Текст книги "До тебя…"

Глава 2

Чертов ублюдок… Гореть ему в аду… Да чтобы он…

Настя прикусила губу едва ли не до крови и распрямила спину.

Кого она обманывает? Перед кем разыгрывает театр?

Боль полоснула по сердцу с новой, раздирающей всё нутро силой. И как с ней справиться?

Ничего… Она сильная, она что-нибудь придумает.

Главное – отойти. Успокоиться.

Зареченский перебесится, и у них снова всё будет хорошо.

Наверное…

Сомнения пришли вместе с болью.

Справится ли она?

Справится. У неё нет другого выхода.

Настя шла по разбитому асфальту, вскинув подбородок кверху. Если Зареченский смотрит вслед, то он должен видеть, что их разговор не тронул её, что она тверда в своем решении и будет стоять на нём до конца. Она не сдастся.

Ни за что.

На кону слишком многое поставлено.

И Раиса не отвечает на звонки…

Настю толкнул в плечо мужчина, и вместо извинений, она услышала грубое:

– Куда прешь?

От подобной наглости девушка опешила. Мало того, что он её сам толкнул, так ещё и её интересное положение на него не произвело впечатления! И вместо того, чтобы извиниться, он нахамил.

Настя ничего не успела ответить – он быстрым размашистым шагом двинулся ко входу в метро.

Да, прав Миша, она никогда не ездила на метро. И сейчас. Спрашивается, на кой сюда идет? Но вернуться и пойти к стоянке такси означало сдать позицию. Ну уж нет. Разберется.

Все ездят, и она справится.

Загвоздка заключалась в том, что Настя сорвалась из дома без определенной цели. Ей необходимо было поговорить с Мишей, предпринять ещё одну попытку. Она рассчитывала, что, когда они окажутся вдвоем в машине, он смягчится. Он всегда смягчался. Плюс они часто шалили, отгородившись от водителя. Настя ласкала его и ртом и руками, да и он не отставал от неё.

И что теперь…

Конец?

Ну уж нет.

Не для того она пожертвовала всем, чтобы, не получив всего сполна, отойти на задний план. Да и как она будет жить без Миши? Дело даже не в деньгах, хотя и в них тоже. Пять миллионов евро – хорошая сумма. Для тех, кто не знает, сколько у Зареченского на счету.

Настя мотнула головой, точно прогоняя наваждение. Кого она обманывает… кого…

Деньги деньгами, с ними она с легкостью может устроиться и дальше. Да и бывшая жена Зареченского не останется долго без присмотра и нового покровителя, это Настя понимала. Проблема заключалась в другом – она не хотела уходить от Миши! И как бы он там что не говорил – она его любит. Он добрый – с ней! – заботливый, внимательный, не жадный, в постели отличный любовник. Счастлив, что у него будет наследник. Вроде бы не изменяет. Что ещё надо девушке для счастья?

Переписать прошлое и только.

Настя приглушенно выругалась.

С прошлым как раз и возникли проблемы. Как Зареченский откопал, что она работала с мадам Мистерией? Та клялась и божилась, что у неё всё чисто, что комар носа не подточит, что всё идеально. Настя ей верила, потому что Раиса ходила по краю, играя с очень влиятельными людьми. Настя у неё была не первая и далеко не последняя. Именно мадам учила её всему. Откопала её, привезла, обула-одела, всё рассказала-показала. Даже девственность заставила восстановить, потому что сейчас девственницы в тренде у богатых мужчин!

Настя повелась на обещания красивой жизни. Да и какая девушка не поведется, когда тебе обещают золотые горы да ещё с довольно интересным мужчиной? Настя иногда себя спрашивала – а если бы на месте Михаила Зареченского был мужчина лет пятидесяти пяти с приличным животиком и лысиной, как бы она себя повела? Настя старалась быть максимально честной с собой и её ответ звучал – так же.

Она хотела обеспеченной жизни, но не знала, как получить её. Вкалывать от рассвета до заката? Нет у неё мозгов, знаний, умений, необходимых навыков, чтобы сколотить состоянии. Сколько бы она зарабатывала, закончив институт и устроившись менеджером? Тридцать-сорок тысяч, если повезет. Сейчас она могла смело потратить данную сумму за день, и не заметить. Полтора года назад она о таком не смела и мечтать. Где-то там, в эфемерном будущем, на далеком горизонте, перед её глазами маячили крутые машины, сказочные загородные особняки, фешенебельные курорты. В жизни были знакомства с бизнесменами средней руки, что, максимум, раскошеливались на золотые украшения с фианитом.

Знакомство с Мишей изменило всё.

Она сама не заметила, как влюбилась, хотя Раиса её предупреждала: «Не смей поддаваться чувствам. Полюбишь – профукаешь всё! Ты должна всегда сохранять холодный расчет! Только он поможет тебе удержать мужика! Никаких чувств! Максимум симпатия! Тебе что надо, деточка? Чтобы не ты любила, а тебя! Запомни: в отношениях один любит, второй позволяет любить! Выбор за тобой».

Но как его не любить…

Как?

В метро было душно и жарко. Настя с непривычки поморщилась. Н-да, дорогая, к хорошему быстро привыкаешь. Забыла, как ездила на автобусах по Калуге и о машине только мечтала? А сейчас нос воротишь от запаха пота.

Чтобы попасть на метро, надо купить проездной. Или билет. Или как он там называется.

Легкая тошнота подобралась к горлу, но Настя, упрямо сжав губы, направилась к кассе. Пусть ей станет плохо! Пусть! Наверняка псы Зареченского где-то поблизости. Не может он её отпустить одну… Только не свою лялечку. Он же оберегал её от всего. А тут… метро.

С трудом подавив в себе желание передернуть плечами и, отбросив прочь мысли о муже, который грозился вот-вот стать бывшим, Настя подошла к кассе и встала в очередь. Перед ней стояли трое – двое мужчин и девушка в футболке с капюшоном и открытыми руками. Настя позабавилась – интересно, где она такую разыскала?

Когда подошла её очередь, Настя открыла клатч и достала карточку.

– Извините, девушка, аппарат не работает. Только наличкой, – равнодушно бросила кассирша, заспанная женщина с лицом, не тронутым косметикой. И как так можно ходить на работу? Да и просто в люди.

Настя нахмурилась.

– У меня нет наличных. Евро же вы не принимаете?

– Естественно. Слушайте, давайте или дальше проходите или вон – в следующее окно, там, может, карту считают, нечего задерживать очередь.

Вот тут Настя встала в «позу». Она ненавидела, когда ей указывают.

– Женщина, а вы мне не грубите. Это проблема метрополитена, что у вас не работает терминал.

– Слушай-ка ты…

А вот и пошёл знакомый диалог, на который можно натолкнуться где угодно и когда угодно.

– Вот возьмите, пожалуйста. Не стоит…

Стоящая рядом девушка в смешной футболке не отошла далеко, и теперь ей протягивала сто рублей, кивая на кассу и одновременно строя мину, как бы тем самым говоря, что не стоит спорить.

Настя усмехнулась и взяла купюру.

– Спасибо. Далеко не отходи… Я сейчас.

Девушка явно никуда не спешила, потому что, сделав пару шагов в сторону, чтобы не мешаться, терпеливо принялась ожидать Настю, лишь изредка бросая на неё любопытные взгляды.

Купив билет и, разумно рассудив, что не стоит ругаться с кассиршей и окончательно портить себе настроение, Настя подошла к девушке.

– Скажи мне свой номер телефона, я переведу деньги.

– Да вы что… не надо…

– Давай-давай.

Девушка, явно смущаясь, продиктовала номер, и Настя выполнила нехитрую комбинацию.

– Ещё раз спасибо тебе.

– Не за что.

Девушка улыбнулась, немного угловато пожав плечами. Настя кивнула и пошла в сторону турникета.

Чувствовала она себя не в своей тарелке. Даже несколько раз оглянулась по сторонам. Неужели Зареченский на самом деле за ней никого не прислал приглядеть? Но Настя не увидела ни одного знакомого лица.

Вот же ж…

Ей было всё равно куда ехать. Выйдет на любой станции, отзвонится водителю, и тот приедет за ней. Надо было изначально так и делать, а не затевать глупую игру в «прокачусь-ка я на метро».

Большое скопление народа всё больше раздражало Настю. И как только поезд остановился, и перед ней открылись двери, она, стараясь не задеть каблуком ступени, вошла в вагон.

И снова омерзительный запах пота, дешевого парфюма и алкоголя. Из-за беременности окружающие запахи воспринимались ею резче, острее, к горлу снова подкатила тошнота.

Прогулялась, называется.

Ей повезло, и вагон оказался полупустым. Настя, увидев свободное место, прошла и села. Она мысленно усмехнулась – интересно, а если бы все места были заняты, уступил бы кто-нибудь место беременной девушке? Настя сомневалась.

– О, здравствуйте ещё раз.

Услышав знакомый голос, Настя повернула голову влево и увидела, что рядом с ней опускается девушка в смешной футболке.

– Привет.

– Нам по пути.

Настя пожала плечами.

– Скорее всего.

Сейчас она более внимательно присмотрелась к девушке. Скорее всего, её ровесница, может, на пару лет помладше. Миловидное лицо сердечком, чуть раскосые карие глаза, неаккуратно выщипанные толстоватые и совершенно не идущие ей брови. Ни грамма косметики. Да что же за девушки-женщины сейчас пошли такие? Совершенно за собой не следят. А потом говорят, что их личная жизнь не удалась.

Хотя в такой футболке…

Опытный взгляд Насти прошелся по фигуре девушке. Стройная, уже плюс. Высокая грудь, длинные ноги обтянуты джинсами, протертыми в некоторых местах. На ногах – кеды. Кеды! Настя не помнила, когда последний раз обувала кеды, да и обувала ли вообще.

Единственное, что однозначно понравилось Насте в незнакомке – её запах. Миндаль с клубникой. Интересное сочетание.

– У вас что-то случилось? – а вот этот вопрос Анастасии совершенно не пришёлся по душе. Одно дело – обменяться несколькими дежурными фразами, и другое – когда люди становятся навязчивыми.

Но отчего-то она лениво ответила, не осадив незнакомку:

– Нет. Всё хорошо.

И не заметила, как опустила руку на живот.

– Вы извините меня… Я, наверное, лезу не в своё дело. Просто понимаете… Вы такая красивая, на вас дорогая одежда, и вы в метро… Плюс у вас нет рублей даже. Может, я преувеличиваю, но у вас в глазах такое выражение, точно вы… как бы это правильно сказать… потерялись. Извините ещё раз. Пожалуйста.

Настя, чуть прищурившись, улыбнулась одними уголками губ.

– А ты наблюдательная.

– Да нет… Не особо… Просто вы… – девушка смущенно улыбнулась в ответ, снова угловато пожав плечами. – Меня Настей зовут.

– Надо же… Правда? И меня Анастасией.

– Вот так совпадение.

– Согласна.

Настя не понимала и не узнавала себя.

Зачем она вообще разговаривает с этой девушкой? Да ещё и представилась. И совпадение в их именах. Странно как-то.

Очень даже.

Словно рок какой-то… судьба…

Какие только глупости не придут в голову беременной девушке, находящейся в раздраенных отношениях с мужем. Да и гормональный фон опять же повышен. Необходимо переговорить с гинекологом, пусть выпишет какие-нибудь витамины, чтобы она поменьше реагировала на разные глупости и перестала воспринимать всё слишком остро.

Если и дальше Миша будет отказываться идти на компромисс, им предстоит полноценная война. И Настя не собиралась проигрывать. Ей нельзя. Никак.

Она не собиралась через несколько месяцев начинать всё заново. Охоту, соблазнение, привыкание.

Нет, нет и ещё раз нет!

– А вы далеко едете? – голос новой знакомой снова прервал вялотекущие мысли. – Будет забавно, если мы и…

Девушка не договорила.

Дальнейшее произошло за считанные секунды, превратив жизни сотни людей в кошмар наяву.

Оглушительный взрыв. Срежет металла. Огненная волна.

Боль, мгновенно охватившая всё тело.

Крики – женские, мужские, детские.

И как апофеоз всего происходящего – жестокое, кровавым росчерком прошедшее по людским судьбам, слово «теракт»…

Глава 3

Кровь. Боль.

Паника. Давка.

Стоны и крики о помощи.

Мат и шепот умирающих…

Гарь. Запах горящих тел.

Кровь…

Кареты «скорой помощи». Полицейские и отряды специального назначения с обученными собаками.

«Боблимы», ломящие цены втридорога и волонтеры, съезжающиеся со всего района.

Репортеры, жаждущие первыми заснять горячее видео с места трагедии и родственники тех, кому успели сообщить.

– Давайте его сюда!.. Тут носилки!

– Ребенок! Я слышу голос ребенка!!!..

– Он горит! Помогите!

– Она застряла по железками!

– Беременная! Без сознания!

И снова крики. Повторяющиеся бесконечное количество раз.

Боль. И кровь.

И трагедия, объединившая многие судьбы одним испытанием.

В больнице было жарко. Не в плане духоты, а в плане поступления раненых.

– Он уже не дышит! Куда вы его привезли?

– А если…

– Не если! В морг!

– Но…

– У нас не хватает людей и палат, вы это понимаете?!

Никто ничего не желал понимать и видеть…

* * *

Василия Игнатьева выдернули сразу же после очередного осмотра. Он устал и был чертовски зол. Ещё пару часов назад закончилась его смена, и он мечтал попасть домой, но всё изменилось в одночасье.

Люди поступали бесконечной вереницей, и их отделение сейчас напоминало военный госпиталь.

– Какого?..

Если бы его не позвал Семен Торов, хирург, и по совместительству друг, он выругался бы более «цветасто».

– У нас ЧП.

– У нас, если ты не заметил, одно большое ЧП. Сема, говори яснее, у меня там пациент с открытым переломом и ожогами…

– А у меня Анастасия Зареченская.

– И что?

Игнатьев устало провел рукой по лбу.

– А то! Тебе фамилия ничего не говорит?

– Знакомая?

– Мля, Игнатьев, не моя знакомая!!! А фамилия тебе ничего не говорит?!

Торов заметно нервничал, что было ему не свойственно.

Оглядевшись по сторонам, он схватил друга за локоть и рванул в сторону ординаторской, оказавшейся запертой. Выхватив ключи из кармана, недрогнувшей рукой открыл дверь и втащил туда Игнатьева.

– Что за цирк устраиваешь, Сема?

– Не цирк. Мля, Игнатьев, у тебя в отделение от потери крови вот-вот умрет жена нашего олигарха Михаила Зареченского, а ты не в курсе! Ты вообще что ли новости и телек не смотришь?

– Мне некогда… – начал по привычке говорить Василий, и тут же осекся.

– Зареченский… Зареченский… Черт побери, ТОТ САМЫЙ Зареченский!

– Нет! Ты много знаешь олигархов с подобными фамилиями…

– Черт!

Игнатьев устало провел рукой по лицу.

– Что с его женой?

– Хреново с его женой… Она ещё и беременная. Теряет много крови. Нужно переливание.

– Доноры есть?

Медленное покачивание головы.

– Четвертая отрицательная. Сам знаешь, сколько людей с такой группой…

Игнатьев грязно выругался.

– Ноль четыре процента.

– Вот-вот.

– Зареченский нас порвет за жену и ребенка.

– Что с ребенком?

– Пока всё стабильно, но…

– Торов молчи. Зареченский здесь?

– Пока нет. Но, думаю, уже в курсе, и скоро начнется… Плюс пробки. Её даже перевезти не удастся.

Мужчины переглянулись.

– Ты пришел ко мне не просто так, – жестко бросил Игнатьев. – Говори.

– Там ещё девочка поступила… Ровесница Зареченской. Изуродовано лицо, ожоги, осколочные ранения. Она, видимо, прикрыла собой беременную Зареченскую. Вся спина разорвана. Фактически живой мертвец. Я проверил документы. Анастасия Дёмина, приехала поступать в универ. Есть выписка из детского дома, сирота.

Холодок побежал по спине даже видавшего виды Игнатьева.

– И?..

– У неё тоже четвертая отрицательная.

Мужчины снова переглянулись.

Игнатьев, сжав кулак, подпер им подбородок, а потом с силой вдарил кулакам о стену. Ещё и ещё…

– Торов, ну почему жизнь такое дерьмо, а?

– Тебе нельзя так говорить. Ты – врач, ты спасаешь жизни.

– Да?! Спасаю?! А почему нам сейчас приходится выбирать?! А?!

– Потому что жизнь – дерьмо.

– Сема…

– Что, Сема? Там две жизни, тут одна…

– И то, что Зареченская при деньгах, конечно, ничего не значит!

– Значит, мать твою! Ты хочешь получить оборудование для УЗИ-кабинета? А для исследовательского центра? Ты хочешь ремонта в лаборатории? Мне продолжать?

– Не надо…

В голосе Игнатьева послышалась горечь.

– Семен, ты знаешь, что делать. Готовь бригаду и операционную.

Глава 4

По дороге в офис Михаил принял решение – сегодня же разъехаться с Настей. Чем меньше они будут пересекаться, тем быстрее остынут.

Он даже не собирался возвращаться в коттедж в поселке. Пусть пока она там поживет. Он обоснуется в городской квартире, да и до офиса добираться легче.

Если Настя и дальше будет гнуть свою линию «люблю, развода не дам, шантаж ребенком» придется действовать жестче.

Не хотелось бы.

Чтобы провести встречу в нормальном режиме, Михаил запретил себе думать о жене. Хватит. На сегодня так точно. Если только вечером. И то, когда напьется в одиночестве, чтобы забыться и провалиться в пьяный сон.

Или свалить в клуб? В «Берлогу». А что, мысль. Давно Зареченский не участвовал в боях без правил. Кости разомнет. Ага, а на следующий понедельник на переговоры с японцами заявится с разбитой физиономией, вот забавно-то будет.

Мысль про «Берлогу» пришлась Михаилу по душе, но участие в боях пришлось откинуть. Когда-нибудь попозже. Это в молодые годы можно было запросто себе позволить то, что душе заблагорассудится. Сейчас приходилось взвешивать каждый шаг и думать о последствиях.

Жизнь учит на своих ошибках и порой бьет очень больно.

В офисе кипела работа. Подчиненные знали – опаздывать нельзя, поэтому к приезду Зареченского все были на рабочих местах.

Елизавета, его личный помощник, тотчас сорвалась с места и сразу же прошла за ним в кабинет.

– Михаил Николаевич, звонил Дуров. Они уже едут.

– Хорошо. Будем общаться в малой переговорной.

Лиза кивнула.

– Кофе? Чай?

– Давай кофе.

Михаил относился к тем немногочисленным людям, которые не делали предпочтения между кофе и чаем. Иногда мог неделю пить только чай, потом резко переключиться на кофе. Елизавета знала его особенность, поэтому каждое утро спрашивала.

А вот Настя так и не удосужилась обратить внимание на особенность мужа.

Черт!

Снова она!

Зареченский дернул галстук, сдирая его, потом снова выругался и пригласил Лизу.

– Завяжи, пожалуйста.

Елизавета была идеальным работником. Красивая, эффектная шатенка, мама двух деток, никогда не бравшая больничный и уходящая с работы после него.

Он как-то раз спросил её:

– А муж… Не ворчит?

Всегда сдержанная, собранная Лиза внезапно покраснела, и в её серьезных глазах появилась теплота:

– У нас немного странная семья.

Она никогда не распространялась про свою жизнь вне офиса. Самое необходимое Михаил про неё знал, личное его не интересовало.

– Почему?

– У нас муж занимается детьми. Он не домохозяин. Просто… так вышло. Дети больше к нему льнут, да и он с ними с рождения больше… возится. А я холодная в плане эмоций… что ли, – он никогда ранее не замечал за ней косноязычности. – Саша – фрилансер. Программист. А я больше люблю с людьми напрямую работать.

Михаил кивнул, поняв её без лишних объяснений. Прибавил зарплату, и в отдел программирования дал задание периодически скидывать работу мужу Елизаветы. Он ценил хороших работников. Лиза была именно такой.

Дуров со своими ребятами приехали за две минуты до назначенного времени.

– Нас не беспокоить.

– Поняла.

Переговоры о новом проекте проходили хоть и с трудом, но достаточно плодотворно. Михаил, полностью включившись в рабочий процессе, не замечал мигание айфона, поставленного на беззвучный режим, и поэтому, когда Лиза, коротко постучавшись и не дожидаясь ответа, скользнула в приоткрытую дверь, направляясь к нему, он недовольно нахмурился.

– Что?

– Михаил Николаевич, до вас Игнат Валерьевич дозвониться не может.

Зареченский нахмурился.

С Игнатом они работали давно, и если Игнат связывается с ним через Елизавету, значит, что-то серьезное.

– Хорошо, спасибо. Господа, извините, вынужден отлучиться на минутку, важный звонок.

Дуров и его команда сделали якобы понимающие лица. Никому не нравится, когда прерывают процесс переговоров.

Михаил, хмурясь и всё сильнее раздражаясь, взял айфон со стола и не без удивления отметил четыре пропущенных от Игната.

Это уже напрягло не на шутку.

Ещё раз извинившись, Зареченский направился в смежную комнату, что одновременно служила ещё и комнатой отдыха. Большой белый кожаный диван, на котором он частенько имел любовниц, захаживающих к нему со словами «милый, я мимо проезжала…». Да и ночевал он на нем не раз, когда сил не то что ехать в поселок, в квартиру не было. Большая плазма, встроенный бар. Минимум мебели, максимум комфорта.

Михаил нажал на вызов Игната.

Тот ответил сразу.

– Миша, я ещё до конца не разузнал, что да как. Но…Ты вообще в курсе, что в метро произошел теракт?

Холодок коснулся спины мужчины.

– Нет.

– Я выясняю, на какую ветку села Настя.

На пару секунд Зареченский выпал из жизни. Перед глазами даже замелькали мушки.

Теракт.

Как часто мы последнее время слышим о таком по новостям?

Оно едва ли не стало привычным, крепко войдя в обиход.

Мы слышим его и думаем: «Да, страшно. Да, жутко. Да, не повезло тем ребятам…» И у нас НИКОГДА не возникает мысли, что подобное зверство, подобная неоправданная жестокость может случиться с тобой или с кем-то из близких. Потому что… ну, не может и всё тут. Нас всех ждет счастливое будущее, тихое, без войн, без потерь.

Как показывает сама жизнь, никто не застрахован.

– Чтооооо? – рычащий возглас вырвался непроизвольно.

– Твоя Настя вошла в метро.

– Я в курсе!

– Теракт, Миха! Ты меня слышишь?

– Да!

– И Настя твоя в метро была в это время!

– Знаю…

Адреналин в крови подскочил, в висках застучало.

– Её телефон вне зоны. Но парни уже в метро. Прочесывают.

Зареченский ничего не успел ответить, так как снова раздался тревожный рваный стук, и снова появилась уже обеспокоенная не на шутку Лиза.

– Михаил Николаевич, звонят из больницы…

Она сделала паузу, за время которой он с трудом поборол в себе желание подойти и хорошенько её встряхнуть.

– Говори, черт побери!

– Анастасия Сергеевна в больнице. Вы лучше сами бы поговорили…

– Игнат, ты слышал?

– Да. Всё понял.

Нажав на отбой, Михаил провел рукой по отросшим волосам, которые привык носить по длине воротника сорочки. Рука мелко подрагивала. Новость не просто шокировала – оглушала.

Что с ребенком?!

Что с Настей…

Разговор с больницей получился ещё более коротким, но продуктивным.

Теперь он знал, где находится его жена. Можно было выдохнуть, но воздух застрял в легких, потом в горле. Михаил взял протянутый Лизой стакан с водой и, осушив его до дна, благодарно кивнул.

– С Дуровым… давай… сама…

– Конечно, Михаил Николаевич.

Пошатываясь и не чувствуя под собой ног, Зареченский устремился к лифту, не замечая сочувствующего взгляда Лизы, который ему, ох, как не понравился бы.

Чего-чего, а жалости Зареченский не любил.

Девушка встряхнула головой, выдохнула, собралась и пошла дальше выполнять свои обязанности.

* * *

Даже ему оказалось сложно пробраться через оцепленный кордон. По пути к месту происшествия они умудрились пересечься с Игнатом и его ребятами.

– Какого черта нас не пропускают? – рычал Зареченский, уже готовый прокладывать дорогу кулаками.

– Миха, угомонись, сейчас документы проверят и пропустят.

Игнат стоял рядом, сжав плотно губы. Как всегда, сдержан и сосредоточен.

– Поздно документы проверять! Террористы давно ушли!

У Михаила всё внутри кипело. В такие минуты понимаешь, насколько ты беспомощен. У тебя, казалось, есть всё – деньги, власть, даже собственный самолет есть! А ты стоишь в толпе, и тебе никак не пробраться к точке назначения.

– Сейчас.

Игнат кивнул и направился к здоровенному бугаю в черном рипстоповском костюме со шлемом, полностью закрывавшим лицо. Они обменялись короткими фразами, после чего началось движение – Игнат кивнул Михаилу, что путь свободен, и они могут трогаться.

– Знакомый?

– Есть такое дело.

Михаил усмехнулся. Интересно, в какой военной структуре и области у его безопасника не было связей и знакомств?

Зареченского продолжало потряхивать, выворачивая всё нутро от неизвестности и тревоги. Разговор с врачом его не успокоил. Он перезвонил ему, как только сел в машину и долго слушал занудные речи о том, что с его женой, и какие манипуляции они сделали.

– Что с ребенком?

– С ребенком всё хорошо.

Наверное, его вопрос прозвучал в тот момент эгоистично. Но иначе Михаил не мог. От мысли, что он может потерять не родившегося малыша, в душе поднималась бессильная ярость, похлеще той, что он испытывал сейчас.

Ребенок для Михаила значил очень многое, если не всё. Это его кровь, его продолжение. Он уже, черт побери, его отчаянно, до одури любил.

И он сделает всё, чтобы малыш жив!

Какие только мысли шальные не приходят в голову от неведения… от осознания, что они там, а ты пока что здесь… И вроде бы мчишься, гонишь и всё равно не успеваешь, всё равно не можешь никак повлиять на ситуацию.

И если встанет выбор…

Михаил даже не сомневался с ответом.

Он выберет малыша.

Какие бы отношения у них сейчас ни были с Настей, смерти он ей не желал… но малыш. Это ЕГО малыш. И он будет жить! Будет!

Зареченский с такой силой сжимал кулаки, что, казалось, пальцы сейчас сломаются. Почему они так медленно ползут? Почему?

– Что говорят врачи?

Игнат пытался его отвлечь от тягостных мыслей.

– Несут всякую херь. Надо забрать Настю и перевезти её в нормальную клинику.

– Сделаем, как только затор ликвидируют.

– Если вертолет?..

– Если Насти или малышу будет угрожать опасность – организуем. Но, сами понимаете, в черте города… Мы его можем даже не посадить перед больницей.

– Врач нёс какую-то херь про потерю крови и про риски. У них нашелся подходящий донор, но опять же, ввиду экстренности они не сделали необходимых анализов. Про какие-то маркеры, антигены, экспресс-тесты. Я в этом ни хрена не понимаю, – Михаил сглотнул и провел рукой по волосам, зачесывая их пятерней назад. – Меня волнует другое. Если сейчас начнутся роды – ребенка спасут? Игнат, спасут?!

Он чувствовал, как на лбу выступила испарина, несмотря на то, что в автомобиле работал климат-контроль.

– Сейчас выхаживают малышей даже рожденных на очень малых сроках. Едва ли не килограммовых.

– Игнат, килограмм! Ты представляешь себе килограммового малыша? Тут доношенных не знаешь, с какого бока взять и как подержать, а тут…

– Я уже связался с Орешко, она нас будет ждать.

– Спасибо.

В голове вскользь промелькнула мысль, что Орешко – гинеколог Насти. Он был у неё на приеме единожды, сдавал анализы для полной картины, дальше особо не вдавался в подробности, как проходит беременность. Хорошо и ладно. Иногда досадливо сожалел, что малыш на УЗИ лежит спиной, зажимая половые органы, и не показывает родителям, кем будет – мальчиком или девочкой.

Михаил хотел пацана. Какой мужчина не хочет наследника рода? Тому, кому передаст своё дело? Кого всему будет обучать?

Сейчас же он понимал, насколько был не прав. Надо интересоваться каждой мелочью! Каждым результатом! Ловить и запечатлеть в памяти каждый фрагмент, нюанс, потому что… Потому что вот так, в одночасье, всё может оборваться, наступить точка невозврата.

Именно из-за ребенка Михаил женился на Насте. Нет, это не было банальным «залётом». Не настолько он идиот, чтобы позволить малознакомой блондиночке забеременеть от него. Он давно не доверял разговором типа: «Милый, я пью таблетки! Милый, у меня спираль!». А потом окажется, что забыла выпить таблетку, спираль сдвинулась, и да здравствует фраза: «Милый, а у нас будет ребеночек». Зареченский подобное пресекал на корню. Секс только с презервативом, каким бы неудобным и некомфортным он периодически ни казался. Были в его жизни несколько девушек, которым он относительно доверял, и которые точно знали, что беременеть от него нельзя.

Анастасия играла свою роль безупречно. Мистерия выбрала шикарную позицию для неё.

Настя работала воспитателем в частном детском саду. И, конечно, по совершенно случайным стечениям обстоятельств именно в том, который курировала его фирма. И в котором он нет-нет да появлялся.

И тут она. Воспитательница, любимица детей и сама – самая любящая и трепетная работница.

Вторая их встреча состоялась именно в детском саду.

Она возилась с детишками на площадке, а он приехал туда с Игнатом и парой ребят.

Он наблюдал за ней, и в голове промелькнула шальная мысль: «Будет хорошей мамой». И следом – почему бы не его детям?

Зареченский созрел для семьи. Даже больше для детей.

Тогда-то он и решил продолжить с ней общение.

Почему бы и нет? Красивая. Нежная. Добрая. Детей любит.

Не было у него к ней сумасшедшей любви и страсти. Дикого влечения, чтобы голову сносило и терялся в ней. Была крепкая симпатия и нормальная сексуальная потребность в её теле. Он даже ей не изменял. Зачем? Чистая девочка, раскрытая для экспериментов в постели. Зареченский снова мысленно усмехнулся.

Чистая…

Интересно, сколько у неё было мужиков?

Его никогда не интересовал подобный вопрос. Все они взрослые люди и живут так, как желают, меняя партнеров и стремясь к комфортной жизни. Он никого не осуждал. Ему нравилось выражение, что двое понравившихся людей могут делать за дверью спальни, что угодно, главное – по обоюдному согласию. И даже, если их будет трое – выбор каждого.

Поэтому к прежним партнерам своих любовниц и к их количеству был равнодушен.

Но тут же его развели! Обманули. И назревал закономерный вопрос – что скрывала Настя и для чего?

Может, и не скрывала. Просто он ей перестал верить. Разом.

И уже никогда не поверит.

И произошедшее событие, теракт, ничего не менял в этом плане.

Но пусть с ней всё будет хорошо… Значит, и с его ребенком – тоже.

Дорога до больницы казалось бесконечной. Люди… крики… полиция со спецназом… Всё смешалось.

В переполненной больнице было не легче.

Но их уже ждали. Почему-то Зареченского подобный факт не удивил. Если его жену не транспортировали, значит, или она находилась в критичном состоянии, или ждали конкретно его приезда.

Мать вашу… Иногда Зареченского выбешивало подобное отношение. Он с детства привык, что его фамилия производит на людей определенное действие. Порой нравилось, порой – нет. Точка кипения случалась и с ним.

– Михаил Николаевич?

Симпатичная медсестра сразу же кинулась в его сторону.

Вместо того, чтобы ассистировать в операционной или в перевязочной…

Досада полоснула по сердцу. Михаил сжал губы и прищурил глаза.

– Да.

– Пойдемте, пожалуйста, со мной. Я вас провожу к врачу.

– Что с моей женой и ребенком?

– Они живы. По остальным вопросам – к врачу.

Игнат с ребятами остались позади, осматривая территорию.

Давно не крашеные коридоры, с облупленными во многих местах стенами. С лавками, пусть и заново обшитыми, но явно неудобными, сейчас занятыми пострадавшими, которым уже оказана помощь, и их родственниками. А так же следователями и психологами.

Михаилу приходилось бывать в муниципальных больницах, но не в качестве пациента, а в качестве спонсора. И его всегда удивляло – куда, черт возьми, девались деньги? Он искренне считал, что профессия врача достойна уважения и всякой похвалы, но порой и его воротило от спекулятивности работников медицины.

Его проводили в кабинет заведующего хирургическим отделением.

– Добрый день, Михаил Николаевич. Василий Аркадьевич Игнатов.

– Рад знакомству.

Врач явно не спешил к больным, которым нужна была его помощь.