Текст книги "Нежная стерва, или Исход великой любви"
Автор книги: Марина Крамер
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Розан! – заорала Коваль, совершенно не смущенная тем, что испортила Сереге ночь. – Выкидывай к чертям свою телку и спускайся, у меня дело! Пять минут тебе на все!
Бедная девчонка, видимо, приняла громогласную красотку за Серегину жену, испуганно прикрылась одеялом, а сам Розан, обалдевший от наглости босса, забыл даже, что на нем нет трусов, так и стоял в чем мать родила и пялил на Марину округлившиеся глаза.
– Что уставился? Одевайся, простынешь! Говорю – дело у меня! Гони свою мамзель, в другой раз загасишь!
Коваль развернулась и пошла вниз. Ровно через пять минут Розан выкинул из дверей упирающуюся девицу, крикнув охране, чтобы отвезли туда, где взяли, и вошел в гостиную.
– Что это все значит? – зло спросил он. – Ты вломилась ко мне среди ночи, разоралась на весь поселок, выкинула мою телку, весь кайф обломала… Надеюсь, ты понимаешь, что теперь у тебя должно быть что-то просто убойное, чтобы я тебя не придушил? – Только Розан мог позволить себе подобный тон в разговоре с хозяйкой, только ему она прощала такое.
– Расслабься, ночь длинная, тебе пацаны еще одну привезти успеют! – не осталась в долгу Марина. – Серега, Егор нашелся, он жив, я с ним разговаривала!
Розан замер:
– Да иди ты! Серьезно?!
– Я не в настроении шутить!
– Так, давай конкретно: кто, где, что хотят?
– Понятия не имею. Завтра в два у Оперного меня будут ждать, чтобы обговорить условия.
– Лохи! – определился Розан. – А если ты ментов приведешь?
– Ни фига не лохи, Серега! Они прекрасно знают, с кем дело имеют, поэтому не боятся, что я к ментам кинусь, я ж не Маша с колхозного рынка, знаю, чем такие финты могут для Егора обернуться. Я соглашусь на все их условия, только бы они вернули его, – решительно сказала Коваль, просчитавшая уже в уме подобный поворот событий.
– Погодь, подруга! – остановил Серега. – Так дела не делают! Не надо пороть горячку, нельзя соглашаться сразу, время попроси, обмозгуем. Если Малыш до сих пор жив, то ему пока ничего не угрожает. Требуй, чтобы разрешили разговаривать с ним ежедневно, тяни время. Не делай глупостей, Коваль!
– Тебе легко говорить! – огрызнулась она. – Как подумаю, что могу не увидеть его больше, так на все готова…
– Вот я и предупреждаю – головой думай, а не другим местом, которое у тебя зудит! – скривился он.
– Заткнись лучше! – предупредила Марина, сверкнув глазами. – Не тебе судить об этом!
– Прости… – Он подошел вплотную и опустился на колени перед креслом, уронив голову на ее сложенные руки. – Прости, не соображаю совсем…
– Встань! – тихо приказала она, но он только помотал гладко выбритой головой и вдруг обхватил ее ноги.
– Не могу, прости, Коваль, не могу больше! Прости… – бормотал он, забираясь руками под водолазку. – Все, хоть убей потом – не могу!
– Я сказала – вон пошел!!! – заорала разозлившаяся не на шутку Марина, отпихивая его сапогом так, что он опрокинулся на спину. – Сдурел, на хрен?! Забыл, кто перед тобой?!
Вскочив из кресла, она вылетела на крыльцо, где трепался о чем-то с розановскими пацанами Макс, толкнула его в плечо и рявкнула:
– Язык подбери – наступишь! Марш за руль!
Дома, страдая от бессонницы, набрала Виоле. Она долго не брала трубку, потом раздался ее сонный голос:
– Слушаю…
– Ветка, это Коваль.
– Ты сдурела – шестой час всего, – застонала ведьма.
– Егор нашелся.
– Что?! – Сон у той враз прошел.
– Я говорила с ним по телефону.
– Я приеду через час! – крикнула Ветка, бросая трубку.
За «час» Коваль успела основательно вздремнуть и принять душ, на который ночью сил не осталось. Вета, опять вся в белом, влетев в комнату, порывисто обняла Марину:
– Господи, как я за тебя рада!
– Ветка, ты мне нужна. Сегодня я встречаюсь с человеком, который знает, где мой муж. Взять с собой своих людей я не могу, их знают, скорее всего, поэтому я хотела попросить тебя незаметно проводить потом этого деятеля и посмотреть, куда он направится. Поможешь?
– Да легко! – согласилась она.
– Спасибо тебе.
Коваль долго и тщательно одевалась, красилась и укладывала волосы. Она делала это все скорее для себя, чтобы чувствовать себя увереннее. Максу и Лехе Марина велела остаться дома. Учитывая, что за руль она села сама, те не очень возражали…
Машина охраны все же двинулась за «Хаммером», но на приличном расстоянии, Виола на своем «Фольксвагене» ехала следом. За рулем второго джипа сидел Розан, выглядевший неважно – видимо, остаток ночи пил, заливая горе. «Ну и рожа… Как пить дать, гаишники его тормознут!» – отметила про себя Марина.
Ровно в два часа она вышла из припаркованной у сквера машины и пошла по дорожке, стараясь не шарить глазами по сторонам. Спустя несколько минут за ее спиной раздался голос:
– Марина Викторовна?
– Да, – она обернулась.
Стоявший рядом мужчина был ей совершенно незнаком: невысокий, какой-то неприметный, про таких говорят «человек без лица». Вряд ли Марина уже завтра вспомнила бы, как он выглядел и во что был одет.
– Вы пунктуальны. Говорить будем на ходу или присядем?
– Мне все равно, – и они двинулись по аллее в сторону большого фонтана, законсервированного на зиму.
– Дело обстоит так, Марина Викторовна. Мы не требуем денег, мы хотим передачи контрольного пакета акций «Малышев Билд Корпорейшн» фирме, название которой вы узнаете чуть позже.
– Я не имею никакого отношения к корпорации, – перебила Коваль. – Я не могу решать эти вопросы, у меня просто нет права на это. Придется собирать совет директоров…
– Вашему мужу принадлежит контрольный пакет акций, он владелец «МБК», и то, что вы сейчас говорите, не наши проблемы. Если вы захотите вернуть мужа, то найдете способ убедить совет директоров, – продемонстрировал отличное знание ситуации гонец, и у Марины вдруг закралось подозрение, что знает он значительно больше, чем хочет показать. В связи с этой догадкой у Коваль просто руки зачесались дать знак Розану скрутить этого молодца и увезти в подвал в «Роще», а уж там вытрясти из него все, что можно и чего нельзя, но воспоминание о судьбе мужа заставило ее отказаться от этой идеи.
– А если не найду? Если я не смогу повлиять на них?
– Мне жаль, но вам придется, другого выхода у вас нет, – отрезал мужчина решительно.
– Мне нужно время. И, кроме того, у меня есть условие: я должна разговаривать с Егором каждый день.
– Вы не в том положении, чтобы диктовать условия. Но ваша наглость действительно безгранична. Это все, чего вы хотите?
– Пока да. Пять минут разговора с мужем каждый вечер, скажем, часов в десять. – Коваль смотрела ему в глаза и была уверена, что он согласится – уж очень ничтожно было ее условие по сравнению с тем, что выдвинул он.
– Хорошо. Но у вас есть всего месяц, чтобы выполнить наши требования. Время пошло, – и он удалился так быстро, что Марина и понять не успела: а был ли мужичок-то?..
Она вернулась к джипу, в отчаянии шарахнув кулаками по капоту. Розан подошел сзади, взял ее за плечо, но Коваль вырвалась:
– Уйди!
– Что случилось?
– Я тебе скажу, что случилось: за месяц я должна уговорить совет директоров корпорации отдать – подчеркиваю, отдать, а не продать – налево контрольный пакет акций, вот что случилось! – заорала она, не в силах больше держать в себе накопившуюся ярость. – Как я могу это сделать, не подскажешь?
Розан протянул ей сигарету, закурил сам. Молча пиная носком ботинка снег, он о чем-то думал. Марина курила и пыталась сообразить, как же ей уговорить пятерых прожженных компаньонов Егора, умеющих считать деньги и предугадывать риск на три шага вперед, согласиться на выдвинутые условия. Если бы все зависело от нее лично, она, не задумываясь, отдала бы все, но похитителям нужна была вся корпорация, и решить этот вопрос самостоятельно Марина не могла – не было у нее права на это. Они изначально договорились с Егором, что их бизнес не пересекается, они не лезут в дела друг друга, поэтому фирма могла перейти к Коваль только в одном случае, думать о котором хотелось меньше всего. И что теперь делать? Голова трещала, а решения не было, и тут заговорил Розан:
– Нужно поговорить с ними. Позвони Самсонову, пусть соберет всех, ты объяснишь, что и как. В конце концов, если бы не Малыш, ничего бы они не имели, это он их всех из дерьма вынул и сделал тем, что они есть теперь. Они обязаны помочь тебе.
– Вряд ли они вообще захотят говорить со мной, ты ведь знаешь, как ненавидит меня Самсон, еще с тех пор, как под Мастифовой «крышей» ходил и деньги нам не хотел возвращать, – вздохнула Марина.
– Заставь, Маринка, ты сможешь! – и в его глазах мелькнул злой огонек.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – медленно произнесла она, глядя на своего верного зама.
– Видимо, да, раз уж у нас о Мастифе речь зашла. Его школа. Смотри – у Самсона дочь-студентка, у Ильинского – сын и дочь, у Абаева – только жена, но моложе его лет на двадцать и очень такая… аппетитная, у Ященко сестра-двойняшка, они неразлейвода, а у Щепкина – шестилетние пацаны, поздние, кое-как сумели родить на старости лет. Усекаешь?
– А то! Только противно это все, не хочу так… по-скотски, – опять вздохнула Марина, прекрасно понимая, о чем говорит сейчас Серега.
– Но это ж накрайняк, если рогом вдруг упрутся, – возразил Розан.
– Не нравится мне это, если честно.
– Ой, да брось ты, Коваль! А когда с Мастифом подкрышных коммерсов в подвале за долги колпашила, нравилось? Не помню, чтобы тебя угрызения совести мучили!
– Как там в кино? «То – бензин, а то – дети!» Это совсем другое, Серега. Они брали деньги на развитие бизнеса, а потом, раскрутившись, пытались нас же и кинуть. Гнилые люди, коммерсы эти.
– А здесь не деньги, дорогая, здесь – жизнь твоего мужа, – жестко перебил Розан. – И за это можно глотки рвать. Вспомни, когда ты застряла с Воркутой, Малыш не думал, не остановился ни перед чем, чтобы тебя вынуть.
Коваль тяжело вздохнула – он был прав, Егор не думал, он просто сделал, а она мучается сейчас моральной стороной вопроса. К черту мораль! В конце концов, может, они сразу согласятся…
Позвонила Ветка, о которой Марина успела забыть в пылу разговора:
– Слушай, подруга, а господин-то рванул в аэропорт и отбыл в город-герой Москву!
– А ты как узнала?
– Проехала следом за такси и дождалась, когда он регистрацию пройдет.
– Спасибо, Ветка! Приезжай вечером, поболтаем, – предложила Коваль, но ведьма в ответ только рассмеялась:
– Не могу! Мне ведь деньги с неба не падают, как тебе, мне вкалывать надо! Позвоню на днях, не грусти, все получится.
– Серега, сядь за руль, – попросила Марина, убирая мобильный в карман. – Меня что-то трясет всю.
– Холодно, а ты без шапки, – улыбнулся он, надевая ей на голову капюшон.
Вернувшись, Коваль позвонила заместителю Егора Самсонову и попросила созвать совет директоров завтра, часов в девять утра.
– Это зачем еще? – удивился он.
– У меня есть информация, которую я хочу обсудить со всеми, – категорически заявила Марина.
– Что-то о Егоре?
– Да.
– Хорошо, я попробую.
– Не попробуете, а соберете, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы не применить пару бранных выражений, на которые она в последнее время стала большой мастерицей.
– Успокойтесь, Марина Викторовна! Я не ваш бригадир, чтобы так со мной разговаривать, – нахамил Самсон.
Бросая трубку, Коваль пробормотала:
– Был бы ты, сука, мой бригадир, ты и рта бы открыть не посмел, ублюдок!
До вечера она не знала, куда себя деть и чем заняться, металась по дому, как чумная. Сделала себе пару бутербродов с рыбой, чем удивила домработницу, считавшую, что хозяйка не знает, где у нее кухня и как выглядит холодильник, и отправилась в спальню, села у телефона. Чем ближе к десяти подходили стрелки напольных часов, тем сильнее билось Маринино сердце. Но ровно в десять раздался звонок, она схватила трубку, едва не грохнув на пол телефонную базу:
– Алло!
– Марина Викторовна? Секунду, – произнес уже знакомый голос, и тут же заговорил Егор:
– Здравствуй, любимая!
– Егор, родной мой! Как ты?
– Нормально. Скучаю. Девочка моя, прости, что втянул тебя в это…
– Не говори так! – взмолилась Марина. – Я сделаю все, чтобы вернуть тебя, любимый мой. Я пойду на все… У тебя все в порядке? Мне не нравится твой голос…
– Да, – но уверенности в голосе она не услышала. – Как ты?
– Я без тебя никак. Но я исправлю это, и мы снова будем с тобой вдвоем, я обниму тебя, поцелую, ты забудешь обо всем, кроме меня…
– Не надо об этом, детка, – глухо попросил Егор. – Ты снишься мне каждую ночь, это мучает меня, сводит с ума… Не надо, малышка…
– Я люблю тебя, Егор, я так тебя люблю… – Но трубку положили, не дав закончить.
Коваль взглянула на часы – было ровно пять минут одиннадцатого. Пунктуальные твари… Она, конечно, дала себе слово не пить, но не сегодня – ей просто необходимо расслабиться и выспаться, завтра тяжелый день, она должна хорошо соображать и нормально выглядеть.
Ранние подъемы перестали быть ее стихией с тех пор, как Коваль уволилась из больницы. Нынешняя жизнь не требовала появления на службе в восемь утра, поэтому она охотно спала часов до десяти-одиннадцати, а то и до обеда, если перед этим проводила бурную ночь. Сегодня же пришлось встать в шесть, что равносильно самоубийству. Марина долго стояла под прохладным душем, стараясь заставить организм прийти в норму. Отвыкший начинать работу в такую рань, он сопротивлялся как мог, но пара чашек черного кофе заставила все же встряхнуться. Решив, что нужно выглядеть максимально строго и прилично, Коваль надела узкую черную юбку до щиколоток, черную блузку с галстуком, сапоги на высокой шпильке, гладко уложила волосы, макияж сделала почти незаметный. Но глаза-то куда денешь – чертовы глаза, из которых бьет какой-то зловещий свет, особенно когда она злится? Оставалось надеяться, что в совете нет слабонервных…
Ровно в девять утра Коваль стояла перед залом заседаний вместе с телохранителями. Сбросив на руки Макса шубу, она решительно вошла в зал, где за длинным столом сидели пятеро мужчин от сорока до шестидесяти. Во главе стола восседал Самсон, и это Марине очень не понравилось – это место принадлежало Егору. Макс и Леха застыли в дверях, Самсонов поморщился:
– Уберите отсюда свою охрану, Марина Викторовна! К чему театр устраивать? Вы же не на сходняк свой явились, не на стрелку! – Этой фразой он, видимо, решил дать ей понять, насколько несерьезно относится и к самой Коваль, и к ее положению и образу жизни.
– Моя охрана будет там, где скажу я! Спасибо, что вы нашли возможным собраться, – обратилась Коваль к сидящим, игнорируя выпад Самсона. – То, о чем я хочу поговорить, важно для Егора, это касается его жизни. Мне выдвинули требование передать контрольный пакет акций «МБК» в распоряжение фирмы, название которой сообщат позже. Если я не выполню этого, Егора убьют. Срок выполнения условий – месяц, считая со вчерашнего дня. У меня все.
Выложив это, она уселась за стол напротив Самсона и уперлась глазами в его лицо. Он опять поморщился:
– При чем здесь вы? Насколько я знаю, вы не имеете отношения к корпорации.
– Да, – кивнула Марина. – Поэтому и пришла к вам, иначе все уже решила бы.
– Не понимаю, это что – ваша очередная афера, Марина Викторовна? – вступил в разговор Ященко, самый молодой из присутствующих.
– Что вы имеете в виду? – сощурилась Коваль.
– Всем известно, что когда вам что-то нужно, то вы по трупам пойдете и не остановитесь ни перед чем.
– Что, по-вашему, мне нужно сейчас?
– Ну, это уж вам виднее! – развел он руками. – Но, чувствую, вы заварили густую кашу, мадам.
– Я?! – Марина развернулась в его сторону и злобно уставилась в зеленые глаза Ященко.
– Да, вы. А сейчас кормите нас сказками о каких-то фирмачах. Мы согласимся, допустим, а через полгода окажется, что мы все с потрохами принадлежим вам, Марина Викторовна!
– Ну и фантазия у вас, господин Ященко, вам бы сказки писать! Если до кого-то плохо доходит, объясняю еще раз: жизнь Егора зависит от вашего решения, я не хочу потерять мужа из-за чьего-то упрямства и негативного отношения ко мне лично. А что касается идеи господина Ященко, то спешу заверить: мне чужого не надо, это все и так принадлежит моей семье, – Марина обвела взглядом всех сидящих за столом – они не смотрели на нее, опустив глаза в бумаги.
– Нам нужно подумать, – произнес Самсон. – Нужно взвесить все и принять верное решение.
– У вас нет на это времени, господин Самсонов. Если бы несколько лет назад Егор думал чуть дольше, вас лично уже не было бы в живых, это я вам говорю. Мы бы с Мастифом просто грохнули вас в том подвале, где держали за долги. Помните обстоятельства нашего знакомства? – зло прищурилась Коваль, готовая испепелить его взглядом. – Егор заплатил – и вот вы сидите в его кресле и торгуете его жизнью, как последний коммерс – китайскими шмотками. А вы, господин Щепкин? – повернулась она к самому пожилому. – Если бы Егор не помог вам и вашей жене попасть в лучшую клинику Израиля, вы были бы сейчас счастливым папочкой? А ваш сын, господин Ильинский, способный и талантливый мальчик, но, увы, инвалид, прикованный к коляске, мог бы учиться в Оксфорде, если бы не Егор? Или вы, господин Абаев. Если бы Егор не убедил меня послать моих ребят, чтобы отбить у каких-то отморозков вашу красавицу-жену, что осталось бы от нее? Сказать или сами догадаетесь? Поверьте, я никогда не опустилась бы до подобного разговора, никогда не напомнила бы вам всем о том, чем каждый из вас лично обязан Егору Малышеву, но обстоятельства вынуждают меня сделать это. А вы все сейчас сидите, опустив глазки, и ломаетесь, как целки. Что, грубо? Зато правда! Я даю вам три дня, больше, к сожалению, не могу, и очень надеюсь, что вы подумаете над тем, что я сказала, и сделаете все, чтобы помочь. Не мне – Егору.
Марина встала и пошла к двери, еле сдержав себя, чтобы не схватить стул и не запустить им в эти паскудные рожи.
«Твари неблагодарные, Егор никогда не отказывал им, приходил на помощь и меня еще ввязывал, а они…» Она кипела от ярости, покидая здание бизнес-центра.
Будь сейчас ее воля, она позвала бы Розана и перестреляла бы их всех, но, к сожалению, без них вообще ничего не решить.
В десять вечера Марина опять разговаривала с Егором, его голос был каким-то уставшим, казалось, он еле ворочает языком. Ровно пять минут, ни секунды больше… Коваль всю ночь металась по постели, чувствуя, что с мужем творится что-то неладное, что ему плохо. Именно этой ночью она приняла решение идти до конца и заставить этих уродов из «МБК» отдать ей бумаги, чего бы это ни стоило.
Следующие два дня Марина не выходила из дома, пересматривая старые фильмы – «Крестный отец» с Брандо и Аль Пачино, «Лицо со шрамом», «Путь Карлито». Разговаривая с Егором, пыталась узнать, что там с ним, но он не говорил – видимо, не позволяли, контролировали каждое слово. У Коваль после этих бесед болело сердце, хотелось плакать, но она заставляла себя держаться и сырость не разводить.
На третий день она опять поехала в офис Егора. Самсон встретил ее один.
– Где все? – спросила Коваль недовольно.
– У всех слишком много работы, чтобы бросать ее и являться сюда по первому вашему требованию.
– Хорошо, я переживу. Что вы решили?
Самсон набрал побольше воздуха в грудь, как будто собрался нырять, и выпалил, не глядя ей в лицо:
– Мы не согласны!
Это было хуже пощечины, хуже всех оскорблений.
– Как это – не согласны? – тихо спросила Марина, вперив в его красную морду зловещий взгляд.
– Так. Мы не можем потерять контроль над корпорацией, она слишком большим трудом создавалась.
– Твоим трудом? – прошипела она.
– Да, и моим. Поэтому мы вынуждены отказать. Думаю, вы и сама разберетесь. В конце концов, пошлете своих быков, и они отобьют Егора силой. Надеюсь, вы не успели забыть, как это делается.
– Ну что же! Вы не оставили мне выбора! – и, резко повернувшись, Коваль вылетела из здания.
Закурив возле машины сигарету, она подозвала Розана и велела послать ребят по домам всех членов совета.
– Только без мордобоя, Серега! Всех отвезете в мой коттедж в «Роще». И быстрее, быстрее, пока они не прочухались, что я не пошутила! Давай, не стой, родной мой!
Розан сел в «Чероки» и унесся, Марина же, чтобы успокоиться, рванула в «Бэлль», наведя там панику. Наташа уже почти закончила ее макияж, когда отзвонился Розан.
– Готово, Маринка, приезжай.
– Вы все нормально сделали? Без глупостей?
– Обижаешь!
– Ладно, ждите.
Бросив Наташе сто баксов, Коваль побежала к машине, на ходу надевая шубу.
– В «Рощу», Юрец, быстро, быстро!
Розан встретил ее во дворе, помог выйти из машины:
– Ух, красивая какая!
– Погоди, не до того! – отмахнулась хозяйка. – Где они?
– В твоем коттедже, как ты и велела, я там пацанов посадил человек десять.
– Пошли! – решительно сказала она, направляясь к дому.
Розан внутренне содрогнулся, в очередной раз убедившись, как легко Марина превращается в фурию. Раз, и все, нет больше красоты, сексуальности, обаяния – только жестокая, безжалостная Наковальня, от которой все отскакивает, едва прикоснувшись.
В гостиной, в окружении братков, сидели перепуганные женщины. Молоденькая некрасивая девушка – дочь Самсона, еще одна, постарше, – дочь Ильинского, миниатюрная блондинка с точеной фигуркой – жена Абаева, худая брюнетка, удивительно похожая на Ященко, – его сестра-близняшка, и женщина лет сорока в форменном платье, испуганно прижимающая к себе шестилетнего пацана, – няня детей Щепкина и один из его сыновей. Из всех, пожалуй, этот парнишка не только не был напуган, но даже увлечен происходящим, постоянно просил няню:
– Галина Ивановна, скажите дяде, чтобы он дал мне посмотреть его ружье, – и кивал в сторону стоящего рядом Дрозда, сжимающего в руке «калаш».
Марина подошла ближе и взяла пацана на руки. Няня бросилась к ним, но Розан грубо схватил ее за плечо, заставив сесть на место:
– Спокойно сиди, и ничего не случится.
Марина смотрела на мальчишку и думала, что, в принципе, она, конечно, сволочь приличная, но выбора ей не оставили, а прижатая к стене Коваль способна на все.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Федор, – ответил он, и Марину передернуло. – А тебя?
– А меня – Марина. Слушай, Федор, погости у меня пока, договорились? Я обещаю, что тебе здесь понравится, но ты тоже должен пообещать мне кое-что – никогда больше не проси подержать автомат, это не игрушка!
– А Галина Ивановна тоже будет гостить у тебя?
– Да, и она тоже. Ты пойди пока с этим дядей, он тебе покажет дом, бассейн и все, что захочешь. Дрозд, возьми пацана, погуляй с ним. Только не пугай и ствол убери подальше, ради бога!
– Да, Марина Викторовна, – он взял у хозяйки Федора и вышел.
– Короче, уважаемые, – начала Коваль, обращаясь к притихшим женщинам. – Вы все будете жить в этом доме до тех пор, пока я не решу проблему, связанную с жизнью моего мужа, в чем мне должны помочь ваши отцы, мужья, братья и – кем там они еще вам приходятся. Если они помогут мне быстро и правильно, я немедленно выпущу вас отсюда, но если нет… Не обижайтесь тогда. Я не собираюсь трогать вас пока, более того – у вас будет все, что вам нужно, кроме, разумеется, возможности выйти отсюда. Повторяю – если ваша родня уступит мне, с ваших голов и волос не упадет, но в противном случае… Оцените этих мальчиков. Внушительно, правда? А еще они страшно любят женщин. Любых, лишь бы были. Дальше рассказывать не стану, на досуге сами пофантазируйте. Я всегда держу данное слово, поверьте мне. Надеюсь, вы догадались, с кем имеете дело.
– Вы – Черная Вдова… – проговорила жена Абаева, и Марину словно хлыстом ударила эта кличка, она взяла женщину за подбородок и посмотрела ей в глаза:
– Никогда больше я не должна слышать эти слова, понятно? Я – не вдова, мой муж жив, но если с ним что-то случится, вдовцом станет твой Абаев, именно с тебя я начну!
– Простите, – прошептала, заикаясь от ужаса, красотка.
– Заседание окончено. Мальчики, проводите! – Братки стали поднимать и уводить женщин, а Коваль задержала щепкинскую няню:
– Галина Ивановна, вам дадут бумагу и ручку, напишите, что нужно Федору, я не разбираюсь в этом. Гулять он будет с Дроздом, ведь воздухом-то дышать ребенок должен. Не переживайте, ему никто не причинит вреда. Вы поняли меня?
– Да-да, я все понимаю, – закивала она головой, совсем как курица.
Когда ее тоже увели, Марина повернулась к Розану:
– Суки, я вам покажу – вдова! Серега, предупреди всех, чтобы не смели пока даже пальцем тронуть, слово грубое сказать! Я серьезно говорю, любого вздерну за причинное место, если что!
– Да успокойся ты, никто ничего не сделает без твоей команды, – отмахнулся он. – Поехали, провожу.
Она пожала плечами и пошла к выходу. Розан сам сел за руль «Хаммера», высадив Юрку и Леху в джип охраны. Только Максу Марина доверяла, позволяя присутствовать при всех разговорах, он – личный телохранитель, должен быть в курсе событий.
– Ну что, началось, как думаешь? – спросил Серега, выезжая со двора.
– Думаю, да, – откликнулась Марина.
– В ментуру бы не кинулись…
– Знают ведь, с кем дело имеют, какая, на фиг, ментура! Кто же захочет получить родного человека по кускам? А ведь я так и сделаю, успею, если что.
– Коваль, я тебя иногда боюсь.
– Я сама себя боюсь, так что ты не одинок, – усмехнулась она, закуривая и начиная обдумывать ситуацию, которая ей не особо нравилась. Но люди не поняли по-хорошему, пришлось поставить их на одну доску с собой. Правда, у них было преимущество – они знали хотя бы, где и у кого их родня, а Марина – нет. Но она заставит их помочь, все равно заставит!
Домработница, забирая шубу, сообщила:
– Марина Викторовна, телефон разрывается, все время люди какие-то звонят, вас ищут.
– Отлично, что звонят и что ищут. Спасибо, Даша, ты свободна на сегодня.
Коваль уселась в кабинете с бутылкой текилы и стала ждать очередных звонков. Это не заняло много времени – первым оказался Щепкин.
– Это вы сделали? – без предисловий спросил он.
– Да, ваш Федор с няней у меня. Успокойтесь, с ним все в порядке. Пока. Будете продолжать упорствовать, и у вас останется только один сын, – пообещала Марина.
– Ты сука, Коваль! – заблажил убитый горем отец, моментально забыв обо всем и перейдя на «ты». – Я убью тебя, если с Федором что-то случится!
– Рискни! – посоветовала она, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Но сначала скажи, что делать мне, если убьют Егора? У меня нет никого дороже. А у тебя, если что, останется еще один пацан, ведь это лучше, чем совсем ничего, правда? Думаю, ты понял меня! – и бросила трубку.
Разговоры примерно такого же содержания состоялись за час со всеми остальными, не звонил только Самсон. Марина примерно представляла, как ломала его необходимость униженно просить о чем-то у той самой Коваль, которая однажды крепко врезала ему по морде сапогом в ответ на неосторожно брошенное слово на букву «б»! А надо было думать, что и кому говоришь, особенно когда твои руки закованы в наручники! И вот опять пинок в морду, и опять он не может дать сдачи, потому что тогда пострадает его худенькая дурнушка-дочь, а это – те же наручники…
И он позвонил, куда ему было деваться.
– Слушаю.
– Ты… ты… сука, падаль! – заорал в трубку Самсон. – Если с Динкиной головы хоть волос… да я тебя… я тебя сам, своими руками… сам лично раком поставлю, порву, шлюха чертова, наизнанку выверну, паскуда, слышишь?!
– Эротические фантазии заколебали, да, Самсон? Звонишь поделиться? – поинтересовалась Марина с легким смешком. – А ну как я их реализую на твоей дочке? У меня там толпа бугаев, охочих до молодых девчонок, не страшно, папа? За базаром следи!
– Сука, попробуй только! – взревел он.
– Не сомневайся, попробую, если не одумаешься и по-моему не сделаешь! – заверила она, отпивая текилу. – Что, договариваться будем или я тебе кассету пришлю с жестким порно в исполнении твоей дочки и моих отморозков?
– Пошла ты! – и он бросил трубку.
– Некуда мне идти, дорогой ты мой, в этом-то все и дело! – вздохнула Коваль в молчащую трубку.
Она провалилась в сон, как в яму, преследовали кошмары, Марина металась по постели, не находя себе места, но и не в силах открыть глаза, проснуться. Утром страшно болела голова, таблетки не помогали, а нужно было вставать, думать, что же дальше…
А дальше позвонил Строгач и приказал немедленно явиться к нему. Подобное приглашение не сулило никому ничего хорошего, и Коваль – не исключение. Но поехала, куда ж деваться…
Охрана Строгача обыскала ее с ног до головы, успев, как заметила Марина, даже кайф словить. Она вошла в комнату, где стоял огромный бильярдный стол. Серега катал в «американку» с телохранителем, огромным, звероподобным Хохлом. После всего, что рассказывали о нем Череп и Малыш, она опасалась встречи с этим товарищем в замкнутом помещении, хотя, что скрывать, что-то было в нем такое… привлекавшее ее. Но сегодня при одном только взгляде на него Марине стало нехорошо. Строгач заметил это, ухмыльнулся:
– Выйди! – и Хохол послушно удалился, положив кий на стол.
Серега крутил свой кий в руке и смотрел на стоящую перед ним женщину исподлобья.
– Ты что, Наковальня, опять беспредел устроила? – начал он. – Кто дал тебе право распоряжаться не своим?
– Корпорация принадлежит Малышу, Малыш – мой муж, – спокойно сказала Марина.
– Это ни при чем тут! – рявкнул Серега, с размаху хрястнув кием по столу так, что сукно лопнуло. – Мы говорим с тобой о деньгах. Если ты сольешь контрольный пакет, я их потеряю. Малыш платит за «крышу» мне, а кому будет платить новый владелец, еще неизвестно.
– Заметь, Малыш всегда делал дела честно, не дурил тебя, да?
– Не спорю, но это был наш уговор. Он был таким же, как мы все, хотя «ходок» не имел, его уважали, к его слову прислушивались. Он захотел «светлый» бизнес. Я отпустил – он платил, как все. А теперь ты пытаешься выгрести деньги из моего кармана. Наковальня, я смирился с тем, что на место Мастифа встала ты, а не Розан, ты грамотная девка, но даже твоя красота неземная не делает тебя лучше кого-то из остальных бригадиров. Накажу, не глядя на то, что ты – женщина.
– Не пугай меня, Серега, я и так боюсь, дальше некуда, – попросила Коваль. – Я не остановлюсь, на все пойду, чтобы вернуть Малыша, даже если ты будешь возражать.
– Ты, смотрю, не понимаешь, с кем разговариваешь, – жестко сказал Строгач. – Захочу – перьев от тебя не останется!
– Не захочешь, – заверила она. – Мои потом до последнего мстить будут, а ты этих отморозков знаешь – они не просто берегов не видят, а вообще не в курсах, что таковые существуют. Ты ведь не сможешь безнаказанно завалить вторую по величине бригаду, правда?
– Наглая ты девка, Наковальня! – засмеялся он. – Права, конечно, мне суета не нужна.
– А вопрос можно? – осмелела Марина. – Ведь это Самсон стукнул на меня, да? Ну, так знай, что у него нехорошая привычка кидать тех, кто ему помог.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?