Электронная библиотека » Марина Крамер » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Никого не жаль"


  • Текст добавлен: 5 февраля 2020, 10:20


Автор книги: Марина Крамер


Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Марина Крамер
Никого не жаль

Часть 1


«Этого не может быть. Этого просто не может быть».

Две фразы крутились в голове друг за другом, как лошадки на карусели в парке, и никак не собирались испаряться.

Захар то и дело снова прокручивал новостную ленту, перечитывал строчки на экране и отказывался верить в прочитанное.

«Сегодня ночью в собственной квартире одного из районов Москвы найдена мертвой писательница Анастасия Ромашкина, автор нескольких романов, ставших популярными в рекордно короткий срок. Тело молодой женщины обнаружила соседка. Правоохранительные органы пока отказываются давать комментарии о произошедшем».

– Не может быть… – пробормотал Захар вслух. – Как так-то?

В ванной прекратился шум льющейся воды, и Захар быстро свернул окно, хотя нужды в этом совершенно не было – жена никогда не поймет, о чем речь, она и писательницу такую совершенно точно не знает. Но мало ли…

– Ты чего такой мрачный? – Настя, вытирая полотенцем волосы, вошла в кухню и села за стол. – Случилось что-то?

– А? Нет. Голова что-то… – пробормотал он, пряча глаза.

– Голова? Вот и у меня тоже, – пожаловалась она. – Как чугун…

– Таблетку выпей и полежи.

– Не могу, мне в химчистку нужно, костюм твой забрать.

– Ну, завтра заберешь.

– Да? А ты с утра на заседание в чем пойдешь?

– Надену свитер, подумаешь…

– Так, Лавров! – строго проговорила жена, откладывая полотенце на табуретку. – Прекрати это и слушай, что тебе говорят. Я лучше разбираюсь в том, как должен выглядеть человек, занимающий должность в горсовете, правда? Я все-таки имиджмейкер.

– Настя… – Захар закатил глаза и изобразил на лице мученическое выражение.

– Все, Захар, прекрати, я серьезно прошу. Нельзя приходить на заседания в свитере – просто запомни и не спорь.

– Хорошо. – Захар тяжело выбрался из-за стола, чмокнул жену в мокрую макушку и пошел в душ.

Включив воду, он долго сидел на краю ванны и смотрел на коврик под ногами. Нужно собираться, идти на работу, а в голове крутится одна мысль – неужели? Неужели это случилось? То, чего он втайне от жены опасался почти три года? Но как, как? Кто вообще мог? Почему?

Через час он вышел из квартиры и отправился в мэрию пешком, как, впрочем, всегда – он любил прогуляться и ненавидел водить машину, хотя недавно купил новую – большой внедорожник с кузовом, чтобы иметь возможность осенью ездить за грибами или вывозить с дачи родителей урожай.

Пасмурная погода не добавляла оптимизма, но нужно как-то собраться и делать вид, что ничего не произошло, идти на работу, сидеть в кабинете, читать какие-то бумаги, вникать в проблемы, пытаться их решить. И никому не объяснишь, что голова сейчас занята совершенно другим.

Захар на ходу вынул телефон и набрал номер:

– Алло, Тима? Это я. Ты уже знаешь?

– Знаю, Захар, – с тяжелым вздохом отозвался собеседник. – Похоже, мы попали в историю.

– А подробности есть?

– Мне позвонили из полиции, попросили о встрече, жду сотрудника. Подробностей нет пока, но думаю, что к обеду что-нибудь выясню.

– Прости, совсем о разнице во времени забыл, у тебя же еще очень рано, – смутился Захар. – Позвони мне сразу, хорошо?

– Конечно. Не представляю, как быть дальше. Ведь все рухнуло, все, понимаешь?

– Ты не разводи панику раньше времени. Надо узнать подробности, потом будем думать, как поступить.

– Возможно, это подстегнет на какое-то время интерес к ее книгам, но потом-то что?

– Я говорю – погоди паниковать. И не это сейчас главное.

– Ты звонил?

– Пока нет. Не знаю, как сказать. Испугается ведь.

– А ты бы не испугался? – резонно заметил собеседник.

Захар свернул в переулок, по которому можно было коротким путем добраться до мэрии.

– Да, ты, наверное, не испугался. Пока не буду звонить, пусть ничего не знает хоть какое-то время, а там, глядишь, что-то придумаем.

– Все равно прочитает.

– Она не из тех, кто с утра новости мониторит, уж ты мне поверь. Ладно, я почти пришел. Ты только сразу мне позвони, если хоть какая-то информация появится.

– Обязательно.


Настя любила утренние часы, когда муж уходил на работу и она оставалась одна в квартире. Не спеша она мыла посуду после завтрака, начищала до блеска плиту, проверяла продукты в холодильнике, попутно составляя на приклеенной к его дверке доске список того, что нужно купить в магазине и на рынке. Потом еще пару часов тратила на уборку – пылесосила, мыла пол, протирала пыль, раскладывала по местам книги, которые с вечера успевал оставить там и тут Захар.

Эти простые дела, выполняемые почти на автомате, больше не вызывали у нее раздражения, как было совсем недавно.

Настя смирилась с тем, что она – только домохозяйка, жена депутата городского совета Захара Лаврова, в прошлом – радиоведущего, журналиста и автора нескольких книг.

Нынешняя жизнь, вполне благополучная в финансовом отношении, стала ей даже нравиться, и, вспоминая свой тихий бунт, устроенный мужу года три назад, она теперь испытывала чувство жгучего стыда.

Если разобраться – чего ей тогда не хватало? Денег? Они всегда были – ну, пусть и немного меньшие по тем меркам, что приняты в их кругу.

Работы? Возможно, но ведь она сама отказалась от места редактора на интернет-портале, когда ей предложили, решила, что в этом нет особого смысла.

Захар достаточно зарабатывал, они могли себе позволить и поездки в Испанию, которую Настя любила, и какие-то еще траты для удовольствия и просто жизни.

Общения? Но и прежде Настя не могла похвастаться большим количеством подруг или просто знакомых. Сейчас не хватало, пожалуй, только Стаськи – единственного человека, с кем Настя всегда была близка и предельно откровенна. Но есть вещи, которые непременно заканчиваются, будто ты из них выросла, как из детских платьиц. Вот и дружба со Стаськой так закончилась, хотя Настя до сих пор ощущала какую-то смутную вину перед ней. Слишком много лишнего она тогда сказала, слишком много громких и обидных слов произнесла.

Наверное, Стаська тоже имела какой-то предел терпения и достигла его тогда, два с лишним года назад. Настя неоднократно после делала попытки позвонить, однако телефон Стаськи всегда был выключен – скорее всего, она просто сменила номер.

Захар, которого со Станиславой раньше связывали общие дела, тоже не мог ответить ничего внятного, кроме того, что Стаська больше не живет в России.

Настя не до конца ему верила, но уличать во лжи не хотела, понимая, что Захар не будет лгать ей просто так – у него непременно имеются для этого какие-то веские причины. И она даже понимала, какие именно.


Покончив с домашними делами, Настя отправилась в химчистку и заодно в магазин.

Выйдя на улицу, поняла, что оделась жарковато – с утра было пасмурно, пробрасывал мокрый снег, но сейчас светило солнце, и дубленка оказалась лишней, пришлось вернуться и сменить ее на пуховик.

Это слегка испортило настроение – весь остаток дня пойдет не по плану, Настя хорошо знала такую свою особенность. Она всегда заранее планировала свои передвижения, чтобы не совершать лишних затрат энергии. Обдумывала маршрут, прикидывала, куда зайти сначала, а куда – напоследок, а теперь непременно что-то пойдет не так.

«Ну вот, началось», – с досадой подумала она, когда в химчистке оказалось, что костюм Захара еще не готов.

Она остановилась у двери продуктового магазина, находившегося в том же здании, что и приемный пункт «Белочки», и прикидывала, заходить или сразу направляться домой, потому что наверняка теперь здесь не окажется чего-то из составленного ею списка.

Любой сбой в планах приводил Настю в состояние, близкое к панике, она теряла способность соображать и никак не могла принять то или иное решение. В такие моменты она по нескольку раз звонила Захару и просила помощи, искренне не понимая, почему муж сердится и бросает трубку.

Сейчас звонить ему нельзя – он на работе, занят, у него могут быть люди, его вообще может не оказаться на месте – да мало ли…

Чтобы не разреветься, она шагнула в сторону и уперлась в небольшой отдельчик, где торговали газетами.

Стараясь отвлечься, Настя принялась разглядывать выставленные в витрине газеты и вдруг уткнулась взглядом в яркий заголовок одной из них:

«Писательница Анастасия Ромашкина найдена мертвой в своей квартире».

Настя понятия не имела, кто это – она не интересовалась современной литературой, но внимание ее привлекло не имя, а фото. Женщина на снимке чем-то неуловимым была похожа на Стаську – рыжие волосы, красная помада, чуть прищуренный взгляд, наклон головы.

Настя зажмурилась, помотала головой и снова посмотрела на снимок. Ну, нет же… просто волосы… Стаська совсем другая. Но рука сама собой полезла в сумку за кошельком.

– Будьте добры, мне «Криминальное время», – протягивая продавцу купюру, попросила Настя.

– Тоже Ромашкину читали? – спросила девушка, подавая газету и сдачу.

– Нет… а что – она известная?

– Ну, с кем сравнить. А так-то да… интересные книги у нее, мама моя читает, я тоже парочку прочла. Жалко, молодая совсем.

– Да, – эхом откликнулась Настя, совершенно не понимая, зачем купила какую-то бульварную газетку.

Это происшествие удивительным образом встряхнуло ее и заставило собраться. Настя прикинула в голове список дел и решительно направилась в продуктовый магазин.


На плите томился в кастрюле кабачок с овощами и куриным фаршем, из духовки соблазнительно пахло овсяным печеньем с корицей и яблоками – Настя следила за весом, но иногда могла побаловать себя и Захара выпечкой по специальным рецептам. Муж должен был вернуться минут через тридцать, Настя окинула взглядом кухню, убедилась, что все чисто, все готово и есть возможность расслабиться до ужина. Она налила чаю, уселась за стол и только теперь вспомнила о купленной газете.

В статье ничего толком не сообщалось – только общие фразы да биография погибшей писательницы со списком книг, которые она успела написать. Названия Насте ни о чем не говорили и вообще вряд ли привлекли бы ее внимание, окажись она в книжном магазине. Что-то пошловато-вызывающее, явно без претензий на высокий слог.

«Интересно, что с ней могло произойти, молодая ведь совсем», – подумала Настя, в очередной раз вглядываясь в фотографию женщины и пытаясь понять, что же именно ее так зацепило в этом снимке.

– Настюша, я дома, – раздалось из прихожей, и Настя вздрогнула – так задумалась, что даже не услышала, как вошел Захар. – А чем это у нас таким вкусным пахнет? – Он сразу прошел в кухню, чмокнул жену в щеку и задержал взгляд на газете. – Откуда это у тебя? – спросил он севшим голосом, и Настя, повернувшись, увидела, что Захар побледнел.

– В ларьке купила. А что?

– Ничего…

– Захар, что-то не так?

– Нет, Настюша, все нормально. – Он развернулся и скрылся в спальне.

Настя убрала газету на подоконник и накрыла на стол. Захар вернулся в домашних брюках и футболке, молча вымыл руки и сел на свое место. Лицо его было по-прежнему бледным и каким-то угрюмым, и Настя, сев напротив, снова задала вопрос:

– Что-то произошло?

– Нет. Давай ужинать, я голодный, не успел пообедать.

– Не забрала я твой костюм, не готов, представляешь? – пожаловалась Настя, придвигая мужу корзинку с хлебом.

– Да и черт с ним.

– Ну, к счастью, он у тебя не единственный, – не обращая внимания на грубую фразу, продолжала она. – Я что-нибудь подберу.

– Как у тебя все просто…

– А зачем усложнять? – снова пропустила мимо ушей колкость Настя. – Не костюм, как известно, красит человека. А вот про пятничный банкет надо подумать. Себе платье я уже подобрала, нужно теперь решить, в чем ты пойдешь.

– Слушай, ну сколько можно о тряпках, в конце концов?! – вдруг взревел Захар, вскакивая и роняя на пол вилку. – Тебя волнует хоть что-то еще, кроме этого?!

Настя опешила.

– Да что с тобой? Ты почему кричишь-то? Я же ничего не сказала… – Она умолкла на полуслове, чувствуя, как подкатили слезы.

Захар, словно опомнившись, быстро обошел стол, обнял жену и забормотал:

– Настюша, ну, прости, родная, я что-то устал сегодня… не плачь, я же не то имел в виду… конечно, нужно решить, в чем я пойду, нельзя выглядеть как вахлак…

– Почему ты на мне срываешься? – всхлипнула она, беря его за руку. – Я же хочу сделать все правильно, без ошибок… Не хочу, чтобы на тебя пальцем показывали, ты ведь теперь постоянно на людях, на виду…

– Все-все, успокойся. Сейчас поужинаем и устроим примерку, хочешь?

Это была большая жертва с его стороны. Захар так мало внимания уделял собственной внешности, что, если бы не Настя, так и появлялся бы в мэрии в том, что первым утром выпало из шкафа. А уж когда разговор заходил о покупке новой одежды, да еще, не дай бог, касался необходимости ехать в магазин и что-то там примерять, Захар впадал в истерику.

Настя давно научилась выходить из этой ситуации – она просто заранее объезжала нужные магазины, присматривала там вещи и только потом везла туда мужа, стараясь, чтобы примерка занимала как можно меньше времени. Так что его предложение мерить вещи после ужина можно было расценить как подвиг.

– Захар, а ты слышал о такой писательнице – Ромашкиной? – спросила Настя, когда они уже пили чай с печеньем.

Рука мужа дрогнула, и кусок печенья упал прямо в чашку. Захар оттолкнул ее от себя и пробормотал:

– Вот же черт…

– Ничего, я сейчас тебе новый налью. Так слышал?

– Кажется, нет, – но его голос сделался деревянным. – А что?

– Ничего, – наливая чай в чистую чашку, пожала плечами Настя. – Просто ее мертвой нашли. Я подумала, что раз об этом пишут, то она известная, а ты много читаешь. Хотя… вряд ли тебя интересует литература такого рода.

– Тебя, кажется, тоже никогда не интересовала.

– Не интересовала.

– Тогда зачем ты купила какую-то бульварную газету?

Настя поставила перед ним чашку с чаем и снова пожала плечами и сказала, садясь на свое место:

– Не знаю. Говорят, люди любят читать про несчастья, случающиеся с кем-то известным.

– Настя, я тебя умоляю… – скривился муж. – Ну, ты-то зачем цитируешь глупости, которые транслируют эти так называемые популярные психологи? Ты ведь умная женщина – разве тебе может быть интересна подобная чушь?

– Меня фотография привлекла, – вдруг призналась Настя. – Тебе не показалось, что женщина на снимке чем-то на Стаську Казакову похожа?

– Что? – удивился Захар как-то натянуто. – На Стаську? Вообще ничего общего.

– Да ты же толком и снимка не видел.

– И не надо мне. Я помню, как выглядела Стаська до пластической операции – ничего даже близко.

– Тогда почему ты так разнервничался? – уличила Настя.

– Не знаю, как кого, но меня новости о смертях молодых женщин скорее пугают и расстраивают, чем интересуют. И вообще – давай тему сменим, ну, зачем на ночь о трупах-то?

– Как ты думаешь, где сейчас Стаська? – вдруг спросила Настя.

– Понятия не имею, – поспешно отозвался Захар.

– Точно?

– Да что ты, в конце концов, вцепилась в меня?! – заорал он и выскочил из-за стола. – Устал как собака, а тут ты со своими вопросами – кто, да что, да зачем! Ты думаешь, у меня дел других нет, как о Казаковой думать круглосуточно? Это у тебя свободного времени вагон, вот ты и маешься дурью! Делом бы каким-то занялась, все больше пользы… – И вдруг он осекся, увидев, как задрожала нижняя губа жены, а глаза наполнились слезами. Сейчас начнет плакать, как клоун в цирке – с брызгами из-под ресниц, будто слезы специально накачивают при помощи резиновой груши. – Настя, Настенька… – Захар опустился на корточки рядом со стулом и обхватил жену за талию. – Ну, прости, милая, я совсем сегодня дурной и уставший… ну конечно же, ты занята по дому, если бы не ты, у меня бы даже ужина не было – когда мне его готовить, я домой затемно являюсь… ты – мой тыл, моя опора, Настюша… мне никак без тебя, совсем никак… прости-прости-прости…

Настя беззвучно тряслась в рыданиях, мысленно вернувшись в кошмар трехгодичной давности, когда она чувствовала себя абсолютно никому не нужной, бесполезной и никчемной.

Она – просто домохозяйка, человек даже без профессии уже, хотя прежде была и заместителем главного редактора крупного журнала, и руководителем пресс-службы мэрии, и имиджмейкером у одного олигарха, и вращалась какое-то время в кругу людей с большими деньгами и возможностями. Но потом случился кризис, и Настя стала никому не нужна – уже не журналист, уже не имиджмейкер – кто в них теперь нуждается? Она стала приложением к супругу, обслугой, выполняющей его прихоти, домработницей, на которую так удобно срываться после тяжелого дня. Нет, она никак не хотела возвращаться туда, в тот кошмар, который казался бесконечным. Она с таким трудом смогла встряхнуться, объяснить себе, что нужна Захару, – и вот он снова бьет ее по рукам, напомнив, что она без него никто.

Вот Стаську он всегда уважал – целеустремленная, умная, хваткая, состоялась в профессии, обрела имя. А Настя… ну, что Настя? Это когда-то она была лучшей на курсе, даже лучше той же Стаськи, с которой училась, первая получила работу, да еще сразу престижную – но и первая ее потеряла по собственной глупости, польстившись на предложение создать образ, стиль и вообще имидж одному богатому человеку. Ее поманили деньгами, показали, как можно жить – а потом просто выбросили за ненадобностью. Как вещь. Как вещь, коих можно за деньги купить несть числа, потому и выбросить не жалко, если больше не нужна.

«Похоже, мне снова пора к психоаналитику», – подумала Настя, мечтая только о том, чтобы Захар сейчас встал и вышел из кухни – куда угодно, хоть в спальню, хоть вообще на улицу, но только чтобы ушел.

Хотелось одиночества – пусть всего на час, но чтобы никаких раздражающих звуков вроде щелчков клавишей ноутбука, никаких запахов табака… Но Захару не объяснишь эту свою странную потребность, он просто не поймет, как это – хотеть одиночества, когда весь день и так сидишь в квартире одна.

– Тебе над книгой поработать не надо? – процедила она сквозь зубы, надеясь, что Захар обидится и уйдет.

– Да какая книга, что ты… – отмахнулся он. – Так устал – даже ноутбук лень открывать. Пойду лучше почитаю что-нибудь.

Захар тяжело выбрался из-за стола, постоял пару минут у окна, рассеянным взглядом обводя двор, и ушел в спальню.

«Иди-иди, – мысленно огрызнулась Настя, провожая мужа взглядом. – Никогда не придет в голову хотя бы предложить посуду убрать, просто предложить! Привык, что я тут в роли подтиралки. Ой, нет, нельзя так думать, – оборвала она себя. – Иначе я снова себя растравлю, и начнется это постоянное раздражение, недовольство и скандалы».

Она убрала со стола, загрузила посудомоечную машину и уже собралась идти в ванную, чтобы включить стиралку, но взгляд ее упал на корзинку, где остались кусочки белого батона.

«Зачерствеет», – подумала Настя и понесла корзинку к хлебнице на подоконнике. И, уже сидя на краю ванны и отмеряя порошок для стиральной машины, она вдруг поняла, что на подоконнике не было «Криминального времени», которое – она четко это помнила – лежало там до того, как Захар отправился в спальню.


Больше всего на свете Лавров боялся разговоров. Длинных, выматывающих душу разговоров ни о чем, ведущихся с единственной целью – «забить эфир», не дать тишине повиснуть в помещении.

После рабочего дня именно разговоры выматывали сильнее всего, раздражали, выводили из себя. Он предпочитал залечь в кровать с книжкой или включить какой-нибудь шведский сериал, заткнув уши наушниками. Сегодня же говорить особенно не хотелось. Тимофей так и не позвонил, а Захар, закрутившись, даже забыл об этом, но теперь, из дома, сам перезванивать не решился – не хватало еще, чтобы Настя что-то узнала. Статью в «Криминальном времени» он прочитал, пока жена убирала в кухне и возилась с бельем в ванной, и засунул газету под кровать.

Ничего толкового, ни единого намека на то, что вообще могло случиться с писательницей. Обычный текст – биография, перечисление книг и сериалов, по ним снятых, общие фразы. Но за этим Захар без труда углядывал огромный ворох проблем, который вскоре обрушится на голову Тимофея, а значит, и на его голову тоже, ведь именно Захару принадлежала идея. И почему-то не возникало мысли о том, что Ромашкина могла умереть от удара током, например, или просто от сердечного приступа – нет, Лавров почти не сомневался, что это убийство.

«Но ведь может же быть, что это обычное бытовое убийство? – размышлял он, грызя ноготь большого пальца. – Из-за денег, например, или еще что-то? Вполне может возникнуть какой-то стародавний поклонник Анастасии… или как ее там на самом деле звали? А что? Это вполне годная версия – узнал, что бывшая стала известной и даже состоятельной, не вынес такой обиды и порешил девушку».

Подобные мысли немного отвлекали от главного, от того, о чем Захар думать боялся, но в то же время он четко понимал – нет, вряд ли тут дело в брошенном любовнике или в каких-то деньгах, тем более что у Анастасии их особенно и не было. По контракту ей полагалась некая сумма, но назвать ее баснословной никто бы не решился. Нет, скорее, сама по себе Анастасия тут и ни при чем.

«Но как, кто, в какой момент? Где мы прокололись, что сделали не так? – мучительно напрягал память Захар, но не находил ответа на эти вопросы. – Надо, пожалуй, поднять все интервью и посмотреть, не ляпнула ли там наша красавица лишнего, не сказала ли чего-то такого, за что можно зацепиться».

Он понимал, что это колоссальная работа – за два с лишним года Анастасия Ромашкина успела дать столько интервью и принять участие в таком количестве теле– и радиопрограмм, что придется здорово попотеть, читая и слушая все это. Денег в раскрутку писательницы Ромашкиной было вложено много, она мелькала там и тут и бог знает, что и кому могла наболтать, если вдруг забылась и отошла от заранее обговоренного плана.

«Нет, ну, она ведь не круглая дура, чтобы кусать руку, которая ее кормила, правда? Неужели забылась или просто напилась и развязала язык? Тогда вполне резонно, что ее убили первой».

При мысли об этом по спине Захара пробежали противные мурашки – а ведь он тоже в этом списке, и место его там далеко не последнее…

«Вот же черт… ну, как так вышло-то? Чего я не предусмотрел, где ошибся?»

Когда пришла Настя, Захар сделал вид, что уже уснул, отвернулся к стене и принялся ждать, когда жена уляжется и наденет маску для сна – без нее Настя не засыпала, жалуясь то на отсветы монитора ноутбука, то на слишком яркий фонарь во дворе.

«Капризы, – раздраженно думал Захар, прислушиваясь к тому, как жена вертится с боку на бок, пытаясь улечься удобнее. – Всегда одни капризы. И с каждым годом их все больше. Вроде ведь только все наладилось – деньги появились, возможности, поездки какие-то… Но нет – у нее постоянно раздражение на лице, и она думает, что я этого не замечаю, раз молчу. Как же все не вовремя… Может, пока к Люсе уехать, там смогу спокойно, ни от кого не прячась, разобраться в этой истории с Ромашкиной?»

Но сбежать в пригород к сестре сразу перестало казаться идеальным вариантом – придется ездить электричкой, рано вставать, тратить на дорогу время… Нет, это не годилось.

Настя наконец уснула, и Захар осторожно, чтобы не потревожить ее сон, выбрался из-под одеяла и на цыпочках вышел в кухню, плотно прикрыв за собой дверь.

Над столом горело маленькое бра, освещая небольшой клочок столешницы, идеально протертой после ужина и слабо пахнущей каким-то средством для уборки – помешанная на чистоте, Настя каждый вечер проходилась по кухне с тряпкой.

Захар включил чайник, достал пепельницу и открыл ноутбук. По запросу поисковик услужливо выкинул страниц двенадцать информации, и Лавров тягостно вздохнул – этого не перечитать даже за три ночи. Чайник просигналил щелчком кнопки, Захар бросил в кружку пару ложек клитории – тайского синего чая, который предпочитал в последнее время всем остальным сортам, залил кипятком и, поставив кружку справа от ноутбука, вздохнул и открыл первую ссылку.

Черные строчки текста запрыгали перед глазами – он словно услышал голос, произносящий его, знакомый голос с легкой хрипотцой, оставшейся навсегда после травмы.

Лавров зажмурился и потряс головой, стараясь избавиться от галлюцинаций.

Говорят, что текст в голове произносится голосом того пола, к которому принадлежишь – у мужчин мужским, у женщин, соответственно, женским, но сейчас Захар совершенно четко слышал женщину, и это пугало и мешало одновременно.

«Сгинь! – мысленно взмолился он. – Пожалуйста, прекрати, иначе нам всем крышка. Я не могу сосредоточиться, ты мне мешаешь».

И – о чудо! – голос в голове тут же стал мужским.

Лавров с облегчением глотнул чаю и погрузился в чтение. Одно интервью, другое, третье… Раз за разом почти одно и то же, выверенный до запятых текст, никаких отступлений, аккуратные, обтекаемые фразы – ничего, что могло бы вызвать подозрения.

– Господи, Захар! – вырвал его из очередного текста голос Насти. – Ну сколько тебе раз говорить, чтобы ты не насыпал этот чай прямо в кружки, они потом не отмываются!

Она стояла в дверном проеме – большая, взлохмаченная, чуть опухшая после сна, с болтающейся на шее маской – и смотрела на него обвиняющим взглядом, словно застала за каким-то непотребством.

Не в силах больше сдерживаться, Захар схватил кружку и что есть силы швырнул ее в раковину:

– Так лучше?!

Настя ойкнула, закрыла рот рукой и приготовилась зарыдать, но Лавров никак не отреагировал, захлопнул крышку ноутбука, вышел из кухни, с трудом разойдясь с женой в дверном проеме, и, прихватив подушку и одеяло, ушел в гостиную на диван.

«Я чувствую себя чужим в собственном доме, – угрюмо думал он, уткнувшись лицом в спинку дивана. – Приживалом каким-то, хотя и деньги приношу. Но при этом вечно мешаю, путаюсь под ногами, раздражаю всем – как говорю, что делаю, как двигаюсь, как дышу. Может, она любовника завела, потому и бесится от моего присутствия? Невозможно так жить, невыносимо».

Но и уйти от Насти он не мог, потому что, во‑первых, понимал, что без него она просто пропадет, а во‑вторых, Захар действительно любил жену. Любил со всеми недостатками и капризами и не мыслил своей жизни без нее.

«Но ведь так не бывает, чтобы любимый человек раздражал? Невозможно же любить и раздражаться одновременно? Почему у нас все вот так? Может, потому, что я ее люблю, а она меня – нет? И никогда в принципе особо и не любила? Вышла замуж, потому что надо было выйти, да и мать постоянно подталкивала, а любить – нет, не любила? Сама ведь как-то обмолвилась, что у нее никогда не было возможности выбора, она брала то, что само под руку подворачивалось, вот и я подвернулся?»

В кухне Настя, недолго порыдав и поняв, что Захар к ней не выйдет, зашумела водой, отмывая раковину от остатков чая. Звякнули осколки чашки, выброшенные, видимо, в мусорное ведро, хлопнула дверка шкафа. Шаги жены стихли в спальне, там скрипнула кровать, и в квартире стало так тихо, что у Захара зазвенело в ушах.

До самого утра он так и не смог уснуть, мысленно прокручивая в голове фразы из разных интервью Ромашкиной, и, когда совсем рассвело, определился с решением. Нужно во что бы то ни стало ехать в Москву.


– Как командировка? Какая командировка? – растерянно звучал в трубке голос Насти. – Ты же еще вчера никуда не собирался…

– Так получилось. Я готовлю депутатский запрос по одному делу, мне нужно лично все проконтролировать, – малодушно врал Захар, прижав телефон плечом к уху и одновременно заказывая себе билет на ближайший рейс в столицу.

– Но… как же прием в пятницу?

– Настя, ну какой прием, о чем ты… я же не отдыхать еду, а по работе.

– Но ведь я готовилась… я же все спланировала, как же так… – лепетала она, и Лавров с раздражением подумал, что сейчас Настя снова разрыдается, сорвется в истерику, как делала всегда, стоило ее планам измениться хоть немного. – Разве так можно? Ведь мы собирались пойти! Я столько сил потратила и на свой наряд, и на поиски смокинга для тебя…

– Настя! Я что – должен отменить командировку ради возможности пообщаться с теми, с кем и так почти ежедневно вижусь здесь?

– Но как же я? Ты обещал! – выкрикнула она, и Захар, потеряв терпение, сбросил звонок.

Настя перезвонила, но он не ответил, как не ответил потом еще на пять ее звонков. Он понимал, что дома его ждет скандал, но успокаивал себя тем, что это ненадолго – он только возьмет маленький ноутбук, которым пользовался в поездках, и кое-что из вещей, так что потерпеть придется минут двадцать от силы. А к моменту его возвращения Настя уже придет в себя и даже не напомнит о сорвавшемся приеме.

К его удивлению, жены дома не оказалось.

Захар прошелся по квартире, убедился, что Настя не возится на балконе, разбирая шкаф, как хотела недавно, что на вешалке нет ее пуховика и синего длинного шарфа, который она всегда наматывала на шею, ботинок тоже нет.

«В магазин, наверное, пошла. Да и куда ей еще идти?» – подумал он и вынул из антресолей небольшой чемодан.

Не глядя, что и откуда берет, побросал в него вещи, упаковал в сумку ноутбук и вышел на площадку. У лифта встретил соседку с Оськой – юрким джек-рассел-терьером.

– Здрасьте, Захар Николаевич! Уезжаете? – спросила женщина, стараясь заставить непоседливую собаку стоять спокойно, но Оська уже окрутила ноги Захара длинным поводком и теперь пыталась подпрыгнуть и лизнуть его руку. – Ося! Кошмар, а не животное!

– Ничего, – Захар погладил собаку по голове. – Я в командировку на несколько дней, в Москву.

– Говорят, там холодно.

Он неопределенно пожал плечами, ругая себя за это уточнение – «в Москву». Какая разница, куда?


Впервые в жизни Настя Лаврова совершила то, за что всегда осуждала других. Она залезла в ноутбук мужа.

Надо сказать, что далось ей это очень непросто – всегда тяжело преодолевать барьер, отделяющий порядочного человека от непорядочного.

Настя была воспитана в таком ключе, что никогда, просто ни при каких условиях нельзя читать чужую переписку или влезать в чужие телефоны. И сейчас она очень мучилась, сознавая, что падает в собственных глазах. Но поведение Захара настолько резко отличалось от обычного, что Настя заподозрила худшее.

Ей раньше и в голову не приходило ревновать мужа к кому-то. Захар не был записным красавчиком, скорее – обаятельным мямлей с детским лицом.

Настя привыкла так считать и даже мыслей не допускала о том, что подобное сочетание может кому-то понравиться. Она спокойно оставляла мужа в квартире наедине с той же Стаськой, уверенная, что никогда у них с Захаром не случится никакой близости, кроме интеллектуальной.

Лавров обожал неторопливые беседы за бокалом вина – это, правда, было до того, как он стал работать в мэрии и полюбил тишину, – а Станислава более чем устраивала его в качестве собеседника.

Насте порой казалось, что Захару вообще не приходит в голову тот факт, что Стаська – женщина, к тому же привлекательная.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации