Текст книги "Квест Академия. Том 1 и 2"

А что? Уважительная причина, почему лекции не вернулись: в приемной посыльную загрыз преподавательский помощник! Задорно звучит. Может, даже в академическом газетном листке напечатают.

– Я тут магистру принесла… – с затаенной надеждой, что Армас еще не появился, помахала я папкой, но подручный мрачно кивнул:

– У себя.

– Ага…

– Только постучись, – проворчал он и начал с большим аппетитом, словно не завтракал, пытаться зубами отодрать нитку, торчащую на перевязанном большом пальце.

Постучалась. Дождалась, когда в кабинете прозвучит приглушенный голос Армаса:

– Войдите.

Приоткрыв дверь, я неслышно проникла в кабинет. На столе горела магическая лампа, мягкий желтоватый свет деликатно озарял документы и раскрытые фолианты. Магистр, как всегда, что-то быстро писал, сверяясь с книгой, а в воздухе неспешно и важно вращалась полупрозрачная сфера, внутри которой поблескивал странный знак, напоминавший лабиринт. В жизни ничего подобного не видела! Точно высшая магия, без преувеличений. Мне до такой еще лет десять, а то и больше, учиться.

– Я хотела вернуть лекцию. – Голос прозвучал ужасно слабо и даже жалобно.

Армас мазнул по мне пустым холодным взглядом, словно не мог вспомнить ни меня, ни лекцию, о которой шла речь.

– Хорошо.

Все! Пришел час расплаты!

– Магистр Армас, вчера, когда я работала с материалом… кхм… эм-м…

Я вдруг поймала себя на том, что, как маленькая, ковыряю носом туфли паркетный пол, и, мысленно ужаснувшись, моментально замерла.

– В общем, произошел один неприятный инцидент! – вздохнула я. В этом месте следовало начать исповедь, полную боли, страданий и моральных метаний, но от нервов в голове варилась вязкая каша похлеще той, что кормили на завтрак, и прочувственная речь забылась.

– Ясно, – сухо отозвался магистр.

– Мне пришлось чуточку поработать над вашими записями.

– Я понял. – В тоне Армаса прозвучало раздражение. – Все?

– Да! Совершенно точно все! – встрепенулась я, быстро оставила папку на столе и, больше не произнеся ни слова, слиняла из кабинета.

Божечки, надо же быть такой непонятливой! Он же занят и плевать хотел с хозяйственной башни Дартмурта на ученические грехи адепток. Может, мне вообще повезет и магистр не развяжет ленты папки до следующего учебного года, когда на пытки ему дадут новых первогодок?

С Илаем Форстадом мы встретились в коридоре: заприметили друг друга издалека и начали неуклонно сближаться. Должна признать, что выглядел он неплохо, особенно для человека, пережившего казнь собственных штанов. Лощеный, одетый по последней столичной моде, одна рука в кармане, волосы забраны под тонкий ободок. На фоне белобрысого придурка любая девушка из восточных долин выглядела простушкой, даже дочь губернатора, а она, между прочим, тоже не пальцем рисована – в Эртонии училась. По слухам, за счет королевской казны.

Эпохальное столкновение, если верить латунной табличке на двери, произошло напротив кабинета философии. Спорим, сейчас все решили, будто мы замерли на расстоянии трех шагов, окатили друг друга тяжелыми взглядами и немедленно назначили магическую дуэль во второй половине дня. Прямо тут же, у всех на виду.

Да ничего подобного!

Я вообще не собиралась останавливаться и терять время на разъяренных прынцесс. С чего бы? До начала занятий надо было успеть зайти в общежитие за мантией и учебниками. В отличие от сыновей высокопоставленных магов, стипендиаткам из простых смертных опозданий не прощают. Фамилия Эден уже венчала опальный список Армаса, не хватало разозлить профессора по истории королевства. Два черных списка в первую учебную декаду – это лишка! Но Форстад серьезно надумал поругаться и преградил дорогу, притворившись передвижным штакетником. Шагнула вправо – он переместился вправо, попыталась обойти его слева – немедленно подвинулся влево. Этакий смешной танец маленьких утят. И нет, мы не крякали.

– Что? – потеряла терпение я.

– Попалась, – тихо произнес он.

– Да я и не убегала.

– А стоило бы, – отозвался Илай и совершил немыслимую вещь: крепко сжал мое запястье. Из-под его пальцев брызнула вспышка света от невидимого знака Дартмурта на руке.

– Ты берега не попутал, ушибленный?! – От удивления я забыла, что надо отдавить нахалу каблуком туфлю, чтобы в следующий раз хорошо подумал, прежде чем бесцеремонно хватать девушек и тревожить магические метки.

– Выйдем, – коротко объявил он.

– Куда? – вырвался у меня смешок. – В окно?

– Только после тебя!

Он ловко завел меня в аудиторию философии – большой светлый зал с преподавательской кафедрой, восходящими рядами деревянных столов и длинными занавесями на окнах. Со стен на нас с немым укором смотрели портреты магов, придумавших и записавших законы мироустройства. И теперь Форстад действительно замер в трех шагах, словно намеревался бросить вызов на магическую дуэль.

– Полагаешь, что это забавно? – произнес он.

– То, что ты затащил меня в пустую аудиторию? – Я нарочито обвела просторное помещение выразительным взглядом. – Ну так себе шутка.

– Не делай вид, что не понимаешь, – мягко, отчего стало чуточку не по себе, улыбнулся он. – Ты повесила их на флагшток?

– Боюсь уточнять, но что именно ты имеешь в виду под «их»?

– Брюки.

– Так это были твои брюки?! – фальшиво охнула я. – С ума сойти, как они там оказались?

– Не знаю, как ты это провернула, – словно не услышав меня, обманчиво-вкрадчивым голосом проговорил Форстад, – но все утро пытаюсь понять: бешусь или восхищаюсь.

– Ты меня, что ли, обвиняешь? Исходя из чего?

С мрачной усмешкой, нарочито глядя себе под ноги, Илай начал приближаться. Один шаг, второй. Расстояние между нами уменьшилось настолько, что я могла почувствовать едва заметный цитрусовый запах одеколона. Мужчины часто проворачивали подобный финт – пытались испугать девушку за счет физического преимущества. Форстад действительно превосходил меня ростом, весом и, подозреваю, силой магии, но меня звали бы не Анисой Эден, если бы я попятилась. Он поднял голову и посмотрел мне в лицо.

– Как у тебя с памятью, провинция?

– С утра не жаловалась, – кивнула я.

– Значит, сумку на двери должна помнить.

– Но сумку не припомню, – изобразила я искреннее недоумение. – Ты уверен, что не ошибся с дверью? Просто, понимаешь… оставить сумку с одеждой, одну, посреди общаги? Да ты рисковый парень. Надеюсь, в карманах денег не было?

– В ней еще лежал свитер, – напомнил он.

– Ты весь гардероб, что ли, в сумку запихнул?

Он усмехнулся:

– А у тебя железные нервы, провинция.

– Нервы обычные, – дернула я плечом. – И у меня назрел вопрос…

Копируя противника, я сделала к нему шаг и практически уткнулась в грудь. Форстад стоял, как монолитная стена, не шелохнувшись.

– Ты, выходит, перепутал мою комнату с прачечной и отбортовал грязные тряпки?

– Я не путал, – спокойно опроверг он.

– Ты точно бессмертный!

Вообще это была ужасно занимательная игра, в жизни так не развлекалась! Мы оба знали, что штаны оказались на погребальном костре с моей подачи, но доказать Илай ничего не мог, а я признаваться не планировала. Разве что в помутнении рассудка или под действием запрещенного зелья правды, но вряд ли принцесса решит пойти на преступление только ради того, чтобы доказать виновность раздражающей девицы.

Некоторое время он молчал, рассматривал меня сверху вниз, а потом тихо произнес:

– Не в моих правилах воевать с девушками, провинция, или грозить им…

– Так не грози, – дернула я плечом. – Зачем поступаться жизненными принципами ради подавальщицы из затрапезной таверны?

– Как же ты меня бесишь! – пробормотал он, словно не верил, что попал в нелепую ситуацию, когда не сумел прижать к стене девчонку. Фигурально выражаясь, конечно.

– Ты меня тоже! И что? – фыркнула я. – Слушай, Форстад, странный у нас разговор выходит: ни о чем. Может, давай закончим и разбежимся, а то скоро занятия начинаются, а мне еще в общагу надо завернуть. Ну что? До встречи на лекции по истории.

Я похлопала его по плечу, сделав вид, будто не заметила, каким тяжелым, почти осязаемым взглядом он проследил за моей рукой и как на его холеном, по-особенному выразительном лице столь же выразительно заходили желваки. В общем, на реакцию любо-дорого посмотреть.

– Целую, принцесса! – мило улыбнулась я и, прежде чем Илай успел ответить, улизнула из аудитории.

Народу в коридоре прибавилось. Адепты уже облачились в мантии, вооружились учебниками и торопились в нужные кабинеты. Боясь опоздать к началу лекции, я прибавила скорости. Сбежала по лестнице в главный холл замка, но тут услышала, как меня окликнули:

– Эден!

С ума сойти! Неужели я заслужила честь зваться по имени? Невольно оглянулась и буквально в нескольких шагах обнаружила Форстада.

– Что еще?

Все случилось быстро и сумбурно. Он налетел, сжал мое лицо большими теплыми ладонями.

– Привет, – пробормотал он с шальной улыбкой.

В голову пришла мысль, что пора волноваться, но ничего предпринять я уже не успела. Форстад меня поцеловал при целой толпе адептов! Быстро, жестко, с открытыми глазами.

Кто-то одобрительно засвистел. С балкона рукоплескали два придурковатых приятеля Илая, с которыми у нас совпадали занятия по высшей магии.

– Ты что творишь?! – оттолкнула я его.

– Возвращаю поцелуй. – На губах парня играла усмешка, но в глазах плескалась ярость.

– Тебе явно не мешает подучиться, – процедила я и, стараясь его задеть, с показной брезгливостью вытерла горящие губы ладонью. Правда, рука предательски дрожала.

– Я просто не старался, – высокомерно заявил он.

Народ оборачивался с веселым любопытством, а в нашу сторону прорывался возмущенный кастелян, вопя, мол, молодежь совсем приличий не знает, превратили академию в публичный дом с цирком шапито на заднем дворе: то штаны вешают на флагшток, то лобзаются посреди холла. Только опасность, что меня вместо учебной аудитории опять будет ждать пыльный архив, спасла Форстада от магической драки.

Смиряя желание вцепиться в нахальную физиономию, я развернулась к Илаю спиной и начала поспешно удаляться к переходу в жилое крыло. Смотреть по сторонам было стыдно – таращилась в пол, словно ужасно заинтересовалась расцветкой плиток. В горле стоял горький комок, на глазах закипали злые слезы. Я старалась дышать через нос и даже краем взлохмаченного сознания удивлялась, почему из ноздрей не идет пар, будто у взбешенного рейнсверского дракона.

Как вышло, что самый первый в моей жизни поцелуй с мужчиной достался не принцу на белом крылатом коне, а белобрысому придурку без коня и крыльев, но с огромным самомнением? Ненавижу!

Глава 3
Синдром ведьмы

Дни стояли теплые и сухие. Небо над академией было чистым, высоким, а солнце ласковым. Осень щедрыми мазками раскрашивала окрестности в золотистые, багровые, красноватые оттенки – глаза разбегались от буйства красок. Ветер гонял по главной площади Дартмурта опавшие листья, а преподаватель по боевой магии Гариф гонял по полигону нас. Нещадно, без жалости.

Пока мы носились, словно взбесившиеся пони, магистр стоял в сторонке и для острастки перебрасывал из руки в руку пульсар, словно безобидный мяч. Один раз энергетический шар выпал и завис в воздухе на уровне пояса. Гариф отшатнулся, прикрыв причинное место, но тут же сжал пульсар ладонями и потушил. Он огляделся, проверяя, не заметил ли кто оплошности, и немедленно сорвал злость на субтильном Ботанике, которого невзлюбил с первого занятия и шпынял по любому поводу:

– Квинстад, не ковылять, а бегать! Или нужен стимул?

От шара он, конечно, избавился, но вполне мог метнуть какую-нибудь молнию, и мы с девчонками, не сговариваясь, прибавили скорости, хотя лично у меня горело в груди, в висках стучала кровь, а в глазах темнело. За две учебные декады я пробежала миль больше, чем за всю жизнь. Всегда предпочитала по улицам ходить, а не носиться с выпученными глазами и не испытывала по этому поводу никаких комплексов. А тут – каждый третий день тренировки с обязательной отработкой бега по кругу. Готова поспорить, расписание составлял тиран Армас, горящий идеей естественного отбора адептов-первогодок.

– Одно радует, – прохрипела Тильда, – если я издохну на полигоне, папочка засудит и Косоглазого, и академию.

– Эден, Юри и ты, третья, как там тебя зовут! – Магистр всегда забывал имена миниатюрных девушек, Марлис в том числе. – Вдыхаем через нос, выдыхаем через рот! Слышите? Выдыхаем, а не треплемся! Берите пример с Бади. Вон как красиво бежит!

Молчун Джер Бади был способен полтора часа гонять по полигону, не сбавляя темпа, и даже не запыхаться. Но он поступил в академию по направлению из училища боевых магов! Может, их ежедневно заставляли совершать марш-броски по пересеченной местности.

– Последний круг! – соизволил остановить коллективные мучения Гариф и тут же выкрикнул: – Форстад, прибавляй! Не позорь знаменитую фамилию!

Думаю, не стоит упоминать, что «представитель знаменитой фамилии» ходил у магистра в любимчиках и никогда не рисковал получить энергетическим шаром в спину.

Когда мы втроем пересекли невидимую финишную линию возле магистра, он рявкнул:

– Не смейте сразу приземлять задницы! Полкруга шагом – восстанавливать дыхание!

Полкруга мы не осилили, прошли ярдов десять и рухнули на островке жесткой желтеющей травы, чудом выжившей посреди полигона.

– Когда боевую магию переведут в факультативы, то обязательно от нее откажусь! – простонала Матильда. – Если раньше не помру.

– Меня с собой возьми, – с трудом проговорила я.

– Помирать?

– Отказываться! Официально заявляю, что ненавижу тренироваться!

Смертельно хотелось пить, но подниматься на трясущиеся от усталости ноги и ковылять к питьевым фонтанчикам, расположенным возле ворот полигона, сил не было.

– Хотя кое-что в боевой магии мне, конечно, нравится, – протянула Тильда.

– Что в ней может нравиться? – не поняла я, и подруга кивнула куда-то в сторону.

Собравшиеся возле «водопоя» парни устроили коллективное купание.

– Снимающий рубашку Качок, – мечтательно вздохнула Матильда, когда Бади, одним резким движением стянув рубашку, щедро продемонстрировал скульптурное натренированное тело с блеснувшим на груди, под сердцем, знаком боевого мага.

– Осторожно! – в притворном ужасе воскликнула я.

– Что? – испугалась подруга.

– У тебя очки запотели.

– Поэтому тебя все называют Ведьмой! – беззлобно огрызнулась Тильда. – Добрее надо относиться к слабостям ближних.

– Да я сама доброта! – возмутилась я.

– Ага, когда спишь за опечатанной снаружи дверью. – Она резво поднялась, отряхнула штаны от сухих травинок и спросила у Марлис: – Пойдешь попить?

Тихоня, отчего-то беспрекословно подчинявшаяся нашей худой очкастой подружке с неизменными косичками, послушно поднялась. Я почти решила найти силы и поползти к фонтанчикам, но в ту же сторону, на ходу стягивая через голову рубашку, прогарцевал Форстад. Следом за ним, словно королевские телохранители, бодрой рысцой последовали два его придурковатых приятеля Дин Дживс и Трой Остад.

Не хватало еще наблюдать, как кое-кто светит бледными тощими телесами. Ладно, может, далеко не тощими, а весьма подтянутыми, с тонко намеченными кубиками в нужном месте, но все равно бледными. И нет, я вовсе не следила за аристократическим белобрысым придурком, презирающим загар. Больно надо! Просто он смел попадаться мне на глаза.

После того как на три очень долгих дня он превратил меня в главную сплетню академической столовой, мы друг друга подчеркнуто игнорировали. Безусловно, распылять на белобрысого придурка фантазию и энергию было слишком, но если я не отомщу, то даже в старости буду досадовать.

– А ты, Аниса? – тихим голосом уточнила Марлис.

– Вставать неохота, – моментально отказалась я.

Подружки сбежали, а мне оставалось проследить, как бедняга Флемминг Квинстад, к которому намертво приклеилось прозвище Ботаник, как ко мне – Ведьма, под издевательские комментарии магистра на последнем издыхании заканчивал финальный круг. На самом деле он погибал на дорожке в компании приятелей по историческому клубу, но другие «бегуны» нездорового интереса у преподавателя не вызывали.

Когда пытка разминкой окончательно завершилась, криками и угрозами магистр собрал народ. Расставив ноги на ширину плеч и сложив руки за спиной, он объявил:

– На сегодня мы закончили отработку бега по кругу! Поздравляю!

– Восславьтесь добрые боги, – на выдохе пробормотала Тильда.

– И начинаем отработку защиты и нападения! – бодро добавил Гариф.

– Боги, как я люблю бег по кругу, – простонала она.

– Юри! – ткнул он пальцем в сторону Матильды. – Ты идешь в пару к Бади!

– Спасибо, боги! – едва слышно, но с восторгом поблагодарила подружка высшие силы за привлекательного партнера и немедленно протиснулась сквозь сгрудившихся адептов поближе к Качку.

– Эден – с Остадом. – Он указал на Троя, одного из приятелей белобрысого придурка, и будущий партнер скривился, словно в рот залетела горькая муха.

– Магистр Гариф, почему именно меня с Ведьмой?

– Боишься оказаться на лопатках? – рявкнул тот.

– Она вроде как… девчонка.

Простите, вроде как?! Вообще магистр не делал различий между девицами и парнями, гонял всех одинаково нещадно. Недовольный тем, что кто-то посмел оспорить его решение, он сузил глаза и нехорошо улыбнулся:

– Господин аристократ, а я для вас достойный партнер?

Парень замялся, неуверенно глянул на приятелей, словно ища поддержки, и пожал плечами. Самоубийца! Поверьте на слово, магистр заслуженно носил прозвище Косоглазый.

– Эден – к Форстаду, – бабахнул приказ. – Не переживай, он тебя не зашибет.

Мы обменялись мрачными взглядами. Честное слово, очень сильно сомневаюсь!

– Смотрим все сюда! – когда пары были поделены, махнул рукой Гариф. – Показываю один раз.

Он резко выкинул руку с раскрытой ладонью, и в грудь Троя влетела заметная даже невооруженным глазом волна воздуха. Оторопевший от внезапной атаки парень еще пытался вернуть дыхание, когда оказался стремительно переброшенным через преподавательское плечо и грохнулся на вытоптанную лысую землю. Судя по скорченной болезненной мине, приложили его порядочно.

В прошлый раз Гариф демонстрировал приемы защиты на Ботанике, раз за разом выпуская в жертву сшибавшие с ног магические тычки. Если бы в ажитации магистр случайно не смел с забора ворону, со страшным карканьем отлетевшую к окну ректора и живописно распластавшуюся по цветному витражу, то Флемминг уползал бы с полигона на карачках, но занятие пришлось свернуть. Жаль, преподавателей не заставляли отрабатывать провинности у кастеляна, а то было бы забавно посмотреть на Гарифа, машущего метелкой на главной академической площади. Пожалуй, веселее, чем следить, как он сжигает кое-чьи штанцы.

– Всем ясно? Приступаем! – прозвучал приказ.

Форстад стоял в расслабленной позе, сунув руки в карманы, и поглядывал на меня то ли с затаенной жалостью, то ли с откровенным высокомерием – по его противной роже прочесть не выходило.

– Дамы – вперед. – Он махнул головой, убирая с глаз длинную белобрысую челку, выбившуюся из того, что, наверное, можно было назвать «дулечка из волосенок на растрепанной головушке».

Не произнося ни слова, я сделала резкий выпад рукой, заставляя воздух оттолкнуться от раскрытой ладони, словно тяжелый шар. Удар пришелся в живот, Илай от неожиданности охнул и пошатнулся:

– Полегче, Эден.

Я ловко подскочила к нему, схватила за руку, прижалась спиной к груди, чтобы опрокинуть, как завещал великий и ужасный магистр Гариф, и… ничего. Белобрысый придурок оказался настолько придурковат, что послушно перекидываться через хрупкое девичье плечико не пожелал. Стараясь не замечать ни жара, идущего от его крепкого тела, ни мускусного, исключительно мужского запаха, я сжала зубы и дернула еще разок.

– Никак? – хмыкнул он над самым ухом.

Та-дам! Сначала я оказалась к нему лицом к лицу, вернее, как всегда носом к кадыку, а секундой позже была подло опрокинута. Полетела назад, толком ничего не соображая. За мгновение до оглушительного падения Форстад ловко перехватил меня за руки, заставил застыть в воздухе и оценить унизительность позы, а потом театральным жестом отпустил. Валялась я на земле и тихо его ненавидела, хотя хотелось ненавидеть громко и очень цветисто.

– Помочь подняться? – склонился он с глумливой ухмылкой.

– Спасибо, – одарила подлеца нежной улыбкой. Нормальный человек на его месте задумался бы и поосторожничал, но он предпочел съехидничать:

– Надо же, ты все-таки не разучилась говорить.

– Это плохая новость. – Я намертво вцепилась в любезно протянутую ладонь и выпустила магический разряд. Сильный, обжигающий, чтобы парень перестал ерничать.

Не ожидавший поистине ведьмовской хитрости противник болезненно сморщился. Мне, конечно, пришлось вывернуться и прилично потянуть поясницу, но он оказался отброшенным на лопатки. Тяжело дыша, я оседлала его и с победным рыком (сама не знала, что умею) сжала запястья, из-под пальцев вырвался свет от возмущенного знака Дартмурта, потревоженного моим прикосновением… И вдруг запоздало пришло осознание, что вообще-то Илай не сопротивлялся. Пока меня разрывало от гнева, паршивый придурок расслабленно валялся на земле, как на перинке, и издевательски ржал! Единорог недоделанный!

– Привыкла быть сверху, Эден?

– Свали за грань! – рявкнула я.

Кувырок. И он уже вдавливал меня в пыль, крепко стискивая коленями, чтобы не пиналась. Какая – к собачьим демонам – боевая магия? Я была готова его покусать! Сопя, выкручивалась, пыталась освободиться, но тщетно – Форстад был тяжелее и брал физическим превосходством. Заломил руки за голову, чтобы не царапалась, склонился низко-низко: кончики светлых волос почти щекотали мое лицо. Отлично! Как сейчас цапну за аристократический нос!

– Ты проиграла, – улыбнулся он и одним гибким движением поднялся. Пока я сгребала себя с землицы и вставала, ощущая каждую мышцу в теле, он спокойно отряхнул штаны от налипшего мусора и с нарочито любезным видом предложил:

– Попробуешь еще раз?

– Конечно, – отозвалась я и без пауз, не давая ему оценить обстановку, со всей возможной силой пихнула в его сторону мощную волну воздуха. Удар попал в грудь, заставил насмешливого противника закашляться. Я проворно подскочила и сделала идеально красивый бросок через плечо, в котором немедленно что-то хрустнуло (надеюсь, не кости). Илай распластался на лопатках и изумленно уставился на меня снизу вверх.

– Превосходно, Эден! – раздалась похвала магистра. – Я-то думал, вы так и будете обжиматься. Форстад, как лежится? Земля на задницу не давит?

Самомнение ему давит! На мозг.

– Готов продолжить? – вежливо спросила я, склонившись к поверженному противнику. – Или нужно к лекарю?

– Ведьма! – почти восхищенно усмехнулся он.

– Придурок.

Дружеский обмен «любезностями» остановил переливчатый сигнал, который ненавязчиво разлетелся по полигону и оповестил о завершении занятия.

Но победу под звучащие в голове фанфары я праздновала недолго. Ближе к вечеру стало ясно, что к лекарю надо бы мне самой. Плечо, не выдержавшее веса Форстада, нешуточно разболелось. Мысленно проклиная ненавистную боевую магию, вместо столовой, где меня уже поджидали занявшие столик девчонки, я поплелась к лекарю.

В лазарете оказалось неожиданно людно. Раздраженная сестра милосердия в съехавшем на затылок чепце пыталась выставить в коридор взволнованных старшекурсников:

– Господа алхимики, покиньте помещение!

Господа алхимики стояли стеной и не позволяли прорваться к лекарю. Видимо, судьба приятеля их ужасно волновала. Тут сестра заметила меня, переминающуюся с ноги на ногу возле побеленной стены, и немедленно спросила, видимо, воспользовавшись шансом спастись от навязчивых посетителей:

– А у вас что?

– У меня плечо, – немедленно выступила я вперед.

– Боевая магия? – выказала женщина неожиданную осведомленность. – Идем!

Она вела меня по длинному коридору, сочно пахнущему валерьяновым корнем и притирками от боли, и беспрестанно ворчала:

– Наварят на своих атанорах всякой гадости, налакаются все вместе… Каждый божий день кого-нибудь под локотки приводят, а потом ходят проверять – не издох ли? Отчислять таких надо! Так ведь нет, декан заступается. Говорит, алхимики учатся на своих ошибках. А нам что делать? У этого, который на ошибке сейчас поучился, половину лица перекосило и язык почернел…

Я мудро помалкивала, давая сестре выплеснуть раздражение, и скромно семенила рядышком, но мысленно решила, что когда-то ее выперли с факультета алхимии Дартмурта. Она против желания поступила в лекарское училище, а теперь ненавидела всех алхимиков разом, даже если бедняги из любви к науке и алкоголю (никаких сомнений, что в продегустированном эликсире он имелся) страдали в лазарете.

– Ждите здесь. – Сестра указала на раскрытую дверь. – Господин лекарь сейчас подойдет.

Поблагодарив, я вошла в тесную палату с четырьмя узкими койками, разделенными пологами из длинных белых простыней. Все занавески, кроме скрывающей кровать возле стены, были аккуратно подвязаны полосами перевязочной ткани. Видимо, в палате лежал пациент. Стараясь его не потревожить, я тихонечко присела на одну из коек со сложенным в изножье постельным бельем и принялась ждать лекаря.

В глухой тишине было слышно, как в коридоре что-то разбилось. Мимо открытой двери на костылях проковылял бледный тип с перебинтованной ногой. Неожиданно за занавеской раздались подозрительные звуки, точно кто-то возился на койке. И этот кто-то явно не переворачивался с бока на бок! Прозвучал смачный чмок, а следом тихий болезненный стон.

– Ой, котик, – зашептал манерный девичий голосок. – Очень болит?

У меня поползли на лоб брови. Невольно я оглянулась через плечо на расправленный полог. Скрытая от посторонних глаз кровать подозрительно скрипнула, прозвучало сдавленное женское хихиканье. Божечки, как они на узкой койке-то поместились и еще никто не впечатал пятую точку в каменный пол?

Никогда не относилась к сторонникам теории, что нежные лобзания и страстные притирания исцеляют любые хвори. Лечиться надо травяными настойками, аптекарскими порошками и алхимическими эликсирами. Точка.

– А до общаги потерпеть вера не позволяет? – громко проговорила я, давая понять, что в палате вообще-то людно и имеются свидетели оживляющих – кхм – телесных манипуляций.

Товарищи за занавеской немедленно притихли. Видимо, осознавать, что кто-то невольно подслушивает процесс «исцеления» было неприятно.

– Догогуша, что у вас случилось? – вошел в комнату невысокий лекарь с глазами неестественного бирюзового цвета, характерного для всех отмеченных даром исцеления магов. На макушке блестела задорная лысина, обрамленная густыми седыми волосами, словно ромашковая середка в белых лепестках.

– Плечо повредила, – выдавила я измученную улыбку, стараясь не думать о тех двоих за пологом.

– Какое счастье, что вы всего лишь с плечом, а не с выпитым эликсигом от наших недоученных алхимиков, – проворковал лекарь. Его интеллигентная картавость немедленно вызывала симпатию.

Пока он сетовал, что магистр Гариф сегодня как-то по-особенному злобствовал, я распутала завязки на блузке и спустила широкий ворот с травмированного плеча. Прохладные пальцы лекаря быстро ощупали ноющий сустав. Неожиданно глаза эскулапа вспыхнули зеленоватым светом, делая его похожим на рейнсверского демона-крикуна, и у меня по коже пробежали колючие магические искры. Глубокая ноющая боль отступила.

– Пошевелите гукой, – попросил лекарь.

Послушно подняла руку, повела плечом, не испытывая ни малейшего дискомфорта.

– Очень хогошо, – кивнул он. – Ночью будете спать спокойно, но ушиб поболит, и пгидется погастигаться снадобьем. Я вам выпишу освобождение от боевой магии на половину декады, а пгитигку возьмете у сестгы.

– Благодарю, господин лекарь.

Он отошел от меня и со словами: «Как ваши гебга, молодой человек?» – резко отодвинул занавеску, скрывающую страстную парочку. Невольно я оглянулась. На узком матрасе возлежал растрепанный Форстад с перевязанным торсом, а в его бок испуганно втискивалась взлохмаченная блондинка в задранном до коленок платье.

И даже не знаю, почему наличие в лазарете белобрысого придурка в обнимку с подружкой меня вообще не удивило, но в душе шевельнулось какое-то незнакомое, но ужасно неприятное чувство, как будто коготком царапнули.

– Похоже, с гебгами у вас полный погядок, как и со всем, что ниже, – не без ехидства заключил лекарь. – На что жалуется девушка?

На отсутствие щепетильности!

Я издевательски фыркнула и, на ходу завязывая ворот блузы, вышла в коридор.

– Господин лекарь, я всего лишь пришла проведать друга, – раздался неуверенный манерный голосок блондинки.

– Вижу, что успешно, – насмешливо отозвался тот.

Покинуть лечебницу быстрее сладкой парочки не удалось – сестра милосердия велела ждать, когда она напишет свиток с освобождением. Пока я послушно подпирала стену, Илая отпустили с миром. Вернее, с подружкой в помятом платье. При виде меня она вцепилась в локоть белобрысого тонкими пальчиками с розовыми коготками – кхм – ноготками, словно боялась сверзиться на пол. Не иначе как от счастья.

К слову, я упоминала, что после того злосчастного поцелуя абсолютно все считали, будто столичная прынцесса меня бросил? Даже Матильда! С дружескими откровенностями у меня всегда было туго, но пришлось себя пересилить и рассказать историю от начала до конца. Подозреваю, она все равно посчитала, что я лукавлю или замалчиваю пикантные подробности, но над аферой с брюками хохотала долго и громко. На всю библиотеку. Нас чуть не выставили из читального зала за нарушение порядка.

Некоторое время в обоюдном суровом молчании мы дружно дожидались появления сестры милосердия. Илай изредка морщился и не замечал, как инстинктивно потирал грудь. Вряд ли он пришлепал бы в лазарет, да еще с группой поддержки, если бы нормально дышал после моей фееричной победы в поединке. Я хотела снизойти и спросить, насколько сильно у него помяты ребра, но только открыла рот, как болонка – ой! – блондинка презрительно тявкнула – боги! – фыркнула:

– На что уставилась?

Почему люди вечно на корню подрубают мои светлые порывы быть милой? Невозможно пропустить выпад и не припомнить давнюю историю с плохо закончившими подружками Форстада. В смысле закончившими непотребной потасовкой посреди школьной столовой. Когда новое трио «возлюбленных» устроит бой посреди академии, а он случится непременно, адепты наверняка организуют тотализатор. Хотелось бы с уверенностью знать, на кого ставить. Глядишь, денег на методичку подзаработаю.

– Волосы у тебя красивые, – вздохнула я. – Скажи, очень крепкие?

Она испуганно провела ладошкой по взлохмаченной шевелюре, попыталась содрать съехавшую на ухо заколку с драгоценными камнями, но, запутав застежку, огрызнулась: