Текст книги "Сердце ведьмы"

– Хорошо, сейчас приведу, – проговорила она и вышла.

***

Кот сидел у сарая на боевом посту, она подошла ближе, почесала его за ушком, благодаря за службу. Кот встал, потянулся, всем видом спрашивая, окончилось ли его дежурство.

– Иди, мой хороший, отдыхай. Сутки ведь почти не спал, отдыхай…

Довольно мурлыкнув, кот вальяжной походкой направился к дому, а она открыла засов.

Как только дверь отворилась, Стив, сидевший в углу, вскочил и вытянулся перед ней.

– Пойдём, – поманила его пальцами и пошла в сторону кухни. Стив молча последовал за ней.

– Вот привела, – она кивком указала на Стива, отошла в сторону и села у дальнего конца стола.

– Сбежать пробовал? – отец Филипп оторвался от тарелки и повернулся к стене, у которой встал Стив.

– Нет, смирно сидел, – тут же откликнулась она.

– Это ты правильно сделал, парень, – отец Филипп взял со стола оставленный ею фирман и показал Стиву. – Потому что не к кому тебе теперь бежать и некуда. Ты теперь, моя голуба, её работник навек.

– Взглянуть поближе можно? – срывающимся голосом хрипло попросил тот.

– Отчего нельзя? Всё можно! Можешь поближе подойти, на колени встать и всё подробно рассмотреть, – отец Филипп поманил его рукой.

Стив оторвался от стены, шагнул ближе и встал перед ним на колени.

По напряжённой позе отца Филиппа было видно, что он готов к любому резкому движению Стива, но тот лишь внимательно разглядывал свой фирман.

– Посмотрел – и будет, – через некоторое время пробасил отец Филипп, и как только, пробормотав: «Благодарю», Стив поднялся и вновь отошёл к стене, повернулся к Марте: – Свечу мне зажжённую подай!

Она поспешно встала, зажгла свечу и поднесла отцу Филиппу, который на ней демонстративно сжёг фирман.

Стив, внимательно наблюдающий за действом, не проронил ни звука.

А отец Филипп тем временем, стряхнув пепел с пальцев, устремил на него тяжёлый взгляд:

– Итак, ты совершил подлость, отрок, пытаясь ложью втереться в доверие и оболгать достойнейшую женщину. Осознаешь ли ты это?

– Я не сделал ничего дурного, – тихо пробормотал Стив.

– Однако намерение имел, и я это знаю. Будь моя воля, выдрал бы сейчас тебя нещадно, чтоб запомнил на всю оставшуюся жизнь, но хозяйка твоя за тебя вступилась, мол, не своей волей ты солгать ей вздумал. И вот только ради неё, парень, я тебе это поведение сейчас спущу. Но на будущее учти, даже помыслить не смей из-под воли её выйти и что дурное ей учинить. Я теперь каждую субботу приходить стану и проверять, и ежели мне что не понравится, поучу так, что не забудешь долго. Понял?

– Да, отче, понял. Я с благодарностью любое поучение принимать буду. Спасибо, – поспешно проговорил Стив, опускаясь перед ним на колени, после чего попросил разрешение поцеловать руку.

– Хозяйке руки целуй, она твоя заступница, – достаточно резко ответил тот и засобирался домой, попросив Марту его проводить.

Как только они вышли в сад, священник взял её за плечо, притянул к себе и шёпотом проговорил:

– Ты не расслабляйся, моя голубушка. Парень не промах и не так прост, как кажется, хоть и старается казаться агнцем покладистым. Но вот только не агнец он совсем, уж поверь мне. Держи с ним ухо востро и в секреты свои не посвящай. Поняла?

– Хорошо, отче. Спасибо за наставление. Храни вас Господь.

– Тебе того же, дочь моя. Я рад, что всё обошлось.

– Лишь вашими стараниями, которые я очень ценю.

– Твоими молитвами тоже. Молись чаще за всех нас, моя голубушка.

– Хорошо. Идите с Богом, отче, – она открыла перед ним калитку.

– Храни тебя Господь, – осенил он её крестным знамением и вышел.

Глава 4

Миранда постояла некоторое время в саду, радуясь, что всё, наконец, закончилось и что, как выяснилось, Альфреда схватить всё-таки не сумели. И Стива отец Филипп не стал бить. Правда, пообещал приходить по субботам, но со временем она и это уладит. Оставалось неясным, как тогда инквизиция вышла на неё. Не мог Альфред её слить без причины, если сам в бега подался… Но это мелочи, она обязательно со всем разберётся. Не всё сразу.

Когда она вошла на кухню, Стив суетился у стола, убирая тарелки, но, увидев её, тут же замер и тихо выдохнул:

– Вы спросить меня ничего не хотите, хозяйка?

– А что тебя спрашивать? И так всё понятно, – отрицательно качнула головой она. – Как уберёшь тут всё, можешь поесть сам и идти отдыхать.

– Это не я сдал хозяина инквизиции. Вот Богом клянусь, не я, – тихо проговорил Стив, клятвенно прижимая руки к груди. – И вас бы не стал.

– Какая разница, ты или не ты… – Миранда равнодушно повела плечами и повернулась, чтобы уйти.

Выйти она не успела, поскольку с диким мявом в кухню влетел кот и, вскочив на стол, замер в боевой позе, распушив хвост.

Стив моментально отскочил от стола в самый дальний угол и испуганно вжался в стену.

Миранда тем временем попыталась считать информацию с поля, но оно оказалось заблокировано. Не на шутку разозлившись, она уже подняла руку, чтобы энергетическим ударом сбить блок, как в дверном проёме распахнувшейся кухонной двери возник силуэт мужчины с вороном на плече.

– Привет, красотка! Никак воевать со мной собралась? – жизнерадостно осведомился он.

– Альфред, – с облегчением протянула она, опуская руку, – как же ты меня напугал, чертяка…

Кот на столе тут же расслабился и лёг, свернувшись клубочком, сказывалась прошлая бессонная ночь.

– Нехорошо поминать лукавого для леди, которая водит теперь дружбу со святошами.

– В этом мире можно выжить, не водя её?

– Мне пока удаётся…

– Значит, я не настолько сильна.

– Ты настолько крута, что сумела за пару дней разрешить проблему, над которой я бился больше года. Ты необычайно сильна, красотка.

– Какая из меня теперь красотка? Я постарела и подурнела, Альфред.

– Не напрашивайся на комплимент. Хотя ладно, скажу: до старухи тебе, как пешком за море, а уж про внешность, вообще смешно, не гневи Бога, ты по-прежнему несказанно хороша и очаровательна, особенно для меня.

– Порадовал, порадовал. Хотя я знаю, что льстец из тебя знатный и слова твои нужно делить на четыре. Однако в сторону сантименты. Лучше скажи, как сумел из-под надзора уйти.

– Может, к столу для начала пригласишь или так и будешь у порога держать?

– Проходи, – она сделала приглашающий жест рукой, – правда, угостить мало чем могу. Не ждала я тебя, и пришёл ты уже к шапочному разбору.

– Извини, раньше прийти не мог, не хотелось с другим твоим гостем пересечься, – проговорил мускулистый черноволосый брюнет, подходя ближе к столу. – Привет, блохастый, может, уйдёшь со стола? – он осторожно потрепал кончиками пальцев голову кота.

Тот поднял голову, взглянул на хозяйку.

– Освободи стол, гости пришли, – тихо проговорила она, стоя у буфета и перебирая банки с припасами.

Кот, нехотя поднявшись, прошёлся вдоль стола и спрыгнул на стоящую у окна лавку, где снова свернулся клубком.

Ворон с плеча Альфреда моментально спрыгнул на освободившееся место.

– Уйди, пернатый, не для тебя старался, – махнул ему пальцами тот.

Издав недовольный гортанный звук, ворон перелетел на подоконник.

– Не ругайся, иди ко мне, я семечек вкусных тебе дам, – Миранда протянула руку, и ворон тут же перелетел на её запястье.

– Приманивать чужих фамильяров – моветон, – с усмешкой прокомментировал сие действо Альфред, усаживаясь за стол.

– Мне можно, я их не модулирую. Так что сиди и не гони волну. О себе лучше побеспокойся. Тебе тоже сейчас угощение найду, так что лучше его чистотой озадачься, не ровен час подмешаю что.

– Ах, чертовка! Вот всегда ведь знаешь, что ответить, – глядя, как она кормит его птицу, с явным восхищением проговорил тот. – Ведь уверена прям, что из твоих рук даже яд съем и проверять не стану.

– А проку мне с того? Труп твой убирать? – продолжая кормить ворона с руки, иронично хмыкнула она.

– Святоше своему сможешь его сдать. Он обрадуется.

– Ал, если по случайности такое произойдёт, гореть мне на костре, как пить дать. Подозревать, что у меня есть сила, и по случайности увериться в подобном – это большая разница. Он такого не вынесет.

– Да ты любого заболтаешь и уверишь, что сдох я по чистой случайности.

– Ал, не держи людей за глупцов. Одного вон считал, – она свободной рукой указала на стоящего в углу Стива, – теперь следы заметать вынужден.

– Да не считал я его глупцом, хотя то, во что он влез, иначе как глупостью и не назовёшь, – Альфред встал из-за стола, подошёл к нему и, смерив неприязненным взглядом, тихо пробормотал: – Ты как встречаешь гостей, мерзавец? – после чего с размаха ударил по лицу.

Хрипло ойкнув, Стив прижал руку к месту удара и склонился перед ним:

– Извините, хозяин, исправлюсь. Благодарю за поучение.

– Другая у тебя теперь хозяйка, запомни! – Альфред вновь с силой ударил его теперь уже по спине.

Вздрогнув, Стив склонился ещё ниже, сбивчиво причитая: – Запомнил! Уже запомнил! Помилосердствуйте, господин.

– Это неплохо. Но не тебе меня о милосердии просить, ты эти слова для инквизиторов прибереги… – недобро усмехнулся Альфред, вновь замахиваясь, но быстро ссадив ворона с запястья и шагнув к ним ближе, Миранда перехватила его руку.

– Хватит! Покалечишь мне парня, кто мне по хозяйству помогать да готовить станет? Ты, что ли?

– А хоть бы и я. Я никогда не отказывался от подобной чести, – улыбнулся он, поворачиваясь к ней и обнимая другой рукой за талию.

– Тогда нам либо обоим бежать отсюда, либо на костре гореть. Ты, мой дорогой, наследил тут так, что теперь, как только на глаза кому покажешься, так считай, своего визави инквизиции и слил. Какого лешего устроил такое? Не мог всё по-тихому решить?

– Из-за этого остолопа и устроил, – кивнул Альфред на склонившегося рядом с ним Стива, который явно даже дышать громко боялся, опасаясь возобновления наказания.

– Обвинить яйцо в неспособности петуха его оплодотворить много ума не надо… Так что не надо, мой дорогой, на бестолковость окружающих пенять, не тот у тебя уровень для этого. Уметь работать надо с любым по бестолковости окружением.

– Ты, как всегда, права и глаголешь прописные истины. Только где ты видела тех, кто может не изрекать их, а им следовать? Все мы не ангелы и глупые поступки приближённых не всегда можем предугадать, чаще приходится разгребать последствия, что порой доставляет немало хлопот.

– Приближать не надо, кого ни попадя, вот ничего разгребать и не придётся.

– Кто бы говорил… Ведь тоже пожалела парня, даже сейчас жалеешь.

– Ты ни ему, ни мне выбора не оставил, вот и жалею.

– Врёшь, Миранда! Вижу, что врёшь! Сейчас вот точно выбор у тебя появился, а всё равно жалеешь…

– Что раскипятился-то? Да, пожалела… Последствия-то, в отличие от тебя, просчитываю.

– А того и раскипятился, что за живое зацепила… Я тоже их просчитывал, пока этот остолоп, если не назвать хуже, сам к инквизиторам год назад в моё отсутствие не полез, воспользовавшись шапочным знакомством, чтобы, видите ли, меня в курсе их планов держать. Дурень безмозглый…

– Ты знал, что он их агент с самого начала? Ещё год назад? И почему не уехал сразу?

– Его пожалел… Остолопа эдакого, – Альфред резко повернулся и с явной злостью ударил Стива с такой силой, что тот, хрипло вскрикнув, повалился на пол, а после, поспешно выдохнув «благодарю», прижал руки к лицу, пытаясь сдержать рыдания.

– Прекрати злиться! Не пристало тебе! И хватить его бить! Мой он теперь! – властно прикрикнула Миранда, и Альфред тут же обернулся к ней.

– Браво, красотка! Славно ты научилась командовать, как я погляжу. Только уж если я подкинул тебе такой подарочек, в виде этого безмозглого дурня, дай хоть объясню, чтоб с тобой так своевольничать не смел. А то накуролесил вначале, а потом у ног моих рыдать: не оставляйте, мол, я и не думал в инквизиторы идти, лишь для вас старался. А куда я с ним, когда на него фирман заведён? Дурень он, вот как есть дурень!

– Так это ты меня нарочно инквизиции слил?

– Да, моя хорошая, да. Целый год маялся, пытаясь фирман его заполучить, но с инквизиторами сложно, не тот они народец, чтоб выпустить мышку, попавшуюся в их мышеловку. Вот и пришлось тебя подключить.

– То есть ради этого парня ты решил рискнуть моим благополучием? Интересный расклад, – задумчиво протянула она, выставляя на стол корзинку с хлебом, сыр, кусок копчёного окорока и баночки с разносолами.

– Со стороны выглядит, конечно, не очень, согласен… Но я в тебе не сомневался, вот и решил ученика тебе подарить.

– Предупредил бы хоть…

– Если бы я тебя предупредил, ты бы наверняка в данной ситуации отказала. Кому хочется проблемы с инквизицией иметь? Я бы умаялся уговаривать тебя и доказывать, что парень хоть и дурной, но стоящий. Да и время поджимало. А так ты славно развлеклась и сейчас без спешки решить можешь, оставлять парня или по-тихому со свету сжить.

– Я теперь порядком обязана местному священнику.

– Кому это вредило? Он вложился в тебя. А то, во что вкладываются, ценят всегда больше. Так что не бери в голову.

– Он инквизитор, Ал. А они умеют пользоваться обязательствами. Теперь повод получил по субботам ко мне являться, якобы уча покорности моего работника и контролируя, чтобы не навредил он мне… Оно вот мне было надо?

– Он никак в тебя влюблён?

– Не без того. Стал бы он иначе мне помогать?

– При таких вводных тебе нельзя показывать, что Стиву хоть немного, но благоволишь. Поскольку, ежели покажешь слабину, святоша твой вмиг уцепится и из ниточки канат сделает, которым тебя свяжет. Инквизиторы они такие.

– Вот раскомандовался… – Миранда поморщилась. – Знаю я это всё. Поэтому угомонись. Садись есть лучше. Небось, оголодал на нелегальном положении.

– Не без того… Уже и забыл за последние две недели, когда нормально ел. Даже в таверну зайти опасался, – Альфред опустился на лавку у стола и в предвкушении потёр руки: – Что ж, у тебя очень неплохой шапочный разбор. Я даже и не надеялся. Судя по габаритам покинувшего тебя гостя, еды в твоём доме не должно было остаться вовсе.

– Приятного аппетита, – Миранда села напротив, с явным удовольствием наблюдая, как он накинулся на еду.

– Кстати, я видел, ты на заднем дворе себе баню построила, не боишься, что местные в чём нехорошем заподозрят?

– Во-первых, в гости к себе я никого не зову и баню не показываю. Во-вторых, я что ещё один дом не могу себе с печкой построить?

– Резонно… Может, тогда и меня в баньке попаришь? – не переставая жевать, Альфред вопросительно взглянул на неё.

– Ал, какой же ты наглец! Не много ли чести для тебя, особенно после того, как ты мне столько проблем разом подбросил?

– Хорошая моя, не вредничай, уважь гостя. Я устал, еле ноги волочу. Неужели чуточку помочь не можешь? Мне же на рассвете снова в путь… Помоги бедному путнику на нелегальном положении, будь гостеприимной, вспомни о кодексе взаимопомощи.

– Наглец… Какой же ты всё-таки наглец, Ал! Хотя от тебя странно было что-то другое ждать. Всегда таким был.

– Не без того. Так попаришь?

– А куда деваться, коли ты речь про кодекс завёл? – поднимаясь из-за стола, неприязненно усмехнулась она.

– Я знал, чем тебя взять. А чего сама вскочила? Вон этого остолопа отправь, пусть протопит и подготовит там всё, – Альфред кивком указал на так и не посмевшего после удара подняться с пола Стива. – Чай не покалечен, так что нечего ему тут прохлаждаться. А то если и дальше будет из себя умирающего корчить, я ему быстро помогу именно до такого состояния дойти.

– Ладно пугать-то парня… Так я тебе и разрешила его до такого довести, – Миранда подошла к Стиву и, склонившись, осторожно коснулась плеча: – Как ты? Знаешь, как в бане печь растопить? Сможешь?

– Конечно, хозяйка. Всё сделаю, – Стив тут же поднялся с пола и поспешно выскользнул за дверь.

– Зря ты так с ним, его лучше в строгости держать, – проводив его неприязненным взглядом, хмуро проронил Ал.

– Ты уже был с ним строг. Вот зачем бить начал парня за воровство? Кому и когда это помогало?

– Врал он тебе. Не бил я его за воровство. Я его впервые бить стал, лишь когда узнал, что он учудил, чтоб он перед святошами оправдаться мог, что, мол, лютую я, вот он найти ничего и не может.

– Врал? Ты научил его врать, не генерируя поля? Ты крут…

– Нет, научил компоновать в голове факты так, что генерации не возникает. Он из правды сложил лживую картинку и рассказал тебе. Так что крутизны тут никакой. Так, фокусы сознания.

– Он не играл, не воровал и не бил твою вазу?

– Воровать он воровал и играть играл, но я сумел объяснить, что это не дело и без насилия. А вазу я сам ему отдал, чтобы святошам отнёс, они и разбили в надежде амулет мой получить, а получили лишь красивое шоу, в результате которого уже я хотел получить его фирман, но не получил… Его начальник оказался слишком мелкой сошкой, рисковать не захотел, а пока бегал советоваться, артефакт полностью разрядился. В результате чего начальник выговор схлопотал за нерасторопность, а Стива опять ко мне отправили, мол, объясняй, что уронил, разбил, осколки от страха выкинул. Пришлось по возвращении сильно его избить, чтобы мог инквизиторам объяснить, что в ближайшее время я скорее ему башку скручу, чем позволю что-то ещё из дома вынести. На некоторое время подействовало, а потом они снова начали гайки закручивать, вот и пришлось тебя подключить, а самому смыться. Типа почувствовал я слежку и его к тебе отправил. Они решили, что раз я свалил, может, хоть тебя удастся заарканить, и всё завертелось.

– Значит, ты его в строгости не держал, а мне предлагаешь. Вот затейник…

– Так, говорю же, на собственном опыте понял, лучше было в строгости держать. Тогда бы и проблем не было. Поэтому тебе и советую.

– Если бы да кабы… Ал, нет сослагательного наклонения в прошлом. Всё было так, как должно было случиться и для твоего, и для его опыта. Вы оба свои выводы сделали. Теперь мне, раз ты мне парня сбагрил, предстоит наработать свой опыт. Так что с советами не лезь. Сама разберусь.

– Резонно. Имеешь полное право. Советую лишь по причине, что виноватым себя чувствую и подстраховать хочу.

– Хороша подстраховка – советы раздавать… – её глаза злобно блеснули. – Ты часом белены не объелся, что советы мне начал к реальной помощи приравнивать? Я тебе, что, начинающая, что ли? Считаешь, что если скандал не закатила по поводу того, что слил меня инквизиции, можешь продолжать выпендриваться и изображать из себя великого гуру?

– Уела. Я оплошал, и не мне тебя учить. Признаю. Но, Мира, пойми, не по себе мне… Вот честно! Парень хоть и ценный, и потенциал у него есть, и толк из него может выйти, но я бы не хотел, чтобы из-за него ты хоть в малейшей степени пострадала. Я вообще начинаю раскаиваться, что пожалел его и втянул тебя в игру. Смотрю сейчас на тебя, чувствую себя виноватым, и скрутить ему башку хочется…

– Ал, если врёшь, то врать надо талантливо. А не так. Блоком ложь не прикрывают. Это глупо. Парень талантливее тебя, у него лучше выходит.

– С ним ты явно поле не задействовала, иначе его враньё на раз бы разглядела. Это со мной ты сейчас аж края модулируешь, пытаясь блок мой продавить и не веря, что за ним не ложь, а многолетняя привычка его держать. Прекращай искать то, чего нет. Вот когда я хоть что-то во вред тебе сделал? Вот скажи!

– При чём тут, что было раньше? – она раздражённо поморщилась. – Ты сейчас ко мне пришёл. И явно что-то за пазухой держишь… Что, понять не могу. Давай сбрасывай карты до конца! Надоело.

– Какие карты? Я в полном недоумении, красотка. В чём ты меня подозреваешь?

– Ты, без сомнения, затеял какую-то аферу. Парень твой – это первый шаг. Тебе надо, чтобы я приняла его и жалела. Ты нарочно начал на противоходе цеплять, чтобы заступаться начала. Зачем не пойму пока, но я разберусь. Поэтому лучше сам сбрось карты. Может, и сторгуемся.

– У тебя паранойя.

– Возможно. Но если это не так, то этими словами ты лишаешь себя возможности начать торг на более выгодных условиях. Подумай. Я ценю откровенность.

– Здесь не место. Да и устал я. Вот попаришь, настоем из трав напоишь, тогда, может, откровенно и поговорим. А пока прими как факт, что зла я тебе не желал и не желаю и судьба Стива не особо важна для меня. Я дал ему шанс выжить, не став ищейкой инквизиторской, а тебе – получить неплохого ученика. Не более того. Воспользуешься ли ты им и позволишь ли ему – дело твоё.

– Ладно, не хочешь говорить сейчас, после бани поговорим, не вопрос, – она демонстративно отвернулась, показывая, что настаивать не намерена, но подобное отношение со стороны Альфреда её не радует.

Однако тот тоже демонстративно уткнулся в тарелку, давая понять, что на данный момент его такой расклад устраивает.

Через некоторое время в дверь кухни постучал Стив и, получив разрешение войти, доложил, что баня готова.

Альфред тут же поднялся:

– Пойдем, красотка, попаришь меня, – потом повернулся к Стиву: – Чтобы к бане на пушечный выстрел и сам не подходил, и никого не подпускал. Понял?

– Да, господин, – Стив тут же склонил голову, – исполню.

Глава 5

Альфред, полностью раздетый, расслабленно лежал на лавке лицом вниз, а Миранда, одетая в лёгкую льняную длинную сорочку сидела на его ногах и массировала спину, помогая сбросить напряжение с мышц.

– Какое блаженство… Ещё шею и плечи разомни. Вот так, да… Мира, ты волшебница, – умиротворённо прошептал он, чуть выгибая спину и опуская ниже голову, чтобы подставить удобнее мышцы шеи.

– Нет, Ал. Я не волшебница. Не льсти. Я всего лишь ведьма. Но с большим опытом, правда. Поэтому не только магию ведаю, но и в физиологии, и в психологии людской неплохо разбираюсь, – перебирая пальцами мышцы его шеи, усмехнулась она.

Он немного помолчал, с явным удовольствием впитывая её энергетику и даже пытаясь войти с ней в резонанс, а потом неожиданно резко развернулся на лавке и схватил её за руки:

– Мне плевать, кто ты и в чём разбираешься, Мира. Всё равно ты моей будешь!

– Ал, прекрати! – она попыталась выдернуть руки и подняться с лавки. – Не надо заново заводить старую шарманку!

Однако он не дал, плотнее обхватив руки и притягивая к себе:

– И не подумаю прекращать! Ведь ты неравнодушна ко мне, и, поверь, я могу доставить тебе удовольствие. Не противься, всё будет великолепно.

– Ал, я очень хорошо отношусь к тебе, но удовольствие мне доставлять не надо. Мне и так хорошо! – она всё же выдернула одну руку и упёрлась ладонью в его грудь.

– Сколько можно, Мира? Вот сколько можно? Я бы не стал настаивать, если бы ты нашла себе кого-нибудь, но ведь ты в отшельницы подалась. Ты что, заживо похоронить себя решила? Десять лет прошло! Десять! Ни один траур столько не длится! – он обхватил её за плечи и рывком прижал к себе.

Сдавленно охнув, она на секунду замерла, после чего раздражённо выдохнула:

– Я это делаю не для соблюдения канона!

– А для чего? Для него? – Альфред чуть ослабил захват, показывая, что готов к диалогу. – Так он явно не рад тому, что ты свою жизнь, ради которой он смерть принял, так безрадостно проводишь. Ты прозябаешь тут в глуши в ожидании своего смертного часа! Думаешь, он этого для тебя желал?

– Не смей мне говорить такое! Не смей! Не тебе о нём такое говорить! Не тебе! – эмоционально выкрикнула Миранда, сжавшись и прижимая руки к ушам.

– А кому? Он был моим другом, в какой-то степени учителем. Почему я не могу о нём говорить? – разжав объятия, Альфред схватил её за запястья и насильно развёл руки в стороны: – Кроме меня тебе такое никто не скажет! Поэтому будь добра выслушать.

– Его мне не заменит никто! Понял? Никто и никогда не заменит! Всё! Разговор окончен! Не хочу ничего слушать!

– А придётся!

– Нет!

– А вот и да, моя красотка! Хотела откровенного разговора, сейчас получишь! Ты до сих пор не отпустила из сердца Вальда. Ты не переболела и не начала жить заново. Ты замуровала себя в этом состоянии и терпеливо ждёшь смерти. А оставили тебя здесь не для этого!

– Заткнись! Это моё дело! И не тебе меня учить! – эфир вокруг Миранды дрогнул, и напряжение скакнуло до предела, показывая, что она готова применить силу.

– Давай-давай ударь! Я не стану отвечать. За правду и пострадать не грех, – рассмеялся, глядя ей прямо в глаза, Альфред. – Может, хоть так просветление в мозгах настанет, если напряжение сбросишь.

– Какая правда? Ты хочешь просто поиметь меня. И прикрываешь это желание мишурой красивых фраз и показной заботы обо мне. Наглец ты без стыда и совести!

– Мира, не надо софистики! Да, я с удовольствием займусь с тобой любовью, но это не главное! Было бы главное, уже давно бы нашёл способ тебя поиметь. А я десять лет не тревожил тебя в надежде, что ты найдёшь кого-то лучше меня. Но ты не ищешь, моя хорошая! Ты прозябаешь в глуши одинокой затворницей, к которой даже зайти лишний раз опасаются.

– Это моё решение! Я имею на него право.

– Конечно, имеешь, только не забудь о том, кто дал возможность тебе его заиметь! И что он ему явно не рад! Не для этого он своей жизнью пожертвовал! Не для этого!

– Он ей пожертвовал не иначе как для того, чтобы его друг его спутницу поимел…

– Не передёргивай! Не надо физиологию во главу угла ставить. Он ей пожертвовал в надежде, что ты развиваться дальше станешь и будешь счастлива! Не отказываясь от радостей жизни, а черпая их по полной! Жизнь ведь дана именно для этого! А не для оплакивания могильного холмика.

– Я не оплакиваю никаких холмиков!

– Только по одной причине: нет его. Был бы, ты явно поселилась бы на нём и жила в склепе. Хватит! Отпусти его из своей жизни! Отпусти! Не дело это, столько лет возле себя душу его держать!

– Я не держу! Я отпустила его давно и даже воспоминаниями душу его не тревожу, не говоря уже о магии. Он свободен. С самого начала свободен. Я даже встречи с ним после смерти не жду. Так что не надо намёков на то, что на перерождение его не отпускаю. Отпустила, уже давно отпустила.

– Значит, всё ещё хуже, – Ал неожиданно для неё раздражённо скривился. – Всегда ведь знал, что женщины те ещё чертовки, и ведь вывернут всё так, что сами ни при чём…

– Что ты имеешь в виду? – обескураженно поинтересовалась она.

– То, что его душа покоя не нашла не из-за того, что легко устранимо… Ты привязала его сильнее, привязала не своим решением, а его. Не может он тебя оставить в таком состоянии, сам не может. Ты понимаешь, чем это чревато?

– Ал, прекращай! С чего ты взял, что не ушёл он? Не держит тут его ничего! Я не привязывала его! Ничем не привязывала: ни его решением, ни своим! Прекращай блефовать!

– Я не блефую, Мира. Он не ушёл, и его душа не нашла упокоения. Я это точно знаю. Мучается он, видя, в каком ты состоянии.

– Ты хочешь намекнуть, что если ты меня поимеешь, то его душа сразу успокоится и на перерождение уйдёт? А пока не увидит этого, так и будет, несчастная, маяться?

– Прекращай передёргивать, не надо физиологией подменять чувства. Мы оба не в том возрасте и статусе, чтобы предавать физиологии главенствующее значение. Это не более чем способ выражения чувств. Ты чувства в душе должна разморозить. С помощью чего, физиологии или философских бесед, дело десятое. Главное, вытащи их и начни, наконец, полноценно жить.

– Ал, прекрати! Прекрати, пожалуйста… – в голосе Миранды зазвенели слёзы.

– Неужели я достучался, красотка? Давай выкладывай всё начистоту!

– Ал, для того, кто пробовал амброзию, вкус любой еды будет пресен… Я слишком любила его, чтобы испытать ещё раз подобные чувства. Я не замораживала ничего, просто память у меня хорошая и не сравнивать я не смогу. Поэтому смысла нет даже пытаться, понимаешь?

– Если бы ты достигла своего максимума, тебе бы уже давно дали уйти, но ты ещё тут, моя хорошая. Из этого следует, что свои уроки ты не прошла. Научиться есть после амброзии обычный хлеб, похоже, один из них. Поэтому не противься, ты всё равно моей будешь.

– Тебе так хочется в список своих побед добавить ещё и моё имя? Что тебе это даст, Ал?

– Уверенность, что душа Вальда, видя, что ты на правильном пути, найдёт упокоение – раз, и, если быть до конца честным, свой список я хочу завершить твоим именем, ты мне нужна как постоянная спутница. Я имел много отношений, ты права, но таких, как ты, больше не встречал. Мы созданы друг для друга, Мира. Все эти десять лет я пытался забыть тебя, но так и не смог. Ты именно моя женщина, и вдвоём мы покорим мир.

– Ал, прекрати… – волнение, связанное с упоминанием Вальда, стало отступать, и к Мире вернулась привычная рассудительность. – Я на подобную ахинею не ведусь. Я понимаю, сложно отказаться от годами отработанной безотказной схемы. Но, дорогой мой, я знаю тебя как облупленного, а ты неплохо знаешь меня, так зачем пытаться меня на такой дешёвый трюк купить? Кто тебе сказал, что я заинтересована в покорении мира? Или то, что выигрываю в твоих глазах в сравнении с кучей твоих возлюбленных, меня может порадовать? И вообще, каждый индивидуум – эксклюзив, и вещать о том, что подобного не отыскал, – дешёвая демагогия и не более того.

– Мира, я готов подписать с тобой контракт.

– И на каких условиях? – иронично осведомилась она.

– Да на любых, которые устроят тебя! – жарко выдохнул в ответ он.

– Ты сдурел, Ал?! Зачем сейчас он тебе?!

– Ты мне нужна.

– Ал, даже если отбросить всю абсурдность данного предложения, ты как себе представляешь наш тандем, если в бегах находишься?

– Не держи меня за идиота, – раздражённо скривился он, – у меня подготовлена база, очень хорошая база, тебе понравится, гарантирую.

– Нет!

– Мира, почему нет? Почему ты упорно не хочешь использовать дарованное тебе время и бессмысленно сливаешь его впустую? Какой смысл в этом? Чего ты добиваешься? Уронить окончательно уровень? Думаешь, Вальд для этого жизнью жертвовал?

– Что ты всё к нему апеллируешь? Он сделал свой выбор! Я на него никак не влияла! Теперь я делаю свой, и нечего меня его именем принуждать! Ясно?

– Ты не имеешь права так бессмысленно тратить дарованное тебе время!

– А он имел? – в её голосе вновь зазвенели слезы, показывая, что Альфред вновь зацепил за очень больное место. – Он имел право, даже не посоветовавшись со мной, так поступить?!

– Так ты отомстить ему хочешь?! Глупо это, Мира! Глупо! У него хоть цель была, а ты ради глупых амбиций пытаешься цель, ради которой он так поступил, дезавуировать. Это вообще-то подло. Ясно тебе?

– Прекрати! Теперь передёргиваешь ты! Я не мщу. Я живу так, как умею. По-другому не умею и не хочу. Отстань от меня. Каждый индивидуум имеет право на свободный выбор!

– Это бестолковый выбор. С заранее известным отрицательным результатом.

– Возможно. Но он мой! И я имею на него право!

– Нет, не имеешь! Не имеешь право обесценивать его жертву. Я как его друг не позволю тебе этого!

– Это каким же способом, позволь полюбопытствовать? Изнасилуешь?

– Да хоть и таким, хотя, откровенно говоря, именно таким не хочется. Ты не из тех, кто подобное простить может. Но если уж совсем упрёшься, к нему и прибегну. Лучше мне мсти, чем заживо себя в этой глуши хоронить будешь.