Текст книги "Лотос, рожденный в грязи"

– Да отчего ж не дать, конечно, дам, там не сложно. – Было видно, что хозяйка очень довольна произведенным на гостью эффектом.

– Спасибо. Зоя Ильинична, а вот Инара Васильевна… она часто сюда приезжает? Сергей сказал, что живет она отдельно.

– Да, живет отдельно, но тут бывает почти каждый день. Лариску контролирует. И вот что я тебе еще скажу… – Зоя Ильинична понизила голос, словно их могли подслушать. – Мне кажется, Инара в этой секте далеко не на последних ролях, не рядовая прихожанка – или как там у них это зовется.

– А почему вы так решили?

– Разговор слышала. И Инара так Лариске и говорила – мол, у меня-то к духовнику дорога куда короче, чем у тебя, захочу – и не найдет тебя никто, в дальний скит поедешь.

– Так и сказала – «в дальний скит»?

– Да, так и сказала. И звучало это так, словно бы в наказание туда попадают, а там что-то страшное творится, потому что Лариска сразу же умолкла, а до этого что-то возражала. – Зоя Ильинична умолкла, отхлебнула чаю. – И вообще… я заметила, что она с разными людьми по-разному себя стала вести. Я ведь Инару тоже давно знаю, мы в этом доме живем с рождения, и она и я, еще родители квартиры получали. Это потом, когда Лариска вышла замуж, Инара съехала, купила квартиру за бесценок у какого-то алкаша. Хотя… теперь уж и не знаю, купила ли или сплавила хозяина куда подальше.

Тина подумала, что неплохо бы на самом деле проверить эту сделку через знакомых, надо поручить это мужу, чтобы не ворчал по поводу разговоров с малолетками.

– Так вот… – продолжала Зоя Ильинична. – С тех пор как съехала, Инара стала вести себя совсем по-другому. Одеваться начала в старое, никакого золота, никаких колец, хотя раньше без побрякушек из дома не выходила. А тут приубожилась, как сирота казанская.

– Сергей говорил, что раньше его теща ни в каких богов не верила, – заметила Тина, и собеседница хмыкнула:

– Можно подумать, она сейчас верит. На собрания эти Инара начала захаживать, еще когда Сергей на свободе был, просто не афишировала и Лариску не тянула, побаивалась все-таки зятя. Но вот когда его посадили… Она же не одна сюда приходила, а с каким-то мужиком. Видный такой, с бородкой, лет пятидесяти. И вот с ним Инара разговаривала очень почтительно, даже голову склоняла. Зато с теми, кто тут у Лариски квартирует, совсем другая картина – свысока, как будто она барыня, и губы вечно брезгливо так кривит, словно в грязь вляпалась.

– А что этот мужчина, с которым Инара Васильевна к Ларисе приходила, он потом появлялся тут? – насторожилась Тина, вспомнив слова школьной секретарши о том, что у Инары Васильевны какие-то дела с мужем директорши по фамилии Мадьяр.

«Не Мадьяр ли этот мужчина?»

– С тех пор как Лариска совсем головой поехала и Мироську куда-то сплавила, он больше не приходил.

– Зоя Ильинична, вы сможете подробнее его внешность описать? – попросила Тина, которой, конечно, было совершенно недостаточно «видного, лет пятидесяти и с бородкой».

Женщина нахмурилась, вспоминая:

– Высокий такой, с брюшком… стрижен коротко, и бородка аккуратная такая, клинышком. Голос тихий у него, как будто привык, что к нему прислушиваются. И говорил он так размеренно, степенно, ровно. Я еще подумала – надо же, как в руках себя держит, потому что Лариска орала как резаная, и Инарка тоже. А он как бы между ними, как бы водораздел такой. И все время на одной ноте – мол, успокойтесь, сестры, истина не рождается в такой грязи. Он потом еще раза два к Лариске один приходил, я в окно видела.

«Да уж, по таким приметам мы его остаток жизни искать будем», – огорченно подумала Тина, и тут Зоя Ильинична встрепенулась:

– Погоди-ка… Я ж его не только в окно видела, я с ним как-то на лестнице столкнулась, домой возвращалась из магазина, а он как раз от Лариски вышел, пропускал меня, рукой за перила взялся, а на руке – наколка.

– Наколка? – сразу напряглась Тина. – А что конкретно, не рассмотрели?

– Рассмотрела, – кивнула женщина. – Факел горящий, черный весь, а основание у него замотано колючей проволокой. – Она задумалась. – А пониже слово было – не то Белое, не то Беловое.

«А вот это уже лучше, – порадовалась Тина неожиданной зацепке. – Татуировка тюремная, проволока на основании факела – зона строгого режима, уже что-то. И не Беловое, не Белое, а Белово, есть такая исправительная колония в Кемеровской области, и точно строгого режима. Ух, повезло…»

Она украдкой кинула взгляд на часы – стрелки приближались к восьми, скоро, по словам гостеприимной Зои Ильиничны, должна вернуться с собрания Лариса Ифантьева.

Хозяйка квартиры встала, чтобы прикрыть форточку, и гулко ухнула:

– Ты глянь! Опять какое-то мурло сюда тащит!

Тина выглянула и увидела невысокую, худенькую женщину в сером плаще и стареньких туфлях, похожих на мужские ботинки. Она шла к подъезду, а рядом с ней трусил какой-то замызганный мужичонка в потрепанной куртке, спортивных штанах и разбитых кроссовках. Он то и дело оглядывался, словно ждал нападения.

– Видела?! Это Лариска твоя и есть! И опять какого-то сидельца в квартиру тащит, прежний-то два дня как пропал! – возмущенно сказала Зоя Ильинична. – Ну ничего, этого-то я сама могу с лестницы спустить!

– Не боитесь связываться?

– Боюсь! – подтвердила она. – Но и терпеть сил нет, а участковый, говорила же, вообще ни за холодную воду!

– Погодите, Зоя Ильинична, мы иначе поступим, – мягко сказала Тина. – Я на вашего участкового попробую через его начальство повлиять, пусть побегает. А вы мне пообещайте, что связываться с теми, кто в квартиру Ифантьевой ходит, не станете, потому что неизвестно, чего от этих людей ждать. Мне бы не хотелось обнаружить вас в полицейской сводке происшествий. Обещаете? – Она внимательно посмотрела в глаза женщине, и та немного умерила свой воинственный пыл:

– Ух ты… а ведь верно… чего это я разошлась? Сроду не лезла, а тут…

– Вот и продолжайте в том же духе, – подтвердила Тина, выбираясь из-за стола. – Пойду попробую поговорить с Ларисой. Спасибо вам большое и за печенье, и за чай, и за разговор.

– А ты заходи еще, если надо, – пригласила Зоя Ильинична. – И вообще… погоди-ка, рецепт же! – спохватилась она и ловко выдернула из навесного шкафа блокнот и ручку. – Обувайся, я быстро напишу, там всего ничего продуктов…