Текст книги "Время не знает жалости"

– Эдуард, – брякнула первое, что пришло в голову, – Эд.

– Как скажешь. Эд так Эд. – Он пожал плечами. – А теперь иди. Времени – до полуночи. Номер сохранила?

– Да.

– Вот и хорошо. Иди.

Я выбежала из клуба. Собиралась мчаться на автобусную остановку, но передо мной остановился автомобиль.

– Давай отвезу, – выглянул Ян. – Первое задание все-таки.

Пришлось сесть в машину. Уж лучше бы пешком прошлась, чем ехать с кем-то из свиты Эда. Но меня никто не спрашивал. Радовало одно – Ян не лез с разговорами. Снова просмотрела документы в папке. Карина была красивой блондинкой, выглядевшей куда моложе своих лет. И она, и ее семья казались счастливыми. Неудивительно, учитывая, что Карина владела сетью салонов красоты. Я чувствовала себя глупо. Как к ней подойти? Что сказать? Но задание надо выполнить. Господи, ну во что же я ввязалась?

Глава 3

Автомобиль несся по темным улицам. Я нервно сжимала и разжимала пальцы. Думала, еще немного – и разревусь. Кто такой Эд? Чего добивается? Что ждет эту женщину, Карину? А вдруг он мало того что гипнотизер, так еще и с мафией связан? Что делать? Сбежать? Намекнуть Карине, чтобы соглашалась на любые условия этого сумасшедшего? Мысли сменяли одна другую. Перепутались в такой клубок, что я не знала, как быть.

– Приехали, – обернулся Ян, а я все сидела, вжавшись в кресло. – Эй, Аля! Тебя ведь Аля зовут? Выползай. Карина в своем кабинете, скоро поедет на встречу. Надо успеть.

Вгляделась в окна высотки.

– Откуда ты знаешь, что она там?

– Поверь на слово, – оскалил Ян белоснежные зубы. – Я буду ждать. Не переживай, все когда-то случается впервые.

Я выскользнула в ночную прохладу и почувствовала себя одинокой маленькой девочкой. Стояла и смотрела на многоэтажку, подпирающую звездное небо. Этажи пестрели окнами, пытаясь разогнать тьму.

– Десятый этаж, сто пятый кабинет, – напутствовал Ян. – Поторопись, птичка.

Какая птичка? Но сил спорить не было. Надо пойти и выполнить поручение. Иначе… Артем умрет. Я не сомневалась в этом. Страшно. До дрожи в коленках.

Заставила себя сделать шаг, еще один. Вот так, уже лучше. На целых два шага приблизилась к цели. Вошла в холл. У лифта дремала бабулька-консьержка. Она даже не проснулась, когда я нажала кнопку вызова. Лифт с лязгом скользнул вниз. Неужели и тут не обошлось без Эда? Уж слишком крепко спит старушка. Дожилась, в любой неувязке ищу проявление его силы.

Вошла в лифт, нажала десятую кнопку. Сердце билось где-то в области шеи. Ноги подкашивались. Выбралась на нужном этаже и прижалась спиной к стене. Ужас. Волосы на голове шевелились от страха. Глаза тут же выцепили дверь с нужным номером. Еще пять шагов. И один бесконечно длинный разговор.

Постучала в двери. Тихо. Может, Ян ошибся? Но тонкий лучик надежды погас, когда на пороге появилась Карина. Гораздо более усталая, чем на фото. Хорошо одетая – я бы тоже не отказалась от белого брючного костюма и ботиночек на шпильке. Волосы уложены по-другому.

– Вы кто? – без приветствия поинтересовалась Болотова. – Приемные часы закончились. Давно.

– Я от… – А от кого, собственно? Для нее он – не Эд. – От хозяина клуба «Комета».

Блондинка побледнела. Синеву губ не скрывала даже помада. Что ж, по крайней мере, меня не объявят сумасшедшей.

– Входите. – Она отступила вглубь комнаты. – Только давайте быстро. У меня мало времени, важная встреча. Чего он хочет?

Я чуть растерялась. Откуда мне знать, чего он хочет?

– Просил напомнить о сделке. Сказал узнать ваш окончательный ответ. Что вы выбираете: деньги или благополучие семьи?

Карина тихо рассмеялась. Подошла к небольшому бару, вытащила бутылку вина, ловко извлекла крышку и налила в бокал рубиновую жидкость. Выпила и лишь тогда заговорила снова:

– Семья? А от нее что-то осталось? Я же не думала… Он всегда оказывается прав. Мне говорили, я не верила. Считала, муж не станет ревновать меня к успеху. А мы скандалим на ровном месте. Сын уехал, женился на какой-то курице. Брат меня знать не хочет. А вы говорите – семья.

Я забыла, как дышать. Ноги словно к полу приклеились – ни сбежать, ни подойти ближе.

– Передайте хозяину, что я не жалею о своем выборе, – пробормотала Карина, вертя в руках пустой бокал. – Да, есть вещи, которые не купишь за деньги. Но таких вещей все меньше. Тем меньше, чем больше денег у тебя в руках.

– Вы хорошо подумали? – отмерла я. Хотелось переубедить ее, но я не знала как.

– Конечно, – улыбнулась Карина мрачно, горько. – И хотите совет? Бесплатный. Бегите от него. Бегите, пока не поздно. Он знает все ваши тайные желания, пообещает вам весь мир и сдержит слово, а потом отберет самое ценное.

– Но вы выбрали… – пробормотала я.

– Потому что нечего терять. Мы с мужем и так на грани развода. Ну бросит он меня. И что с того? Сыночек прекратит общаться. Снова не беда. Я ко всему готова. А теперь мне пора. Уходите.

Я поплелась к двери. Уходить оказалось еще тяжелее, чем решиться выполнить поручение Эда. Чувствовала: что-то не так. Может произойти непоправимое. Но не хотела верить предчувствиям. Поручение выполнено. Дальше пусть разбирается Эд.

Ян, как и обещал, ждал внизу.

– Как прошло? – оскалился он.

– Отлично, – вздохнула я, доставая из кармана телефон. Вот он, неопознанный номер.

– Алло, – ответили почти сразу.

– Все сделано. Карина выбрала деньги.

– И не сомневался. – голос Эда даже не дрогнул. – Ты справилась с заданием. Можешь ехать домой. Позвоню на днях. Конечно, о нашей встрече никто не должен знать.

– Хорошо. До звонка.

Вот бы он никогда не случился – этот звонок! Села в автомобиль и позволила Яну везти себя домой. Только подъезжая к родному подъезду, поняла, что не говорила адреса. Похоже, они знают обо мне все. Не сбежишь, не скроешься.

Выбралась из авто, кажется, даже не сказав «до свидания». Поднялась в квартирку, вошла в коридор. Я ведь ничего плохого не сделала? Это был просто разговор. Так откуда предчувствие беды? Если Эд и сделает что-то Карине – я тут ни при чем. Просто разговор.

Можно сколько угодно повторять это. Убеждать, что поговорить с человеком – не преступление. Но все равно мурашки бежали по коже от одного воспоминания об Эде и его задании.

Чтобы избавиться от горьких мыслей, решила принять ванну. Ничто так не расслабляет, как вода. Добавила пены с апельсиновым запахом, заколола волосы и нырнула в блаженное тепло. Жизнь сразу стала лучше. На самом деле, ничего страшного не произошло. Я же не деньги выбивала, просто передала предупреждение.

Захотелось спать. Стоило одеться и лечь в кровать, как провалилась в сон.

Снилось нечто тревожное. Непроглядная мгла. Себя видела со стороны – в тоненькой ночной рубашке, босиком. Я шла, оглядываясь по сторонам, словно ждала чего-то. Или кого-то. Впереди замаячила спина. Ночной гость обернулся, и я узнала Эда. Только он был сам на себя не похож. Левую часть лица покрывала вязь татуировки. Какие-то странные символы, не разобрать.

– Зачем пришла? Марш отсюда! – нахмурился он.

Оттолкнул меня, и я ухнула вниз. Открыла глаза – за окном давно рассвело. Даже во сне покоя нет.

Первое, что сделала, – отключила телефон. Не хотелось ни с кем разговаривать. В универ решила тоже не ходить. Голова раскалывалась. Даже любимый зеленый чай не помогал. Включила телевизор и бездумно переключала каналы. Остановилась, увидев заставку местных новостей. Сначала диктор рассказывал о волне краж в нашем городе, а потом я вдруг увидела фото Карины.

«Супруг владелицы сети салонов красоты «Дежавю» Карины Болотовой скончался ночью от сердечного приступа…»

Дальше уже не слушала. Не помню, как оделась и выбежала из дома. Эд приложил к этому руку! Почему-то не возникло сомнений. Не задавала себе даже вопроса, как он это сделал. Отравил? А что, в передаче показывали, что есть яд, который невозможно выявить, потому что его действие похоже на сердечный приступ. Или это было в сериале? Какая разница?

Казалось, автобус тащится слишком медленно. Нужно увидеть Эда! Нужно понять, что происходит и во что я ввязалась. На фоне вчерашних событий даже мысль о благополучии Артема не казалась такой уж важной. Он все равно не смотрит в мою сторону, а мне некогда думать о нем. С такими-то проблемами.

К «Комете» я бежала так, что чуть не подвернула ногу. Затарабанила в двери. Показалось заспанное лицо Яна.

– Ты чего? – удивился он. – Сегодня не вызывали.

– Надо встретиться с хозяином!

Я готова была снести и такую махину, как Ян.

– Пойду доложу. Проходи.

Вошла в общий зал. Сегодня тут было на удивление пусто. Никаких оргий, никаких голых девиц. Но даже мысли не возникло присесть на один из этих диванчиков.

– Зачем пришла?

Обернулась. Эд стоял, прислонившись к колонне. Суровый, неживой. Словно на десять лет старше.

Я подлетела к нему, вглядываясь в глаза.

– Муж Карины умер. Почему?

– Сердечный приступ. – Ответ сочился равнодушием. – Если бы Карина отменила встречу и поехала домой к мужу, как знать – могла бы успеть вызвать «Скорую». Но она вернулась под утро. Слишком поздно.

– Ты бы мог предупредить! Я бы могла…

– Мы так и сделали. Она не послушала.

Я пыталась понять, что произошло. Что вообще происходит в моей жизни. Получается, Эд давал Карине шанс спасти близкого человека? Но тогда почему не сказал прямо? Почему подослал меня?

– Судьба – странная штука, – сказал Эд, проходя к бару.

Он снова казался самим собой. Строгий, безукоризненный. На губах – ни намека на улыбку. Белоснежная рубашка делала кожу еще бледнее.

Эд взял бокалы и налил вино. Один протянул мне. Взяла, словно под гипнозом, хоть и не собиралась пить.

– Есть несколько вариантов судьбы, – продолжил Эд. – Ты что-то получаешь, но чем-то жертвуешь. Кто знает, что бы ты получила, если бы отказалась от Артема. Вот Карина выбрала карьеру – и потеряла мужа.

– Но если бы я прямо сказала…

– Ты и сказала. Я предупреждал ее когда-то: невозможно получить все и сразу. Невозможно сразу двигаться на север и на юг. Давай поднимем бокалы за свободу выбора.

Я глотнула вино – сладкое, похожее на вишневое. По телу разлилось тепло. Вместе с ним откуда-то взялся покой. Присела на диванчик. Эд сел рядом. Не хотелось двигаться. Что со мной? Почему подчиняюсь ему?

– Даже если захочешь выбраться, я тебя не отпущу, – продолжал мой странный начальник. – Других вариантов нет. Можешь считать, тебя привела судьба.

– Какая судьба?

Собственный голос звучал глухо, словно чужой.

– Та самая. Достаточно капризная дама, хочу сказать. Может, когда-нибудь познакомлю.

– Кто ты? Кто ты, Эд?

– Никто. Пустота, которую вы заполняете делами, проблемами, спорами. Ты видела, сколько людей приходит сюда в поисках наслаждений? Все они что-то ищут, но не находят. А пустота только растет. Внутренняя. Она страшнее.

Мне нравилось слушать его голос. Когда прохладная ладонь прикоснулась к щеке, я не убрала голову. Наоборот, наслаждалась этой странной лаской. Как же сложно. Хотелось вырваться – и в то же время остаться. Потребовать не распускать руки – но разве это вязалось со словом «распускать»? Эд гладил меня по щеке, а я чуть ли не мурлыкала, как кошка. И больше не было дела до Карины с ее мужем. Она могла поехать домой. И все сложилось бы иначе. Но она выбрала другой путь. И чья это вина?

Или это Эду хотелось, чтобы я так думала?

И снова – провал в памяти. Очнулась дома, в своей постели. На столе – шоколадка и записка «Заедать стресс. Эд». С чего он взял, что я люблю шоколад? Но ведь люблю! Именно такой, черный с орехами. Сейчас, когда его не было рядом, страх снова накатил оглушающей волной. Не может быть! Все, что со мной случилось, – невозможно. И рассказать некому. Родители захотят написать заявление в полицию, решат, что Эд – какой-нибудь маньяк. А друзья могут и вовсе к психиатру послать. Нет, Катька и Ника, конечно, не станут, но в мыслях точно промелькнет.

Что мне со всем этим делать? Я слонялась по дому из угла в угол и думала, думала, думала. Ничего не приходило в голову. Спохватилась только, когда в двери позвонили. На пороге стояли Катя и Вероника.

– Алька! Ну слава Богу!

Они принялись меня обнимать, прижимать к себе, щебетать о том, какая я сволочь, телефон отключила, сама где-то пропала. Я впустила подружек в квартиру, но мысли были далеко. Словно спала – и никак не могла проснуться. Что со мной? Что не так? Почему моя жизнь вдруг превратилась в кошмарный сон?

Чувство вины вернулось. Я старалась гнать его прочь. Ничего не выходило. Сложнее всего было скрыть свое состояние от девчонок. Подруги весело щебетали, рассказывали о том, как провели сегодняшний день. Мы пили чай. А на душе скребли кошки, хотелось уткнуться носом в подушку и разрыдаться. Но приходилось сдерживаться. Я улыбалась, кивала и мечтала о моменте, когда смогу остаться наедине с шоколадкой, подаренной Эдом, и отдохнуть от всего мира.

Только в начале двенадцатого ночи я проводила подруг. В голове не осталось места для мыслей. Я жевала шоколад, смотрела слезливую мелодраму и думала о том, что со мной будет дальше. Запиликал телефон. Пришла смс: «Завтра в восемь, как всегда». Не надо было смотреть на номер, чтобы узнать звонившего. И только потом я вспомнила, что так и не включала мобильник.

Глава 4

– Павел Дмитриевич Коробов, – говорил Эд, протягивая новую папку, – малоизвестный актер. Приходил семь лет назад. Хотел, чтобы к нему вернулась жена. Подписал договор на любую расплату. Пришел его час. Главное, не делай глупостей. Напомнишь о договоре. Спросишь, так ли он предпочитает семью, как и раньше. Или что-то поменялось. Отзвонишься. Главное – никаких намеков и давления с твоей стороны. Иначе придется наказать. Поняла?

Я заторможенно кивнула. Ощущение, что вижу дурной сон и не могу проснуться, усиливалось с каждой минутой. Эд смотрел на меня, но словно не видел. Боялась его до дрожи в коленях. Хотелось спрятаться от этого рассеянного взгляда, вернуться в ту, старую жизнь, где не было мистики, не было ответственности за чужую жизнь.

Все равно чувствовала себя виноватой. Не могла отделаться от мысли, что должна что-то изменить. И в то же время понимала: Эд не даст самовольничать. Без зазрения совести лишит жизни Артема. Даже любовь померкла перед страхом. Да и любовь ли? Вспомнила лицо Артема, получившего мой подарок. Возможно, я перегнула палку, была слишком назойливой, угрожала его статусу… Но почему он так на меня смотрел? Авария заглушила боль разочарования. Теперь он жив, а я – в плену у странного типа, которого и человеком-то не назовешь.

– Что замерла? – прищурился Эд. – Забыла, как ходить?

– Мне страшно! – выпалила я.

– Глупости! – Он поднялся и прошелся по кабинету. – Страха не существует. Его придумали люди, которые не желают подвергать опасности свои никчемные жизни.

– Разве нет ничего, чего бы ты боялся?

Не знаю, зачем я с ним разговаривала. Надо развернуться, уйти, выполнить его поручение, а я вместо этого вела с Эдом философские беседы.

– Нет, – без промедления ответил он. – Я живу слишком долго, чтобы испытывать страх. Со временем ты поймешь. Если успеешь.

– Эд, скажи… та женщина, которая меня сюда направила… Серафима. Она мертва?

– С чего ты взяла?

Эд казался таким спокойным!

– Пыталась ее найти. В больнице она не работает, а в картотеке написано, что единственная Серафима умерла несколько лет назад.

Эд потер переносицу, пробормотал: «Надо же, как неприятно получилось», а затем гаркнул:

– Ян!

В дверях появилось лицо громилы.

– Да, хозяин?

– Что там с Серафимой? Александрина говорит, она мертва.

– М-м-м, ну да вроде. – Ян почесал затылок. – А что?

– Напомнить не мог? – Эд с угрозой взглянул на помощника. – Отпусти ее, пока я снова не забыл.

– Будет сделано, – ответил Ян и исчез.

А я почувствовала, что схожу с ума. Так просто. «Раз она умерла, отпусти ее, а то я забыл». Кадр из фильма ужасов. Или триллера. Что я здесь делаю? Что?

– Ты еще тут? – обернулся Эд, вспоминая о моем существовании. – Папка у тебя. Что сидим? Времени не так много.

Снова появился Ян.

– Хозяин, она отказывается уходить со службы. Хочет продлить контракт.

Эд вздохнул. Он выглядел усталым. А я тихонько пробиралась к выходу.

– Сказал – отпустить, – хмуро ответил хозяин. – И девчонку отвези, а то заблудится.

Я выскользнула следом за Яном. Голова кружилась, мысли выплясывали пасадобль. А Ян шел впереди, бормоча что-то под нос. Как он собирался отпускать Серафиму? Значит, Ян может общаться с мертвыми? Или это что-то иное?

Мне бы самой поговорить с Серафимой. После того, что я видела за последние дни, беседа с призраком не казалась такой уж страшной.

Села в машину. Открыла папку. Павел Дмитриевич оказался крепким на вид мужичонкой, чуть лысоватым, с приятными большими глазами и полными губами. Жена, дочь. Жил неподалеку от меня. Чему быть, тому не миновать.

Ян выругался.

– Что?

– Да Серафима эта, – ответил он. – Палкой не выгонишь бабку. Привязалась к нам. Может, пусть остается, думаю? Хозяин про нее все равно забудет. А бабулька пользу приносит. Вон, тебя нам привела.

– Ты можешь видеть духов?

Я мигом забыла о Коробове и переключилась на Серафиму.

– А что тут сложного? Меня хозяин научил. Главное – не бояться. Они сами пугливые. Могут потом и не явиться больше. Надо только пойти туда, где дух точно бывает – к нему домой, например, или на любимую работу. Сосредоточиться, позвать. Все, дело сделано. Я давно работаю с хозяином, привык.

Мне надо поговорить с Серафимой! Хорошо, Ян не торопился отправлять ее… куда? В ад или рай? На небо? В иной мир? Куда?

– Но как ты так быстро связался с Серафимой? – зацепилась я за его слова.

– Она раньше часто в клуб захаживала, когда помоложе была, – хохотнул Ян. – Все хозяину глазки строила. А что? Было, на что глянуть. Но хозяин людей не любит. Он вообще никого не любит.

– Но он же сам не человек?

Я по крупицам собирала такую ценную информацию.

– С какой стороны посмотреть. – Ян пожал громадными плечами. – Тело у него обыкновенное, только не стареет да не изнашивается. А так – человек как человек. Даже сердце бьется. Все, приехали, красавица. Тебя подождать?

– Нет, я рядом живу.

Нехотя выбралась из машины и замерла перед многоэтажкой. Автомобиль с ревом сорвался с места.

Дальше тянуть некуда. Я шагнула в подъезд, вызвала лифт и поехала на четвертый этаж. Чтобы справиться с волнением, начала мурлыкать под нос любимую песенку, но даже знакомые слова не желали всплывать в памяти из-за волнения. Чувствовала себя загнанной в угол. И как ни пыталась отвлечься – ничего не получалось.

Нужная дверь нашлась слишком быстро. Массивная, железная. Нажала кнопку звонка, и из-за двери зазвучала трель. Никто не открывал. Позвонила снова. И снова. Уже собиралась уходить, когда лязгнул замок и в проеме замер хозяин квартиры. Он явно весело проводил вечер, потому что запах перегара ударил в нос.

– Ты кто? – смерил меня Павел недовольным взглядом.

– Служба доставки, – соврала я.

– Ты не ошиблась? Что доставляешь-то?

Он отступил, и я протиснулась в квартиру. Почему-то Павел не вызывал у меня жалости. Было в нем нечто отталкивающее. Хотя я и не могла объяснить – что.

– Послания. Нужно передать, что время платить по счетам. Мой наниматель, – ну не могла, как Ян, называть Эда хозяином – поручил спросить, довольны ли вы итогами сделанного выбора или хотите что-то изменить.

Павел смотрел на меня, как на сумасшедшую, а я не могла подобрать слова. А потом он вспомнил.

– Тот парнишка! – Недюжинный кулак врезался в стену у моего плеча, и я попятилась. – Помню-помню. Думал, он подшутил надо мной. А вот оно как! Пойдем, красотка. Выпьем за новую жизнь.

Павел схватил меня за руку и потащил вглубь квартиры. Втолкнул в двери, и я очутилась на кухне. Здесь царил хаос: грязная посуда, бутылки, запах портящейся еды и полного мусорного ведра. К горлу подкатила тошнота.

– Что морщишься, милая? – хохотнул Павел. – Вот как выглядит квартира счастливого семьянина. А ведь он предлагал мне! Предлагал роли, славу. А я: Катька, Катька. Заладил, как попугай. И где теперь Катька? Загорает с очередным хахалем?

Что ответить? Мне повезло – ни родители, ни близкие родственники не употребляли алкоголь. Но вот среди дворовых подружек имелись дочки подобных типов. Я бывала у них в гостях и иногда видела, в каком состоянии отцы или матери приходили домой. Неудивительно, что Катька сбежала от такого мужа. На фото Павел был куда приятнее, а в жизни оказался беспробудным пьяницей.

– Выпьем!

Передо мной плюхнулся стакан с водкой.

Павел пил с горла, закусывая соленым огурцом. Тошнота усилилась. Я попыталась поскорее справиться с заданием.

– Мне нужно спросить, каков ваш выбор теперь.

– Катька – шалава, – продолжил Павел, не слушая меня. – То «Пашенька, Пашенька». А только Пашенька без работы остался, так что? Руки в ноги – и тю-тю. Дочка, Машка, тоже хороша. Уехала в столицу, в институт, и носа не кажет. Такая же б…, как и ее мать.

Я поняла, что пора пробираться к выходу, но Павел схватил меня за руку:

– Вот у тебя муж есть, красотка?

– Есть, – на всякий случай заверила я.

– Ты ему изменяешь? – пьяный взгляд впился в лицо.

– Нет.

– Молодец. А Катька всегда гуляла. Вот я и пошел к нему. За помощью. Он прямо сказал: не противься судьбе. А я: «Жить без нее не могу». Что ты думаешь? Вернулась, загульная. А парень тот сказал, что у нас есть несколько лет. И потом снова спросит. И плату возьмет – заберет то, от чего откажусь. Карьеру или жену. Я не поверил. Но вот ты пришла, девонька. Передай ему, знаешь что? Передай, что эта шлюха мне не нужна. Пусть валит к своим кавалерам. И Машку забирает. Я отказываюсь от нее.

– Постойте! – Мне вдруг стало не по себе, вспомнился муж Карины. – Ваша жена, конечно, не права, но она может погибнуть…

– Да пусть катится! – гаркнул Павел. – Хоть в лепешку расшибется! Провалится сквозь землю! Ненавижу ее, тварь!

Он дернул меня на себя. Я вырвалась и понеслась к двери. Вслед летела пьяная ругань. Что делать? Поехать к Эду, попытаться поговорить? Я должна знать, что будет с Павлом дальше. Не могу вот так – просто выйти из квартиры и забыть!

И зачем отпустила Яна? Достала из сумки телефон и набрала знакомый номер.

– Да, – после первого гудка ответил Эд.

– Надо пообщаться. Пришли Яна, – попросила я. – Жду у дома Павла.

– Хорошо.

Я замерла. Холодный ветер забирался под куртку. Скоро придут настоящие морозы. Лучше думать об этом, чем о недавнем разговоре. Но как бы ни хотелось, мысли плохо поддавались контролю. Надо что-то решать. Я так не смогу.

Рядом остановился автомобиль. Ян помахал рукой, и я нырнула на заднее сиденье.

– Выглядишь скверно, – поделился наблюдениями охранник.

– И чувствую себя так же.

– Не дрейфь, привыкнешь.

Это «привыкнешь» прозвучало как колокол. Разве можно – привыкнуть? Это живые люди, со своими эмоциями и судьбами. Разве так просто отставить на второй план чью-то жизнь? Захотелось разреветься. И чем ближе мы приближались к клубу, тем сильнее становилось это желание. Поэтому в кабинет Эда я внеслась, взвинченная до предела.

Начальник, как всегда, сидел за столом и разбирал бумаги. Можно было подумать, что он – служащий какой-то затрапезной конторы, а не владелец пусть и не особо популярного, но заведения. Пишет, пишет, пишет.

Похоже, мое состояние Эд оценил с первого взгляда, потому что отодвинул листы и молча ждал, пока решу высказаться. И меня как прорвало.

– Что с ними будет? – уперлась руками в стол и нависла над Эдом: – отвечай! С дочерью и женой Павла?

– Несчастный случай. После него Павел круто переменит свою жизнь, бросит пить и еще успеет сделать карьеру, пусть и не на сцене.

– Так просто? Ты говоришь, словно это ничего не значит – потерять семью. А представляешь, каково ему придется?

Эд улыбнулся. По коже пробежали мурашки.

– Он не один кого-то потеряет. – Эд поднялся из-за стола. – Каждый день чей-то жизненный путь обрывается. Почему меня должно это заботить? Я – не смерть. Не мне провожать их души в загробный мир. Я всего лишь предоставляю шанс. Кто-то им пользуется, кто-то – нет. Ты ведь не один раз в жизни делала выбор. Какую куклу купить, с кем пойти на выпускной, куда поступить учиться, в кого влюбиться. Я всего лишь сделал выбор осязаемым, ощутимым. А если бы я сказал, что не пойди ты на свидание с Лешкой Трофимовым в восьмом классе, он бы встретился в подворотне с бандой отморозков и стал инвалидом? Что тогда?

Я удивленно заморгала. Никогда и в мыслях такого не было.

– Что, правда? – переспросила, надеясь, что Эд шутит.

– Правда. Шел бы с тренировок, очутился не в то время не в том месте. Всего лишь выбор, да? И если бы ты отказалась с ним пойти, разве потом связывала бы себя с тем, что произошло?

– Нет, – призналась честно.

– То-то же. Вот и мне все равно. Я всего лишь сделал выбор для этих людей более понятным и ощутимым. Почему? Стало скучно. Год за годом, век за веком наблюдать за никчемными краткими жизнями. Надо как-то развлекаться.

– Но они же… умирают, – привела я последний аргумент.

– Так суждено. – Эд безразлично повел плечами. – Каждый свою судьбу выбирает сам. Просто не всегда задумывается, как именно.

– Не хочу! – взвыла я. – Не хочу толкать людей в пропасть. Отпусти меня.

Эд скрестил руки на груди:

– И не подумаю. Если хочешь, разорви контракт. Артем умрет, ты обретешь свободу. Вижу, твоя любовь стремительно тает, но совесть не позволит желать ему смерти. Подумай, что для тебя важнее – свобода или чужая жизнь. А теперь иди. Я от тебя устал.

Устал он! Моя истерика переросла в бешенство. Готова была на кусочки разорвать этого гада! Но Эд сделал знак, и в комнате появился Ян. Охранник сгреб меня в охапку и вытащил в коридор. Я упиралась, как могла. Кричала, царапалась, пиналась. Ничего не подействовало. Посадили в машину и отвезли домой.

Полвечера проплакала в прихожей – не было сил дойти до комнаты. Хотелось рвать волосы. Так легко и просто распоряжаться чужими судьбами?! Не выдержу. Просто не выдержу!

А ближе к полуночи в кармане запиликал телефон с очередным сообщением: «Жду послезавтра в восемь».