Текст книги "Вера в чудеса… Или недобрая сказка"

Глава 9 Видимость примирения

Зайдя в комнату, глянула на дверь и не сдержала горестного вздоха – никакого засова, щеколды, или хотя бы крючка на двери предусмотрено не было. Одно хорошо – дверь открывалась внутрь, а значит, если чем-то подпереть… Но и тут меня ожидало разочарование. Та мебель, которая здесь имелась либо была слишком лёгкой, либо неподъёмной, вернее, не сдвигаемой. В итоге, немного пометавшись по комнате, подставила стул, а на него водрузила найденное в дальнем углу, за шкафом, металлическое ведёрко. И поставила его так, чтобы в случае малейшего толчка в дверь, оное упало, наделав много шума. А для пущей эффективности, ещё и половичок в сторонку оттащила, рассудив, что так грохоту больше будет. Для успокоения души, ещё и оба окна проверила – заперты ли? Хотя, как иначе-то зимой? Но паранойя, она такая паранойя…

В эту ночь я буквально отключилась. Не знаю уж, что тому было виной, то ли предыдущие две почти бессонные ночи, то ли алкоголь? А может и всё вместе взятое. В итоге, ничто и никто меня не будил и продрала я глаза ближе к полудню. В комнате царил первозданный порядок, одежда вся была на месте, а моя баррикада нетронута. Наскоро приведя себя в порядок, прихватила зубную щётку и убрав с прохода стул с ведром, вышла в общий зал, где пила чай всё же вернувшаяся домой Надька.

– Привет, – виновато отводя взгляд, буркнула подруга. – С наступившим.

Обидеться бы мне, но наконец-то выспавшись от души, я ощущала себя слишком довольной жизнью, чтобы портить настроение разборами полётов.

– И тебя, – отозвалась я, направляясь к раковине.

– Тебе чаю налить? – явно пыталась замаслить меня Надька.

– Угу, – мычу в ответ, говорить-то, когда зубы чистишь несколько затруднительно.

Посидели потом какое-то время в тишине. Подруга понимала, что я имею все основания для обиды и явно не находила слов для оправдания. И тут из прихожей послышалось грюканье и бряцанье, а следом в комнату ввалился, снимая на ходу припорошённую снегом шапку-ушанку и стряхивая с фуфайки прилипшие снежинки, хозяин дома.

– О! – вместо приветствия выдал он. – Проснулись. Внуча, чаю нальёшь, старику? – говорит.

Я аж поперхнулась очередным глотком. Нет, встала, конечно же, и чаю налила, но… Вчерашние разговоры о внучках-дедках воспринимались как трёп подвыпившего старика, но сейчас?!

Покосилась на Надьку, но та видать значения этой оговорке не придала, оно и понятно, ей же предыстория неизвестна. Ну и ладно. В конце концов, если он не шутит, то мне это действительно на руку. Дедок он хороший, дом мне его нравится. Один минус – здесь будет шанс встретить своих якобы «суженых».

– Вы ж не завтракали ещё, – спохватился вдруг хозяин, и взялся доставать из холодильника остатки нашего ночного пиршества. – А Федотовна-то, уже обратно приехала, – говорит, промежду делом. – Быстро выходили.

– А вы откуда знаете? – удивилась я.

– Соседка сказала. У нас такси редкость, а тут такая невидаль. Вот и высмотрела все глаза, чтоб понять, кто там такой, – отозвался дедок.

Знание о том, что Анька сейчас здесь, вызвало двоякое желание: с одной стороны, я по-прежнему была обижена и не хотела видеть эту предательницу, а с другой… С другой, хотелось увидеть её глаза, услышать, что она может рассказать о случившемся. Интересно, извинится ли? Хотя… нужны ли мне эти извинения? Ответа на этот вопрос у меня не было. Да, она использовала меня зачем-то, но в тоже время, пусть и глубоко-глубоко в душе, откинув принципы и прочую шелуху, я была благодарна девушке за то, что та дала мне возможно испытать нечто невообразимое. Пусть и стыдно в этом признаваться, но с фактами не поспоришь – мне нравилось то, что происходило якобы во снах.

Во время обеда мы с Надькой молчали, думая о чём-то своём, а дед, догадавшись что нам сейчас не до него, не стал утомлять разговорами, за что лично я была благодарна. Потом, убрав со стола, мы с Надей переглянулись и не сговариваясь пошли одеваться, столкнувшись уже возле выхода из дома.

Сегодня было гораздо теплее. Мороз не щипал щёки как вчера, и лёгкие не пытались слипнуться от холода при вдохе. Ночью прошёл снежок, на деревьях проступил иней, вся эта красота теперь искрилась в солнечных лучах. Искрились, висящие по краям крыш сосульки. Вся эта благодать вновь вернула начавшее ускользать хорошее настроение. Мы с Надей молча вышли за ворота, и переглянувшись пошли по дороге в сторону дома Аниной бабушки. Не знаю, чего хотела Надя, в конце концов, у неё-то никаких обид на подругу не было, а вот я… Даже не знаю. Просто пришло вдруг понимание, что вечно бегать друг от друга мы не сможем. Всё равно вернувшись с каникул окажемся в одной комнате и рано или поздно разговор состоится, но лучше уж сейчас, а то со временем эта история обрастёт неимоверным количеством домыслов. Во что это выльется? Вряд ли во что-то хорошее. А мне, как ни крути, с ними жить. И если Аня упрётся, то могут вообще из общаги выкинуть. Куда в этом случае идти? К Илоне? Чур меня! Лучше уж с Анькой помериться и сделать вид, что всё прощено. Вот такая я прагматичная, даже самой противно.

– Не обижайся, а? – наконец-то подала голос, молчавшая большую часть дороги Надя. – Просто понимаешь… – подруга замялась. – Там, во сне, когда мы гадали. Я ведь не поверила даже, что такие вот парни бывают. Ну то есть, где-то – да, но чтобы реально, вот так, рядом со мной мог очутиться такой красавец! – вещала она сверкая глазами. – Думала, это просто мои фантазии. А тут такое чудо произошло. Чуть больше суток прошло, и вот он! Живой, настоящий, из плоти и крови.

– Ты уже и до плоти его добралась? – вырвалось наружу язвительное, и даже стыдно стало – подруга делится своим счастьем, а я… а что я? Завидую? – Шучу! – отмахнулась я, заметив как Надя вмиг поникла. – Так он что, теперь твой парень?

– Ну, я пока не знаю, – неуверенно ответила девушка, с лёгкостью приняв мою неумелую попытку сгладить впечатление от едкого замечания. – Мы просто провели вместе время. Он прикольный! Шутить любит. Не то, что этот сноб – Леонид, и Сергей тоже какой-то вечно угрюмый, а вот Паша…

Вот про этих двоих я точно слышать сейчас не хотела. Внутри всё аж переворачивалось от противоречивых чувств. Моё тело словно на рефлексах тут же начинало жить своей собственной жизнью совершенно не руководствуясь разумом. И да, оно хотело продолжения! А тот самый разум… В общем, принципы давали о себе знать, хотя где-то там, глубоко и шептал тихий голосок: «А если бы они предложили встречаться втроём – согласилась бы?» И до чего ж жутко было от понимания того, что однозначного ответа не существует. Вот никогда бы не подумала, что я настолько порочная.

Надя тем временем весьма эмоционально рассказывала, как встретила Новый Год в компании наших «суженых», правда о том, что Сергей и Леонид имеют ко мне какое-либо отношение, девушка не догадывалась. Впечатлений эта ночь оставила у подруги с избытком, и она старалась ими поделиться, в надежде заболтать будто это поможет загладить вину. Я слушала в пол-уха, морально готовясь к встрече с Аней.

Так под её непрестанную трескотню мы и дошли до дома Клавдии Федотовны. На пороге я вдруг замялась, ощущая, что былая решимость растворяется, оставляя вместо себя нервозность.

– Ты чего? – воззрилась на меня в недоумении Надя, заметив, что я никак не решаюсь войти. – Дом совсем выстудишь. Закрывай дверь скорей.

Вошла. Вот только каждый шаг прямо как пытка. Кажется, стоит сейчас сделать ещё один шаг и, вернётся всё на круги своя, будто и не было ещё Нового Года, и переселения к Степану, и бабку Анину в больницу словно не увозили, и… Хотя нет. Вот о том, что суженые-ряженые вовсе не снились, это, пожалуй, я не забуду. А вот их визиты продолжатся, и придётся разрываться между своими принципами и низменными желаниями. Боюсь, что победит в этом случае – второе.

– Вы не уехали?! – воскликнула повернувшаяся на звук открываемой двери Анька.

– Собирались, – понуро отвечаю. – Но остались.

– У Леонида, что ли? – аж лицом просветлела Аня.

– У Степана, – парировала я, игнорируя удивлённый взгляд Надьки, явно не понимающей – чего это мы взъелись друг на друга.

– Какого? – растерялась Анька.

– Того, который нас сюда привёз, – ответила за меня Надя. – Девчонки, вы чего? Я чего-то не знаю? – внимательно глядя то на меня, то на Аню, поинтересовалась подруга.

Аня молча посмотрела на меня. «Тебе решать – что ответить» – говорил её взгляд.

– Да нет, Надь, ничего такого, – произношу. – Как бабушка? – сменила я тему.

– Она в самый раз к бою курантов в себя пришла, – улыбнулась Аня. – На праздниках в больнице всё равно только дежурный персонал. Осмотрели и отпустили. Прописали кой-какие таблетки попить. Так вы обратно к нам переберётесь? – поинтересовалась она, косясь в мою сторону.

– Нет, Ань. Извини, – говорю и тут же поясняю: – Дед Степан принял нас как родных. Ему одному скучно там. Так что поживём у него, а ты от нас отдохнёшь пока.

– А-а-а… – протянула девушка, но как не скрывала, в этих звуках послышалось мне облегчение.

– Да и тебе сейчас надо больше внимания бабушке уделять, – наивно подхватила Надя. – А мы только отвлекать и мешаться будем.

– Спасибо, – как-то виновато улыбнулась наша блондиночка. – За понимание, – добавила она, глядя мне в глаза, а я в ответ лишь бровь приподняла, намекая что разговор нам ещё предстоит.

– А ты представляешь! – начала Надя…

И тут понеслось. Она вновь рассказывала всё то, что я уже знала: что один из парней в доме Леонида, оказался её суженым из сна. Потом поведала как пошла в магазин и случайно вновь встретилась с ним. Как он пригласил нас на Новый Год к ним в дом, но я не пошла, и она уехала одна. Потом шёл шквал впечатлений, эмоций, пересказов что сказал он, что ответила она, как он посмотрел, как улыбнулся… А меня так и подмывало сказать ей, что она наивная дурёха, но почему-то промолчала. В конце концов, вдруг и вправду случится чудо, и подруга найдёт своё счастье в лице этого рыжика – Паши.

Попив чая и наболтавшись, вернее наслушавшись Надькиных охов и ахов, мы с Надей вернулись в дом приютившего нас дедка. Там, поужинав, я с хозяином села смотреть телевизор, ну а подруга… Она, то и дело поглядывала то на часы, то в окно, надеясь заметить, как свет фар рассеивает вечернюю мглу. Прошёл час, второй. Подруга уже явно начала нервничать, а я никак не могла сосредоточиться на фильме, так и подмывало позвать её для приватного разговора в свою комнату и выложить всё как есть. Поймёт так поймёт, а на нет, и суда нет. И только я собралась с мыслями, собираясь её окликнуть, как та радостно подскочила, схватила куртку и даже не попрощавшись, выскочила на улицу.

– Любовь, – усмехнулся дедок. – Да ты не думай, я не осуждаю. Ваше дело молодое, – говорит, смотря на меня.

Вскоре, мы дедом Степаном разбрелись по своим комнатам. Я для профилактики опять соорудила баррикаду из стула и ведра, и легла спать.

Глава 10 День откровений

И снилось мне, будто вновь заявились «суженые». Выгнать бы мне их, сказать, что им не рады, но… тело всё уже решило за меня: язык не слушается, слова в горле застревают, а губы помимо воли расплываются в глупой улыбке. Я злюсь на саму себя, но, увы, ничего поделать не могу. Только и остаётся гадать: что – это? Реальность или же сон, вызванный моими фантазиями и воспоминаниями о пусть и непродолжительном, но бурном… Хм… Романе? Нет, пожалуй, стоит называть вещи своими именами, а значит – сексе.

В этот раз я не заметила, как они вошли. И оставленная возле двери конструкция осталась цела, что внушает надежду на то, что всё это действительно грёзы.

Внутри бушует ураган страстей: тело жаждет поцелуев, объятий и да, этих мужчин, а разум сопротивляется.

И вновь блондин первым проявил инициативу. Подошёл, сдёрнул с меня одеяло, окинул мой вид оценивающим взглядом и по его губам скользнула ехидная улыбка, в то время как крепыш, всего лишь приподнял слегка бровь, заметив, что я спала как капуста листьями, укутанная в сто рядов одёжек.

– Наивно, – изрёк блондин и как ни в чём не бывало принялся разоблачаться.

Смотрю на его идеальное во всех отношениях тело и понимаю, что мой разум начинает сдавать позиции, уступая желаниям тела, начинающего плавиться от вожделения в предвкушении очередной бурной ночки. И этот внутренний раздрай, вместо того чтобы и дальше раздражать, возбудил. Видимо сработало правило «запретного плода».

И вот я уже таю от поцелуев блондина: то нежных, то жёстких и болезненных. Его руки по-хозяйски оглаживают мои груди, спину, бёдра и, эти действия даже лаской назвать язык не поворачивается. Но моему телу – всё равно – ласково ли с ним обращаются, грубо ли? Оно млеет в сильных мужских руках. Вот уже и крепыш к другу присоединился.

Вскоре я оказалась раздета и распростёрта на кровати, постанывая от возбуждения и неистово лаская обоих мужчин. Однако тело телом, а остатки разума всё ещё противятся происходящему, пусть им и не удаётся взять тело под контроль и оттолкнуть этих сверх всякой меры озабоченных самцов, но зато получилось отключиться, уйти в себя не анализируя происходящее. Окружающий мир застелила белёсая пелена, отголоски ощущений нет-нет да пробивали мою мысленную броню, но я словно улитка пряталась в скорлупу небытия, одновременно злясь на себя, на них, на весь мир в целом!

Сколько продолжалось бы это безумие? Не знаю. В сознание меня привёл грохот слетевшего на пол металлического ведра. Я вмиг подскочила с постели. Сердце колотится, готовясь вот-вот выскочить из груди. То ли всё ещё пребывает под впечатлением от моего сна, а это всё же был сон, то ли от страха? По спине струится противный липкий пот, а рука шарит вокруг в поисках орудия для самозащиты.

– Ты чего это? – громким шёпотом поинтересовалась умудрившаяся заглянуть в приоткрывшуюся щель, Надя, а я…

Я, вместо того чтобы открыть подруге дверь, обессиленно, будто куль с мукой осела обратно на кровать. Ведь мгновение назад, была уверена, что это они – Леонид и Сергей.

Надька тем временем умудрилась просочиться в комнату и подлетев ко мне, спросила:

– Кир! Только не говори, что Степан… К тебе…

– Нет-нет! – замахала руками я. – Ты что?!

– А зачем тогда – это? – она взглядом указала на валяющееся на полу ведро и продолжающий подпирать, теперь уже полуприкрытую дверь, стул.

Вот и как всё это объяснить этой наивной простате? Правду говорить совсем не хочется: не поверит, не поймёт. И от осознания этого становится больно.

– Да… Это я так… – усмехаюсь. – Решила на суженого ещё раз погадать, – вру на ходу. – Ну и чтоб никто не мешал, закрылась.

– Так баню же никто не топил, – уставилась на меня Надька.

– А я по-другому гадала, – говорю. – А у тебя-то как успехи?

– О-о-о! – тут же подхватила новую тему подруга.

И понеслось: рассказы о том, что сказал, успевший стать «её» Пашенька, что она ему ответила, как он посмотрел, как коснулся, где погладил, и да, в конце концов даже поцеловал! Мать вашу! Всего лишь поцеловал! Правда, как раз это действие подробностями не обросло, Надька просто с мечтательным видом подкатила глазки и промычала, показывая, как ей это действие понравилось.

Надо же, как-то в голове не укладывается, что в одной компании настолько разные люди подобрались. Сергей и Леонид были разными внешне и в манерах, но оба кобели, а Надькин Пашка прямо-таки идеальный жених из сказки. И если оказалось бы что он просто работяга наёмный, например – водитель, как я по-первости подумала, можно было поверить, что он жизнью не избалованный, вернее, не испорченный. Так нет же, исходя из Надькиных слов, все трое были партнёрами по бизнесу. Просто Сергей имел медицинское образование, и какое-то время даже проработал в неотложке, с той поры больше по привычке, нежели из необходимости, у него почти всегда имелся при себе набор для оказания первой помощи.

– А завтра мы поедем кататься на снегоходах! – продолжала вещать подруга. – Тебя тоже приглашали. Пойдём, а?

– Ну уж нет! – слишком резко ответила я, и заметив удивлённый взгляд подруги соврала: – Прости, Надь, это без меня. Понимаешь… «Эти дни» внезапно начались. Мне бы полежать спокойно. Не до экстрима. Может до Аньки прогуляюсь потихонечку. Или она с вами поедет? – прозондировала я почву.

– Не-а, – понуро отозвалась подруга, явно сожалеющая о том, что я не составлю ей компанию. – А может завтра у тебя уже всё почти пройдёт? – с надеждой воззрилась на меня Надя.

– Ща-а-аз! Это на второй-то день? – усмехнулась я. – Кстати, у тебя прокладки случаем не найдётся? – добавила для пущей убедительности.

– Кажется, есть, – отозвалась подруга и ушла в свою комнату, вскоре вернувшись с целой пачкой. – Ладно, я спатки, – говорит. – Жаль, что ты не пойдёшь. Вместе было бы веселее. Ты подумай, ладно?

– Угу, – уныло отозвалась я, всем своим видом демонстрируя показное расстройство.

Надька ушла, а я долго ещё не могла заснуть, строя планы на завтрашний день.

Утром я проснулась на удивление рано. Дед Степан в это время громыхал вёдрами где-то в холодной части дома, Надька ещё спала и я, попив чая, от нечего делать вышла на улицу. Денёк обещал быть пригожим: полное безветрие, солнечно и довольно тепло. Даже жаль, что так неудачно сложились мои отношения с Леонидом и его компанией, наверное, им сегодня будет весело. Ну да и ладно, зато с Анькой смогу без лишних свидетелей переговорить.

– Ранней птичкой прикинулась, – улыбнулся мне вышедший из скотного двора Степан.

– Есть немножко, – усмехнулась в ответ.

– Я тут Федотовну проведать собираюсь, – говорит. – Компанию не составишь?

– Можно, – отвечаю, радуясь тому, как всё так ладно сходится, прямо одно к одному. – И с Анькой поболтаю, заодно, – беззаботно добавила я.

Хозяин дома по-быстрому завершил свои дела и вскоре мы уже выходили за ворота. Иду. Нервничаю, подбирая слова для предстоящего непростого разговора. И ощущаю, что тишина действует на нервы.

– Смотрю вы с Аниной бабушкой очень дружны, – произношу, чтобы как-то разрядить атмосферу.

– Я ж ещё смолоду к ней сватался, – смущённо признаётся дедок. – Но она гордая была. Ни то что бы меня сторонилась, а вообще ни с кем не водилась. А потом… потом вдруг оп, и беременная. Это ещё в ту пору как в институте училась.

– А отец кто?

– Кто б знал? – горько вздохнул Степан. – Она так одна весь век и маялась. А я ведь несмотря на шёпотки, готов был с детём её принять. Ан нет, не пошла она за меня. Вот со зла я и оженился после очередной ссоры. Сколько можно ждать-то? Да и странная она стала после того как забеременела. Вся не своя ходила. Вечно будто сонная муха. Будто снедало её что-то, но сколько не спрашивал – не отвечала. Крутилась словно пчёлка. А потом и дочка её точно так же: жила себе, ни с кем не водилась и вдруг упс – беременная.

– Хм… А к чему это вы вдруг вспомнили? – удивилась я.

– Да вот смотрю на тебя и их вспоминаю. Ни дать ни взять, такие же были – рассеянные, не выспавшиеся.

– Да это у меня от смены обстановки недосып, – отмахнулась я, а про себя подумала: «Ещё бы я выспавшаяся была! С таким гаремом сексуально озабоченных самцов…»

– Ты часом не того? – не унимался дедок.

– Э-э-э… – только и смогла проблеять я, в панике припоминая всё что знала на тему «в какой период женского цикла наиболее вероятно зачатие», и имеющиеся у меня знания, вкупе с подсчётом дней собственного цикла, мне очень не понравились.

– Да ты не переживай, – говорит дед. – Поднимем, вырастим. Возьмёшь в институте этот… как его? Академический отпуск, что ли?

Мне совсем не по себе стало. Не забыл он тот разговор, про названное родство. Но вот что-что, а дети мне явно не ко времени. Да и вряд ли дедовы родственники рады будут не только моему появлению, а ещё и с малышом, о чём я и поведала.

– Да некому против-то быть, – горько вздохнул Степан. – Сын мой пропал за границей лет десять как уже. Дочка его искать пыталась. Не нашла. А потом и сама… вместе с… в общем, в сентябре это было. В аварию попали. Нет их больше, – едва слышно, пробормотал старик, смахнув скупую мужскую слезу. – Жёнка-то моя, вторыми родами померла. Малых сам как мог растил. Вот так-то. Одна Клавка у меня и осталась. Да и та – недотрогой была. Бесит даже! – сплюнул в снег дед, и отворил калитку, ведущую в дом Аниной бабушки.

Вхожу, а сама понимаю – не готова я после таких вот откровений с бывшей подругой общаться. Деда жаль – да, но мысль о возможной беременности сводит с ума. И вот эти оговорки Степана, мол, странная Клавдия стала с той поры как забеременела. А вдруг с ней что-то такое же, как и со мной произошло когда-то? Да, времена и нравы были иные, но кто знает? И тогда вопрос: могла ли она сознательно этих двух самцов ко мне подослать? Ответ мне не нравился, хотя я по-прежнему не понимала – зачем?!