Текст книги "София слышит зеркала"

Глава 6
Предупреждение Леманна

– Женщины ему неинтересны, – настойчиво произнесла Славка. – Вот увидишь, что я была права.

Я поперхнулась кофе, едва не заляпав роскошное кремовое покрывало с золотыми вышитыми цветами, которым была застелена кровать в моей комнате.

– Слушай, может, оставишь человека в покое?

Славка пожала плечами и принялась сосредоточенно грызть шоколадку. Все убеждения вроде «после шести не ем» резко испарились ввиду смены обстановки и малокомфортной ситуации. Мне-то ничего, жестких рамок касаемо времени потребления еды не имеется, а вот подруга очень принципиальна в данных вопросах. А тут – бац! – весь режим под хвост… татцельвурма.

– Он на нас так отреагировал, будто мы уведем обоих советников, – тем временем продолжила она. – Столько брезгливости, еще бы чуть-чуть – и выгнал бы всех.

– Никакой брезгливости я не заметила, – медленно сказала я, просматривая задания от работодателя и прикидывая, где искать материал. – Просто он не ждал гостей.

…И просто сам себе неприятный тип, вот и все. Судя по квартире и положению среди зеркальщиков, совсем не бедный и много о себе понимающий. Неприятно, но если не зацикливаться и надрать уши (ну или другое место) Крампе, то жить можно. Конечно, я все больше убеждалась, что не стоило соглашаться сюда ехать, однако… Вряд ли удалось бы выбраться в Гамбург по туристической с такими минимальными расходами. Так что надо видеть во всем не только отрицательные стороны, но и положительные.

Неожиданно голова закружилась, а воздуха стало не хватать. Я нахмурилась, потерла виски и сделала глубокий вдох. Устала так, что ли? Но ведь по Зеркалью ходила не так много, да и перелет перенесла достаточно легко.

– Не нравится он мне, – тем временем продолжила Славка.

– Думаю, это взаимно, – буркнула я, сползая с кровати и подходя к окну, чтобы тут же его распахнуть.

Влажный, пробирающий до костей воздух тут же хлынул в комнату. Я вдохнула полной грудью и прикрыла глаза. Все же если отрешиться хоть на чуть-чуть, то здесь хорошо. Пахнет совсем не так, как у нас. Внизу вода каналов поблескивает в свете фонарей, тихо плещет, кажется, шепчет что-то на своем водяном языке. Вообще зеркальщикам возле воды живется хорошо. Водная гладь отражает очень много и держит память об этом долго-долго. Поэтому если хочешь что-то узнать – спроси у воды. Ну, это в том случае, если ты не имеешь под рукой зеркала.

– Сонька, с ума сошла?! – раздался за спиной возмущенный голос Славки.

Я обернулась и вопросительно приподняла бровь.

Она куталась в халат и явно не одобряла несанкционированно распахнутого окна.

– Я и так тут замерзла, ты же решила заморозить меня окончательно!

Я озадачилась. По моим собственным ощущениям в комнате было достаточно тепло. Возможно, даже душновато, раз голова пошла кругом. Мы что, настолько по-разному температуру тут ощущаем? Ведь дома ничего подобного не было никогда.

– Проветрим, – буркнула я.

Славка насупилась, но ничего не сказала. Ну и хорошо, угрызений совести я все равно не почувствую. Они как-то атрофировались у меня с приездом в Гамбург.

Проходя мимо зеркала, вновь почувствовала головокружение. К горлу подобралась дурнота, а тело полностью окутала слабость. Это еще что такое? Я мотнула головой и ухватилась за первую попавшуюся поверхность. Неужели чем-то отравилась? Так вроде ужин был нормальным.

– Сонь, ты чего? – тихо спросила Славка.

– Я… – попыталась ответить и тут же, не медля больше ни секунды, рванула к висевшему на стене зеркалу.

Гладкая поверхность едва коснулась моего лица, заледенила щеки и лоб, полилась в легкие декабрьским морозом, заставившим задохнуться от неожиданности. Я не успела ничего ответить и, нелепо взмахнув руками, рухнула прямо в Зеркалье.

Не успев сообразить, что происходит, увидела несущегося на меня Стефана, за которым мчалась чудовищная тень.

– Беги-и-и! – заорал он.

Поперхнувшись несвоевременным «куда», я развернулась и дала деру на такой скорости, что позавидовал бы любой спринтер. О, здравствуй, поле. Кажется, Зеркалье утягивает меня все время в одно и то же место. И виной тому мой нерадивый братец, которого я прибью, едва мы выберемся отсюда.

Сердце бешено колотилось, воздух уже резал легкие. Но я прекрасно понимала, что останавливаться нельзя. Обернувшись, поняла, что Стефан меня нагоняет. Однако и преследователь не зевает. Кошмар, как он вообще вызвал это?

Вдруг передо мной мелькнуло что-то серебристое, а потом поле резко закончилось, и я оказалась на дороге у развилки. Решение пришло тут же: не сбавляя скорости, я повернула налево, искренне надеясь, что братцу хватит ума рвануть направо.

Порождения Зеркалья ненавидят выбор. Особенно когда надо выбирать между равноценными вещами. Дар у нас один на двоих, так что порождение Зеркалья почувствует себя ни на что не способным, хотя бы временно.

Тварь разочарованно завыла. Ага, судя по всему, Стефан сообразил. Я немного притормозила и оглянулась. Он тоже остановился на приличном расстоянии от меня на той, второй дороге и, пытаясь отдышаться, смотрел на теневое существо. Хм, а ведь точно. Сразу рассматривать было некогда, а теперь до меня дошло – нас преследовала тень. Но она стояла в развилке и выла, не смея сдвинуться с места. Следовательно, все же существо зеркальное и ведет себя соответственно зеркальным законам.

Я бросила быстрый взгляд на Стефана. Тут же по глазам ударил яркий свет, заставив меня резко зажмуриться. Вой достиг страшной высоты, я зажала уши руками. Где-то что-то бахнуло, и меня свалило с ног ударной волной.

Некоторое время я пролежала оглушенная и ничего не соображающая. Потом ощущения начали возвращаться, а легкие вспомнили, как дышать. Коленка нещадно ныла, видимо, приложилась я ей неслабо.

– Жива? – неожиданно совсем рядом раздался голос Стефана.

«Тебе назло», – чуть было не сорвалось с языка, но, слава богу, вовремя удалось сдержаться. Потому в его тоне не слышалось ничего такого, за что хотелось бы немедленно пнуть.

Стефан помог мне сесть, осмотрел с ног до головы, кажется, пришел к выводу, что объект, то есть я, цел и должен функционировать без сбоев. Я покосилась в сторону твари. Там ничего не было – пустая развилка, только и всего. Словно никто туда и не ступал. М-да уж, таинственны твои дела, зарубежное Зеркалье.

– Что это было? – хрипло спросила я, поднимаясь на ноги. Так, опять переодеваться. А ведь это моя любимая комбинация – идеальный вариант для сна.

Стефан, разумеется, совершенно глухой к моей чисто женской беде, довольно безразличным взглядом окинул перепачканную меня и ровным голосом сообщил:

– Роггенмеме я убил, бильвиза – почти. Дар… – Он запнулся и тут же продолжил: – Бильвиз перевоплотился в тень. Они иногда проскакивают в Зеркалье. Твоя близость ко мне сработала так, что притянула тебя прямо сюда. Помощь пришлась кстати, спасибо.

Более сухого перечисления событий я еще не слышала. Да и «спасибо» прозвучало так, будто я и была этой тенью, а не человеком, который помог выкрутиться из ситуации.

– Всегда пожалуйста, – буркнула я. – А тени тут часто бывают?

Прямой взгляд в глаза не дал никакой конкретики. Лицо Стефана застыло неподвижной маской. Правда, смотрел он на меня весьма внимательно и цепко, будто… и впрямь подозревал в чем-то нехорошем.

Повисла нехорошая тишина. У меня внутри все сжалось, а мозг лихорадочно заработал: что делать дальше? Вдруг и впрямь решит спустить на меня всех собак? Кто этих Глав Зеркальщиков знает-то?

– Редко, – наконец-то произнес он, словно проверял мою реакцию. – Только в том случае, если за этим следит Теневой Король.

Я прищурилась. Это интересно. Если какая-то из сущностей смеет сунуться в Зеркалье, значит, она обладает немалой властью. А еще ничего не боится. Что за персонаж такой нарисовался, этот Теневой Король?

– А поподробнее?

Стефан закатил глаза и сложил руки на груди. Кажется, я раздражаю его одним своим присутствием. Хм, интересная какая реакция на ту, с кем ты разделил дар. Может, Славка права и Стефан попросту не любит женщин?

На миг представив, как бы вытянулось его лицо от подобных предположений, я почувствовала себя лучше. Если доведет, то озвучу вслух. Нечего доводить меня до ручки.

Однако Стефан мысли читать не умел, поэтому только шумно выдохнул:

– Долгая история. Сейчас я поищу нож, а ты попробуй привлечь душу Леманна. Не стоит здесь находиться больше, чем надо.

Он пошел назад, внимательно глядя под ноги. Мысленно показав ему язык, я обернулась. Ночь, конечно, не слишком хорошее время, но если постараться, то можно здесь видеть не хуже, чем днем. Зависит от сосредоточенности и силы. Кстати, интересно, что за нож такой?

Ржаное поле замерло. Тишь да гладь кругом, нет ни намека на то, что еще совсем недавно здесь происходило нечто из ряда вон выходящее. Решив, что углубляться в само поле не стоит, я побрела в сторону дороги, продолжая внимательно смотреть по сторонам. Потерла ладонь о ладонь, легонечко подула на них. Царапину-то я заклеила, но душа почувствует запах крови даже так.

Неподалеку выругался на немецком Стефан. Поиски, видимо, не торопились увенчиваться успехом. Так тебе и надо, зануда.

Откуда-то справа донесся еле слышный звон. Я повернула голову и сумела разглядеть в нескольких шагах слабое серебристое сияние. О, вот и ты. Пришлось присесть и протянуть руки.

– Иди ко мне, – шепнула я.

Душа заколебалась, как под порывом ветра, а потом замерла. Я плавно поманила ее к себе. Если душа принадлежит обычному человеку, не зеркальщику, да еще и побывала в лапах каких-нибудь зеркальных тварей, то уже боится всех подряд.

Минута, две, три, пять – ничего не происходило. Но потом, сообразив, что я хочу только помочь, серебристый туман приблизился ко мне и робко коснулся щеки призрачной рукой. Ощущение от прикосновения всегда такое, словно пощекотали кожу прохладным лепестком весеннего цветка.

Я мягко сомкнула руки вокруг души и аккуратно сняла ошейник, не дававший ей покинуть Зеркалье.

– Лети домой, – шепнула я.

Нежно прозвенев мне на ухо что-то благодарственное, душа обернулась вокруг своей оси и быстро растворилась в воздухе. На кончиках пальцев осталась крошечная серебристая пыльца, приятно холодившая кожу.

Я невольно улыбнулась и вдруг почувствовала, что на меня смотрят. Подняв голову, встретилась с глазами Стефана и поняла, что он все видел от начала до конца.

* * *

За окном было пасмурно. Я закончила писать статью о рождественских игрушках и отправила ее заказчику. Эх, интересно, удастся ли мне тут пробыть до Рождества? С одной стороны, не сказать, что я его праздную по правилам. С другой… в чужой стране всегда интересно смотреть на праздники. Любые. В это время кажется, что ты теряешь себя обычного и на несколько часов превращаешься в создание без языка и памяти, просто сливаешься с чужой радостью, которая пронизывает от головы до ног. Кому-то вот надо острых ощущений, кому выступлений перед людьми, кому подавай всякой эзотерики, а меня вот… хлебом не корми, дай посмотреть на праздник. Свои тоже хорошо, но когда тебя напитывают радость, искренность и смех людей, которые тебе совершенно не знакомы, но улыбаются как родные, это ни с чем не сравнимое ощущение.

Славка весьма скептически относится к этому, но не критикует и мужественно молчит, когда я после какой-либо поездки в другой город привожу с собой кучу безделушек, напоминающих о проходивших праздниках. Ну, а что? Кто любит шопинг, кто карманных собачек, кто обходительных мужчин, а я – праздники. На мой взгляд, не такое уж и плохое увлечение.

Ночью, кстати, пришлось пересказывать Славке полностью наше приключение со Стефаном. Подруга только охала, качала головой и порой немного выражалась. Только вот определить, в чей именно адрес, было сложновато: то ли бильвиза и роггенмеме, то ли неведомой теневой твари, то ли Стефана. К нему, как я уже поняла, она прониклась особо глубокой симпатией. Лишь бы после такой не оказаться на больничной койке.

В дверь вдруг постучали. Я сползла с кровати и подошла к двери, ожидая увидеть на пороге Славку. Провертевшись так и этак и на удивление быстро справившись с заданиями, она не выдержала сидения в доме, выпорхнув на улицу. Не испугал ее ни носившийся с клубком в коридоре татцельвурм, ни накрапывающий дождик, ни незнакомый город.

– Я с тобой состарюсь! – сообщила она, хватая сумочку и выскальзывая из комнаты.

Моего комментария слушать никто не стал. Да и… ладно. Вот же ж, вернулась уже, егоза.

Вместо Славки на пороге оказался Стефан. Учитывая, что мы не виделись с ночи, как разбрелись по комнатам, его визит вызвал немалое удивление.

– Э-э-э, – протянула я, соображая, что именно сказать: – Доброго… дня.

– И тебе того же, – кивнул он.

Выглядел Стефан совершенно не выспавшимся, хмурым и серьезным. При этом одет в черный плащ до пят, а светлые волосы немного потемнели от влаги. Ясно, шастал по улице.

– Одевайся, надо заглянуть к Леманну, – обронил он. – Он пришел в себя и хочет нас видеть.

Я потеряла дар речи. Слишком много вопросов возникло, которые сразу задать никак не удастся. Однако я все же сумела выдавить:

– Он нас знает, что ли?

Глупо, да. Но ничего более умного мне в голову не пришло. Я уже приготовилась услышать невнятно-неясный ответ с нотками снисходительности, но Стефан вдруг вполне по-человечески и с нормальной интонацией ответил:

– Не знаю. Сам удивлен. Но Крампе не ошибается. Поэтому давай не будем задерживаться.

Оторопев от такого заявления, я только кивнула, буркнула что-то вроде «да, конечно» и прикрыла дверь. Переоделась быстро: джинсы, свитер с орнаментом под скандинавские снежинки, куртка. Не на праздник иду, так что в самый раз. Хотя, признать честно, похода в больницу я немного побаивалась. Никогда не приходилось говорить с вышедшими из комы людьми.

С одной стороны, ничего страшного. Не съест же он меня. А с другой… Отогнав глупые мысли, прихватив мобильный и кошелек, я вышла из комнаты. Стефан осмотрел меня с ног до головы, но никак не выказал своего одобрения или порицания. Возможно, решил, что самое оптимальное – относиться ко мне как к предмету мебели, который надо покормить и лишний раз не задевать. Как по мне – не так уж плохо, переживем. Главное, чтобы не умничал.

Татцельвурм попытался ухватить меня за ногу, однако после выразительного взгляда хозяина гордо отвернулся и уполз в темный уголок. Вернусь домой – надо себе такого будет завести. А что… почти котик. И если вор вздумает залезть, то больше уже никогда на кражу не решится. Не в каждом доме тебя встретит смесь змеи и котеночка.

На улице было холодно и влажно. Мне вспомнилась наша херсонская осень, которая в ветреную погоду не особо-то отличалась от гамбургской.

На нас обращали внимание. Женщины смотрели на Стефана с интересом, а на меня – с озадаченностью. Иногда немного с завистью, иногда – с восхищением. Реакций я не понимала, поэтому решила, что своим внешним видом займусь позже: потерроризирую Славку, может, чего умного и подскажет.

Шли молча. Было странное ощущение, что Стефан думает о чем-то безумно важном и находится слишком далеко отсюда. Впрочем, не сказать, что я слишком страдала. Пусть я не была такой букой, как он, но в экстраверты меня записать было достаточно сложно. Тем не менее это не мешало мне смотреть по сторонам и наслаждаться видом улиц. Надо будет все же выйти со Славкой. Другую компанию я вряд ли оценю, а со Славкой можно и пошушукаться, и восторженно пошептаться.

В целом город произвел на меня очень приятное впечатление. В душе появились странные спокойствие и умиротворение, будто Гамбург сам похлопывал меня по плечу невидимой рукой, а второй показывал, как прекрасны его улицы, дома и каналы.

Прекрасны. Не спорю.

Стефан словно очнулся от собственных мыслей, осторожно взял меня под локоть и указал на темно-серое здание через дорогу.

– Нам туда, – невозмутимо сказал он.

– Хорошо, – покладисто согласилась я. – Слушай, а Леманн сам сказал Крампе, что хочет нас видеть?

Стефан кивнул:

– Сам. Врачи там пока не могут взять в толк, как он так резко очнулся, да и еще в весьма приличном состоянии. Вопреки всем биологическим законам.

Я хмыкнула. Ну как раз это меня и не удивляет. Зеркалье творит что хочет. Порой физические процессы, происходящие в телах тех, чья душа заплутала по ту сторону зеркала, шли настолько странно и необъяснимо, что ученые хватались за головы. Сами же зеркальщики тоже не могли дать толкового ответа, потому Зеркалье изучали веками, но пока что в этом не особо преуспели.

Мы перешли дорогу.

– А как там Крампе оказался? – все же задала я вопрос.

Нет, я понимаю, что он не просто стильный дяденька со взглядом, по которому прекрасно видны все его желания, но…

Стефан открыл дверь и вроде даже собирался пройти внутрь, однако притормозил, давая мне зайти первой. Я сразу не поняла вообще, что произошло, а потом хмыкнула, улыбнулась уголком губ и прошла мимо него. Надо же, решил побыть джентльменом. И, кажется, тут даже учел разницу менталитетов: барышни в Германии феминистичнее наших, возможно, по части дверей – тоже.

Вестибюль оказался просторным и светлым. В воздухе стоял приятный запах чистоты. Просто чистоты, без всяких примесей лекарств и хлорки, которые у нас – неотъемлемая часть подобных заведений. За регистрационной стойкой была симпатичная белокурая девушка в белом халате.

Стефан подошел к ней и о чем-то негромко заговорил на немецком. Девушка слушала его внимательно, но то и дело бросала на меня странные взгляды. Я это, безусловно, замечала, но делала вид, что рассматриваю холл. Но толком ничего рассмотреть не удалось, потому что кто-то прикоснулся к моему плечу.

Я обернулась и непонимающе посмотрела на стоявшего рядом человека. Женщина лет сорока. Выглядит хорошо, но в каштановых волосах можно разглядеть серебристые нити, а янтарно-карие глаза окружены лучиками морщинок. Губы накрашены карминно-красной помадой в тон пальто и перчаткам. В ушах – серьги с рубинами. За такие, наверное, уважаемая фрау выложила приличное состояние.

– Вы – София? – обратилась она на английском с явным акцентом.

– Да, – ответила я, немного озадаченно глядя на нее.

Стефан вдруг оказался рядом. Он ничего не говорил, однако встал так, словно пытался закрыть меня собой. Ну или хотя бы оттолкнуть, если женщина надумает вцепиться мне в глотку.

– Юрген просил передать, что вам грозит опасность. Сейчас он не может говорить, но… он… – Женщина перевела взгляд на Стефана. – Не надо на меня так смотреть, я свободная шатта и давно замужем за человеком. Я не собираюсь причинять ему вред.

Она как-то горько усмехнулась и тут же продолжила:

– Если не верите, можете взять клятву.

Я ничего не понимала, но благоразумно помалкивала, поглядывая на Стефана и надеясь, что хоть что-то сейчас разъяснится. Выглядит она как обычный человек, но… У зеркальщиков тоже нет розовых рогов на лбу. Поэтому стоит не делать скоропалительных выводов и постараться по максимуму разобраться в происходящем. А еще держать руки по швам. В напряженных ситуациях или когда сильно нервничаю, вечно тянет вцепиться в то, что находится рядом. Ну, или в того, не суть. Но цепляться в Стефана – увольте.

– Ваша сестра спасла моего мужа, – продолжила она неожиданно охрипшим голосом. – Поэтому я ей задолжала. А Леманны долги отдают. Но с ним сейчас говорить не стоит. Юрген спит. После Зеркалья ему надо восстановить силы.

«Кто такая шатта? – билась в голове мысль. – Что тут вообще происходит? Хоть общая картина и ясна».

– Что за опасность нам грозит? – спросила я, решив, что хватит изображать из себя каменного истукана.

Женщина улыбнулась. Я вздрогнула – зубы у нее странные, треугольные и заостренные книзу, слишком не похожие на человеческие.

– Внимательная. Не забываешь, что дар расколот у вас. Но ты пока более желанная цель, София.

– Если это Король, то передай ему мой горячий привет, – ледяным голосом произнес Стефан. Судя по интонации, привет настолько горячий, что должен сжечь адресата дотла.

Женщина чуть склонила голову набок. В янтаре ее глаз разлилась тьма. Я почувствовала странное головокружение и спешно отвела взгляд. Стефан снова сжал мой локоть. От его прикосновения по телу пробежала приятная теплая волна, окутав с ног до головы. Мы переглянулись и едва не отпрянули друг от друга, однако тут прозвучал пробравший до костей голос шатты:

– На нее открыта Теневая Охота.