Текст книги "Агент ворон. Взгляд из Зазеркалья"

Марина Мельникова
Агент Ворон

 
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.[1]1
  Омар Хайям


[Закрыть]
 

Оригинал-макет книги для PoD-издания подготовлен «Литео»

Дизайн обложки: Н. Нисмеянова

© М. Мельникова, 2017

© «Литео», 2017

Глава 1

Алиса прикрыла глаза. Сердце трепетало в груди, словно пойманное в силки. Прохладные атласные простыни холодили разгоряченную кожу. Все, что было пару мгновений назад, упорхнуло, словно стайка бабочек, покидая благоухающий цветок. Оставалось цепляться за недавние грезы, понимая, что с каждой секундой они все дальше от реальности. Открыв глаза, Алиса наблюдала, как собственная реальность в лице угрюмого молодого человека, скользнула взглядом по ее обнаженному телу. Девушка томно потянулась и откинула на плечо тяжелую копну золотистых волос. Лукавая улыбка тронула ее губы, когда парень нахмурился еще больше.

– Прикройся и прекращай меня соблазнять, – строго сказал он, одеваясь.

Она, уверенная в своей сексуальности, не подумала выполнить настоятельную просьбу. Наоборот, переменив позу так, чтобы длинные ноги с изящными лодыжками выглянули из-под простыни, она усмехнулась. В глазах горел вызов. Похлопав по опустевшему месту рядом с собой, Алиса негромко позвала:

– Иди ко мне…

– Нет, нет, нет. Я и так опаздываю на важную встречу.

Она надула губки. Угрюмая реальность в лице собеседника упрямо не желала смягчаться.

– Надоели мне твои важные встречи, бесконечные отъезды, долгое отсутствие, а потом здрасьте, приехали, люби меня и развлекай…

– Алиса, девочка моя, ведь это моя работа, за которую мне платят деньги… Немалые деньги, между прочим, – спокойно, словно малому ребенку, объяснял молодой человек.

– А я замуж хочу! Ты промурыжишь меня и бросишь…

Молодой человек усмехнулся:

– Я где-то слышал, что брак – это тайный заговор женщин против мужчин. Хорошо сказано, n'est-ce pas[2]2
  Не так ли (франц.)


[Закрыть]?

– Не переводи разговор! Ты как наркоман, посидишь полмесяца дома, и у тебя ломка. Мне уже надоело отлавливать тебя между поездками. Я ощущаю себя надувной куклой, которою используют по надобности, а потом сдувают и забрасывают в антресоль, чтобы не мешала.

Не дожидаясь ответа, Алиса вскочила с кровати и начала стремительно одеваться. Как назло, скомканные и разбросанные накануне вещи категорически не хотели возвращаться на свои места, норовя надеться то наизнанку, то задом наперед.

Парень подошел к ней вплотную, развернул к себе и обхватил лицо ладонями, заставив посмотреть в глаза:

– Душа моя, я ведь никогда и ничего тебе не обещал.

Его карие, такие родные глаза были как никогда серьезны, и от этого стало еще тяжелее. Ком сдавил горло, на глаза навернулись слезы. Все оставалось по-прежнему. Яркие вспышки сменялись стремительным остыванием и отдалением. Так же, как живут миллиарды планет во Вселенной, лишенные взаимных чувств.

– Знаю, что ты меня не любишь, но я не могу без тебя…

Разыгравшаяся маленькая собачка Алисы, не ощутившая накал страстей, норовила куснуть молодого человека за штанину. Он, рассмеявшись, подхватил померанского шпица за бока. Доведя его до бешенства, бросил на кровать. Оттуда донеслось презрительное фырканье.

– Ладно, радость моя, одевайся быстрее! Мне надо тебя накормить, наш столик уже ждет.

– Это все, что ты мне можешь сказать?

Алиса замерла, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Противоречивые чувства терзали ее душу и разрывали сердце. Имя одного из них – Любовь. Молодой человек, словно чувствуя ее душевную бурю, отошел к окну, давая возможность разобраться в себе. Он знал – любая его реплика, любое неосторожно сказанное слово, и буря перерастет в ураган.

«А так хорошо все начиналось!» – мысленно вздохнул он.

«Он не хочет смотреть на мои терзания», – подумала она, злясь на себя, на него, на весь мир.

Тяжелым облаком осаждали ее ум безысходность, раздражение и недоумение… «Бежать от него? Бежать к нему?» Как быть, если самой себе она не может внятно объяснить столь явную нелогичность своих мыслей и поступков?

– Пойдем… – обреченно, с вымученной улыбкой, прошептала она.

Молодую пару в кафе уже ждали.

– Ваша любимая шакшука[3]3
  Шакшука – блюдо из яиц, жаренных в соусе из помидоров, острого перца, лука и приправ. Считается, что родина блюда – Тунис.


[Закрыть] готовится, – любезно уведомил подошедший официант.

– Тебе она еще не надоела? – с сарказмом заметила Алиса, занимая столик.

– Она возвращает мне силы после ночи любви с тобой.

Жан, улыбнулся и подмигнул. Но сквозь его сдержанную улыбку и дружеское подмигивание сквозила легкая ирония, заставившая сердце Алисы болезненно сжаться. Ощущение зыбкости и иллюзорности их отношений многократно усилилось, как и предчувствие неотвратимого расставания. Это ощущение обожгло, вылившись краской на щеках.

– Жан, ты можешь быть серьезным? – сказала она с едва сдерживаемой обреченностью, а внутреннему голосу приказала замолчать.

«Наши отношения сдулись, я явно раздражаю его все больше! Возьми себя в руки!»

– Жизнь, моя девочка, и так очень серьезная штука, зачем же ее усложнять еще больше?

– Ладно, куда ты направляешься на этот раз?

– Думаю, что к франкоязычному населению…

– И надолго?

– Судя по новому контракту, нет. А как твоя работа? – спросил собеседник, чтобы перевести тему разговора.

Алиса махнула рукой. Она была неплохим врачом онлайн-диагностом, начинавшим свой день в серебристо-серой высотке в форме спирали, отстроенной на руинах детской поликлиники. Утреннее кофе, диагностические карты, контроль показаний и информации с виртуальных датчиков здоровья. Каждое действие отточено, как и каждый диагноз, впечатываемый в карту пациента.

– Работа скучная и монотонная, ведь шаблонные комбинации признаков многих болезней уже забиты в компьютеры. Нажал клавишу и получи диагноз с лечением. Теряется квалификация, мы становимся придатками машин, а это уже не смешно. Столько лет учебы потрачено впустую.

Кривая улыбка тронула его губы.

– Узко мыслишь. Ты забываешь, что учили вас не только умению кнопки нажимать. А работа в экстриме, в космосе, например? Там надо самой соображать, не надеясь на машину.

– Ты прав. Эх, жаль, что родители вернули нас с Мартой на грешную Землю. Мы с твоей сестрой так рвались на Марс к поселенцам, вот где была бы классная практика.

Алиса обвела задумчивым взглядом полупустой зал, а воспоминания унесли ее мысли в прошлое. Перед глазами предстала картина школьных лет и студенчества: бессонные ночи, лекции, конспекты, посиделки. Вспомнилось время, когда старший брат ее подруги приезжал в Москву, и свысока, отстраненно, как сейчас, смотрел на нее – Алису Громову. Он был и остался для нее целым миром. Жан замер. Казалось, он погрузился в какое-то светлое воспоминание, тоже перенесясь в другое место и в другое время. Алиса мотнула головой, сбрасывая ностальгию.

– Ведомство опять поднимает цены, – перевела разговор она, – еще немного, и пользоваться услугами нашей клиники смогут единицы…

– Сначала деньги – потом стулья. На этом уже давно построена вся наша жизнь, – в тон ей ответил Жан.

Его лицо осталось бесстрастным, но Алиса почувствовала, что воспоминания о зыбких тенях из их прошлого вгоняют его в депрессию.

– А начиналось ведь так замечательно, – продолжила рассуждать Алиса, – врач всегда рядом, решены сложные вопросы, а для хронического заболевания – это же просто жизненно необходимо…

– Солнышко мое, ты же знаешь, что научно-технические прорывы, способные улучшить и качество жизни, и саму жизнь, искусственно тормозятся, – сухо проронил собеседник.

– Черное прошлое, смешавшись с белым будущим, дало серое настоящее, – обреченно пробурчала Алиса.

Благодаря встроенным в тело микрочипам, онлайн-диагностика стала реальностью и процветала. Сервис дистанционного общения с врачом рекламировался повсюду и приносил неплохие доходы владельцам частных компаний. Наряду с этой областью медицины быстро развивались и генная технология, и трансплантология. Стареющие органы успешно заменялись на новые, выращенные из генного материала пациента. Обеспеченная верхушка приближалась к бессмертию. Продолжительность жизни остальных землян ненамного увеличилась, но это лишь благодаря иммунизации и тому, что люди как-то приспособились переваривать то, что поступает на прилавки, и вдыхать то, что выдыхают мегаполисы.

Аромат поданного свежеприготовленного блюда вызвал интенсивное слюноотделение, разговор был прерван сам собой. Умиротворяющая атмосфера кафе настраивала на лирический лад: легкие матово-голубые портьеры, иссиня-черный потолок, на котором мерцали светодиодные звезды, и раскидистые пальмы в стеклянных кадках. По ровному, словно гладь спокойного озера, полу, неслышно скользили официанты с заказами. Только в этот момент молодые люди поняли, насколько они проголодались.

– Мне кажется, что я не ел с прошлого года.

– Угу, – согласилась девушка.

Когда голод был утолен, молодые люди заказали кофе и мороженое.

Алиса, как зачарованная не сводила с любимого глаз, стараясь запечатлеть в памяти каждую его черточку, каждый его жест. Женская интуиция подсказывала ей – они больше не увидятся.

Красавец, что ни говори. Высокий рост, аристократически-небрежная грация, гармонирующая с натренированным телом. Несмотря на безукоризненные манеры, приобретенные Жаном в закрытой элитной школе, было в нем что-то угрожающее, непреклонное. Грация огромной хищной кошки, готовящейся к нападению. Загорелые руки заставляли вспоминать о звериной хватке, взгляд светло-карих глаз давил невыносимой тяжестью, а легкая щетина на щеках и подбородке в сочетании с широкой улыбкой на смуглом лице придавали Жану геройский облик. Сейчас он улыбался, глядя на нее. Скупой ироничный изгиб тонких губ. Фразы, бросаемые им в разговоре, зачастую сопровождались именно такой улыбкой. Самоуверенный, гибкий, непроницаемый. Алиса знала, что это всего лишь маска, которою он надевал, выходя из дома. Все вместе это создавало такое очарование и силу, к которым вряд ли хоть одна женщина могла остаться равнодушной. Такое родное и такое недоступное одновременно. Один из тех самых героев, которых всегда манят невиданные дали – города, континенты, галактики. Один из тех самых героев с горящим сердцем и холодным разумом. Один из тех самых героев, которые навсегда остаются в летописях истории…

Печаль вновь коснулась сердца, и на мгновение Алиса зажмурилась, прогоняя непрошенные слезы.

«А если он уйдет и больше не вернется? – бесконечно спрашивала она себя и бесконечно гнала эту назойливую мысль. – Нет, я не в силах его потерять, я не смогу без него жить!»

– Что-то кофе задерживают, явно за ним поехали в Эфиопию, – тихо произнес Жан, а потом добавил, – ты уже полчаса меня разглядываешь. Как-то стало не по себе…

– Я тебя буду ждать, – покачала головой Алиса, – слышишь ты меня, я тебя буду ждать!

Жан улыбнулся.

– В двадцатом веке был замечательный поэт Симонов, и стихи у него замечательные:

 
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди. Когда других не ждут,
Позабыв вчера.
 

Ирония его взгляда, остановившегося на глазах Алисы, не сочеталась с такими нежными и трогательными строками. Он словно играл, как кошка с пойманной мышью, испытывая порог ее терпения. И догадаться, о чем он думал, было невозможно. Алиса почувствовала, что краснеет, но нашла в себе силы выдержать этот взгляд.

 
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
 

– Ты… – покачала головой Алиса, изо всех сил, стараясь не расплакаться, – ты слишком беззастенчиво играешь моими чувствами.

Глава 2

В конце двадцать первого века мечты человечества о совершенном устройстве общества – образцовом и правильном – окончательно канули в бездну. Стремление ко всеобщему благоденствию и совершенствованию жизни так и осталось мечтой и недостижимой утопией. Агрессивная политика, войны, голод и ослабленная экономика разделили мир на два лагеря, две коалиции: Западную и Восточную.

Но, несмотря на национальную разобщенность, научные изыскания по-прежнему объединяли ученых разных стран. Прогресс – это реализация утопий[4]4
  Оскар Уайльд


[Закрыть], и безграничная вера в светлое будущее подтолкнула прогрессивное человечество к воплощению в жизнь мечты физиков – ядерщиков. Усилиями землян был построен новый электрон-позитронный ускоритель частиц, огибающий Землю. Комплексы Центров ядерных исследований, включающие все необходимое для жизнедеятельности большого количества инженеров и ученых, обслуживающих ускоритель, располагались в крупных городах, вдоль его кольца.

Открывшийся им мир, разобранный на атомы, оказался более многогранным и насыщенным. Он рассыпался на частицы, а потом вновь собирался в объемные и живые картины – гротескные, чувствующие, фантастические. Реальность каждого человека, сотворенная его руками.

Полковник Александр Громов уже три года возглавлял одно из подразделений Управления Безопасности Восточной коалиции – окутанный тайнами и слухами «Девятый отдел». Внешняя разведка с разветвленной сетью агентов, бюро технического анализа, высокоинтеллектуальные системы вооружения и перспективные научные исследования – вот неполный список того, чем занималось подразделение Громова. Между противоборствующими коалициями сохранялся шаткий мир, но борьба не прекращалась ни на минуту. Невидимая и незаметная обычным людям, она отныне шла в кабинетах и спецлабораториях, скрытых от посторонних глаз.

Полковник повернулся и окинул взглядом аудиторию. Офицеры, все как один специалисты высочайшего класса, выжидающе смотрели на него.

– Как вы считаете, профессор, можно ли использовать эти открытия для создания оружия?

Алексей Евгеньевич, профессор физико-математических наук и неизменный руководитель тайной военной лаборатории, удивленно уставился на полковника Александра Громова, своего куратора, задавшего некорректный вопрос.

– Поясню, – ответил Громов, нахмурившись, на лбу его между бровями пролегла морщинка, – нам стало известно, что в лаборатории физики высоких энергий появился Антуан Леруа, генерал «дружественного» военного ведомства.

Полковник Громов обвел подчиненных офицеров тяжелым взглядом, а потом продолжил:

– Я предполагаю, что возможности ускорителя заряженных частиц оказались ошеломительными для них, а именно: поиск пространственно-временных порталов, разработка супероружия, в основе которого лежит так называемая «частица Бога» – это то, о чем говорится на их бесконечных летучках, планерках и совещаниях.

– Интересно, – профессор задумался, потом начал рассуждать, – наличие гигантского количества энергии в атомном ядре не вызывает сомнения – ядерные реакторы и ядерное оружие являются наглядным подтверждением этого факта.

Военные закивали, профессор затронул близкую им тему. В ярко освещенном зале собралось, по меньшей мере, тридцать человек, внимавших каждому слову. Даже сухое потрескивание рассохшейся лекционной стойки, за которой привычно расположился профессор, не могло отвлечь их внимания от обсуждения.

– Деление тяжелых ядер положено в основу принципа работы атомной бомбы. А слияние легких ядер, с образованием более тяжелых, лежит в основе термоядерных реакций водородной бомбы.

Возникший поначалу ропот сидящих в аудитории профессионалов стих, и профессор, кивком головы поблагодарив слушателей, продолжил, медленно обходя ряды кресел, обтянутых темно-синей кожей:

– Протон состоит из более мелких частиц – кварков, и если освоить энергию связей между кварками, то можно получить еще больше энергии по сравнению с ядерными реакциями. «Приручив» эти частицы, мы, имея в триллионы раз меньший механизм, произведем в триллионы раз больше энергии.

В рядах военных возбужденно зашушукались.

– По вашим одобрительным взглядам я понял, что сказал то, что вы хотели услышать, но не так все просто.

Полковник Громов, стоявший возле лекторской стойки, прервал профессора:

– Уважаемый Алексей Евгеньевич, не скромничайте. В вашем подразделении уже ведутся ведь работы по использованию внутрипротонной энергии в военных целях…

– Вы правы, мы подошли к изготовлению генераторов для использования их в широком спектре оружия, от индивидуального карманного излучателя до стратегических планетарных комплексов.

– Надо вам сказать, господа, – перехватил инициативу Громов, – появление такого оружия нарушит существующее равновесие сил в мире.

– Но пока, – продолжил профессор, остановившись, – мы подбираем подходящие параметры для запуска реакции протонного распада и отрабатываем правильную конструкцию фокусирующей системы.

– На какой стадии сейчас ваши разработки?

– Дело за малым, подбираем соответствующие материалы…

– Я слышал, что «дружественные» ведомства собираются использовать в качестве протонного оружия какое-то антивещество? – спросил один из присутствующих, грузный мужчина с рыжеватыми усами.

– Я тоже об этом слышал, – ответил профессор, – в нашем генераторе излучения вещество будет вначале превращаться в плазму, но если взять «протонную» бомбу, использующую в качестве заряда антиматерию, то она будет самая дорогая бомба в мире.

– Резонный вопрос – почему?

– Протон и антипротон – близнецы-братья, только антипротон – это взгляд из Зазеркалья. Они номинально равны, но противоположны по знаку, при встрече уничтожают друг друга, высвобождая много энергии. Но даже при нынешнем уровне развития техники стоимость производства антиматерии баснословно дорога.

– Но ее все-таки можно создать? – не унимался военный.

– Пока нет, антивещество нестабильно. Уже много десятилетий ученые бьются над этой проблемой.

– Профессор, все-таки вернемся к тому, с чего начали: пространственно-временные порталы возможны?

– Я не могу сказать, что это абсурд, хм… – поправив очки, констатировал профессор и тряхнул головой, – но мы еще не открыли путь в Зазеркалье, как Алиса.

– Хорошо, почему Леруа волнует какая-то частица Бога…

Физик не успел ответить. В зал заседаний вошла очень колоритная фигура, переключившая на себя все внимание аудитории. Высокий парень спортивного телосложения в изрядно потертом джинсовом костюме, очень похожий на актера из архивного американского фильма начала двадцать первого века «Люди X».

– Простите, господа, – обращаясь к одному Громову, спокойно произнес он, снимая солнцезащитные очки, – пробки, все как в былые времена!

Средиземноморский загар, высокомерный прищур светло-карих глаз – создалось впечатление, что парень пришел, вернее, опоздал на концерт рок-группы и нисколько об этом не сожалеет. На его лице играла самодовольная улыбка. Старший лейтенант, сидевший ближе к выходу, подскочил, пытаясь загородить собой пространство зала, параллельно отодвигая парня к двери. Белозубая улыбка на мгновение осветила лицо вошедшего.

– Коллеги, – произнес полковник, вставая, – наше совещание продолжится в час дня, профессор, останьтесь – это дело касается и вас.

Мужчины подождали, пока зал совещаний опустел. Несколько мгновений они помолчали, рассматривая друг друга. Молодой человек стоял в расслабленной позе, засунув руки в карманы, и, казалось, изучал носки своих черных кроссовок. Профессор заметно нервничал, озираясь по сторонам. Наконец Громов, выдержав театральную паузу, гордо изрек:

– Прошу знакомиться, Ворон.

Профессор вопросительно посмотрел на Громова.

– Агент, – уточнил тот.

Физик уже с большим интересом посмотрел на парня.

– Мне всегда казалось, что агенты должны быть не броскими, сливаться с толпой…

– У Ворона другое задание.

– Понятно, что такого молодца зачем-то готовили, – с улыбкой произнес профессор.

– Ты вовремя появился. Профессор собирался рассказать нам об интересах Леруа в отношении игр с бозонами…

– Я только могу предположить, – пробормотал профессор, – но даже от предположения – мурашки по коже…. Простите, ваш агент, часом, не физик?

– Ему не надо быть физиком.

– Тогда боюсь, что физика, даже в примитивном варианте, будет тяжела для понимания…

– А вы рискните…

Сдавшись, профессор жестом указал на кресла и, сев первым, сложил руки на животе.

– Итак, наука теоретически, а потом, с разными промежутками времени, и экспериментально доказала существование таких элементарных частиц, как фотон, глюон, бозоны, гравитон и хиггсон. Каждые из этих частиц по-своему замечательные.

Ученый закатил глаза. Было видно, что он безумно увлечен исследованиями и все, что связано с перечисленными частицами, его очень занимает. Черты лица расслабились, поза стала менее напряженной.

– Хиггсон – квант поля Хиггса, открыт еще на старом небольшом коллайдере. Но реально исследовать частицу смогли только с появлением нового ускорителя. Бозон даже хотели переименовать в пандорий, – профессор тихо хохотнул, лукаво пройдясь взглядом по лицам собеседников, – обнаружив некоторую его, хм, неприятную, я бы даже сказал опасную особенность.

Физик откинулся в кресле, и чуть поморщившись надолго задумался, уйдя мыслями в себя.

– Алексей Евгеньевич, – не выдержал Громов, посмотрев на часы, – может, вы уже расскажите нам об этой особенности…

Жан усмехнулся, видя терзания профессора. Тоже откинувшись на спинку кресла, он сидел в расслабленной позе, не сводя глаз с коллег.

– Видите ли, умозаключения физиков всего лишь теория, не имеющая под собой ничего вразумительного… Итак, – в очередной раз произнес профессор, – если будет создан нестабильный хиггсон, то он станет тоннелем между ложным и истинным вакуумом[5]5
  Ложный вакуум – состояние в квантовой теории поля, которое не является состоянием с глобально минимальной энергией, а соответствует ее локальному минимуму.


[Закрыть]. В результате этого явления вся Вселенная перейдет в иное физическое состояние, при этом переход для нас будет мгновенным.

На лицах собеседников появилось легкое недоумение, потом они, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. Их взгляд красноречиво говорил о невероятных усилиях, которые они прилагали, чтобы понять рассуждения профессора. Заметив, это недоумение он вздохнул.

«Как же вам объяснить?» – говорили его глаза.

– В природе все подчинено принципу минимума свободной энергии, или проще говоря, любая система стремится занять более устойчивое положение, при котором расходуется минимум энергии, – наконец, произнес он.

– Стало совсем понятно, – буркнул Громов.

– Возьмем для примера неваляшку, – профессор опять вздохнул. – Кукла стремится занять устойчивое равновесие, при котором сумма сил и сумма моментов, действующих на игрушку равна нулю. Грубо говоря, система, в которой живем и процветаем мы, теоретически не является устойчивой – будем считать это состояние системы ложным вакуумом. А где-то есть истинный вакуум, там, где напряженность поля Хиггса ниже, или темной энергии меньше, или еще что-то. Предположительно нестабильный хиггсон может «туннелировать» в состояние истинного вакуума, увлекая за собой все…

– Я все-таки не понимаю, как может элементарная частица, какой-то чертов бозон, разрушить Вселенную? – психанул полковник, теряя терпение.

– Ну как вам объяснить, – покачал головой Алексей Евгеньевич, – ведь это так просто. Представьте себе камешек, застывший на обрыве над Великим Каньоном. Его удерживает крохотная песчинка, формируя локальный минимум энергии. Этакую микроямку, в которой и лежит наш камешек. Если привести хиггсон в нестабильное состояние, образно говоря, дунуть на песчинку, то она может сместиться. Тогда для камешка откроется другой минимум энергии – дно Великого Каньона. Он рухнет туда, но не один. Падая, увлечет за собой миллиарды таких же камешков, вызовет лавину. В нашем случае границы обвала будут разрастаться со скоростью света, и остановить ее мы будем не в состоянии. Вот, что такое истинный вакуум.

– Забавно, – наконец подал голос Жан, – они ведь не дураки, сознательно играть с неведомым.

– Конечно же, в то далекое время, на коллайдере небольшой мощности такое не представлялось возможным. Сейчас другое дело. Если умозаключения ученых верны, то один «кусочек» вакуума «перескочит» из ложного вакуума в истинный, потом потянет за собой соседей. Вокруг точки перескока начнет раздуваться шар иного вакуума.

– Ну и что? – не выдержал Громов.

– А то, что границы шара будут разлетаться со скоростью света, на этом наш мир закончится. А волна пойдет дальше – поглощая галактику, Вселенную…

– Но ведь по сути – это цепная реакция, – наконец проговорил Громов.

– Можно и так сказать. Будет Армагеддон, мир просто выключит свет…

– Так все пойдет прахом?

– Не знаю, может, произойдет распыление тел на атомы, может охлаждение Вселенной до абсолютного нуля, а может, хм, и ничего не произойдет.

– Да уж, – почти одновременно произнесли все трое.

– Профессор, а вы в это верите? – не выдержав, спросил Жан.

Ученый, немного подумав, ответил:

– Честно? Нет…

– Так, ладно, закончили с физикой, перешли к реалиям, – Громов обвел аудиторию взглядом. Удостоверившись, что слушателей только двое, продолжил. – Твоя задача, Иван, выйти на Леруа. Этот жук явно что-то замышляет или уже воплощает. Он подозрителен, и никого не подпускает ближе, чем на пушечный выстрел, но у него есть слабое звено – единственная и горячо любимая дочь, Арин.

Громов говорил, четко проговаривая слова.

– Как ты выйдешь на девушку – это твоя проблема. Но с ее помощью нужно разнюхать на каком этапе находятся наши «друзья», насколько они продвинулись в разработках нового оружия. Мне нужно все, что может пролить свет на эти разработки: донесения, переписка, рапорты, – серые глаза полковника сверкнули недобрым светом. – Нам нужны данные с компьютера Леруа, сможешь?

Жан улыбнулся. На его лице не отразилось никаких эмоций, однако, карие глаза стали уже, а с тонких губ исчезла ироничная улыбка.

– Есть, Сан Саныч, – панибратски ответил он Громову, шутливо отсалютовав ему, – бут сделано.

– О деталях работы программного обеспечения и прочие важные детали – расскажет тебе профессор, – предупредил полковник.

Ученый положил на стол прозрачную пластиковую коробку. Сквозь тонкий корпус можно было без труда рассмотреть содержимое: телефон размером с пол-ладони и толстенная инструкция к нему.

– Вот, господин Ворон.

Профессор с гордостью, по-детски погладив свое детище, подвинул коробку Жану.

– У меня уже есть, неплохой, – усмехнулся он.

Полковник его осадил тяжелым взглядом.

– Это наша новая разработка, квантовый компьютер.

Жан удивленно уставился на него. Квантовые компьютеры, на которые возлагали надежды ученые в начале века, все еще остались громоздкими, и использовались в основном для хранения и обработки большого массива информации.

– Хорошо, что мне с ним делать? – наконец сбросив удивление и взяв устройство в руку, спросил он.

– Во-первых, его можно использовать в качестве средства связи. У него есть одно замечательное свойство – он реверсивен!

– Да вы что! – хлопнув себя по колену, воскликнул агент. – Я так и подумал.

– Не ерничай, Иван, – покачал головой Громов.

– Ладно, валяйте дальше…

– Квантовые компьютеры практически не потребляют энергии, вообще не требуют подзарядки…

– Ну, неплохо, и что мне с ним делать? – вновь спросил Жан.

– Этот компьютер будет тебе помощником в перекачивании данных…

Ученый был фанатом своей работы, и гордость за созданное чудо волнами сочилась из него, перетекая в полковника.

– Блин, прям сообщающиеся сосуды… – вполголоса проворчал агент. – Я надеюсь, вы мне раскроете тайну его работы, – шепотом попросил он.

Громов, еще раз оглядев аудиторию, удивленно спросил:

– А шепотом-то зачем?

– Боюсь спугнуть…

– Что?

– Сказку…

– Ваня, я тебя убью! Ладно, профессор, парень извелся.

– Итак, помощь заключается в том, что программы в нем не «запускаются», а «развиваются», обрабатывая все входы и выходы. Подключившись, он за тебя сделает все: распаролит компьютер, так как благодаря космической скорости на это уйдет максимум несколько минут. А дальше в него внесена задача и загружен алгоритм быстрого поиска в неупорядоченной базе данных. Поэтому он найдет все, что нам надо, отбросив ненужное, ну и скачает эту информацию.

Достав из коробки и трепетно покрутив в руках объемную инструкцию, ученый передал ее молодому человеку.

– Хорошо, а как же эксперименты? Вы тут порассказали, их же надо остановить, – проявил бдительность Жан. На его губах вновь играла ироничная улыбка.

– За это не переживай, если то, что ты нам нароешь, окажется все-таки серьезным, эксперименты будут прекращены, верь мне.

Жан вздохнул:

– Oui[6]6
  – Да


[Закрыть], летние деньки становятся поистине жаркими…

Они даже не могли предположить, что людскими играми с элементарными частицами заинтересовалась и Высшая сила…

* * *

Темная Энергия[7]7
  Темная Энергия – динамическое поле, энергетическая плотность которого может меняться в пространстве и времени. Она просто «стоимость существования пространства»: то есть любой объем пространства имеет некую фундаментальную, неотъемлемо присущую ему энергию. Ее еще иногда называют энергией вакуума, поскольку она является энергетической плотностью чистого вакуума.


[Закрыть], пронизывающая пространство-время Мультивселенной[8]8
  Мультивселенная – скопление множества иных Вселенных, каждая со своим набором физических законов, могла возникнуть из того же первичного вакуума, который породил и нашу Вселенную. Таким образом, вакуум – это, подходящий кандидат на роль носителя темной энергии.


[Закрыть], оглядела подданных.

– Ничтожные создания, эти несносные крупицы вторгаются на неизведанную территорию! На нескольких планетах ведутся эксперименты, способные уничтожить мир. Мой мир! – прошипела она.

Энергия недовольно сжалась. Вокруг заплясали танцовщицы – звезды. Светопреставление началось. Царство дикой, необузданной энергии ожило. Темная Энергия – это Она, Великая сила и Мощь Вселенной. Отголосками по мирам расползался страх. Субстанции, из которых состояла Вселенная, сжались в комок, изменилась музыка галактик.

– Великая, давай уничтожим эти планеты! Песчинки разнесутся по пространству, – в страхе заколыхалась Материя[9]9
  Темная материя – гипотетическая форма материи, которая не испускает электромагнитного излучения и напрямую не взаимодействует с ним. Это свойство данной формы вещества делает невозможным ее прямое наблюдение. Темная материя и темная энергия – это то, что не видно глазу, однако их присутствие доказано в ходе наблюдений за Вселенной.


[Закрыть].

– Нельзя, – прошипела Энергия, перебив подругу, – эксперименты нужно прекратить! Иначе цепная реакция уничтожит пространство и время…

Материя помолчала, потом, собравшись с силами, попыталась образумить сестру.

– Почему бы их не уничтожить? Создания такие ничтожные…

– Да, – развеселилась она, – аминокислоты когда-то порезвились на славу. Но ты забываешь о великом соглашении…

Материя вздрогнула, втягивая щупальца.

– Нельзя вмешиваться в ход Времени, мы все уравновешиваем друг друга. Скоро и так будет танец смерти, он уничтожит живое во многих галактиках…

– Танец? – удивилась Материя.

Энергия ехидно захихикала…

– Три галактики сойдутся в бою: Млечный путь, Андромеда и Трианглум.

– До этого миллиарды лет, – тихо заколыхалась Материя.

– Ты рассуждаешь, как те создания, зовущие Бога и просящие продлить жизнь, вернув здоровье…

– Да, их мельтешение смешит, они как пыль, рождаются и умирают, не поняв смысла бытия. Для чего они существуют?

– Их выкрутасы меня забавляют, а некоторые…

Великая сила потянулась, растягивая в пространстве орбиты планет, звездные системы, галактики.

Гравитация покачала головой:

– Опять она испытывает меня на прочность…