Текст книги "Под лаской плюшевого пледа"

Что под наметкой – живая жиль

Красная, а не гниль!

О, не проигрывает —

Кто рвет!

Загород, пригород:

Лбам развод.

По слободам казнят

Нынче – мозгам сквозняк!

О, не проигрывает, кто прочь —

В час, как заря займется.

Целую жизнь тебе сшила в ночь

На́ бело, без наметки.

Так не кори же меня, что вкривь.

Пригород: швам разрыв.

Души неприбранные —

В рубцах!..

Загород, пригород…

Яр размах

Пригорода. Сапогом судьбы,

Слышишь – по глине жидкой?

…Скорую руку мою суди,

Друг, да живую нитку

Цепкую, – как ее ни канай!

По – следний фонарь!

– – —

Здесь? словно заговор —

Взгляд. Низших рас —

Взгляд. Можно на́ гору?

В по – следний раз?

12

Частой гривою —

Дождь в глаза. – Холмы.

Миновали пригород.

За́ городом мы.

Есть, – да нету нам!

Мачеха – не мать!

Дальше некуда.

Здесь околевать.

Поле. Изгородь.

Брат стоим с сестрой.

Жизнь есть пригород.

За́ городом строй!

Эх, проигранное

Дело, господа!

Всё-то – пригороды!

Где же города?!

Рвет и бесится

Дождь. Стоим и рвем.

За три месяца

Первое вдвоем!

И у Иова,

Бог, хотел взаймы?

Да не выгорело:

За городом мы!

– – —

За́ городом! Понимаешь? За!

Вне! Перешед вал.

Жизнь – это место, где жить нельзя:

Ев – рейский квартал…

Так не достойнее ль во́ сто крат

Стать Вечным Жидом?

Ибо для каждого, кто не гад,

Ев – рейский погром –

Жизнь. Только выкрестами жива!

Иудами вер!

На прокаженные острова!

В ад! – всюду! – но не в

Жизнь, – только выкрестов терпит, лишь

Овец – палачу!

Право-на-жительственный свой лист

Но – гами топчу!

Втаптываю! За Давидов щит —

Месть! – В месиво тел!

Ну упоительно ли, что жид

Жить – не́ захотел?!

Гетто избранничеств! Вал и ров.

По – щады не жди!

В сем христианнейшем из миров

Поэты – жиды!

13

Так ножи вострят о камень,

Так опилки метлами

Смахивают. Под руками —

Меховое, мокрое.

Где ж вы, двойни:

Суть мужская, мощь?

Под ладонью —

Слезы, а не дождь!

О каких еще соблазнах

Речь? Водой – имущество!

После глаз твоих алмазных,

Под ладонью льющихся, —

Нет пропажи

Мне. Конец концу!

Глажу – глажу —

Глажу по лицу.

Такова у нас, Маринок,

Спесь, – у нас, полячек-то.

После глаз твоих орлиных,

Под ладонью плачущих…

Плачешь? Друг мой!

Всё мое! Прости!

О, как крупно,

Солоно в горсти!

Жестока слеза мужская:

Обухо́м по темени!

Плачь, с другими наверстаешь

Стыд, со мной потерянный.

Оди – накового

Моря – рыбы! Взмах:

…Мертвой раковиной

Губы на губах.

– – —

В слезах.

Лебеда —

На вкус. —

А завтра,

Когда

Проснусь?

14

Тропою овечьей —

Спуск. Города гам.

Три девки навстречу.

Смеются. Слезам

Смеются, – всем полднем

Недр, гребнем морским!

Смеются!

– недолжным.

Позорным, мужским

Слезам твоим, видным

Сквозь дождь – в два рубца!

Как жемчуг – постыдным

На бронзе бойца.

Слезам твоим первым,

Последним – о, лей! —

Слезам твоим – перлам

В короне моей!

Глаз явно не туплю.

Сквозь ливень – перюсь.

Венерины куклы,

Вперяйтесь! Союз

Сей более тесен,

Чем влечься и лечь.

Само́й Песней Песен

Уступлена речь

Нам, птицам безвестным,

Челом Соломон

Бьет, ибо совместный

Плач – больше, чем сон!

– – —

И в по́лые волны

Мглы – сгорблен и равн —

Бесследно, безмолвно —

Как тонет корабль.

Прага, 1 февраля – Иловищи, 8 июня 1924

Поэма лестницы

Короткая ласка

На лестнице тряской.

Короткая краска

Лица под замазкой.

Короткая – сказка:

Ни завтра, ни здравствуй.

Короткая схватка

На лестнице шаткой,

На лестнице падкой.

В доме, где по ночам не спят,

Каждая лестница водопад –

В ад…

– стезею листков капустных!

Точно лестница вся из спусков,

Точно больше (что́ – жить! жить – жечь!)

Расставаний на ней, чем встреч.

Так, до розовых уст дорваться —

Мы порой забываем: здравствуй.

Тех же уст покидая край —

Кто – когда – забывал: прощай.

Короткая шутка

На лестнице чуткой,

На лестнице гудкой.

От грешного к грешной

На лестнице спешной

Хлеб нежности днешней.

Знаешь проповедь

Тех – мест?

Кто работает,

Тот – ест.

Дорого в лавках!

Тощ – предприимчив.

Спать можно завтра,

Есть нужно нынче.

В жизненной давке —

Княжеский принцип:

Взять можно завтра,

Дать нужно нынче.

Взрывом газовым

Час. Да-с.

Кто отказывал,

Тот – даст.

Даст!

(Нынче зубаст

Газ) ибо за нас

– Даст! – (тигр он и барс),

.

Ящик сорный,

Скажут, скажите: вздор,

И у черной

Лестницы есть ковер.

(Масти сборной,

Правда…) Чеснок, коты, —

И у черной

Лестницы есть Coty.

Любят сласти-то

Червяки теснот!

Это – классика:

Чердаку – чеснок.

Может, лечатся…

А по мне – так месть:

Черной лестницы

Черноту заесть.

Стихотворец, бомбист, апаш —

Враг один у нас: бэль-этаж.

Короткая сшибка

На лестнице щипкой,

На лестнице сыпкой –

Как скрипка, как сопка,

Как нотная стопка,

Работает – топка!

Короткая встрепка

На лестнице шлепкой,

На лестнице хлопкой.

Бьем до искр из глаз,

Бьем – в лёжь:

Что́ с нас взыскивать?

Бит – бьешь.

Владельца в охапку —

По лестнице каткой,

По лестнице хлипкой –

Торопится папка,

Торопится кепка,

Торопится скрипка.

– Ох, спал бы и спал бы!

Сжевала, сгноила, смолола!

Торопятся фалды,

Торопятся фалды,

Торопятся полы.

Судор’жь! Сутолочь!

Бег! Приз!

Сами ж путают:

Вверх? вниз?

Что этаж – свой кашель:

В прямой связи.

И у нашей

Лестницы есть низы,

Кто до слез, кто с корнем,

Кто та́к, кхи, кхи —

И у черной

Лестницы есть верхи.

– Вас бы выстукать!

– Ки́xркой в грудь – ужо!

Гамма приступов

От подвала – до

Крыши – грохают!

Большинством заплат —

Маркса проповедь

На стравинский лад.

Короткая спевка

На лестнице плёвкой:

Низов голосовка.

Не спевка, а сплёвка:

На лестницу легких

Ни цельного – ловко!

Торопкая склёвка.

А ярости – в клохтах!

Работают – ох как!

Что́ ни бросите —

Всё – в ход.

Кто не досыта ест —

Жрет.

Стол – как есть домашний:

Отъел – кладут.

И у нашей

Лестницы – карта блюд.

Всех сортов диета!

Кипящий бак —

Ауэтой

Лестницы – Франценсбад.

Сон Иакова!

В старину везло!

Гамма запахов

От подвала – до

Крыши – стряпают!

Ре-ми-фа-соль-си —

Гамма запахов!

Затыкай носы!

Точно в аду вита,

Раскалена – винта

Железная стружка.

Которая стопка

Ног – с лестницы швыркой?

Последняя сушка,

Последняя топка,

Последняя стирка.

Последняя сцепка

Двух – кости да тряпки —

Ног – с лестницей зыбкой.

Последняя папка,

Последняя кепка,

Последняя скрипка.

Тихо. – Даже – кашель

Иссяк, дотряс.

И у нашей

Лестницы есть свой час.

Тишины…

Последняя взбёжка

По лестнице дрожкой.

Последняя кошка.

Темнота все стерла —

И грязь, и нас.

И у черной

Лестницы есть свой час

Чистоты…

Откуда – узнай-ка! —

Последняя шайка —

Рейн, рухнувший с Альп, —

Воды об асфальт

Двора…

Над двором – узорно:

Вон – крест, вон – гроздь…

И у черной

Лестницы – карта звезд.

– – —

Ночь – как бы высказать?

Ночь – вещи исповедь.

Ночь просит искренности,

Вещь хочет высказаться –

Вся! Все унижены —

Сплошь, до недвижимых

Вплоть. Приступ выспренности:

Вещь хочет выпрямиться.

Винт черной лестницы —

Мнишь – стенкой лепится?

Ночь: час молитвенностей:

Винт хочет вытянуться.

Высь – вещь надежная.

В вещь – честь заложена.

Ложь вижу выломанной

Пря – мою линиею.

Двор – горстка выбоин,

Двор – год не выгребен! —

Цветами, ягодами —

Двор бредит за городом.

Вещь, бросив вежливость:

– Есмь мел! Железо есмь!

Не быть нам выкрестами!

Жид, пейсы выпроставший.

Гвоздь, кафель, стружка ли

– Вещь – лоно чувствует.

С ремесл пародиями —

В спор – мощь прародинная.

Сткло, с полок бережных:

– Пе – сок есмь! Вдребезги ж!

Сти – хий пощечина!

Сткло – в пыль песочную!

Прочь, ложь и ломанность!

Тю – фяк: солома есмь!

Мат – рас: есмь водоросль!

Всё, вся: природа есмь!

Час пахнет бомбою.

Be – ревка: льном была!

Огнь, в куче угольной:

– Был бог и буду им!

Что́ сталось с кранами?

– Пал – бог и встану им!

Чтоб сразу выговорить:

Вещь хочет выздороветь.

– – —

Мы, с ремеслами, мы, с заводами,

Что мы сделали с раем, отданным

Нам? Нож первый и первый лом,

Что мы сделали с первым днем?

Вещь как женщина нам поверила!

Видно, мало нам было дерева,

И железа – отвесь, отбей! —

Захотелось досок, гвоздей,

Щеп! Удо́боваримой мелочи!

Что мы сделали, первый сделавши

Шаг? Планету, где всё о Нем —

На предметов бездарный лом?

Мы – с ремеслами, мы – с искусствами!

Растянув на одре Прокрустовом

Вещь… Замкнулась и ждет конца

Вещь – на адском одре станка.

Слава разносилась реками,

Славу утверждал утес.

В мир – одушевленней некуда! —

Что же человек привнес?

Нужно же, чтоб он, сей видимый

Дух, болящий бог – предмет

Неодушевленный выдумал!

Лживейшую из клевет!

Вы с предметами, вы с понятьями,

Вы с железом (дешевле платины),

Вы с алмазом (знатней кремня),

(С мыловаром, нужней меня!)

Вы с «незыблемость», вы с «недвижимость»,

На ступеньку, которой – ниже нет,

В эту плесень и в эту теснь

Водворившие мысль и песнь, —

(Потому-то всегда взрываемся!)

Что́ вы сделали с первым равенством

Вещи – всюду, в любой среде —

Равной ровно самой себе.

Дерево, доверчивое к звуку

Наглых топоров и нудных пил,

С яблоком протягивало руку.

Человек – рубил.

Горы, обнаруживая руды

Скрытые (впоследствии «металл»),

Твердо устанавливали: чудо!

Человек – взрывал.

Просвещенная сим приемом

Вещь на лом отвечает – ломом.

Стол всегда утверждал, что – ствол.

Стул сломался? Нет, сук подвел.

В лакированных ваших клетках

Шумы – думаете – от предков?

Просто, звезды в окно узрев,

Потянулся в пазах орех.

Просыпаешься – как от залпа!

Шкаф рассохся? Нет, нрав сказался

Вещи. Дво́рни домашний бал!

Газ взорвался? Нет, бес взыграл!

Ровно в срок подгниют перильца.

Нет – «нечаянно застрелился».

Огнестрельная воля бдит.

Есть – намеренно был убит

Вещью, в негодованье стойкой.

В пустоту не летит с постройки

Камень – навыки таковы:

Камень требует головы!

Месть утеса. – С лесов – месть леса!

Обстановочность этой пьесы!

Чем обставились? Дуб и штоф?

Застрахованность этих лбов!

Всё страхующих – вплоть до ситки

Жестяной. Это ты – тростник-то

Мыслящий? – Биллиардный кий!

Застрахованность от стихий!

От Гефеста – со всем, что в оном —

Дом, а яхту – от Посейдона.

Оцените и мысль и жест:

Застрахованность от божеств!

От Гефеста? А шпиль над крышей —

От Гефеста? Берите выше!

Но и тише! От всех в одном:

От Зевеса страхуют дом.

Еще плачетесь: без подмоги!

Дурни – спрашивается – боги,

Раз над каждым язык неймет! —

Каждым домом – богоотвод!

Бухты, яхты, гешефты, кофты —

Лишь одной не ввели страховки:

От имущества, только – сей:

Огнь, страхующий от вещей.

– – —

Вещи бедных. Разве рогожа —

Вещь? И вещь – эта доска?

Вещи бедных – кости да кожа,

Вовсе – мяса, только тоска.

Где их брали? Вид – издалёка,

Изглубока. Глаз не труди!

Вещи бедных – точно из бока:

Взял да вырезал из груди!

Полка? случай. Вешалка? случай.

Случай тоже – этот фантом

Кресла. Вещи? шипья да сучья,

Весь октябрьский лес целиком!

Нищеты робкая мебель!

Вся – чего? – четверть и треть.

Вещь – давно, явно на небе!

На тебя – больно глядеть.

От тебя грешного зренья,

Как от язв, трудно отвлечь.

Венский стул – там, где о Вене —

Кто? когда? – страшная вещь!

Лучшей всех – здесь – обесчещен,

Был он – дом? мало! – чердак

Ваш. Лишь здесь ставшая вещью —

Вещь. Вам – бровь, вставшая в знак

? – сей. На рвань нудную, вдовью —

Что́? – бровь вверх! (Чем не лорнет —

Бровь!) Горазд спрашивать бровью

Глаз. Подчас глаз есть – предмет.

Та́к подчас пуст и сух он —

Женский глаз, дивный, большой,

Что – сравните – кажется духом —

Таз, лохань с синькой – душой.

Наравне с тазом и с ситом

– Да – царю! Да – на суде! —

Каждый, здесь званный пиитом,

Этот глаз знал на себе!

Нищеты робкая утварь!

Каждый нож лично знаком.

Ты как тварь, ждущая утра,

Чем-то – здесь, всем – за окном –

Тем, пустым, тем – на предместья —

Те – читал хронику краж?

Чистоты вещи и чести

Признак: не примут в багаж.

Оттого что слаба в пазах,

Распадается на глазах,

Оттого что на ста возах

Не свезти…

В слезах –

Оттого что не стол, а муж,

Сын. Не шкаф, а наш

Шкаф.

Оттого что сердец и душ

Не сдают в багаж.

Вещи бедных – плоше и суше:

Плоше лыка, суше коряг.

Вещи бедных – попросту – души,

Оттого так чисто горят.

– – —

Ввысь, ввысь

Дым тот легкий!

Чист, чист

Лак от локтя!

Где ж шлак?

Весь – золой

Лак, лак

Локтевой.

Прям, прям

Дым окраин.

Труд – Хам,

Но не Каин.

Обшлаг —

Вдоль стола.

Наш лак

Есть смола.

Стол – гол – на вещицы.

Стол – локтем вощится,

Воск чист, локоть востр.

За – стывший пот – воск.

Им, им – ваших спален

(Вощи́м, но не салим!)

Им, им так белы́

Полы – до поры!

– – —

Вещи бедных – странная пара

Слов. Сей брак – взрывом грозит!

Вещь и бедность – явная свара

И не то спа́рит язык!

Пономарь – что́ ему слово?

Вещь и нищ. Связь? нет, разлад.

Нагота ищет покрова,

Оттого так часто горят

Чердаки – часто и споро —

Час да наш в красном плаще!

Теснота ищет – простора

(Автор сам в рачьей клешне).

Потолок, рухнув – по росту

Стал – уж горб нажил, крался.

Правота ищет помоста

Всё сказать! Пусть хоть с костра!

А еще – место есть: нары.

Ни луча. Лу́чная вонь.

Бледнота ищет загару

О всем том – помнит огонь.

– – —

Связь, звучанье парное:

Черная – пожарная.

У огня на жалованьи

Жизнь живет пожарами.

В вечной юбке сборчатой —

Не скреби, уборщица!

Пережиток сельскости —

Не мети, метельщица!

Красотой не пичканы,

Чем играют? Спичками.

Мать, к соседке вышедши,

Позабыла спичечный

Коробок…

– как вылизан

Пол, светлее зеркала!

Есть взамен пожизненной

Смерти – жизнь посмертная!

Грязь явственно сожжена!

Дом – красная бузина!

Честь царственно спасена!

Дом – красная купина!

Ваши рабства и ваши главенства —

Погляди, погляди, как валятся!

Целый рай ведь – за миг удушьица!

Погляди, погляди, как рушатся!

Печь прочного образца

Протопится крепостца!

Все тучки поразнесло!

Просушится бельецо!

Пепелище в ночи? Нет – займище!

Нас спасать? Да от вас спасаемся ж!

Не топчите златого пастбища!

Нас? Да разве спасают – спасшихся?

Задивившись на утро красное,

Это ясень суки выпрастывает!

Спелой рожью – последний ломтичек!

Бельевая веревка – льном цветет!..

А по лестнице – с жарко спящими —

Восходящие – нисходящие –

Радуги…

– – —

– Утро

Спутало перья.

Птичье? мое? невемо.

Первое утро – первою дверью

Хлопает…

Спит поэма.

Июль 1926

Автобус

Препонам наперерез

Автобус скакал как бес.

По улицам, уже сноски,

Как бес оголтелый несся

И трясся, как зал, на бис

Зовущий, – и мы тряслись –

Как бесы. Видал крупу

Под краном? И врозь, и вкупе –

Горох, говорю, в супу

Кипящем! Как зерна в ступе,

Как вербный плясун – в спирту,

Как зубы в ознобном рту!

Кто – чем тряслись: от трясни

Такой – обернувшись люстрой:

Стеклярусом в костьми –

Старушка, девица – бюстом

И бусами, мать – грудным

Ребенком, грудной – одним

Упитанным местом. Всех

Трясло нас, как скрипку – трелью!

От тряса рождался – смех,

От смеху того – веселье

Безбожно-трясомых груш:

В младенчество впавших душ.

Я – в юность: в души восторг!

В девичество – в жар тот щечный:

В девчончество, в зубный сверк

Мальчишества, словом – точно

Не за город тот дударь

Нас мчал – а за календарь.

От смеха рождалась лень

И немощь. Стоять не в силах,

Я в спутнический ремень

Товарищески вцепилась.

Хоть косо, а напрямик –

Автобус скакал, как бык

Встречь красному полушалку.

Как бык ошалелый, мчался,

Пока, описавши крюк

Крутой, не вкопался вдруг.

… И лежит, как ей поведено –

С долами и взгорьями.

Господи, как было зелено,

Голубо, лазорево!

Отошла январским оловом

Жизнь с ее обидами.

Господи, как было молодо,

Зелено, невиданно!

Каждою жилою – как по желобу –

Влажный, тревожный, зеленый шум.

Зелень земли ударяла в голову,

Освобождала ее от дум.

Каждою жилою – как по желобу –

Влажный, валежный, зеленый дым.

Зелень земли ударяла в голову,

Переполняла ее – полным!

Переполняла теплом и щебетом –

Так, что из двух ее половин

Можно бы пьянствовать, как из черепа

Вражьего – пьянствовал славянин.

Каждый росток – что зеленый розан,

Весь окоем – изумрудный сплав.

Зелень земли ударяла в ноздри

Нюхом – так буйвол не чует трав!

И, упразднив малахит и яхонт:

Каждый росток – животворный шприц

В око – так сокол не видит пахот!

В ухо – так узник не слышит птиц!

Позеленевшим, прозревшим глазом

Вижу, что счастье, а не напасть,

И не безумье, а высший разум:

С трона сшед – на четвереньки пасть…

Пасть и пастись, зарываясь носом

В траву – да был совершенно здрав

Тот государь Навуходоносор –

Землю рыв, стебли ев, траву жрав –

Царь травоядный, четвероногий,

Злаколюбивый Жан-Жаков брат…

Зелень земли ударяла в ноги –

Бегом – донес бы до самых врат

Неба…

– Все соки вобрав, все токи,

Вооруженная, как герой…

– Зелень земли ударяла в щеки

И оборачивалась – зарей!

Боже, в тот час, под вишней –

С разумом – что – моим,

Вишенный цвет помнившей

Цветом лица – своим!

Лучше бы мне – под башней

Стать, не смешить юнца,

Вишенный цвет принявши

За своего лица –

Цвет…

«Седины»? Но яблоня – тоже

Седая, и сед под ней –

Младенец…

Всей твари Божьей

(Есть рифма: бедней – родней) –

От лютика до кобылы –

Роднее сестры была!

Я в руки, как в рог, трубила!

Я, кажется, прыгала?

Так веселятся на карусели

Старшие возрасты без стыда;

Чувствую: явственно порусели

Волосы: проседи – ни следа!

Зазеленевшею хворостиной

Спутника я, как гуся, гнала.

Спутника белая парусина

Прямо-таки – паруса была!

По зеленям, где земля смеялась, —

Прежде была – океана дном!–

На парусах тех душа сбиралась

Плыть – океана за окоем!

(Как топорщился и как покоился

В юной зелени – твой белый холст!)

Спутник в белом был – и тонок в поясе,

Тонок в поясе, а сердцем – толст!

Не разведенная чувством меры –

Вера! Аврора! Души – лазурь!

Дура – душа, но какое Перу

Не уступалось – души за дурь?

Отяжелевшего без причины

Спутника я, как дитя, вела.

Спутницы смелая паутина

Прямо-таки – красота была!

И вдруг – огромной рамой

К живому чуду – Аз –

Подписанному – мрамор:

Ворота: даль и глаз

Сводящие. (В сей рамке

Останусь вся – везде.)

Не к ферме и не к замку,

А сами по себе –

Ворота… Львиной пастью

Пускающие – свет.

– Куда ворота? – В счастье,

Конечно! – был ответ

(Двойной)…

Счастье? Но это же там, – на Севере –

Где-то – когда-то – простыл и след!

Счастье? Его я искала в клевере,

На четвереньках! четырех лет!

Четырехлистником! В полной спорности:

Три ли? Четыре ли? Полтора?

Счастье? Но им же – коровы кормятся

И развлекается детвора

Четвероногая, в жвачном обществе

Двух челюстей, четырех копыт.

Счастье? Да это ж – ногами топчется,

А не воротами предстоит!

Потом была колода –

Колодца. Басня – та:

Поток воды холодной

Колодезной – у рта –

И мимо. Было мало

Ей рта, как моря – мне,

И все не попадала

Вода – как в странном сне,

Как бы из вскрытой жилы

Хлеща на влажный зем.

И мимо проходила

Вода, как жизни – сон…

И, утеревши щеки,

Колодцу: – Знаю, друг,

Что сильные потоки –

Сверх рта и мимо рук

Идут!..

________

И какое-то дерево облаком целым –

– Сновиденный, на нас устремленный

обвал…

«Как цветная капуста под соусом белым!» –

Улыбнувшись приятно, мой спутник

сказал.

Этим словом – куда громовее, чем громом

Пораженная, прямо сраженная в грудь:

– С мародером, с вором, но не дай

с гастрономом,

Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!

Мародер оберет – но лица не заденет,

Живодер обдерет – но душа отлетит.

Гастроном ковырнет – отщипнет —

и оценит –

И отставит, на дальше храня аппетит.

Мои кольца – не я: вместе с пальцами

скину!

Моя кожа – не я: получай на фасон!

Гастроному же – мозг подавай,

сердцевину

Сердца, трепет живья, истязания стон.

Мародер отойдет, унося по карманам –

Кольца, цепи – и крест с отдышавшей

груди.

Зубочисткой кончаются наши романы

С гастрономами.

Помни! И в руки – нейди!

Ты, который так царственно мог бы —

любимым

Быть, бессмертно-зеленым (подобным

плющу!) –

Неким цветно-капустным пойдешь

анонимом

По устам: за цветущее дерево – мщу.

Апрель 1934 – июнь 1936 гг.