Текст книги "Возвращение в Дилан"

Вторая и заключительная часть рассказа заставила Кристиана, Юана и Лейан с трудом сдерживать улыбки. Балиан без лишних предисловий проломил ворота, и, взяв одного из шести коней, со словами «от вас не убудет» умчался прочь. Хозяин дома, который, к несчастью, как раз в это время прохаживался рядом с конюшней, до сих пор находился в глубоком шоке и поспешил нанять солдат, чтобы подобного больше не повторялось. Испуг сочетался в местном богаче с яростью. Он бы незамедлительно принял меры, дабы вернуть свое имущество и отомстить, если бы не одно но. По его словам, юноша был явным чужеземцем – уж больно странными у него были и одежда, и меч. Так что хозяину не осталось ничего иного, кроме как уведомить письмом короля, который не чурался проблем своего народа, о молодом тиране. Мера сомнительная – из слов солдат стало ясно, что король Сигфрид занят подавлением мятежа близ одного из своих многочисленных замков и к разбору корреспонденции вернется очень и очень нескоро, равно как и к наведению порядка в таких отдаленных местах, куда он и в мирное время почти не заглядывал.

Рассказ солдат оказался вдвойне ценен: Кристиан, Юан и Лейан не только узнали, что Балиан был здесь, но и выяснили, куда он отправился. Братья были уверены, что он хотел встретиться с Сигфридом, и ему бы не составило труда узнать направление. Проблема заключалась в другом: раз он добыл себе коня, преследование своим ходом представлялось практически бесполезным.

– Говорите, у здешнего хозяина шесть лошадей? – уточнил Кристиан.

– Уже пять, – ухмыльнулись солдаты.

– Отлично. Нам нужны только две.

Охранники, уже уверовавшие в то, что все кончится благополучно, разинули рты. Какие бы цели ни преследовали незваные гости, ни один, ни второй солдат и представить себе не могли, что все в конечном счете снова сведется к треклятым лошадям. Но самое забавное было в том, что вместе с тем на их лицах отразилось нечто вроде сочувствия, которое обычно испытывают к душевнобольным. Явно небедные молодые чужеземцы, умелые воины, красивые, как на подбор, и при этом специализирующиеся на краже лошадей – такого не бывало даже в Дилане.

– Доложите хозяину, – Кристиан понял, о чем они думают. – Договоримся о цене.

Но хозяин дома к ним не вышел. Услышав от солдата, что перед его домом снова подозрительные странники, владеющие оружием, на которых нанятые охранники отказываются нападать по причине заведомого проигрыша, престарелый богач решил побыстрее избавиться от этой головной боли, тем более что незнакомцы искали насолившего ему вора, и приказал вывести двух коней, ограничившись требованием заплатить по три золотых за каждого. Кристиан отдал монеты солдатам, и те поспешили скрыться за сломанными воротами.

– Ты же не хочешь оставить Лейан здесь? – спросил Юан, теребя гриву гнедого коня. – Почему только две лошадки?

– Я подумал, что вряд ли Лейан умеет ездить верхом, – ответил Кристиан.

– Не умею, – признала Лейан, в первый раз вживую увидевшая лошадей. Животный мир Этериола по сравнению с Диланом был крайне скудным.

– Поедешь со мной, – сказал Кристиан.

– А почему не со мной? – надулся Юан.

– Потому что когда тебя учили, тебе было всего шесть лет, – объяснил Кристиан. – Последнее, чего мне хочется, это чтобы вы оба упали и сломали шею.

– Это верно, – почесал затылок Юан. – Я тогда потренируюсь немного, ладно? Одному мне тоже не хочется шею ломать.

На то, чтобы вспомнить полузабытые навыки, у братьев ушла пара часов. В пробных поездках они покинули территорию села, а потом, когда небо уже тронули сумерки, Кристиан помог Лейан устроиться позади него, и они помчались вперед.

Глава пятая. Сату Рейта и Эксентар

Эксентар проснулся от того, что по нему без тени смущения расхаживала кошка. Такое уже не раз случалось прежде – хитроумные создания открывали окно, если оно было закрыто неплотно, или пробирались другими, неведомыми людям путями, и хозяйничали в его жилище: чаще всего подъедали остатки обеда, а потом в блаженстве укладывались на спящего Эксентара. Но на этот раз вошедшая кошка почему-то не удовольствовалась ни тем, ни другим. Пушистая визитерка так сосредоточенно рыскала по дивану, на котором устроился Эксентар, что он, обычно спавший, как убитый, проснулся.

– Чего тебе? – сонно пробормотал он.

На вечно преследующих его кошек Эксентар всегда злился, но больше для виду. Он от природы был очень миролюбивым и потому никогда всерьез не воевал против настойчивых гостей. В конце концов, все прошедшие годы после ухода единственного родственника только они скрашивали его одиночество.

Кошка громко мяукнула и, нырнув под плечо Эксентара, за шкирку вытащила из-под одеяла маленького котенка. Тот протестующе пискнул, но мама с самым сердитым видом прошагала по Эксентару к заваленному книгами и свитками столу, с него вспрыгнула на подоконник и через приоткрытое окно выбралась на улицу. Занавеска на мгновение впустила в комнату луч солнечного света, и Эксентар понял, что время близится к вечеру. Нужно было приступать к своим новым обязанностям.

Кое-как приведя себя в относительный порядок, он, спотыкаясь, стал пробираться к выходу. Дело нелегкое – все вокруг было заставлено штабелями книг. Эксентар жил в небольшой пристройке к библиотеке, служившей также хранилищем для томов, которым еще не определили место, и временным пристанищем для тех книг, которые Эксентару нужно было прочесть, чтобы определить, каким категориям они соответствуют и можно ли выдавать эти издания жаждущим их людям.

Как раз пару таких книг Эксентар прихватил с собой по пути к двери, в которую уже настойчиво стучали. Ему не приходилось гадать, кто именно пришел. В последние дни к нему нередко заходила Лейан, но Эксентар знал, что она отправилась на миссию в Дилан, что, надо сказать, порядком его огорчило. Он совсем недавно узнал, что девочка, которую он так часто видел в библиотеке – его родная племянница, однако успел очень к ней привязаться и был безудержно благодарен Тристану за то, что он раскрыл ему эту тайну и посоветовал непременно поговорить с Лейан, ведь она была его единственным родным человеком, не считая, конечно, самого Руэдейрхи. Поэтому Эксентара очень расстроил ее уход в такое опасное место, как Дилан.

Кроме Лейан к нему иногда захаживали работники библиотеки, чтобы уточнить ту или иную вещь или сообщить о важной работе. Но сейчас библиотека была закрыта, поэтому визитером мог быть только один человек.

Эксентар, наконец, выбрался на крыльцо, где его встретили сразу три отчаянно мяукающих кошки и мрачный Ангелор. Он преследовал его вот уже целую неделю.

Ангелор был, бесспорно, очень умным молодым человеком. Эксентар знал его неплохо, поскольку в свое время он прошел у него краткое обучение и порой занимался кое-какой работой в библиотеке. Но не так давно Ангелор вознамерился взять книги весьма сомнительного содержания и с тех пор не давал Эксентару покоя, требуя проигнорировать правила и отдать ему нужные тома. Эксентар уже несколько раздражался и недоумевал, в честь чего такая настойчивость. Основным занятием Ангелора, весьма почетным, особенно для такого возраста – ему едва исполнился двадцать один год – была проектировка различных строений, и книги он всегда брал соответствующие. А сейчас он почему-то набросился на совсем далекую от своей работы литературу.

– Почему ты закрыл библиотеку? – резко спросил Ангелор вместо приветствия. В его ледяном взгляде – единственной отталкивающей черте – читалось подозрение.

– Приказ Тристана, – ответил Эксентар. – Ай! Да уйди же ты, окаянное животное! – он отпихнул особо ретивого кота и сбежал по ступенькам вниз. Ангелор вместе с кошками устремился за ним.

– Что значит «приказ»? Почему?

– Тебе лучше спросить у него, – Эксентару не хотелось распространяться на эту тему. – И не только об этом. Вот! – он сунул в руки Ангелору две книги. – Я прочел их, можешь взять. На остальные нужно разрешение Тристана.

Ангелор внимательно посмотрел на обложки, после чего снова поднял взгляд на него.

– С каких пор нужно разрешение, чтобы изучить родословные?

– Ни с каких, – удивился Эксентар. – Изучай, пожалуйста. Вот у тебя две замечательные книги о родословных, и даже не только эндерглидских.

– Но две другие явно новее, – процедил сквозь зубы Ангелор.

– Да, но в подобного рода изданиях… Э-э… Часто приложены документы, – туманно пояснил Эксентар. – Отчеты о миссиях…

– О каких миссиях? – насторожился Ангелор.

– Неважно. Я уже говорил, я не могу выдать тебе подобного, пока ты не получишь разрешения Тристана. Хватило того, что я из-за этого заходил в Главную башню, где вообще не должен был находиться!

– Что ж, хорошо, – холодно проговорил Ангелор. – Могу я узнать, когда откроется библиотека?

– Я не знаю, – искренне заверил Эксентар. – Если тебе что-то срочно нужно, я посмотрю… Пока библиотека закрыта, у меня будет время прочитать, если это снова что-то сомнительное.

Ангелор всем своим видом дал понять, что считает такую точку зрения паникерской и потому приносящей одни лишь неудобства и ноль пользы, но дал Эксентару очередной список и попросил заняться им в свободное время.

– Ладно, – Эксентар рассеянно пробежал глазами перечень книг, ровным счетом ничего не поняв – мыслями он был далеко отсюда. – А теперь прошу меня извинить, я опаздываю. Да отойди же ты! – Эксентар в очередной раз споткнулся об крутящегося под ногами кота и, восстановив равновесие, почти бегом бросился к воинской башне.

Ангелор еще больше выбил его из колеи, если это вообще было возможно. Эксентар и без того сильно нервничал из-за специфического задания Тристана. Во-первых, он до ужаса боялся градеронцев. Во-вторых, теперь он боялся и Кристиана Розенгельда тоже – от его улыбки он едва сквозь землю не провалился, а отвечать за состояние градеронки придется, как-никак, непосредственно перед ним. И, наконец, в-третьих, его подопечная была приемной сестрой Руэдейрхи. Она знала его брата и общалась с ним на протяжении всех этих лет. Пожалуй, именно это пугало Эксентара сильнее всего. Он боялся думать о Руэдейрхи. В его мыслях брат ненавидел его, а он, Эксентар, выступал тем, кто разрушил его жизнь, начавшуюся впечатляющими успехами на воинском поприще. Он клял себя за собственную слабость, за неспособность просто сказать «нет» в нужный момент, и старался убежать от этого не только в реальности, но даже в своих собственных мыслях.

Тяжело вздохнув, Эксентар вошел в башню, надеясь, что ему никто не встретится и не спросит, что он здесь делает. Надежды оправдались только частично. Его ни о чем не спросили, но у лестницы ему встретился Рэвенлир.

– Думал, вы уже здесь, – сказал он. – Письмо. Прочтите, прежде чем отдать.

– А-а… Конечно, – Эксентар принял из его рук совсем маленький свиток.

Рэвенлир, развернувшись, направился к выходу из башни. Эксентар толком не был с ним знаком, но в этот момент ему очень захотелось окликнуть его и задержать каким-нибудь разговором. Все, что угодно, лишь бы не подниматься наверх, не читать градеронские письма и вообще не иметь с градеронцами ничего общего. Но, увы, Рэвенлир выглядел сейчас совсем недружелюбно, было заметно, что у него полно своих собственных проблем, и отвлекать его от них довольно опасно.

Эксентар подавил еще один тяжелый вздох и ступил на лестницу. Однако ситуация повернулась совсем неожиданным образом: Рэвенлир позвал его по имени.

Удивленный Эксентар оглянулся.

– Передайте… – Рэвенлир осекся. Было очень странно видеть прославленного воина Рассвета таким неуверенным – он словно еще не до конца решил, стоит говорить то, что вертелось на языке, или все-таки нет. Но он сказал: – Передайте, что я нанесу ей визит… Когда ей удобно.

Эксентару очень захотелось спросить – и не из любопытства, а из искреннего беспокойства, – знает ли об этом предстоящем визите Кристиан Розенгельд. Но, поразмыслив, он решил, что приближенному советника и самого правителя, конечно, виднее. Поэтому он просто кивнул и с сожалением встретил прощальный взмах руки Рэвенлира. Идти наверх все еще не хотелось. Но он и так задержался, медлить больше было нельзя.

Всего через пару минут лестница осталась позади. Эксентар прошел по длинному коридору и вскоре остановился перед нужной дверью. Та показалась ему зловещей. Его уже предупредили, что за этой дверью его, скорее всего, встретит полная темнота, разрушаемая, быть может, только слабым пламенем свечей.

Эксентар собрал воедино скудные запасы смелости и, постаравшись выкинуть из головы мысль, что, кроме Тристана, он никогда не видел градеронцев, осторожно постучал, втайне надеясь, что произойдет какое-нибудь недоразумение и ему не откроют. Но, увы, почти сразу послышались шаги, лязгнул засов, и, не успел Эксентар унять отчаянно бьющееся сердце, дверь отворилась. Нервы у него напряглись до предела, и он был почти уверен, что или вскрикнет, или отшатнется, однако вместо этого застыл столбом, что было довольно скверной альтернативой. Тристан внушал ему – градеронка должна понять, что он ей не прислуга, а, скорее, сторож, и что к ней здесь относятся с подозрением. Но все вышло иначе. В темных глазах Сату Рейты при взгляде на Эксентара отразилось некое чувство, весьма схожее с жалостью, которую испытывают к замерзшему под дождем маленькому котенку. Правда, Эксентар не мог знать, что вызвано это не его испугом, а выражением лица в целом. Настолько он был не похож этим на своего брата-близнеца, державшего в страхе весь Градерон, что Рейта не могла не проникнуться к нему сочувствием. Разумеется, внешне Руэдейрхи и Эксентар были практически идентичны, не считая прически – последний забирал длинные прямые волосы в хвост. Но такое выражение лица у правителя Градерона бывало только в часы особенно жестокой лихорадки, и то когда он был в бреду.

Впрочем, без котенка, мелькнувшего в мыслях Эксентара, в определенном смысле тоже не обошлось. Он не заметил, что следом за ним в башню прошел кот, крутившийся под его ногами всю дорогу, серый в черную полоску. И теперь он проскользнул в комнату.

Рейта испуганно отпрянула.

– Нет! Стой! – Эксентар ворвался в комнату, но там и впрямь было темно. – Вернись немедленно, проклятое животное! – он в растерянности замер посреди помещения.

Однако затаившийся кот подавать признаков жизни не спешил. Коварство кошачьих Эксентару было давно известно, и он повернулся к Рейте с виноватым видом.

– Э-э… Извините. Он выйдет попозже… Это ведь нестрашно, да?

– Не знаю, – не была уверена Рейта. Она подошла к окну и, отдернув тяжелую занавесь из покрывала, с опаской оглядела помещение, надеясь обнаружить кота. – Думаю, мы можем пока перейти в другую комнату.

Эксентар было робко полюбопытствовал, в чем заключается такая нелюбовь к милым, хотя и навязчивым созданиям, но все объяснил вышедший к ним Демиан в обнимку с котом – оказывается, тот успел юркнуть в соседнюю комнату.

– Здравствуйте, – немного смутился Демиан при виде Эксентара. При их первой встрече он, пораженный, назвал его именем Руэдейрхи, и до сих пор мучился воспоминанием об этом: бедного Эксентара это тогда просто шокировало. – Не волнуйся! – обратился мальчик к матери. – Они тут не кидаются! Пушистые. Их можно гладить, а они мурлыкают. У господина Рэвенлира такие по саду бегают, и все их любят.

– В самом деле? – Рейта с сомнением посмотрела на сына в обнимку с потенциально опасным животным, но картина была такая умилительная, что она сразу поверила ему на слово. Эндерглидский кот разительно отличался от тех, которых она видела в Градероне. Кроме того, он, словно бы стремясь подтвердить сказанное Демианом, громко замурчал и потерся об лицо мальчика.

– Он не опасен! – заверил Эксентар, и только теперь, в проникающем через открытое окно солнечном свете, внимательно разглядел Рейту.

Ощущения были странными. Словно перед ним стоял и не человек вовсе, а нечто другое. Эксентар ничего не мог поделать с этим чувством – черные волосы Рейты приводили его почти в ужас. Но он был рад, что серый кот так его выручил. Если бы не его бегство в комнату, Эксентар почти наверняка не решился бы сюда зайти и уж тем более заговорить с градеронкой.

– Э-э… – Эксентар неуверенно нарушил неловкую паузу. – Я видел господина Рэвенлира… Он просил передать, что… Что нанесет вам визит, когда вам удобно.

– Спасибо, – поблагодарила его за сообщение Рейта. – Демиан, передашь мой ответ? – Демиан с готовностью кивнул – он как раз собирался уходить в дом Рэвенлира. – Пусть приходит в любое время. Трудно быть занятой в моем положении.

Демиан попрощался с ней и Эксентаром и побежал к выходу. На полпути кот вырвался из его объятий и, когда мальчик закрыл за собой дверь, разлегся перед выходом, будто задался целью ни за что не выпускать никого из комнаты.

– Не возражаете, если я закрою окно? – спросила Рейта.

Эксентар бы, конечно, предпочел находиться в освещенной комнате, но он и не подумал возразить. Он чувствовал себя еще более потерянным и беззащитным, чем всегда.

Рейта прикрыла окно, оставив лишь маленькую щелку. У нее все еще болели глаза от солнечного света, да и в целом состояние говорило о том, что переход из вечной тьмы в вечный свет не может пройти бесследно. Но она надеялась, что сможет справиться с этим до возвращения Кристиана, чтобы не утруждать его нахождением в темноте, которую он так ненавидит.

Эксентар рассеянно подумал о том, что в такой комнате читать невозможно, и вспомнил:

– Я совсем забыл! У меня письмо для вас… Вот… – он протянул свиток Рейте, но в последний момент отдернул руку. – Ох, простите, я должен сначала прочесть… Мне так велели…

– Не переживайте, – улыбнулась Рейта. – Я знаю правила. Конечно, читайте.

Она спокойно опустилась на диван и стала смотреть куда-то в сторону, стараясь не показать своего волнения и нетерпения. Она уже давно не получала вестей из Градерона, не считая тех, что передавал ей Кристиан.

Смутившийся Эксентар подошел к окну и, чуть отодвинув занавесь, распечатал и развернул свиток. Сердце его гулко забилось. Почти сразу он увидел в тексте письма имя Руэдейрхи, но сдержался и заставил себя, как того требовал Тристан, внимательно прочесть все с самого начала.

Письмо было написано ровным почерком на Святом языке. Эксентар владел им свободно и потому читал без труда. Какой-то человек, видимо, родственник, спрашивал о здоровье Рейты и о ее положении в Эндерглиде. Эксентару показалось это не совсем уместным, но, поразмыслив, он решил, что это всего лишь вопрос, и, так как он должен будет проверять ответ Рейты, если она будет его писать, обращать внимание следует уже на него.

После этого короткого вступления, в котором чувствовался строгий интерес, взволнованный Эксентар перешел к той части, где упоминалось имя его брата. Автор письма сообщал, что Руэдейрхи хотел сам справиться о ее состоянии, но приступ болезни помешал ему это сделать. Беспокоиться не о чем, гласили строки, некий Рагнар обо всем позаботится. А пока обстоятельства требуют спешно уведомить Рейту о том, что Танкред (это имя Эксентару было знакомо), наконец, полностью оправился и вернулся на свой пост. Как следует разобравшись в случившемся, он выразил вполне обоснованное беспокойство о пропавшей книге, которого, как это ни странно, никто не выразил прежде. Объяснять все в письме не представляется возможным, и потому автор послания просит Рейту каким-нибудь образом ввести власть Эндерглида в курс дела и попросить при случае завладеть томом, не забыв дать понять, что при любом раскладе книга им не принадлежит.

В заключение в письме просили дать знать о ходе дел, если это возможно, и передавали, что Розенгельды благополучно добрались до Врат Рассвета.

– Ну… Кажется… Я думаю, все в порядке, – Эксентар отдал письмо Рейте, и та торопливо заскользила глазами по строчкам.

Эксентар снова отвернулся к окну. В письме было много непонятного. Чувствовалось, что в Этериоле незаметно для обычных жителей кипит бурная деятельность. Но вместе с тем приятно узнать, что угроза исходит, скорее всего, не из Градерона. В письме не было заметно особенной любви к светлому городу, но готовность содействовать несколько успокаивала. Что же касалось Руэдейрхи, одного упоминания было так мало… Просто свидетельство того, что он жив. Но это Эксентар знал и так – мало ли в Эндерглиде ходило слухов о нем! Его считали грозным вражеским правителем, и почти никто не помнил о том, что он такой же, как они – эндерглидец, вынужденный стать предателем только потому, что его брат оказался слишком слабым и не справился с возложенным на него долгом.

– Скажите, – отвлек его от этих мыслей голос Рейты, – я могу написать ответ?

– Конечно… – пробормотал Эксентар. – Я его прочту, и если все будет в порядке, отправлю.

– Вас что-то огорчило?

Эксентар растерянно посмотрел на нее. И неожиданно даже для себя спросил:

– А о чем речь… О болезни?

Во взгляде Рейты снова прочиталось сочувствие, на этот раз смешанное с болью – ей ужасно тяжело было вспоминать о том, что она оставила в Градероне пусть и неродного, но горячо любимого брата, который так часто нуждался в помощи.

– Я скажу вам, потому что вы его брат. – Рейта помедлила. – Но вы должны понимать, что если говорить другим о таких вещах, потом это может навредить… ему. Он тяжело болен. Он вынужден часто лежать в постели. Но это не мешает ему быть правителем, – не без гордости отметила она.

– Но как… Почему? – Эксентар почувствовал себя еще более несчастным. Ему подумалось, что если бы не он, Руэдейрхи наверняка был бы здоров.

Но Рейта поняла, о чем он думает.

– Дело не в Градероне, – сказала она. – Сначала ему было тяжело. Иначе и быть не может. Но потом все встало на свои места… Это случилось уже много позже. В шестнадцать лет он заболел и лежал при смерти. Его удалось спасти, но с тех пор… – Рейта снова сделала паузу, вспомнив, как тяжело опирался на ее руку Руэдейрхи. – Его сложно назвать здоровым. Это могло случиться и в Эндерглиде. И закончиться гораздо хуже.

– Неужели он тоже так думает? – почти прошептал Эксентар.

– Разумеется. Наш отец был безутешен, и… – Рейта хотела сказать «брат», но осеклась, подумав, что это будет неприятно Эксентару. – И Руэдейрхи очень оскорбился. Спрашивал нас, любим ли мы его только в том случае, если он здоров и способен владеть оружием, – она чуть улыбнулась. – Это поставило нас на место.

Эксентар молчал. Рейта взяла бумагу, перо и чернильницу и принялась писать ответ. Написала до половины, но потом подумала, что лучше отправить послание уже после того, как ей удастся – если удастся – просветить власти Эндерглида насчет книги. Она вспомнила о словах Кристиана: если Рэвенлир согласится принять ее помощь, то, скорее всего, попросит надзирать за процессом лечения эндерглидского советника. Теперь это было бы кстати. Рейта решила, что дождется завтрашнего дня, когда придет Рэвенлир, и тогда, если он будет один, просто скажет ему о своем желании переговорить с советником. Или даже с ним самим, ведь он, она знала, был его учеником, самым уважаемым воином Рассвета, о котором слышали и в Градероне, и принимал активное участие в политической жизни Эндерглида.

– Извините, я совсем забылся, – Эксентар почесал за ухом кота, запрыгнувшего на подоконник. – Вам нужно принести еды… Я сейчас.

Он вышел из комнаты. Кот с большим воодушевлением последовал за ним.

В тот день они больше не говорили о Руэдейрхи. Эксентар чувствовал: ему требуется время, чтобы примириться с тем, что он уже услышал.

На следующее утро он, как и было велено Тристаном, снова пришел к Рейте, но буквально следом за ним явился Рэвенлир со своим сыном Архаилом. Настроение прославленного воина Эндерглида не предвещало никому из его собеседников ничего хорошего, так что Эксентар со всеобщего позволения решил убраться подобру-поздорову.

Едва дверь за ним закрылась, Рэвенлир впился в Рейту таким испытывающим взглядом, что ей стало немного не по себе. Сначала он удивил ее – Рэвенлир был так не похож на градеронских воинов, да и эндерглидских тоже. С мечом, но без формы, в обычной одежде вид у него был небрежный. Однако стоило ему посмотреть на Рейту, и ей сразу стало понятно, что этот человек имеет и силу, и высокое положение. Его восьмилетний сын, хрупкий мальчик с вьющимися светлыми волосами, которые делали его облик ангелоподобным, тоже смотрел на Рейту, но с интересом. Он ничего не сказал, только очень вежливо кивнул. Пугающе бледное лицо выдавало его неважное состояние.

– Это мой сын, Архаил, – отрывисто сказал Рэвенлир. – Если… – он осекся, но через мгновение продолжил, с видимым усилием сменив тон: – Если вы чем-нибудь можете помочь…

– Постараюсь, – спокойно проговорила Рейта, изучающе глядя на мальчика. – В чем дело?

Рэвенлир коротко рассказал ей о болезни, начавшейся около полутора лет назад как обычная простуда и приведшей к таким тяжелым последствиям. Когда он закончил, Рейта осторожно положила ладонь на шею мальчика, и ее пальцы тут же полыхнули синим свечением. Рэвенлир неотрывно следил за сыном, готовый вмешаться в любой момент, но Архаил был совершенно спокоен. Он по-прежнему то с интересом смотрел на Рейту, то опускал глаза, чтобы увидеть свечение. Архаил учился у Тристана медицине, и ему было очень любопытно, как действует настоящий градеронский целитель. Но пока он не обнаружил ничего нового: точно так же действовал и Тристан, проверяя пациента на предмет болезни.

– Он совсем не говорит? – спросила Рейта Рэвенлира.

– Говорит, – ответил он немного резче, чем следовало.

Архаил расстроено потупился – он знал, что такой тон у отца появляется всякий раз, когда кто-то предполагает, что его сын нем. Архаил понимал, что такая перспектива для него недопустима, и очень страдал от того, что его молчание так расстраивает родителей.

– В таком случае, мне придется попросить его что-нибудь сказать.

Рэвенлир хотел возразить, зная, что даже одно слово причинит Архаилу немало боли. Но, подумав, сдержал себя. Просьба была вполне логична – надо же градеронке узнать, насколько все плохо.

– Хорошо, – сказал Рэвенлир. – Постарайся, Архаил.

– Назови свое имя, – Рейта улыбнулась мальчику.

Архаил послушался. Он очень старался, чтобы лишний раз не огорчать отца, но получилось у него все равно скверно. Некоторые звуки выпали из слова, а то, что осталось там, где и должно было быть, выговорилось низким, скрежещущим голосом, совсем ему не подходящим. После последнего приступа он стал еще хуже, чем раньше.

Пока он говорил, Рейта продолжала касаться его шеи, озаряя полутьму комнаты слабым синим свечением. Потом опустила руку.

Рэвенлир с нетерпением ждал вердикта. Гордость запрещала ему признавать градеронцев лучшими хоть в чем-то, и он полагал, что Рейта если и поможет чем-нибудь, то только каким-нибудь советом, который поможет уберечь Архаила от новых приступов. Это бы его вполне устроило, уж Тристан разберется, стоит прислушиваться или нет. Ну а если она скажет, что ничего сделать нельзя, то он просто поймет, что прав, и знания Тристана гораздо более обширны, чем у кого бы то ни было.

Собственно, Рэвенлир был почти уверен, что именно это Рейта и сделает. Поэтому он растерялся, когда она сказала:

– Думаю, я могу полностью его вылечить.

– Полностью… То есть как это полностью?

– Голос вернется, – внесла ясность Рейта. – Но лечение займет долгое время. Возможно, не один месяц.

Рэвенлир потрясенно молчал, хотя внешне его лицо совсем не изменилось. Такого он никак не ожидал. Получается, градеронка была готова основательно взяться за лечение его сына. Но Рэвенлир боялся, что это может навредить ему. С другой стороны, лишать мальчика шанса снова свободно заговорить и не испытывать постоянную боль было преступно.

– А если мы откажемся? – наконец, спросил Рэвенлир ничего не выражающим тоном.

Рейта знала, что если ничего не предпринять, то через некоторое время мальчик совсем онемеет, а потом, самое позднее через два года, неизбежно умрет. Но ей совсем не хотелось ставить Рэвенлиру ультиматум, пусть и невольно. Он был отцом ребенка и имел право решать, правда же, без сомнения, лишила бы его этого выбора. Поэтому Рейта, подобрав слова, сказала:

– Если ничего не сделать, приступы могут повториться. Тот, кто его лечит, способен оказывать ему помощь, но только на время… Именно помощь, а не полноценное лечение.

– Чем же ваши действия могут отличаться от того, что делает Тристан? – нахмурился Рэвенлир. – Он обладает точно такой же силой.

– Дело не в силе. Такими целительными способностями тут не поможешь. Просто в Эндерглиде явно не растут нужные травы, вот и все. Если хотите, я отдам все нужное господину Тристану и подробно объясню, что, когда и зачем нужно делать. Конечно, мне все равно придется наблюдать за мальчиком, потому что прием лекарств будет зависеть от состояния… Но действовать будет ваш советник.

Такой вариант, разумеется, Рэвенлира устраивал больше. Но он совсем не был уверен, что Тристан согласится на это. Выполнять чужие инструкции на свой страх и риск, особенно когда подопытный – ребенок… Это никак не вязалось с ним.

Рэвенлиру стало еще хуже, чем когда Кристиан предложил воспользоваться помощью Сату Рейты. Он решился на один серьезный шаг, теперь нужно было решиться на еще один – более серьезный.

Он вдруг почувствовал на себе взгляд Архаила. Мальчик смотрел на него вопросительно и грустно. Ему совсем не хотелось, чтобы отец терзался из-за него.

Рэвенлир улыбнулся ему.

– Спасибо, – сказал он Рейте. – Мы подумаем и, возможно, попросим вас о помощи. Надеюсь, вы понимаете, что меня останавливает.

– Понимаю, – Рейта слабо улыбнулась. – Я обещала помочь. Решение за вами.

– А почему вы обещали помочь? – спросил Рэвенлир.

Рейту вопрос немного удивил.

– Но ведь речь о ребенке, – сказала она после короткой паузы. – У меня тоже есть сын, и я хорошо вас понимаю. Кроме того, вы оказываете нам с Кристианом неоценимую услугу, присматривая за Демианом.

Рэвенлир мысленно упрекнул себя. Он не терял бдительности, но признал, что глупо было думать, что все без исключения градеронцы – жаждущие крови головорезы. Ведь они с Лои, решая, принять ли под свой кров Демиана, руководствовались теми же соображениями, что и Рейта сейчас – он был всего-навсего ребенком, нуждающимся в помощи, и, к тому же, сыном Кристиана, который пусть и предал Эндерглид, сердцем всегда был с ним.

– Спасибо, – повторил Рэвенлир несколько теплее, чем прежде. – Пойдем, Архаил.

Мальчик с благодарностью кивнул Рейте на прощание, и они с Рэвенлиром направились к выходу из комнаты. Рейта рассеянно смотрела в одну точку, перебирая в уме полученную информацию. Плохое состояние Архаила несколько выбило ее из колеи и заставило сосредоточиться на возможных путях лечения, и она совсем забыла о том, что нужно было рассказать Рэвенлиру о письме или попросить его устроить встречу с Тристаном.