Текст книги "Одержимая"

Тот, кто сидел сзади, смотрел в зеркало – ей в глаза.

– Ты его видишь? – спросила Ирина водителя.

Тот дико покосился на нее и чуть не врезался в самосвал.

– Алло? – настаивала трубка. – Вы меня слышите? Алло?

– Останови! – выкрикнула Ирина.

Водитель метнулся к обочине, будто только того и ждал; Ирина вывалилась из машины. Дверца хлопнула один раз – второго хлопка не было, но тот, в сером костюме, уже стоял рядом, молчаливый и строгий.

Ирина глянула на него – и тут же, не размахиваясь, сильно ударила себя правой рукой по лицу: неожиданно для себя. И очень больно.

* * *

В десять утра Ирина вошла в подъезд с двумя вывесками: «Нотариус Попова» и «Ведьма и целительница Ирина».

Вика открыла ей дверь и попятилась:

– Что с тобой?

Ирина в последний час не смотрелась в зеркало, но догадывалась, что на лице – синяк.

– Ты дозвонилась психиатру?!

– Уже не надо, – глухо отозвалась Ирина. – Все прошло. Я здорова.

– Здорова?!

Вика заставила ее развернуться к свету:

– Кто это тебя?!

– Споткнулась, – сказал визитер в сером костюме. Он вошел вслед за Ириной, но Вика его не увидела.

– Споткнулась я, блин, – процедила Ирина. – И сама себя кулаком… об столб… случайно.

Вика вытаращила глаза. Поднесла палец к пластырю на лбу Ирины:

– А это?

– Третий глаз, – насмешливо сказал демон за ее спиной. Вика не обернулась.

– Третий глаз, – выдавила Ирина. – Викуль, отстань, пожалуйста.

Вика ответила внимательным взглядом:

– Кому звонить?

Ирина поглядела ей за плечо; демон ухмылялся.

– Никому, – сказала еле слышно. – Все хорошо.

Она машинально вытащила из сумки пачку сигарет; в ту же секунду картонка сделалась горячей, как уголь, и Ирина, вскрикнув от боли, выронила пачку.

– Курить бросаешь, – сообщил демон.

– Курить бросаю, – сквозь слезы повторила Ирина.

Отодвинула ногой пачку. Посмотрела на бледную Вику:

– На сегодня отменяй всех. И будь свободна. Сегодня не работаем.

– Хорошо, – Вика нахмурилась. Оглядываясь на Ирину, прошла к столу, закрыла ноутбук…

– Ноут пусть оставит, – сказал демон.

– Ноут оставь.

– Ладно, – Вика помолчала. – Ир, там фотографию я в комнате нашла. Кто-то из вчерашних выронил.

Еще бы, подумала Ирина. Вчера клиентки тут летали, как на крыльях: туда-сюда, только двери хлопали.

– Я выбрасывать пока не стала, – продолжала Вика, разглядывая Иринин лоб. – Вот.

Фотография лежала под ноутбуком: девушка и мужчина улыбаются в камеру, на коленях у девушки – собака.

– Ее телефон, – демон вдруг резко шагнул вперед, чуть не налетев на Вику. – Узнай ее телефон!

– Ее телефон, – как автомат, повторила Ирина.

– Чей?

Ирина боялась смотреть на демона.

– Ее, – предположила еле слышно. – Этой… девицы.

Испытующе поглядывая на Ирину, Вика выписала из своего блокнота телефон – на бумажку-стикер.

– Позвонишь, отдашь фотку? – рискнула все-таки спросить.

Ирина потрясла головой:

– Все, Вик, ты извини… Спасибо, короче. Иди.

– А завтра когда? – Вика склонила голову к плечу.

– Я позвоню, – выдавила Ирина.

За Викой наконец-то закрылась дверь; Ирина стояла одна посреди кухни квартиры-офиса, не в силах сделать и шага.

– Запри, – сказал демон.

Ирина покорно прошла в прихожую. Когда она вернулась, демон совершал экскурсию по рабочей комнате – со столом, покрытым парчой, с черепом, с незажженной пока новой свечкой.

– Стильненько, – сказал сквозь зубы.

Ирина стояла, покачиваясь. Шок, страх и бессонная ночь мутной пеленой стояли между ней и миром.

– Покажи фотографию.

Ирина, как сомнамбула, пошла на кухню, взяла фотографию в руки, отворачиваясь, протянула демону.

– Садись за компьютер, – сказал он отрывисто. – По номеру мобильного узнай, кто такая, имя, фамилию, все.

Ирина сперва села за ноутбук, и только потом рискнула возразить:

– А если… не на нее зарегистрирован номер? И вообще, нет такой услуги?!

– Такая услуга есть, – все так же отрывисто бросил демон. – Платная, разумеется. И не для всех. Но ты постарайся, ведьма… если хочешь жить.

* * *

Она родилась под счастливой звездой.

В пять лет тонула, но спасли, в девять ее сбила машина, но обошлось одной только сломанной рукой и легким сотрясением мозга. В юности ее дважды ловили гопники в темном переулке, и оба раза удавалось ускользнуть невредимой – среди ночи, под хмельком, в короткой юбчонке. Ирина умела выживать инстинктивно; может быть, поэтому после часа суетливых беспорядочных действий ей все-таки удалось узнать, что девушку с диктофоном зовут, скорее всего, Екатерина Катасонова.

– Ищи на «Одноклассниках», «В контакте», везде, – велел демон.

Он не исчезал ни на секунду. Он был рядом. Он нависал нал головой, и это лишало ведьму способности здраво рассуждать; к счастью, почти сразу, на «Одноклассниках», Екатерина нашлась – причем первая же фотография оказалась знакомой: все то же фото с мужиком и собакой.

– Они разошлись, но фото с сайта она не сняла, – сказал демон, и по его голосу можно было бы подумать, что он размышляет.

– Скажи, – Ирина так устала, что и страх притупился. – Если ты потустороннее существо, ты должен все видеть и так? Зачем тебе Интернет? Если ты демон – пойди в астрал…

– Заткнись, – уронил ее собеседник, и ее губы склеились. – Что я знаю, а чего не знаю… не твоего ума дело, ведьма.

Он помолчал и вдруг добавил, тяжело и веско:

– Но я точно знаю, что сегодня ночью она прыгнет с крыши.

– Что? – прошелестела Ирина.

– Прыгнет с крыши! Покончит с собой!

– Э-э-э, – Ирина мигнула. – А почему?

– Не знаю, – отрезал демон. – Знаю, что это случится сегодня ровно в полночь.

– Я ничего ей не делала, – Ирину снова начало трясти. – Я не виновата.

– Животное ты, – сказал демон, и под его взглядом она съежилась. – Тебе говорят, что человек себя жизни лишит – а ты только о своей шкуре!

Моя шкура и так уже пострадала, подумала Ирина, а вслух сказала тверже:

– Я ничего не знаю. Я ни при чем.

– При чем, – демон смотрел на нее сверху вниз, Ирина против воли уставилась в его желтые, злые, лютые глаза. – Потому что если она все-таки прыгнет с крыши – следующей прыгнешь ты.

– Я?!

– Не сомневайся, я тебе помогу.

Руки Ирины судорожно дернулись. Левая подхватила ручку и, задергавшись, начала писать прямо на клеенчатой кухонной столешнице: «В моей смерти прошу никого не винить…»

– Нет! – Ирина задергалась, пытаясь освободиться, но проклятая рука все писала и писала. – Я… пожалуйста! Я все сделаю!

– Тогда звони ей, – демон навис над ее головой. – Назначай встречу. Предлагай интервью. Обещай, что хочешь. В твоих интересах, чтобы она согласилась.

– Зачем? О чем мне с ней говорить?!

– Ты должна понять, что ведет ее к смерти. Ты должна это остановить. Или отправиться следом. Выбирай.

* * *

Катя Катасонова вышла погулять с собакой.

Утром Катя успела вывести Джину всего на пару минут, и теперь хотела вознаградить ее за терпение. Джина прыгала, обнималась, вертелась веретеном; Катя отвела ее подальше от подъезда, в скверик, где обычно гуляли собачники, и спустила с поводка.

Джину подарил ей папа, когда Кате исполнилось двадцать. Джина была похожа на лайку, но оказалась дворнягой по крайней мере наполовину; ну и что, сказала Катя, нам не для выставок.

Через полгода папы не стало; Катя сошла бы с ума от одиночества, если бы не Джина. Собака приносила ей счастье; она и познакомилась с Максом на бульваре, когда гуляла с собакой. Макс притормозил рядом и сделал вид, что у него неисправна машина.

Потом Макс пришел к ним жить. Джина приняла его, как родного. Какое-то время они были очень счастливы…

А потом все случилось. И теперь Макс жил отдельно.

Сосед вынес на прогулку своего йорка. Румпель, ручная собака, редко касался лапами земли. Сейчас на псе был яркий комбинезон, хотя погода стояла теплая.

– Он чихал сегодня, – сказал сосед, будто извиняясь. – А за углом ветер…

– Да, – согласилась Катя.

Она все время забывала, как зовут хозяина Румпеля.

Джина моталась по скверу, играя в догонялки с Ямахой, молодой терьершей. Катя села на скамейку, отвернулась от ветра и нащупала в кармане куртки телефон.

Ей не заплатили за статью о детском заикании и, наверное, уже не заплатят. Строчки, крохи, крохи, строчки; она так рассчитывала на заказ от Милы. Миле нужен был для ее глянца предметный очерк о современных ведьмах, и попытки Кати подсунуть других героев оказались тщетными. Казалось бы: зайди в Интернет, поищи полчаса и на основе живого материала придумай интервью с ведьмой; нет же: Катина добросовестность одолела здравый смысл.

Кроме ведьмы Ирины, Катя записалась еще и к целительнице Епраксии и знахарке Виолетте, но после того, что случилось во время первого же визита, идти на прием к следующим двум не было силы. Кроме того, ведьмы оказались ужасно дорогими – у Кати не было денег ни на приворот, ни на снятие венца безбрачия.

Она бледно улыбнулась, глядя, как радуется жизни Джина. Верит же кто-то всерьез в такие вещи!

Ведьма Ирина оказалась неприятно, нечеловечески проницательной. Катя плевать хотела на всякую мистику, но при воспоминании о пронизывающем взгляде этой женщины ей всякий раз делалось нехорошо. И, что самое неприятное – Катя умудрилась оставить там фотографию. Сохранились, конечно, сканы, электронный вариант, все можно отпечатать заново – но сама мысль, что их с Максом счастливое фото подберет и выбросит кто-то равнодушный или недоброжелательный, была отвратительна Кате.

Статья о ведьмах, кажется, накрылась, и очень жаль; Катя машинально поздоровалась с соседкой, хозяйкой Ямахи. Крепче сжала телефон; если Макс перезвонит, как она много раз просила – это будет сейчас. В течение нескольких минут.

Плевать она хотела на женскую гордость. Люди не могут разойтись, не поговорив. Если надо упрашивать Макса – Катя будет его упрашивать; всего один разговор. Найти нужные слова. Нужные смыслы.

Давай, звони!

Джина вдруг сорвалась с места и кинулась бежать через сквер по направлению к дому. Катя вскочила, похолодев – там рядом улица, движение, транспорт… И в следующую секунду увидела Макса: тот вылезал из машины, припаркованной у обочины.

Задергался в кармане телефон, но Катя видела Макса – и тот никому не звонил. Он гладил Джину, которая прыгала к нему на грудь, как сумасшедшая; Катя нажала «отбой» и, слушая, как колотится сердце, зашагала навстречу любимому – до сих пор горько любимому! – мужчине.

* * *

– Она не берет трубку, – в отчаянии Ирина боялась смотреть на демона. – Что, если она… ну… не возьмет трубку? Отключит телефон?

– Очень плохо, – заметил демон. – Очень-очень плохо. Тогда ты умрешь, Ира.

* * *

Кате хотелось его обнять, и это было бы естественно, и она готова была его обнять – но в последний момент испугалась. Если она обнимет Макса, а тот не поднимет рук и останется стоять, чужой… Давая понять тем самым, насколько неуместны эти нежности… Тогда Катя не сможет сказать ему то, что давно собиралась.

Поэтому она остановилась в шаге от него, задержав дыхание, улыбаясь так, что трещали губы:

– Привет… Как здорово, что ты приехал! Поднимемся?

– Извини, я на минуту, – он не казался раздраженным, но и тепла в его голосе не было. – У меня совещание через час на другом конце города… Я просто подумал, что эти звонки затянулись, и нам надо нормально поговорить.

– Да, – сказала Катя.

Он слово в слово повторял то, что она сама ему говорила – но в его устах слова не давали надежды. Наоборот – слова были, как заранее запертая дверь.

Задергался в кармане телефон. Кто-то настойчиво пытался дозвониться; Катя снова дала отбой. Эх, стоило заранее отключить трубку.

Они присели на скамейку; Джина вертелась рядом. Святая собака была счастлива увидеть Макса, своего, родного, привычного; Джина думала, наверное, что он вернулся из командировки или затянувшегося отпуска.

– Я очень рада тебя видеть, – сказала Катя.

Макс слегка растянул губы:

– Ты похудела.

– Спасибо, – сказала Катя.

– Но тебе не надо дальше худеть. У тебя круги под глазами.

– Я просто устала, – сказала Катя и посмотрела на него снизу вверх:

– Макс… Дело в том, что… я была у ведьмы.

Слова вырвались сами собой. Катя даже сама испугалась. Но Макс, наперед знавший все возможные слова, удивился, вывалился из вежливой скорлупы:

– Где?!

– У ведьмы, – Катя улыбалась. – По делу. Я хотела писать очерк, для Милы, ну, ты знаешь…

– И что? – Макс нахмурился.

– И ведьма мне рассказала про всю нашу жизнь, – Катя вдруг захотелось приукрасить. – Все-все, как мы были счастливы, и как мы расстались, и что между нами стоит женщина, и что эта женщина… твоя мама…

Она почти сразу поняла, что ошиблась. Макс решил, что она врет; Макс решил, что, пытаясь вернуть его, Катя прибегла к пошлейшей бабьей уловке.

– Мне очень жаль, что ты разговариваешь об этом с посторонними, – сказал он очень холодно.

– Я не разговаривала, – Катя растерялась. – Она сама, понимаешь? Я никогда не верила ни в каких ведьм, но она…

– И ты меня вытащила, чтобы вот это все рассказать? – Макс сидел рядом на скамейке, далекий, как чужая галактика.

– Я тебя вытащила, – у Кати перехватило горло, – чтобы… Я тебя люблю. Давай… попробуем… еще? Сначала?

Джина гоняла по парку теперь уже с крохотным Румпелем, йорком в ярком комбинезончике. Тянулась длинная, длинная, длинная пауза.

– Катерина, – сказал Макс. – Мы не можем начать сначала. Фарш невозможно провернуть назад, как утверждает народная поговорка. Давай договоримся раз и навсегда: ты свободна, я свободен, мы друзья, в память о времени, когда…

Катя смотрела, как он говорит, как его губы смыкаются и размыкаются. В кармане куртки вибрировал телефон – теперь уже не переставая; жужжал, как огромная пойманная пчела.

Макс шел к машине, не оборачиваясь, не обращая внимания на Джину. Катя сидела на скамейке и изо всех сил помнила, что вокруг люди, и что надо держать себя в руках. Если рыдать – так дома, в обнимку с собакой, чтобы никто не видел…

Телефон затих на несколько секунд и снова начал дергаться, трястись, щекотать.

Она сунула руку в карман. Вытащила трубку. Хотела отключить, но промахнулась и нажала кнопку ответа.

– Катя! – трубка заорала в непонятном восторге. – Катенька! Наконец-то!

– Кто это? – Катя растерялась.

– Ведьма! – радовалась трубка. – Ирина! Вчера мы с вами встречались!

Катя вздрогнула:

– Откуда у вас номер моего…

– Высветился ваш номер! – голос ведьмы сделался медовым. – Катенька, если вам надо помочь – я помогу бесплатно. Хотите – верну мужа, а хотите…

* * *

Долю секунды Ирина слушала короткие гудки.

– Дура, – сказал демон с отвращением. – У тебя фотография! Которая ей дорога!

– Ага, – пробормотала Ирина.

Она нажала на повтор, заранее зная, что услышит: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа…»

Но Катя – чудо! – снова взяла трубку.

– У меня ваша фотография! – закричала Ирина, и голос ее зазвенел, отражаясь от стен кухни. – Вы потеряли фотографию! Я подъеду, куда вы скажете, и верну!

– Не надо, – отрешенно отозвался в трубке Катин голос. – Уже не надо.

– Катя! – взмолилась Ирина. – Я могу помочь! Честное слово! Позволь мне помочь!

Последовала длинная пауза. Катя не нажимала отбой, и тишина тянулась, как последняя ниточка надежды.

* * *

Девушка сидела на автобусной остановке, сгорбившись, сунув руки в карманы куртки. У ее ног лежала собака на поводке – вроде лайки, с пушистым белым хвостом. Ирина увидела ее издалека и суетливо велела таксисту держаться правее.

Демон молча ехал на заднем сидении. Таксист не видел его; стоило Ирине выбраться из машины на остановку – как демон оказался рядом, моментально и бесшумно.

Он существует в моем сознании, обреченно подумала Ирина. Только я его вижу, только я его слышу; я сама себя бью, и с крыши, если что, прыгну тоже сама…

Противный холод продрал между лопаток. Она откашлялась:

– Привет, Катя. Все будет хорошо. Мы все сделаем, даже не сомневайся!

Девушка ответила ей мрачным затуманенным взглядом. Ой блин, подумала Ирина. Что-то случилось… что-то новое.

– Чего вам надо? – глухо спросила девушка.

Ирина уселась рядом. Вытащила фото из сумки:

– Вот.

– Можете оставить себе, – девушка говорила размеренно и равнодушно.

Ирина посмотрела на собаку; та лежала на грязном асфальте, прижавшись к ногам Кати, и настороженно глядела на ведьму. Демон стоял рядом, заложив руки за спину; собака не обращала на него внимания.

Даже собаки его не видят, подумала Ирина, и плечи ее опустились.

– Так не пойдет, – сказала она, обращаясь в том числе и к себе, борясь с малодушием. – Хорошая собачка… Как зовут песика?

– Джина.

– У-у, хорошая… Хорошая собака, глаза умные… Так, солнце, начнем сначала. Ты хочешь вернуть мужчину. Ты этого хочешь, ты его вернешь…

Катя отодвинулась на скамейке.

– Не называй ее «солнце», «киса» или «зая», – вполголоса сказал демон. – Неужели трудно догадаться?

Ирина сжала зубы. Не глядя на демона, снова обратилась к девушке:

– Думаешь, мне в первый раз? Не таким помогала! Знаешь, сколько счастливых пар живут, в ус не дуют, потому что кое-кто ко мне вовремя пришел? Не знаешь…

Катя молчала, невидяще глядя перед собой.

– Итак: свекровь умерла, вы с мужем поругались, теперь тебе нужно…

– Мне от вас ничего не нужно, – сквозь зубы сказала Катя.

Ирина посмотрела на фото в своей руке. Подняла глаза:

– Тогда почему не уходишь?

Катя пожала плечами и поднялась. Тут же вскочила собака, завиляла хвостом; демон саркастически хмыкнул.

Ирина осталась сидеть.

Катя, намотав на руку поводок, подтянула собаку ближе к себе и зашагала к переходу через улицу; Ирина сидела, закусив губу.

– Дура, – сообщил демон.

Она едва удержалась, чтобы не велеть ему заткнуться.

Катя остановилась перед светофором. Красный, красный, мимо проползают стада машин, ревет и грохочет улица…

Зеленый.

Прохожие, сколько их было, зашагали по «зебре». Катя занесла ногу – и поставила обратно.

Оглянулась через плечо.

Повернулась и пошла обратно, к остановке.

– Поучи собаку хвостом вилять, – сказала Ирина со сдержанным торжеством.

Ей очень хотелось грязно нахамить демону. Но она боялась.

* * *

Ирина триста лет не бывала в МакДональдсе и не любила его, но выбирать не приходилось; заведение в этот час было относительно свободно. Стайка школьников галдела в противоположном углу, но даже их галдеж не раздражал – звучал жизнеутверждающе.

– Моя свекровь не умерла, – сказала Катя. – Она погибла.

– Как это случилось? – Ирина вертела в руках пластиковый стакан с колой. Демон стоял, сложив руки, у Кати за спиной, и его взгляд очень мешал Ирине.

– У нее был сердечный приступ за рулем, – Катя говорила нехотя, сама, кажется, удивленная своей откровенностью. – Она ехала с дачи, одна, на машине…

Девушка замолчала. Ирина подобралась, чувствуя за этим молчанием важное:

– Ну и?

– А перед этим мы с ней поссорились, – очень тихо сказала Катя. – На даче. Она уехала очень злая.

– Чувство вины, – мрачно сказал демон за ее спиной.

Ирина кивнула:

– Ты чувствуешь себя виноватой?

Катя отвела глаза.

– И муж тоже? Он тебя винит?

Катя пополам разорвала салфетку.

– Погоди-погоди, – Ирина прищурилась. – А откуда он узнал о вашей ссоре?

– Мы друг от друга никогда ничего не скрывали, – сказала Катя еще тише.

– Дура, – с тоской сказал демон. – Ну что за молодая идиотка…

– Ты мне мешаешь! – Ирина резко вскинула голову; Катя приняла реплику на свой счет, и лицо у нее вытянулось. В следующую секунду она поймала взгляд Ирины и обернулась через плечо.

По проходу между столами удалялась уборщица с тряпкой.

– Ходит тут со шваброй и мешает, – объяснила Ирина, красная и злая.

Катя опустила плечи, снова закрылась, ушла в себя, и было ясно, что каждое слово придется тянуть клещами.

– Судьба привела тебя ко мне, – сказала Ирина можно увереннее. – Ты думала, что идешь за интервью, за материалом для очерка. А это судьба. На, забери все-таки свою фотку. Она, может быть, тебе жизнь спасла…

Демон состроил гримасу. Не обращая на него внимания, Ирина протянула фото через стол; Катя, помедлив, взяла его.

– Натерпелась от свекрови, да? – вкрадчиво спросила Ирина в момент, когда Катины пальцы коснулись бумаги.

Девушка вскинула вмиг увлажнившиеся глаза:

– Она одна растила сына. Единственного. Макс очень добрый и очень любит… очень любил маму. Я не хотела его огорчать. Я молчала. Поехали на дачу, Максу надо было вернуться раньше, ему на работу… Она его отвезла и назад. Слово за слово… Я ей выложила все. И она мне все выложила. Хлопнула дверью, завела машину… А через несколько часов позвонил Макс, что она… она…

Катя закрыла лицо салфеткой, плачи беззвучно запрыгали. Ирина глядела, как она плачет; ей много раз случалось видеть ревущих баб разного возраста, случалось и самой вызывать чужие слезы. Случалось использовать слезливых, запугивать и обнадеживать, и брать деньги за надежду; теперь она смотрела на Катю и не знала, что с ней делать.

– Я теперь дачу эту видеть не могу, – Катя говорила шепотом, сражаясь с рыданиями. – Мы там не бывали с тех пор, как… Да все равно уже, Максим… со мной… не хочет… Мать ему все говорила, какая я плохая, так и вышло… Мне надо в туалет…

По-прежнему прикрывая лицо, она скользнула в боковой коридорчик, чтобы в уборной, в замкнутом пространстве, наедине с собой беззвучно выплакаться. Ирина пожевала пластиковую соломинку; лед в стакане с колой растаял. Ирина глотнула раз, другой, поморщилась, поставила стакан на поднос.

– Сейчас полдень, а прыгнуть с крыши она должна в полночь, – сказал демон. – Тебе надо снять с нее чувство вины и помирить с мужем. На все про все – двенадцать часов.

Ирина слушала, обмякнув, будто сросшись с креслом, с полом, с МакДональдсом, сделавшись частью интерьера, молчаливой и безответной.

– Если ты справишься, ведьма, если в полночь она будет жива… Тогда можно будет тебя поздравить. Поработай ради этого, ладно?

– А почему бы не подсыпать ей в чай снотворное? – Ирина подняла голову. – Или запереть где-нибудь, чтобы она не могла прыгнуть с крыши в полночь?

Демона передернуло от отвращения:

– Шарлатанка ты. Липовая ведьма, простых вещей не знаешь.

– А конкретно? – Ирина стиснула зубы.

– Ей надо поменять судьбу, – очень серьезно сказал демон. – Это может сделать человек, самостоятельно приняв решение. Если ты запрешь ее, дура, будет только хуже. Она все равно найдет свою смерть, да еще других за собой потащит. Тебя – точно.

– Ясно, – Ирина сжала зубы еще крепче и поднялась.

– Ты куда? – демон нахмурился.

– В сортир! – она рявкнула так громко, что даже школьники за дальним столиком оглянулись. – Надеюсь, в женский туалет ты за мной не попрешься?

* * *

В туалете не было никого, кроме Кати; девушка еле слышно всхлипывала за закрытой дверью.

Соплячка, мямля. Мне бы твои проблемы, подумала Ирина, сжимая кулаки. Подумаешь, свекровь убилась. Ты ее ненавидела – туда ей и дорога! Подумаешь, муж ушел. Мужиков кругом – стаи, только помани. Женатые, холостые, разведенные, бедные, богатые, богатеющие… Молодые, старые. А ты, дурище, о Максе своем рыдаешь да о свекрови печалишься, и полезешь, скотина, на крышу, да и хрен бы с тобой… Но ведь и меня за собой потащишь? А меня за что?!

Она вошла в пустую кабинку. Заперлась. Еле удержалась, чтобы не зарычать, слушая Катины всхлипы, чтобы не прикрикнуть не нее; слабые пусть умирают. Пусть прыгают с крыш. А я сильная, мне хорошо, устроена жизнь, и нет проблем! Не было до вчерашнего дня…

Она вытащила телефон. Секунду колебалась. Потом, закусив губу, набрала сообщение Вике: «Все плохо вызывай в контору санитаров со смирительной я могу себя убить».

Опять задумалась на мгновение; нет, не бывает демонов в серых костюмах с галстуком. А если бывают, то… Ничего не жаль, весь мир летит вверх тормашками. Будем верить в острое психическое расстройство, но делать будем все, чтобы выжить. Абсолютно все.

Она написала еще одно сообщение, вдогонку: «Это не шутка! Викуль, выручай!»

Катя тихо высморкалась у себя в кабинке. Хороший знак: собралась выходить. Ирина для вида спустила воду, вышла к умывальникам – и встретилась с глазами с демоном.

В зеркале.

Там же, в зеркальных глубинах, открылась дверь, и вошли две незнакомые женщины. Беседуя, они прошли дальше, не обращая внимания на мужчину в женской уборной.

Ирина изобразила улыбку. Вытащила помаду и тщательно накрасила губы; если руки и дрожали, то чуть-чуть. Демон ничего не сказал – только смотрел с подозрением.

Она вернулась за столик раньше Кати. Демон следовал по пятам. Ирина уселась, ухмыльнулась, вольготно закинула ногу на ногу:

– Сейчас повезу ее к себе в контору, заговоры почитаю, отвлеку, успокою, то-се…

– Нет времени, – прошелестел демон.

– Мне лучше знать, – уверенно заявила Ирина. – Я ведьма, я их всех насквозь…

Ее рука, вдруг обретя собственную волю, схватила зубочистку на столе. Ирина не успела ей помешать, и, наверное, не смогла бы: ее правая рука с размаху ткнула зубочистку в мякоть левой – между большим и указательным пальцем. Ирина взвизгнула; все люди, сколько их было в зале, подпрыгнули на стульях и обернулись.

Она выдернула зубочистку. Проследила глазами за капелькой крови, скатившейся на запястье и дальше, под рукав.

– Не надо, – прошептала еле слышно. – Сделаю, как скажешь. Куда ее везти?

* * *

По тропинке, с двух сторон заросшей лопухами, они прошли от калитки к дому. Дача была из старых: маленький огород, где когда-то выращивали картошку, был в последние годы превращен в газон, а потом забыт и запущен вовсе. Трава росла здесь вперемешку с буйными сорняками, не заросшим осталось единственное место – бетонная опора для пляжного зонта.

– Зачем мы сюда приехали? – спросила Катя. В руке у нее позвякивала связка ключей.

– Зачем? – громко переспросила Ирина, обращаясь к демону, замыкавшему шествие.

– Здесь ключевое место их отношений, – отозвался демон. – Она должна все вспомнить, заново пережить и простить себя. Уяснить, что нет ее вины…

Рука, проколотая зубочисткой, болела. Ирина поморщилась.

– Здесь они виделись в последний раз, – снова заговорил демон.

Ирина резко остановилась, раскинула руки, подняла лицо к белому пасмурному небу:

– Здесь! Здесь вы виделись в последний раз!

Катя помолчала секунду. Потом призналась:

– Да. И она… стояла как раз там, где вы сейчас стоите. Как вы узнали?

* * *

В доме было душно и пыльно. Окна затянуло паутиной. На полочке у входа стоял перекидной календарь, навсегда застрявший в августе прошлого года. На кухонном столе валялись старые газеты, пластиковые стаканчики, одиноко лежал в блюдце сухой пакетик испитого чая, ниточка с желтой этикеткой свешивалась, как хвост умершей мыши.

– Никогда это место не любила, – сказала Катя. – Я бы лучше в лес с палаткой, или на море. Но она говорила – на дачу, и мы ехали на дачу…

Как я здесь оказалась, тоскливо подумала Ирина, а вслух сказала:

– Ох, как тут много негативной энергии накопилось.

Демон бродил вокруг, чуть не натыкаясь на Катю, которая его не замечала. Он смотрел и, кажется, обнюхивал предметы, но ничего не касался руками. Наверное, он бесплотный, еще тоскливее подумала Ирина. Но щупать его, чтобы убедиться – пусть враги наши щупают.

– Выясни – свекровь болела? – сухо, голосом следователя начал демон. – Наблюдалась у кардиолога? Сколько ей было лет? Сколько времени прошло от ссоры до аварии? Когда наступила смерть? Делали ли вскрытие, и если да, то где?

– Слишком много вопросов, – пробормотала Ирина.

У нее в кармане зазвонил телефон. Демон насторожился; Ирина глянула на дисплей: высветился номер Вики.

– Кто это? – спросил демон.

– Вика, – ответила Ирина с подчеркнутым спокойствием. Подумала – и нажала отбой.

– Я ее отпустила на сегодня, – объяснила Кате, а на самом деле демону, чтобы окончательно избежать подозрений. – Потом перезвоню.

Демон прищурился. Неизвестно, что было у него на уме, но девушка заговорила снова:

– Теперь я не хочу на море. Если бы она была жива – я бы на даче сидела даже зимой!

– Работай, ведьма! – рявкнул демон. – Какие лекарства она принимала? Откуда известно, что аварию повлек сердечный приступ, что написано в свидетельстве о смерти?

– Если я не могу себе простить, что я ее довела, он мне и подавно не простит, – монотонно продолжала Катя.

– А ну тихо! – рявкнула Ирина на обоих, и оба, что удивительно, замолчали. Ведьма испытала мимолетное, но явственное удовлетворение.

– Да кто сказал, что ты ее довела? – заговорила мягче, обращаясь к Кате. – Не хнычь, сейчас все выясним…

Она заглянула в комнаты, но входить не стала. Вернулась на кухню, нашла в буфете рыжие чашки и картонную коробку с чайными пакетиками. Отыскала – чудо! – непочатую пластиковую бутылку с водой. Открыла кран на кухне, подождала, пока стечет ржавая вода, сполоснула электрочайник.

– Ты должна простить себя! – она говорила властно, уверенно, как на приеме. – Ты себя простишь – и он тебя простит!

Простая мысль вдруг заставила ее замереть с чайным пакетиком в руке:

– А ты, случайно, не беременная?

Катя вздрогнула:

– Нет.

– Жаль, – пробормотала Ирина. – Для дела можно было бы сказать ему, что ждешь ребенка.

Демон присвистнул с омерзением и одарил Ирину взглядом, которого она предпочла бы не видеть.

– Для какого дела? – сухо осведомилась Катя.

– Для нашего общего дела, – Ирине сделалось досадно. – Для его возвращения.

– Ложь никого не спасала, – сообщила Катя еще суше.

Ирина вздохнула; она много чего могла рассказать о целительных свойствах лжи, но боялась, что слушатели у нее неподходящие.

– Ну и как вы расстались со свекровью? Что ты ей последнее сказала?

Катя набрала в грудь воздуха:

– Сказала, что с меня хватит, я ее больше видеть не могу, что она жизнь ломает своему сыну и мне…

Голос ее оборвался. Глаза увлажнились снова.

– А она… она сказала, что я змея и безответственная стерва, и что она со мной в одном доме не останется… Что я смотрю на нее, будто смерти желаю!

Катя стиснула кулаки. С силой опустила на стол:

– Для чего я это говорю? Что это изменит? На что я надеюсь?!

– Сахар есть? – кротко спросила Ирина.

Она заново перетряхнула рассохшийся кухонный стол. В одном из ящиков нашлась картонная коробка с нарисованным от руки крестом. Ирина откинула крышку: это была аптечка. Обычный набор огородника: бинт, пластырь, анальгин, зеленка, леденцы от ангины…

– А это чьи таблетки? – Ирина выудила из коробки белую пачку с яркой полосой.

– Свекрови, наверное, – не глядя, сказала Катя. – Она обычно принимала этот… как его… кардостатин.

– Кардофибрат, – прочитала Ирина на упаковке.

Демон оказался вдруг очень близко, у самого лица:

– Она поменяла лекарство?!

Дрогнувшей рукой Ирина открыла коробочку. Вытащила пластинку с таблетками – двух недоставало.

– Кардофибрат! – демон ликовал. – Две таблетки! От смены препарата могло случиться головокружение! Помрачение! Ссора ни при чем: она просто неудачно поменяла лекарство! И не вовремя села за руль! Скажи девчонке: она не виновата, все дело в том…