Текст книги "Когнитивные стили. О природе индивидуального ума"

ПЗ/ПНЗ оказывает существенное влияние на процесс решения задач в условиях совместной деятельности. Так, при работе диад, члены которых имеют различные когнитивные стили (ПЗ у одних и ПНЗ у других), окончательное решение, как правило, ближе к варианту, предложенному ПНЗ партнером. Группа, в состав которой входят только ПНЗ лица, испытывает трудности в выработке общего решения и редко приходит к соглашению по спорным вопросам.

Поскольку ПЗ испытуемые обнаруживают такие социальные установки и социальные качества, которые более полезны в межличностных отношениях, то, как полагал Уиткин, можно говорить о бо́льшей социальной эффективности ПЗ людей в условиях совместной жизни с другими. Таким образом, люди, принадлежащие к полюсу ПНЗ, имеют более развитые когнитивно-переструктурирующие способности, тогда как люди, принадлежащие к полюсу ПЗ, характеризуются более выраженными межличностными (социальными) способностями (там же). Это обстоятельство рассматривалось Уиткином как доказательство биполярной природы данного когнитивного стиля: полюс ПНЗ свидетельствует об интеллектуальной компетентности, тогда как полюс ПЗ – о социальной компетентности.

Интерпретация полезависимых лиц как социально компетентных, несомненно, интересна, однако нуждается в дополнительном обсуждении. Факты, свидетельствующие о том, что ПЗ люди более подвержены групповому влиянию, менее самостоятельны при формулировании собственного мнения, в меньшей мере склонны брать на себя ответственность в неопределенных социальных ситуациях и т. п., заставляют усомниться в их большей социальной эффективности. Совершенно ясно, что критерии последней не могут сводиться только лишь к уживчивости, склонности к групповой деятельности, бесконфликтности, готовности более положительно оценивать других людей, меньшей агрессивности и т. д. Уиткин и Гуднау, фактически, сами дали ответ на этот вопрос. «Более выраженная тенденция полезависимых субъектов прибегать к точке зрения других может быть понята как потребность поиска информации для ее использования в структурировании неопределенной ситуации, поскольку, как это постулируется в дифференциальной гипотезе, они менее способны это сделать собственными силами» (Witkin, Goodenough, 1977, p. 664).

Короче говоря, для человека с полезависимым стилем в ситуации неопределенности другой человек оказывается источником информации и одновременно средством ее переработки – отсюда и весь набор так называемых социально полезных психологических качеств. Социальная направленность ПЗ лиц, возможно, выступает в качестве гиперкомпенсации их недостаточной эффективности в объектном познании.

В области исследований контролей и защит у представителей разных полюсов данного когнитивного стиля получены данные о том, что независимые от поля дети показывают большую способность к торможению собственных моторных действий. Напротив, гиперактивные дети с импульсивным типом поведения оказываются, как правило, полезависимыми (цит. по: Witkin, Goodenough, Oltman, 1979). Любопытно, что среди обследованных американских заключенных преобладали ПЗ лица (Witkin, Dyk, Faterson, Goodenough, Karp, 1974). Возможно, совершают преступления и затем оказываются в тюрьме те люди, у которых плохо сформированы механизмы контроля собственной активности.

В достаточно большом числе исследований сообщается о том, что ПЗ люди в неопределенной или угрожающей ситуации демонстрируют более простые, неспециализированные формы защит, которые исключают активную переработку опыта и, как следствие, провоцируют построение искаженного образа реальности. Напротив, у ПНЗ людей в подобных ситуациях начинают работать более сложные, специализированные формы защит, ориентированные на преобразование опыта и выстраивание более или менее связной картины события (Witkin, 1965).

В ряде исследований появились доказательства того, что ПЗ/ПНЗ связана с соотношением полушарий головного мозга. Результаты свидетельствовали, что ПНЗ предполагает большую выраженность церебральной латерализации, прежде всего левополушарной. В частности, при электротерапии у депрессивных больных воздействие на правое полушарие приводило к росту ПЗ, а на левое – к росту ПНЗ (Silverman et al., 1966). Поскольку у ПНЗ лиц принятие решений основывается на анализе деталей, это и выражается в преобладании влияния левого («аналитического») полушария. Напротив, поскольку ПЗ лица используют конфигуративный (глобально-целостный) подход к ситуации, это предполагает более активное вовлечение правого полушария. С другой стороны, в некоторых работах отмечается влияние правого полушария на выраженность ПНЗ стиля переработки информации (Tinajero, Paramo, Cadaveira, Rodriguez-Holguin, 1993).

Далее, для ПНЗ испытуемых наряду со специализацией мозговых функций характерной также является их интеграция. Например, у ПНЗ лиц при выполнении типично левополушарных заданий в процесс обработки информации активнее вовлекается правое полушарие (они лучше справляются с лингвистическим заданием, когда оно адресуется в правое полушарие посредством предъявления в левое ухо при дихотическом прослушивании) (Bloom-Feshbach, 1980).

Уиткин полагал, что явление церебральной латерализации является еще одним подтверждением дифференциальной гипотезы и может быть истолковано с точки зрения особенностей центральной нервной системы функционировать менее или более дифференцированным способом.

Выше уже не раз отмечалось, что стилевой подход – это подход параметрический (операциональный). Соответственно интерпретация результатов стилевых исследований имеет смысл только в том случае, если она соотносится с исходным стилевым показателем конкретной стилевой методики. Поэтому обсуждение природы ПЗ/ПНЗ и характера связей этого стилевого параметра с другими психологическими свойствами упирается в вопрос о том, что именно измеряется в условиях методики «Стержень – рамка» или «Включенные фигуры» (а также в целый ряд дополнительных вопросов: насколько и почему вообще идентичны указанные методические процедуры, насколько равноценны разные варианты методики «Включенные фигуры» и т. п.).

Что касается методик «Стержень – рамка» и «Включенные фигуры», между ними были получены хотя и положительные, но неожиданно низкие корреляции. Так, Э. Боттенберг (цит. по: Clauss, 1978), анализируя 17 независимых исследований, приводит данные относительно величины коэффициента корреляции между показателями этих двух методик с указанием частоты их встречаемости (табл. 1).

Таблица 1

Данные о величине и частоте встречаемости коэффициентов корреляции показателей методик «Стержень-рамка» и «Включенные фигуры» (цит. по: Clauss, 1978)

Эти результаты свидетельствуют, что две методики, заявленные как инструменты измерения ПЗ/ПНЗ, в действительности не являются идентичными измерительными процедурами. Аналогичный вывод можно сделать по результатам факторного анализа показателей выполнения методик «Стержень – рамка» и «Включенные фигуры», которые оказались представленными в разных факторах (Linn, Kyllonen, 1981).

Еще более неожиданные результаты были получены при сравнении разных вариантов методик «Включенные фигуры». Так, коэффициент корреляции между методиками «Включенные фигуры» по Уиткину и «Фигуры Готтшальдта» составляет 0,46 (Witkin, Dyk, Faterson, Goodenoogh, Karp, 1974), методиками «Фигуры Готтшальдта» и АКТ-70–0,14 (Шкуратова, 1994), методиками «Включенные фигуры» по Уиткину и «Замаскированные фигуры» по Терстоуну, – 0,53 (Bottenberg, 1970). При сопоставлении результатов выполнения одними и теми же людьми разных модификаций методики «Включенные фигуры» (в том числе АКТ-70) были получены значения коэффициентов корреляций в пределах от 0,40 до 0,46. Это означало, что данные методики измеряют не одно и то же (Клаус, 1983). Более того, величина коэффициентов корреляции между индивидуальной и групповой формами методики «Включенные фигуры» колеблется от 0,56 до 0,86, что не позволяет рассматривать эти процедуры как параллельные формы диагностики ПЗ/ПНЗ (Clauss, 1978).

Апофеозом противоречий методического плана является факт использования некоторыми авторами в качестве инструмента измерения ПЗ/ПНЗ методики «Кубики Кооса» из шкалы Векслера (Globerson, 1983). Основанием такого необычного методического решения являются удивительно высокие корреляции между методиками «Кубики Кооса» и «Включенные фигуры» – r = 0,80 при Р = 0,01 (Witkin, Dyk, Faterson, Goodenough, Karp, 1974, p. 74).

Как бы там ни было, но факт остается фактом: методики, которые декларировались в качестве средства измерения ПЗ/ПНЗ, не являются в полной мере идентичными инструментами. По мнению Г. Клаусса, «…методы, с чьей помощью должна диагностироваться полезависимость, соответствуют друг другу весьма умеренно, следовательно – несмотря на доказанную надежность – измеряют различные аспекты когнитивного поведения» (Clauss, 1978, s. 134). Как представляется, несогласованность результатов измерений ПЗ/ПНЗ по разным методикам может быть проинтерпретирована по-другому: не столько как следствие несовершенства методического инструментария, сколько как результат своеобразия лежащих в основе данного когнитивного стиля психологических механизмов.

Анализируя природу индивидуальных различий в выраженности ПЗ/ПНЗ, Т. Глоберсон соотносила их со сформированностью контролирующих стратегий, отвечающих за оттормаживание влияния видимого поля (Globerson, 1983). Ч. Носал объяснял эти различия особенностями организации памяти и внимания. В частности, глобальный когнитивный стиль (полезависимость) определяется быстрым исчезновением следов кратковременной памяти и статичностью состояний внимания. Таким образом, основные причины ПЗ стиля – в малом объеме и темпе одновременно перерабатываемой информации и инертности внимания (Nosal, 1990). Характерно, что под влиянием отрицательных эмоций в интеллектуальной деятельности наблюдаются эффекты, свойственные ПЗ стилю: увеличивается жесткость схем поиска данных и возрастает количество фиксированных центраций внимания.

2.2. Узкий/широкий диапазон эквивалентности

Данный когнитивный стиль характеризует индивидуальные различия в особенностях ориентации на черты сходства или черты различия объектов (Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959; Gardner, Jackson, Messick, 1960). В частности, в экспериментах на свободную классификацию объектов было обнаружено, что некоторые испытуемые разделяют объекты на много групп, имеющих малый объем (узкий диапазон эквивалентности), другие же испытуемые образуют мало групп, имеющих большой объем (широкий диапазон эквивалентности). По мнению Р. Гарднера, узкий диапазон эквивалентности предполагает более детализированную категоризацию впечатлений, что позволяет говорить об использовании этими испытуемыми более точных стандартов в оценке различий объектов. Впоследствии Гарднер предложил трактовать характерный для данного индивидуума диапазон эквивалентности как проявление понятийной дифференциации: чем больше групп объектов выделяется в условиях их категоризации, тем выше понятийная дифференциация. Таким образом, суть этого когнитивного стиля в том, много или мало категорий представлено в индивидуальном понятийном опыте.

В работах отечественных авторов этот стилевой параметр интерпретируется как «аналитичность» (склонность ориентироваться на выявление различий в ряду объектов) и «синтетичность» (склонность ориентироваться на выявление сходства в ряду объектов) (Колга, 1976; Шкуратова, 1994).

1. Методика «Свободная сортировка объектов» (Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959). Испытуемому предлагается разложить 75 реальных предметов на группы наиболее удобным, логичным и естественным, с его точки зрения, способом. Подчеркивается, что задание не имеет единственно правильного решения и что каждый раскладывает группы по-своему.

Показатели узости/широты диапазона эквивалентности: а) количество выделенных групп; б) количество объектов в наибольшей по объему группе; в) количество групп, состоящих из одного объекта. Чем больше выделенных групп, тем у́же диапазон эквивалентности (соответственно выше понятийная дифференциация). Первоначально предполагалось, что индивидуальные различия в количестве групп не зависят от материала сортировки (сортировать можно фотографии предметов, слова, геометрические фигуры и т. д.).

Существует модификация методики свободной сортировки объектов, предложенная В. Колгой. В качестве стимульного материала в данном случае выступают написанные на отдельных карточках 35 слов, характеризующих разные аспекты категории «время» (Колга, 1976).

2. Методика «Константность размера»(Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959). Испытуемому предъявляется объект-эталон – круг диаметром 39,7 см, – с которым следует сравнить 23 дополнительных круга диаметром от 29,7 до 39,7 см, предъявляемых с меньшего расстояния. До основного эксперимента испытуемому объясняют разницу между кажущимся (видимым) размером объекта и его реальным размером в условиях изменяющегося расстояния. По инструкции испытуемый должен сравнивать предъявляемые круги с кругом-эталоном в терминах ретинального (видимого) размера. По мнению Гарднера, возможность эффективного ретинального образа связана с аналитическим отношением испытуемого к собственному перцептивному опыту (как мы помним, подобной же позиции придерживался Г. Уиткин).

Показатель узости/широты диапазона эквивалентности: величина диаметра выбранного круга как индикатор оценки точности в сравнении субъективного образа со стандартом в терминах ретинального размера. Чем меньше этот показатель, тем больше точность ретинального образа (тем, следовательно, более точными аналитическими критериями располагает испытуемый в оценке своих перцептивных впечатлений и тем у́же диапазон эквивалентности). Судя по отсутствию в литературе ссылок на данную методику, в последующих исследованиях диапазона эквивалентности она практически не применялась.

В работах Гарднера и его соавторов отмечается, что узкий диапазон эквивалентности соотносится со следующими особенностями интеллектуальной деятельности: 1) близостью свободных ассоциаций к слову-стимулу; 2) буквальностью воспроизведения и меньшей оригинальностью в рассказах по ТАТ; 3) тенденцией приближать свои оценки к некоторой средней величине; 4) предпочтением простых, симметричных фигур в тесте Баррона-Уэлша, а также склонностью предлагать однообразные ответы при выполнении теста «Способы использования предмета» Гилфорда, т. е. низким уровнем креативности (Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959; Gardner, Schoen, 1970).

Различия в особенностях категоризации, проявляющиеся на двух стилевых полюсах (узкий либо широкий диапазон эквивалентности), заключаются, по мнению Гарднера, не столько в способности видеть различия, сколько в чувствительности к различиям. Характерно, что представители разных полюсов обращают внимание на различия разного типа. Так, «аналитики» опираются в основном на явные физические свойства объектов, тогда как «синтетики» – на их скрытые, дополнительные значения; 63 % «аналитиков» выделяют группы по материалу («все предметы бумажные»), среди «синтетиков» такой тип категоризации отсутствует; группы, включающие полностью идентичные объекты, выделяют 100 % «аналитиков» и только 11 % «синтетиков»; группы, состоящие из одного объекта, образуют 88 % «аналитиков» и только 11 % «синтетиков» (Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959).

Представляют интерес отмеченные Гарднером различия в познавательной направленности между «аналитиками» и «синтетиками» в тесте Роршаха: лица с широким диапазоном эквивалентности дают больше ответов в связи с различными аспектами человеческой жизни, больше выделяют целостных человеческих фигур, у них больше ответов типа «человеческие движения». Это обстоятельство позволило Гарднеру сделать вывод, что «…испытуемые с широким диапазоном эквивалентности в чернильных пятнах в большей мере проецируют жизнь и активность» (там же, p. 108).

Методика свободной сортировки позволяет получить сведения не только о характере индивидуальных оценочных шкал, но и об уровне абстрагирования ответов. На основе анализа словесных отчетов испытуемых о критериях сортировки Гарднер предложил выделять три основных типа ответов: концептуальные (КЦ), функциональные (Ф) и конкретные (КР). Соответственно уровень актуального абстрагирования определяется как процент концептуальных ответов. Вместе с тем Гарднер особо подчеркивал независимость степени понятийной дифференцированности (операционально определяемой через показатель «количество групп») как от уровня актуального абстрагирования, так и от способности к абстракции в виде IQ.

В действительности, в одном из его исследований с использованием факторного анализа был получен фактор «эффективный уровень абстракции», куда со значимыми положительными весами вошли показатели высокого уровня абстрагирования оснований сортировки (0,60 и 0,66 соответственно) и со значимыми отрицательными весами – показатели количества групп при сортировке поведенческих суждений и фотографий людей (– 0,52 и – 0,74 соответственно) (Gardner, Schoen, 1970, р. 81–82). То есть чем меньше групп выделяет испытуемый, тем в большей мере он склонен применять широкие категории при сортировке объектов.

По данным В. Колги, у школьников-подростков узкий диапазон эквивалентности («аналитичность») соотносится с более низкими показателями непроизвольного и произвольного запоминания, познавательной ригидностью (высокими показателями интерференции по методике Струпа), низким темпом обучаемости при освоении критериев классификации геометрических фигур и низкой учебной успеваемостью (Колга, 1976). По мнению этого автора, «синтетичность» благоприятствует проявлению любознательности, способности оперировать более обобщенными понятийными структурами, тогда как «аналитичность» – точности. Следовательно, аналитичность может быть истолкована как результат использования жестких субъективных критериев или оценочных шкал с малой ценой деления, а синтетичность – напротив, как результат применения мягких критериев или слабо дифференцированных оценочных шкал (там же).

В исследовании А. Б. Васильева показатель «количество групп» в методике свободной сортировки объектов положительно коррелирует с относительной ошибкой оценки длительности заданных временных интервалов. Иначе говоря, аналитичность соотносится с тенденцией переоценки хода физического времени (Васильев, 1984). Характерно, что в литературе переоценка длительности временных интервалов связывается с переживанием отрицательных эмоций.

Как можно заметить, психологический статус когнитивного стиля «узкий/широкий диапазон эквивалентности» оказывается весьма проблематичным. В частности, возникает ряд вопросов. Действительно ли узкий диапазон эквивалентности – это свидетельство высокой степени понятийной дифференциации (т. е. наличия более утонченных понятийных критериев для оценки сходства и различия объектов) или, напротив, проявление своего рода когнитивного дефицита, связанного с недостаточной сформированностью механизмов понятийного мышления? И действительно ли в случае узкого диапазона эквивалентности мы имеем дело с «аналитическим» стилем изучения объектов или же, напротив, тенденция ориентироваться на специфические, частные признаки суть проявление глобального подхода к материалу?

Несмотря на некоторую противоречивость эмпирических данных, можно сделать вывод о том, что индивидуальные различия в узости/широте диапазона эквивалентности, безусловно, имеют отношение к особенностям организации понятийного опыта, которые оказывают влияние на субъективные критерии категоризации одних и тех же объектов (предметов, событий, ситуаций и т. п.) разными людьми.

2.3. Широта категории

Данный когнитивный стиль в определенной мере близок по смыслу когнитивному стилю «узкий/широкий диапазон эквивалентности», хотя это далеко не тождественные стилевые проявления. Диапазон эквивалентности характеризует степень субъективной дифференциации различных объектов на основе множества понятийных категорий («большие», «имеющие неправильную форму», «красного цвета» и т. д.). Широта категории отражает степень субъективной дифференциации одной единственной категории (различные вариации значения категории «большой», степень разграничения различных оттенков красного цвета и т. д.). Таким образом, узкие категоризаторы склонны специфицировать свои впечатления и ограничивать область применения определенной категории, тогда как широкие категоризаторы, напротив, склонны подводить под одну категорию большое число подтверждающих ее примеров.