Текст книги "На этом берегу. Стихотворения"

Май в Городе

На яблонях почки краснеют. В ладонях зари

Нева обратилась волшебной молочной рекою.

Здесь камешек каждый о вечном со мной говорит,

Трепещут оград кружева, когда глажу рукою

Холодный чугун. Тихо песню заводит волна,

Как будто зовёт издалёка, и плачет, и вторит.

Сиреневый сумрак, шаги, милых глаз глубина.

Мы те же, что прежде, поверь мне, мы встретимся вскоре.

А Город проснулся и снова с весною воскрес,

Вокруг оглядевшись смущенным и радостным взором.

И белая ночь вышивает по шёлку небес

Шпиль крепости тонкий и солнечный купол собора.

Усыпаны дороги лепестками

 
В листья укутавшись, ландыши дремлют,
Клонятся, тонко звеня.
Вечер баюкает сонную Землю
После тяжёлого дня.
 
 
Всё отгремело уже, замолчало,
В бренности прячась своей.
Скроет туманов густых одеяло
Зелень весенних полей.
 
 
Ночь так бездонна, а утро далёко,
Искрой на сердце – печаль.
Вновь у калитки стою одиноко,
Глядя задумчиво вдаль.
 
 
Рдеет над озером отблеск закатный,
Тихо в Родной стороне.
Зябко под яблоней и ароматно —
Так и стоим в тишине,
 
 
Лишь лепестки мне спадают на плечи
Перьями с ангельских крыл.
Кто раскрывается Солнцу навстречу,
Тот хоть на миг, но любил.
 

«Берёзы плачут светлыми слезами…»

 
Берёзы плачут светлыми слезами,
Волнуя тихим шелестом подруг.
Смотрю на мир весенними глазами —
Зелёными, как тот цветочный луг,
 
 
Где Солнце улыбалось и играло,
Лучи пуская в яблоневый сад,
Где я тебе венок плела в Купалу
Лет тысячу, наверное, назад.
 
 
Наш путь ложится скатертью льняною,
Течёт туманов ранних молоко.
Мой добрый друг! Пойдём скорей со мною, —
Как после ливня дышится легко!
 
 
И шёпот звёзд, и белой ночи млечность —
Всё как тогда и всё как суждено.
Так в спящий дом с утра стучится Вечность —
Сирени тонкой веточкой в окно.
 
 
Тянусь к тебе влюблёнными руками,
А ветер льнёт ко мне со всех сторон.
Усыпаны дороги лепестками,
Душистыми и нежными как сон.
 

«У Яблони ветка – как будто крыло…»

 
У Яблони ветка – как будто крыло,
(Застенчива Лебедь-царевна).
Я к ней прислонилась, и сердце прожгло
И болью, и радостью древней.
 
 
Нежнее касания лёгкой руки,
Светлее спешащего мая
Над сонной Землёю летят лепестки,
Душисто её обнимая.
 
 
Душа моя с ними – везде и нигде,
Вспорхнёт, полетит и вернётся
И вдруг растворится в студёной воде —
Не солью, а капелькой солнца.
 
 
Прислушайся – песня поныне звучит
В далёкой Велесовой чаще.
С тех пор родники да лесные ключи
Ещё холоднее и слаще.
 
 
По осени нити рябиновых бус
Протянутся ало над ними.
Напьёшься, знакомым покажется вкус,
Но так и не вспомнится имя.
 

Свет в окне

 
Когда сирени в маленьком саду
Склоняются, цветами тяжелея,
Меж туч ищу я первую звезду.
А ночи всё белее и белее,
 
 
И всё теплей вечерние дожди,
И всё красней на яблонях бутоны.
А сердцу вдруг становится в груди
И сладко, и томительно до стона.
 
 
Я выхожу в душистый старый сад,
Где феи на цветочном дремлют ложе,
Сиреневый вдыхая звездопад
И яблоневый сон не потревожив.
 
 
И радуясь внезапной глубине
Привычных слов, под доброй сенью мая
Молюсь за тёплый свет в твоём окне,
За песню, что поёт душа живая.
 
 
***
 
 
Не знаешь, ёжась в тишине,
Присев на стареньком пороге,
Как греет свет в твоём окне
Всех, кто продрог, устав в дороге.
 
 
Не верится, но это так —
Простые вещи всемогущи.
Твоё окошко – как маяк
Ддля странников, во тьме бредущих.
 
 
Пути и думы нелегки,
Но вспомни, кем ты был вначале.
Касанье лёгкое руки
Сснимает вмиг с души печали.
 
 
И это самый верный щит,
Надёжное, живое счастье —
Дома, в которых свет горит.
Сердца, в которых есть участье.
 
 
Так не жалей в ночи свечей,
Пусть прочь от них сбегают тени.
Порой сильнее всех мечей
Улыбка, веточка сирени…
 

Боярышник зацвёл в начале лета

 
Боярышник зацвёл в начале лета,
Легла на луг цветочная роса.
А Мать Земля хранит свои секреты,
В ладонях листьев пряча чудеса.
 
 
Уже давно сидят на гнёздах птицы,
Лишь странник Ветер бродит вдоль дорог.
Русальих дней зелёные страницы
Читает на заре Весёлый Бог —
 
 
Смеясь, целует ландышей бутоны,
Лучом рассветным водит по коре,
Ковшом черпает воду из затона,
В озёрном отражаясь серебре.
 
 
Загадочное время – Предкупалье,
Союз Огня и вечно-вольных Вод.
В заветной роще – праздники русальи,
А на волнах – кувшинок хоровод.
 
 
И льётся над рекой распев старинный,
А на ветвях качаются венки.
Летят, летят над Русью лебединой
Метелью яблонь нежных лепестки.
 

«Облачко скользнёт по небу тенью…»

 
Облачко скользнёт по небу тенью
И за миг расплавится в огне.
Дышит отцветающей сиренью
Сад мой в мимолётной тишине.
 
 
Низко к травам клонятся бутоны,
В листьях росы дремлют, как в ладье.
Только колокольчик тонким звоном
Провожает день в небытие.
 
 
Что за сон русальей ночью снится,
Чьи доносит ветер голоса?
…А Закат-вещун крылом Жар-Птицы
Обнимает сонные леса.
 
 
И кипит, кипит живое пламя,
Выжигая вязь небесных строк —
Древней сказки облачное знамя,
Юной были солнечный исток.
 

«Ночи русальи, берёзовый свет…»

 
Ночи русальи, берёзовый свет,
Чувства прозрачные неуловимы.
Мы с тобой добрую тысячу лет
Ходим по этим дорогам незримым.
 
 
Черпаем воду из древней реки,
Трогаем стены ладонью горячей,
Но от ответов опять далеки.
Нет, не безпамятны, просто незрячи:
 
 
Не различаем ни званий, ни лиц
Тех, кто приходит в сиянье рассвета…
Гнёзда устроили в нишах бойниц
Ласточки – вестницы нового лета.
 
 
Мне здесь давно каждый камень знаком,
Так же играет река с берегами.
Крепость иным говорит языком —
Как и Земля, что поёт под ногами.
 
 
Слово и жжёт, и ласкает внутри,
Души нам режет, как будто осока.
Пишется летопись кровью зари,
Светом закатным, берёзовым соком…
 
 
В миг, когда в сердце стихают бои,
Время тугою сжимая пружиной,
Гордые, славные, деды мои
В небе проходят могучей дружиной.
 

Душа – цветок

 
Я улыбаюсь облачным строкам,
В них в этот час – ни слова о печали.
Душа – цветок, что к милым льнёт рукам,
А мне казалось, что она из стали.
 
 
Но, как всегда, горяч и нежен взгляд,
Легки пути, открыты в сказку двери, —
Ведь о любви шумит мой Город-сад,
А я ему беспрекословно верю.
 
 
Всё расцвело, и снова нам с тобой
Идти к Неве в ночи и чутко слушать,
Какие песни в этот год прибой
Принёс, будя мечты и наши души.
 
 
Но не посмеет потревожить он,
Волной целуя влажные ступени,
Любимых улиц яблоневый сон,
Душистый сумрак царственной сирени.
 

«Свет над Невой, а в нём – букет созвучий…»

 
Свет над Невой, а в нём – букет созвучий
И ввысь – мостов мечтательный полёт.
Июньский воздух, жаркий и тягучий,
Течёт в ладонь, душистый, словно мёд.
 
 
Слова любви, сирени запах в парках
Развеют быстро ветры над рекой.
Друг, улыбнись нежданному подарку, —
День промелькнул, и к нам спешит покой.
 
 
Почти погас закат над Летним садом,
Лишь неба край пылает горячей…
Я так люблю уютную прохладу
Хрустально-хрупких северных ночей,
 
 
Когда горит звезда на небосклоне,
Всего одна – в купальскую пору.
Душа – цветок, что спит в тугом бутоне,
Но лепестки раскроет поутру.
 

Порезался

 
                всем моим друзьям-поисковикам посвящается
 
 
Порезался – и кровь как из ведра,
А глина моментально въелась в рану.
…Июнь в расцвете – жаркая пора.
Сапёркой перекопана поляна:
 
 
Две каски – тут, и дальше, у реки,
Пяток патронов… На жаре не ходко —
С утра копают поисковики,
Любой (сквозь слёзы) радуясь находке.
 
 
Он вымыл спиртом руки не спеша,
К глазам поднёс осколок уязвивший…
(Однажды так порезалась душа
О скорбь страны – великой, победившей,
 
 
Но столько потерявшей в той войне,
Что боли не видать конца и края)…
И сердце вдруг взорвалось в тишине,
Забилась кровь в виски, не уставая…
 
 
Ни мелких ранок, ни серьёзных ран
Не чуял он – так крепки были нервы.
…А в медальоне – «Вяхирев Иван,
Воронеж, год рожденья – двадцать первый».
 
 
И вновь копать! Ещё сильней запал:
«Скорей, найти погибшего солдата»!
Я славлю тех, кто смертью храбрых пал!
Героями всегда была богата
 
 
Родная Русь и так была щедра
На смуты, войны, внешние угрозы…
…Порезался – и кровь как из ведра.
И, всё же, улыбается сквозь слёзы.
 
 
Забыть-травой окопы поросли,
До них, увы, иным совсем нет дела.
Я славлю тех, кто память из земли
На Божий свет вытаскивает смело,
 
 
Чтоб всех почтить погибших. И тогда,
Своих родных по чести поминая,
Мы восстановим русские рода,
И будет вновь сильна Земля Родная!
 

Снег позапрошлый

 
А дороги не сойдутся,
Вновь заносит время плеть.
Очень просто разминуться —
Просто взять и не успеть.
 
 
Не бросать, но класть подальше,
«На потом», возможно, «впрок»,
Вместо искренности фальшью
Наполняя тропы строк.
 
 
Это – глупая потеря,
Да и ну её, в звезду.
Я словам давно не верю,
Не надеюсь и не жду.
 
 
От конца и вновь в начало
Не брожу туда-сюда.
Хорошо, теперь их мало, —
Меньше грусти и стыда,
 
 
Так не плачь, душа, так шибко
Над одной их многих вех.
В ней – лишь глупая ошибка
Да чужой, злорадный смех.
 
 
Очень сложно разминуться,
Если в путь ведёт мечта.
Но дороги не сойдутся
Там, где грусть и пустота.
 

«Снег позапрошлый, вчерашние звёзды …»

 
Снег позапрошлый, вчерашние звёзды —
Часто, как часто минувшее снится…
Есть нестерпимое, горькое «поздно».
И от него никуда не укрыться.
 
 
Кажется только – спешишь за мечтою,
Глупых обид и претензий не зная.
Ты, как всегда, говоришь с пустотою,
В сердце своём пустоту умножая.
 
 
И каждый раз, миражам доверяя,
В миге случайном почувствовав вечность,
Снова стоишь одиноко у края,
Морщась от слёз и стыда за беспечность.
 

Моё окно выходит в старый сад

 
Моё окно выходит в старый сад,
Где спят цветы, пыльцу качая в зыбках.
И самый первый, самый нежный взгляд
Рассвет встречает в росах и улыбках.
 
 
Душе легко в душистой тишине,
Где ирис синий шепчется с пионом.
Стихи сгорят, как бабочки в огне,
Рассыплются слова хрустальным звоном.
 
 
Лишь яблоне чего-то станет жаль,
Да ласточка вдруг взглянет зорким оком.
Я тихо улыбаюсь, глядя вдаль, —
Молчанье многомерно и глубоко.
 
 
Нет, не прервётся трепетная нить —
Ведь искренность не гаснет во Вселенной,
Но, кажется, не стоит говорить
О том, что стало сутью неизменной.
 
 
И песня к песне, и рука в руке —
Старинной сказки сон в туманах тает.
Моё «люблю» на каждом лепестке,
И нет верней цветущей этой стаи.
 

«Ночами светлыми, короткими…»

 
Ночами светлыми, короткими
Ещё сильнее веришь в жизнь.
Смотри – за ландышами кроткими
Пионы страстные зажглись.
 
 
Цветов густыми ароматами
Всё полно в маленьком саду.
И не бегу я за закатами —
Рассвета терпеливо жду.
 
 
Там тропы, Солнцем озарённые, —
По ним легко летать душе.
И держит яблонька смущённая
В ладошках листьев малышей.
 
 
Наверно, только сумасшедшие
Наивно смотрят во вчера.
Уже оплакано ушедшее,
Уже – грядущего пора.
 

Ариадна

 
Гроздь рябины, плеск волны
Сердца стук – все чаще, чаще…
И дороги все ровны
Под походкою летящей,
И неровны небеса
Под крыла просторным взмахом,
И стихают голоса
Перед сном и перед плахой,
На которую взойду,
Не жалея и не плача,
И с собою уведу
Палача или удачу!
 

«Чеканный ритм, в нём всё так складно…»

 
Чеканный ритм, в нём всё так складно,
Но образа – не уловить.
В ладонях юной Ариадны
Дрожит серебряная нить.
 
 
Пусть плачет дух, глаза – сухие.
Там не дано слезам гореть,
Где мать – прекрасна, как стихия,
Где мать – губительна, как смерть.
 
 
Читает между строк страницы,
(О, сколько горьких тех страниц!)
Над ней кружатся вереницы
Великих и несчастных лиц
 
 
И письма, хрупкие, как листья
В рябинно-красном октябре.
Она рисует тонкой кистью
И улыбается заре.
 
 
И звонко в воздухе, и ладно —
Давно окончилась борьба.
В ладонях бедной Ариадны
Рябинной веточкой – судьба.
 

Лето гуляет в зелёной рубашке

 
Лето гуляет в зелёной рубашке,
Росы ложатся в ладони долин.
Клевер, чабрец, василёк и ромашка,
Да земляники душистый рубин —
 
 
Скромный венок – старой сказки наследство,
С искренней верой в её чудеса.
В нём колокольчик – как память из детства,
Песни ветров, вещих рек голоса…
 
 
Песню услышишь и, хочешь-не хочешь,
Но позабудешь привычный покой —
Нежностью светятся милые очи,
Гусли звенят под любимой рукой.
 
 
В небе грохочут Перуновы грозы,
Ласточки понизу делают круг,
Шелестом нас обнимают берёзы.
Схлынут дожди, и появится вдруг
 
 
Радуга – словно крыло Алконоста,
Будущей радости трепетный знак.
Всё в этом мире волшебно и просто,
Что по душе, по любви, просто так.
 

«Июнь – зелёный, травный, сочный…»

 
Июнь – зелёный, травный, сочный
Кружит своё веретено,
И воздуха настой цветочный
Пьянит сильнее, чем вино.
 
 
Давай дышать с тобою тише,
Вокруг лишь нежности гонцы.
Смотри – у ласточек под крышей
Сегодня вывелись птенцы.
 
 
Уже осыпались пионы,
Душистой липы пробил час.
А звёзд на небе – триллионы,
И светят все они для нас.
 
 
Весь божий Мир у летней ночи
Уснул под ласковым крылом
И, улыбаясь, нам пророчит
И мир в душе, и счастье – в дом.
 

Сказки Бабушки Луны

 
День на исходе. Скрипят половицы,
Дом ароматами лета пропах.
Молнии в небе сверкают, как спицы
В чьих-то надёжных и ловких руках.
 
 
Всё за окошком в таинственном блеске,
Глянешь украдкой и жмуришь глаза.
Мы не задёрнем с тобой занавески,
Скоро закончится эта гроза.
 
 
Спи, обнимая уютно подушку, —
Стихли дожди и уже не стучат.
В небе Луна, озорная старушка,
Лунные вяжет носки для внучат.
 
 
Глянет из облака, спрячется снова,
И, поправляя очки на носу,
Шепчет: «Внучкам пригодится обнова —
Сыро сегодня в июньском лесу!»
 

«В саду задремали Анютины глазки…»

 
В саду задремали Анютины глазки,
На яблонях яблочки тихо сопят.
Луна сочиняет волшебные сказки
Для маленьких звёзд и уснувших ребят.
 
 
И снизу цветы тянут хрупкие шеи,
И медлит уплыть облаков караван —
Все слушают, как побеждая Кощея,
Спасает царевну влюблённый Иван.
 
 
За то, что он действовал мудро и смело,
Сражался, друзей не бросая в беде,
И звери ему помогают всецело,
И нужные двери открыты везде.
 
 
Луна доброй бабушкой смотрит в окошко
И льёт в наши сны светлых слов серебро.
Не бойся, малыш (если только немножко),
Ведь в сказках всегда побеждает добро.
 

«Стихло ветра дуновенье…»

 
Стихло ветра дуновенье,
И настала тишина.
Варит звёздное варенье
Ночью Бабушка Луна.
 
 
Пот со лба стекает градом,
Застилая лунный свет.
«Тут и сахара не надо —
Звёздных ягод слаще нет,
 
 
А вкусней они – в июле!
Пусть кипят ещё часок».
Гроздья звёзд пыхтят в кастрюле,
Испуская сладкий сок.
 
 
Для кого варенье это
Дарят летом небеса?
Для детей и для поэтов —
Всех, кто верит в чудеса.
 

Васильки с торопецких полей

 
Сладко пахнут скошенные травы,
Плещет солнце цвета янтаря.
Спит в стогу наследница Всеслава*,
Александра – ясная заря.
 
 
Сон чудной с Купальской самой ночи
Льнёт к душе, несбывшийся пока:
Снится князь ей – солнечные очи,
Меч могучий, крепкая рука.
 
 
Молвит витязь, к сердцу прижимая:
«Скоро буду, милая моя».
А над ним ветров суровых стаи,
Лязг мечей и хохот воронья.
 
 
Как всегда, проснулась от испуга:
И страшит, и нежит странный сон,
Ведь болит душа за мила друга,
Хоть ещё не знает, кто же он.
 
 
Вдруг глядит: бежит сестра Предслава.
– Чем грозишь, сестрица, удивить?
– К нам сваты от князя Ярослава,
Хочет сына среднего женить!
 
 
Что, поедешь в Новгород Великий?
Да чего ж ты так изумлена?
Щёки цвета спелой земляники —
Вся зарделась юная княжна.
 
 
– Ты б умылась, вон, стоит колодец, —
Ей сестра советует, смеясь:
– Он уже торопится в Торопец**,
Александр, новгородский князь.
 
 
И приехал – не прошло недели.
Всё вдвоём гуляли вдоль реки,
Очи в очи, радуясь, глядели,
А в полях смеялись васильки.
 
 
Брячиславне доброй доли женской
Весь желал отцов и двор, и дом.
Впереди победа в битве Невской,
Впереди сраженье на Чудском.
 
 
А пока – Торопец весь нарядный
Пир готовит, радость не тая.
Александра шепчет: «Ненаглядный»,
Он в ответ: «Родимая моя».
 
 
И под гуслей звончатых напевы,
Всех чаруя нежностью своей,
Заплетает суженому дева
Васильки с торопецких полей.
 

*Имеется в виду князь Всеслав Полоцкий, предок Александры Брячиславны. ** В 1239 г. в Торопце состоялось венчание новгородского князя Александра Ярославича и полоцкой княжны Александры Брячиславны

Созрели купальские травы

 
Созрели купальские травы —
Душисты родные места.
Куда ты течёшь величаво,
Река заповедная, Мста,
 
 
Раздольно, извилисто, долго,
Храня родниковый хрусталь?
…Моя прапрабабушка Ольга
Стоит на мостках, глядя вдаль.
 
 
Прапрадеда, видно, к обеду,
Рыбачить ушедшего, ждёт.
А в горнице дома беседа:
«Хорош урожай в этот год!
 
 
Купальские звонкие росы —
Благая, надёжная весть:
И рожь уродилась, и просо,
И ягод румяных не счесть».
 
 
Созрела в подлеске малина.
Щедры желудями дубы.
Прабабка моя, Агриппина,
С корзиной идёт по грибы.
 
 
Смеётся счастливо и звонко,
Сбивая хрусталинки рос.
Она ещё просто девчонка
С венком над короной из кос.
 
 
В котомочке – хлеба краюха,
Лазурный, мечтательный взгляд.
…А после – война и разруха,
Голодный, чужой Петроград…
 
 
Чтоб выжить, одно будет средство:
Сердечность былой старины
Да память про доброе детство
Ещё до Гражданской войны.
 
 
***
 
 
И снова далёкое лето
(Июль сладкой липой пропах):
Бабуля моя, Лизавета,
У матушки спит на руках.
 
 
Цветут чародейные травы —
Их нежит полуденный зной.
И образов странных орава
Витает в тиши надо мной,
 
 
Мгновенья судьбы отмечая.
Чудесны на Мсте вечера.
Мне тихо Река отвечает:
«Я в завтра теку из вчера».
 

Мне шепчет мир

 
С утра на листьях земляники
Росы хрусталинки горят.
Глядят дубов могучих лики,
Как будто в сердце мне глядят!
 
 
И очень хочется остаться,
Послушать птичьи голоса,
Налюбоваться, надышаться.
Прекрасны русские леса!
 
 
Но просеки в них, будто шрамы,
Кровавые в лучах зари.
Мои берёзовые храмы,
Мои лесные алтари!
 
 
Кто кроме вас душе расскажет,
Как жить в суровую пору?
Лишь Иван-чай последним стражем
Свечой сгорает на ветру.
 

«Цветут шиповник и жасмин…»

 
Цветут шиповник и жасмин,
И каждый день – неповторимый.
Мне шепчет мир: «Я не один,
Но для тебя – всегда любимый».
 
 
И я смотрю в его глаза,
В них нежности забытой столько!..
Печаль проходит, как гроза,
И остаётся радость только.
 
 
Оставь тревогу, горечь, страх —
Уже не рвётся там, где тонко.
Июль качает на руках
Тебя, как малого ребёнка,
 
 
И собирает свой букет —
Цветную, трепетную стаю
Из всех прожитых прежде лет,
С цветами строк и снов сплетая.
 

«Утих дождя последний всхлип…»

 
Утих дождя последний всхлип,
И стало так свежо на свете.
В окно медовый запах лип
Приносит в крыльях вольный ветер.
 
 
Как сладко свежестью дышать
И босиком ходить по травам!
Не воевать, не разрушать
(где спор кипит, не сыщешь правых),
 
 
А просто знать: всё впереди,
Душе крылатой – всё по силам.
Храни тепло в своей груди
И не жалей о том, что было.
 
 
В речном купайся серебре,
Лови украдкой звёзды с крыши
И улыбайся на заре тому,
Что и живёшь, и слышишь.
 

На этом берегу

 
Всё тоньше нить, всё ближе гладь реки
И брег, омытый росами-слезами.
Костров далёких светят маяки
И предки смотрят добрыми глазами.
 
 
Но мы ещё на этом берегу,
Есть время и для боя, и для пира.
Жива душа – желаю и могу
Творить, дышать и радоваться миру,
 
 
Где родника хрустальная свирель
Вплетает в лето музыку веселья,
А в чашечке цветка пушистый шмель
Медовое справляет новоселье.
 
 
Здесь кроны яблонь – мой привычный кров,
Такой родной и необыкновенный.
Зачем венец? Венок из васильков
Дороже всех сокровищ во Вселенной.
 
 
Пусть снова будут грозы и дожди,
Но тьма до нас дотронется нескоро,
Ведь светит Солнце русское в груди,
И от него светло в любую пору.
 

Колыбельные миру

 
Брат на брата, как встарь, – новой были примета,
Словно делят кусок пирога.
…Ах, как пахнет цветочное, сладкое лето,
Если выбежать утром в луга!
 
 
В этом обществе гибнут всё чаще от страха,
Свято веря в пустую молву.
…А мой друг рассмеялся и скинул рубаху
Да в речную нырнул синеву.
 
 
Те, кто громко кричат, слишком часто не правы,
Плохо видится смутной порой.
…Я в венок заплетаю душистые травы
И любуюсь вечерней зарёй.
 
 
И когда догорает заката порфира,
Звёздный кубок налив до краёв,
Кто-то тихо поёт колыбельные миру,
Что устал от напрасных боёв.
 

Держать

 
От жары нагрелись половицы,
Не звенит, в туманах тонет рань.
Я всё чаще вглядываюсь в лица
Уходящих медленно за грань
 
 
И имён знакомых длинный список
Прячу в сердца тайный уголок.
Вдаль уходят те, кто был так близок,
И всё ближе те, кто был далёк.
 
 
За окном зари горит румянец,
Искры звёзд последние туша,
И сквозь слёзы свой последний танец
Исполняет лёгкая душа,
 
 
Протянув сквозь время и пространство
Чутких строк серебряную нить.
Есть одно у сердца постоянство —
Всех любить, и помнить, и хранить.
 

«Кто в спорах сгорает, кто выбрал – дрожать…»

 
Кто в спорах сгорает, кто выбрал – дрожать,
Закрывшись и спрятавшись в душной квартире.
Нам нужно держаться. Нам нужно держать
И силу искать в окружающем мире.
 
 
Пусть самая малость, пусть кроха добра
И разума ясного малая искра.
Такая дремучая нынче пора,
Что нам из неё и не выбраться быстро.
 
 
Беречь – это тоже особый талант,
Ведь нужен и тот, кто от горечи лечит.
Так небо огромное держит атлант.
…А пёрышко лёгкое ляжет на плечи,
 
 
И он переломится вдруг от тоски,
Не сладив с досадною мелочью этой.
И Небо расколется вдруг на куски,
И сгинут, рассыпавшись, отблески света.
 

«Как рано сегодня опять рассвело…»

 
Как рано сегодня опять рассвело,
Запуталась зоренька в косах берёзы…
Ты знаешь, порою мне так тяжело,
Что в горле слова застревают и слёзы.
 
 
И я задыхаюсь в густой тишине,
И в кровь сердце бьётся по рёбрам-уступам.
Спасаться сарказмом давно не по мне,
А нежностью – поздно, наивно и глупо.
 
 
Мудрёная штука – реальная жизнь,
Порою утешить друг друга нам нечем.
Но, может быть, нужно лишь слово: «Держись»,
Чтоб снова расправить поникшие плечи.