Текст книги "Парящая для дракона. Обрести крылья"

Глава 8

Торнгер Ландерстерг

Раньше я даже представить не мог, что буду бегать между Хайрмаргом и резиденцией по десять раз на дню. С другой стороны, раньше в моей жизни не было Лауры Хэдфенгер.

Утром я едва успел провести встречи по финансам и экономике, переговорить с Кадгаром о предстоящей пресс-конференции по поводу оборота, получить от Роудхорна информацию о том, что по Кроунгарду Эстфардхару нет никаких сведений, хотя задействованы все спутники и все силы мирового сообщества, включая усилия Мирденхарда, а в довершение – от Крейда, что Стенгерберг тоже исчез, когда узнал, что у Лауры случился всплеск пламени.

Его более или менее удалось стабилизировать, но более или менее – это не то, что я хотел знать и слышать в отношении матери своего первенца. Поэтому и только поэтому Арден сейчас оставался в резиденции с ней, а я снова шел по коридорам Айрлэнгер Харддарк, совершенно не представляя, что мне со всем этим делать.

По-хорошему, ничего.

Охрана у нее лучшая из лучших, все, кто защищает резиденцию, отобраны Роудхорном. Арден из тех, рядом с кем Лауре действительно ничто не угрожает, он знает о ледяном пламени все, он лучший врач Ферверна, если не сказать всего мира. Вот только почему-то при мысли о том, что он останется на ночь в ее спальне, дракон внутри обрастал ледяными шипами.

И, наверное, надо уже себе в этом признаться, не только дракон.

Я тоже.

С учетом того, что я еще не переговорил с Солливер о случившемся утром, это напоминало не просто дурной тон, а какой-то дешевый фарс. Утром мы с ней вместе прошли через телепорт, не сказав друг другу ни слова. Разошлись каждый со своим сопровождением, я – в сторону Айрлэнгер Харддарк, она в свою квартиру. Разумеется, я знал о ее местонахождении, и, судя по донесениям службы безопасности, квартиру она не покидала.

Что было на нее непохоже: раз в день Солливер посещала спа-салон, в обязательном порядке делала уход за лицом, волосами и массаж. Бегать в парке после случившегося она не могла по понятной причине, но у нее был абонемент в закрытый элитный фитнес-центр – и спорт, которому она уделяла два-три часа в день, сегодня тоже остался в стороне.

Я не мог об этом не думать.

Равно как не мог не думать о том, что мне нужно с ней переговорить, но до пресс-конференции это представлялось возможным только по видеосвязи, а такие вопросы не решаются по видеосвязи.

Стоило мне войти в приемную, как Одер вскинула голову:

– Ферн Ландерстерг, вас искал Кадгар. Сказал, это очень срочно.

– Пригласи его ко мне.

Она кивнула, а я едва успел войти и опуститься в кресло, как пресс-секретарь влетел ко мне в кабинет так, словно за ним гнались глубоководные фервернские. Правда, тут же опомнился и приблизился к столу уже совершенно спокойно, чего нельзя было сказать об окружающем его эмоциональном фоне и лихорадочно блестящих глазах.

– Что-то случилось? – поинтересовался я.

– Да, ваша вторая… то есть ваша будущая первая ферна, ферна Ригхарн, выложила у себя в живой ленте сообщение, что приходит в себя после ранения и благодарит всех за участие.

– И?

– Это всколыхнуло самую настоящую волну в сети. Все интересуются, как она себя чувствует – не столько после ранения, сколько после того, что вы привезли с собой ферну Хэдфенгер, которая к тому же беременна вашим первенцем. Разумеется, от ферны Ригхарн никаких комментариев не последовало, и я думал, что мы обойдемся без этого… Изначально предполагал, что зацепим тему видеообращения ферны Хэдфенгер, но сейчас понимаю, что этого будет мало. Нам нужна ферна Ригхарн. Нужны ее официальные комментарии, если мы не хотим скандала и лишних домыслов.

– Лишние домыслы будут всегда, Кадгар.

– Но не в таком ключе. Нам нужно, чтобы она сказала о своих чувствах по этому поводу. Два-три вопроса, не больше.

Я даже представлять не хочу, что Солливер может сказать о своих чувствах по этому поводу.

– То, что она сейчас приходит в себя после ранения, никого не смущает?

– Боюсь, что нет. Ее фото уже есть в сети – в смысле, что она уже выходила из квартиры, поэтому ферну Ригхарн обязательно нужно представить журналистам и людям. Нужно озвучить ее реакцию, ферн Ландерстерг.

– Хорошо. Я тебя понял.

– Я подготовлю список допустимых вопросов и свяжусь с ферной Ригхарн…

– Подготовь список допустимых вопросов, с ферной Ригхарн я поговорю сам.

– Хорошо.

Пресс-секретарь поднялся и вышел, а я заблокировал дверь и коммуникатор и набрал номер Солливер. Она ответила не сразу, но, когда ответила, ее голос звучал глухо. Так, будто она только что плакала.

– Я тебя слушаю, Торн.

Нужно быть последним наблом, чтобы после такого сказать: «Я хочу, чтобы ты участвовала в пресс-конференции». Поэтому я сказал совершенно другое:

– Нам нужно встретиться в самое ближайшее время.

– Зачем?

Когда женщина, а особенно – обиженная женщина, начинает делать вид, что ничего не понимает, это нормальная ситуация. Я считал, что Солливер выше этого, а может быть, по-другому видел наши отношения. Кажется, это не первый раз, когда я ошибался за последнее время.

– Ты считаешь, что нам не о чем говорить?

– Я считаю, что не хочу делать это сейчас.

– А я не хочу говорить то, что собираюсь сказать на пресс-конференции, не переговорив об этом с тобой. Впрочем, решать тебе, Солливер. Мы можем встретиться в Айрлэнгер Харддарк, или ты все узнаешь из СМИ.

– Ты мне угрожаешь, Торн? – Кажется, слезы у нее кончились, потому что в голосе звенел металл.

– Я начал разговор с того, что хочу тебя видеть. Надеюсь, не мне одному кажется, что сейчас не время для взаимных обид. Водитель и сопровождение у тебя, через два часа будет отлично.

Прощаться я не стал, поскольку был уверен, что она приедет. В чем в чем, а в недальновидности Солливер Ригхарн было сложно обвинить. Кадгар прислал вопросы минут через пятнадцать, но я лишь мельком на них взглянул. Погрузившись в работу, почти не заметил, как пролетело время, и, когда Солливер вошла ко мне в кабинет – стильная и безупречная, как всегда, на миг вспомнил нашу первую встречу.

Тогда мне казалось, что это будет идеально: союз, построенный на договорных отношениях. В мире правящих так бывало часто, особенно частыми были браки иртханов, заключаемые по силе. Иногда жениху и невесте было лет по пять, когда их родители проверяли пламя детей и договаривались о том, что они станут супругами. В современном мире, казалось бы, такого не должно было быть, но, когда речь заходила о пламени, а именно о сильном пламени, которое позволяло семьям надолго задержаться у власти, все решалось именно в пользу последней.

– Продолжим с того, на чем остановились. – Солливер прошла в мой кабинет и опустилась в кресло. – Я тебя внимательно слушаю, Торн.

Я коснулся панели блокировки двери и внимательно посмотрел на Солливер. Если присмотреться, можно было действительно обнаружить, что она плакала – припухлости почти не осталось, благодаря современной косметике и не такое возможно, но вот глаза по-прежнему были чуть красные.

– Начнем с того, что произошло утром, – произнес я. – Считаю, что это совершенно недопустимо.

– Да ты что?! – В ее голосе звучал сарказм. – Недопустимо – что именно? Обжиматься со своей беременной бывшей или не закрывать при этом дверь?

– Солливер, – холодно произнес я.

– У меня слов не хватает, чтобы выразить свои чувства, поэтому приходится импровизировать. Да, мы договаривались о том, что у нас с тобой исключительно партнерские отношения, но партнерские отношения – помимо деловой стороны – подразумевают еще взаимное уважение. Тебе очень повезло, что зашла я, а не кто-нибудь из мергхандаров, потому что изначально я хотела попросить передать тебе твою гарнитуру. Представляешь, как это могло повернуться тогда? Если бы я действительно это сделала?

– Представляю. Я согласен с тобой во всем – начиная от партнерских отношений, которые требуют уважения, и заканчивая тем, что ты не обязана меня прикрывать. Эта ситуация несколько вышла из-под контроля, потому что мой дракон видит в Лауре Хэдфенгер пару. Из-за ее силы или потому, что он ее выбрал, – не представляю.

Солливер глубоко вздохнула. Эмоции, отголосками которых меня полоснуло, – неверие, обида, ярость – тут же отступили, словно скрытые за не пропускающей никаких сигналов стеной. Если бы я не знал, что в ее жизни не было иртханов, решил бы, что ее учили управлять фоном чувств в присутствии дракона.

– Потрясающе, – произнесла она наконец. – Просто потрясающе, Торн. И ты мне предлагаешь скушать это и не подавиться? Зная, что твой дракон нацелен на твою бывшую, как на перспективную самку, с которой он хочет спариться? И… прости, ты сейчас сказал, что не можешь это контролировать?

– Я такого не говорил, Солливер. Я всего лишь сказал, что тяга к Лауре Хэдфенгер очень сильна и что это связано не только и не столько с драконом, сколько со мной.

Глаза Солливер сверкнули.

– То есть ты сейчас мне сообщаешь, что она записала душещипательное видео и все – заметь, все, – что было до этого, автоматически аннулируется? Эта женщина сбежала, выставив тебя идиотом перед всем Ферверном, потом бегала от тебя по странам, насколько я поняла из ее откровений, а сейчас ты мне говоришь, что у тебя к ней тяга, я правильно понимаю, Торн? Я не имею ничего – заметь, ничего против Лауры Хэдфенгер, а если быть точной, не имела до этого утра. Но женщина, которая так легко меняет решения и облизывает чужого жениха – не совсем та, к кому я могу сохранять расположение. Мне совершенно без разницы, что было между вами в прошлом, но в настоящем – это уже перебор. Мы выбрали друг друга потому, что могли друг на друга положиться. Я доверяла тебе, Торн, и, надеюсь, сегодняшнее недоразумение останется всего лишь недоразумением. Скажи мне, я смогу доверять тебе в будущем, потому что если нет…

– Я собираюсь расторгнуть нашу помолвку.

Солливер осеклась. Точнее, это я ее перебил, и сейчас она молчала.

– Ты – что? – спросила все-таки после затянувшейся напряженной паузы.

– Я расторгаю нашу помолвку, Солливер, – повторил я. – Сегодня на пресс-конференции я об этом скажу. Как я уже говорил, партнерские отношения между нами не предполагают моего повышенного внимания к Лауре Хэдфенгер, а у меня к ней неизменно будет повышенное внимание. Потому что эта женщина носит моего первенца.

– И потому что твой дракон почувствовал в ней пару, – выплюнула Солливер.

– Поэтому тоже, но это – не главное. Для меня главное, чтобы с ребенком все было в порядке, по этой причине я буду постоянно присутствовать в резиденции. Поскольку вопросов по этому поводу будет бесчисленное множество, проще закончить все прямо сейчас.

– Ты сказал, что хочешь со мной переговорить, – она поднялась, – но с тем же успехом мог выдать это на пресс-конференции. То, что я узнаю об этом от тебя в приказном порядке, дела не меняет.

– Мне жаль, Солливер, – произнес я и тоже поднялся. – Сейчас мне просто нужно снять харргалахт.

– Просто снять харргалахт, Торн? Просто? – Она усмехнулась. – Хорошо, снимай. Но если это – пусть даже случайно – навредит твоему непервенцу, ты очень сильно об этом пожалеешь.

– Непервенцу? – Мой голос прозвучал холодно. Слишком холодно для такой новости. – Каким образом?

– Каким образом? – Солливер обхватила себя руками. – Это все, что ты можешь сказать, Торн?! Или мне объяснить тебе, откуда берутся дети?

– Откуда берутся дети, я знаю. – Я обуздал холодную ярость, звенящую в моих интонациях. – Мне непонятно, откуда берутся дети в нашем случае. Когда я предохраняюсь.

– Тебе разве не говорили, что это – не стопроцентная гарантия? – Солливер шагнула ко мне. – Да что с тобой не так, Торн?! Я говорю тебе о том, что я беременна! Бе-ре-мен-на! А ты на меня рычишь! Да, я не твоя любимая женщина, но, если честно, сомневаюсь, что ты вообще на это способен. Тем не менее я заслужила хотя бы капельку уважения и внимания с твоей стороны. На ее новости ты реагировал так же?

Я попытался вспомнить о своей реакции на беременность Лауры и наткнулся на холодную стену отчуждения. На ярость – от сознания того, что она мне лжет, на одно-единственное желание: найти ее и привезти в Ферверн. Не узнать, как она себя чувствует. Не спросить, что она испытала, когда узнала об этом, не разделить с ней эти эмоции, а просто найти и доставить в Хайрмарг.

Это отрезвило. Немного.

Я уже совершенно иначе взглянул на стоящую рядом женщину, а Солливер неожиданно покачала головой.

– Этот ребенок не входил в мои планы, Торн. Точно так же, как и в твои, но в отличие от тебя я от него отказываться не намерена. Поэтому все, что я могу предложить, – это провести полноценное обследование сразу после пресс-конференции. Выяснить, что снятие харргалахт ему не навредит, выяснить, когда произошло зачатие – чтобы ты наверняка был уверен, что он твой. Если врачи скажут, что ему не повредит манипуляция с пламенем, сделаешь то, что собирался. Потом соберешь вторую пресс-конференцию, на которой скажешь, что у тебя такое хобби – делать потенциальным первым фернам детей и выбрасывать их за ненадобностью!

Последнее она почти выкрикнула мне в лицо, после чего бросилась к двери. Рванула ее на себя:

– Открой!

– Тебе надо успокоиться, Солливер.

– Успокоиться? Я связалась с монстром. Никогда не думала, что такое скажу, Торн, но все, чего я хочу – это чтобы врачи подтвердили возможность снятия харргалахт. Потому что я не представляю, какое будущее меня ждет, если это окажется невозможным!

Я шагнул к ней, но Солливер вскинула руки.

– Не приближайся. Просто не приближайся, Торн. Оставь меня в покое хотя бы до вечера, когда придется опять лицезреть твое непробиваемое лицо! И открой дверь – мне нужно в туалет, потому что меня сейчас стошнит. Или тошнить может только твою Лауру?!

Я даже представить себе не мог, что эта женщина может быть такой. Что вся ее невозмутимость слетит, как ледяная корка. Те слезы, которые я видел после совершенного на Солливер покушения, не шли ни в какое сравнение с силой чувств, которой било по мне сейчас. Как ни странно, сейчас она была гораздо более уязвимой, чем тогда – когда я увидел ее в больничной палате в бинтах.

А ведь это случилось несколько дней назад.

Это мне казалось, что прошла вечность, на самом же деле – несколько дней. Столько всего. Солливер Ригхарн может хотеть казаться сколь угодно сильной, но все же она – женщина. Женщина, которая пережила то же самое, что и Лаура. Покушение. Новость о беременности. Новость о беременности, которая, возможно, свалилась на нее после взорвавшей мир видеозаписи.

– Когда ты узнала? – спросил я.

– Теперь ты хочешь знать, когда я узнала, – пробормотала она. – Ты меня совсем не слышишь, Торн? Совсем не слышишь, что я тебе говорю?

Солливер поднесла руку ко рту.

– Или мне можно сделать это прямо здесь?

Она и впрямь побледнела и судорожно вздохнула. Я коснулся панели управления, разблокировал дверь.

– Попроси Одер, чтобы сопроводила тебя…

– Сама справлюсь.

Она рванула дверь на себя, но в приемную вышла, расправив плечи и гордо вскинув голову. Я проводил ее взглядом и опустился в кресло, после чего набрал Крейда:

– Проследите за тем, чтобы с ферной Ригхарн все было хорошо и чтобы она не покидала Айрлэнгер Харддарк, пока не переговорит со мной.

– Хорошо, ферн Ландерстерг.

– В ближайший час у меня беседа с Мирденхардом, поэтому разместите ее максимально комфортно в гостевой комнате отдыха. Убедитесь, что у нее есть все, что необходимо, и не оставляйте одну ни на минуту.

– Понял. Мое присутствие на встрече с Мирденхардом не требуется?

– Нет.

Я нажал отбой и снова взглянул на приоткрытую дверь. Встреча с Мирденхардом предполагала обсуждение стратегии поиска Кроунгарда Эстфардхара и взаимодействие со спецслужбами других стран. Правда, я до сих пор не был уверен, что это взаимодействие способно дать какие-то плоды. Для того, кому известны все ходы отступления, кто жил этой жизнью не одно десятилетие и знает, как спецслужбы и разведка работают, – изнутри, – практически не существует границ. Буквально.

Нам всем здорово повезет, если мы хоть что-то узнаем о Кроунгарде Эстфардхаре в ближайшие пять – десять лет. Тем не менее я снова коснулся коммуникатора:

– Одер, я освободился и жду ферна Мирденхарда у себя.

– Хорошо, ферн Ландерстерг. Ферн Кадгар просил передать, что вопросы уже у вас на почте.

Вопросы, которые мне не потребуются.

Я не стал это озвучивать, поблагодарил секретаря и отключился.

Мельком взглянул на письмо Кадгара.

Вопросы.

В последнее время их становится слишком много.

Солливер Ригхарн

Когда все разваливается, лучшее, что можно сделать – это взять паузу. Взять паузу и напомнить себе, что ни один (пусть даже настолько высокопоставленный!) мужчина не достоин того, чтобы тратить на него свои нервы, и что она всегда – всегда! – выигрывает, заставляя их впоследствии очень горько сожалеть о том, что они с ней сделали. Как же ей нравилось смотреть им в глаза, когда она их бросала – всех этих считающих себя хозяевами жизни и думающих, что за деньги можно купить все.

Твари.

И Торн – та же самая тварь. Только гораздо более масштабная.

Как же она его ненавидит!

От того, чтобы расколотить зеркало, Солливер спасло только чувство собственного достоинства и осознание, что в любой момент сюда может кто-нибудь войти. Да, может быть, получилось бы очень в тему, но, по ее мнению, это был слегка перебор. Слегка чуть более истерично, чем может позволить себе только что узнавшая о беременности и о том, что с ней хотят расторгнуть помолвку, женщина.

– Ненавижу! – прошипела она еле слышно, сжимая в руках смартфон.

Потом вернулась в кабинку, из которой только что вышла, закрыла дверь и набрала сообщение: «Нужно поговорить».

Ответ пришел сразу же: «Что, уже не боишься, что Роудхорн нас раскусит?»

Ехидного смайлика не было, но ехидные интонации сочились сквозь каждое слово, если не сказать в каждой букве.

«Ты знал, что Хэдфенгер – его пара?»

«Да».

«Откуда?»

«Это не важно».

Не важно? Не важно?!

И когда, интересно, он собирался ей об этом сказать?!

«Это важно, наблы тебя дери! Ты должен был сказать об этом сразу, а не отделываться словами: «Не подпускай его к ней»!»

«Я ничего тебе не должен, дорогая. Достаточно уже того, что я для тебя делал. Это ты прокололась. И прокололась знатно. Должна радоваться, что я вообще с тобой разговариваю».

Впервые за долгое время Солливер захотелось убивать.

Это желание было спонтанным, хотя когда-то, перед тем как впервые решиться на такой шаг, она долго думала, колебалась и тряслась, как ветка под ударами ледяного ветра. Стоило ли? Тем более что сама она никогда не марала рук. Все ее недруги сталкивались с обстоятельствами непреодолимой силы… или с теми, кто их провоцировал.

Стоило немалых усилий не послать Крейда.

Прямо сейчас.

«И все-таки ты со мной разговариваешь. Значит, я зачем-то тебе нужна».

Смотреть на тающие сразу после отправки сообщения в мессенджере было странно и непривычно: они впервые общались таким образом.

«Мне очень интересно, что же ты учудила, что великий Торнгер Ландерстерг велел не выпускать тебя из Айрлэнгер Харддарк, при этом обеспечить всем необходимым и сдувать с тебя пылинки».

Не выпускать из Айрлэнгер Харддарк? Сдувать пылинки?

Хм…

«Я сказала ему, что беременна. Потому что он собирался расторгнуть помолвку».

Сообщение исчезло, и какое-то время она смотрела в пустое поле, ожидая следующего и мысленно представляя, что сделает с Крейдом, когда тот станет ей не нужен. А ведь уже очень скоро он станет ей не нужен, особенно после того, что она сделает сегодня.

Возможно, Хэдфенгер – потенциальная пара Торна, но это вовсе не значит, что она станет ею на самом деле. Или уже стала? От этого будет зависеть то, что произойдет дальше, но это пока – второстепенная задача. Сейчас нужно решить вопрос с несуществующей беременностью, и сделать это нужно как можно скорее.

«Ты с ума сошла. Наше сотрудничество завершено».

«Прежде чем ты заблокируешь наш канал общения, хочу тебе напомнить, что я знаю о тебе слишком многое, Крейд. В Айрлэнгер Харддарк ты вряд ли от меня избавишься, и, если я правильно понимаю, мне в самое ближайшее время предстоит разговор с Торном?»

«Сделаешь это – и подставишь саму себя».

«Мне терять уже нечего. И да, на случай если тебе в голову пришла мысль, что ты сможешь от меня избавиться потом, в одном надежном месте хранится информация обо всем, что ты обо мне скрыл, и мое чистосердечное признание в нашем тесном сотрудничестве. В случае моей внезапной смерти кое-кто позаботится, чтобы оно стало достоянием общественности».

«Ты блефуешь».

«Хочешь проверить? Просто откажись мне помогать».

Солливер отправила последнее сообщение, после чего закрыла мессенджер. Нет, она не блефовала, потому что привыкла всегда прикрывать себя самостоятельно и предпочитала лишний раз перестраховаться – что, к слову, уже спасало ее, и не раз. Усмехнувшись, она положила смартфон в сумочку и вышла из туалетной кабинки. Сотрудница Торна, стоявшая у раковины и мельком взглянувшая на нее, изменилась в лице, пришлось изображать попытку улыбнуться. В данном случае даже играть не приходилось. Почти.

Точно так же, как в минуту, когда Торн сказал о расторжении помолвки. Тогда эмоции обрушились на нее ураганом – отчаяние, боль, неверие, ярость, и она позволяла ему их считывать. Ровным счетом до того, как они не перешли в нечто иное. Ненависть. Ненависть, заставляющая дрожать даже кончики пальцев. Именно с нее она переключилась, отгораживаясь от эмоции стеной пустоты, ровного фона. Она училась этому два года: не позволять себя «прочитать» даже сильным мира сего. По аналогии с тем, как они учатся контролировать пламя перед ментальным приказом, она училась управлять своими чувствами и мыслями.

Чтобы ни один из них не сумел залезть ей в душу.

Сполоснув руки, она приложила к губам салфетку и вышла в коридор. Предсказуемо – там ее уже дожидались мергхандары. Сопровождение от Торна и Крейда, сотрудники службы безопасности проводили ее в роскошную комнату отдыха. Помимо дивана, кресел и туалетного столика там еще были панорамные окна, которые сейчас были прикрыты жалюзи, аквариум во всю стену, где плескались мелкие морские обитатели, и огромный плазменный экран.

Солливер едва взглянула на кулер, и один из мергхандаров тут же принес ей воды.

– Благодарю, – слабым голосом произнесла она и, опускаясь в кресло, ойкнула и положила руку на живот.

– Все хорошо, ферна Ригхарн?

– Да. Все в порядке. Мне просто нужно посидеть.

Мергхандары отошли к дверям, а она снова достала смартфон и развернулась вполоборота, чтобы видеть, если кто-то захочет к ней приблизиться.

«Так и будешь молчать?»

Судя по всему, это было десятое сообщение от Крейда, если не сказать сотое. Просто остальные исчезли быстрее, чем она их увидела.

«Прости, была занята. Я что-то пропустила?»

Судя по паузе, Крейд тоже думал о том, как ее убить. Но ничего не придумал, поэтому прислал следующее сообщение:

«Какой смысл говорить о сотрудничестве, если Ландерстерг все равно готов разорвать помолвку? Он не меняет своих решений».

«Не истери. В отношении Хэдфенгер поменял, к тому же у меня есть план, как все исправить».

«Какой?»

«Не все сразу. Впрочем, главным остается одно – мне нужно попасть в резиденцию. А для этого нужно, чтобы у меня случился выкидыш».