Текст книги "Танго под прицелом"

Но на Марго, кажется, его обаяние не действовало. Она насмешливо глянула в зеркало заднего вида:

– Ну хорошо, давай не будем «выкать», если тебе так проще.

– Слушайте, нашли время расшаркиваться, – возмутилась я. – У меня мозг вот-вот закипит, не знаю, что делать, а они тут…

– А что мы можем сделать? – вздохнул Иван.

– Хочешь сидеть и ждать, пока тебе твою кудрявую головенку открутят? Ты хоть понимаешь, во что мы влипли? Да нас завтра на турнире в каком-нибудь закутке прирежут – и все!

– Да за что?! – недоумевал мой партнер. – Кокаина-то у нас нет!

– Вот как раз за это.

– Мэрик, позвони этому мачо в очках, – подала голос Марго. – Расскажи ему, как обстоит дело, пусть он чем-нибудь поможет.

– Чем?

– Ну, он же не один тут промышляет, правда? Есть же у него какие-то люди.

– Не понимаю…

– О господи… да пусть он пару своих людей завтра в спорткомплекс отправит, что непонятного?!

Пришлось звонить. Не скажу, что общение было приятным, но зато продуктивным. Челентано оказался неглупым и сразу понял, что сможет не только лишний раз проявить уважение к моему мужу, что всегда может пригодиться, но и извлечь некую практическую пользу, прихватив неизвестных наркоторговцев, – с них ведь и денег можно получить. И он пообещал, что с самого утра завтра нас будут сопровождать.

– Только ночуйте не там, где собирались, – предупредил он, прощаясь. – Мало ли…

– А вот и новая проблема… – пробормотала я, убирая телефон.

– Какая? У меня переночуете, я же одна, – откликнулась Марго.

– Никогда не спал в непосредственной близости от Кремля, – фыркнул Иван. – Наверное, сны особенные снятся?

– Не знаю, у меня бессонница. – Марго пропустила эту невинную колкость по поводу расположения ее квартиры мимо ушей. – Можем погулять на ночь, чтобы точно что-то хорошее приснилось. Я люблю ночью по Замоскворечью блуждать, у нас спокойно.

– Это точно хорошая идея? – усомнилась я, но подруга твердо сказала:

– Кто станет искать вас у меня? Кто вообще знает, как вы выглядите?

– Ну, в самом деле, Мария, может, это наша последняя ночь, а? Дай мне хоть впечатлений набраться, это же ты здесь все уже видела, а я – только гостиницы и танцевальные залы, – пошутил Ванька.

– Дурак ты, – вздохнула я. – И шутки твои не смешные.

– Да какой смех-то…

До дома Марго мы добрались только к семи вечера, забросили сумку и мой кофр и сразу вышли из духоты квартиры в прохладу летнего вечера. Пятницкая, как обычно, была запружена машинами, к метро все еще двигались вереницы людей, с площади перед входом на станцию доносился бой барабанов – уличные музыканты оккупировали пятачок, и вместе с едким запахом масла из «Макдоналдса» это создавало картину довольно сюрреалистическую. Нам же предстояло еще зайти в ателье и выбрать напрокат костюмы для Ивана.

Это растянулось еще на полтора часа, ателье уже закрылось, а мы все еще копались в ворохе рубашек и брюк, выбирая подходящие. Туфли, конечно, пришлось купить, и Ванька, отсчитывая купюры, делался все мрачнее. Гулять пошли с огромной сумкой.

Мы прошли между домами и оказались у Третьяковской галереи. Из расположенного рядом кафе неслась музыка, и это настроило Ивана на рабочий лад:

– Может, потанцуем?

– Совсем спятил? Я только у уличного кафе не танцевала еще!

– Да ты посмотри, сколько тут места! – не отлипал Ванька. – Я столько часов провел в сидячем положении, завтра турнир, у меня мышцы не готовы, забилось все.

– Ну не городи ты чушь – мышцы забились у него! Так и скажи – вокруг много красивых девушек, тебе свербит показать свое тело натренированное, – фыркнула я.

– А тебе, похоже, супруг запретил публичные выступления, да? Вокруг и мужчины есть, между прочим, – не остался в долгу Иван. – Тогда все понятно. Марго, к новому сезону шьем костюмы в стиле гарема – чтобы ни лица, ни тела видно не было, – подмигнул он моей подруге.

Этого я стерпеть не могла. Скинув джинсовую куртку на руки Марго, я проверила, как гнутся мои балетки, и с вызовом посмотрела на партнера:

– Ну, давай попробуем!

– Айн секунд. – Ванька забежал в кафе, сунул музыкантам какие-то купюры и вышел, протягивая мне руку.

В ту же секунду с веранды полились звуки румбы, что меня удивило – обычно выпендриваться Иван предпочитал под что-то темповое вроде джайва или ча-ча-ча на худой конец. А тут вдруг лиричная мелодия румбы, где меня будет видно лучше, чем его, – мы всегда интерпретировали этот танец не так, как принято. Румба считается танцем любви, выражением чувств, демонстрацией отношений, мы же всегда танцевали расставание, финал, конец.

Мы танцевали так самозабвенно, что собрали вокруг себя приличную толпу зрителей, устроивших нам овацию после того, как мы закончили. Какой-то мужчина подарил мне большую белую розу, и Иван грозно взглянул на него, но тот слегка поклонился и вернулся за столик кафе.

– Какие же вы великолепные, – вздохнула Марго, когда мы пошли в сторону реки. – Смотрела бы и смотрела.

– Завтра до тошноты насмотришься, – пообещала я. – Десять танцев, начинаем со ста с лишним пар.

– Тогда надо домой идти, отдыхать.

– Я не усну, – сказал Иван, вынимая сигареты. – Может, коньячку?

– Нет.

– Ты иногда такая занудная, Мария, – пожаловался он. – Как с тобой муж живет?

– Хватит! – отрезала я. – Давайте по набережной пойдем, такой вечер свежий…

По реке сновали прогулочные теплоходики, забитые людьми, играла музыка. Народ словно предчувствовал грядущую пятницу, последний рабочий день, за которым последуют выходные, и все, кто имеет такую возможность, вечером устремятся прочь из душной Москвы на дачи, ближе к природе. Нам же предстоят три напряженных турнирных дня, осложненных теперь еще и постоянным ожиданием чего-то неизвестного и страшного. Что мы натанцуем в такой обстановке – совершенно непонятно.

Иван уже громко храпел на диване в гостиной Марго, а мы с ней все еще сидели в кухне, включив небольшой светильник над столом. Марго рассеянно крутила блюдце уже давно пустой чашки, я курила, закинув ноги на холодную батарею.

– Нервничаешь? – спросила Марго, глядя на то, как дрожит мундштук в моих пальцах.

– Не знаю… Обидно погибнуть ни за что.

– Ничего не случится, – решительно сказала она, отодвинув от себя чашку. – Я чувствую.

– Хорошо бы…

– Идем спать. Вставать рано, тебе же прическу делать, макияж…

– Ничего, справимся, не в первый раз.

– Стрижку укладывать сложнее, чем пучок.

– Я привыкла, быстро сделаю.

Уснуть почти не удалось, хотя рядом уютно сопела Марго, обняв старенького плюшевого медведя, за стенкой все так же похрапывал Иван, и только я смотрела в обклеенный флюоресцирующими звездами потолок и думала о своей жизни.

Как я могла связаться с Костей, как вообще такое могло произойти со мной? Всякий раз, попадая в неприятности по его милости, я думала об этом и не находила в себе мужества уйти. Да, сейчас муж был ни при чем, но это не отменяло того, что я снова вынуждена общаться с людьми из Костиной жизни, которую я так ненавижу. И уйти он мне не даст, это тоже ясно. Костя Кавалерьянц никогда не выпускал из рук того, что считал своим. И меня не выпустит. А как жить в клетке, даже если она из чистого золота?

Мы успешно прошли два первых тура, собрав в каждой программе максимальное количество судейских крестов – так отмечают пары, проходящие в следующий этап соревнований.

Объявили небольшой перерыв, и мы решили выпить кофе. Чтобы не переодеваться, я натянула спортивные брюки прямо на платье для латины, накинула кофту и, сменив босоножки с высокой шпилькой на мягкие тапки, пошла за Марго, которая наблюдала за соревнованиями с трибуны.

Иван ждал нас у кафе, держа в руках кошелек. На шее у него болталось полотенце, которым он то и дело промакивал мокрые волосы, собранные в хвост.

– А рубашка ничего, даже не очень выбивается из общего образа, – сказала Марго. – Разве что вырез великоват.

Ванька только хмыкнул – его, похоже, совершенно ничего не смущало и не беспокоило, и только я все время озиралась по сторонам до тех пор, пока не заметила за одним из столиков Челентано собственной персоной в окружении трех крепких парней в черных футболках.

– Смотри, не соврал, – чуть толкнув Марго в бок, кивнула я.

– Ну еще бы, они сидят в разных концах зала, и к этому мачо еще постоянно какие-то парни подходят, что-то на ухо шепчут. Похоже, в районе раздевалок тоже крутятся, – шепотом отозвалась она.

– Быстрее бы все закончилось, – пробормотала я, даже не понимая, что имею в виду – турнир или напряженное ожидание неприятностей.

И вдруг я увидела того самого мужчину из аэроэкспресса. Я узнала его совершенно четко по большой родинке у мочки уха, когда он повернулся, оглядывая очередь и словно сканируя стоявших в ней мужчин в танцевальных костюмах.

Ясное дело – узнав фамилию, он нашел в интернете немало наших снимков с разных турниров и теперь хорошо понимал, как именно выглядит Иван.

Нужно было немедленно спасать ситуацию. Я шепнула Марго, чтобы она встала рядом с Ванькой и развернула его спиной, а сама быстро двинулась к столику Челентано. Он меня не узнал, подумал, что решила просто свести знакомство, когда, наклонившись к его уху, я шепнула:

– Видишь высокого мужика в серой футболке? У него родинка под ухом.

– Тебе чего, красавица? – удивился Челентано, сдвинув свои очки на кончик носа.

– Мужика, говорю, видишь?

– Погоди… – Он внимательно вгляделся в мое лицо и захохотал: – Богатой будешь, красавица, не узнал! Какая ты яркая…

– Некогда комплиментами сорить. Мужика видишь?

– Ну.

– Кажется, это хозяин кофра.

Челентано напрягся, вытянулся в струнку, как гончая, учуявшая зайца, и что-то тихо сказал по-армянски. Его приятели поднялись и с трех сторон двинулись к изучавшему толпу мужчине.

Меня на секунду посетила мысль о том, что я могла ошибиться и этот человек не имеет никакого отношения к кофру с наркотиками. Но у меня так сильно билось сердце, что бывало только в случаях крайней опасности, что все сомнения я отмела.

Марго усердно забалтывала стоящего в очереди Переверзева, не давая ему повернуться лицом к столикам, и я мысленно похвалила подругу за сообразительность. Парни в черных футболках взяли мужчину с родинкой в кольцо, один из них что-то сказал, и мужчина сделал резкое движение в сторону, но его тут же повалили на пол. Очередь рассыпалась, мужчина корчился на мраморе, прижатый двумя парнями, а третий уже показывал какое-то удостоверение подбежавшей охране спорткомплекса.

Скрутив мужчине руки, парни подняли его и повели к выходу. Челентано удовлетворенно улыбнулся, спокойно допил кофе и, снова окинув меня оценивающим взглядом, произнес:

– Косте очень повезло. Ты еще будешь танцевать?

– Да, – машинально ответила я, потрясенная скоростью произошедшего.

– Я останусь посмотреть.

– Как хочешь. Спасибо.

– Танцуй на здоровье, – насмешливо проговорил он и нажал кнопку завибрировавшего телефона.

Поговорив пару минут по-армянски, он убрал трубку и удовлетворенно произнес:

– Ты оказалась права. На всякий случай тут побудут мои люди, чтобы Костя не волновался. С тобой ничего не случится.

Я вернулась к Марго и слегка побледневшему даже под слоем протана Ивану, похлопала его по плечу:

– Ну, скажи тете спасибо. Костюмов, конечно, не вернешь, но зато голова осталась при тебе. Настраивайся на турнир, дорогуша.

Мы улетали из Москвы утром в понедельник, выиграв латину и заняв вторые места по стандарту и десяти танцам. Почти всю ночь воскресенья мы провели, гуляя по Замоскворечью и то и дело исполняя румбу на пустых улицах и на набережной под музыку, звучавшую только в наших головах, и Марго аплодировала, вполне заменяя нам целую толпу зрителей. Наверное, никогда я не вкладывала в этот танец столько души, как летней московской ночью на асфальте и брусчатке вместо паркета.

Провожая нас, Марго долго махала рукой, когда мы уже прошли паспортный контроль, и я знала, что она плачет, а в ее голове все еще звучит та самая румба из уличного кафе.

Карты, деньги, морской бриз

– Я никуда не поеду!

– Да? А что такое? Мне кажется, поездка к морю и круиз на лайнере – не самое плохое предложение, или я не прав?

Муж развалился в кресле и насмешливо наблюдал за тем, как я бегаю по комнате, собираясь на очередную тренировку.

Бросив на пол кофр с туфлями, я остановилась перед креслом и уперлась в лицо Кости взглядом, не предвещавшим обычно ничего хорошего:

– Я тебе сто раз объяснила! У меня турнир третьего и четвертого июля, но к нему нужно ведь еще и готовиться! Я не могу подвести Ивана и уехать, понимаешь? Бальные танцы не танцуют в одиночку!

– Это я решу, – абсолютно спокойно отозвался Костя, закуривая.

– Я знаю, как ты это решишь! Мы ведь договаривались, что ты не будешь мешать мне!

– А я тебе и не мешаю. Просто мне нужно, чтобы ты провела эти праздники со мной, только и всего. Ты – моя жена, Мария, и ты сделаешь так, как скажу я. Все! – Подняв руку, Костя пресек все мои дальнейшие попытки возражать, встал и, прихватив пепельницу, вышел из комнаты.

Я завизжала в бессильной злобе, схватила кофр с туфлями и запустила им в стену.

Самое ужасное заключалось в том, что Костино слово в нашей семье – последнее, и тут ничего не поделаешь, будет так, как он сказал. И вместо международного турнира в соседнем городе я окажусь в Сочи, где собирается большая компания карточных игроков, а у моего супруга явно назначена игра с кем-то важным и денежным. И буду натянуто улыбаться всей этой картежной шушере, изображать примерную жену и ловить на себе жадные взгляды Костиных приятелей и ненавидящие – их жен, подруг и любовниц. Словом, неделю своей жизни я, выражаясь Костиным языком, проиграла в карты.

Ехать на тренировку теперь большого смысла не имело, но предстоял разговор с партнером.

Автомобилист сегодня из меня оказался никудышный, машину болтало по дороге из стороны в сторону, мне то и дело сигналили обгоняющие водители, но я никак не могла сосредоточиться. Нет, авария нам ни к чему, Костя будет страшно недоволен, а когда Костя Кавалерьянц недоволен – добра не жди.

О том, чем я думала, когда выходила замуж за карточного шулера, я сейчас даже вспоминать не хотела. Просто так сложилось – а он оказался рядом, поддержал, подставил плечо – и я очертя голову кинулась туда, где почувствовала тепло и понимание. Ошиблась. Но теперь ничего не поделаешь – уйти я не могу, а оставаться с каждым днем все тяжелее.

Иван, мой бессменный партнер по бальным танцам, уже сидел в раздевалке на полу, растягивая мышцы спины. Кудрявые темные волосы убраны в хвост, тренировочные брюки отглажены, туфли для латины начищены, от майки несет туалетной водой. Красавчик…

– Приветик! – повернув голову, поприветствовал он меня. – Как настроение? Чего зеленая такая?

Я молча повесила спортивную сумку на крючок, сбросила туфли и села на пол рядом с партнером. Ванька привычным жестом чмокнул меня в щеку и снова ухватился руками за стопы вытянутых вперед ног, наклоняясь всем телом.

– Что работать будем, латину или стандарт?

– Что хочешь, – вяло отозвалась я, и знавший меня с самого детства Иван мгновенно вычислил:

– С мужем поругались?

– Не грузись, – отмахнулась я, – это нормально. Знаешь как говорят? Видали очи…

– Ну-ну, – согласно кивнул Ванька, – а ведь я тебе говорил – не ведись на его бабки.

– Вот был бы на твоем месте кто другой, уже бы по морде схлопотал, – вздохнула я и расстегнула сумку, чтобы достать тренировочную одежду, – но для тебя сделаю исключение. Ты отлично знаешь, что никакие бабки тут ни при чем.

– Знаю-знаю, прости. – Иван поднялся, отряхнул широкие брюки, прихватил пару туфель и мимоходом бросил взгляд в зеркало. – Переодевайся.

Я малодушно промолчала о том, что на турнир мы не едем – не нашла в себе сил, решила отложить до конца тренировки. Раз уж все равно приехала – будем работать.

Выйдя в зал, я сразу направилась к стойке с дисками и нашла там любимый, который Иван записывал специально для нас – двадцать треков танго.

Ванька, усмехнувшись, прокомментировал:

– Ну, я гений. Практически не ошибаюсь. Раз уж ты за танго уцепилась, значит, я был прав – точно с Костей поцапались.

– Может, мы все-таки сперва потанцуем? Вместо разминки?

– Для тебя, дорогая, все что угодно.

Танго всегда переключало меня с любых неприятностей жизни на что-то иное. Однако сегодня мы не стали гонять все двадцать треков, как делали обычно, ограничились тремя и принялись за латину.

Я старалась изо всех сил, удивляя партнера – обычно на предтурнирных тренировках я не выкладывалась полностью, сберегая силы для предстоящих соревнований.

– Отлично, – стягивая в раздевалке мокрую от пота майку, выдохнул Иван.

– Отлично-то отлично, да вот только турнир мимо нас, Ваня, – решилась я.

– Не понял…

– Я уезжаю в Сочи.

– Чего?! В Сочи?! А что не на Марс?!

– На Марсе нас не ждут многочисленные фанаты Костиной карточной игры.

Иван чуть поостыл:

– А-а… ну понятно. Муженек цыкнул – и ты к ноге.

– Не начинай. Ты отлично знаешь, что я по своей воле не предпочла бы поездку в шумный приморский город двухдневному турниру с неплохими шансами на победу. Но у меня есть муж и есть некие обязательства перед ним. И с этим я вынуждена считаться, Вань.

– Я понимаю, – сник партнер.

– Прости, ладно? – Я обняла его и поцеловала в щеку. – Не последний турнир, да и всего не выиграешь ведь.

– Хорошее утешение. Ладно, вали отсюда, у меня сейчас дети придут. Удачного отдыха, Мария.

Сборы в Сочи заняли больше суток, потому что к подобным мероприятиям мой супруг относился с повышенным вниманием. Он собственноручно выбирал наряды для меня, подбирал галстуки к своим пиджакам и рубашкам, до блеска начищал обувь. В его внешности и одежде все и всегда было идеально и выверено до мелочей. Костя Кавалерьянц производил впечатление респектабельного человека с хорошим достатком, а искусствоведческое образование придавало лоск его разговорам. И я должна была полностью соответствовать – ухоженная, яркая, но при этом стоящая за спиной жена. И – никаких резких движений. Костя, правда, старался не втягивать меня в свои аферы без особой нужды, но иногда такая необходимость у него возникала, и я не могла сопротивляться и перечить. Как и сейчас.

Пока муж погружался в сладкий мир таких дорогих его сердцу сборов в дорогу, я, прихватив телефон и сигареты, укрылась в отапливаемой беседке на заднем дворе.

Территория загородного дома Кости была огромной, и это позволяло мне хоть иногда побыть в одиночестве, без непременных соглядатаев.

Закурив, я набрала номер Марго – моей единственной подруги, живущей, увы, в Москве.

– Мэрик, привееет! – чуть растягивая последнее слово, проговорила она в трубку. – Ты где пропала?

– Тружусь, Маргоша…

– Как жизнь семейная? – И в голосе проскользнула тщательно удерживаемая ирония.

Я не позвала Марго на свадьбу – не смогла, мне было дико стыдно, и я не хотела, чтобы она видела, во что я ввязываюсь. Марго, конечно, простила, но иной раз вот так не могла удержаться от колкостей.

– Не спрашивай. Едем в круиз из Сочи.

– И это тебя, надо полагать, угнетает? Морской круиз на комфортабельном лайнере? Да ты заелась, дорогая.

– Знала бы ты истинную причину, не глумилась бы, – отрезала я, и Марго мгновенно сменила тон:

– Что-то случилось?

– Настало время игры, господа, – прогудела я, пародируя голос известного телеведущего.

– О, тогда понятно. Константин Айвазович в своем репертуаре, надо полагать.

– В нем. С турнира меня сорвал, сволочь…

– О…

Марго умолкла, а мне стало жаль себя. Конечно, со стороны это выглядит наигранным и глупым – девушку везут в круиз на роскошном лайнере, семь дней веселья, отдыха и роскошных нарядов, а она чем-то недовольна. Но я-то знаю, чем может в любую секунду обернуться эта роскошь. Тем, например, что Костя проиграет больше, чем сможет заплатить.

Я – заложница своего мужа, вернее – его способа заработка, и никакие деньги мне не нужны, потому что даже потратить их свободно и без надзора я не имею права. Карты, карты, карты – вся жизнь проходит среди чертовых колод, которые Костя практически не выпускает из рук. От скуки я уже и сама начала осваивать это искусство, осталось только за стол сесть. К счастью, Костя этого не позволит.

– Ну, поищи в этом приятное, – неуверенно посоветовала подруга.

– Приятное? Что приятного в безбрежном море вокруг и в замкнутом пространстве корабля без возможности в любой момент на берегу оказаться? У меня морская болезнь, я не могу видеть воду в таких количествах, а тут еще и семь дней! Да я там с ума сойду, как ты не понимаешь?

– Мэрик… ну ты ведь знала, на что идешь…

– Прости, я позвонила тебе зря. Люблю тебя, Марго.

Я отключила телефон и заплакала. Зачем-то обидела ни в чем не повинную Марго, испортила настроение себе и ей…

– Ты где была?

Костя сидел за столом в кабинете и по привычке перетасовывал колоду, запуская карты веером из одной руки в другую. Меня раздражал шелестящий звук этих картонных прямоугольников, я скривилась, но промолчала.

– Положи в чемодан то, что тебе еще нужно, платья уже там.

– Спасибо, – пробормотала я.

На столе закрутился от вибрации Костин мобильный, и он жестом велел мне выйти. Закрывая за собой дверь кабинета, я услышала, что звонит Артур – старший брат и бессменный напарник Кости по игре. Значит, Арик тоже едет с нами.

Из-за меня на Костю косовато посматривали члены диаспоры, но Костя ее возглавлял, а потому плевать хотел на мнение остальных. Хотел жениться на русской танцовщице – сделал как решил, замазав всем глаза большими денежными вливаниями.

– …я точно знаю, что он при бабках, – донеслось до меня, и я невольно припала ухом к двери кабинета, перестав даже дышать. – Я Марию беру затем, чтобы она его внимание чуток отвлекла. А бабки там огромные, он сам игры искал, мне Самвел звонил. Главное, чтобы конкуренты не пронюхали, а то некрасиво получится, если мою мышь кто-то раньше меня сожрет. – И Костя зашелся раскатистым смехом. – Да не бойся, Арик, мы его ушатаем, а там из порта сразу на самолет – и поминай как звали. Все равно скоро в Испанию валить будем, надо напоследок поднять побольше, чтоб там не бедствовать.

Это была новость… «Валить в Испанию» означало только одно – что он собирается уезжать из России навсегда и, разумеется, меня здесь точно не оставит. И вот тогда-то мне нынешняя жизнь покажется раем небесным. В Испании я окажусь совершенно одна, без языка, без друзей, без возможности высунуть нос на улицу. О черт…

Мысль пришла мгновенно. Нужно использовать круиз в свою пользу, и я сделаю это настолько, насколько хватит умения и навыков. Весь этот сыр-бор организовал какой-то сочинский владелец большой турфирмы, имевший несколько таких вот огромных круизных лайнеров. Один из них он и предоставил на неделю игрокам, устроив на борту что-то вроде нелегального казино. Приглашения в круиз получили только проверенные люди, только те, о ком в карточном мире шла молва, и случайных пассажиров на лайнере не будет. Но Костя сказал, что далеко не все там карточные асы, а это значит, что и у меня есть шанс. Да, я не смогу тягаться с кем-то в покер, вист или терц, но в банальное «очко» – запросто. Надо только помягче с Ариком – тот настоящий мастер, он-то меня невольно и потренирует, пока есть время. Лайнер выходит из порта Сочи в десять вечера тридцатого июня, а вылетаем мы сегодня ночью, двадцать восьмого. Следовательно, у меня в запасе полно времени, которое я, если правильно все устрою, проведу в игре с Ариком. Деверь иной раз делал для меня исключение и играл «на интерес», чего никогда не позволял себе мой муж. Он принципиально не садился за карточный стол, не делая ставок, – это было его кредо. Игру без денег Костя считал баловством и пионерскими забавами.

Костя панически боялся летать, и уже один вид самолета приводил его в состояние, близкое к истерике. Это было просто удивительно – человек, о чьей жестокости в городе ходили легенды, в самолете становился беспомощным и испуганным, как годовалый ребенок.

Но сегодня мне эта Костина фобия была только на руку. Обычно Кавалерьянц наливался коньяком еще перед посадкой и к моменту взлета уже сладко посапывал в кресле бизнес-класса. Следовательно, мы с Ариком, как не страдающие данным недугом, вполне можем себе позволить легкое развлечение в виде небольшого карточного турнира. Правда, в процессе нам предстоит еще пересадка в Москве, где нам нужно будет как-то переместить почти хладное тело моего супруга с одного воздушного судна на другое, но мы, конечно, справимся. А потом и снова в картишки можно.

Именно это я и предложила Арику, пересев к нему, едва самолет набрал высоту. Кроме нас троих, из Москвы в Сочи в бизнес-классе летела еще пожилая чета – он явно бывший чиновник, она – такая ухоженная, холеная дама с высокой прической. К счастью, они были поглощены чтением и не замечали ничего и никого вокруг.

Арик удивленно посмотрел на меня:

– Спала бы лучше.

– Я не могу спать в самолете, шум мешает. Так что – играем?

Деверь хмыкнул и полез в кейс за картами. Но я ведь не зря замужем за игроком, правда? И уж что-что, а привычку возить с собой крапленые колоды я за Ариком знала.

– Нет, дорогой, так не пойдет. Еще играть не начали, а ты меня уже поиметь решил, – с улыбкой заявила я и взяла свою сумку, где тоже имелась пара новых колод, но, в отличие от Ариковых, они были «чистыми», без нанесенного на них воска, крапа и прочих ухищрений. Обычные колоды, купленные в газетном киоске одного из окраинных районов города, потому что киоскеры возле гостиниц, торговых центров и ресторанов получали зарплату у моего мужа и помогали «заряжать» карты. Словом, я подстраховалась.

Арик окинул меня насмешливым взглядом и хмыкнул:

– Ну, пусть по-твоему будет. Сдавай.

Первые пять партий я проиграла, и Арик расслабился, вызвал стюардессу и попросил кофе. Спасибо деверю – теперь я прекрасно видела его карты, отражавшиеся на кофейной поверхности.

С помощью нехитрых трюков, подхваченных у Кости, дела мои пошли на лад, и Арик начал проигрывать. Сделав его семь раз кряду, я предложила прерваться.

Разозленный проигрышем, Арик шлепнул карты на откидной столик и пробормотал:

– Ты опровергаешь все законы.

– Не сердись, дорогой, – я похлопала его по руке, – иногда ученик превосходит учителя, этим надо гордиться.

– Это не танцули твои! – пробурчал Арик. – Мне западло бабе в карты сливать.

– Ну слу-ушай! – протянула я и посмотрела на Арика, чуть прищурив глаза. – Мы не чужие люди, правда? И Косте ничего не скажем.

Я ударила в больное место – Арик был старше, но Костя в семье считался более удачливым, более умным, занимал более высокую ступеньку в иерархии диаспоры, а Арик так и остался неповоротливым, вялым и безынициативным. Всегда на подхвате, всегда на вторых ролях. Костя решает – Артур делает, Костя – голова, Артур – руки и ноги. Его это злило, но противиться младшему брату у Арика просто не хватало энергии. Или, может, мозгов.

Остаток полета мы скоротали все за тем же занятием, и я, наловчившись, обыграла Арика вчистую. Если бы игра шла не на интерес, а на деньги, из самолета я могла бы выйти с ощутимой суммой в кармане.

– Косте трёкнешь – удушу, – прошипел Арик, раздирая колоду в клочья.

Я только улыбнулась и молча кивнула, возвращаясь на свое место рядом с мужем, который по-прежнему безмятежно спал, укрытый алкогольными парами.

Сочи не произвел на меня никакого впечатления, и от предложенной Костей прогулки по окрестностям я отказалась, сообщив, что вполне насладилась местными красотами из окна такси.

– Там очень жарко, я не хочу сгореть. И потом – это ты спал весь полет, а я с ног валюсь, дома-то ночь глубокая.

– Скучно с вами, – сообщил Костя, заваливаясь на кровать и включая телевизор. – Ладно, останемся в номере, я пальцы разомну.

Это означало, что сейчас он достанет из кейса ручной эспандер, резиновое кольцо, моток лески и будет упражняться в гибкости суставов. К рукам своим Костя относился как к величайшему произведению искусства, берег их и всячески тренировал. Верхний слой кожи на подушечках трех пальцев у него был снят бритвочкой – это повышало чувствительность. Узлы из лески он вязал так виртуозно, как будто сто лет проработал хирургом, а маникюру его могла позавидовать самая отъявленная любительница этой процедуры.

Я тоже легла, отвернувшись от мужа, чтобы не видеть его упражнений, но уснуть так и не могла. В голову лезла всякая чушь, зато сон как рукой сняло.

– Костя, скажи, – начала я, усаживаясь на кровати и натягивая одеяло до шеи, – а меня ты зачем с собой взял? Обычно в южные поездки ты предпочитаешь отправляться один.

– Взял – значит нужна будешь, – отозвался он, не переставая вязать узлы то левой рукой, то правой.

– Я боюсь, Костя.

– Чего ты боишься?

– Ты думаешь, что тебе вечно будет везти? Что ты всегда будешь только выигрывать? А что случится, если ты проиграешь или нарвешься на того, кто обведет тебя вокруг пальца? Что будет тогда?

Костя отбросил леску и зло посмотрел на меня:

– Зачем ты завела этот разговор, женщина? Я не проиграю – я никогда не проигрываю, запомни. Я игрок экстра-класса, я настоящий катала, а не эти любители метнуть в «очко». Много лет я занимаюсь только этим, всего себя отдаю. И проиграть я не могу по определению. Мне нет равных, запомни это, Мария. Твое дело маленькое – ты должна выглядеть так, чтобы мой партнер по игре не мог сосредоточиться, чтобы его внимание рассеивалось. Ты должна действовать ему на нервы, понимаешь? Казаться доступной, а не быть ей – вот твоя задача. Остальное я сделаю сам. И поверь – награда твоя будет такой, что ты забудешь все неприятные моменты, связанные с ее получением. А сейчас либо спи, либо выйди в соседнюю комнату, ты мне мешаешь.

Вот так – знай свое место, женщина.

Вздохнув, я выбралась из постели, надела легкие джинсы и белую рубашку, собрала в пучок волосы и сообщила мужу, что пойду в бар.

– Угу, – пробормотал Костя, – только не напивайся, утром рано вставать.

Показав в сторону комнаты, откуда доносился голос супруга, не вполне приличный жест пальцем, я сунула в карман сигареты и телефон и вышла из номера.

В баре царил полумрак, посетителей оказалось немного, и это меня порадовало. Всюду чувствовалась атмосфера какого-то праздника – на каждом столике живые цветы в вазочках, помещение украшено гирляндами, а на барной стойке возвышается небольшой фонтанчик в виде мельницы, и вода течет под вращающимся колесом.

Я села за столик и подозвала официанта. Костя давно отучил меня пить коктейли, называя их «мешаниной», и переключил на хороший коньяк, в котором разбирался. Изучив винную карту, я нашла армянский коньяк бешеной цены и заказала двести граммов.