Текст книги "Слово Оберона"

Марина и Сергей Дяченко
Слово Оберона

* * *

Глава 1
Возвращение старого друга

Был апрель, снег сошел, и пробилась первая травка, а главное – яблони изготовились цвести.

Очень люблю это время. В воздухе висит еще не праздник, но предвкушение праздника. Почки у каштанов большие, будто лапы у щенят. Утром светлеет все раньше. И в классе приходится задергивать шторы, потому что солнце бьет и палит, и какой же дурак в такую погоду станет думать об уроках!

И вот мы шли из школы – я, моя подружка Ритка и Макс Овчинин из параллельного класса. Максу на самом деле было не по пути, но он придумал, что ему надо на почту. Ему каждый день чего-нибудь надо – то на почту, то в мини-маркет, то к приятелю зайти, лишь бы не домой, а вместе с нами. Он высоченный, в седьмом классе – метр семьдесят. Ритка ему по плечо. А я, хоть и выросла за полгода на восемь сантиметров, все равно в этой компании самая маленькая.

– Ленка, хочешь, твой рюкзак понесу?

– Я что, слабосильная?

Ни Макс, ни Ритка не знали обо мне всей правды. Никто на свете не знал, даже мама. И я, честно говоря, сама иногда сомневалась: а случилось ли это взаправду? Была ли я магом дороги, воином странствующего Королевства и другом короля Оберона? Носила ли посох с изумрудно-рубиновым навершием?

– Ты чего улыбаешься? – с подозрением спросила Ритка.

– Ничего, – я потерла кончик носа. – Просто погода хорошая.

Погода в самом деле была потрясающая: солнце шпарило, небо сверкало, а воробьи чирикали и купались в лужах. Весь мир вокруг был похож на мое Королевство. В такие дни хорошо мечтается – о лете, о море и о том, что Оберон когда-нибудь придет за мной, куда-то позовет, и еще хватит на мою долю волшебных сражений и походов…

Я ведь каждый день ждала, что он придет. Если у нас во дворе кто-то сидел на лавочке, я всякий раз еще издали начинала присматриваться. Сердце подпрыгивало: Оберон? Нет…

Три с половиной месяца я его не видела. С того самого дня, как он пришел к нам на родительское собрание. С того самого дня, как наша классная перестала ко мне придираться. Вот не знаю, Оберон ее заколдовал, что ли?

– Ну, пока, – сказала Ритка на углу у мини-маркета. – Овчинин, если тебе на почту – пошли.

Макс замялся:

– Иди сама. Я догоню.

Ритка хмыкнула, забросила рюкзак повыше на плечо и пошла домой. А Макс остался.

– К себе не позову, – сказала я деловито. – У нас не прибрано. И вообще… Шел бы ты, Макс, уроки делать.

Он покраснел и улыбнулся:

– А я завтра в школу не иду. У меня олимпиада по математике.

– Везет, – сказала я с сожалением. – Ну что тут стоять, давай хоть во двор зайдем, что ли…

И мы вошли во двор.

На скамейке напротив моего подъезда сидел плечистый мужчина в светлой ветровке. Не Оберон. Я еще издали это поняла: Оберону лет сорок, а этому чуть больше двадцатника. У Оберона волосы с проседью, а этот чернявый. Не Оберон. Ну и ладно.

Я сказала себе «ладно», но настроение вдруг испортилось. Как будто шарик проткнули иголкой: хлоп! А вдруг король никогда-никогда за мной не придет? Жди, Лена, год, и два, и десять…

– Ты чего? – спросил Макс.

– Ничего. Тебе какое дело?

Макс опустил уголки губ:

– Во как у тебя настроение меняется… Только что цвела, а теперь на людей кидаешься. Ни с того ни с сего. Я тебе виноват?

– Не виноват, – сказала я нехотя. – Ладно, Макс, ты меня в самом деле, это… прости. За малыми надо в садик, уроки, все такое…

– Понимаю, – сказал Макс и понурился. – Ну пока?

И я уже шагнула к своему подъезду, как вдруг…

– Лена!

Мурашки по коже. Как горячая вода от затылка до пяток. Я обернулась…

Нет, это был не Оберон. Я вообще его не знала, этого человека. Разве что…

Я присмотрелась еще. Не поверила глазам: он был похож на старшего брата одного моего друга.

Он встал мне навстречу:

– Ты что, меня не узнаешь?

И голос ведь его!

– Гарольд? – сказала я потрясенно.

Он виновато улыбнулся:

– Гарольд!

Уж не знаю, что подумал обо мне Макс Овчинин, который еще не ушел и стал свидетелем этой сцены. Я взвизгнула, прыгнула и повисла на шее у незнакомого мужчины – потому что теперь узнала его совершенно точно. Пусть он изменился за прошедшие четыре месяца – но это был Гарольд, мой друг и учитель, бывший младший маг дороги, а теперь, наверное, уже старший маг…

– Гарольд… это точно ты?

Он мог бы не отвечать. За время, которое мы провели в седле бок о бок, я успела изучить все его выражения лица.

– Ленка… а ты такая же.

– Вот еще, – я отстранилась. – Я выросла на восемь сантиметров, между прочим, это… погоди, Гарольд. Погоди…

Догадка была такая страшная, что у меня онемели щеки.

– Гарольд! Сколько лет прошло в Королевстве?!

Он опустил глаза:

– Шесть…

– Сколько?!

Все понятно. Когда мы расставались, Гарольду было семнадцать, и я считала его старшим братом. А теперь ему, выходит…

Но дело ведь не только в этом!

– Гарольд! Его величество…

Он понял с полуслова и поспешил меня успокоить:

– Здоров. Не пугайся.

– А принцессы? Принцессы, то есть сестры-хранительницы! Вышли замуж?

– Нет.

Я села на скамейку. Гарольд уселся рядом. Макс Овчинин стоял в десяти шагах и смотрел обалдело, но мне сейчас было не до Макса.

Однажды, спасая Королевство от гибели, король Оберон дал обещание – каждая из пяти принцесс, бывших невест его сына, получит по принцу в мужья, и случится это раньше, чем на висках у любой из них пробьется первый седой волосок. Залогом обещания стала жизнь короля. Когда я покидала Королевство, принцессы и не думали седеть – они ведь были всего на пару-тройку лет старше меня. И вот: у нас прошло почти четыре месяца, а у них, оказывается, пролетело шесть лет!

– Почему вы не сказали мне, что в Королевстве время идет быстрее?!

– Я сам не знал, – сказал Гарольд с досадой. – Наше Королевство – молодое, понимаешь? Оно только что обосновалось на новом месте, только пустилось в рост, вот и время… ты никогда не замечала, как оно летит, если делаешь что-то интересное?

Я разглядывала его со странным чувством. Все-таки он был слишком взрослый. И одет не похоже: клетчатая рубашка навыпуск, светлая ветровка, не очень чистая, джинсы, растоптанные кроссовки… Я-то привыкла видеть его в дорожном облачении мага!

– Значит, время летит, – я закусила губу. – И что же, король до сих пор нашел ни одного принца?

Гарольд опустил голову:

– Он искал. Но ведь у него нет ни минуты свободной. Там дракон повадился посевы жечь. Там пираты напали на побережье. Там купцы завышают цены… Он, конечно, посылал гонцов туда и сюда, но все возвращались с пустыми руками.

– Что, совсем-совсем нету принцев?!

– Паниковать пока что рано, – сказал Гарольд без особой уверенности. – Знаешь… пойдем-ка в лес или еще куда-то. Тут воняет так…

Я потянула носом, но ничего не почувствовала.

– Откуда воняет?

– С улицы. От этих, которые ездят.

– А-а, выхлопные газы… Пойдем ко мне домой. Я форточку закрою.

– Нет, – Гарольд решительно покачал головой. – Мне такой дом не нравится, извини. Тут есть поблизости деревья.

– Парк?

– Ну да. Пойдем. Погода хорошая.

– Ладно, – я снова забросила рюкзак на плечо. – Пошли.

На выходе со двора меня догнал Макс.

– Лена, можно тебя на минуточку? – спросил странным напряженным голосом.

Я отошла:

– Чего тебе?

Макс нервничал:

– Кто это?

– Мой друг.

– Куда ты с ним идешь?

– А тебе какое дело?

– Лена! Ты посмотри на него! У него же такое лицо… будто он убийца! Это взрослый мужик, зачем ты ему нужна?!

Я прищурилась:

– Ты меня воспитывать, что ли, будешь?

– Ты с ума сошла, – сказал Макс жалобно. – Откуда ты его знаешь?

– Я с ним сражалась бок о бок, – сказала я сухо. – Он мне жизнь спасал. А я – ему. Его зовут Гарольд, и он такое видел, от чего ты в штаны наложил бы моментально. И если ты кому-то скажешь, что я с ним пошла – можешь заранее справлять поминки, он тебе голову отрежет… Понял?

Я ушла, а Макс остался стоять. Я подумала мельком: может, зря я так? Может, это слишком?

Но Гарольд шагал рядом, с неприязнью косился на проносящиеся по улице машины, и мысли мои переключились на другое.

* * *

– Ну расскажи скорее, как там все? Как наши?

Я называла жителей Королевства «наши» совершенно естественно и по праву. Потому что еще недавно я, будучи магом дороги, защищала их, помогала в переделках, лечила, делилась своей силой и даже однажды сварила кашу в большом котле. Правда, каша чуть-чуть подгорела. Гарольд улыбнулся:

– Ты сейчас Королевство не узнаешь. Народу понаехало – тысячи! Город, лавки, мастерские, даже цирк свой на окраине есть. Циркачи не хотят уезжать – у вас, говорят, весело, люди щедрые и умеют удивляться…

Я вспомнила, что говорил мне когда-то Оберон. Там, где люди умеют удивляться, есть место для волшебства. Там процветает тонкий мир – волшебная оболочка неволшебных предметов.

– Принцессам построили храм Обещания. Туда люди толпами валят – поглядеть. Принцессы танцуют, поют, изучают науки. И каждое утро начинают у зеркала – смотрят, не пробился ли у кого первый седой волос?

– Да сколько же им лет? – спросила я неуверенно. – Слегка за двадцать?

– Ну и что? Один волос может просто случайно вырасти. Она мышь, к примеру, увидит, испугается – волосок и поседеет…

Гарольд говорил, сдвинув брови и глядя перед собой. Мы сидели на скамейке в маленьком пыльном парке. В грязном озерце толпились утки – требовали хлеба. У меня где-то остались в рюкзаке остатки бутерброда, но вещи, которые сообщил мне Гарольд, были слишком серьезными.

– Слушай, – спросила я неуверенно, – а… за кого-нибудь другого их можно выдать замуж? Чтобы не за принца, а просто так?

– Женихи толпами валят, – Гарольд смотрел на уток. – И наши, и чужеземные. Моряки, купцы, рыцари. Приходят в храм, вроде бы просто в гости, и начинают хвосты распускать. Один капитан бросил свое судно, бросил команду, переселился к нам. Так влюбился в Ортензию – не уеду, говорит, без нее. Ты думаешь, она на него хоть раз взглянула? У них разговор простой: принц? Нет. Ах, нет? До свиданья!

– Вот дуры! – сказала я в сердцах. – Что им принцы? Чем принцы лучше других? Взять хотя бы нашего… Как они там живут, кстати, принц Александр с принцессой Эльвирой?

Гарольд пожал плечами:

– Как ожидалось, так и живут. Она на нем только что верхом не ездит. Дети у них – уже трое…

– Да?

– Конечно. Вообще, многие переженились за это время, много детей народилось.

– А… – Я запнулась, покосилась на Гарольда. – Слушай… А ты не женился?

Он опустил глаза. Щеки его чуть порозовели:

– Женился. Сын у меня. Полтора годика.

– А-а-а, – сказала я тихо.

Ну представьте: вот вы не видите человека четыре месяца. Вы привыкли, что он вам вроде как старший брат. И… не совсем брат. Друг, в общем. И вот вы узнаете, что он женат, оказывается, что у него ребенок подрастает, а вы в это время все учитесь, учитесь в своей школе…

Во-первых, у них шесть лет прошло.

А во-вторых, разве нас с Гарольдом что-то связывало, кроме боевой дружбы?

– Поздравляю, – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал весело. – А на ком ты женился?

– Из новеньких, – Гарольд смотрел мимо. – Ты ее не знаешь.

Ну и глупый у меня, наверное, вид…

– Ладно, – сказала я, стараясь замять неловкость. – Как же тебе удалось перейти из мира в мир? Я раньше думала, что только Оберон…

– С трудом, – признался Гарольд. – Его величество говорит – только в свой мир возвращаться легко… Он меня все учит и учит. То – «Гарольд, встречай послов». То – «Гарольд, поезжай на острова усмирять людоедов». То – «Гарольд, отрабатывай переходы»… Я ночами не сплю, своего ребенка месяцами не вижу. Ты знаешь, – Гарольд понизил голос, хотя подслушивать нас было некому. – Мне кажется, он готовит меня себе в преемники.

– Как?!

– Да вот так.

– А принц Александр?

Гарольд вздохнул:

– Его всерьез никто не принимает. Даже если бы не было того случая с предательством… Ну какой он король? Подловил меня недавно в лесу… я, говорит, никаких прав на корону не имею и притязаний заявлять не буду. Мы, мол, с тобой друзья и останемся друзьями… и помни об этом, будущий король Гарольд… Тьфу! – мой друг так саданул кулаком по скамейке, что утки испуганно разлетелись. – Ты понимаешь, он уже сейчас видит Оберона мертвым. Боится со мной ссориться, планирует себе спокойное будущее… ну какая он скотина!

– А король? – спросила я упавшим голосом.

– С ним нельзя ни о чем таком говорить. Понимаешь? Он тоже вбил себе в голову, что доживает последние годы, чуть ли не последние дни. Когда у кого-то из принцесс пробьется первый седой волосок…

– Перестань!

– Вот и он тоже. «Перестань, Гарольд, нам надо думать о налогах», «Перестань, Гарольд, нам надо думать о драконах», «Перестань, нам надо думать о людоедах»…

– Людоеды-то откуда взялись?

– А откуда они обычно берутся? Живут себе на островах, проходящие суда топят… У нас уже три их племенных вождя в темнице сидят, а им хоть бы что… «Перестань, Гарольд, я хочу оставить тебе и людям как можно меньше проблем…»

Гарольд вдруг закрыл лицо руками. Это было странно, потому что я знала его – он всегда был мужественный. А теперь он был еще и взрослый – совсем взрослый, недосягаемо…

– Ну ты что? – спросила я испуганно.

– Ничего, – он глядел сквозь пальцы на осмелевших уток. – Мне Оберон как отец. Знаю, что и тебе тоже.

Я вспомнила, как Оберон появился на родительском собрании. Как с шапки, которую он держал в руках, падали талые капельки – бывшие снежинки.

– Что же нам делать, Гарольд?

– Я отдохну, – сказал он глухо. – Хоть немного посижу спокойно. Пока я здесь, там время замерло. Все застыло. И принцессы не смотрятся в зеркало, и королю не угрожает опасность… А я так устал.

По дорожке мимо нас прошли молодая мама с ребенком. Женщина катила коляску. Малыш – пластмассовую гусеницу на колесиках.

– Гарольд, – сказала я твердо. – Если в вашем мире так много принцесс – почему проблемы с принцами? А?

– Объясняю, – в голосе Гарольда мне вдруг послышались интонации Оберона. – Принцессой считается всякая девушка, явившаяся в Королевство на рассвете босиком и предъявившая грамоту, что ее отец – правитель далеких земель. Таких «правителей» могут быть десятки, потому что карликовые королевства, ни на что не годные, рождаются, как брызги, и так же исчезают… А девочки хотят принца. А Королевство по закону должно их принять.

– Дурацкий закон.

Гарольд вскинул брови:

– Это закон нашего мира. Может, тебе не нравится, что дождь мокрый, а снег холодный?

– Очень нравится, – сказала я примирительно. – Прекрасный закон… Гарольд, а где есть принцы? Где их можно искать?

– Король знает. Но не говорит. Мне, во всяком случае.

– Почему?

– Потому что: «Мы должны думать о нашем народе! Мы должны думать о будущем! Я не могу рисковать тобой, своим единственным магом!»

– Значит, это опасно, – сказала я упавшим голосом.

– Лена, – Гарольд уперся ладонями в колени. – Я пришел за тобой, потому что… Ну поговори ты с ним, а? Может, тебе его удастся уломать?

– Мне? Оберона? – спросила я с сомнением. И тут же спохватилась: – Я хочу в Королевство, Гарольд! Я так соскучилась! Я хочу все увидеть… Ты ведь сможешь меня перевести, да?

Глава 2
Снова в королевстве

Замок стоял среди сосен. Лес обступал его плотно, но и почтительно – оставляя вокруг свободное пространство, пропуская солнце в высокие стрельчатые окна. На горизонте возвышались горы с зубчатыми верхушками. Зеленели луга; все это я видела раньше, все это я помнила, все это мне снилось – кроме нового города с красными крышами, с мощеными площадями и медными флюгерами на шпилях, кроме нового порта, где покачивались у причалов гребные и парусные суда, кроме речки, довольно широкой, пробившей себе ложе среди камней, корней и мха.

– Ланс, – вырвалось у меня.

– Да, – Гарольд кивнул. – Это Ланс.

Море простиралось до самого горизонта, и всюду на волнах пестрели разноцветные паруса.

Я глубоко вдохнула. Пахло хвоей и дымом. Мне сделалось спокойно-преспокойно: я в Королевстве. Я дома. Теперь все будет хорошо.

* * *

Мы шли по лесу, такому светлому и яркому, как ни один сказочник еще не описывал. Деревья, казалось, позировали, желая произвести на нас наилучшее впечатление. Некоторые изгибались корягами, стараясь казаться зловещими. Другие тянулись вверх, поражая стройностью. На лужайках алели полчища мухоморов, а приличные грибы играли в прятки, чуть-чуть приподнимая шляпками ковер из опавших листьев. Грибнику тут было раздолье.

Мы с Гарольдом шагали бок о бок, и я то принималась дышать полной грудью, желая пропустить через себя как можно больше лесного воздуха, то замирала, не смея вздохнуть. Лес потрескивал, покачивал ветвями, шептался – казалось, каждое дерево провожает нас веселыми глазами. Что-то метнулось по стволу – белка? Я разинула рот: рыжее пушистое существо в синих штанах (с прорезью для хвоста) нырнуло за дверцу, прикрывающую вход в дупло, и оттуда уставилось на нас смышлеными настороженными глазками.

Я вспомнила слова Оберона о том, что в молодом Королевстве полно чудес на каждом шагу. Интересно, кого еще можно встретить в этом лесу?!

Что-то просвистело мимо уха. Насекомое, похожее на большого кузнечика, с лету зацепилось за ветку, повисло вниз головой и состроило мне рожицу. Я выпучила глаза:

– Гарольд!

– Да?

Мой друг даже не повернул головы: шагал, не глядя, думая о своем, и это меня беспокоило.

– Что с тобой?

– Послушай, Ленка… Я вообще-то не знаю, что на это скажет его величество. То есть он всегда рад тебя видеть, но может, он решит… что мы слишком своевольничаем, а?

– То есть пусть погибает спокойно, мы и пальцем не пошевельнем?

Гарольд вздохнул. Провел рукой по волосам; задрожал воздух. Пропала светлая куртка, пропали джинсы и клетчатая рубаха навыпуск – Гарольд стоял передо мной в красном бархатном камзоле и таких же штанах. Высокий ворот, шитый золотом, подпирал подбородок, с плеча ниспадал тонкий черный плащ, высокие светлые сапоги горели на солнце. Я невольно подумала, что, когда мы с Гарольдом знались раньше, он одевался скромнее.

– Ого, – сказала я с уважением.

– Приходится, – мой друг поправил черный с серебром платок, знак мага дороги. – Войдем в замок тайным ходом. Не хочу, чтобы сразу слухи пошли, толпа сбежалась…

– А меня помнят? – спросила я кокетливо.

– Еще как… Стой!

Я замерла. Совсем рядом из лесу вышел мальчик, мой ровесник, ведущий на поводу круглого, как бочка, ослика. На спине осла покачивались две большие вязанки дров.

Я отступила за дерево.

– Будьте здоровы, господин главный королевский маг! – увидев Гарольда, мальчик покраснел от волнения и поклонился чуть ли не до земли.

– Будь и ты здоров, – отозвался мой друг приветливо, но холодновато, как и положено важной персоне. Мальчик удалился, часто оглядываясь: наверное, всем друзьям побежит рассказывать о замечательной встрече на опушке…

– Вроде бы никто не чихал, – сказала я Гарольду.

– Что?

– Ну, у нас «будь здоров» говорят, когда кто-нибудь чихает.

– Ага, – пробормотал он, явно думая о другом. – На всякий случай запоминай приметы: двуглавая сосна, от нее на север к зеленому камню… Ты следишь?

– Слежу.

– Положишь на камень руку, скажешь «Откройся», откроется подземный ход, – Гарольд опустил ладонь на поросший мхом валун. Земля под ногами дрогнула. Камень приподнялся; это выглядело так, как если бы огромная черепаха встала на дыбы. Из черной щели потянуло холодом, гнильем и грибами-поганками.

– Нам туда?

– А что тебе не нравится? Извини, у нас метро пока не проложили!

Скрючившись в три погибели, Гарольд полез под камень, а я подумала с интересом: успел он покататься на нашем метро – или король ему рассказывал?

Жесткая трава отпечатывалась на ладонях. Встав на четвереньки и стараясь дышать ртом, я вползла в щель вслед за Гарольдом (мне, конечно, было удобнее – я меньше раза в два). Покатый склон резко пошел под откос, я не удержалась и съехала на животе, так что полоска дневного света осталась далеко вверху.

А через секунду и она исчезла – камень опустился на место. Я огляделась.

Да, я умела видеть в темноте – меня когда-то научил Оберон. У человека, глядящего ночным зрением, светятся глаза; я это знала – но все равно на секунду испугалась, увидев Гарольда. Глазищи его горели двумя зелеными лампами на бледном лице, губы казались черными, а зубы – хищными. И кто бы мог подумать, что эта зловещая рожа принадлежит моему милейшему и добрейшему другу!

Я потихоньку улыбнулась.

Подземный ход был в самом деле «не метро»: Гарольду приходилось протискиваться боком. Свисали с потолка толстенные хваткие корни, все норовили вцепиться в волосы. По стенам ползали мокрицы, иногда с потолка за шиворот капала вода. В одном месте стенка сплошь поросла грибами мерзкого вида: мне казалось, они поворачивают шляпки нам вслед. Приглядывают. Следят.

– Гарольд, ты наш мир хоть успел увидеть? Краешком глаза?

– Ну, – Гарольд, пыхтя, протискивался через особенно узкое место. – Так. Немножко. Мне было не до прогулок, сама понимаешь, я тебя искал.

– Хочешь, я тебе потом все покажу?

– Ну… потом. Может быть.

Я на секундочку представила, как веду Гарольда… куда? В зоопарк? Так он таких зверей в своей жизни видел, рядом с которыми даже слон – ничем не примечательный и обыкновенный. В супермаркет? Ерунда, не годится, надо хорошенько обдумать, что есть в нашем мире такого, чтобы боевого мага удивить…

– Гарольд… А как сына назвали?

Он выпрямился, глянул на меня через плечо и почему-то засопел. Я уж думала, он не ответит, и стала гадать, как мог такой простой вопрос его смутить – когда он бросил на ходу, не оборачиваясь:

– Елен.

Я сперва не поняла:

– Как-как?

– Еленом назвали. Имя такое. Елен.

Я споткнулась о камень и чуть не упала.

– Так это… это ведь женское имя!

– Кто сказал? – спросил Гарольд задиристо. – Где это написано? Где такой закон?

Я остановилась. Гарольд прошел несколько шагов и оглянулся:

– Ну ты чего?

Я сама не знала, что со мной. Неужели он назвал сына в мою честь?

– Скучал, – признался Гарольд, глядя на мокрицу, пробирающуюся по земляной стене. – Когда люди происходят из разных миров… Им лучше не заводить дружбы. Потом одно огорчение.

Дальше мы шли молча. Мне казалось, я слышу, как корни пробираются сквозь землю и глину. Шелестят, раздвигая мелкие камушки. Ищут воду. Ищут зазевавшихся подземных путников.

Я на всякий случай догнала Гарольда и пошла очень близко – едва не наступая ему на пятки.

Плавный подъем сменился довольно-таки крутой лестницей. Ступеньки были где сложены из камня, где вытесаны в скале. Закончились корни и мокрицы (я вздохнула с облегчением). Подземный ход превратился в коридор без окон, со стенами из темно-желтого кирпича. Изменился и запах: теперь пахло, как в школьной библиотеке во время ремонта. Мокрая известка, свежее дерево и пыль, пыль… Апчхи!

Мы остановились перед массивной деревянной дверью без ручки. Гарольд приложил руку к месту, где у дверей обычно бывает замок:

– Откройся…

Я ждала скрипа, но дверь распахнулась в полной тишине. И снова изменился запах: сделалось свежее, запахло лесом и морем, немножко дымом и совсем чуть-чуть – розовым маслом.

Мы на цыпочках вошли в незнакомую комнату. Я мигнула, прощаясь с ночным зрением; здесь было светло и даже разноцветно – из-за витражей, встроенных в узкие стрельчатые окна. Замок Оберона! Когда я уходила из Королевства шесть лет назад, он не был выстроен и наполовину…

Дверь все так же бесшумно закрылась за нами. С обратной стороны ее был гобелен, изображающий пустыню: мимо развалин, кое-где встающих из песка, шел караван. Впереди ехал человек на белом крылатом коне.

Я присмотрелась:

– Гарольд! Это Оберон? Это мы, Королевство в дороге, да?

– Подожди, пожалуйста…

Гарольд проверил, плотно ли закрылась дверь. Я огляделась внимательнее. Мы находились в коридоре, длинном, широком, изогнутом, как лук. На вогнутой стене горели солнечным светом витражные окна. Та, из которой мы вышли – выгнутая, – была увешена гобеленами, и много бы я дала, чтобы разглядеть их внимательнее!

– Это галерея истории, – Гарольд говорил вполголоса. – Сто вышивальщиц трудились сто недель. Только сейчас совсем нет времени.

– Ну пожа-алуйста, хоть мину-уточку…

– Послушай, король не знает, что ты здесь. Я не хочу, чтобы он нас застукал, как заговорщиков. Мне надо его подготовить. Пошли!

И он потащил меня за руку – по коридору налево, потом вверх по винтовой лестнице, да так быстро, что у меня закружилась голова. Внутреннее убранство дворца сливалось в яркую ленту картин, скульптур, пышных тканей, лепных и кованых украшений, но как я ни вертела головой – ничего как следует не могла рассмотреть.

Наконец Гарольд втолкнул меня в маленькую комнату с единственным плотно занавешенным окном.

– Подожди здесь. Разведаю, в каком настроении король. В последнее время он что-то часто гневается…

И он ушел.

Я огляделась; в комнатке не было мебели. Две двери, одна против другой, прикрывались неплотно. Я заглянула за одну – длинный коридор, тишина. Заглянула за другую – лестница, тишина, пахнет дымом и розовым маслом. А ведь замок, наверное, большой, пойду гулять – наверняка заблужусь…

Интересно, где все? Где слуги, стражники, сторожа, где его милость комендант, в конце концов? Или у них обеденный перерыв?

Я подошла к окну. Потихоньку раздвинула бархатные шторы; цветная солнечная полоска легла мне на лицо. Я нашла среди витражных стеклышек одно, самое прозрачное, и, прищурившись, посмотрела сквозь него.

Подо мной лежал залитый светом город (немножко желтый, потому что я смотрела через бледно-желтое стекло). Скаты черепичных крыш, трубы и флюгера, деревья, улицы, площади, статуи, мосты, и надо всем этим, как елочная игрушка – серебряный купол в форме капли. Интересно, что это – храм? Или дворец какого-нибудь местного богача?

Приблизив лицо к стеклу, я поднялась на цыпочки. Город казался огромным, он простирался до самого моря, и я, как ни вытягивала шею, не могла увидеть его целиком. Сколько же там живет народу?

Когда Королевство пришло сюда – нас было человек сто, не больше. Но в первый же день стройки явились новые люди – сказали, что ищут работу…

Оберон всегда говорил, что Королевство, едва угнездившись на новом месте, тут же притягивает к себе новых и новых людей, а людям не терпится с утра до ночи возводить стены, ковать железо, строить, мастерить и торговать. Но одно дело знать – и совсем другое увидеть этот город на месте бывшей пустоши!

Не знаю, как долго я смотрела на это чудо. Привлеченная солнечным светом, откуда-то выползла муха и стала биться о витражи, и тогда я спохватилась: где же Гарольд? Где же Оберон?

Я поняла, что могу встретиться с королем с минуты на минуту – и вдруг заволновалась. У меня с его величеством сложные отношения: с одной стороны, он мне как отец, тут Гарольд прав. С другой стороны, я его немножко боюсь – не потому, конечно, что он умеет убивать взглядом (а он умеет), а потому, что мне страшно перед ним опозориться. Однажды такое уже случилось…

Я осторожно опустила штору на место. Пригладила волосы; хорошо бы найти здесь какое-нибудь зеркало. Или хотя бы…

Разворачиваясь, я резко шагнула от окна – и врезалась, ну прямо-таки налетела на человека, тихо стоявшего у меня за спиной. От неожиданности испугалась. Отпрянула. Ощетинилась – и тут испугалась второй раз, до мурашек по коже.

– Ваше вели…

Он ни капельки не постарел. Ни одного седого волоска не прибавилось в аккуратно подстриженной бороде. Ни одной новой морщинки на лбу и щеках.

– Добрый день… ваше величество!

В волосах короля поблескивал золотой обруч. В походе Оберон не носил корону. Но теперь – другое дело: теперь он живет в замке и правит огромной страной! И одет он был по-королевски, и горностаевая мантия на его плечах не казалась ни показной роскошью, ни карнавальным костюмом.

Он молчал и разглядывал меня как-то отстранение, будто впервые видел. И я вдруг посмотрела на себя глазами вот этого величественного короля: явилась без разрешения! Без зова! Ни с того ни с сего, по каким-то своим соображениям, самовольно и самоуправно, как верно заметил Гарольд…

И где, кстати, Гарольд? Что же мне, одной теперь объясняться с его величеством?!

Минуты шли, а Оберон молчал. Даже не ответил на приветствие.

– Я… не вовремя?

– Ты выросла, – сказал он задумчиво.

Лучшего комплимента он не смог бы придумать.

* * *

В новом королевском кабинете не было особенной роскоши, но каждая вещь, если присмотреться, оказывалась замечательной и страшно удобной. Деревянные кресла (гладенькое, теплое, чисто отшлифованное дерево!), большой стол (груды бумаг и свитков), скамейки, заваленные клетчатыми шкурами (это что за звери – в клеточку?), высокие кованые подсвечники у стен, а посреди комнаты – тренога с черной доской, похожей на школьную. И на этой доске какой-то чертеж. Паровая мельница, что ли?

Окна кабинета выходили на три стороны, так что видны были сразу и горы, и море, и город, и лес.

– Ты есть хочешь?

– Нет.

– А если подумать?

– Я пить хочу, – призналась я.

– Морса?

– А есть?

– У короля все есть, – ответил он серьезно. – Садись, где тебе нравится.

Я присела на краешек деревянного кресла. Провела рукой по подлокотнику. Понурилась.

– Что ты мостишься, как чужая?

Я посмотрела на него – и вдруг заревела. Сама не знаю почему. Слезы брызнули из глаз, как у клоуна в цирке, – струйками, будто из пипетки. Я столько дней мечтала об этой встрече, и вот она случилась, но все не так. У них здесь шесть лет прошло, шесть лет Оберон обо мне не вспоминал зачем я пришла – похвалиться новым ростом?! Подумаешь, от горшка два вершка плюс восемь сантиметров…

Оберон, не замечая моих слез, протянул мне кружку; я стала пить, роняя слезы в сладкий ягодный морс.

– Мне кажется, ты слишком строго обошлась с этим парнем.

– С ка… каким?

– С Максом. Максимом, то есть. Человек искренне о тебе заботится – нельзя срывать на нем раздражение.

Я вскинула глаза:

– Так вы…

– Только не подумай, что я за тобой все время следил. Нет. Я только иногда, редко-редко. Я должен был увериться, что с тобой все в порядке, ничего не случилось плохого, все идет, как обычно…

– Как обычно, – горестно пробормотала я, рукавом вытирая сопли.

– Мы скучали по тебе, маг дороги, – мягко сказал Оберон. – Я рад тебя видеть. И напрасно Гарольд…

В дверь стукнули коротким условным стуком. Это был Гарольд, легок на помине, бледный и очень расстроенный.

– Ваше величество… Лена!

– Заходи, – Оберон поманил его пальцем.

– Я искал ваше величество в зале совета…

– Прошу тебя, учись скрывать свои чувства, а то ведь у тебя на лбу все написано. Не очень прилично для человека, который претендует на власть.

– Я ни на что не претендую, – Гарольд нахмурился сильнее. – Я хотел сообщить вашему величеству, что привел младшего мага дороги.