Текст книги "Возвращение в Дилан"

Глава десятая. Ретилос

Буря никак не хотела покидать пределы Галикарнаса, и гроза разыгралась с новой, ужасающей силой. Дождь нещадно лупил по всему, до чего ему удавалось дотянуться. По каменным стенам башни Торн капли стучали особенно тяжело и даже как-то гнетуще, но в самой башне так шумели, что никто не обращал на это внимания. Там было тепло и светло, лилась веселая музыка – кто-то играл на незамысловатом инструменте, – а за столом и вокруг него бурно пировали король и его войско, снова слившееся воедино. Запасы еды и вина убывали со стремительной быстротой, однако стоило столу опустеть хотя бы наполовину, слуги Дианты и Сигфрида тут же заполняли его вновь.

Король после плотной трапезы подобрел и вроде бы даже смирился с тем, что Балиан сидит «на совершенно недопустимом» расстоянии от Дианты, то есть меньше, чем в пяти метрах. Впрочем, любой взгляд Балиана, брошенный в сторону королевы, перехватывался Сигфридом, и тот угрожал жесточайшими пытками. Это, конечно, не укрылось от внимания Кристиана и Юана, счастливых после воссоединения с братом, и стало причиной многочисленных насмешек.

– Меня терзают сомнения, Балиан, – сказал по этому поводу Кристиан.

– Да-да! – подхватил Юан. – Что ты там натворил с королевой?

– Идите вы! – в десятый раз взвился на ноги Балиан. – Девчонка и девчонка… Кто виноват, что подвернулась! Уходить не хотела! Пришлось терпеть…

Но, говоря, он неизменно краснел – правда, больше от недовольства, нежели от смущения. Его коробило, когда он называл королеву Дианту «девчонкой». Ей было лет двадцать, быть может, чуть больше, но она выглядела старше за счет королевского облачения и невозмутимо-гордого, несколько высокомерного выражения лица. И Балиан не мог не признать, что она была очень и очень красива. Не то чтобы он действительно проникся к ней какими-то чувствами, нет – но с неуверенностью, присущей ему в подобных вопросах, мог сказать, что она, пожалуй, не просто красива, а прекрасна.

– У вас тут своя королевская особа, – заметил один из солдат, подталкивая Юана.

Его соседи одобрительно зашумели. Они не переставали обсуждать боевое мастерство Лейан и то и дело норовили подлить ей вина, похвалить за владение мечом и бросить какой-нибудь намек. Но все их планы шли крахом и без вмешательства братьев, которые с интересом наблюдали за развитием событий. На похвалы Лейан отвечала, что ее мастерство не так уж и хорошо, в намеки не вдумывалась и потому игнорировала их, а вино выпивала кубок за кубком, и при этом ни малейшего симптома опьянения у нее не появлялось.

Она как раз пригубила очередную порцию, когда Сигфрид, услышав их говор, грянул на весь зал:

– А и впрямь ничего девчонка!.. Останется со мной. Место королевы занято, – обратился он лично к Лейан, – но ты вполне можешь стать моей любовницей.

Услышав это, Лейан поперхнулась вином, точно так же как и сидящие рядом с ней Балиан и Юан. Дианта на эти слова никак не отреагировала, словно Сигфрид сказал о чем-то, что ее совсем не касалось.

– Не шутите так, Ваше Величество, – сказал Кристиан.

– Да кто шутит? – оскорбился Сигфрид. – Чтоб вы, этериольцы, знали – короли такими предложениями не разбрасываются! Ну? – хищно посмотрел он на Лейан.

Лейан понимала, что должна ответить предельно вежливо, но в категоричной форме, однако от шока у нее пропал голос, да и повелительный тон Сигфрида заставлял думать, что речь не о предложении, а о приказе. Сбивало с толку и то, что страшно разочарованные солдаты плавно отхлынули от Лейан, посчитав ее, судя по всему, собственностью самого короля.

– Молчание – знак согласия! – восторжествовал Сигфрид.

– Ничего не согласие! – укорил Юан. – Вы ее дара речи лишили! Нельзя же так!

– Врежь ему, – посоветовал Балиан Лейан.

– Юану? – еще больше растерялась девушка.

– Сигфриду! Или ты того, здесь останешься?

– Да ты что! – перепугалась Лейан и, повысив голос, вежливо и твердо проговорила: – Благодарю вас, Ваше Величество, но никак не могу на это согласиться.

– Еще как можешь! – не сдавался Сигфрид. – А ты! – указал он на Балиана. – Ты – не подавай ей дурацких советов. Выискался!

– А ну пойдем выйдем! – снова вскочил Балиан.

– По какому поводу? – осведомился Сигфрид. – Надо же мне знать, по какой причине я тебя разделаю.

– Посмотрим, кто кого!

– Да ты даже вина выпить не можешь! Мой сын подостойнее тебя будет.

– Еще как могу! – Балиан украдкой поменял свой полный кубок местами с пустым кубком Лейан.

Их диалог стал переходить в обычную перепалку, грозившуюся завершиться боем. Кристиан слушал их со скучающе-отсутствующим видом, испытывая, впрочем, некоторую ностальгию. Лейан прятала покрасневшее лицо в ладонях, а Юан гладил ее по волосам, тихо посмеиваясь и заверяя, что никто ее королю в любовницы не отдаст.

Через некоторое время снаружи послышался дикий грохот, заставивший всех на минуту замолчать. Музыка смолкла. Гроза была совсем рядом.

– Гнев Господень, как сказал бы Роланд, – первым нарушил напряженное молчание Сигфрид.

– Как он? – Балиан тут же умерил свой пыл. – Нам надо в Асбелию. Они же все там, да?

– Не знаю, кто там у тебя все, – Сигфрид, не глядя, подставил свой золотой кубок виночерпию, который поспешил наполнить его вином, – но Роланд как раз не в Асбелии. Разгуливает себе в своем Ретилосе. Все веселье прибрал! – он стукнул кулаком по столу, и в ожившем было зале снова воцарилась идеальная тишина. – Понимаешь ли, они позарились на его территории. Кретины! Кто мешал на мои позариться? А они к Роланду. Войска отогнали, так король наш благочестивый этого не забыл… Пошел на них в поход вместе со всеми своими приближенными! Я ему, конечно – у нас же мирное соглашение, можно сказать, союз, давай пойдем вместе! А он – никак, твоей армии не пройти через всю Асбелию, будут убытки, вы мирно не можете… Это мы-то не можем?! Ха! Ну ладно, может, и не можем… Я бы через Атриал прошел, так а тут Дианта, – поморщился он.

– Причем тут Дианта? – насторожился Балиан.

– Все тебе моя Дианта! Убери от нее свои чертовы глаза, малолетний!

Перебросившись с Балианом несколькими угрозами, Сигфрид все-таки объяснил, в чем дело. Оказывается, небольшое королевство Атриал он атаковал несколько лет назад, без какой-либо веской причины, пытаясь утолить свою извечную жажду войны. Он легко прошел через земли тамошнего короля и осадил столицу. В конце концов войско Галикарнаса прорвалось в город, и Сигфрид уже был готов объявить о том, что отныне эта земля считается Галикарнасом, но тут король Атриала умудрился найти выход из безвыходного положения. Потребовав переговоров с Сигфридом, он робко донес до него ту истину, что земли его, в общем-то, ему не нужны. Галикарнас окружен горной грядой, и прилегающее к ней с другой стороны маленькое королевство не представляет для Сигфрида никакой весомой ценности. В свете этого король захваченного королевства постарался откупиться от Сигфрида. Он был готов заплатить любую сумму, но, к его изумлению и ужасу, король Галикарнаса неожиданно потребовал вовсе не денег, а его семнадцатилетнюю дочь Дианту, которую он увидел в захваченном дворце. «В самый раз!» – заявил он несчастному отцу, подразумевая тем самым, что находит местную принцессу достойной в качестве своей жены.

Королю Атриала совсем не хотелось отдавать свою юную красавицу-дочь в руки безумного, как он считал (да и все в округе тоже), Сигфрида, но ради своей страны он должен был уступить.

– Так что через этот проклятый Атриал я пройти не мог! – возмущался Сигфрид. – Договор, понимаешь ли… Из-за Дианты.

– Простите, Ваше Величество, – проговорила Дианта с едва уловимой иронией.

– Прощаю! – отрезал Сигфрид так, будто не извинял супругу, а приговаривал ее к смерти. При этом каким-то образом он умудрился выказать крайнее расположение и желание сделать все для Дианты. – В результате, – вновь обратился он к братьям и Лейан, – там договор, тут договор, и к этому проклятому Ретилосу мне никак не подойти.

– Ретилос! – вдруг воскликнул Юан. – Ну конечно! Это оно, оно, оно!

– Что оно? – уставились на него Балиан и Сигфрид.

– Да, – Юан их словно не слышал. – Конечно же! Наш отец… Или Роланд? Не помню. Но кто-то в Дилане, тогда, десять лет назад, совершенно точно рассказывал о войне с Ретилосом! Якобы Асбелия когда-то воевала с ним!

– Не якобы, а воевала, – мрачно подтвердил Сигфрид. – И теперь снова воюет. И что дальше? Мне-то никак к ним не подойти.

Юан в приливе эмоций уже набрал в легкие побольше воздуха, чтобы на едином дыхании изложить суть дела, но Кристиан жестом остановил его и заговорил сам:

– Отступники Этериола замышляют недоброе. По слухам, это как-то связано с Ретилосом. Мы были бы очень благодарны, если бы вы поделились с нами какой-нибудь информацией по этому поводу.

– О Ретилосе? – на лице Сигфрида было написано полное недоумение.

Он погрузился в молчание. Притихшие солдаты переглядывались друг с другом. Так продолжалось с минуту, потом терпение Балиана лопнуло:

– Это же страна, или что там! – рявкнул он не хуже Сигфрида. – Даже в какой-нибудь дурацкой книжке должно быть написано…

– Молчать! – велел Сигфрид. – Иначе черта с два, а не помощь! С чего я вообще должен помогать малолетнему психу, захватившему мою башню?

– В знак уважения к силе! – Балиан поднял указательный палец.

– К своей собственной, что ли?

Дианта положила ладонь на руку Сигфрида, лежащую на столе, и король, фыркнув, сказал:

– Я бы мог вывалить вам хоть всю историю Ретилоса, только зачем? Я полагал, вам интересна их связь с вашим Этериолом, если таковая имеется, а не то, откуда взялось название, сколько там живет людей и какие ресурсы они имеют.

– Вы совершенно правы, – Юан тяжело вздохнул. – Значит, ничего не известно?

– Отстань. Я вспоминаю.

Сигфрид еще некоторое время молчал. Балиан, Кристиан, Юан и Лейан уже отчаялись дождаться хоть какого-нибудь ответа, когда он вдруг поднялся на ноги и грянул:

– Кто был в Ретилосе, отзовись!

– Я, Ваше Величество! – раздался одинокий голос. – Феран Альтрисский.

Откликнулся солдат, который до того, как Сигфрид сделал Лейан предложение остаться в Галикарнасе, особенно активно подливал девушке вино.

– А, ну тебя-то я и не мог вспомнить. Рассказывай им все, что знаешь. Только садитесь ближе, я тоже послушаю.

Братья, Лейан и Феран переместились к главе стола, но Сигфрид потребовал, чтобы Балиан «убрался», а на его место, рядом с королевским, села Лейан. Балиану это совсем не понравилось, да и Лейан, надо сказать, тоже. Ситуацию разрядил Кристиан. Он с самым бесстрастным видом сообщил Сигфриду, что не считает уместным садиться рядом с королевой, и потому предпочел бы предложить это место Лейан, а сам сесть по левую руку Сигфрида. Король собрался было возразить, однако, увидев, как потрясенная Дианта окинула Кристиана зачарованным взором, заявил, что это наилучший вариант из всех возможных. Лейан устроилась рядом с королевой, хотя и такое место ее не совсем устроило – стыдно было сидеть здесь после предложения Сигфрида. Однако, к облегчению Лейан, Дианта смерила ее хоть и снисходительным взглядом, но лишенным каких-либо негативных эмоций.

– Этот малый волею случая был в Ретилосе, – сказал Сигфрид о Феране, когда все устроились. – Был в плену, если быть точным… Мы его случайно освободили.

– Но вы же сказали, что специально отправили войско в Ретилос! – вырвалось у солдата.

– Я тебя умоляю, – поморщился Сигфрид. – А то непонятно, что эти кретины свернули не туда во время разбоя в Асбелии? Ты давай, рассказывай! – вновь стукнул он по столу так, что вся посуда подпрыгнула. – Распустились тут!

– Слушаюсь, Ваше Величество, – заторопился Феран. – Но, к великому сожалению, я никогда ничего не слышал об Этериоле… До того момента, как мне рассказали о стражах Рассвета, которые призывали золотые врата в Тилии. Однако осмелюсь заметить, что Ретилос – весьма странное государство. На первый взгляд у них совсем мало ресурсов и мощи, но они с большим воодушевлением предлагают помощь еще более слабым городам и странам, чаще всего себе в убыток – поначалу точно только в убыток… Не могу знать, как давно у них действуют подобные установки, но когда я был в плену, немногим больше десяти лет назад, они, думается мне, одержали первую ощутимую победу. Речь была о двух мятежных городах Атриала. Их борьба за независимость с самого начала была обречена на провал, и все это понимали. Но Ретилос предложил им помощь и существенно пострадал от короля Атриала. Однако потом путем какого-то предательства города отошли Ретилосу.

– А разве это не было просто даром короля? – осведомился Сигфрид, некогда слышавший об этом конфликте.

– Никак не может такого быть, Ваше Величество, – сказала Дианта. – Мой отец никогда и ни за что не отдал бы свои земли Ретилосу. Атриал не заключал с ним никаких договоров, ни при каких обстоятельствах. Это я знаю наверняка.

– Не похож твой отец на непреклонного короля, – ухмыльнулся Сигфрид. – Что он только ни предлагал мне в обмен на освобождение страны!

– Ваше Величество изволило поставить его в безвыходное положение, – невозмутимо ответила Дианта. – Ретилос же на это не способен. Во всяком случае, так было прежде.

– Если позволите добавить, – вставил Феран, – между Ретилосом и Атриалом положение всегда было иное, нежели у Атриала и Галикарнаса. У них были ощутимые конфликты. В то время как вы, Ваше Величество, долгое время были в мире с ними…

– Я был занят Роландом, – доверительно поделился Сигфрид. – И взял бы его, черт возьми, если бы не ваши этериольские штучки! Ладно, продолжай.

– Я лично слышал, как вышестоящие лица торжествовали над победой. Они говорили о том, что все выполнено безукоризненно, пусть и не без потерь, и Ретилос теперь становится больше и могущественнее. Те два города были действительно ценным приобретением, и далеко не последним. Потом – тут я не знаю, как было дело – к ним присоединились еще некоторые города, уже от Релитреи… И маленькое королевство, расположенное за Ретилосом – я уже не помню его названия, – тоже в конце концов стало их частью.

– Как-то это все неубедительно, – Сигфриду совсем не понравилась эта история.

– Наверное, Ваше Величество. Но позвольте указать на то, что если раньше Ретилос был совсем маленьким государством, то сейчас это действительно большая страна, которая, пожалуй, теперь способна бросить серьезный вызов Асбелии. Они граничат, так что, полагаю, это только вопрос времени… Ведь и король Роланд не стал бы отправляться в поход на них, если бы не имел на то веских оснований… Или опасений.

– Да я почти уверен, что Астион – этот недокороль Ретилоса – просто неточно передал какую-нибудь цитату из Священного Писания! – хохотнул Сигфрид. – Тогда Роланд и на край света пойдет, чтобы научить его уму-разуму.

– Почему же вы тогда предлагали ему свою помощь? – поинтересовалась Лейан.

– Потому что, милая, война – это увлекательнейшее занятие. Сама-то так не считаешь? Чего тогда за меч взялась?

– Чтобы охранять Врата Рассвета! – твердо сказала Лейан.

– А, ну вас с этими Вратами! – махнул рукой Сигфрид.

– За Врата ответишь! – проворчал Балиан. – Ну так что, ничего не знаете об этих… о наших? Рогатого не видели?

– Если Роланд увидит рогатого, тут я посочувствую рогатому, – сказал Сигфрид. – Но вообще, мы без понятия, что у вас там происходит и как мы, по-твоему, должны отличать «ваших», если только не все они с рогами, как козлы.

– Козлы в Градероне, – любезно просветил его Балиан.

– Кроме Ареса, – зачем-то добавил Юан.

– Так, все, закругляемся и спать! – грянул Сигфрид. – Еще мне этериольских козлов не хватало.

– Еще один момент, Ваше Величество, – сказал Кристиан. – Утром мы планируем двинуться к Вратам Заката и вернуться в Этериол, раз уж невозможна речь о том, чтобы навестить короля Роланда, – он вопросительно посмотрел на Балиана и Юана, и те, весьма огорченные, кивнули – все же, учитывая положение в Этериоле, задерживаться было нельзя. – Можем ли мы вас попросить, чтобы вы, если представится такая возможность, передали королю Роланду о нашем приходе и известили его, что мы интересуемся Ретилосом, потому как им интересуются наши враги, которые, похоже, замышляют путешествие в Дилан… То есть сюда. Мы не можем гарантировать, что им это не удастся.

– Ну-ну. Врата они охраняют, – обратился Сигфрид к солдатам, и те угодливо расхохотались.

– У нас тяжелая ситуация, – сказал Кристиан. – Врата в неположенном месте. Но мы, по крайней мере, обещаем, что сделаем все, что в наших силах.

– Так и быть, – хмыкнул Сигфрид. – Кстати, я, пожалуй, отправлюсь с вами. Любопытно взглянуть, наконец, на эти Врата.

После этих слов король встал на ноги и заявил, что идет спать. Он не отдал никаких распоряжений, потому как не привык заниматься обыденными вещами, но его слуги и без всяких указаний приготовили для гостей из Этериола лучшие комнаты. Правда, то ли лучших комнат было ограниченное количество, то ли прислуга была оскорблена грубым обращением Балиана к Сигфриду и, разумеется, самим фактом захвата башни Торн и королевы Дианты, но комнат отвели всего две, явно полагая, что в одной улягутся Кристиан и Юан, в другой устроится Лейан, ну а Балиан примостится где-нибудь в коридоре.

Кристиан и Юан сочли большой удачей то, что Балиану такое объяснение и не думало приходить в голову. Он только равнодушно поинтересовался, кто где будет спать.

– Я бы лег с Лейан, – принялся рассуждать Юан. – Но я жутко устал, и, не ровен час, пропущу тот момент, когда король Сигфрид прокрадется к нам в комнату, чтобы…

– Юан!

– Ты, Лейан, не волнуйся! – подбодрил ее друг. – Просто лучше перестраховаться. Так что мы с Кристианом, вы с Балианом…

– А почему не мы с тобой, а Кристиан с ней? – осведомился Балиан.

– Потому что Кристиан женат! – объяснил Юан. – Нехорошо будет.

– А-а-а, – протянул Балиан, но, судя по выражению лица, он совсем не понял, о чем говорит брат. – Ну ладно.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. В комнате Балиана и Лейан стояли две кровати – одна с балдахином, другая без. Балиан тут же демонстративно указал Лейан на аккуратно подобранные красивые занавеси, всем своим видом показывая, что спать на таком ложе не собирается. Тем более что вся конструкция была фиолетово-синих оттенков, что неизбежно напоминало о Градероне.

– Мне все равно, – сонно проговорила Лейан, развязывая на ходу пояс и скидывая тунику. Разувшись, она сразу легла под одеяло и закрыла глаза. Страшный шум непогоды снаружи, голоса снизу и даже мысль о том, что Балиан, наконец, рядом, ближе, чем когда-либо, не смогли помочь ей отделаться от сонливости – сказывалась чудовищная усталость. Она мгновенно уснула, не забыв, впрочем, положить рядом с собой ножны с мечом.

Балиан уселся на свою кровать, прислонившись к стене. Сон не шел к нему. Он чувствовал себя странно. Еще утром он проснулся, будучи уверенным в том, что все, что теперь важно для него – успех военного предприятия. Но все было кончено. Балиан должен был признать, что никогда не верил в то, что Кристиан и Юан забудут о нем и будут счастливо жить в Этериоле без него. Однако вместе с тем он не ждал их прихода. И уж тем более не думал, что они едва не вступят в битву.

Балиан попытался вспомнить, какие мысли и чувства двигали им на пути через Галикарнас. Смутно помнилось, как он, вырвавшись из всепоглощающей тьмы, упал на мокрую траву. В голове тогда было совсем мутно. Лежа дома у Юргена, он забывался бредом и почти не думал о произошедшем. А когда оправился, словно бы вернулся душой в то время, когда они с Кристианом и Юаном только-только явились в Дилан в поисках золотого пергамента, украденного Аресом и Тараносом. Но здесь не было ни братьев, ни былой беззаботности, и ничто не предвещало встречи с Розеттой.

Не зная, что делать, слабо понимая, как вообще оказался здесь, опустошенный мыслями, внушенными Тараносом и долгое время таящимися в нем самом, Балиан снова попытался забыться и понесся вперед. Один, в поисках чего-то важного, того, что казалось утраченным, но на самом деле все еще было здесь.

Но он ошибся. Только Сигфрид явился напоминанием о давнем для всех, но недавнем для него путешествии. Торгнир умер. Узнав об этом, у Балиана совершенно пропала охота справляться о других своих друзьях. Он забылся еще раз – на этот раз в яростном захвате башни Торн. Теперь он понимал, что, возможно, дал маху; перед глазами то и дело возникали удивленные, полные скрытой боли, которую он один мог увидеть, глаза Кристиана, отчаянный взгляд Юана, взор Лейан – сначала выражающий безграничные облегчение и радость, потом – обиду и злость… Несмотря ни на что, они волновались за него, мчались за ним, готовы были забрать его даже против его воли. И – Балиан знал – совсем не потому, что он якобы нужен Этериолу.

Запрокинув голову и прислонившись затылком к стене, Балиан глубоко вздохнул. Ему по-прежнему сложно было разобраться в себе. Он мог полагаться только на всплески собственных чувств, не задумываясь толком об их причинах. Сейчас ярость, терзающая его у башни и притихшая после того, как его спас Юан, и разговора с Кристианом, окончательно стихла. Обида на судьбу оставила после себя отзвук болезненной пустоты – и все. Неясно, но Балиан ощущал понимание того, что у него нет выхода. Как тогда, когда он остановился у могилы Розетты. Ему придется найти свою дорогу, и если рядом будут Кристиан и Юан, она не может быть плохой.

Комната была без окон, но при очередном раскате грома раздался такой грохот, что толстая каменная стена стала для него ничтожной преградой. Лейан подскочила на кровати и схватилась за меч – да и Балиан тоже невольно потянулся к оружию. Рука при этом отозвалась тягостной болью. Балиан чертыхнулся и помянул грозу несколькими недобрыми словами.

– Уже утро? – Лейан непонимающе огляделась.

– Нет. Десять минут после того, как ты отрубилась.

Лейан кивнула и снова легла на подушку. Балиан некоторое время с любопытством смотрел на нее – действовала она, конечно, несколько нервно, на эмоциях (скорее всего, опасаясь Сигфрида, с усмешкой подумал он), но реакция все равно впечатляла. Он в деталях вспомнил их поединок и, поразмыслив, пришел к выводу, что у него возникло нечто вроде уважения к Лейан. Однако сообщать ей об этом Балиан, разумеется, не собирался.

Вскоре он, как был, сидя на кровати и прислонившись к стене, забылся подобием сна, вырываясь из дремы при каждом раскате грома. Но потом непогода начала отступать, и вторая половина ночи выдалась более или менее спокойной.

Наутро им пришлось подняться ни свет ни заря. Балиан только-только погрузился в настоящий сон, а Лейан все еще крепко спала, когда Юан, словно ураган, ворвался в комнату.

– Подъем! – провозгласил он. – Король желает отправляться немедленно! Все живы? Не дрались? Балиан, ты чего такой недовольный? – Юан немедленно заключил брата в приветственные объятия, из которых тот тщетно пытался вырваться. – Я так боялся, что мне только приснилось, что мы тебя нашли! Лейан, просыпайся! Балиану нужна медпомощь!

– Неудивительно, после таких объятий, – Лейан сонно потерла глаза.

– Ты следующая! – засмеялся Юан, отпуская, наконец, Балиана. – Но я про его руку. Ехать долго и сложно, дорогу, говорят, вконец размыло, – посетовал он.

– Я сам, – буркнул Балиан, пытаясь развязать бинты.

– Такое занятие не для славного героя, – подмигнул ему Юан. – А у меня почти все прошло, – полюбовался он на свою обожженную руку.

– Ничего не прошло, – возразила Лейан.

Она сделала ему новую повязку, затем принялась за Балиана, стараясь не встречаться с ним взглядом. Но на сей раз он воспринял ее помощь как должное, и вообще почти не обращал на нее внимания, как если бы его ранением занимался кто-то давно знакомый и заслуживающий доверия.

Когда они, полностью готовые, спустились вниз, повсюду сновали люди. Тут же выяснилось, что Сигфрид отправится к Вратам с пятью сопровождающими – меньше не позволяли приличия. Дианта и маленький Торгнир должны были остаться в башне Торн, охраняемые приближенными короля и солдатами, точнее, их частью; бунтовщиков Сигфрид отправил в столицу с каким-то загадочным посланием, которое им приказали передать столичным начальникам, властвующим в отсутствие короля, и которое явно не сулило им ничего хорошего. Но Сигфрид заверил возмутившегося Балиана, правда, весьма туманно, что их требования будут рассмотрены, а сами они, по крайней мере, останутся живы. Балиану не оставалось ничего иного, кроме как поверить ему на слово.

– Буду ждать вашего возвращения, – сказала Дианта Сигфриду, когда король последним взобрался на коня.

– Жди, – великодушно разрешил Сигфрид.

– Счастливого пути, – такими словами Дианта попрощалась со стражами Рассвета.

Те вежливо поблагодарили ее, и только Балиан мрачно, обиженно буркнул:

– Пока.

Но все прекрасно видели, что он расстроен расставанием и ни за что не хочет этого показывать. Даже Сигфрид понял это и возмущенно фыркнул.

Балиан в последний раз скользнул взглядом по ней, по людям, вышедшим проводить их, по маленькому Торгниру, который глядел на отбывающую процессию с обычным своим невозмутимым видом. Впрочем, присмотревшись, можно было разглядеть, что мальчик, хоть и не понимает толком, что происходит, несколько огорчен и, пожалуй, даже обижен, как и Балиан. На какое-то мгновение он напомнил ему друга – младшего брата короля Сигфрида, в честь которого и был назван будущий наследник престола.

– Балиан! – окликнул его Юан – все уже успели двинуться в путь.

Балиан отвернулся и погнал коня вперед. Вслед ему донесся крик, неожиданно яростный, и взволнованные, увещевающие голоса, пытающиеся успокоить разбушевавшегося Торгнира, недовольного отъездом отца и странных гостей из другого мира, раскинувшегося за таинственными Вратами, о которых ему предстояло узнать лишь много лет спустя.