас можно ли сохранять какую-то аутентичность, сохранять левые ценности, правые, ультраправые?

М.Л.П.: Больше нет ценностей, и уже давно. У них нет ценностей, их ничего не сдерживает, кроме идеи уничтожения наций. Они больше не верят в государство, в нацию. Они больше не верят в родину, в нацию, в народ. Для них мы все производители или потребители. Они считают, что мы все должны участвовать в мировой резне под названием глобализация. Мы в это не верим. Мы верим в народ, в нацию, в границы, в государство-стратега, которое может вмешиваться, когда опасность грозит независимости нации. Если, например, важный сектор экономики может захватить иностранное государство. Как вы знаете, что правые, что левые сейчас устроили грандиозную распродажу Франции. Главный покупатель – Катар. Это маленькая богатая страна, которая поддерживает террористов-исламистов со всего мира. Вы видите, что наша борьба очень важна. Мы боремся не только за Францию, мы боремся за нашу цивилизацию, за наши ценности, которые могут исчезнуть. Ведь цивилизации тоже умирают, но мы про это частенько забываем.

Корреспондент: А вы хоть чуть-чуть поддерживаете налоговую политику Президента Олланда и повышение налогов, которая, по мнению многих, только ухудшает ситуацию?

М.Л.П.: Конечно нет. Такая политика развращает средний класс. За 30 лет из нашей страны, которая раньше была одной из самых богатых в мире с одной из лучших программ социального страхования, сделали развивающуюся страну. Страну, где дети живут хуже, чем их родители. Поэтому я категорически против такой политики. Но вы должны понимать, что мы живем в совершенно абсурдной ситуации, когда никак не ограничивается политика предоставления социального страхования иммигрантам, включая нелегальных. Нелегальный иммигрант приезжает во Францию и у него больше прав, чем у француза. За иммигрантами ухаживают бесплатно, а французы вынуждены платить. Треть французов не могут за собой следить, потому что у них нет средств. Иммигрантам предоставляют социальное жилье, а полтора миллиона французов стоят в очереди и ждут такое жилье. Иммигранты идут по нашим головам. Ценности переворачивают с ног на голову. Но политика расточительства, взяточничества продолжается. Однако страдают те, кто работает, но их становится все меньше и меньше.

Корреспондент: Франция является сегодня конкурентоспособной страной?

М.Л.П.: Франция не может быть конкурентоспособной, в первую очередь из-за своей валюты. Курс евро завышен на 30 процентов. Таким образом, вся продукция, которую мы производим, практически автоматически на 30 процентов дороже товаров наших конкурентов. Проблема кроется не в стоимости рабочей силы, не в системе социального страхования. Однако нам необходимо вновь национализировать систему социального страхования. Она должна распространяться только на тех, у кого есть французское гражданство. В первую очередь эта проблема вызвана нашей валютой. Именно поэтому я выступаю за то, чтобы вернуть странам ЕС их национальные валюты, и отказаться от евро. Евро вновь доказала свою несостоятельность.

Корреспондент: Но если Франция закроет свои границы, то она может оставаться конкурентоспособной?

М.Л.П.: Конечно. Каждая страна должна себя защищать, но не все время, не ото всех, не во всех областях. Пограничный контроль требует хирургической точности. Мы вводим квоты, таможенные пошлины в зависимости от тех секторов экономики, которые нужно защищать в зависимости от нечестной конкуренции. Россия также защищает себя, Соединенные Штаты, Китай также защищают свои границы. И Канада, и Бразилия, все крупные страны мира защищают свои границы. Есть только Европейский союз, который абсолютно голый, и дрожит под злым ветром глобализации. Существуют идеологические причины для защиты своих границ. Франция всегда вела торговлю со всем миром. А с того момента, как страна открыла свои границы, экономический рост снизился до нуля, а в этом году даже были зафиксированы отрицательные показатели. Границы государства, это тоже самое, что окна и двери вашей квартиры. Если вы их закрываете, то это не значит, что вы не принимаете гостей, и живете в изоляции. У вас просто есть выбор: открыть дверь, закрыть дверь или приоткрыть. Вы сами можете решать, кому или чему открывать дверь, а кому или чему нет. И именно в этом заключается принцип суверенности и свободы народа.